Дети разведки: Финал

Запах морской воды приятно ударял в нос, заставляя в блаженстве закрыть глаза и вдохнуть его поглубже полной грудью, плавно выдыхая и, непроизвольно улыбаясь. Корабли уходили с пристани туда сюда, чайки то и дело кружились над водой в поисках чего-нибудь съедобного и как только находили подходящее для них лакомство, ловко хватали добычу, проглатывали и счастливо начинали кричать. Народ сновал туда сюда, спешил на корабли, проверял количество вещей и другая суматоха. Вдоль набережной прошлись Элизабет, Кейт, Джеки и Лекс, выискивая глазами знакомых для них людей, которые должны доставить их обратно на остров. Все уже, честно говоря, умаялись находиться в совершенно незнакомом им месте и подстраиваться под обычных гражданских детей, которые на самом деле были — демоны с Парадиза и практически солдаты разведки. Скоро их отсюда заберут и будут подготавливать к войне, что собственно говоря было и страшно, и интересно одновременно. Но ради того, чтобы когда-нибудь показать родителям, что они стали взрослыми и сильными — готовы испытать себя, но точно не погибнуть. Джеки сонно моргал и зевал, раскрывая рот почти до ушей, казалось, что сейчас к нему туда залетят те самые чайки. Можно догадаться, что он в эту ночь плохо спал. Ему так хотелось побыстрее домой, и мысли о родных местах не давали заснуть, показывая результат недосыпа. Кейт перечитывала всю информацию, которую они получили и обдумывала дальнейшие планы. Элизабет как всегда что-то щебетала, выбешивая своим говором Лекса, который хотел остаться с тишиной один на один, но видимо у зеленоглазой были свои счёты — продолжала шутить и махать руками в разные стороны. Вообще из всех двенадцати человек в отряде она самая боевая, энергичная, харизматичная и оптимистка. Ей никогда не сидится на месте, её носит из стороны в сторону, порой даже попадает в передряги, но, если бы не её жизнерадостный характер было бы очень скучно. И несмотря на свой чуть глуповатый вид она идеальна во всём и умом, и боевыми навыками, и красотой могла похвастаться. Такими темпами Элизабет Винтер, а то есть Лизу Йегер прозвали Очаровательной заразой. Лекс вздохнул, выпуская из себя зловещий выдох, похожий на медвежий рык. Дело в том, что в их отряде ребята всем дали клички или, если выражаться более научно кодовые имена. В основном неплохо, но Лекс хотел, чтобы его называли Красавчиком, а не Лохом… Ладно-ладно, то была шутка. Его кодовое имя — Отвальный. Так его прозвали за то, что он практически всем на любые просьбы отвечает одним и тем же словом — «Отвали». В итоге из фундамента построился дом. Ну да ладно. Впрочем, Алекс Фергюсон — таково настоящие его имя был не таким уж и плохим парнем. Конечно, характер был тяжёлый и даже капризный. Поначалу он вообще считал себя королём и общался с товарищами по оружию как со слугами, но благодаря Лилии Аккерман встал на место, когда та провела с ним обучающую беседу и сказала, что, если он не исправится, она его выгонит из отряда. И он стал исправляться, стараться нормально разговаривать, и верные друзья нашли его. Он понял, что без них не проживёт и уж точно не завалит врага на войне в одиночку. Постепенно он влился в коллектив, но некоторые привычки всё же остались. Лекс это понимал и прилагал многие усилия, чтобы избавиться от них окончательно. Как сказалось раннее друзья у него и появились и лучшими из них были как раз те трое, что сейчас шагают вместе с ним. Хоть Лиза иногда ему и надоедала, но это не значит, что она ему не друг. В военную академию он попал как раз из-за своего бунтарского характера. Его родители решили, что в армии его научат дисциплине и как-нибудь исправят поломку морального уровня. Его отец хорошо дружил с инструкторами, которые отвечали за «ЮНРАЗ» (юная разведка), и его сын практически быстро попал во второй отряд, где все ребята, которые его окружали были особенными и наверное бессмертными. Но столь на вид суровые ребята оказались очень дружелюбными, добрыми, верными и просто хорошими людьми. Они очень хотели подружиться с новеньким бойцом, а в ответ получали злобное «Отвали». Тогда Лилия, которая являлась почти лидером в их компании промыла ему мозги, в надежде, что этот оболтус образумится, и у неё получилось. Но своеобразная гордость не давала Алексу изменится. Он считал, что общество им играется, словно куклой и не даёт жить так, как хочется. И в тот момент к нему подсели две девочки. Лиза и Катрин были первые кому он открыл свою душу, и они помогли ему выбрать верный путь. И пусть иногда Йегер его и выводила, но Алекс правда считал её хорошей подругой, чего уж не скажешь о Катрин. Она оказалась прекрасной собеседницей, с ней можно было говорить на любые темы, она всегда знала ответы на любые вопросы. Фергюсон удивлялся её доблестному уму, острой стратегии, умению быстро составлять планы действий в критических ситуациях. Он не знал, сколько книг она перечитала, но её словарный запас был на уровне хорошо образованного взрослого, и речь была чёткой и грамотной. За столь великие познания ей и дали имя Ходячая энциклопедия. А Алекс её иногда называл Остроумная блондинка. Он всегда думал, что все девочки-блондинки тупые до невозможности, но, когда впервые заговорил с Катрин, сразу же взял свои слова назад. На самом деле Катрин ему понравилась не только из-за мозгов. Он был обижен на родителей, потому что те насильно отдали его в армию, и Алекс хотел, чтобы мать и отец отстали от него — надоели со своими научными лекциями. И перестал так думать, когда узнал, что Катрин росла без матери, а сейчас её оставил отец, и хоть она не показывает настоящие чувства, но ей всегда больно, при виде того, как господин и госпожа Фергюсон обнимают сына, когда приезжают к ним в академию, чтобы навестить его. Ей хочется плакать, но она не плакала с тех пор, как простилась с единственным родителем, и Алекс понимает — его семья прекрасна. Ну ладно, что мы всё тут о девчонках. Самым лучшим другом Лекса являлся Джеки, а если быть точнее Джейк Лэнгфорд. Подружились случайно. Просто в тот день Джейк не успел дописать конспект по планировке УГК (упрощëнное громовое копьё) и пристроился с просьбой списать к Алексу. Тот бросил свой стандартный взгляд на Лэнгфорда и кинул в руки тетрадь с чертежами и писаниной. Потом Джейк неделю пытался эту тетрадь вернуть, затем пролил на неё стакан воды и в итоге их обоих заперли в кладовке, когда они искали там вёдра и швабры, чтобы в дальнейшем убрать класс. То было наказанием за то, что они устроили драку из-за этой несчастной тетрадки. А в кладовке их закрыли какие-то ребята из соседнего отряда — чисто по приколу. Ну и долгие два часа в пыльном тёмном чулане не прошли даром, и мальчики сдружились на веки вечные. Сам Джейк парень простой и немного рассеянный. В «ЮНРАЗ» попал по своей воле. Уж очень хотелось испытать себя в роли солдата. В отряде не выделялся ничем особенным. Как говорится — стоял на золотой середине. Был хорош и в бою, и в обществе, но везде по чуть-чуть. Кодовое имя ребята ему дали за рыжие волосы и прозвали Морковкой. Джейк совсем не обиделся на такое детское прозвище, а наоборот гордился им, зная, что цвет его волос встречается не у каждого. Лэнгфорд когда-то учился в одной школе вместе с Лизой, Катрин, Лилией и ещё двумя девочками по имени Линда и Мерида. Он являлся их одноклассником, поэтому половина отряда его знала почти, как родного человека. В отличии от Алекса ему нравился боевой настрой Лизы и всегда хохотал до слёз с её шуток. Он даже ходил с ней на конкурс танцев, когда Йегер искала себе партнёра. Просто она любительница танцевать и уже какой год занимается ими с профессиональной точки зрения и не пропускала не единой возможности показать себя. Конечно, Джейк сначала был неуклюжим медведем по сравнению с ней. Ребята даже не особо надеялись на успех, но, благодаря упорству и терпению Лизы, они побили всех наповал, заслужив первое место. Когда пришла пора выбирать людей, которые отправятся в Маре, желающих было не так много, и первыми вызвался как раз Джейк, попросив, чтобы с ним отправили лучшего друга Алекса. А потом присоединились Катрин — любительница внешнего мира и Лиза, которая везде таскается за подругой, потому что они не разлей вода. И Йегер совсем не пожалела, что отправилась во внешний мир, ведь повстречала того, по кому успела соскучиться. И пусть делала вид, что не знает его, но мысленно всегда говорила: «Я рада видеть тебя, папа». И вот сейчас она стоит вдоль набережной и смотрит в блокнот Кейт, перечитывая всю информацию от и до. Катрин глянула на неё и по-детски улыбнулась. Джейк споткнулся об неизвестный предмет и чуть не завалился на Лекса, который начал что-то лепетать под нос. Лиза рассмеялась, когда Паркер назвал Тейлора «Зевакой рыжей». И пока она так веселилась, к четвёрке детей подошли мужчина лет сорока в строгом костюме, довольно добрым лицом, где на левой стороне виднелось несколько родинок. Рядом стояла женщина немного моложе, в длинном до земли платье, шляпе, с зонтиком и с дамской сумочкой. То были учителя, наставники и командиры второго отряда, которые пришли забрать своих подопечных. Звали их господин Нельсон и госпожа Клинтон. Обучали их боевым искусствам, воспитывали боевой дух, осуществляли полную подготовку к военным действиям. Ребята их очень любили, так как они были хоть и строгими, но справедливыми и не выделяли любимчиков. Всегда помогали с трудностями, учили терпеть и достигать поставленной цели, успокаивали, если случалось что-то нехорошее. И так они полюбились детям, что их начали называть вторыми родителями. Увидев своих наставников ребята сорвались с мест и кинулись к ним в объятия. После пяти минут счастливых возгласов, дети начали докладывать о цели миссии. — Мне довелось выяснить, что силы титана рикши и челюсти принадлежат марейским воинам Пик и Порко. Также я смогла разузнать, что через четыре дня будет какое-то важное мероприятие, где будет объявлена война Парадизу, и почти половина армии будет охранять вход в город со всех сторон, — доложила Кейт, отдавая все сведения в руки старших. Госпожа Клинтон похвалила Кейт за все успехи, сказав, что она постаралась на славу и хорошо сыграла роль безобидной городской жительницы. За ней отчитались Джеки и Лекс, сообщив о местонахождении воинских частей и даже имена высших чинов. Взрослые от всей души порадовались, что отправили тех, в которых не разочаровались, и ребята правда постарались на славу. Господин Нельсон повернулся к Элизабет и произнёс шёпотом: — Ну, Лиза Йегер, а чем ты нас удивишь? Элизабет достала свой блокнотик и открыла нужные страницы, тут же резко растерявшись, не зная, с чего начать свой доклад. Но учитель только успокоил её, сказав, что даже самые мелочи могут оказаться полезными. — Знаете, около больницы я и Джеки встретили мальчика по имени Фалько, он тоже солдат. По правде говоря, чего-то нового мы не особо узнали, но вторглись к нему в доверие, а Джеки ему уже как приятель. Элизабет чуть-чуть помолчала, собираясь с мыслями, думая, как дальше рассказывать. — Я встретила своего отца, — произнесла она, и взрослые вздрогнули, — Он так изменился. Волосы длиннее, чем у меня, без ноги и глаза нет. Я бы и не узнала его, если не услышала, как он беседует с Фалько. — Вы с ним общались? — спросила госпожа Клинтон. — Общались, но я делаю вид, что незнакома с ним. Он называет себя Крюгером. — Ты уверена, что это твой отец? — Я не настолько глупа, чтобы не узнать собственного родителя, но я здесь не для того, чтобы с ним болтать, я исполняю свой долг разведчика. У меня другая миссия. — Ты не слышала, о чём он разговаривал с тем мальчиком? — Он попросил его отправить письмо родным, но я предполагаю, что данное письмо будет отправлено разведчикам, которые скрываются в Маре. А ещё он мне сказал дату и время начала войны. У наставников глаза приняли форму блюдец, а у господина Нельсона рот раскрылся сам по себе. Он схватил Элизабет за плечи, начиная её трясти, спрашивая, почему же она сразу не сказала такой важной информации. Ведь, если они знают приблизительное время, то смогут хорошо подготовиться к атаке. Винтер спокойным голосом поделилась своими знаниями, чувствуя, как госпожа Клинтон обнимает её, говоря, что она девочка на удачу. Тут голос подала Катрин. Она задумчиво опустила голову, немного хмурясь. — А ведь война начинается через четыре дня. Смысл нам возвращаться на остров. — Кстати, да. Кейт дело говорит. Уж лучше здесь остаться, чтобы сразу напасть на противника, — поддержал Джейк. — Блин, — ругнулся про себя Лекс. — Тогда, раз такое дело, то я останусь с ребятами, а Вы господин Нельсон немедленно отправляйтесь на остров и перевозите потихоньку всех остальных. Да и сообщите, чтобы первый и третий отряд тоже выдвигался. Будем вплотную готовиться к атаке. — Ну вот и попали домой, — закатил глаза Лекс.

***

Эрен Крюгер как всегда сидел на своей любимой скамейке, с костылями и бейсбольным мячом в руках. Ветер гонял туда сюда, по территории ходили больные и врачи. Совсем недавно Крюгер вновь передал письмо Фалько, чтобы тот его отправил для родных… На самом деле это может быть и не так… Эрен давно дал понять, что семьи для него больше не существует, потому что жена и дочь в дальнейшем возможно больше не смогут его любить и отрекутся от него, поэтому он быстрее пытался их забыть. И, когда жена уже почти стала быть никем, из памяти не выходил образ дочери, которая, как назло не давала ему забыть её. Он поднял глаза к небу, вспоминая болезненное расставание… Разведка вот-вот должна отправиться во внешний мир, чтобы полноценно подготовиться к войне. На площади раздавались голоса, плач, вздохи и разрушенная атмосфера давила по груди… Лиза закрыла глаза, стараясь ничего не видеть. Руки инстинктивно сжимались в кулаки, чтобы не дать слезам вырваться на волю. Микаса уже во всю её заобнимала и расцеловала, еле-еле расставаясь с дочерью. Лиза совсем не понимала, что за чувство она испытывает и печаль, и страх, и волнение нагнетали со всех сторон, давая понять, что начинается новая жизнь без родителей и любви… И ей пора забыть прошлую себя — стать взрослой. Внезапно её окликнул отцовский голос, и юная Йегер отошла в сторону, где её уже поджидали. Она даже не удивилась, что отец ей даже не улыбнулся — понимала, что внутри его штормит буря, и увы она не может как-то на это повлиять, но всё равно продолжала его любить всем детским сердцем. Эрен смотрел в изумрудные глазки, надеясь, что видит её в последний раз, потому что больше не хочет разбивать надежды и врать, что всё в порядке. Он достаёт из кармана маленький кулон в виде сердечка и передаёт его в детские ручки. — Придёт такое время, что я больше не буду тебе отцом, а ты меня будешь ненавидеть и стараться забыть, но, когда ты посмотришь на это украшение, всё же вспоминай, что я тебя любил. Возможно, мы больше не увидимся, Лиза… О великие стены, как же ему было больно говорить такие слова ребенку. Вокруг все обещали своим детям, что обязательно вернуться и будут вместе с ними, а он даёт понять дочери о вечной разлуке. Лиза смотрит на него с расширенными глазами. К счастью или нет, но у неё так звенело в ушах, что она пропустила половину слов, совсем не понимая намерения отца, не услышав самого страшного, и просто разглядывала подаренный кулон, почувствовав, как отец крепко прижал её к себе, поцеловал и скрылся, мысленно сказав про себя «Прощай». Но Лиза была настолько наивной, что только крикнула ему в ответ «До скорой встречи!» И эта скорая встреча произошла. Вполне самый обычный день в больнице обернулся для Эрена новой порцией боли. Тогда он навеки забыл, кто такая Лиза и, что значит дочь. Он больше не вспоминал милую улыбку, зелёные глазки, нежный голос и теперь самые тяжёлые для него слова «Я люблю тебя, папа». Но воспоминания новым потоком нахлынули на него, когда вслед за рыжим мальчишкой вышла Элизабет Винтер — новая Лиза, которая знает, что делает. Всего несколько минут разговора сделали так, что он понял — её забыть никогда не сможет. И пусть будь что будет… Он снова ощутил теплоту в сердце, когда на него мимолëтно глянули два горящих изумруда. Он был на самом деле счастлив встрече с ней. И, узнав, каких высот добилась Лиза за то время, когда осталась одной решил, что эта девочка ещё может быть сыграет значительную роли в его жизни. Эрен поставил костыли куда-то подальше и вдохнул свежего воздуха, подбрасывая вверх мячик. Вдруг неизвестно откуда послышался знакомый голос. Крюгер подумал, что настолько отдался памяти и теперь ему везде мерещится Лиза. Но увы, то оказались не глюки, и рядом с ним вновь присела Элизабет Винтер. — Рада новой встрече с Вами, господин Крюгер. Эрен отходя от шока, пытаясь, как можно скорее скрыть удивление, произнёс: — Вы же должны сегодня плыть на остров. — Мы подумали, что нет смысла возвращаться, когда война на носу, поэтому я пока ещё Элизабет Винтер — марейская девочка. Кстати, спасибо огромное за ценную информацию. Знаете, как меня хвалили? Элизабет замолкла, так как увидела, что собеседник её не слушает и отвернулся от неё. В груди неприятно стало колко, но это не повлияло на настроение девочки. Она, поняв, что возможно сейчас не лучшее время для разговора, просто спокойно встала и пошла к выходу. Крюгер повернул голову и, если бы у него была нога, он бы встал и догнал её. — Ты куда? Элизабет остановилась и ответила: — У меня складывается впечатление, что вы не хотите со мной разговаривать, и я не навязываюсь. Эрен отрицательно покачал головой и попросил вернуться назад, сказав, что ему скучно одному, да и к тому же хочет ей кое-что сказать. Видели бы вы, как расцвела Винтер. Улыбка была настолько яркой, что Эрен сам не заметил, как улыбнулся ей краями губ. Элизабет вновь села на скамейку. — Не боишься войны? — Не особо. Я выросла у двух отважных людей, поэтому ничего не боюсь, также, как и они. У Эрена внутри всё перевернулась вверх дном, когда Элизабет сказала о тех двух людях. И так, понятно, что она имела в виду своих родителей, и Эрен всё ещё понимал, что любит этот лучик надежды. Собравшись с мыслями, он произнёс: — Тогда, поможешь мне? — Без проблем. А что делать нужно? Элизабет начала викторину у себя в голове, гадая, зачем же Крюгеру понадобилась её помощь. Но сердце билось сильнее от радости, откликаясь мыслями на подобие «Хоть буду полезной». — Твой друг ведь сдружился с Фалько, так? — получил увереный кивок, — И ты знаешь, кто такой Райнер Браун? — ответ утвердителен, — Ты ведь знаешь, что скоро будет фестиваль? — Да, Фалько что-то говорил об этом Джеки, хоть я не особо вслушивалась, но предполагаю, что это мероприятие как-то влияет на начало войны, ведь, если вы мне сказали точную дату, то скорее всего вы и начнёте атаку приблизительно ко времени фестиваля. — А ты хорошо мыслишь, — ответил Крюгер, — Ты можешь вместе с твоим другом заманить Фалько и Райнера в подземный ход, который находится примерно под сценой? — Думаю проблем не будет. Я уже заметила, что этот Фалько доверчивый малец и обвести его вокруг пальца проще простого. Но ответьте на два вопроса. Зачем их туда тащить? И какова гарантия, того, что я и Джеки останемся в живых? Мало ли что произойдёт за это время. — «Лиза, ты стала такой взрослой», — отметил в мыслях Эрен, — Естественно, вы выживите. Неужели ты думаешь, что я буду вас лишать жизни? — в ответ Элизабет лишь пожала плечами, — А Райнер мне нужен, чтобы вспомнить прошлые деньки. Сможете сделать так, чтобы Фалько его сам позвал? — Мы скажем ему, чтобы он попросил Райнера спуститься к вам в это подземелье и дело с концом? — Верно. И сами тоже не уходите, пока я не дам сигнал. Мне надо и вам кое-что сказать и отблагодарить, конечно. Лиза засмеялась и прикрыла рот рукой, дабы сдержать хохот. — Отблагодарить? Я для вас всё, что угодно сделаю и даже не потребую благодарности, но мне интересно, что вы нам там скажете… — прекратила смеяться. — Я рад, что ты мне так легко доверяешь. Честно говоря, я думал, что испугаешься. — Ох, поверьте. Жизнь меня закалила на долгие годы. Полгода не видеть родителей, отречься от слабости и слёз, стать сильнее — это всё, что смогло превратить всех нас в настоящих солдат. — Может, расскажешь про свою новую жизнь? И Лиза с яркими глазами, где виднелся огонёк счастья начала рассказывать, как попала в военную академию, как стремилась попасть в ряды лучших, как её зачислили во второй отряд ЮНРАЗ, про первое задание и, как она решила плыть во внешний мир. Эрен слушал её с удовольствием, хоть и не показывал этого, но давно забытый детский голос помогал на время отвлечься от печальных мыслей и узнать, что же стало с этой девочкой, которая оказалась жертвой беспощадного мира.

***

Лекс и Кейт зашли в парк, который по мнению Миллер был одним из центральных, так как в глаза сразу бросился огромный фонтан. Вода из него так билась ключом, а в вечернее время, которое уже наступило он начинал светиться, так как на него падал свет уличных фонарей, что стояли вдоль дорог парка. Также вокруг фонтана был каменный бордюр, выполненный красивыми орнаментами. На нём сидели люди о чём-то болтая, звонко хохоча или что-то поедая. А ещё по традиции бросали в фонтан монеты, дабы вернуться к нему в скором времени. Кейт подошла к бордюру, потрогала его и тоже присела, тяжело вздыхая и, смотря, как мимо неё по дорожке прошлись отец и дочка, которые друг другу что-то говорили. Кейт умилилась данной картиной, вспоминая, что ещё когда-то давно она также гуляла с отцом по парку, рассказывала ему всё, что ей доводилось тогда узнать, а он ласково улыбаясь, крепче сжимал её руку. И эти весёлые деньки растворились во мраке, заставляя сердце бедной девочки сжиматься в острой невыносимой боли. Она всё помнит… Она помнит, как отец сообщал ей страшную новость о разлуке, как резкий шок охватил её с ног до головы, и даже речь отнялась, как отец чуть ли не плача просил у неё прощение и, как она решила начать жизнь с чистого листа. Дождь, что шёл за окном был подобен прозрачным слезам, которые катились из голубых глаз. Катрин, вытирая с щёк жидкость, смотрела на серое мрачное небо. Хоть в доме было очень тепло, но руки похолодели и стали походить на льдышки. Да и всё тело дрожало, пропуская по спине тысячи мурашек, но девочка этого не чувствовала. В голове вертелся только один вопрос «Как мне теперь жить?» — и правда, как теперь жить, если единственный родной человек только что сообщил, что покидает её. И не важно по его это воле или же нет, но Катрин всё равно обижена. Нет, не на отца обижена, а на себя. Из-за того, что не умеет контролировать чувства и не может так просто отпустить отца. Теперь придётся привыкать к новой жизни без него, и младшая Арлерт не может поверить, что, когда она будет просыпаться, папа не скажет «Доброе утро», когда ляжет в кровать — не услышит «Спокойной ночи, моя радость». И как только эти мысли стремительно завоевали мозг, слёзы полились сильнее, и Катрин перестаёт их вытирать, полностью отдаваясь эмоциям. Слышит, как к ней подходят сзади, крепкие отцовские руки прижимают её к груди и ласково целуют в лоб. Катрин ощущает, как холод постепенно сползает на нет, как согреваются замëрзшие ладошки, как немного становится легче. Отец гладит её по голове, и шепчет успокоительные слова, которые хоть и чуть-чуть, но влияют на состояние девочки. — Я буду очень скучать, папочка. — Знаю, дорогая. Я тоже буду очень-очень скучать. Ты не представляешь, как мне тяжело с тобой расставаться, — берёт детские ручки в свои, — Но, солнышко, давай не будем расстраиваться. Ты ведь знаешь, всё плохое тоже заканчивается, — целует ладошку, — Мы с тобой обязательно увидимя, ведь ты же моя дочка, а я твой отец. Если вдруг я далеко, то мысленно всегда с тобой… И она помнит, как с ранимой душой проводила его в путь, как рыдала больше двух часов, как решительно сразу же на следующий день отправилась в эту военную академию и подала заявление на службу родине. Она вспомнила, как с гордой улыбкой смотрела на себя в зеркало, откуда на неё глядела совершенно другая Катрин, которая не знала, что такое слабость, слёзы и страх. И она хотя бы одним глазочком на войне хочет увидеть его… А потом, когда он вернётся, предстать перед ним во всей красе, чтобы отец гордился ей. — Смотри, что купил, — раздался голос Лекса. Кейт встряхнула головой, отгоняя от себя времена прошлого и наблюдала, как Паркер подсаживается к ней поближе и протягивает какое-то заморское лакомство под названием мороженое. В порядке вещей она знала, что это такая холодная сладкая штука, ведь, когда их готовили в путь, то досконально объяснили как себя вести, чтобы не спалиться, поэтому Миллер совсем не охнула и не показала, что удивлена, когда попробовала сладкий лёд, а только довольно улыбнулась, смотря, как мимо за воротами парка пронеслась механическая железная штука на колёсах под названием машина. Всё это для наших ребят, конечно, было в новинку, ибо за стенами такой техники нет, но интерес всегда брал своё, и в свободное от миссии время четвёрка друзей изучала внешний мир вдоль и поперёк. Лекс тоже попробовал лакомство и состроил лицо удивления, но быстро скрыл его, ведь раскрывать себя нельзя. Потом он перевёл взгляд на тех самых людей, которые бросали в фонтан монетки. — Слушай, Кейт, а нахрена они деньги в воду бросают? — Лекс, я тебя прошу не выражайся такими словами, — попросила Миллер, — А монетки они кидают, потому что традиция такая. Бросают, чтобы вернуться на это место в скором времени. — Тьфу ты, фигня какая-то! — словил строгий взгляд голубых очей, — Ну сама согласись. Только деньги переводят. — Ещё говорят, можно желание загадать, и оно должно обязательно сбыться. Не знаю правда или нет, но по крайней мере люди этим занимаются с энтузиазмом. — Ну давай проверять, — Лекс достал из кармана монетку, — Хочу, чтобы сюда я больше не вернулся! — и бросил. Кейт рассмеялась, когда услышала желание Паркера и схватилась за живот, проговорив сквозь смех: — Элизабет это желание бы понравилось. Жаль её нет. — Надеюсь, что сбудется, — буркнул Лекс. — Терпи, солдат, терпи, — Кейт похлопала товарища по плечу, — Вот навоюемся. Победим. И вернёмся домой. — А сюда больше не суëмся. С меня хватит! Паркер и Миллер расхохотались, так, что наверное их слышал весь парк. Обоим стало до жути хорошо от одной только мысли про дом. У обоих разные взгляды на жизнь, противоположный характер и причины идти на войну тоже разные, но цель одна — победить. — Я стану отличным бойцом и добьюсь того, чего хотят родители, — подумал Лекс. — Я знаю, мимолëтно и быстро так, что ты меня и не заметишь, но я увижу тебя, папа, — произнесла в мыслях Кейт. Война скоро начнётся. Смогут ли наши маленькие герои противостоять марейской армии и помочь своим выиграть?