Непокорëнные

Приготовления ко Дню Славы Империи шли уже полным ходом – на улицах развешивались тут и там флаги, окна и стеклостены тщательно мылись и приводились в приличное состояние, жухлая листва собиралась по узким газонам в огромные черные мешки («Вот куда «Зеленому Листу» смотреть-то надо и возмущаться, столько полиэтилена переведут вместо биопакетов, а мы, видите ли, цветочки в парке сажать собираемся» - возмущалась внутренне Лада), школьники вспоминали и разучивали марши, репетируя во дворах перестроение колонн, ритмично шагая форменными ботинками. - На День Славы Империи как всегда будет парад, слышишь? - Голос Ии звучал совсем заговорщически. - Все уйдут смотреть, а кто не смотреть, тот работать... Никто не заметит, Лада! Просто потеряемся в толпе... – Девушки ждали Рону, намеренно придя на встречу чуть раньше, чем было необходимо, чтобы урвать хотя бы несколько минут на себя. Сегодня они должны были ехать вместе в двенадцатый квартал, в Парк, знакомиться с прочими ребятами из «Листа» и просто разведывать обстановку. По самому тону Ии Лада без труда поняла, как непросто было девушке выкроить время на эту, как думалось, пожалуй, им обеим, почти бессмысленную поездку, съедавшую едва ли не весь субботний день после утренней молитвы. Радовала, правда, мысль о том, что уже через несколько дней появится внеплановый выходной по случаю Дня Славы Империи, но сейчас даже это утешало слабо, ведь выходные эти положено было по самое не хочу забить Уставной чепухой всех видов и сортов. Несмотря на всю заманчивость озвученного предложения, Лада явно колебалась. Ия в глубине души почти ненавидела эту ее постоянную неуверенность, так резко, однако, сменяющуюся почти неадекватно фанатичным блеском в глазах, и ничего не могла поделать - отчего лишь сильнее сама так очевидно заводилась. - Ну же, надо только заранее договориться, где встретиться, и тихо слиться из толпы... - Хорошо, - выдохнула та, наконец, к немалому облегчению Ии, - хорошо, идет, будь по-твоему. Я постараюсь... И куда мы пойдем? Ия задумалась, вглядываясь в электронное табло расписания автобуса второго уровня, на остановке которого они стояли теперь. - На пруды далеко, да? Слушай, а если к тому же «Зеленому Листу» и пойти? В Парк. В двенадцатый. Слушай, а правда? Попросим какое-нибудь ознакомительное задание, им и прикроемся, если что… Сегодня заодно узнаем, какие у них самих там планы на второе число… - Это только если дождя не будет, - скептически отозвалась Лада, качнув головой, - ты же знаешь наш ноябрь. - А если будет, еще что придумаем! Или в том хвалёном павильоне устроимся, - решительно кивнула Ия, немало довольная тем, что смогла убедить девушку на риск, - у нас еще четыре дня есть подумать, не забывай. Все равно они нас скорее не заметят, когда мы будем у них под самым носом, чем если по углам прятаться. А оттуда и к параду поспеем – в двенадцатом же, ближе к обеду, нас там все равно никто не знает и не узнает… Внешне двенадцатый квартал ничем особенным от одиннадцатого не отличался: те же многоэтажки, те же улицы, те же редкие облезлые островки газона тут и там. Территория парка была обнесена высоким забором – нижняя половина из кирпича, верхняя – кованая. Почти сразу свернув с главной аллеи на тропинку поуже, ведущую влево среди тоненьких, облетевших молодых деревьев, три девушки вскоре увидели невысокое серое строение без каких-либо вывесок или опознавательных знаков. - Пришли, - решительно кивнула головой Рона, - у нас еще не готово ничего, но это как раз и есть наш павильон. О, а вон и ребята. Неужто нам фильтры, наконец, пришли… - девушка направилась к двум молодым людям, девушке и пареньку, вскрывавших и сортировавших какие-то коробки на небольшой асфальтированной площадке возле входа в павильон. - Хэй, народ, это Лада и Ия, наши новенькие, - окликнула их Рона. Двое ребят обернулись к девушкам и выпрямились. Они оба были невысокого роста, с сероватыми, мышиного цвета волосами, по первому впечатлению – ничем не выделяющиеся из сотни таких же молодых людей. - Кай, - представился он. - Кая, - вежливо кивнула головой она. Сквозь серые глаза обоих просвечивали едва заметно лукавые огоньки. Ия, кажется, едва заметно вскинула брови. - Ну да-да! - Нетерпеливо воскликнул парнишка, не давая никому сказать ни слова. - Можно уже начинать расспрашивать, почему у нас имена одинаковые. Лада едва сдержала улыбку – импульсивность мальчишки позабавила её, хотя и удивила немало – как, впрочем, и вся странность ситуации. - И почему же? - Ну, просто родители хотели близнецов, но почему-то не получилось, - видимо, наследственность не та. Поэтому пришлось брать клетку одного и из весенних циклов для меня и летнего - для Каи, чтоб сделать вот так вот вид, что мы и правда близнецы. Ну, мы и делаем, – пожал плечами он, - только, по-моему, одинаковых имен это всё равно не объясняет... Да и дела не меняет, лица-то у нас все равно разные. У каждого свои причуды, короче. У кого-то братья и сестры младше собственных детей – и вроде ничего, живут. – Парнишка быстро скользнул глазами по черному платью Лады и остановился на сером, в которое была одета её спутница. - Так, «Лада и Ия» я слышал, а кто из вас кто? - Ия, - положила Рона ладонь на плечо невысокой девушке, - это она к нам еще и Ладу решила привести. - О, чувствую, тут тоже можно истории про имя рассказывать? – Не отставал мальчишка, но, заметив, как та напряженно поджала губы, осекся. – Хотя до этого, наверное, еще дослужиться надо, да? Все вы, девчонки, одинаковые… - Зато будет повод продолжить общение, - мягко отозвалась Лада. Признаться, столь резвый интерес нового знакомого к Ие её не очень-то порадовал, но всяко лучше заранее смягчить все возможные углы. - Ладно, ребят, не отвлекаем вас, - как нельзя вовремя подала голос Рона Валтари, обращаясь к брату с сестрой, - а мы дальше пошли, потом пообщаетесь. - Агааа, - загадочно протянул Кай им вслед. - Никакие они не близнецы, - тихо пробурчала Рона, - Кая милая, а Кай – придурок. Наши родители давно знакомы, - как-то смущенно принялась объяснять девчонка, стоило им отойти лишь на пару метров от ребят, - и хотят нас с Каем поженить, когда я стану совершеннолетней, ему-то уже шестнадцать. Вот он на всех девчонок и бросается как на потенциальную жертву, чтоб только кого-нибудь найти и на мне не жениться… - она обиженно поджала губы. - Он парень-то неплохой, но времени у него уже не очень много осталось, никуда он не денется. «Вот это страсти кипят! Не хуже вечернего телешоу. А вы говорите, Средние-Средние…» Старшеклассница тем временем открыла тяжелую дверь павильона и жестом пригласила девушек заглянуть. - Здесь еще почти ничего нет, но оглядеться можно… - В бетонной коробке неотделанного помещения было холодно и сыро. В противоположном её конце находилось непонятное подобие сцены, наполовину заваленное каким-то хламом, и, кажется, виднелся неясный контур двери, ведущий еще куда-то; мутная от пыли стеклостена, судя по всему, не мылась ни разу с момента постройки павильона. Коробки и строительные материалы, вперемешку устилающие ровным слоем пол, оставляли лишь узкую тропинку, ведущую от двери до сцены. За столом (единственным предметом мебели в помещении) прямо напротив входа красивый, светловолосый молодой человек сосредоточенно ковырялся отверткой в каком-то механизме. - Это Молчун Паул, - тихо произнесла Рона и махнула ему рукой. Тот кивнул, не задерживаясь на девушках задумчивым взглядом, - он никогда не говорит, - добавила она тихо, когда все трое вернулись на улицу и двинулись дальше, вдоль павильона, - ребята, с которыми он учился, шепчутся, что это после аварии – то ли у него кто-то погиб, то ли сам повредился… но я не знаю правду. – В голосе Роны едва уловимо проскользнула нотка грусти и сожаления. - Паул замечательный парень, у нас он, можно сказать, на позиции техника, а то и изобретателя: сейчас занимается тройным фильтром для воды, да еще и как бы в разрезе, чтобы наглядно видно было. Он вооон там будет стоять. Я потом покажу – а, хотя, что там, сами увидите ближе к открытию. – Ненадолго она замолчала, когда троица вышла из павильона, а потом продолжила, резко меняя тему. Кажется, три минуты были максимальным лимитом молчания для этой девочки. - Вы, кстати, не слышали, что насчет камер в Парке говорят, нет? Говорят, Парк Славы Империи будет первым, где камеры планируется монтировать прямо в деревья. Все-таки, как ни крути, а это единственный в своем роде парк Среднего Сектора, на Прудах-то все равно зона отдыха, куда на пол выходного дня не съездишь, так что там и правила другие, понятно, что там в домиках все как везде, а тут… Ну, просто, нам же эти деревья сажать и растить, а мы всё еще не в курсе сами, как они хотят это всё организовать. Тем более что деревья… - девчонка осеклась, едва не столкнувшись с вывернувшей из-за угла высокой девушкой, чей ярко-зеленый передник был весьма неожиданно повязан на голову вместо косынки, собирающей длинные каштановые локоны; черное платье, утепленное болотного цвета дутой безрукавкой, доходило до самых щиколоток; в руках у нее был глубокий и явно весьма тяжелый таз, до краев полный воды. - Эми Хансен, наша старшая. - Представила её девчонка. - Добрый день! А мы тут с новенькими осматриваемся… - Добрый день, девчонки, но мне совсем-совсем некогда, - скороговоркой воскликнула она, едва окинув троих взглядом каре-зеленых глаз, и проскользнула мимо, едва не расплескав воду на стоящую ближе всех к ней Ладу. Несмотря на строгость во взгляде, девушка оказалась весьма молодой, лет двадцати пяти, не больше, хотя её Лада разглядеть почти не успела. Даа, куда ни кинь, а личности одна любопытнее другой. Вечером, однако, возвращаясь домой и подводя итоги дня (Хвала Империи, Рона заявила, что ей надо немного задержаться, и девушкам удалось уехать вдвоем), Лада могла бы с уверенность сказать, что время в «Зеленом Листе» прошло утомительно – не столько физически, сколько морально, принеся лично ей куда больше разочарования, чем удовлетворения. К тому же автобус всё никак не хотел приходить, как всегда отставая от указанного расписания, и девушки еще долгое время стояли на платформе, поделив на двоих несколько бутербродов с колбасой, бережно сохранённых Ией до вечера. - Всеединый прости, из чего они теперь её делают? – Скривилась последняя, едва надкусив свою порцию. – Вообще же вкуса нет никакого, как ластик жую. - Из синтезированных волокон, наверное, - флегматично пожала плечами Лада, всё так же пристально вглядываясь в городские дебри, из которых должен был появиться долгожданный автобус, - или, в лучшем случае, из сои. А ты, что, ластик пробовала? - Да. – Совсем мрачно отозвалась девушка. – В младшей школе. И дрянь, скажу тебе, та еще. – Лада, кажется, едва заметно усмехнулась, когда ответ девушки потонул в гуле подъезжающего, наконец, транспорта. - Короче, эксплуатируют этот ваш «Зеленый Лист», я смотрю, по полной, - вынесла, наконец, свой суровый вердикт она, садясь на потертую синюю обивку кресла, - за один несчастный павильон чуть не весь парк на своих плечах тащат, и хоть бы кто пикнул! Какая экология, когда весь ремонт и все обустройство полностью на этих детях! В марте они открытие запланировали… Да к марту тут будет одна корка ледяной грязи и всё, хоть ты сегодня, завтра и еще два месяца спину надорви копаться. Глупости это, а не экостанция, и всем там, - она гневно мотнула головой, очевидно, изображая тем самым верх, - глубоко плевать, что тут эти школьники сейчас делают, потому что смысла в этом – ни на грамм. Прости меня, Ия, но тратить своё время на все эти игры у меня настроения нет ни капли, а стирки с уборкой мне и дома хватает... - Шшш, сбавь-ка обороты на минутку, - Ия пытливо заглянула девушке в мрачное лицо, кажется, изо всех сил стараясь смирить гнев в голосе. Странно, но это, кажется, первый раз, когда несогласие в ее словах так сильно похоже на начинающуюся ссору. - А логово без камер тебя вообще никак не прельщает? Ты вообще слышала, что Рона про камеры сказала? Со всеми твоими планами по... – она осеклась, - думаешь, всем все даром достается? Придется, милая, побатрачить чуток! Или ищи что другое, а у меня лично вариантов уже нет. И лишних сил и времени их искать тоже нет. Не хочешь – не надо, только не ной потом, что бессильна что-то изменить или улучшить. А я устала от этого и отказываться, когда само в руки идет, не желаю. Понятно, что и мне там без тебя делать нечего, но это отговорки всё, вот увидишь. Уже второго числа и увидишь. А пока на носу воскресенье – отдохни и взбодрись… *** В Академию Пан едва не опоздал – Антона не было ни вечером воскресенья, когда мальчишка вернулся из Среднего, ни утром понедельника. Не то учился, не то шлялся где, Пана это мало интересовало, только его возни утренней он не услышал, а потому проснулся на полчаса позже необходимого. Впервые за все месяцы пребывания в Высоком Секторе влетел в Академию за три минуты до начала занятия, тихонько сунул нос в приоткрытую дверь аудитории и, увидев, что Мастера Аккерсона еще не было, выдохнул с облегчением. Все мальчишки-кадеты были в сборе (кроме Стефа, появлявшегося лишь один-два раза в неделю, ситуация с которым пока не двигалась ни в позитивную, ни в негативную сторону, и которого Пан лично для себя уже списал со счетов) и о чем-то в полголоса грызлись. - О. Любимчик пришел. - Ники заметил его появление первым. - Завали, - отозвался Пан безразлично. Благодаря тому, что дурацкие клички, данные всем Данишем в его первый же день в четвертой группе, не воспринимались всерьез никем, кроме него самого, Пан по поводу своей тоже переживал не так сильно, как мог бы. - Доброе утро всем. - П’ивет, у нас тут дискуссия, - поспешил доложить Колин, возбужденно картавля, - ну-ка поведай нам, что ты знаешь насчет жилья в Высоком? - В смысле? - Вооот, я тоже никогда толком не задумывался, а кое-кто, - он стрельнул глазами в сторону спины Артура, - оказывается, тут кучу всего знает и молчит, даже не подумав делиться знаниями с това’ищам по па’те. - В чем дело-то? - Короче, - встрял Ники, - если выбросить все подробности, без которых Болтуну будет не о чем говорить, то останется только то, что в Высоком можно за деньги купить хату, съехать от всех и жить одному, как это, оказывается, делают Мастер Брант и многие другие, наверняка. - Одному в целой хате? – Алексис не говорил ему… Хотя он ведь и не спрашивал ничего такого. – Боюсь узнать, в скольких комнатах. - Этого история умалчивает, - пожал плечами тот, - попробуй, спроси у него, если интересно. Пану стало как-то не по себе от этой шутки. - Откуда информация-то? - В моей семье его давно знают, - обернулся к нему Артур, - а про жильё, я думал, все и так в курсе… Знал бы, что такую шумиху разведете – молчал бы, надо больно… Продолжить мальчишкам не дали – Мастер Аккерсон спешно вошел в классную комнату, жестом призывая к тишине вместо приветствия, и начал занятие. Пан же крепко задумался, подперев кулаком висок. В Среднем от старшего поколения съехать можно лишь в двух случаях: первый - если кто-то из твоей родни почил, и то лишь с условием, что ты уже женат. Второй - квартиру выделяет Империя новорожденному. Три поколения не должны жить вместе, так что, зачав ребенка в центре, можно хоть в тот же день подавать заявление на получение жилья - все равно раньше седьмого месяца его не получить. Пан подозревал, что это делается, чтоб избежать спекуляций недвижимостью, если в развитии ребёночка произойдет сбой, и он не появится на свет, но общественное мнение утверждало, что последние два месяца даются на переезд и привыкание будущих родителей к новому месту... В Высоком Секторе, оказывается, все было по-другому. В Высоком квартиры могли продаваться и покупаться как какие-то личные вещи, и эта новость в голове Пана укладывалась пока что как-то со скрипом. Мысль о том, что человек может жить один, вообще была почти абсурдной - однако Алексис вот, оказывается, не будучи женат, действительно живет один, без родителей - по меркам Среднего Сектора не просто роскошь, но явление вовсе абсолютно невозможное. Не говоря уж о финансовой точке зрения. Пан и сам не совсем еще мог разобраться в своих ощущениях от этой новости: с одной стороны, наверное, здорово иногда бывать наедине с собой и свободно распоряжаться своими действиями, пространством и временем, с другой - какое же жуткое одиночество и оторванность от всего мира будет испытывать этот человек! Одиночество казалось Пану однозначно неестественным состоянием для человека. Теперь ясно, почему этот проклятый мажор еще и такой сноб... Да с ним, наверное, и так никто не ужился бы. Возвращаться в общагу после всех этих разговоров было как-то особенно противно. Вроде только-только привык и смирился с Высоким Сектором и его мажорскими принципами, как снова его носом тыкают в их, Средних, неполноценность. Они вот с родителями втроем всегда жили в двух комнатах по 13-14 метров каждая, Марк с предками и двумя сестрами - в трех, примерно таких же, а тут, оказывается, можно жить одному на куда большей площади, ну что за фигня? Еще и продавать и покупать квартиры как какие-то вещи… Поднимаясь на свой второй этаж, Пан невольно поймал себя на мысли, что даже красота коридора (Алексис как-то упомянул, что такой пол называется наборным паркетом) уже не впечатляет его как прежде. Или он сам зажрался и не заметил? Святая Империя, как же бесит. Видимо, никогда у него не получится смириться с некоторыми вещами здесь... Ко всему прочему эта неделя была еще и периодом его дежурства по кухне - а одна кухня прикреплялась к каждым пяти двухместным комнатам, каждый из жителей которых, очевидно, считал своим главнейшим долгом уделать ее как нельзя сильнее. С готовкой сам Пан уже хоть сколько-то начал находить общий язык, хотя и предпочитал питаться чем-нибудь хотя бы наполовину готовым (столовая была заведением разорительным даже по меркам кадетской стипендии), хотя продовольственные магазины и располагались далековато от Академии. И почему нельзя за собой по-человечески убрать, а не взваливать это на окружающих? А лучше уж тогда и на уборщиках не экономить, кадеты вроде тоже не прислуга… Словом, настроение мальчишки уже не первый день оставляло желать лучшего, не переставая его самого удивлять, когда он стал таким ворчуном, завистником и чистоплюем. По-детски злая обида, душившая Пана после последнего, такого краткого разговора с Алексисом на крыше, постепенно сходила на нет, да и порыв вообще взять и уехать на День Славы Империи к родителям – тоже. В конце концов, что ему там сейчас делать? Снова не отвечать на сотню их вопросов? Выкручиваться перед Марком? (Вот и угораздило же его язык распустить в тот раз! Как теперь тому вообще в глаза смотреть? Спасибо хоть, почти ничего ни про кого не выпытал…) И после всего этого единственному во всем пятом квартале тереться на параде в черной кадетской форме? Всеединый сохрани от такого счастья. Хотя Алексис, конечно, опять незнамо что о себе возомнит, когда все-таки увидит его в Высоком Секторе… Занят он, видите ли… Как он свободен, так Пан отчего-то все свои дела бросает, а как… Да ну его. Сомнения Пана, однако, совсем скоро, буквально на следующий день, развеял Колин Кое – на очередном перерыве утащив мальчишку за ворота курить (Хвала Империи, этот хоть не знает дороги на крышу, а то и последней капле спокойствия можно было бы сказать «Прощай») и немало удивив Пана словами о том, что все перваки чуть ли не впервые в жизни, как выяснилось, по-настоящему с интересом и любопытством смотрят в сторону грядущего торжества. О том, как парад будет проходить в Высоком Секторе, да еще и для кадетов Академии, Пан, оказывается, в своем сумбуре чувств и правда особенно не задумывался. А Колин, услышав о его планах свалить в Средний, только вытаращил свои рыжевато-карие глаза: «Совсем дурак? Круто же тут посмотреть!» Значит, путей к отступлению и правда не осталось, если своим отъездом в эти дни он вызовет только большее количество вопросов. Впрочем, как сказал Виктор Берген на одном из занятий немногим позже, от первокурсников Академии, кроме присутствия на параде, ничего особенного и не требовалось; это уже потом, ближе к третьему курсу, после распределения, каждое направление должно в своей колонне идти и что-то там представлять из себя (об этом Мастер, конечно, тоже так толком и не рассказал ничего, но хоть снял всеобщий нервный ажиотаж). Естественно, предложил мальчишкам отправиться вместе всей группой – и, естественно, встретил в ответ вяло-вежливое «может быть», однозначно трактующееся как «вот уж вряд ли». Вытащить что ли, правда, Колина на торжественную часть? С ним точно не соскучишься, а пойти вдвоем без остальных парней он наверняка будет не против. А то ведь так и совсем стухнуть можно.