Рождественская ночь (интро к роману "Дневник Лары")

Майлз Джейсон стоял у окна и задумчиво смотрел, как c черного бездонного неба падает искрящийся в свете уличных фонарей снег. Как тяжело находиться вдали от дома… Да по сути, где его дом? Огромное поместье давно заложено, правда, это только по документам, но вернуться туда в данный момент невозможно. К тому же, территория требует огромных вложений, а дом капитального ремонта – слишком долго он пустовал без хозяина. В последние годы Джейсон много путешествовал, стараясь держаться вдалеке от США. Болезненные воспоминания о прошлом, смешиваясь с горечью предательства, не давали ему покоя. Он находил временное пристанище у друзей или в съемных апартаментах. Ему было намного комфортнее в чужой стране со своими детьми, чем на родине. Так что мысль о собственном крове стала лишь хрупкой, призрачной мечтой. Майлз был влюблен в тот дом, который был вынужден покинуть. Построенный по его проекту двадцать лет назад, он являлся настоящей крепостью, окруженной сотнями акров земли. Джейсон боготворил это место, дорожил им, считая самым безопасным и счастливым. Покидая свой, оскверненный полицейскими обысками и сплетнями, маленький замок, ему казалось, что это предел. Черта, за которой ждет только смерть… Даже спустя годы, мечтая о собственном очаге, он все равно в мыслях, возвращался в свое поместье. Арендованные особняки не давали спокойствия, будучи чужими. И выхода он не видел. Год назад, вернувшись в Калифорнию, он вновь арендовал шикарные апартаменты, зная, что не задержится в них надолго. А сейчас и подавно, даже мысль о своем крове была невозможна. Да и зачем нужен домашний очаг человеку, которого нет? Прошло шесть месяцев со дня его официально объявленной кончины. Всё задуманное шло своим чередом, строго по плану. Он много писал и работал в домашней студии, готовя к выходу альбом с абсолютно новыми песнями. Его продюсерский проект, начал набирать просто нереальные обороты. Девушка, выступающая на сцене как Галактика, оказалась действительно талантлива – он в очередной раз сделал правильную ставку. В ее творчестве чувствовалась его рука, его стиль. Она эпатировала публику своими клипами и сводила с ума сочной яркостью искрящегося гламура. В голове складывались удивительно красивые строки для текстов будущих песен, и легко придумывались мелодии. Всё получалось без особых усилий, он двигался вперед, оставаясь в тени. Словно наблюдал за миром из-за кулис, играя в прятки. Ему так нравилось - игра увлекала и завораживала. На конец апреля были назначены первые пластические операции по изменению внешности. Через год он будет неузнаваем, и это приводило его в легкий трепет. За последнее время он сменил уже три страны и три дома. Его оберегали, старались обеспечить максимальный комфорт и уют, но всё равно он ловил себя на мысли, от которой по спине пробегал неприятный холодок: « Не слишком ли много я на себя взял? Неужели я что-то сделал не так?» И тогда он стремился найти убедительные доводы для себя, считая эту неуверенность банальной тоской по матери и детям. Еще вчера он пытался разглядеть в этом городе на юге России какие-то черты Лос-Анджелеса, с улыбкой рассматривая пальмы и кипарисы за тонированным стеклом автомобиля, колесившего по улицам. А сегодня с замирающим сердцем он видит, как пышную зелень укрывает снег. И от этого глаза становятся влажными от слез, и снова ноет в груди: «Боже, как я хочу домой…» Единственная радость последних месяцев – это приезд детей на Рождество. Он даже боялся уснуть, стараясь не пропустить ни минуты рядом с ними. Майлз обожал своих детей. Воспитывая своих отпрысков в одиночку, Джейсон был одержим в своей любви. Грустно разглядывая кружащийся снег за окном, он ждал, когда они угомонятся. И тогда половину ночи посвятит тому, чтобы войти в комнату к каждому и, усевшись на полу в изголовье кровати, замирая от счастья, слушать их дыхание. Ему так хотелось угадать их рождественские сны и придуманные для этой ночи желания. А потом он спустится вниз и расставит разноцветные коробки с подарками под Рождественским деревом. Майлз готовился к этому празднику три долгих месяца, подбирая игрушки, украшения, одежду и всякие удивительные безделушки в самых разных уголках Европы. С наслаждением упаковывал каждый и, перевязав яркими лентами, укладывал в тайный шкаф. Порой, глубокой ночью, когда бессонница и тоска сводили с ума, он открывал свою «сокровищницу» и начинал раскладывать блестящие коробки на полу, представляя себе веселый крик и гомон детей. Он почти ощущал их теплые ладошки на своем лице, и от этого становилось невыносимо. Хотелось выть в голос, проклиная тех, из-за кого он решился на подобный шаг… Как они повзрослели за последнее время! Стали серьезнее и увереннее. Если бы он только с самого начала знал, на что обрекает себя, расставшись с дочерью и сыновьями. Глубоко вздохнув, Джейсон прислоняет горячие сухие ладони к прохладному окну: «Я сильный! У меня всё получится. У меня есть вера и любовь детей. Меня не оставит Бог!..» - Пап, у тебя всё хорошо? - странно, он даже не заметил, как она вошла в комнату. Прошлепав босыми ногами по полу, Памела забралась на его широкую кровать, застеленную шелковым бельем - Ты опять разговаривал… сам с собой, - полушепотом добавила она. «Мой милый и любимый котенок! Как смешно она возится, устраиваясь поудобнее и поправляя подушки. Я люблю ее безумно! Это лучшая из женщин на всей планете. Я обожаю ее баловать, покупать головокружительные наряды и драгоценности, выбирать для нее игрушки… Она настоящая леди! Слегка манерна, немного капризна, и главное – очень добра! Она моя дочь! Мое творение и воплощение женского начала. Когда я мечтаю о будущем, мне видится огромный зал в королевском дворце, ну, скажем, в Вене… Она кружится в вальсе, ее волосы развеваются, и все вокруг замерли в восхищении и провожают мою принцессу взглядами, полными восторга. Она моя дочь! Я верю в то, что когда-нибудь ее сравнят с Дианой, таких высот она достигнет. Да, именно с леди Ди, по той простой причине, что я не встречал в жизни женщины лучше и достойнее, чем она. Если я доживу до этого дня, то точно умру от счастья! Хотя в последнее время я и так уже мертв…» Майлз с улыбкой смотрел на девочку и размышлял. Он давно был уверен в том, что дети – единственное крепкое звено в цепи, связывающее его с реальным миром. При упоминании о дочери и сыновьях кровь начинала лететь по жилам с неимоверной скоростью, и сразу становилось тепло и уютно. Словно он сам каким-то чудесным образом возвращался в детство и, уткнувшись лицом в ладони матери, чувствовал себя в полной безопасности. - Па-а-ап, ты опять?- два огромных зеленых глаза внимательно уставились на отца, стоявшего у окна и в задумчивости смотревшего вперед невидящим взглядом. - Все в порядке? - Конечно, принцесса, у меня все хорошо. Мои дети рядом, сегодня Рождество. Что может быть чудеснее? – его губы тронула немного грустная улыбка. Неслышно ступая, он подошел к кровати и лег рядом с дочерью. Перебирая пальцами ее шелковистые пряди волос и целуя в макушку, Майлз был счастлив… «Господи, благодарю тебя за всё!» - твердил он про себя, повторяя эти слова, как молитву. - Ты спать не собираешься? - рассержено сдвинув бровки, спросила малышка. - Так не честно - Санта увидит свет в твоем окне и не придет! Если он не придет – не будет подарков! Она скинула с себя одеяло и села на кровати, скрестив руки на груди. – Не вздумай испортить народу праздник! - ее голосок прозвучал по-взрослому, поучительно и монотонно. Майлз расхохотался, интонация и манера говорить – всё от его матери! Пэм удивительно точно скопировала бабушку. Безусловно, у девочки есть задатки актрисы. Кто знает, может, ее ждет сцена? Эта мысль добавила веселья, и он продолжал смеяться, пока малышка не зажала ему рот ладонью. - Тише! Сейчас все проснутся, и тогда точно Санта не придет! – она сделала страшные глаза, подкрепляя свою фразу ужасной гримасой. Похоже, именно так она представляла себе начало апокалипсиса – отсутствие волшебника на Рождество. - Всё-всё, больше не буду, – Майлз нежно поцеловал теплую, родную руку дочери. - Хочешь, я отнесу тебя, как маленькую, в твою постель? - А ты сам уснешь? - Конечно. Я же уже взрослый…- он отвечает ей, нежно улыбаясь, едва сдерживая разочарованный вздох. - Ну-ну… - в ее тоне снова слышны такие знакомые, недоверчивые нотки голоса Келли, его матери. Майлз взял девочку на руки, и она обняла его за шею, зарывшись лицом в волосы. - Папочка, я тебя так люблю! До самых звезд… Ему показалось, что она уснула у него на руках, пока он шел по длинному коридору огромного дома. Майлз уложил ее в кровать и, подоткнув одеяло, сделал несколько шагов к двери. - Я правильно поняла, у тебя всё в порядке? - сквозь сон пробормотала Памела. Он остановился на пороге и прошептал: - Не волнуйся за меня, детка. Я в порядке. Спокойной ночи… «С рождеством, моя принцесса» - с горечью добавляет он про себя. Дверь в комнату Патрика, его старшего сына, была открыта. Джейсон, прислонившись к косяку, с улыбкой рассматривал спальную ребенка. Да-а-а, классический беспорядок! Те вещи, что не утрамбовались ногой под кровать – однозначно, лежат на своем месте. Как он был похож в этом на него самого! Майлз тоже не любил аккуратность. В полном порядке он всегда терялся и с трудом находил то, что нужно. Это его раздражало и злило, в конечном итоге, всегда приводя к аксиоме: «Порядок должен быть в мыслях, а не на столе!» Так он чувствовал себя спокойнее и с чистой совестью разрушал все возведенные горничной пирамиды из книг, документов и прочей ерунды у себя в кабинете. Патрик улыбался во сне. Лунные блики скользили по его лицу с правильными чертами, словно лаская пухлые губы и нежно трогая чуть подрагивавшие пушистые ресницы. Видимо, снегопад на улице закончился, и небо стало чистым, настолько ярким было полнолуние. Отец тихо подошел к постели. Склонясь над спящим сыном, аккуратно убрал плеер с его груди и снял наушники с головы. Приложив один к уху, он сделал под музыку несколько легких танцевальных движений, с ходу уловив ритм. Довольно улыбнувшись, одобрительно покачал головой: У парня хороший вкус! - и положил плеер на прикроватную тумбу. Как быстро промчалось время. Кажется, только вчера весь мир облетела новость – Майлз Джейсон стал отцом! И фото этого младенца стоило в издательствах, как приличное авто. Его появление на свет было исполнением заветной мечты. Крошечный, пищащий комочек в его руках – самое желанное сокровище во вселенной. Маленький Принц, прилетевший со своей сказочной планеты в его жизнь. Он очень серьезен, не по годам. Сколько раз, дурачась, Майлз ловил укоризненный взгляд его темных, похожих на спелые черешни глаз. Порой это смешило до слез, а порой пугало – он не хотел, чтобы Патрик так быстро взрослел. Он желал для него долгого и счастливого детства. "Рождественских снов тебе, сынок… Исполнения всех самых невозможных желаний!" Следующая комната младшего сына. Он - его благословение, его копия. Джейсон вошел к Малышу. Сначала Майлзу показалось, что непоседа спит. Но, подойдя поближе, увидел, что мальчик жульничает. - Что-то я не понял, - тревожно прошептал отец, – в чем дело, детка? Первая мысль была о том, что ребенок чувствует себя неуютно в чужом доме и слегка испуган. - Я жду Санту. Хочу с ним подружиться. Малыш подвинулся на постели, освобождая место для отца. Майлз лег рядом и обнял ребенка, крепко прижав к своей груди. Младший был настолько привязан к нему, что временами это настораживало. Его фраза «Папа похож на меня», произнесенная в трехлетнем возрасте, доходила до Джейсона постепенно. Всплески и внезапные перемены настроения Малыша иногда приводили в замешательство. Случалось, что очень рано начавший читать мальчуган, запоем поглощал фолианты о драконах, динозаврах и пауках, а потом вдруг начинал выплескивать накопившуюся энергию, сотрясая дом визгами и топотом целого индейского племени. И когда всё вокруг наполнялось безудержным весельем и хохотом, даже бабушка Келли, едва сдерживая улыбку, строго спрашивала: «Кто включил Малыша? Сейчас рухнут стены!» И, тем не менее, умилялась, глядя на возню, которая обязательно затевалась по этому, нередкому поводу. Джейсон улыбнулся, представив внутреннее убранство родительского дома: зеленую лужайку вокруг и силуэт матери на садовых качелях. Он скучал по тому запаху и скрипящим деревянным полам. Последние его пристанища были съемными. Чопорные дворцы, не имевшие души и не пахшие семейным очагом. Золото и мрамор, холодные и безразличные к детскому смеху. И снова мысли о доме, в который раз за сегодняшний день. Майлз гладил ребенка по спине и даже не заметил, как начал напевать старую колыбельную песню. - Засыпай скорее, а то Санта узнает, что ты не спишь, и обойдет дом стороной, - а потом, вспомнив, как дочь копировала бабушку, добавил. – Не надо портить народу праздник! Посмотрев друг на друга, они прыснули от смеха. – Пап, ты когда вернешься? Без тебя всё не так… - с прерывистым вздохом Малыш спрятал лицо на его груди, словно не желая расстраивать отца своими слезами. Мальчик даже не понял, как эти слова слетели с губ. Он всё знал, ему целый год рассказывали о том, что это произойдет, подготавливали к тому, что папа какое-то время вынужден будет лечиться далеко от дома и что это страшная тайна, о которой не должен знать никто. Иначе злой волшебник, который заколдовал отца, не снимет свое заклятие. Он все понимал… Но скучал. Ему было мало телефонных разговоров, общения по видеосвязи и редких встреч. Он хотел засыпать в его постели, чувствовать его запах и тепло огромных ладоней. Майлз почувствовал, как сердце стало биться с болезненными перебоями, заставляя кровь тяжелыми толчками пульсировать в висках. - Малыш, прости меня. Этот колдун очень силен, но я знаю, как освободиться от его чар. Нужно еще немного подождать. Ты веришь мне? - Я люблю тебя, папа. Просто очень трудно… ждать, - мальчик внимательно посмотрел ему в глаза. - С Рождеством тебя, сынок. Пусть сбудутся все наши мечты… Майлз поцеловал его и, не оглядываясь, вышел из комнаты. «Мои дети… Мое самое большое в мире сокровище! Моя жизнь… жизнь, которой нет! Быстрее, я хочу, чтобы всё закончилось быстрее…» - шептал он про себя.