В жизнь без тебя действительно невозможно поверить, Но даже если и так, мне по-прежнему нужно уйти.
Неловкое молчание. Они оба сидели словно натянутые струны гитары. То, что произошло ночью, они оба запомнили. По крайней мере, запомнил Пак Чимин: это был удар, который он боялся не пережить. В отличие от Кима, которому было абсолютно безразлично что чувствует его пассив. Впервые, после того как начались их отношения, Намджун назвал Чимина совсем другим именем. Чимин завёрнутый в халат сидел поджав ноги на стуле. Он старался не смотреть на Кима, а Намджун разглядывал свою кружку с соком. Ему впервые в жизни было неловко за свои слова. Это молчание угнетало. Сжирало изнутри. Чимин не выдерживает и начинает разговор: — Господин. Позволь мне спросить тебя? — Говори. — Кто такой… Сокджин? — едва слышно спросил Чимин, сидя напротив Намджуна. На кухне было прохладно. И дело было не в температуре комнаты. Дело было в них: Чимин нутром чувствует, что его использовали сегодня ночью. Как ненужную вещь, которая пылилась на полке и её просто достали, воспользовались и положили на место. Ему было адски больно. Душа Чимина словно находилась сейчас в самом огненном котле ада, а черти злобно хихикая подкидывали дрова в огонь. Именно сейчас Пак понял: хозяин влюбился. Потому что это было видно. Потому что вовремя их соития, когда Чимин вот-вот должен закончить, Намджун произнёс имя, которое покалечило душу Чимина: «О-о-ох, Сокджин.». — То есть? Зачем ты спрашиваешь? — непонимающе интересуется Намджун. — Вы… Сегодня были не такой… Как раньше… Вы не любите меня? Верно? — предательски дрожащий голос выдал подкрадывающиеся слёзы Чимина: его подбородок дрожал, а крупные слёзы начали падать на его ноги. — А с чего ты взял, что я тебя люблю? — после этого вопроса Чимин в душе просто нажал на курок и выстрелил себе в голову. Он не хотел этого признавать. Но суровая реальность такова — он не нужен этому человеку, которого безумно любит. — То есть… Я… Вы… Мы… — Нет никаких «мы». Ты просто был мне интересен, чтобы трахать. Ни больше, ни меньше. Ты живешь в этой квартире только потому, что мне удобно приезжать сюда. Ты живешь, потому что так я хочу. А сейчас — мне с тобой скучно. Я не испытываю по отношению к тебе никаких эмоций. Так что, Чимин, ты свободен. — Я люблю вас, хозяин… Зачем вы так со мной..? — Ты любишь мои деньги и помощь, которую я тебе оказывал. Но сейчас всё, лавочка закрыта. Так что собирай манатки и можешь проваливать, куда захочешь. — холодно отозвался Намджун, отпивая из своей кружки свежевыжатый апельсиновый сок. Чимин поднял глаза на Кима в надежде увидеть хоть какие-то эмоции, но там было сплошная пустота. — Простите, что? Я люблю ваши деньги? Да они мне нахуй не нужны! — срываясь со стула, Чимин берет свою кружку и швыряет на пол. Горячий чай обжег его ноги, в осколки кружки разлетелись по всей кухне — Деньги, говоришь? Да вы даже не знаете меня. А я полюбил вас, всей душой. Всем телом. Я весь ваш. А вы меня выбрасываете, как только я стал вам не нужен! Да какого чёрта? Чем этот Сокджин лучше меня? — Всем. — отстранённо отчеканил Намджун. Чимин застыл на месте, прикрывая рот рукой. Ему было больно. Неистово. Словно тысячи ножей пронзили тело и разом повернули в разные стороны… — Закончи уже, наконец, свою истерику и выметайся вон. Чимин запахнул халат. Слёзы с его глаз текли рекой, мешая разглядеть куда он идёт. Повернувшись напоследок, он тихо произносит: — Лучше бы ты оставил меня там, когда этот ублюдок лапал меня и вылизывал меня своим поганым языком. Лучше бы ты не спасал меня, а оставил там: выебанным и измученным на верную смерть. Лучше бы ты меня не спасал. — Ты прав, надо было оставить тебя там… — уверенным тоном подтверждает Намджун, разрывая последнюю нить связывающую их между собой.***
Юнги пил уже пятый или шестой шот водки подряд, запивая это всё коньяком. Сбился со счета, с кем не бывает. Запивал своё личное горе. Душа просит. В баре около его дома было на редкость мало народу: за соседним столиком сидело пару человек, группа девчонок заняла самый дальний стол, и какой-то парень сидел один за столом, заливая в себя «вёдрами» текилу. Юнги наблюдал за парнем: его розовые волосы были в творческом хаусе, лицо было опухшее от слез, а кисти рук были в крови. — Эй, Джек, а это кто? — полупьяным голосом спрашивает Юнги у бармена. — Я его видел пару раз всего и каждый раз набухивается в полные щи. А сегодня он пришёл и попросил всю текилу что была на баре. Он сказал, что сегодня отмечает первый день своей свободы или что-то в этом духе. Я, конечно, ему дал одну пока бутылку, но чувствую его скоро накроет. — А руки чего в… — Он сказал, что он тренировался в битве со стеной и проиграл. — усмехнулся бармен, пожимая плечами — Я не знаю, Мин, наверное, его бросили — у нас так только бабы пьют, когда их бросают мужики. — Хах, возможно… — слегка улыбнулся Юнги, наблюдаю на розоволосым пьяным парнем. Пак Чимин пытался слезть с барного стула, но неудачно: он упал прямо на пол и вся текила разлилась на него. Все кто был в баре безудержно засмеялись над нелепой ситуацией. — Вы чего ржете, ублюдки? Забавно наблюдать за умирающим изнутри человеком, верно? Как он набухивается в хлам, а потом в новостях показывают их трупы в реке. Что замолчали? Весело же блять! Смейтесь, сучьи потрахи! Чё вы заткнулись? Я сказал смейтесь, блять! — яростно кричал Чимин, тыкая в каждого пальцем. Еле передвигаясь, он подошёл к барной стойке. — Дайте ещё текилу. — Парень, тебе уже хватит. — пытался вразумить его бармен. — Я, блять, если захочу спросить твоего совета, то обязательно тебе сообщу. А сейчас он мне нахуй не нужен. Дай мне, сука, текилы! — психует Чимин, еле стоя на ногах. Потеряв равновесие, Пак начал заваливаться в сторону. И он бы упал, если бы не чья-то рука. Юнги потянул пьяного бунтаря на себя, чем спас Пака от очередных синяков. — Парень, тебе действительно хватит пить, а то попадёшь в неприятности. — сухим голосом заметил Юнги. — Как же благородно, просто пиздец. Не надо меня тут учить что мне делать. Я сегодня умер как человек. Мне похуй. У меня похороны. За ваше здоровье! — отпив с горла текилу, Чимин ковыляя ногами пошёл в сторону выхода. Из-за всей этой нелепой ситуации Пак забыл рассчитаться с барменом за текилу. Расплатившись за него и за себя, Юнги по не понятной для него причине пошёл за ним. Выйдя из бара, Юнги застал Чимина, блюющего возле входа. — Тебе может помочь? — Пошёл нахуй, я сам справлюсь… — послал Чимин Мина и выпрямившись пошёл в сторону своего дома, крепко держа бутылку текилы и не держа себя на ногах. Юнги решил пойти за ним. Потому что чувствует, что грядёт какой-то пиздец. Чимин шёл вдоль улицы, шатаясь из стороны в сторону. Дойдя до моста, который отделял его от дома буквально в квартале, он остановился и провернулся к воде. Еле поставив бутылку возле себя, Чимин облокотился на перила. Ночь выдалась на удивление прекрасной: звёзды были усеяны по всюду на ночном небе, а в воде отражалась огромная луна. Чимин стоял и рыдал навзрыд. Как человека его больше не существует. Сейчас он — пустая оболочка. Мешок с костями без души. Он не ожидал такого поступка со стороны хозяина. Эта была больная любовь. Он это понимал. Где-то далеко в мозгах, но это ничего не решало. Он не нужен хозяину. — Так зачем тогда мне всё это? — прошептал Чимин. Наклонившись за бутылкой, Чимин осушил её до половины и поставил на место. Он устал. Он очень устал так жить. Чимин, незаметно для себя, начал залезать на перила моста. Холодный ветер дул ему в лицо, но ему было плевать на то что будет дальше. — Эй, парень! Стой! Остановись! — закричал Юнги, подбегая на безопасное расстояние. Пьяные глаза Чимина пытались разглядеть фигуру человека, который его окрикнул, но из-за слез не мог этого сделать. — Почему? Для чего мне останавливаться? Я остался один. Я не нужен хозяину. Он любит другого. А я… А я никто, понимаешь? — захлебываясь от слез говорит Чимин. — Я прошу тебя, слезь оттуда. Дай мне руку! — Мин Юнги протянул руку Чимину, но тот просто её оттолкнул. — Мне не нужна ничья помощь. Я уже нашёл выход. — после этих слов Чимин прыгает, оставляя недопитую бутылку текилы возле перил моста.***
Музыка больно бьёт по ушам и перепонкам. На танцполе крутятся чужие люди — они все словно полуживые с нулевым взглядом. Компания Тэхёна собралась отметить конец семестра и сессию, которую все сдали на отлично. Даже преподаватель основы искусств закрыл глаза на проступок Тэхёна с поцелуем и поставил ему наивысшую оценку. — А теперь пора праздновать! — кричит сквозь музыку Тэхён и его компания закричала от грядущего веселья. Большой стол VIP в самом центре клуба привлекал внимание всех посетителей. Алкоголь лился рекой на «золотую молодёжь», косяки с марихуаной и множество шуток, от которых наивные второкурсницы смеялись, сидя на коленях у старшего курса. Рядом с Тэхёном всё время отшивался тип с его группы, который давно уже не ровно дышит к нему и всё мечтает о ванильных отношениях с этим красавцем. Да только Тэхёну он был не интересен: стоит ему о чём-то заикнуться что нужно Тэ — как по волшебству это появляется с помощью этого наивного парня. Его звали Бан Чан. Он был ниже Тэхёна, был таким же блондином как и Ким, но всегда экспериментировал с цветом волос. В этот раз он был красным. Его ярко-желтые глаза всегда светились когда видели Кима, а тот лишь с напускной вежливостью улыбался ему в ответ. Тэхён уже был увлечён. И имя его — Чонгук. — Тэхёнии, можно я закажу себе пару шотов Б-52? — проводя пальцами по волосам Кима ласково мурлычет Бан Чан. — Заказывай… — холодно отвечает Ким, мотая головой и убирая пальцы Бан Чана, — Сколько раз тебе ещё повторить, что ты мне не интересен? На какой раз до тебя дойдёт? — Я же вижу, что нравлюсь тебе. Поэтому, ты можешь хоть каждый день говорить мне это, но я не поверю! — улыбается Бан Чан. — А если мне нравится другой? — улыбнулся в ответ Тэхён, застигнув своего собеседника врасплох. — Этот тот жалкий мальчишка прокурора? Да он тебя недостоин. Он даже не знает твоих сексуальных предпочтений. — Бан Чан провёл языком по мочке уха Тэхёна, от чего Ким заметно напрягся — А я знаю, что тебе нравится. Если хочешь, я тебе могу это прямо здесь доказать. — И каким же образом? — пытался как можно отстранённо ответить Тэ, но у самого уже в глазах стоял нескрываемый интерес. — Как захочешь. Но я, пожалуй, сделаю всё сам. После этого Бан Чан сполз с колен Тэхёна и оказался между его ног. Он начал через ткань джинс наглаживать член Кима. У Тэ была слабость — секс. В любом проявлении. В любом месте. Неважно с кем. А сейчас, когда этот парень пытается сделать ему минет при всём клубе — это его дико заводит. Он знает, что трахнет его сегодня ночью. Безусловно. Но сначала — пусть покажет себя. — Ну давай, малыш, показывай свои навыки. Музыка становилась ещё громче и свет стробоскопов больно бил по глазам, раздражая слизистую. Вся компания сидела и кричала, наблюдая за действиями бедняги Бан Чана. А тому было плевать — его цель была Тэхён. Наглым образом расстегнув ширинку, Бан Чан не стал долго церемонился и взял член Тэ на всю длину. На глазах выступили слёзы и чувствовался подступавший к горлу рвотный рефлекс. Но он старался. Чтобы Тэхён наконец-то его заметил. Чтобы Тэ наконец был с ним. Толпа ликовала — минет в самом центре клуба, да ещё и при всех. Вот это новости! А Тэхён просто сидел и ловил кайф от происходящего. Для него это подчинение. Его хотят. Его ублажают. Это ему сейчас делают, правда не самый лучший, но достойный минет при посторонних. Сегодня он — король происходящего. Всё бы ничего но… Бан Чан с кряхтением вытащил член Тэхёна из своего рта и в ту же секунду на пол полетели рвотные массы. Вся компания тут же попадала от смеха, выставляя бедного паренька всеобщим посмешищем. Тэхён злорадно улыбнулся. Немного приподнявшись с дивана и наскоро застегивая ширинку, Тэ присел на корточки к опозоренному парню, который был весь красный от стыда и почти разревелся. Он небрежно взял его за подбородок и просто плюнул ему в лицо. — Запомни, падаль, прежде чем говорить, что ты лучше кого-то — заслужи сначала авторитет, а не пресмыкайся. Думаешь, отсосал мне, хоть и с переменным успехом, всё, я тобой заинтересован? Это ещё раз доказывает, что ты падаль. Готов раздвинуть ноги, лишь бы войти в нашу компанию и чтобы я тебя выебал как последнюю шлюху. — Я… Пошёл нахуй… Я не хочу быть в твоей компании и я даже не думал о сексе с тобой. Ты мне… Ты мне… — «Нравишься». Я в курсе. А теперь убирайся, падаль. — со злобным выражением Ким ударил кулаком Бан Чана под ликование своей свиты. Кряхтя и откашливаясь, Бан Чан с позором ушёл от компании Кима. Ким чувствовал себя королём этого вечера. Ещё долго они обсуждали столь унизительное зрелище Чана. Завтра об этом, скорее всего, узнаёт весь универ и Чан будет всеобщим посмешищем. Встав из-за стола, Ким направился в мужской туалет, чтобы смыть с себя все остатки Бан Чана. Клуб, в котором отдыхали друзья, был клубом известного американского стриптизера, который получив многомиллиардное состояние от своей престарелой любовницы решил развивать эстетику стриптиза в Корее. Но он решил сделать это как шоу-бар: каждые выходные была отменная шоу программа из приезжих звёзд стриптиза. Тэхён открыл кран, и холодная вода крупной струёй начала стекать в раковину. Умывшись и чуть придя в себя, Тэхён посмотрел на себя в зеркало. Стеклянные от алкоголя синие глаза, полупрозрачная белая рубашка и чёрные обтягивающие брюки. На шее блестело золотое ожерелье, подаренное мамой ещё в детстве, которое он ни при каких обстоятельствах не снимает. Это был его талисман, так как он всегда был с ним везде и всюду. Дверь в туалет открылась на распашку, впуская громкую музыку в небольшое пространство мужской уборной и Тэхён машинально повернул голову на громкий звук. — Чонгук? — удивился Тэхён, увидев Чона в проёме двери. На нём был белый бодиарт сделанный под ангела: всё тело блестело и переливалось, белоснежные крылья за спиной свисали с плеч парня, а на бёдрах красовались едва прикрывающие достоинство стринги сплошь покрытые стразами Сваровски. — Черт, опять ты? — не менее удивился Чонгук, быстро закрыв дверь, оставив его наедине с синеглазым дьяволом. — Так вот оно что. Ты, птичка, порхаешь тут по ночам? — саркастически заметил Тэ. — Это просто подработка. Кто бы говорил! Сам снимаешься голый! — пытался оправдаться Чонгук, краснея от сложившейся ситуации. — И получаю неплохие бабки за это, заметь. Но ты… Ты просто ангел сегодняшнего вечера… — с нескрываемым желанием ответил Тэхён. Его синие глаза встретили эти ангельские глазки индиго. Помутнение рассудка. Животные инстинкты начинали пробуждаться в Киме с небывалой скоростью. Заметив нескрываемый интерес и то как Тэхён уже мысленно овладел им, Чонгук пятиться назад на выход к двери. — Сука, даже не смей, мне скоро на сцену. — Знаешь, я раньше отрицал существование Бога. А сейчас я готов грешить день и ночь, лишь бы появится на твоей исповеди. Тэхён резко подбежал к Чонгуку, притесняя его к двери туалета. Нащупав замочную скважину, Тэхён рывком повернул щеколду, закрывая дверь изнутри. В глазах Чонгука была паника смешанная с диким желанием отойти от этого дьявола, который его завлекает. — Я хочу. Тебя. Прямо сейчас. Когда ты такой красивый. И весь мой. — яростно прошипел Тэхён в пылающее от стыда ухо Чонгука, рывком снимая его белоснежные крылья. Он повёл Чона ближе к умывальнику и усадил его на краю раковины. Чонгук смотрел на Тэхёна и боялся. Боялся этих звериных глаз. Боялся этих сильных рук. Боялся, что его тоже накроет и он не сможет сдержаться. Тэхён резко подходит к Чонгуку. Его длинные пальцы вырисовывали на спине Чонгука замысловатые узоры, о которых знал только сам Ким. Затем положив свободную руку на голову Чонгука Тэхён притягивает парня и с жадностью целует. Он проникал глубоко языком в рот, исследуя его. Чонгук издаёт приглушённый стон, чем только раззадорил Кима. Оторвавшись от парня, Ким решил ещё раз взглянуть на ангела: покрасневший, с диким желанием в глазах. Такой красивый. И такой доступный. Тэхён облизнул губы от этого зрелища. Его член уже начинал болеть от тесноты брюк, и его срочно нужно было освободить. — П-прошу тебя… давай не сейчас. — Тише, малыш, давай сейчас. Тэхён рывком развернул Чонгука лицом к зеркалу. Весь бодиарт начал понемногу оставлять следы на столешнице раковины и на одежде Кима. Приспустив свои штаны, Ким уже во всю начал растягивать Чонгука. Стоны Чона разносились по всей мужской уборной, но их заглушала громкая музыка в зале клуба. Достаточно растянув парня, Ким горячей от перенапряжения головкой начал дразнить Чонгука. — Сука… Зачем ты так… Хватит… Ах!.. — Ты мне нравишься. Ты мой, полностью! — сказал Тэхён и резко вошёл. Крик оглушил его не меньше, чем клубная музыка. Чонгук до посинения костяшек сжал столешницу. Оба были максимально возбуждены и хотели продолжить. — Давай. — просит Чонгук. Тэхён начал с медленного темпа, расстёгивая удовольствие и себе, а главное растягивая его Чону. Тот ластился к Киму словно мартовская кошка. Парень уже сам насаживался на член Тэхёна, требуя увеличить темп. Шлепки тел заглушала музыка клуба, а дикие стоны наслаждения сливались с битами треков. Им было хорошо. Им было неимоверно хорошо. Чонгук успел освободится от мешающих ему стринг и в такт Тэхёну начал надрачивать свой собственный член. Ещё и ещё. С каждым разом им казалось, что время остановилось для них. Что сейчас никого нет, кроме Чона и Кима. — Кончай. Вместе со мной. — умоляюще произносит Тэхён. На последнем вздохе из Чонгука вырывается крик, полный наслаждения и дикого удовлетворения. Тэхён вовремя успел выйти и закончил на темный кафель на полу. Оба стоят и пытаются отдышатся и привести себя в чувство. «А на сцене сейчас произойдёт битва добра и зла: наш прекрасный ангел и очаровательная дьволица сольются в страстном танце прямо сейчас!» — слышится объявление из зала клуба и Чонгук спохватившись начал напяливать на себя все, что стянул на пол Ким. — Вот черт! Я опаздываю! — кричит Чонгук, пытаясь со скоростью света напялить на себя крылья, которые стали сползать с плеч парня. — На падших ангелах крылья не держатся… — саркастически заметил Ким, открывая дверь туалета и направляясь к своей компании. Теперь он уверен: Чонгук — это птица его полёта.