Сердца падших

Просторные залы с высокими потолками, льющийся в окна дневной свет, радостный трепет предвкушения. И она в пышном кремовом платье — с сияющим взглядом летит навстречу, спеша оказаться в его объятиях… Он прижимает её к себе так крепко, как может, вдыхая тонкий, едва уловимый аромат её волос. Душу переполняет счастье, а на лице сама собой расцветает улыбка. Как же он соскучился. Её рука скользит от его плеча к ладони, их пальцы переплетаются, и она ведёт его за собой. Кажется, это уже было… Внутри внезапно холодеет от необъяснимого страха: случится что-то очень плохое. Он замирает как вкопанный, не давая ей идти дальше, и она оборачивается с непонимающим взглядом. Нужно что-то сказать… сделать… но что? И вдруг гладкий пол под ногами раскалывается надвое. Неестественно ровная трещина пролегает между ними, а через мгновение — он успевает увидеть лишь тень испуга в её глазах — оставшаяся по ту сторону часть камня проваливается вниз, в неизвестность, увлекая её за собой, оставляя его в одиночестве на краю обрыва. Когда он выпустил её руку? — Марго! Нет! Он вскакивает, резко принимая сидячее положение. Сердце оглушительно колотится, рваные вдохи вместо облегчения причиняют боль — пальцы судорожно цепляются за ворот футболки, но дышать мешает вовсе не ткань. Сон отступает не сразу, неохотно, по капле уступая привычной обстановке, постепенно обретающей чёткие очертания. Отчаяние и страх притупляются, но не торопятся исчезать. Всё было слишком реальным. Эта картина — единственное, что ему снилось за последние три века. Детали могли меняться, но конец всегда был тот же: он не успевает ничего сделать, он теряет Марго, он остаётся один. А потом, проснувшись от собственного крика, открывает глаза, чтобы осознать, что действительность ничем не лучше кошмара. Поэтому со сном было покончено. После всего, от чего он отказался по доброй воле, добавить к этому списку ещё один пункт не составляло большого труда. Но теперь наяву всё иначе. Было иначе. Она была рядом — он точно знает, хотя и не может понять, каким образом этот кусочек реальности вдруг исчез, сохранившись лишь в ощущениях. Комната пуста, но нежный аромат с нотой ириса всё ещё витает в воздухе. Солнце немного поднялось и светит в окно чуть ярче. Он сам выглядит как обычно, будто его отбросило назад к началу дня, но стоит закрыть глаза, и в памяти оживают прикосновения её рук, помогающих избавиться от одежды… которая сейчас на нём. Сумасшествие какое-то. Где она? Зачем?.. Боль появляется из ниоткуда, пресекая попытки разобраться, перекрывая все мысли, кроме одной, чёткой и ясной. Это не просто боль — её боль. Он заставляет себя сосредоточиться на этом леденящем, пронизывающем ощущении, и перемещается — не как всегда, по-другому: его резко, будто против воли швыряет сквозь пространство в новое место. В… Сердце останавливается. Сначала он видит кровь. Огромную, угрожающе растущую лужу ярко-алой жидкости, на фоне которой её рука кажется совсем белой. Ян бросается к ней, не вставая с колен, и, только заглянув ей в лицо, вспоминает, как дышать. Жива… Он зажимает рану, останавливая поток крови, и на душе снова мертвеет: Марго не должна истекать кровью как обычный человек с повреждённой артерией. Единственное объяснение — тёмный меч или кинжал, а если так… Её рассеянно блуждающий взгляд медленно фокусируется на нём, и она слабо, еле заметно качает головой, пытаясь что-то сказать. Слово не удаётся ей целиком, но он понимает, и в глазах начинает жечь. «Уходи» — вот на что она тратит драгоценные силы… Думает, он может просто взять и уйти. Она больше ему не верит. — Я не уйду без тебя, — с трудом выговаривает он, пытаясь игнорировать боль и мыслить ясно. Что делать, где искать помощь? — Эмоции вечно мешают, не правда ли? — раздаётся со стороны окна. Краем взгляда он видит, как с пола поднимается Агнесса, которую он даже не заметил. — Похоже, мне стоит дважды сказать спасибо. Если бы не ты, я могла так и не узнать, что Марго метит на моё место. Она становилась опасной, ты очень вовремя её разочаровал… Не слушать этот бред. Забрать её отсюда. Он крепче сжимает свободной рукой плечо Марго, пытаясь перенестись домой, но у него ничего не получается. Опять и опять. Дело не в Агнессе, не в квартире — что-то с его силами, их будто… не хватает? Внезапная догадка вспыхивает в сознании, уничтожая всякую надежду. И она это предвидела. Марго поняла, поняла первой, что всё может обернуться именно так… Вот почему она ушла. — …вбить себе в голову, что ты станешь сильнейшим из падших ангелов, и так просчитаться. — Агнесса наконец замолкает, и неожиданно бессмыслица, которую она несла до этого, приобретает свою жуткую логику. Сказать спасибо. Конечно, это была Агнесса… Эмоции мешают. Она слышала их разговор с Дэном, узнала о его чувствах и решила устранить. Он сразу заподозрил, что одно связано с другим, нужно было просто додумать мысль до конца… но он не стал. Марго хотела спасти Дэна любой ценой, а когда осознала, что на него рассчитывать не может… Агнесса ошибается только в одном. — Марго не нужно твоё место, — глухо произносит он, и тёмные глаза последней стремительно расширяются от ужаса. «Не смей» — ясно читается в них. Да, ей будет больно, и она навсегда его возненавидит, но если это сохранит ей жизнь… Марго сильна, её Агнесса не стала бы убивать понапрасну. — Она… — Не умела проигрывать, — отрезает та. Марго закрывает глаза, устало и облегчённо, будто выполнила свою миссию. Будто с самого начала была готова умереть за Дэна, будто ни секунды не надеялась ни на какую помощь. И оказалась права. Он подвёл её, не помог, не спас — сам отдал в руки злейшему врагу. Снова… Горло сжимается от отчаяния и бессильной ярости, не давая выдавить из себя ни звука. Агнесса говорит что-то ещё, но её слова неожиданно заглушает посторонний, пронзительно-громкий вопль. Интонации кажутся смутно знакомыми, и Ян заставляет себя повернуть голову. — Феликс!.. — Кира неловко приземляется на диван, почти заваливаясь на своего хохочущего спутника, и со злостью бьёт его по руке. — Да ладно, это совсем не… — Феликс осекается на полуслове, увидев застывшее лицо Киры, и тоже поворачивается к ним. Нелепое появление и неподдельно ошарашенные взгляды обоих в первый момент мешают воспринимать их всерьёз. Общее замешательство длится пару секунд, а потом стоящая позади подчинённых Агнесса усмехается. — Феликс, Кира, вы как раз вовремя. Марго, увы, нас покидает. Можете забрать то, что осталось от её сил. Смелее, — добавляет она, когда они поднимаются на ноги, но так и не трогаются с места. Кира, заметно побледнев, не отрывает взгляда от Марго, а Феликс, быстрее пришедший в себя, сосредоточенно оглядывает всё вокруг, словно пытаясь запомнить обстановку. — Ян нам больше не опасен. Это срабатывает. Феликс с таким же бесстрастным лицом поворачивается к Кире, и они обмениваются холодными, не предвещающими ничего хорошего взглядами. Время разговоров кончилось. Всё тело напрягается, готовясь к битве, но в глубине души Ян знает, что перевес не на его стороне. Бессмысленно проклинать Дэна. Он сам во всём виноват. Феликс шагает вперёд, пристально глядя куда-то через его плечо… Меч! Ян кидается к оружию, которое так глупо не увидел первым, успевает схватить, но не более — подоспевший Феликс каким-то изощрённым ударом выбивает меч из рук, и тот отлетает ещё дальше к стене. Самое время напасть, однако… Когда до Яна доходит, что Феликс лишь отвлекает внимание, его напарница уже опускается на пол рядом с распахнувшей глаза Марго. Рывок — и он рядом с ними, готовый отшвырнуть Киру подальше… но что-то мешает ему осуществить намерение сразу. И тут происходит странное. Будто оцепенев, Ян видит, как пальцы Марго смыкаются на чужом запястье. Его взгляд мечется от её лица к ране, которую Кира зажимает правой рукой — вот что его неосознанно остановило. А теперь… Да, она действительно взяла Киру за руку и хочет что-то сказать. С её глаз точно упала пелена, скрывавшая боль и отчаяние, от которых сжимается сердце — но смотрит она не на него. Кажется, он чего-то не знает. Марго скорее сама бы себя убила, чем стала просить пощады. — Я… хотела… — всё, что у неё получается выговорить — или всё, что он успевает расслышать, прежде чем Кира резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы. — Я вижу, — сдавленно выдыхает она и почти без паузы добавляет: — Мы это сделаем. Мы с ней покончим. — Кира поднимает левую руку, и в следующую секунду в ней оказывается меч… тот самый. Она вкладывает его в разжавшуюся ладонь, пытаясь сомкнуть дрожащие пальцы вокруг рукояти, но оружие с лязгом падает на пол. Из груди Марго вырывается не то вздох, не то смешок. — Не могу, — еле слышно шепчут побледневшие губы. Кира невозмутимо поднимает меч, и Ян переводит взгляд на её лицо — всё то же лицо хладнокровной убийцы, не знающей жалости. Она поворачивает перед собой лезвие, будто любуясь блеском стали, и произносит спокойным отстранённым тоном: — Будем считать, я этого не слышала. — Меч снова касается безжизненно лежащей руки, зелёные глаза впиваются в карие. — Ты нам нужна, Марго. Назад уже не повернуть. Или она, или мы. Он непроизвольно поднимает взгляд, потому что Кира сказала «нам», имея в виду никак не его, сказала чётко и громко — достаточно, чтобы Агнесса услышала и испепелила её на месте, и та, возможно, так бы и сделала… если бы не лишилась последнего союзника. Как давно Феликс с ней борется? Силы у него явно на исходе. Но и Агнесса уже не выглядит довольной. — Помоги ей встать! — резко бросает в его сторону Кира, обеими руками придерживая Марго за плечи. Кровь из раны почти не идёт, и это совсем не кажется хорошим знаком. Ян мог бы спросить, что именно они задумали и, главное, как это поможет Марго, которая каким-то чудом сжимает в тонких белых пальцах меч, мог бы попытаться найти эти ответы в её чуть оживших глазах, но ни на что из этого нет времени, а интуиция — по-видимому, единственное, что у него осталось — советует делать, что говорят. — Кира, что у вас? — кричит стоящий спиной Феликс, пока они поднимают Марго на ноги. Кира не сводит глаз с меча, следя, чтобы он оставался в руке у Марго, словно, случись ему упасть на пол, всё будет кончено. — Чуть-чуть! — Марго уже труп, вот что у них, — одновременно с Кирой выдаёт Агнесса без тени сомнения в голосе. — Феликс, уж ты-то никогда не был идиотом. О том, что на уме у Феликса, наверняка может знать только Феликс, но Кира не пытается возразить — лишь криво усмехается, бросая взгляд на Марго. Поддерживать её становится легче, а в глазах появляется стальной блеск. Когда она замедленным, но твёрдым, немного грубоватым движением вытирает левую ладонь о платье и обхватывает меч обеими руками, сквозь душащий его страх проступает какое-то новое, совсем другое чувство. Восхищение… — Держи крепче, — Кира в последний раз переглядывается с Марго и отпрыгивает далеко вправо. — Давай! — кричит она, пролетая за спиной Феликса. Он исчезает, и поток сил Агнессы устремляется в никуда, выпуская в воздух сотни электрических искр, которые осыпаются и гаснут. Всё происходит очень быстро: Ян не может сказать, в какой момент у Киры и Феликса, появившегося с противоположной стороны, оказывается по мечу, но, когда они одинаково выставляют клинки перед собой, Агнесса окружает себя защитным полем, и оружие в руках Марго словно превращается в магнит с тем же полюсом. Волна воздуха давит, отталкивает назад, и ему стоит больших усилий удержать их обоих на ногах. С Кирой, судя по её виду, творится то же самое. Плотный прозрачный барьер кажется непробиваемым, но сквозь него Ян замечает, как по лицу Агнессы пробегает тень… удовлетворения? Нет. Облегчения. Она не уверена. Но сколько они так продержатся? Взгляд падает на меч, зажатый в хрупких, всё сильнее дорожащих ладонях. «Держи крепче»… Не особенно задумываясь, он обхватывает талию Марго левой рукой, а освободившейся правой накрывает её сцепленные пальцы, сжимая их вокруг рукояти. Несколько секунд ничего не происходит. Затем давление слегка ослабевает. А потом поток сил резко меняет направление — несмотря на все попытки удержать меч, он вырывается из рук и летит вперёд, одновременно с двумя другими пронзая мерцающую стену, как мыльный пузырь. Это всё, что Ян успевает увидеть, прежде чем их всех — всех, кто был снаружи — отбрасывает в разные стороны. Кто-то глухо ударяется об окно, а он летит в пустоту, сбивая по пути одну из высоких ламп, падает и проезжается спиной по осколкам. Руки цепляются за воздух — Марго рядом нет. Жуткий крик, от которого стынет кровь, заглушает все прочие звуки, и какое-то время в голове бьётся одна-единственная мысль: пусть это прекратится. Потом наступает тишина. И длится не дольше секунды. — Вау… — слышится откуда-то издалека, кажется, с правой стороны. — Чувствуете этот прилив сил? — Да уж, — с сомнением отзывается из другого угла Феликс. С оконным стеклом явно встретился он. — Рана затянулась, — произносит третий голос, и потолок перед глазами начинает немилосердно кружиться. — Думаю, на это ушло достаточно сил. Тело слушается неважно, и он поднимается на ноги позже всех. Первый порыв — подбежать к ней, заглянуть в глаза, прижать к себе изо всех сил — поневоле приходится сдержать: когда он находит взглядом Марго, они с Кирой стоят возле лестницы и сжимают друг друга в объятиях так, будто во всём мире больше никого не существует. Ни капли крови на руках и одежде… и у него тоже. Феликс аккуратно обходит место, где недавно стояла Агнесса, со скорбным выражением отряхивая клетчатый пиджак от налипшего на него пепла. Похоже, костюм испорчен. Она жива. Жива, жива, жива, жива. — Вы выбрали меня… — с каким-то недоверчивым, почти детским восторгом произносит Марго. Они разжимают объятия, и Кира хмурится, оборачиваясь к Феликсу: — Погоди, у нас что, были варианты? — Сияющий взгляд делает её возмущение не очень правдоподобным. — Оскорбительное предположение, — с улыбкой говорит Феликс, останавливаясь возле них. Марго молча заключает его в объятия, и он прикрывает глаза, склоняя голову на её плечо под тихий смех Киры. Это не похоже на спектакль. Они выглядят как семья. — Дэн? — с ноткой тревоги произносит Марго, отпуская Феликса и снова поворачиваясь к Кире. Это имя из её уст действует на него как выплеснутый в лицо стакан воды, заставляя вздрогнуть. — О… — взгляд Киры на мгновение уходит в сторону, и плечи Марго едва заметно напрягаются. Он всё бы отдал, чтобы видеть сейчас её лицо, но оно обращено не к нему. — Ну, он не стал бы меня слушать и сидеть тихо, это же ясно, — Кира скептически разводит руками. — Пришлось его… просто вырубить. Он в порядке, правда! — заверяет она, бросая убийственный взгляд на беззвучно смеющегося Феликса. — Да-да, не волнуйся, — кивает тот, успокоившись. — Мы на него не претендуем, он твой. Теперь, после всего, чему он стал свидетелем, Ян без труда понимает, что именно кроется за этими словами. Они не тронут Дэна, и ей не нужно об этом просить. Но даже так фраза задевает за живое. К странному сочетанию из знакомых и не совсем понятных ему эмоций снова примешивается то гадкое, отравляющее чувство… Пусть Марго не влюблена в Дэна, но ради него она отказалась от цели. Рискнула собой. Он много для неё значит, слишком много, и относиться к этому спокойно не получается. Ему нужно к ней прикоснуться. Необходимо. Но, когда он наконец подходит достаточно близко, ему вдруг кажется, что между ними — стена куда прочнее той, которой пыталась защитить себя Агнесса. Марго улыбается ему, но отводит взгляд раньше, чем он успевает увидеть в глубине её глаз что-то однозначное. Позволяет взять себя за руку и сжимает его ладонь в ответ, словно это совершенно естественно, но он не понимает, чего в этом жесте больше — теплоты или уступки. Ему нужно сказать и сделать столько всего, но за ними наблюдают две пары глаз, и его всё так же не покидает ощущение, что он здесь лишний. Во взгляде Киры, случайно упавшем на их соединённые руки, мелькает что-то похожее на ужас. Будто она увидела клубок ядовитых змей. — Ты не останешься, да? — спрашивает она, не меняя выражения лица, но её улыбка кажется теперь призрачной, зыбкой, как круги на воде. Феликс отрешённо смотрит вдаль. Рука Марго расслабляется и повисает в безмолвном ожидании, когда он её отпустит. Сердце пронзает боль. Этот вопрос не должен был прозвучать так скоро и вот так — словно ей предстоит сделать выбор между ним и ими. Ему не хочется, ужасно не хочется, чтобы она думала так, чтобы выбирала, потому что — Ян осознаёт это с кристальной ясностью — она не выберет его. Никто в здравом уме не выбрал бы. И это было понятно ещё до того, как она разжала пальцы. Когда он находит взглядом её спокойное лицо, внутри не остаётся даже страха. Страх питает надежда — безысходность всегда одна. — Я хочу, чтобы вы сделали это, — говорит Марго, глядя Кире в глаза. В голове совершенно пусто. Что она имеет в виду? — Нет, — через секунду отвечает Кира, перестав улыбаться. — Нет. Даже слышать не хочу. — Она делает шаг назад, резко разворачивается и отходит от них, останавливаясь возле самого окна. — Феликс, скажи ей, что мы не будем этого делать, — командует она оттуда непримиримым тоном. Делать чего? Феликс растерянно смотрит ей вслед, а потом переводит взгляд на Марго. Печальный взгляд. — Марго. Ты ведь знаешь, это… — Больно, знаю, — устало, но мягко перебивает она. Да о чём, чёрт возьми, речь?! — Я не это хотел сказать, — спокойно, чересчур спокойно возражает Феликс, качая головой. Ян впервые видит его таким серьёзным. — Но, Марго, это навсегда. Подумай. — Уже, — она кивает и грустно улыбается, — ты знаешь. Они мне больше не нужны. Они? Силы… Вот в чём дело. Она хочет отказаться от сил. Марго осторожно, почти не стуча каблуками, подходит к застывшей Кире и лёгким движением поправляет её собранные в высокий хвост волосы. — И я не допущу, чтобы они достались кому-то ещё, — ласково добавляет она. — Нет, — Ян сам не понимает, в какой момент сдвинулся с места и как оказался возле них, чтобы схватить её за запястье. Марго удивлённо оглядывается, словно успела забыть о его присутствии. — Не надо. Это опасно. — Она безмятежно качает головой. Может, и нет. Наверное, нет. Единственное, что он точно знает — бессмертие останется при ней. И всё равно… нельзя, чтобы она это сделала. Нужно её остановить, но остальные его глупые аргументы никак не желают превращаться в слова. Звучат жалко даже в мыслях. Кажется, она понимает, о чём он думает, раньше него самого. — Я бы в любом случае это сделала. Кира сникает, обречённо качая головой, но не сбрасывает ладонь Марго со своего плеча. В глазах стоящего поодаль Феликса — понимание. И два с половиной века жизни бок о бок с ней. «Ты знаешь». Феликсу известно о Марго то, о чём он сам и представления не имел. Переубедить её невозможно. И, хотя этого ему хочется меньше всего на свете, её руку вновь приходится отпустить. Когда правые ладони Феликса и Киры осторожно ложатся ей на голову, он вспоминает слова про боль и с замиранием сердца вглядывается в её лицо. Спокойно прикрытые веки, расслабленный лоб, губы, которые, кажется, вот-вот дрогнут в улыбке — в них нет ни намёка на то, что ей неприятно или плохо. Возможно, потому, что если существует хоть один способ сделать это без боли, Кира и Феликс используют именно его. А возможно — эта мысль горечью отзывается где-то глубоко внутри — Марго просто знает о боли больше, чем он может себе представить. Ещё до того, как она успевает открыть глаза и улыбнуться, до того, как рука Киры оживает и, пригладив потянувшуюся за ней прядь волос, опускается, он понимает: всё. Что же она сейчас чувствует? Что значит эта её улыбка? И… что теперь? — Стой, — вдруг говорит Кира, нахмурившись. Проследив за её взглядом, он видит на платье Марго едва заметную дыру сбоку, там, куда ранила её Агнесса. Кира закусывает губу и тянется к забытой на полу сумке, чтобы достать оттуда сложенный вдвое небольшой пакет. Пожалуй, он не удивился бы, окажись там даже швейный набор, но в руках у неё через секунду появляется что-то вроде большого платка или шарфа, который она аккуратно завязывает вокруг талии неподвижно стоящей Марго. Тёмно-зелёный шёлковый бант похож на те, что сооружают на дорогих подарочных коробках. Тишина осыпается кругом невидимыми грустными конфетти. — Ну всё. — Улыбка Марго кажется неестественно широкой, а голос звучит так, будто кто-то держит её за горло. — Обращайтесь с ними по-другому, да? — почти шёпотом произносит она очередную непонятную ему фразу. И поспешно идёт к двери, исчезая за ней раньше, чем он успевает пошевелиться. На Киру, отвернувшую голову к окну, тяжело смотреть. Феликс успокоительно гладит её по плечу. — Ну ладно… ну всё. Слышала, что сказала Марго? Ты ведь поняла, о чём она, да? О наших будущих шестёрках, — он пытается рассмеяться, но тут же кривится, получив локтем под рёбра. Если бы не они, она бы умерла на его глазах. Конечно, сам он здесь ни при чём, и всё же… — Спасибо. Кира, которая до этого момента едва ли удостоила его хотя бы взглядом, оборачивается. На лице у неё весьма красноречиво написано, куда ему стоит пойти и что он может сделать со своей благодарностью. Но вслух она лишь мрачно цедит: — Береги её. Феликс на секунду прикрывает глаза с видом, будто кто-то сморозил глупость. — Она хотела сказать, — учтиво переводит он, — что если хоть один волос… — Ясно, — неожиданно для себя прерывает его Ян. То, что эти двое всерьёз думают, что он может причинить Марго вред, вызывает странную досаду. Ещё хуже то, что их мнение, вероятнее всего, основано на фактах. Она стоит возле лифта, безучастно глядя в пустоту, не обращая никакого внимания на сдвигающиеся и вновь распахивающиеся перед ней створки. Не может уйти? Ждёт его? Ян вспоминает о том, что испытал, снова услышав её голос. Она жива. Он подходит к ней и наконец обнимает, закрывая глаза, наслаждаясь ощущением тепла её тела. Теперь, когда они вдвоём, когда на них больше не смотрят, Марго может оттолкнуть его, не жалея. Но это мгновение никто не отберёт. Её ладонь скользит вверх по его спине, и она, не поворачивая головы, слегка прижимается к нему — с доверием, которого он не заслуживает. Пока нет. Ему не хочется проверять, получится ли у него переместить их. Уже не важно. Он просто берёт её за руку, и они вместе заходят в лифт.