Назло тебе

Чимину страшно. Страшно выходить из комнаты, снова увидеть Чонгука и как-то смотреть ему в глаза, после того, что у них было, а точнее, к чему они так шли, но в итоге — ничего не было. Он не может выйти из комнаты, потому что боится, что его выгонят так же, как это сделал Юнги. «Но Чонгук же не такой, верно? — думает парень. — или такой же? Тцц, да кто их знает. Может он не такой. Хм, конечно. Он ещё хуже. И как я не догадался. Этот красивый, настойчивый, уверенный в себе мужчина, такой, сексуальн… Так, стоп. Что? Опять? Я опять об этом думаю? О, Гооосподи! Так ладно.» — Чимин — вдох-выдох, дыши. Пытается прекратить свои мысли, ноо, всеми такое знакомое но, фантазия, да чтоб её, если бы не она, он сейчас точно не представлял, как он, переборол свой страх, вышел с комнаты, направился вниз, искать Чонгука. Они бы поговорили. Все выяснили, а потом, возможно, снова целовались. Сначала нежно, чтобы от такого поцелуя, у обоих порхали бабочки в животе, а потом, поцелуй перерастал в более уверенный, напорный (?), чувственный, желаемый, желанный, животный и на замену бабочкам — явно пришло возбуждение. Возможно, Чимин бы даже сделал Чонгуку минет, или наоборот, ему неважно. От этих мыслей он невольно стонет. Но дальше — они бы не зашли. А может, зашли. Ох, представляет дальше: он бы кончил, только от одной руки Чона на своём члене, а тот, внутрь, в самого Пака, оттого, что тот, когда кончал, сильно сжимал в себе член Чонгука и тот, не выдержав этого, бурно излился в него. После оргазма, он был бы расслаблен, так же, как и Гук. Потом, они завалились на кровать. Не прекращая целоваться, но делали это, очень лениво. Чонгук нежно водил по его телу: спине, рукам, волосам, животу, ножкам и незаметно, как-бы отвелкая, поднимался выше. Накрыл член Пака. А у того, он так интересненько дёрнулся. И неважно, что они кончили всего пару минут назад. Это никого не волнует. Засранец. Чонгук опять его возбудил. Неужели было мало одного раза? Чим чувствовал это и чувствовал не только свое возбуждение. — (реальный Пак). Пак снова стонет, чувствует что член стоит, он смотрит на свой бугорок в штанах и снова стонет. Нет, он не запустит руку в штаны и не будет дрочить на Чонгука. Ни-за-что-в-жизни-этого-не-будет. Да, у него стоит, но он не сделает этого. Хотя, кого он обманывает. Он так сильно возбудился, что член больно колит (?) от возбуждения. Поэтому он плюет на все. Чонгук же все равно об этом никогда не узнает. Поэтому, он запускает руку в штаны и накрывает, больно стоящий орган, выдыхает, почувствовав прикосновение. И начинает дрочить. По началу, не смело, все ещё боясь, будто это что-то постыдное. Хотя, так и есть, конечно, кто будет дрочить, на такого: малознающего-секс-машину, Чон Чонгука? Конечно, Пак Чимин. Ему сейчас этого не объяснишь, но мы и не будем. Начинает медленно дрочить. Водит рукой по стволу и стонетстонетстонет. Возвращаемся к фантазии: Они вновь целуются. Жадно. Мокро. Потресающе. Чонгук водит по животу и поднимается выше — останавливается возле сосков. Трогает, просто проведя, а Пака уже ведёт. Оно снова стонет. Пратяжно так. И Гук понимает, что соски — слабое место. Проводит ещё раз, обводит один и сжимает. Чимин громко стонет ему в рот. Чон ухмыляется и, отрываясь от губ с громким чмоком, от таких припухших, красных, влажных губ, захватывает второй сосок, но теперь — в рот. Проводит языком по нему, всасывает и слегка кусает, первый же, без внимания тоже не остаётся и покручивает между пальцами. Чимина разрывает от ощущения, он зарывается в волосы Гука, больно оттягивая. Ему безумно хорошо, но, если, он продоожит в том же духе, то Пак, кончит раньше времени. Поэтому, он дёргает волосы Гука, как-бы прося подняться, тот, наконец, отрывается и оставляет эти сосочки в покое. Перед этим поцеловав их. Чон поднимается, опираясь на руки, что лежат по обе стороны от боков Пака и смотрит на него. Чимин поначалу контакт поддерживает, но затем — не выдерживает и тянется вперёд. Ннемного грубо хватает Гука за затылок и притягивает к себе. Снова целуются. В это время, Гук уже вводит первый смазанный палец в Пака, тот мычит. Начинает двигать пальцем, растягивая. Добавляет второй, Чимин морщится. Больно, но Гук пытается отвлекать его от боли, везде целуя. Дав время привыкнуть, он, наконец, вводит третий палец и Чимин вскрикивает. Всё, что он чувствует — невыносимую боль. Он пытается свести колени, но хуже делает, только себе. А может и наоборот, потому что, Чонгук не даёт свести ноги, разводит их ещё шире и, кажется, находит простату. Ох, как вовремя. Нажимает на неё, Чимина трясёт. Он стонет «Мнхаа, Гу, ещё. Ещё» — он снова давит на прастату. «Даа вот там.» От этого прозвища, у Гука срывает крышу и он начинает трахать Пака тремя пальцами. Частенько трахает простату. Чимин выгибается, подмахивает бёдрами, поддаётся назад. Гук уже не выдерживает и вытаскивает пальцы. Пак недовольно стонет, почувствовав пустоту, но когда к его отверстию пристраивается головка члена, начиная входить, его по настоящему кроет. Они стонут в унисон. Он зашёл полностью, но медленно. Пак болезненно морщится и Чонгук, видя это, целует в лоб и даёт Паку немного привыкнуть. Делает, едва ощутимые толчки. Он стонет, поддаётся бёдрами назад, насаживается. И это даёт Гуку некий сигнал. Он начинает увереннее толкаться. По началу, он все её нежный, но, когда, Пак Чимин, требует быстрее, он тут же подчиняется. И начинает буквально втрахивать его в кровать. Быстрее, жёстче, как он и просил. Они снова кончают. Чимин на свой и чонгуков живот. Гук же не останавливается, когда чувствует, что Пак кончает. Наоборот, берет его за бедра, так, что останутся фиолетовые отметины. Трахает того ещё жёстче и вскоре, кончает в Пака. (реальный Пак): Чимин кажется только что, очень-очень протяжно кончил, с именем Чонгука на губах. И он думает, что это очередная фантазия, но когда — чувствует на своей руке некую жидкость и тепло, понимает, что реально кончил от того, что представила его фантазия. Он пугается своих действий. Ведь с чего бы ему кончать, с именем на губах того человека, с которым нормально не знаком? Вот и Чимин не знает. Он идёт в ванную, чтобы смыть с себя «беспорядок», который натворил. И ему не обязательно знать, что за дверью его комнаты, все это время и до сих пор, стоит потрясенный Гук, у которого рука, застыла в воздухе, так и не постучав.