Машенька и Медведь

— Ну что, выбрал костюм? — затараторила Окси, на всем скаку врываясь в кабинет с двумя объемными пакетами, под завязку наполненными всякой всячиной, и плюхаясь на стул перед сидящим у компа Лёнькой. В этом году все заботы по приобретению сувениров в подарок работникам свалили именно на нее, как свежую кровь финасового отдела. Матвеева с ее неуемной энергией и заводным характером отпираться и отбрыкиваться от возложенной на ее «широкие девичьи плечи» ответственности не стала, а приняла, как некую проверку или этакий своеобразный ритуал, что будет одним из критериев оценки необходимости в ней, как ценном работнике. И взялась за дело с энергией атомной электростанции, бегая в обеденное время по магазинам и сувенирным лавкам, скупая подходящие в качестве подарков безделушки для всех работников теперь уже бывшего «Строй Индастрис».  — Выбрал, — скривился Васнецов и покосился на подругу. То, что сейчас на него посыплется град вопросов, он был уверен, но и отвечать на них не было особого желания. Но подруга лишь вопросительно вскинула бровь и произнесла короткое, но емкое:  — И-и-и? Ленька вздохнул, опустил плечи и вновь сморщил чуть курносый нос.  — Лёлик, не томи, ты ж меня знаешь… Да, он знал, что Окси не отстанет, пока не вытянет из него все, будет выедать мозг чайной ложкой, пока ответы не удовлетворят ее, а картина не станет ясной.  — Ну, понимаешь… — Начал было Лёнька, пытаясь оттянуть момент унизительного признания.  — Лёлик! — рыкнула она, глядя на него сквозь узкие щелки глаз.  — Белоснежка… — выдавил он и скривился, — кажется. Собравшаяся было что-то сказать Матвеева поперхнулась воздухом и закашлялась, беспорядочно ловя рукой воздух. Ленька подорвался к кулеру и протянул ей стакан воды. Та, глотая ртом воздух, не знала, что ей сейчас хочется больше: заржать или разреветься. И лишь Лёнька смотрел на нее испуганными синими глазищами в поросли черных пушистых ресниц. Ну чисто Бемби…  — Не расстраивайся, — Окси наконец смогла взять себя в руки и успокоиться. Теперь предстояло еще и Васнецова успокоить и внушить ему, что все не так страшно, как кажется. — Я тебя так загримирую, что и родная мать не узнает, — заговорщицки прошептала она, доверительно взяв его за руку. Лёнька не смог сдержать улыбку и дернул уголками губ, глядя на подругу.  — Она меня и так не узнаёт, — равнодушно произнес он и отвел взгляд. Но и того мгновения, что он глядел в глаза подруги, хватило, чтобы увидеть невыносимую боль, отразившуюся в зрачках. — А это что? — Васнецов кивнул на пару пакетов с наверняка чем-то очень важным, мгновенно переводя тему с больного для него вопроса.  — А, так это тебе…  — В смысле? — удивленно. — Все мне?  — Не придуривайся, Лёлик! Это задание тебе, чтобы даже помыслить не мог смыться или отмазаться. Я не дам тебе прос… спустить на тормозах этот шанс. — девушка наставила на него палец. — Короче, две сумки у тебя, две у меня. И ты добираешься до Фомино к одиннадцати часам. С какой радости или печали бывший генеральный решил вдруг организовать празднество не в городском ресторане, а на собственной даче, не понял никто, и это на две сотни человек. Так и сказал: «Дача у меня небольшая, но там мы все легко разместимся. Лёнька попытался представить эту «небольшую дачу»… Не смог. Но Окси предположила, что этот квест и был задуман, чтобы вычленить тех, кого внесут в списки сокращенных. И что уж греха таить, он и сам прекрасно понимал, в Фомино не поедут многие. Да вот хоть Спиридоныч из отдела логистики. Куда он попрется на своих костылях? Или Макаровна со склада готовой продукции. Ей семьдесят скоро. Какие там корпоративы? На печи лежать да семечки в потолок плевать. Или, к примеру, его последняя любовь, Астафьев. У Сергеича не сегодня-завтра жена родить должна, он и не думал о корпоративе. Говорят, сам заявление написал, даже списков ждать не стал. А самые стойкие солдатики и войдут в коллектив нового инвестиционно-строительного холдинга «ИНГЕОКОМ»  — Короче, я все выяснила, — продолжила она. — Третья улица, Садовая, пятый дом от заезда, — и выдала пригласительный билет в виде валентинки с его именем и должностью, и пояснением «для охраны». А я там тебя встречу, раньше всех придется ехать, блин. Да ладно, там и переоденусь, — пояснила то ли себе, то ли Лёньке и покинула кабинет. *** Утро тридцать первого декабря, отмеченное Ленькой в календаре красным кружком и обозначенное днем Х, выдалось снежным и достаточно морозным. Проснувшись от дребезжащего в ухо звонка телефона, он с трудом открыл один глаз и нащупал трубку на тумбочке справа от кровати. На автомате нажал отбой и вновь уронил голову на подушку. Но не прошло и минуты, как телефон вновь заорал голосом Высоцкого: Я спросил тебя: — Зачем идете в горы вы? А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово! Рассмеялась ты и взяла с собой И с тех пор ты стала близкая и ласковая Альпинистка моя, скалолазка моя! И спустя пару мгновений забарабанили по двери. Ленька улыбнулся сквозь сон, чуть приоткрыл один глаз и промычал, сползая с постели:  — Да иду я, иду… не долбись… — повернул ручку замка и открыл дверь, окинул взглядом разъяренную Оксану с объемными сумками в руках и расстегнутой дубленке. Из-под болтающегося на шее шарфа был виден обычный спортивный костюм, а вязаная бесформенная шапка во все стороны топорщилась от бигуди. — Ну, чего ты как оглашенная? Матвеева окинула ответным взглядом босого переминающегося с ноги на ногу друга и зашипела, словно змея:  — Я тебя придушу, Васнецов. Ты чо, еще дрыхнешь?  — Устал, имею право, — промямлил Ленька, натягивая растянутую майку пониже на бедра, чтобы прикрыть утреннюю эрекцию и отскакивая в сторону, мимо пронесшейся в кухню, словно ураган, Окси.  — Мне еще тебя гримировать, да и самой собираться, — раздался оттуда ее звонкий голос. Лёнька поморщился и потер виски. — Я чо, на корпоратив растрепой пойду? И вообще, Лёлик, мог бы хотя бы штаны надеть. На кухне, зашумела вода, глухо забулькала в чайник, послышался звон чашек, Матвеева поставила чайник на плиту. И выскочила оттуда как ошпаренная.  — А где твой костюм? Ты хотя бы погладил его? — и вдруг потянула носом воздух. — Лёлик, блин, ты что, пил вчера? — внимательно сканируя его лицо: покрасневшие веки, мешки под глазами, легкая бледность, что в контрасте с дневной щетиной выделялась ещё сильнее, и мутный взгляд. — Что, опять сериал под баночку пивка смотрел? Окси уперла руки в бока и прищурилась. Лёлик пить не умел и почти не пил, спиртные напитки так точно. Мог себе позволить изредка баночку пива под просмотр любимого слезомойного канала. Но и этого хватало, чтобы через полчаса опьянеть «в дрова», с блатными песнями и плясками на столе, а с утра обнимать фаянсового друга.  — Нет, тужился, — отвертелся он.  — Твою же кочерыжку, Лёлик! Иди в душ, я пока кофе сварю. Кофе Лёнька тоже не особо жаловал, но с похмелья он был незаменим. Закрывшись в ванной он помылся, побрился, вычистил зубы. Потому как кошки стаей гадили и вообще… через пятнадцать минут появился в дверях кухни во вполне привычном виде: такой же растянутой футболке с принтом «Нирваны» — Курт Кобейн был любимым рок-музыкантом и исполнителем — и обрезанных до колен потертых джинсах. На столе его ждала чашка несладкого кофе и половинка сладкой сдобной булочки. А на спинке стула висел отглаженный сарафан Белоснежки с присборенными «фонариком» короткими рукавами. Поверх него были брошены чулки на ажурной резинке с красной шелковой подвязкой и маленькие гипюровые трусики-стринги. Окси сидела напротив и отрешенно смотрела в свою чашку.  — Садись уже… у тебя десять минут на завтрак, — сказала она тоном буддийского монаха постигшего дзен и снова прикрыла от удовольствия глаза.  — Чо это? Мне? Я это не надену, — Лёнька бросил на Матвееву испуганный олений взгляд. — Ты вообще сдурела, подруга?  — Сначала позавтракай, потом поговорим, — сказала таким тоном, словно вопрос, в чем и как он пойдет, уже решен и мнение самого Васнецова никого не волнует. Хоть убейся «головой апстенку». Окси шумно отхлебнула горячий напиток. Парень поджал губы и опустился на стул, приминая задом рукава-фонарики и не отрываясь глядя на подругу.  — Ты меня под монастырь подведешь, Матвеева. С таким другом никаких врагов не надо. А через час он уже выходил из подъезда с двумя тяжелыми сумками и парке, шапке и в матвеевских сапогах на низком каблучке. Сама Матвеева умотала еще полчаса назад, крикнув из прихожей, что возьмет такси, потому как снегу намело, чуть не по колено и автобус в Фомино вряд ли поедет. На прощанье еще раз проинструктировала насчет адреса и хлопнула входной дверью. Оставив Лёньку в полном раздрае и с прижатыми веревочкой яйцами. Потакать капризам подруги он не стал, сняв дебильные кружева и надев простые новые «боксы», в которых он мог хотя бы свободно дышать и двигаться, не лазая без конца в задницу с целью достать оттуда веревочку.  — Орудие пыток какое-то, — прошипел он, вспоминая как заталкивал кружевные стринги подальше в бельевой ящик. И откуда она их взяла? Сугробы действительно были едва не по колено. У Леньки замерзли ноги и прихватило зад. И даже сверкающая на солнце белая пелена не радовала глаз. В другой раз он бы с радостью прокатился с горки, слепил бы пару снежков и запустил в окно Генки Воропаева из 47 квартиры, а может и плюнул бы на лобовое стекло его старенькой допотопной «мазды». Но не теперь. Сейчас лучше, если его никто из знакомых не увидит и не узнает. Васнецов нетерпеливо притопнул ногами и хотел уже вновь звонить в службу пассажирских перевозок. Но в этот момент во двор дома въехало такси, и он выдохнул: «Наконец-то!» Такси лихо тормознуло возле подъезда, подняв в воздух облако снега и обдав парня каскадом ледяных иголочек, тут же растаявших на лице, мелкими брызгами. Плотно зажмурившись он со всхлипом втянул носом воздух и, смешно вытянув подбородок, протер лицо варежкой. Косметика, блин, макияж, Окси точно его прибьет! Открыв дверь, сел на заднее сидение и потянулся влево, пытаясь заглянуть в зеркало заднего вида. Водила покосился на него и с усмешкой процедил.  — С наступающим, красавица! Двойной тариф… Ленька так и замер, смешно вытянув шею влево, с удивлением глядя на усатого дядьку с приличным пузом, еле умещавшегося за рулем.  — К-как двойной? — фальшиво заикаясь, фальцетом.  — Да вот так! Снегу намело, дороги не чищены и до Фомино тоже. Так что… либо платишь, либо выходи… Ленька громко басовито выругался, достал из кармана еще две сотни и сунул водиле через плечо, заметив его удивленную физиономию, шикнул:  — Ну… поехали что ли? — Васнецов поджал губы и отвернулся к окну.