Машенька и Медведь

Лёнька смотрел на проносившиеся мимо чернильные тени деревьев и испытывал чувство дежавю. — «Вот только чуть больше месяца назад он ехал по этой дороге и внутренности так же скручивало от боли. Хотя нет, в тот раз было всего лишь сожаление об упущенной возможности. А теперь, будто в грудине пробили дыру». Ему хотелось уехать так далеко, чтобы никого не видеть, а лучше уснуть и, проснувшись, понять, что все случившееся лишь сон. Ленька хмыкнул — с его везением и «желанием» суки-судьбы повернуться к нему наконец-то лицом, чтобы увидеть хоть какой-то просвет в канве жизненных переплетений, окажется, что он не только обманут, но и обобран до нитки. Конечно, можно было бы попроситься пожить на матвеевскую дачу в Ковыршино, но там домишко (скорее халупёнка, больше похожая на шалаш Ленина в Разливе) не отапливается. И зимой, в мороз там вряд ли удастся перекантоваться, чтобы не схлопотать двустороннюю пневмонию. А тогда кранты. Ленька бросил настороженный взгляд на водителя, хмуро набычившегося на переднем сидении. Тот время от времени поглядывал в зеркало заднего вида и пыхтел как паровоз. Васнецов присмотрелся повнимательнее. «Старый знакомый!» — вспомнился и двойной тариф, когда впервые ехал на корпоратив, и застрявший в снегу «Ниссан», и средний палец, которым он изобразил свое отношение к таким бомбилам. Только вот машинешка нынче другая. Хотя какая, к чертям разница! Ему бы со своими проблемами разобраться, а не в чужие лезть. А там пусть хоть на горбу везет или вообще на самокате, лишь бы подальше и поскорее. Ленька вздохнул и мысленно прикусил язык, чтобы не ляпнуть чего. Вновь отвернулся к окну, провожая мерцающие остатками снега чернильные тени. Мысли вновь качнулись из стороны в сторону и вернулись к насущному — куда бежать? «Может к матери? — и тут же одернул себя — Какая мать? Сама как лягушка-путешественница. То у одних гостит, то у других ночи пережидает. Ни жилья, ни денег…». К Окси завалиться — тоже не вариант. Она снимает одну комнату. Да, подруга… да, она как партнер в постельных играх его интересует меньше всего. Но должно же и у нее быть личное пространство. Да и если к ней, то только на одну ночь. А после все равно проблема встанет ребром. Ленька обреченно вздохнул и смиренно сцепил руки на коленях. — Куда бежать, когда ни денег, ни работы? Так хоть жилье есть, оплаченное на два месяца вперед. За своими мыслями он не заметил, как таксист остановил у подъезда его дома и выжидательно замер. Ленька встрепенулся, достал деньги и расплатился. Забросив на плечо рюкзак, поплелся к подъезду. Сейчас его одолевало одно единственное желание — лечь и уснуть. Обо всем остальном он подумает завтра. **** Вершинин вернулся ближе к полуночи. Нажав кнопку на пульте, поставил машину на сигнализацию, не став загонять в гараж. Закрыл ворота и оглядел двор в поисках Потапыча. «Неужто дрыхнет, паршивец? — бросил взгляд на темные окна дома. — И Ленька наверняка спит». Роды у Марины оказались намного тяжелее, чем предполагалось на первый взгляд и они всей компанией организовали группу поддержки. Зато малыш родился — чисто богатырь! Четыре с лишним кило, пятьдесят пять сантиметров роста. Стас вспомнил свою клеенчатую бирку, которую мать хранила, пока жива была. Он едва, судя по показателям, дотягивал до пятидесяти и не мог похвастаться такой упитанностью. А тут, уже через полчаса после родов Марина, покачиваясь, как степной ковыль на ветру, махала им из окна рукой. Вершинин мысленно улыбнулся и аккуратно открыл дверь в дом. Стараясь не хлопать, чтобы не разбудить наверняка спящего Лёньку, прикрыл дверь и махнул рукой висящей в углу камере, мигнувшей в ответ зелёным глазком. Снял ботинки, пальто и, заглянув в кухню и гостиную, освещенную лишь слабым мерцанием светодиодной лампочки, направился к лестнице на второй этаж. **** Виктор, увидев появление хозяина на мониторе, ткнул локтем в бок, смотрящего на планшете футбольный матч между «Барселоной» и «Ювентусом» Николая. — Приехал наш Казанова, глянь… — Вершинин припарковал машину во дворе. — Дурак ты, Витек, — оглянулся через плечо Бурлаков и вновь вернулся к игре. — Сами ему скажем или как? — видно было даже невооруженным глазом, что Виктор не то что бы сомневался в честности Вершинина, но все же не доверял даже собственным суждениям. Причиной тому все же был брачный договор. И Николай не мог винить его в этом. Парень прошел войну. А такие люди редко верят окружающим и крайне осторожны даже с тем, что видят собственными глазами. — Не стоит лезть. Это не наше дело. Не пройдет и десяти секунд, он вызовет с докладом. Засекай время… — и Бурлаков вновь уткнулся в планшет. Виктор посмотрел на монитор и шутки ради включил секундомер. Цифры размеренно сменяли одна другую, а Стругач с азартом спортивного комментатора отслеживал секунды. — Опаздывает, шеф. — на девятой секунде усмехнулся он. — Думает и анализирует, — поправил Николай и взял в руки рацию. В ту же секунду раздалось сдавленное шипение. — Николай, Виктор, поднимитесь в дом. **** Стас буквально взлетел наверх, перепрыгивая через две ступени. Стараясь не разбудить парня, он прошел в спальню, на кровати сквозь шторы пробивался тусклый лунный свет, обтекая темные очертания тела. Раздевшись до трусов и надев свободную футболку, в которой спал зимними прохладными ночами, он беззвучно подошел к кровати и, потихоньку откинув край одеяла, вытянулся на своей стороне. Тело рядом оказалось поверх одеяла и Стас мысленно выругался — придется будить… Протянув руку он коснулся не одежды, а почему-то собачьей шерсти и замер: — Потапыч? Ты какого лешего здесь делаешь? И где Ленька? Пёс поднял голову, скульнул и снова лег головой на подушку. Вершинин соскочил с кровати, включил свет и осмотрел комнату. Но ни в комнате, ни во всем доме парня не нашёл. Схватив рацию с прикроватной тумбы, процедил: — Николай, Виктор, поднимитесь в дом… Грудь сдавило от неприятного предчувствия. Случилось что-то, и это что-то ему явно не понравится. А Лёнька… он может быть если не дома, то у подруги. Стас пытался вспомнить имя девушки, но так и не смог. — Да, шеф, — Стас пристально всматривался в жесткие безэмоциональные лица мужчин, стоявших перед ним, словно два манекена. — Что произошло, пока меня не было? — Стас прекрасно знал, сколько камер установлено в доме и в каких местах. Благодаря им дом отлично просматривался по всей площади. К тому же и по периметру двора. Так что об элементарном похищении не могло быть и речи. Значит действительно случилось нечто из рук вон, что заставило Лёню покинуть дом. — Где Васнецов? — Надо полагать, дома,… у себя дома, — Николай не мог себя заставить посмотреть шефу в глаза и вовсе не потому, что хотел скрыть происходящее. А потому, что элементарно боялся… боялся ошибиться в своих суждениях о нём. — Ему кто-то звонил? Кто-то что-то сказал? Мне что из вас клещами тянуть? — Сорвался на крик он. — Никто ему не звонил, — Начал было Николай… — Но он видел это… — Виктор протянул файл и переглянулся с недовольным Бурлаковым. — Что это? Кто доставил? — Ну, насколько я помню, Кристина Юрьевна, — Стас нахмурился и развернул Файл. По мере чтения, его лицо бледнело, краснело, а тело наливалось яростью, по силе сравнимой разве что со взрывом атомной бомбы. На документе стояла, судя по всему, его подпись, но сам документ, сука-блядь, прости Господи, ему был не знаком. Как и когда он мог подписать эту ересь, загонявшую его в кабалу, а иначе эту подставу он назвать не мог, да еще так, что и сам не заметил? «Дактилоскопическая экспертиза» — будет первым пунктом утренних дел. — А после к Лёньке. И причем желательно сразу получить результат, чтобы было чем отмахиваться, когда парень станет в истерике пытаться убить его. «Хотя нет, к Лёне надо сейчас, а иначе не уснуть». — Его ты вез? — добавил, бросив взгляд на Николая. — Нет, на такси уехал. «Черт-черт-черт!» — Вершинин схватил табурет и запустил им в стену. Виктор вздрогнул. Николай и бровью не повел? «Вот же сука! Походя жизнь всем испоганила! Где теперь Лёньку искать? Пацан сдуру всякого натворить может… Ехать искать сейчас? После такого, — Вершининн бросил взгляд на копию файла, зажатую в руке, — он вряд ли захочет говорить со мной. Я бы точно не стал. Разве что послать Николая. — Виктор — свободен, Николай. Седлай лошадей. Поедем к Лёне. — Думаете он станет разговаривать с вами? — хмыкнул отставник-десантник. Стас нахмурился, глядя в глаза охраннику, сжал зубы до хруста и медленно втянул носом воздух, чтобы успокоить поднявшееся, словно муть в чайнике, раздражение. — Думаю нет, поэтому мне и нужен ты. — машина мерно загудела. Вершинин сел в салон и захлопнул дверь. Через пять минут «Лексус» выехал на шоссе и понесся в направлении Москвы, быстро наматывая километр за километром. Пока ехали Стас снова пытался вспомнить, как зовут подругу Лёни. Имя вертелось на языке в вариациях «Ксюша-Оксана», но он боясь ошибиться решил спросить: — Николай Евгеньевич, ты не помнишь, как зовут Лёнькину подругу, ту беленькую, что прибегала за ним в новогоднюю ночь. — Как не знать, она и после приезжала проведать парня. А вам зачем? — Раз спрашиваю, значит надо! — вспылил и «прикусил язык», — Простите. Так как? — Вершинин испытующе глянул на охранника. Разжиться именем Лёнькиной подруги он решил на всякий случай. А поскольку случаи бывают разные, то, решил Стас, не помешает. Признаваться, что не помнит имя этой девушки, было стыдно не только Николаю, но и самому себе. Конечно его занятость делами огромного холдинга понятна, но простых человеческих отношений, как и элементарной вежливости, никто не отменял. А он на этот месяц буквально запер Лёньку дома. «Придурок!» — выругался на самого себя. Николай улыбнулся и мельком посмотрел на своего пассажира. Вершинин нервничал. Это было заметно сразу по его напряженной челюсти и плотно сжатым губам. И было понятно почему. Сейчас он ехал, чтобы удостовериться, что с парнишкой все в порядке. А вот утром… утром завертится круговерть похлеще зимней пурги. — Ее зовут Оксана, для близких — Окси. Но не уверен, что вы входите в категорию этих самых близких. Поэтому да… Оксана. И даже адрес знаю. Девчонку я проверил. Она чиста, никакого криминала. Они остановились у подъезда типовой девятиэтажки. — Вас подождать? — спросил Бурлаков, глуша двигатель. — Ты пойдешь со мной. Ты, Николай Евгеньевич, мой пропуск и гарант. Подойдем к двери, позвонишь и скажешь, что ты один пришел, надо поговорить. А там по обстоятельствам. — Что вы задумали, Станислав Владимирович? Пожалуйста, без членовредительства. — Не говори ерунды, Коль. Не собираюсь я причинять боль тому, кто мне дорог, разве что поцеловать могу. Могу продемонстрировать на тебе, — брякнул, нервно прикусывая губу. — И получишь по носу, не посмотрю, что шеф. Вон, Лёньку своего целуй. — За тем и пришел, — Сказал Стас скорее себе, чем ответил Водителю. Но Бурлаков услышал, хмыкнул. **** Ситуация с брачным договором Стаса настолько вымотала Васнецова, что он долгое время не мог заснуть. Все стонал от терзающих сомнениями мыслей, ворочался, запутываясь в свободную футболку, а после со стоном выпутывался и снова окукливался в легкое пуховое одеяло, оставшееся от бабушки. Лёньке казалось, что он только прилег. Сон сморил его внезапно. Он словно провалился под воду. Слух, обоняние, да и сам он словно погрузились в вязкую липкую жижу. И вдруг… Настойчивый стук в дверь буквально выдернул его из сна. От внезапного пробуждения закружилась голова, а затылочную область будто прострелило навылет. Васнецов с трудом оторвал голову от подушки и, кутаясь в одеяло, поднялся. Не до конца проснувшись, действуя будто в полудреме, он прошел в коридор и прижался горячим лбом к прохладной двери. Общее состояние напоминало легкую простуду. По крайней мере было очень похоже. Плотнее закутавшись в одеяло, переступил босыми ногами на придверном коврике, ощущая кожей мелкие песчинки. В дверь снова забарабанили. Лёнька поморщился. Ночной визитер, видимо, был очень настырен. — Кто? — произнес он хрипло и не узнал собственный голос. — Это Николай Бурлаков. Лёня, открой, есть разговор. — Что? Зачем? — Лёнька испуганно сделал шаг назад. — Не стоит, Николай Евгеньич, поезжайте домой. — Я тут тебе привез кое-что, — врал напропалую охранник. Стас, стоя у двери, делал настойчивые знаки, вполне выразительно давая понять, чтобы он продолжал уговаривать. Он просто на мог уйти, не убедившись воочию, что с Лёней все в порядке. В груди до сих пор клокотала злость на Орлову. Как и каким образом она сумела провернуть этот фокус, заставив его расписаться и при этом не показав сам бланк, было не ясно. Все документы он читал от корки до корки и виделся с Крис во время процедуры слияния, но там присутствовал весь состав администрации холдинга. За хаотичными мыслями он едва не пропустил момент, когда Лёня с возмущенным ворчанием открыл дверь. Стас, метнувшись в открытый проем, вместо Лёньки хватанул воздух и едва не упал. Васнецов, испуганно взвизгнув, попытался захлопнуть дверь, но лишь съездил Стасу по лбу, отскочил и замер, прижав руки ко рту. Отпущенное в свободный полет одеяло стало сползать с плеч, но было подхвачено вместе с Лёнькой в крепкий удушающе приятный захват. Ленька бросил лишь взгляд на взволнованное лицо Стаса, и глаза стали наливаться слезами. «Почему? За что ты так со мной?» — Кричала душа, но подкативший к горлу ком не давал вымолвить ни слова. Стас, обхватив его руками, как был в одеяле и босого приподнял над полом и прижал к груди. — Господи, Лёня, как ты напугал меня своим отъездом. Все неправда, — Стас, опустив его на пол, обхватил лицо парня и покрывая его россыпью поцелуев после каждого слова запричитал: — Не верь, этот документ сфабрикован. Я докажу. Возвращайся. Пожалуйста. — Я не могу, — едва вымолвил Лёнька сиплым со сна голосом. Я читал контракт, — слезы заструились по светлой румяной коже. — Ты потеряешь почти половину бизнеса, а Николай Евгеньич и Витя работу. — указал на закурившего на лестничной клетке водителя. Лёне очень хотелось поверить его словам. Но все предыдущие влюбленности показали, что счастье в его жизни мимолетно. Как блеск звезды, как взрыв сверхновой. — Черт с ним с бизнесом, не пропадем… — начал было Вершинин. — Нет, — Лёнька закрыл ему рот ладонью и ощутил как губы Стаса, его язык проходятся нежной лаской по ладони. Сглотнул натужно. — Сначала разберись со своим браком. От тебя зависят сотни, тысячи людей. Стас кивнул и поднялся. Он еще раз обнял Леньку, прижимая к себе его по мальчишески хрупкое тело и прижался к губам в нежном, но глубоком поцелуе. — Верь мне, прошу. Я разберусь, дай мне пару-тройку дней. Лёнька кивнул. А что еще он мог ответить? Больше всего хотелось, чтобы Стас ушел. Но сделал это сам, без скандала и истерики. Ему нужно было подумать. Серьезно подумать. И переспать наконец с этой мыслью. А еще хотелось, чтобы все случившееся оказалось сном. Пусть страшным и кошмарным, но сном. После ухода Вершинина, он закрыл дверь, постояв прижавшись к ней всем телом и вновь завалился в постель. А утром не смог встать с кровати. Его одолевали то жар, то озноб. Тело болезненно ныло, дотронуться до кожи было нереально. При каждом касании будто бы прожигало огнем. Было и ежу понятно: он заболел. *** — Ты где? — Кристина выехала на проспект Вернадского и остановила под светофор свой BMW. — Чертова техника… — Девушка нажала громкую связь на «продукте яблочного гаджета». — Уже выезжаю, — раздалось из динамиков. Но Кристина не дала своему визави продолжить, перебив на середине фразы. — Кстати, у меня новости, — она улыбалась. Даже посторонний обыватель мог бы глядя на нее сказать, что девушка довольна собой. — Хорошая? — вновь спросила трубка. — Просто замечательная. Ты не поверишь, все оказалось проще, чем мы предполагали. Все расскажу на месте. Она сбросила звонок и радостно вздохнула. Но тут же сникла, поняв, что затор на дороге не «рассосался». Пробки в это время в центре столицы порой достигали шести баллов. И в такие моменты безумно хотелось пересесть на частный вертолет. Она совсем недавно прошла стажировку в Италии и, получив лицензию пилота, рвалась в небо. Но отец, панически боявшийся летать, запретил. — Старый маразматик… — в сердцах выругалась девушка и стукнула по рулю. Через пару минут движение возобновилось, и BMW тронулся с места.