Лабиринты лжи

Я нарезала круги по комнате, не сдерживая выражений. Вот как?! Как меня угораздило с одного поводка на другой перескочить? Как бы это ни звучало, но между двумя поводками, я бы выбрала тот, что держал Мальбонте. От мысли, что я марионетка в руках ангела, хотелось кого-нибудь выпотрошить. Стоило взгляду зацепиться за окно, как все мое внимание тут же было приковано к башне. По спине пронеслась волна холодной дрожи при воспоминании о Мальбонте, стоявшем спиной к зеркалу. Что это было? Портал? Какое-то пространственное заклинание? Или я просто спятила? Я замерла у окна и, покусывая острый кончик черного ногтя, вглядывалась в окутанное вечерним туманом пространство, где проглядывался силуэт башни. Может, он просто перемещается с помощью зеркала и сам контролирует все, что происходит в школе? И так же получает информацию и дает распоряжения? Память подбросила мне воспоминание о разбитом зеркале в покоях Маля. Окровавленные осколки поблескивали на полу в лучах пламени и словно всхлипывали от страха перед гневом полукровки. Почему оно было разбито? Что-то пошло не по плану? Крыса принесла плохие новости или вовсе настучала на два фронта? Вопросов становилось все больше, а ответы не спешили появляться. Интересно, если Мальбонте знал о походе в долину смерти, знает ли он о визите в Цитадель? Что-то мне подсказывает, что да. Сильно сомневаюсь, что его вообще можно застать врасплох. Я повалилась на кровать, закрыв лицо руками в неимоверном желании переместиться куда подальше. Вспомнив о ленте, я принялась крутить рукой перед лицом, разглядывая фиолетовые переливы под кожей. Интересно, если я сбегу на Землю, Уокер все равно меня достанет с ее помощью? — Черт! — прошипела я в пустоту комнаты. Мысли снова вернулись в пустующие покои башни. Но в этот раз не к зеркалу, а к магическому эхо и странной энергии, которая там витала. Нечеткая и слабая, она продолжала сбивать меня с толку своей прозрачностью. Она была достаточно ощутима, но напоминала шифоновую вуаль. Слишком легкая, как будто неполная. Эхо от сильного заклинания отдавало неприятным гудением в ушах, и это наталкивало на мысли, что в башне держали кого-то очень важного. Или же очень опасного. А что, если одна из разделенных ипостасей Маля была заточена прямо здесь — в школе? Звучит, как бред. Держать столь могущественного и опасного бессмертного в столь очевидном и мало защищенном месте, как минимум, — идиотизм. Либо у ангелов завышенная самооценка, либо это часть какого-то плана. Я крутилась в постели, пытаясь найти удобное положение, но досада за принятое решение прилететь в школу обращалась в желание выпрыгнуть из шкуры и не давала сну никаких шансов завладеть моим сознанием почти до самого утра. Когда зевота все же сморила меня, отвлекая от навязчивого намерения не спускать глаз с башни, я все же уснула. Сквозь сон услышав странных шорох, я распахнула глаза и поняла, что нахожусь не в своей постели. Я лежала на сырой земле, а вокруг висел густой запах крови. Давно забытая жажда вдруг вспыхнула, наполнив рот слюной, но я мгновенно отмахнулась от этого чувства. Где-то рядом хрустнула ветка. Я вскочила на ноги схватившись за бедро там, где должен был быть кинжал, но обнаружила, что одета в то же, в чем ложилась спать. Я вся обратилась в слух, метая взгляд к каждой тени, к каждому жухлому листу, что похрустывал, гонимый ветром. В этом месте подозрительным было все. Воздух казался застывшим и густым, словно вакуум, в котором каждый шелест проникал под кожу, вселяя животный страх перед чем-то незримым. Ни единого запаха, кроме крови и пепла небытия, ни единого оттенка энергии, что помогла бы почувствовать чужое присутствие. Ничего. Казалось даже тусклый красноватый свет уходящего солнца застревал в этом воздухе и переливался, как жидкость. Я чуть развернулась, пробуя сырую почву босыми ступнями, продолжая осматриваться, когда под ногой что-то хрустнуло. Почва влажно хлюпала под ногами, иногда затягивая по самую щиколотку. Опустив взгляд к земле, я застыла. Кровь в таких количествах пропитала землю, что превратила ее в болото, сплошь устеленное побелевшими от времени костями. Я уже видела подобные пейзажи и этот бы меня не удивил, если бы взгляд не уловил нечто подозрительное. Кости были слишком маленькими. Полная противоречивых эмоций и подозрений, я присела на корточки, и, стараясь не терять бдительности, подняла с земли небольшой белесый череп. С гладкой поверхности по руками текла густая остывшая кровь, оставляя неприятные холодные дорожки на коже, срываясь тяжелыми каплями, что не издавали при этом характерного глухого звука. Я поднесла его ближе, чтобы лучше разглядеть. — Что за, — прохрипела я, севшим от ужаса голосом. Тьма небытия смотрела на меня через черные пустые глазницы детского черепа. Совсем маленького, может даже новорожденного ребенка. И к моему ужасу и удивлению эта кровавая трясина была сплошь покрыта детскими костями, как дышащим смертью ковром. Меж ребер саднило жуткое чувство, словно от этого зрелища оставались ожоги на душе. — Так много, — растерянно прошептала я, но голос словно путался в паутине неподвижного вязкого воздуха. За спиной снова раздался хруст с приглушенным, как отдаленное эхо, детским смехом, от которого все тело пронзило электричеством. Неестественность этого звука на фоне раскинувшейся картины, взбаламутила каждую нервную клетку. Я вскочила на ноги, но не успела даже среагировать. Темный силуэт не оставлявший за собой ни запаха ни энергетического шлейфа врезался в меня, как товарный поезд. Меня буквально вышибло из видения на холодный мраморный пол спальни. Больше шокированная, нежели напуганная, я отползла к стене, оглядывая темное пространство, но, ожидаемо, никого не обнаружила. Дыхание сбилось, а ноздри обожгло обилием запахов жилого корпуса академии. Руки и ноги были в крови и грязи, красноречиво давая понять, что это был вовсе не сон. — Да какого хрена происходит в этой чертовой школе? — рычала я, разглядывая липкие от крови ладони. Кончики пальцев казалось до сих пор чувствовали гладкую поверхность детского черепа. — Что это было за место? Не в силах выносить ощущение липкости от месива, которым была измазана, я поднялась и отправилась в ванную. Остервенело натирая кожу до красноты, я пыталась избавиться от мерзкого тошнотворного ощущения. Пусть я демон, пусть я сама пролила не один литр крови, но смерть ребенка… Такого количества детей… Мне было не по себе от одной мысли, что могло там произойти. Еще больше меня беспокоил вопрос о том, как, а главное зачем я туда попала? Пытаясь найти ответы на эти вопросы я чуть ли не до мяса стерла кожу на руках и заметила только тогда, когда на поверхности появилась кровавая роса. Запах собственной крови подействовал неожиданно отрезвляюще, будто вытесняя наваждение на задворки сознания. Я перестала сдирать с себя кожу и, смыв кровь, отрешенно наблюдала, как стягиваются ссадины. Приведя мысли в порядок я вернулась в комнату. Зрение обострилось, так что лунный свет лежал на полу, как рассыпанная люминесцентная пыль. Сердце глухо ударилось о ребра, когда боковое зрение выхватило силуэт башни в кристально чистом ночном сумраке. Шпиль вонзался в лунный диск как в игольницу. Дразнил навязчивыми вопросами о том, что хранились в брошенных покоях. И самым странным из них был — почему меня вообще это интересует? Но мысль, что в башне был заточен расколотый Мальбонте почему-то навязчиво просачивалась мне в голову, разрастаясь там, как опухоль. — Брось, Стеф, оно тебе не нужно, — бормотала я себе под нос. Может я могу узнать что-то в их библиотеке и успокоиться? Обреченно вздохнув и чертыхнувшись, я наспех натянула одежду и бесшумно выскользнула из спальни. Пустые коридоры школы умиротворенно дышали свежим ночным ветром, что шелестел листьями плюща, обвивавшего своими цепкими объятиями колонны и фризы, молчаливо хранившие в себе историю мироздания в неподвижности резных изображений. В сумраке светлый мрамор выглядел как старец, что загадочно смотрел на меня, осознавая насколько незначительны и малы мои знания. Как на дитя, что не могло себе представить мира за пределами игровой площадки. Я привыкла думать, что все всегда гораздо проще, чем кажется. И часто была права, даже в вопросах, о которых люди любили спорить десятилетиями. Как, например, излюбленные споры историков о мотивах воин на Земле. Кто-то хочет власти и умеет морочить головы тысячам идиотов. Никаких войн во имя мира. Война питается лишь алчностью и злобой, все остальное — красивый обман, которым люди пытаются оправдать тысячи, миллионы смертей. Интересно, что сама Война сказала бы на их потуги оправдать свою низменную тягу убивать друг друга и упиваться этим? Поглощенная мыслями, я миновала лестницу и повернула к коридору, в конце которого находился архив. Наверняка здесь есть и учебная библиотека, но предчувствие подсказывало — то, что мне было нужно, не входит в программу. Архив оказался открыт. Это стало для меня несколько неожиданным. Я готовилась к тому, как буду вскрывать замок, пытаясь не психануть и не вынести дверь. На секунду я даже усомнилась в том, что здесь хранится что-то полезное, раз его не запирают, но вспомнила о ленте. Света, льющегося сквозь стеклянный купол в потолке было достаточно, чтобы четко видеть каждый потертый корешок. Я прошлась взглядом по полкам, читая названия, аккуратно вытягивая видавшие лучшие времена увесистые тома в обложках, пропитанных оттенками энергий их державших. Не находя ничего интересного, я ставила их на место, продолжая поиски сама не зная чего. Перебирая одну книгу за другой, пролистывая сотни страниц напоминавших своим содержанием лекции церковно-приходской школы я все больше и больше чувствовала закипавшее раздражение. Строгая сегрегация ангелов и демонов, как основа мироздания. Есть только добро и зло. И никаких «но». Я ядовито прыснула, раздраженно воткнув потертый том обратно на полку. То есть, выходит, демоны признают свою суть, но при этом вполне способны на самопожертвование и сострадание, а ангелочки просто довольствуются тем, что их создатель избрал нести свет в этот мир. Остальное уже не так важно. Больше, чем эти пособия по лицемерию, меня злило назойливое чувство голода, которое уже превратилось в подобие внутреннего голоса, что требовал срочно отправиться на охоту. Когда я уже была готова бросить попытки что-то узнать, взгляд споткнулся о корешок с надписью «Закон неприкосновения» на полке почти под самым потолком. Взлететь я здесь не смогу: слишком узкие проемы. Если опрокину стеллаж, грохот будет слышен до самого лагеря. Ничего похожего на лестницу, которой пользовался Геральд в прошлый раз, я тоже не заметила. — Ну что ж, — выдохнула я, снимая обувь. Сделав шаг назад, пробуя холодный мрамор ступнями, я почти бесшумно взбежала несколько метров по стене и, вклинившись между колонной и стеллажом, достала нужную книгу. Уперевшись спиной в колонну, а ногами в боковую стенку стеллажа, я прямо навесу открыла книгу. Выцветшие страницы слегка похрустывали, когда я переворачивала их, поглощая серебро лунного света. Написанная от руки, книга выглядела куда старше прочих и источала странную энергию. Аккуратно выведенные буквы на старом ангельском диалекте, словно шептала мне, отчего появилось неспокойное ощущение чужого присутствия. Сквозь ненавязчивый шепот в голове, я бегала взглядом по строкам, выуживая что-то среди привычных «ангелы и демоны не должны…», «равновесие» и бла-бла-бла. Но одна из глав все же привлекла мое внимание. Дитя во грехе рожденное, вобравшее и тьму, и свет в душе невинной и неокрепшей, сместит весы Немезиды к хаосу грядущему, ибо смерть младенца балансу несвойственна, как несвойственна ему жизнь смешением сил порожденная. Я будет дитя такое слабым и к жизни неспособным. Я хмурила брови, вчитываясь раз за разом в строки, отрицавшие саму возможность существования детей-полукровок. Выходит, Мальбонте единственный в своем роде выживший ребенок ангела и демона? Это странно, ведь он точно не тянет на слабого и неспособного к жизни. Напротив, его сила в разы превосходит любого известного бессмертного и едва ли умещается в собственном теле, раз ритуалом был порожден сосуд. Зацепившись за эту мысль, я продолжила читать, но, как и ожидала, не нашла ничего, что дало бы мне пищу для размышлений. Может я сама усложняю очевидные вещи? Просто сыграла несчастливая карта и Мальбонте выжил? Тогда что произошло? Почему ребенок, который не должен был выжить стал воплощением ужаса для мира бессмертных, опасным настолько, что его сущность раскололи и заточили на тысячелетия? Может в трактате что-то есть? Я ведь не читала его, только слышала то, о чем свистит каждый чайник. Проблема лишь в том, что он скорее всего в библиотеке адского факультета, который, возможно, погребен на веки вечные. Слишком долгие мысли о Мале вдруг вильнули в полумрак стратегического кабинета, где он показал мне часть своего детства. Его мать постоянно была чем-то обеспокоена и оглядывалась на каждую тень. Так не делают те, кто беспокоится о больном ребенке, коим он, кстати, не выглядел и тогда. Так выглядят те, кто скрывается. Сейчас я поняла: серые, как небо перед самым рассветом, глаза были полны страха. Из-за чего? Из-за наказания за нарушенный закон неприкосновения? Нелогично, ведь если ребенок выжил, то и равновесие не пострадало. Если только… — Что ты здесь делаешь? — раздался низкий, строгий голос откуда-то снизу. От неожиданности я вздрогнула и, потеряв точку опоры, сорвалась вниз. Благо отточенные рефлексы не дали мне сломать копчик, и я приземлилась на четвереньки практически у самых ног Геральда. Книга предательски громыхнула рядом. Демон поднял ее, чуть сузив глаза, читая надпись на обложке. — Ночные существа открывают в себе тягу к познаниям среди ночи? — с ноткой иронии в голосе, но не отпуская строгого тона, спросил Геральд. — Что-то вроде того, — отмахнулась я, сунув босые ноги обратно в черные ботинки с широкой протекторной подошвой. — Искала что-то конкретное? — тем же тоном спросил демон. — Что-то о Мальбонте, не так ли? Я вскинула голову, схватившись взглядом с глазами Геральда. Ничто в его взгляде не указывало на то, что я сейчас же отправлюсь в темницу, а наутро лишусь головы, ведь ситуацию нельзя было истолковать никак иначе, нежели шпионаж. Но Геральд продолжал холодно смотреть на меня, ожидая ответа. Осторожно подбирая слова, я сказала: — Мне показалось, в том, что привело к происходящему слишком много белых пятен. — Пояснишь? — чуть подняв голову, спросил Геральд, строго сложив руки на груди. — История гласит, что дети ангелов и демонов нежизнеспособны и умирают вскоре после рождения, а существование Мальбонте и вовсе отрицалось до недавнего времени. Я замолчала, нарочно подвесив мысль в воздухе, дав Геральду понять, что хочу услышать его мнение по этому поводу. — Иногда история пишется не для того, чтобы рассказать правду. А для того, чтобы рассказать нужную ее версию. Ведь не существует абсолютной правды. — Как не существует и абсолютного добра или абсолютного зла, — продолжила я мысль учителя. — Верно, — Геральд слегка улыбнулся одними глазами, хотя скорее всего я не должна была видеть эту эмоцию, так как лицо демона мгновенно снова приобрело острые строгие черты. — Так же как смертные сами решают верить ли им в бессмертие, так и бессмертные должны были решить, верить ли им в мистического монстра, что выровняет весы Немезиды или же спалит мир до тла. От того каким тоном Геральд говорил эти слова, что-то внутри меня заерзало в опасениях. — Вы ведь не против него на самом деле, так ведь? — я понизила голос до едва слышного шепота, словно боялась, что стены выдадут нас. — Нет. Как и ты, на самом деле, — добавил Геральд, сузив непривычно светлые для демона глаза, — Я вижу, как под спесью таится солидарность его идеям. — И, тем не менее, вы здесь, — я проигнорировала попытку уличить меня в связи с Мальбонте, все еще прикидывая возможность того, что меня пытаются поймать за язык. Геральд пожал плечами, проходя мимо меня к стеллажу, чтобы поставить книгу на полку. — Я уже не молодой и пылкий демон, который может броситься с головой в идею, тем более, чужую. Но я ответственен за сотни жизней таких идиотов, — несмотря на то, что он стоял ко мне спиной, в голосе чувствовалась ироничная улыбка. — Ангелы, демоны, непризнанные. Все они слепнут под чужим влиянием. Будь то влияние Мальбонте или Цитадели. Я не могу позволить, чтобы дети несли свои жизни за чужие идеалы, — Геральд повернулся ко мне лицом, прошуршав по полу тканью черной мантии. — Поэтому я здесь. Я молча смотрела в глаза демону, ощущая, как мерно и расслабленно висит в воздухе его энергия. Его словам хотелось верить, но, к счастью или к сожалению, я не располагала роскошью запаса доверия. — Возвращайся в комнату. Ребекке не понравится, что ты бродишь ночью по школе, а ее снисхождение для тебя будет не лишним. Я фыркнула носом и молча вышла из архива, тем же путем вернувшись в комнату. Чем больше бессмертных я узнаю, тем более пестро и неоднозначно выглядела картина в моей голове. Тем больше таких простых, чисто человеческих, казалось бы, несостыковок всплывало. Я завалилась на кровать и, закинув руки за голову, долго думала, слушая шепот собственного дыхания, в пустой спальне. Думаю, мне все же стоит попытаться проникнуть в библиотеку Ада. Если она уцелела, возможно удастся что-то узнать. Вот только как? Паранойя крепчала, ведь я практически до самого рассвета испытывала навязчивое чувство присутствия Мальбонте, но проверять я, само собой, не собиралась, по большей степени из-за опасений оказаться правой. Еще больше свербило хреновое предчувствие от предстоящего визита в Цитадель. На рассвете, едва только порозовела кромка горизонта, раздался стук в дверь. Я почувствовала цитрус и мяту еще до того, как ангел ритмично ударил костяшками по шершавому дереву, и ненароком вспомнила, как не заметила стоящего в полутора метрах Геральда. Наверняка амулеты. Лениво потянувшись, я подошла к двери и молча ее открыла. Привычно бодрый и собранный, Дино окинул меня взглядом после которого обычно спрашивают что-то вроде: «Ну и сколько ты вчера выпила», но вместо этого коротко сказал: — Пора. — Если что, парадно-выходного у меня ничего нет, — попыталась я придать разговору непринужденную атмосферу, ибо заносчивое выражение лица ангела меня раздражало. Зачем пытаться выглядеть, как выдрессированный солдат, тем более, после того, как уже пытался стать мне приятелем и психотерапевтом? Цель была достигнута. Черты лица Дино смягчились, хоть никаких ярко выраженных эмоций не последовало. Ну, хоть так. — Это неофициальный визит. Нет нужды об этом беспокоиться. — Какие же вы, ангелы, зануды, — прыснула я, протиснувшись в зазор между дверью и плечом Дино. После этого я все же почувствовала, как улыбка тронула серьезную физиономию ангелочка. У главных ворот академии нас ждали Ребекка с дочуркой, Люцифер и младшая дочь Маммона, что строила глазки Малю в ночь побега. Не знай я отношение Маммона к идеям Мальбонте, подумала бы, что их семейка ведет двойную игру, но, судя по всему, демоница просто флиртует со всем, что движется. Чуть поодаль смирно стояли три дракона, одного из которых я узнала. Чешуйчатый засранец, порвавший Фолла на ремни, смотрел на меня с несвойственной драконам осознанностью в глазах. — Выдвигаемся, — властно произнесла старшая Уокер, окинув присутствующих ледяным взглядом, подмечая все ли в сборе. Путь до столицы ангелов оказался неблизким, но не изматывающим. Держась на восходящих потоках воздуха, можно было спокойно планировать, не растрачивая лишнюю энергию. Я старалась держаться позади, но каждый раз за спиной вырисовывался Люцифер. Можно подумать, у меня есть шанс сбежать, даже, если бы я этого захотела. Просто я знала, что армия Маля готова, и Цитадель познает все прелести войны первой. И случиться это может в любой момент. Вскоре на горизонте стала прорисовываться острая кромка столицы. Шпили многочисленных башен впивались в ватные облака, словно удерживали их над городом. Золотые крыши отбрасывали слепящие блики, как будто были облиты жидким солнечным светом. Издалека Цитадель выглядела величественной и светлой. Дворец серафимов, возведенный из белого мрамора, горделиво возвышался над городскими зданиями, робко обступившими его со всех сторон, как птенцы обступают мать. Скульптуры ангелов, как симптом самолюбования небожителей, снисходительно наблюдали за городом с карнизов, а белоснежные фризы затмили бы любой земной шедевр изящностью тонкой резьбы. Каждый метр сего творения просто кричал о превосходстве ангелов над прочими бессмертными, ведь даже дворец Сатаны выглядел куда скромнее, хоть тоже впечатлял своим размахом и убранством. Мы приземлились на просторной площади, которая, судя по всему, была взлетно-посадочной полосой для драконов. Когда я проходила мимо того, на котором летела Вики, змей угрожающе клацнул зубами рядом с моим плечом, вынудив меня наотмашь ударить по широкой морде, повинуясь рефлексам. Дракон недовольно зарычал, вскинув голову, и оскалил зубы. — Фыр! — младшая Уокер дала короткую голосовую команду, и змей тут же смиренно опустил голову, продолжая сверлить меня взглядом. Игнорируя это, я прошла мимо Дино и Мими, к Ребекке, которая что-то говорила подошедшему к ней ангелу. Кивнув ему в ответ, Уокер повернулась к нам и одним жестом велела идти следом за ней. Обилие белых перьев на улицах буквально резало глаза. Ангелы сновали по мощеным улицам, шурша крыльями и одеждами, сливаясь в одно сплошное пятно гребаной благодати. Вальяжно прогуливающиеся престолы, белокрылые детишки, что мельтешили под ногами. Все выглядело так, словно Цитадель не имеет никакого понятия о возвращении Мальбонте и грядущей резне. Видимо заметив, как я оглядываюсь вокруг, Дино поравнялся со мной и произнес достаточно тихо для того, чтобы услышала только я. — Совет не хочет паники. Мобилизация войск проходит на окраинах города. — Они правда надеются, что смогут удержать войска Маля за пределами городских стен? Ни разу не самонадеянно, — съязвила я, подняв взгляд к небу, испещренному пиками крыш. — В городе запрещено летать? — спросила я, обратив внимание, что в воздухе лишь несколько экипированных архангелов верхом на драконах, пролетающих над площадью. — Да, столица слишком густо населена. Если бы все летали, — Дино слегка наклонил голову на бок, предоставляя мне возможность закончить фразу. — Это походило бы на хаос в стае голубей. Ангел подавил смешок, хотя всем своим видом пытался показать, что выражение было не слишком лестным. Чуть позади шли Вики, Мими и Люцифер. А впереди, возглавляя нашу процессию, — Ребекка. Золотые крылья серафима были напряжены до едва заметной дрожи меж лопаток, а терпкая энергия выдавала волнение, природой которого обычно было плохое предчувствие. Что-то мне подсказывало, что единственная смертная в совете серафимов имеет свои мысли о происходящем.

Soudtrack: Grandson — Blood//Water

Вскоре, молча миновав несколько дорого убранных кварталов, мы оказались у кованных ворот метров двадцати в высоту. По обе стороны горделиво стояли стражи, угрюмо сверлящие дыру в воздухе перед собой. Они даже не обратили внимания на нас, продолжив неподвижно стоять, подпирая мостовую тяжелыми алебардами. Сад, ведущий к главному входу во дворец мог бы вполне сойти за Эдем. По крайней мере, я почти уверена, что большинство людей именно так себе его и представляют. Приторно сладкий запах цветов и фруктов напрочь глушил обоняние, вызывая непреодолимое желание чихать. Над входом во дворец меж двух исполинских колонн левитировал голубой кристалл, источающий сильнейшее магическое эхо, которое жужжало в ушах, как напряжение в трансформаторе. Оно ввинчивалось в виски, вызывая отвратительное гудение, от которого закладывало уши. — В чем дело? — Дино ненавязчиво коснулся моего предплечья. Тепло его кожи показалось чем-то почти неестественным на фоне раздражающих ощущений от присутствия здесь. Я еще раз подняла голову к кристаллу, проигнорировав вопрос ангела. Он был похож на те, что были в зале совещаний в академии. Но при этом настолько мощным, что коснувшийся его наверняка разлетится на молекулы. Интересно, какова его функция? Трансформаторный блок энергии в городе? Или защита? Люцифер слегка толкнул меня в спину, красноречиво дав понять, что я слишком медлю. Тихо рыкнув на демона, я ступила на порог здания в котором было средоточие ангельской власти. Возможно в первые годы после своей смерти, я бы испытала некий трепет от присутствия в таком месте. Низший демон на аудиенции с советом серафимов. Сейчас же, я испытывала только кислый привкус отвращения. Уверенность ангелов в собственном превосходстве сыграет злую шутку с тысячами жителей этого города. По ковровой дорожке, что приглушала звук шагов, мы прошли по длинному коридору, украшенному множеством кованных канделябров, картин и фресок. Меж высоких витражных окон висели флаги, на которых золотыми нитями были вышиты какие-то руны. Высокие двойные двери в конце коридора медленно раскрылись перед подошедшей к ним Ребеккой, впустив нас в просторный круглый зал, украшенный в духе всего дворца. В центре на мраморном возвышении стоял стол, за которым сидели четверо златокрылых мужчин. Все они выглядели молодо, но энергия, окутывающая пространство невидимой глазу вуалью, выдавала многовековое могущество. Холодные безразличные взгляды скользнули по каждому из нас, стоило приблизится к постаменту. Члены совета явно не считают нас достойными своего внимания и все же зачем-то мы были сюда приглашены. — Рад снова видеть тебя, Ребекка, — снисходительно улыбнулся мужчина, сверкнув глазами цвета мокрого асфальта в сторону старшей Уокер. — Спасибо, что приняла наше приглашение. — К чему формальности, Эрагон? — голос Ребекки был похож на закаленный в бою клинок, жесткий и бескомпромиссный. — И так ясно, что это не было дружеским жестом. Советник сузил глаза, признавая в Ребекке достойного соперника. — Приятно осознавать, что ты столь ответственно подходишь к происходящему. Тогда, полагаю, мы можем перейти сразу к делу, — серафим сложил пальцы домиком перед лицом, упершись локтями в стол. — И начнем, пожалуй, с того почему ты не доложила нам о том, что твоя дочь провела в лагере Мальбонте несколько дней, а в школе поселилась его шпионка? Всего две фразы наэлектризовали воздух настолько, что, казалось, послышался статический треск в волосах. Лента под кожей едва ощутимо ужалила меня так, чтобы я не выдала ее воздействия. Безмолвный приказ к молчанию еще до того, как я успела вспыхнуть. — Как вы узнали? — не сменив тона, ответила Ребекка вопросом на вопрос. — Ребекка, ты должна понять, что влияние Цитадели не эфемерно. Все, что нам нужно, мы всегда узнаем. И ты провела достаточно времени в совете, чтобы это понять. Уокер молча выдержала испытующий взгляд советника и тот переключился на Вики. — Что ж, раз это мы выяснили, будь добра поведать нам, что ты смогла узнать, и как вам удалось сбежать? — Почему вы спрашиваете именно меня? — Вики пыталась подражать матери, но голос предательски дрогнул, выдав волнение непризнанной. — Потому, что ты провела в лагере больше всего времени. И тебя не держали в темнице в отличие от остальных. В этот момент наши с младшей Уокер лица наверняка выглядели одинаково. Значит в лагере тоже есть крыса. И не какая-нибудь, а приближенная к Цитадели. — Как вы… — запнулась Вики, но тут же снова горделиво вскинула подбородок. — В прочем, так и есть. Мальбонте действительно хотел завербовать меня и обращался со мной обходительно. — И что же ты можешь сказать о нем? — спросил другой, до этого не подававший голоса серафим с длинными, почти прозрачными белыми волосами. — Действительно ли он монстр, которым его считают? Я посмотрела на непризнанную, уверенно расправившую плечи перед тем, как ответить, заранее зная, что она скажет. — Да, он монстр и его нужно остановить во что бы то ни стало. Я не смогла удержаться и презрительно цыкнула языком, что не скрылось от внимания окружающих. Черт! — А что ты можешь сказать? — я не ожидала, что серафим обратится ко мне напрямую, в конце концов, они даже не пытаются скрыть своей предвзятости. — О Мальбонте? — уточнила я, скрестив руки на груди, бросив все усилия воли на то, чтобы вибрации моей энергии не показалась никому подозрительными, ведь здесь я на чертовски тонком льду. Серафим коротко кивнул. — Он силен и опасен. Но хуже то, что он зол. Вы, конечно, никогда не послушаете кого-то, вроде меня, но дать ему то, чего он хочет, было бы лучшим решением. Это могло бы помочь избежать кровопролития. — Это шутка такая? — в голосе Вики зазвенели истеричные нотки. — Я о том, что, если слухи правдивы, то никто не может прикоснуться к ключам Шепфа, которые нужны Мальбонте, кроме самого Шепфа. Так почему бы не дать ему сгореть заживо от их мощи, вместо того, чтобы провоцировать его, — глаза советника угрожающе сузились, и я почувствовала, как его разум бесцеремонно вонзился в мой, но я продолжила открыто смотреть на него, придерживаясь холодного бесстрастного тона. — Если только вы не знаете наверняка, что он может взять то, что ему нужно. Я максимально незаметно возводила зеркальные заслоны в своем разуме, пока серафим искал что-то, что дало бы ему возможность казнить меня без суда и следствия. Зеркальные заслоны — самый шикарный прием блокировки разума, которому меня научил один демон, с которым хотелось бы больше никогда не встречаться. Суть в том, что они отражают мысли того, кто проникает в разум и остаются незамеченными, что чертовски полезно, если стоишь на острие бритвы и берешь на понт верховных бессмертных. Если только возводишь их вовремя. Не подавая вида, что чувствую присутствие советника в своей голове, я хотела продолжить свою мысль, но дверь в зал с грохотом распахнулась. Все повернули головы в сторону источника звука. На пороге, чуть запыхавшись стоял потрепанный, бомжеватого вида ангел в сопровождении десятка стражников. Взгляд метал молнии, и смотрел он на Ребекку. Не к добру это. — Архангел, Йор, объяснитесь, — строго проговорил серафим, ударив ладонью по мраморной столешнице. Я сразу почувствовала, как цепкие путы чужого разума перестали стягивать голову. Ангел подошел ближе к возвышению, держась подальше от Уокер. Та явно была чем-то обеспокоена, хотя внешне вида не подала. Завидная выдержка. — Я должен сообщить совету о предателе в Цитадели. В самом сердце аппарата власти лазутчик Мальбонте. — Что ты несешь, Йор?! — голос Ребекки опустился почти до рыка. Кожей ощущалось ее желание заткнуть ангела. В этот момент стражи взяли под локти каждого из нас. Не понимая ничерта, я попыталась дернуться, но почувствовала, как острие копья уперлось мне в позвоночник. Люцифер мгновенно вскипел негодованием и отпустил парочку сочных фразочек в адрес стражников, за что получил под дых. Дино и Мими растерянно подчинились, не желая обострять ситуацию. Йор чуть ли не с пеной у рта ткнул пальцем в лицо Вики. — Она — сосуд Мальбонте?! Спросите, зачем она ему нужна? Серафимы вскочили с мест, ошарашенные новостями. Осознав чем пахнет ситуация, я чертыхнулась себе под нос и принялась прикидывать, как буду рвать отсюда когти. Советник метнул взгляд от Ребекки к Вики, затем ко мне и обратно, прорисовывая некие логические связи. — Хотите что-то сказать, Вики? — обратился он к ней с раскаленной сталью в голосе. Непризнанная дернулась в попытке высвободиться из хватки стража, но передумала и покорно опустила плечи. — Да, во время ритуала мне передалась часть его силы. По залу прокатилась вибрация растерянности и недоверия. Даже друзья Вики были ошарашены новостями. Лица всех присутствующих, кроме Ребекки, удивленно вытянулись, вперившись взглядами в непризнанную. Вот это новости. Смертная, которая без году неделю, как обрела крылья, вдруг оказалась сосудом Мальбонте. Я упорно делала вид, что в таком же шоке, как и все остальные. — Почему тебе, а не Люциферу например? — спросил советник, обходя стол совета, приблизившись к непризнанной. — Я не знаю, — голос Вики надломился. Ей было страшно от того, что она не понимает сути происходящего. Она ярая противница идей Мальбонте, как и мать, но против воли вовлечена в очень серьезную партию. Черт, да ее положение даже хуже моего. — Ложь, — завопил Йор, — они его потомки. Я видел записи в книге жизни. Они обе несут в себе кровь бессмертных. Кровь его падших родителей. Ох, нихрена себе. Вот тут в шоке была даже я. Потомки? Вот как простая смертная получила место в совете, а дочь стала столь важной фигурой на доске? Я бы поставила клинок на то, что Цитадель не упустит возможности поставить Мальбонте шах. — Что? Это неправда! — кричала Вики, вновь предпринимая попытки освободиться. — Неужели?! — в глазах Йора плескалось какое-то нездоровое неистовство, словно то, что он рассказал его лично касалось больше остальных. Щетинистая челюсть напрягалась так, что при желании можно было расслышать скрип сухожилий, а глаза метались из стороны в сторону. — Заткнись, Йор! — рыкнула Ребекка. — Она ничего не знала. — Все интереснее и интереснее, — вступил советник. Глаза его блеснули недобрым огнем. — Как туго сплетены интриги. Скользкие пальцы предательства протянулись даже в совет. Зараза, которой не должно существовать по законам равновесия, отравила даже серафимов. Что скажешь на это, Торендо? Взгляд советника метнулся к тому серафиму, что спрашивал меня о Мальбонте. Узкое андрогинное лицо Торендо вытянулось в неподдельном недоумении. — О чем ты, Эрагон? — Так вот зачем вы с Фенцио тянули к власти эту дрянь? Вы знали обо всем с самого начала? А теперь две смертные потаскухи стали виной всему происходящему. Эрагон практически полыхал от гнева, охватившего его от нахлынувшего осознания. Один из верховных серафимов причастен к возрождению Мальбонте еще до появления Ребекки в мире бессмертных. Вот и слетели маски. Нет ничего абсолютного. И в мире ангелов тоже. Вот только они сами так свято в это верят, что готовы разорваться, лишь бы этого не признать. Серафим выхватил меч из ножен, что угрожающе свистнул в воздухе и, пролетев несколько метров, вонзился в грудь Торендо до того, как кто-то успел понять, что произошло. Торендо зашелся влажным кашлем и, широко распахнув глаза, рухнул на колени. — Ты всегда был слеп, Эрагон, — сквозь боль Торендо растянулся в натужной улыбке, демонстрируя окровавленные зубы. — Наконец пришло время перемен. Все это время в зале висела звенящая тишина. Единственным звуком были хрипы умирающего серафима. Эрагон смотрел ему в глаза до самой последней секунды, пока тот не завалился на бок и не замер. — Что ж, — будничным тоном произнес Эрагон, поворачиваясь к Ребекке, — продолжим вершить справедливость. В рукаве серафима мелькнул металлический отсвет. Наверняка кинжал. Черт, нужно отвлечь его, если он прикончит Уокер, что будет со мной? Как поведет себя долбанная лента? Если меня не прикончат следом, конечно, я могла бы об этом узнать. Дабы отвлечь внимание Эрагона от Ребекки, я издевательски расхохоталась. Эхо моего смеха прокатилось по залу, привлекая внимание даже четвёртого члена совета, что не подал ни единого звука за все время, восседая, как восковая фигура. — Справедливость, — выплюнула я, вцепившись взглядом в потемневшие, как грозовое небо, глаза Эрагона. — Что вы вообще можете знать об этом слове? Вы провозгласили себя хозяевами всего сущего, загнали демонов на самое дно, а таких, как я и того глубже, наплевав на всё, чему учил вас Шепфа. А сейчас вы убили своего же, даже не удостоверившись в правдивости слов этого психа, — я метнула короткий взгляд к Йору, тут же вернув его к серафиму. — И кто же настоящий монстр на вашем балу лицемерия? — Думаешь слова какого-то отребья заденут меня за живое? Я убью любого, кто посмеет встать против воли Шепфа, не моргнув глазом. А шваль, вроде вас, еще и с особым удовольствием. Эрагон был опасно близко. Острие копья все еще упиралось мне в спину, пресекая все возможности спастись еще в зачатке. Но серафим вновь вернул внимание к младшей Уокер. — Не смей приближаться к ней! — взревел Люцифер. Чтобы усмирить принца Ада, стражам пришлось стянуть ангельские силки вокруг его крыльев и горла, но он все равно продолжал трепыхаться, порываясь освободиться. — Нет, Вики! — раздался голос Мими. Ребекка попыталась сделать выпад в сторону Эрагона, но получила удар наотмашь по лицу. Твою мать, не так я представляла себе свою кончину, но погнали. Улучив мгновение, когда держащие меня стражи хоть немного рассеют внимание, я резко раскрыла крылья, ударив ими обоих ангелов. Удалось высвободить одну руку, но второй решил, что я так просто от него не отделаюсь. Схватившись за запястье ангела, я поднырнула под нее и вывернула, ударив под локоть. Хруст сломанных костей вонзился в наэлектризованный воздух в унисон с болезненным воплем. Освободившись, я ударила сгорбившегося от боли ангела коленом в нос. Воспользовавшись замешательством, смогли освободиться Дино и Ребекка. С неожиданным проворством Уокер выхватила копье у стражника и замахнулась на мечущегося Йора. Металл сверкнул в воздухе перед тем, как погрузиться в плоть архангела по самое ратовище. Его глаза на мгновение перестали метаться вовсе стороны, сфокусировав угасающий взгляд на Ребекке. Он хрипел и кашлял, пытаясь что-то сказать, но небытие забрало его раньше. Рефлексы били тревогу, обострив до предела все чувства. Перед лицом свистнул металл широкого лезвия, ужалив щеку. — Адское отродье! — вопил страж, замахиваясь для новой атаки. — Если бы вас истребили вовремя, то и в войнах не было нужды. — Как невежливо, — я сморщила нос в наигранной обиде и отскочила в сторону. — А выглядишь как джентльмен. Увернувшись от очередной атаки, я прокатилась по полу в сторону Люцифера. Один из ангелов прижимал его к полу, все еще связанного. Я запрыгнула на плечи стража и, обхватив голову, провернула до хруста. Ангел мгновенно обмяк, навалившись всем весом на принца Ада. Выхватив клинок из ножен убитого, я перерезала ангельские путы. Люцифер бросился на помощь Вики, что уворачивалась от атак стража, пока Ребекка пыталась выжить в схватке с Эрагоном. Вакханалию за пятнадцать секунд заказывали? А вот она. Бой вспыхнувший в зале совета закончился, не успев начаться, когда стены содрогнулись от мощного взрыва. Стеклянный купол обрушился на нас ливнем осколков. Я выставила руки и пригнулась, защищая глаза, подставившись под удар одного из стражей. Если бы не Дино, толкнувший его плечом, тот наверняка убил бы меня. Я бросила ангелу короткий благодарный взгляд. Еще один взрыв. А за ним еще один, от которого дворец задрожал до самого основания. Сквозь брешь в потолке с улицы доносились звуки других взрывов и вопли субантр. — Мальбонте, — Эрагон озвучил мысли каждого присутствующего в зале. Еще один мощный взрыв стал последним для зала совета Цитадели. По стенам и массивным колоннам поползли трещины. С оглушительным грохотом дворец рушился прямо на наши головы. Осколок полыхающего камня, пробившего крышу, обрушился на возвышение и разнес в крошево мраморный стол совета. Пламя тут же занялось всем, до чего смогло дотянуться, в считанные секунды захватывая все пространство зала. Кислород выгорал очень быстро, уступая место черному едкому дыму. Никого уже не волновало, что происходило здесь минуты назад. Каждый хотел лишь не оказаться похороненным под обломками и не сгореть заживо. Кто-то попытался спастись через дверь, но стена обрушилась, подняв непроглядную завесу пыли. Я не видела никого и не имела ни малейшего понятия смогу ли кому-то помочь. Уж точно не в том случае, если сдохну здесь сама. Я подняла глаза к разрушенному куполу, прикрывая рот и нос рукавом в попытке не задохнуться. В просвете мелькнули золотые крылья. Если и есть шанс отсюда выбраться, то только вверх. Я собралась раскрыть крылья, но услышала надрывный кашель где-то совсем рядом. Оглянувшись, я увидела Мими. Демоницу прижало обломком к полу и одной ей из-под него не выбраться. — Черт, — рыкнула я себе под нос и бросилась к дочери Маммона. Просунув пальцы под основание глыбы, я до боли напрягла все мышцы в попытках освободить Мими, которая извивалась на полу от боли. Глыба поддавалась. Медленно увеличивался зазор между ней и полом, дав Мими пространство освободить ноги, но в этот момент снова начали сыпаться горящие обломки с крыши. Мы едва успели отскочить, но крыло обожгло резкой болью. В ноздри ударила вонь жженых перьев и плоти, а перед глазами все поплыло от от ярких вспышек. Я взвыла от боли, стиснув зубы до онемения в челюсти. Я не могу улететь! Адреналин кипятил кровь, выжигая вены изнутри. В общем шуме я пыталась увидеть или услышать кого-то, но треск пламени заглушал абсолютно все. Мими исчезла среди беснующихся языков пожара. Откуда ни возьмись появился Люцифер, оттолкнувший меня из-под рушащейся колонны. — Жива? — бросил демон, пряча лицо в изгибе локтя. — Лететь можешь? Я покачала головой. Люцифер бросил короткий взгляд на мое крыло, цокнув языком, и оглянулся в поисках потенциального выхода. — Давай! — демон протянул мне руку, перекрикивая рев пожара, но в этот момент крыша окончательно обвалилась. Град обломков отрезал нас друг от друга. Поднялась новая волна пыли, что забивала глаза и нос, усугубляя и без того нулевую видимость. Я надеялась, что Люцифер мог бы вытащить меня отсюда, но сына Сатаны не было ни видно, ни слышно. Придется спасаться самой. Решив не медлить, я метала взгляд по охваченному пламенем залу и заметила темнеющий на общем фоне разлом в стене. Преодолев груду обломков я добралась до трещины. Узкая. Могу застрять, но с другой стороны манил слабый поток свежего воздуха. Вариантов нет, придется рискнуть. Я протиснулась в разлом, вытянув крылья вдоль тела и принялась проталкиваться к заветному глотку кислорода. Легкие уже не справлялись с количеством дыма, и я заходилась приступами тяжелого кашля, который мешал мне продвигаться вперед. Обожженное крыло ныло от боли. Несколько мучительно долгих мгновений, и я рухнула на пол с другой стороны. Пол казался ледяным на фоне пылающей кожи. Я вскочила на ноги и нырнула в тень пустующей ниши. Город был охвачен хаосом. Сотни ангелов и демонов сражались на земле и в воздухе под затянутым багровыми тучами небом. Звенели клинки, отовсюду слышались предсмертные вопли. В небе живым облаком висела стая субантр. Кровожадные птицы пикировали вниз, нападая на жителей столицы, разрывая их в клочья. Не оставляя даже костей. Только лоскуты окровавленной ткани. Стараясь держаться в тени, я перебежками продвигалась вдоль стен, надеясь найти способ покинуть поле битвы. Впереди проглядывалось открытое пространство ведущее к дворцовой стене. Выберусь из города — возможно выживу. Я побежала, все еще придерживаясь темных участков. Вдруг кто-то перехватил меня прямо на бегу, схватив за горло, и не сдерживая сил, ударил об стену, выбив остатки воздуха из груди, в которой в панике металось сердце, готовое крошить ребра. Я почувствовала, как от удара захрустел мрамор под моей спиной. Схватившись за руку, что сжимала мне горло, я болтала ногами в полуметре над землей, осознавая в чьи руки угодила. Черные глаза Мальбонте вцепились в мои на опасно близком расстоянии. Этот взгляд, от которого, казалось, даже энергия цепенела от ужаса, останавливая привычную живую пульсацию. Запах его кожи смешался с запахом моего страха. Дыхание Маля обожгло кожу, когда он заговорил. Вкрадчиво, едва слышно на фоне царящего вокруг хаоса, словно отодвигая на задний план все лишние звуки, посылая по телу волны мурашек, вторящих низкой вибрации его голоса. — А вот и наша маленькая беглянка. Мы по тебе очень скучали, — его губы растянулись в хищной улыбке. Одновременно жуткой и пленительной. Истинный хищник. Обволакивает жертву в кокон сладкого урчания перед тем, как прикончить. Наклонившись ближе, Мальбонте прошептал, едва не коснувшись губами уха. — Мне правда очень жаль, что тебе придется заплатить за эту маленькую шалость. Я отчаянно пыталась сделать вдох, но длинные пальцы Мальбонте крепко сжимали мою шею. Он мог просто сжать еще немного сильнее и позвонки бы не выдержали, но нет. Он играл. Наслаждался. Я почувствовала, как от кончиков его пальцев под кожу пробралась холодная удушающая энергия. Черная, как его душа, отравленная ненавистью ко всему миру. Я чувствовала, как она начала жечь мне вены, как кислота, которая стремительно разносилась с кровью по телу. Я билась в панике, пытаясь освободиться, но хватка Мальбонте не ослабевала ни на мгновение. Отчаяние с неистовым, животным желанием выжить бесновалось во мне, ускоряя бег отравленной крови по венам. Я взвыла от ослепляющей боли, заполнившей все вокруг пестрыми вспышками. От агонии, рвущейся с криком из саднящего горла, внутри что-то надломилось. Словно плотина неведомой доселе энергии дала трещину и поток неудержимой силы рвался из тела, ища свободы. С моим криком взвыл порывистый ветер, поднявший столбы пыли и обломков. Клубами щепок и осколков он пронесся по нишам, как невидимое цунами, снося все, что удавалось снести. Яростный поток ветра ударил в грудь Мальбонте, отбросив полукровку на несколько метров и закрутился в темную воронку торнадо. Маль раскрыл крылья и взмыл в воздух, отлетев на безопасное расстояние. В панике и полном непонимании происходящего я подняла на него взгляд. Он лишь улыбнулся, хищно сузив глаза и скрылся из виду за пару взмахов широких крыльев. Ветер зло трепал волосы и одежду, но стоило мне перевести дух, стал стихать пока вовсе не исчез. Что это было?! Нет, некогда об этом думать. Я все еще в Цитадели. В сердце разразившейся битвы. Завидев отряд демонов впереди, я бросилась в противоположную сторону. С одним крылом и без оружия я не смогу противостоять даже суккубу. Над крышей разрушенного дворца сверкали красно-синие молнии, и громыхал гром, от которого земля содрогалась не слабее, чем от взрывов. Через несколько сотен метров, пробираясь меж завалов, избегая столкновений с субантрами, я добралась до площади перед дворцом, откуда мы пришли. Я подняла голову к небу, которое рвал в клочья шторм войны. В воздухе виднелись две фигуры, что сталкивались в неистовой схватке, порождая яростные вспышки гнева небес. Эрагон и Мальбонте сражались, не жалея ни сил, ни самих себя. Было абсолютно понятно, что выживет только один. Мое внимание вдруг привлек кристалл над разрушенным входом во дворец. Словно хранимые неведомой силой, колонны, скрывавшие покой магического камня, выглядели нетронутыми. В ореоле голубоватого света вокруг него на невидимой орбите вращались два ключа. Неужели те самые? Я почувствовала позади чужую энергию и сделав резкий выпад, развернулась прижимая незваного гостя к стене. Разглядеть лицо удалось уже после того, как нажала локтем на горло. — Дино?! Какого?! — Я тоже рад тебя видеть, — в непривычной для себя манере, съязвил ангел. Его одежда была сплошь покрыта кровью и, судя по запаху, не только его. Поэтому я не узнала его сразу. Я убрала руку от горла Дино. В этот момент раздался очередной раскат грома, от которого задрожало основание дворца. Вдруг наступила тишина. Такая вязкая, что мне на секунду показалось, что я просто перестала слышать. Абсолютный вакуум, поглощающий даже гул моего собственного сердцебиения. Только шепот в голове. Где-то настолько глубоко в подсознании, что я бы не расслышала его даже за шорохом собственных мыслей. Как дыхание тьмы. Незнакомый мне язык что-то ритмично нашептывал, повторяя некоторые фразы с ощутимым предвкушением. Мир вокруг словно замедлился вчетверо. Дино тряс меня за плечо, а я пыталась разобрать навязчивый шепот, глядя, как Мальбонте улыбается в лицо Эрагону, пронзая его тело насквозь тяжелым мечом. Губы полукровки вторят неразборчивому диалекту, пока кровь серафима льется на кристалл. Одно небрежное движение и безжизненное тело Эрагона, пролетев три десятка метров, глухо рухнуло на залитую кровью мостовую. Время снова потекло в обычном темпе. Тысячи звуков и запахов обрушились на меня, как цунами. — Стефани, — продолжал трясти меня Дино, — Что с тобой? Я заглянула в глаза ангелу, находя в нем свое отражение. Запекшаяся кровь на щеке и рассеянный взгляд в почерневших глазах. Даже белки были затянуты беспросветной тьмой, и лишь тонкое желтое кольцо радужки, присущее гончим, давало возможность проследить за направлением взгляда. И черные струйки отравленных вен, ползущих от шеи к раненной щеке. В память о сегодняшней встрече. — Что? — растерянно бубнила я. — Нет, ничего. Дино проследил за моим взглядом. Над руинами разрушенной Цитадели, под вопли кровавого побоища, Мальбонте протянул руку к ключам от врат Шепфа. Все кончено. Война проиграна.