Лабиринты лжи

На подходе к городу мы разделились, соблюдая всевозможные приемы конспирации. На случай, если нас все-таки ждала засада, отдельные небольшие отряды страховали друг друга. Город действительно оказался пуст. Нет. Брошен. Явно в спешке, и теперь выглядел как брошенный породистый пес. Типичное для ангельских городов дорогое убранство выглядело серо и уныло, особенно оттеняемой покрывалом из свинцовых облаков. Ветер разгуливал по улицам, играя ставнями окон, распахнутых, как пустые глазницы. Местами, гонимый сквозняком, под ногами пролетал всякий мусор. Под ногами хрустели мелкие камешки, единственный звук, кроме завывания ветра. Выглядело все это почти зловеще. Как город-призрак, бывшая столица была полна остаточной энергии жителей, хотя выглядела абсолютно мертвой. Я не верила в то, что огромный город, славящийся своей историей и наследием, могли так просто бросить. По всем законам логики улицы должны кишеть воинами Шепфа. Все мое естество было сосредоточенно на поиске подвоха, и была уверена, что без него не обойдется. Медленно, стараясь не создавать шума, мы двигались по городу. Я, Кларенс и Ноа, возглавляли маленький отряд демонов. Было решено не устраивать показательных гастролей. Если город пуст, мы быстрее сможем вернуться небольшой группой. Если засада, небольшой группой проще унести ноги, ибо в лобовой схватке с тем количеством ангелов, которое должно было нас тут ждать, шансов на победу — ноль. Я сканировала каждый сантиметр пространства вокруг. Искала живую энергию, силуэты, запахи, хоть что-то, что подтвердило бы мои догадки о том, что город на самом деле не пуст. Кларенс и Ноа были заняты тем же, не отходя от меня больше, чем на два метра. Остальные демоны бесшумно разбрелись вокруг в поисках того, что можно было бы унести с собой. Параллельно я наблюдала и за остальными. Гончие в этой вылазке использовались, как рация. Связь стаи помогала контролировать передвижение отдельных групп, чтобы покрыть больше территории и не путаться друг у друга под ногами. Вдруг периферическое зрение выхватило какой-то чужеродный фрагмент на фоне общей унылой серости. Я резко остановилась, судорожно пытаясь понять, чьими глазами я это увидела. И где. — В чем дело? — спросил подошедший Ноа. — Готова дать хвост на отсечение, что мы здесь не одни, — тихо ответила я, сканируя местность в поисках того, что вызвало мою настороженность. — Мальбонте смог спрятать целое войско. Возможно такая возможность есть не только у него. Мысленно согласившись с Ноа, я дала команду быть предельно внимательными остальным гончим. В частности, уделить больше внимания именно физическому исследованию города. Все больше и больше мне казалось, что пытаться вычислить какую бы то ни было конкретную энергию, среди дрейфующих в воздухе оттенков недавно присутствующих жителей — неблагодарное занятие. Вскоре, обойдя почти весь город, мы встретились с отрядом Малфаса. Обменявшись молчаливыми взглядами, подтверждающими то, что никто не был обнаружен и город все же пуст, мы должны были рассредоточиться для поиска припасов и оружия перед тем, как вернуться. — Стеф, — голос Малфаса прозвучал странно на фоне тишины вокруг. Я повернулась к нему, а затем туда, куда был направлен его растерянный взгляд. Из-за угла одного из домов на нас были устремлены напуганные голубые глаза. — Откуда она здесь? — с недоверием спросила Нурай. Ребенок лет девяти на вид прятался за углом, с осторожностью поглядывая на нас. Я почти испугалась того, как резко взвыла сирена инстинктов. Светлые локоны, спадающие на тонкие плечики, слабые белые крылышки, блеск подступающих слез в глазах. Ничего в образе маленького ангела не могло представлять угрозу, и, тем не менее я судорожно искала вокруг причину вспыхнувшего чувства надвигающейся опасности. — Малышка, ты откуда? — Малфас обратился к ребенку почти нежным голосом, широкой доброжелательной улыбкой подчеркивая, что не желает ей зла. Девочка в ответ на шаг демона, боязливо попятилась за угол. — Венец творения Создателя бросил дитя и смылся. Это ли не ирония, — с саркастичным смешком подметил Энзо. Малфас сделал несколько шагов в сторону укрытия девочки. Заметив это, она засеменила вниз по улице. — Малфас, оставь ее, — сказал один из демонов. — Ей не выжить здесь одной. Скоро в город войдет армия. — И что ты хочешь сделать? — встряла я, — будешь защищать ее и вырастишь примерным ангелом, несущим правильную философию равноправия бессмертных? — Стеф, она просто ребенок. Ангел она или демон — неважно. Ей не выжить на войне. Я раздраженно цыкнула языком. Нет, я не была безразлична к судьбе ребенка, но я слишком много видела. От воспоминания о кровавом болоте устланным маленькими обезображенными телами, я не могла заставить себя быть благосклонной. Хоть и ни в коем случае не желала малышке такой судьбы. — Няньчиться будешь сам, — буркнула я и приказала группе рассредоточиться на поиски припасов. Сама же я пошла за Малфасом на поиски ангела. — Я знал, что на самом деле у тебя доброе сердце, — не без иронии в голосе сказал Малфас, пока мы шли по брусчатой дорожке, заглядывая в каждый угол в поисках девочки. — Заткнись, — прыснула я. Впереди мелькнула белая ткань. — Там, — я ускорилась, желая побыстрее покончить с этим. За поворотом оказалась небольшая площадь с фонтаном посередине. Девочка сидела на парапете и болтала ногами. — Вот ты где. Мы не причиним тебе вреда. Малфас широкими шагами направился к фонтану, дружелюбно разговаривая с ребенком. Я осмотрела площадь. Круглое пространство со всех сторон было окружено брошенными домами. Я не могла справиться с ощущением, что происходит что-то странное и, на всякий случай, дала команду всем направляться к площади. За одно и гончим, оставшимся в лагере. Шанс, что они успеют вовремя был небольшим, но подмога лишней быть не может. Что-то неприятно елозило внутри, заставляя сомневаться в том, стоило ли все таки идти малым составом. — Малфас, — я остановила демона на полпути, — что-то не так. Он осторожно оглянулся по сторонам. — Ты что-то чувствуешь? — Я не уверена… — Стеф, это просто ребенок. Мы заберем ее и уйдем. Я посмотрела на ангела. Девочка задорно болтала ножками в воздухе. В глазах больше не было и тени былого страха. Даже наоборот. По бледному личику расползлась какая-то недобрая улыбка. Ребенок принялся напевать какую-то песенку. Сначала едва слышно, что даже я не могла расслышать слов. Но через мгновение, я узнала их. Мышцы сжались в болезненных судорогах. Я зарычала, пытаясь закрыть уши руками, но в них словно впрыснули раскаленный свинец. — В чем дело? —Малфас растерянно метал взгляд от ребенка ко мне и обратно. — Песнь падших, — выдавила я, сквозь боль, пропорционально нарастающую с громкостью голоса девочки. Из-за того, что стая ментально присутствовала на площади, гончих пришедших с земли тоже зацепило. — Сделай что-нибудь! — рявкнула я. Малфас бросился к девочке, но на полпути его срезала стрела. Наш отряд был уже в зоне слышимости, но это мало, что меняло. Мы попали в засаду. Отовсюду, как тараканы полезли ангелы. Они появлялись из окон и дверей домов. В проулках. На крышах. В небе. Не слишком много, но эффект неожиданности все же сыграл на их стороне. Я осела на землю, сражаясь с болью. Закрывать уши не помогало. Ангелы не нападали. Лишь защищали девочку, которая продолжала до омерзения задорно напевать песнь падших. Ангелы все прибывали, выстраиваясь в ровные ряды перед нами. Часть отрезала пути к отступлению позади нашего отряда, подоспевшего по тревоге. Все мы оказались под прицелами ангельских луков. Ловушка захлопнулась. —Афелия, детка, достаточно. Мгновение, когда стих детский голос, показалось мне самым сладким за последнее время. И тут я почувствовала ЕЕ. Энергия с оттенками черной орхидеи взбудоражила внутреннего монстра настолько, что я едва ли была способна его контролировать. Глаза застелила черная пелена, подкрашивающая очертания площади алым отсветом альфы. Ребекка появилась среди своих приспешников, предусмотрительно не приближаясь. Ярость поднималась во мне. Вскипала, как жерло вулкана по мере того, как воспоминания о вкусе крови Уокер на губах у Корвус, буквально лишали меня рассудка. Ребекка нашла меня взглядом и мерзко самодовольно улыбнулась. В ее глазах читалась абсолютная уверенность в победе. Но я уже не думала ни о войне, ни о Книге, ни о чем-либо другом. — Ты, — мой голос исказила устрашающая смесь из рыка и подавляемой злобы. Жалкие мгновения, которые мне понадобились на то, чтобы посеять смуту в, казалось бы, безнадежной ситуации перевернули все вверх дном. Я сорвалась с места, подняв шквалистый ветер. Даже не ожидая резкого порыва, большинство ангелов удержались на ногах, но мне нужны были не они. Направленный поток плотного воздуха снес с фонтана маленькое тельце, приложив головой о каменную плитку. Девчонка распласталась на дороге без движения. Первое потрясение прошло, и ангельская свора бросилась в атаку. Демоны были готовы к схватке. Демоны ВСЕГДА были готовы к схватке. Разумеется, стараниями старины Саферия. Я же в свою очередь видела только ее. Бросившись в сторону Ребекки, я трансформировалась на лету. Серафим очень быстро поняла, что бегство — лучший вариант. Приземлившись на четыре лапы, я растолкала грудью ряды ангелов, расчищая себе дорогу. Все происходило молниеносно. У меня был, возможно, единственный шанс добраться до этой мрази, и я была решительно намерена им воспользоваться. Ребекка попыталась набрать высоту. Я использовала невысокое здание как трамплин и, успев схватить Уокер за крыло, швырнула обратно на землю, как тряпичную куклу. Приземление абсолютно точно не было мягким. Ребекка стонала и кашляла, пытаясь отползти подальше от меня. Я наступала, чувствуя вкус ее крови, стекающей с разбитого лба. Даже в таком безнадежном положении Ребекка продолжала смотреть на меня с вызовом. Любой другой уже умолял бы сохранить ему жизнь. Но не она. Если бы я могла адекватно мыслить в этот момент, то, скорее всего подумала бы о том, что это нетипично для того, кто находится в смертельной опасности. Даже для серафима. Но мыслить я не была способна. За что и поплатилась. Мои когти высекали искры из каменных плиток. С обнаженных клыков упала капля вязкой слюны. Я наступала на Уокер преисполненная решимостью покончить с ней самым болезненным способом. Оказавшись на расстоянии прыжка, я оттолкнулась от земли. Мои зубы от головы Уокер отделяли жалкие метры, но внезапно грудь пронзила вспышка острой боли. Несильной. Как если бы я напоролась на стекло. Следом за ней на меня обрушилась волна ударной энергии. Отлетая от заветной цели, я в полете поняла, что происходит что-то неладное. Трансформация. Она гасла. Еще не долетев до земли, я уже была в человеческом обличии. Форма гончих оказалась, как никогда, кстати. Я прокатилась по брусчатке, до мяса обдирая кожу. Тормозом послужила стена одного из домов. Не успела я подняться, как над головой сверкнул металлический отблеск. Я быстро перекатилась. Лезвие меча обрушилось на место, где только что была моя голова. В груди пульсировала боль от ангельской стрелы, которая вонзилась практически до самого сердца. Будь я в этот момент в человеческой ипостаси — мне бы уже пришел конец. Ангел, что пытался снять мне голову, двигался четко, быстро, не давая шанса продумать следующий ход. Увернувшись от меча, я получила удар ноги в грудину. Древко стрелы сломалось под ударом, вонзив острие еще глубже в плоть. Я закричала сквозь зубы, прокатившись еще дальше. В мгновение, когда ангел снова занес надо мной меч, на него обрушилась огромная шерстяная туша. Энзо, не церемонясь, откусил голову сукиному сыну, хрустнув черепом, как орехом, и швырнул тело в сторону, как шматок мусора. Я уже почти поверила в то, что нам не уйти, но окна домов неожиданно начали вспыхивать белым светом. Стерев с лица брызги крови убитого ангела, я заглянула в стаю. Зеркала. В каждом доме было минимум по одному зеркалу, которое можно было использовать, как портал. Кларенс направлял гончих в лагере, а те вели за собой воинов Саферия. Из дверных проемов стали появляться демоны, суккубы и гончие. Спустя жалкие минуты чаша весов склонилась под нашим численным преимуществом. Вдруг надо мной нависла тень. — Никогда бы не подумала, что скажу это, — хрипела я, зажимая рану на груди, и улыбалась Саферию окровавленными зубами, — но я рада тебя видеть. — Надеюсь, на основании твоей радости, поводов видеться чаще не предвидится, — ответил демон, протягивая мне руку помощи. К этому моменту битва уже угасла, полностью перевернув исход в нашу пользу. Ангелы пытались капитулировать, но удалось это не всем. Среди пойманных и убитых я искала только одного ангела. — Где Уокер? — зло спросила я, не увидев ее среди взятых в плен. — Сбежала, — коротко ответил один из демонов Саферия, который перевязывал крылья ангелу. Рядом с ним Ноа придерживал девчонку. Взгляд Афелии был рассеян, скорее всего из-за удара головой, но рот ей предусмотрительно заткнули. — Дьявол. — Зато есть кое кто поинтереснее, — почти радостно обратилась ко мне Нурай, но явно специально так громко, чтобы остальные тоже обратили внимание. Гончая ударила под колени связанного ангела с мешком на голове. Тот подчинился. Я застыла, едва не потеряв связь с происходящим. Нет… Сквозь запах чужой и моей крови, в ноздри ударила мята. И хотя внутри меня металась буря, запертая в голове, как в стеклянной банке, мне удалось сохранить напускную невозмутимость. Дино пытался высвободиться из пут, но, оказавшись у моих ног, застыл. — Возвращаемся в лагерь, — скомандовал Саферий, — заклинания должно хватить на обратный путь. Часть, что остается для сбора припасов и оружия, позже возвращайтесь своим ходом. — А что с пленными? — недвусмысленно спросила Нурай. — Берем с собой. — Зачем? Ангелы не берут пленных, а превращают в рагу на потеху остальным белоперым ублюдкам. Почему бы нам не сделать тоже самое? Энергии ангелов дрогнули, мгновенно пропитавшись оттенками неподдельного страха, хотя те и продолжали стоять на коленях с непроницаемыми лицами. Только Афелия стала испуганно ловить хоть чей-нибудь взгляд в поисках защиты. Саферий замер на пару секунд, явно слегка обескураженный наглостью гончей. Он подошел к ней, вцепившись пронизывающим взглядом. Нурай ответила ему таким же. В воздухе загудело статическое электричество. Но обратился он в итоге не к ней. — Стефани, почему я должен объяснять приказы твоим шавкам? Слова оказались более хлесткими, чем пощечина. Унизительная манипуляция со стороны демона, демонстрирующая то, что я не справляюсь с контролем над своей стаей. Я ментально нажала на Нурай, заставив потупить взгляд, хотя на деле хотела бы намотать на кулак пригоршню волнистых волос и заставить склонить голову в уважении, как в день, когда стая присягнула мне на верность. Гончая сопротивлялась, но все же приняла требование альфы и опустила глаза. — Так-то лучше. Выдвигаемся. На удивление, заклинания перемещения хватило на всех, даже пленников. По обыкновению пленные ангелы были закованы в клетках, но в условиях военного похода у них не было того времени, в течении которого под воздействием жары, голода и пыток им предстояло выбрать сторону. Что Мальбонте прикажет с ними делать было почти очевидно. Странно только то, что пленных не убили на месте, а переправили в лагерь. Но потом я поняла. Лагерь кишел оголодавшими кровососами. В условиях битвы, кормиться было практически невозможно и все, что им оставалось — это довольствоваться «объедками». Смертельно раненными или пленными ангелами. Суккубов было очень много. На войну затрачивалось колоссальное количество энергии. Многие уже не раз были замечены за охотой на раненых демонов, а иногда и на себе подобных. Особо наглых Мальбонте скармливал субантрам в назидание остальным, что на время нивелировало напряжение в лагере. А в наказание запрещал охотиться, из-за чего суккубы сами превращались в подобие субантр: такие же неуправляемые прожорливые твари, готовые на все ради свежей крови. Тупое боевое мясо. Я поражалась тому, как Мальбонте ведет войну. При каждом наступлении на новый город, первой волной отправлялись оголодавшие кровососы. Обезумевшие от голода, они не могли придерживаться никакой тактики, и их довольно быстро выкашивали. Смута в городе посеяна, популяция кровососущих выродков в лагере под контролем. Я не стала участвовать в распределении пленных по камерам. Худшее, что я могла себе представить это получить приказ избавиться от них. Я наворачивала круги по своему пристанищу и тщетно пыталась убедить саму себя в том, что ангел с мешком на голове — не Дино. Но самодовольство в голосе Нурай разбивало в дребезги эти глупые надежды. — Твою же мать, — рявкнула я, снося все, что стояло на прикроватной тумбе. Грохот бьющихся предметов интерьера наверняка был слышен в десятке соседних покоев, не говоря уже о стае. Я зарылась пальцами в волосы, больно сжимая их у корней в попытках перенаправить поток мыслей. Но он неизбежно возвращался к Дино. Я не смогу никак ему помочь. Побег невозможен. Даже если я тронусь умом и попытаюсь освободить их, это будет последним, что я успею сделать перед тем, как Маль голыми руками оторвет мне голову. Или предоставит эту честь кому-то другому. Неважно. Я почему-то была уверена, что и широкого жеста, как предложить ангелам переметнуться тоже не будет. С тех пор, как лагерь в пустыне чуть не захлебнулся от охватившего его ангельского безумия, ни один белокрылый не был оставлен в живых без оков. Голубое свечение глаз приверженцев Шепфа зачастую не заставляло себя долго ждать. А это значило, что Дино не увидеть кто победит в этой войне. — Что же ты там делал, идиот, — причитала я, наплевав на то, что не смогу задать ему этот вопрос. Да и было ли это важно? Пришел Дино за головами демонов или использовал засаду, как способ оказаться здесь уже не имело никакого значения. И от этого мне хотелось выть от злости. Периодически в мысли вклинивалась пульсация острой раздражающей боли в груди. Я не успела вынуть острие стрелы до того, как регенерация спрятала его в моем теле. Сердце не пострадало, а значит такой сувенир не мог нанести мне существенного вреда. Кто-то после войны будет хвастаться боевыми шрамами, а я буду, как те самые морпехи, которым удалось выжить благодаря иронично оказавшимся в кармане военным жетонам. Я шумно вздохнула, проигнорировав неприятное ощущение в груди и вышла из комнаты на поиски способа занять мысли. Лагерь не спал. На разведку ушло меньше суток. Город пуст, а значит следующая точка — Сад Создателя. Последний рубеж, отделяющий всех демонов от долгожданного возмездия. Конечно, убийством Шепфа ничего не закончится. Пройдут годы, возможно десятилетия, перед тем как ангелы примут демонов, как равных. Перед тем, как статуя равновесия вновь обретет давно потерянный смысл. Демоны в большинстве своем были чем-либо заняты. Готовили провизию к транспортировке, распределяя дневные нормы для бойцов. Начищали оружие. Отрабатывали техники боя друг на друге. Кто-то разбивался на группы и, разводя костры, просто шумно что-то обсуждал. Я примкнула к одной из таких посиделок. Несколько демонов, достаточно плотно сдружившихся с гончими, сидели у огня и травили какие-то истории, громко хохоча. В десяти метрах сидела еще одна группа, состоящая в основном из стихийных демонов. Я молча села рядом с Ноа и Кларенсом. Энзо и Нурай сидели напротив, оживленно поддерживая беседу. Нурай смерила меня неоднозначным взглядом, и только сейчас я обратила внимание, что вижу ее сознание, но не полностью. Некоторые области были закрыты зеркальными заслонами, которые остались бы незамеченными, не используй я такие же. Я ни разу не вторгалась в мысли членов стаи, считая это справедливым, ведь сама не показываю им всего. Чисто человеческое уважение личного пространства. В окружающих нас реалиях, я знала, как хочется быть в безопасности хотя бы в собственных мыслях. Остальные, впрочем, об этом видимо и не задумывались. Их мысли были для меня открыты. Энзо не скрывал того, что во многом со мной не согласен и считал, что стая действует в полсилы. Считал, что Мальбонте держит меня на коротком поводке, а со мной и всю стаю. Тем не менее, он, как и Ноа, и Кларенс принимали иерархию в стае, как должное. За это я уважала Энзо. Соблюдая субординацию, он был честен в своих мыслях и намерениях. Кларенс, как и подобает идеально вышколенному воину Великой Матери, не подвергал сомнению приказы альфы. А Ноа, казалось, и вовсе просто забавлялся. Он часто напоминал мне Макса. Эдакий старший брат, которому важно просто, чтобы меня не убили. Иногда мне даже было сложно понять наверняка было ли это обусловлено обязанностью защищать вожака или некой личной симпатией. На задворках памяти мелькнул отсвет от кулона в виде клыка, на шее песчаного призрака. В минуты относительного покоя я снова и снова ловила себя на том, как сильно мне не хватало Фолла. — Как думаете, что будет с пленными? — спросил один из демонов у костра. — Тоже, что и с остальными, — ответил другой. — Там же ребенок, — с недоумением на лице отметил первый. — Ох, если бы ребенок был единственной интересной фигурой, — встряла Нурай, приковав к себе всеобщее внимание. — А кто еще? Демоны навострили уши, глядя на Нурай, как дети на фокусника. — Не тот ли это ангел, которого ты спасла в бою? — Нурай хищно сузила глаза, удерживая мой взгляд и отслеживая каждую эмоцию. Я не без труда сохраняла безучастное выражение лица. — Не понимаю, о чем ты. — Неужели? — улыбнулась гончая. — Интересно выходит: альфа разбрасывается жизнями членов стаи, но спасает от субантр ангела. И не какого-нибудь ангела… — Закрой рот, Нурай, — зло бросила я, пресекая очевидную провокацию. — А в чем дело? Не хватает смелости признаться, что уже забыла о том, что ангелы сделали с Корвус? Голос Нурай вибрировал, создавая впечатление, что ее глубоко задело произошедшее. — Не нужно делать вид, что тебе есть дело до смерти Корвус. Ты способна на любые эмоции, Нурай. Любые, кроме скорби и сострадания. Не помню, чтобы ты убивалась после смерти Дениэля, Эйдена или Стеллы. Я даже не говорю про кого-то из примкнувших. — Они погибли смертью воинов. А не стали крысой для препарирования. — Нурай, — Энзо хотел что-то сказать, но гончая и не думала молчать. — Что Великая Матерь увидела в тебе? Не родись ты цербером, ты никогда бы не оказалась вхожа в стаю. Уж тем более никогда не была бы удостоена чести стать альфой. Альфа никогда не подвергнет стаю опасности ради шашней с врагом. На секунду потеряв контроль, я опрокинула импровизированный стол с провизией. Бутылка глифта опрокинулась прямо в костер, вспыхнув, как керосиновое облако. Мне нужно было срочно сместить фокус внимания, угрожающего моему и без того достаточно шаткому авторитету. — У-у-у-у, собачьи бои! — за спиной, там, где располагалась другая группа демонов, раздалось улюлюканье. Нурай вскочила на ноги. Ее глаза вспыхнули желтым светом, лицо исказилось разгорающейся трансформацией. Мерзавка набралась смелости бросить мне вызов. Я одной только силой мысли сдавила горло гончей, разрядив воздух вокруг нее, и погасила трансформацию. Злобы во мне было достаточно, чтобы убить Нурай, не прикасаясь физически, но этого я не хотела. По крайней мере пока. Гончая хрипела и старалась поймать глоток воздуха, раскрывала рот, как рыба на берегу, все еще пытаясь совладать с собственным телом и превратиться. Но продолжала хрипеть, застрявшая на полпути и похожая на ликантропа из старых дрянных фильмов об оборотнях. — Считаешь себя более достойной быть альфой? — Я вынула свой кинжал и глубоко утопив лезвие, провела по руке от запястья до самого плеча, — Так может докажешь, что достойна? Давай! Я крикнула, едва сдерживая злобу, которая уже проползла вокруг холодным сквозняком. — Захотелось власти? А не хочешь хлебнуть ответственности за горы трупов, которые доверили тебе свою жизнь?! И, если ты еще раз посмеешь оскалить на меня свою пасть, — я надавила сильнее. Глаза Нурай покраснели, окрашиваясь кровью лопнувших капилляров. Задыхаясь, она продолжала сопротивляться, вынудив меня применить еще больше силы. Я заставила гончую опуститься на колени. — Я выброшу тебя из стаи, как гребаную дворнягу. Мне не нужна гончая, которая думает не о своей миссии, а том, как подсидеть своего вожака. Закончив свою гневную тираду, я отпустила Нурай. Шумно выхватив глоток заветного воздуха, она упала на четвереньки. Я развернулась, чтобы уйти, но у гончей были другие планы. Получив возможность трансформироваться, она бросилась на меня со спины. Soundtrack: Versus Me — Terrified — Нурай, нет?! — голос Кларенса прорвался сквозь рык и скрежет костей гончей. Потоком ветра я бросила прыгнувшую Нурай через себя. Уже в ипостаси волка она прокатилась по земле, снося все на своем пути, включая один из костров. Пламя опалило ей бок. Носа коснулся мерзкий запах жженой шерсти. Несколько демонов, не ожидавшие потасовки, оказались под массивной черной тушей. Те, кому повезло чуть больше, помогали им убраться с дороги, когда трехметровая волчица поднялась на лапы. Нурай зло оскалилась и припала к земле для нового прыжка. Ее зубы влажно блестели, готовые рвать плоть и крошить кости в смертельной схватке. Желтые глаза горели решимостью. Я увернулась от очередного прыжка и, прокатившись по земле, подняла вихрь из пыли и горящих в нашем костре углей, дабы выиграть секунды на трансформацию. Пролетая сквозь облако горящих искр, Нурай выглядела сошедшим с древних гравюр адским кошмаром. Мощь цербера разлилась жгучим эфиром по венам, приказывая телу измениться. Кости заныли. Мышцы забугрились под кожей, быстро меняющей цвет от пробивающейся черной шерсти. Еще несколько мгновений и мир вокруг разорвался на три фокуса, горящих алым светом. Земля содрогнулась под мощными лапами. Я перехватила Нурай на лету, схватив зубами за горло. Сместив точку равновесия, я опрокинула гончую на землю и вот мы уже кубарем катимся по земле, снося все на своем пути. Перекатываясь, мы перехватывали и тут же теряли преимущество, вонзая друг в друга когти и зубы. В пылу драки мы сносили прилегающие строения, под обломками оказывались не успевшие ретироваться демоны. Пара стихийников попытались нас разнять, но решив не тягаться с двумя рвущими все направо и налево волками, убрались прочь. В яростной схватке, которая абсолютно точно будет дорого стоить нам обеим, мне удалось схватить гончую за загривок и швырнуть о стену здания совета. Паутина из трещин поползла вверх почти до самой крыши. Крошево из мелких осколков посыпалось нам на головы. Я прыгнула, собираясь покончить с этим, но Нурай оттолкнула меня всеми четырьмя лапами, попав и в место, где надоедливо пульсировал вросший в плоть наконечник стрелы. Казалось бы, несильный удар, целью которого было лишь оттолкнуть, оказался неожиданно болезненным. Воздух взорвался смесью рыка и болезненного воя. Я снова почувствовала то же, что и во время ангельской засады. Энергия, поддерживающая меня в теле трехглавого вестника смерти, начала стремительно гаснуть. Мое тело превратило в руины несколько хлипких домишек перед тем, как вернуться в человеческую форму. В голове звенело от удара, пара костей точно были сломаны. Я не успела понять в чем дело, спеша увернуться от новой атаки. Я попыталась превратиться снова, но не удалось. Нутро стянулось тугим узлом, но на размышления времени не было. Нурай явно не планировала обойтись со мной «помягче». Но на двух ногах у меня было преимущество маневренности. Крупная массивная волчица при всей своей мощи не смогла бы угнаться за мышью. Этим я и воспользовалась. Собрав всю энергию, которую удалось, я ударила Нурай мощным потоком в брюхо, а после того, как та взлетела в воздух на добрых восемь метров, обрушила ее на землю еще одним, более мощным. Силы стремительно таяли, заставив жалеть о том, что я пренебрегала охотой последнее время. Нужно было что-то срочно делать, и я прибегла к единственному, как мне показалось, решению: я спряталась за полуразрушенным домом и плотно закрыла глаза. Так Нурай не смогла бы сразу понять, где я, я запахи благополучно перемешались с облаками поднятой нами пыли и энергиями тысяч демонов в лагере. Сосредоточившись на могуществе альфы, я вторглась в сознание гончей. Бесцеремонно, жестоко, не собираясь позаботиться о том, чтобы не причинить ей вреда. Заслоны гудели и вибрировали под моим напором, но все же перестали искажать восприятие. Я быстро нашла сущность Нурай. Ее глаза горели необузданной яростью, словно моя смерть — единственное, ради чего она готова существовать. — Выметайся из моей головы! — голос Нурай прокатился громогласным эхо, проникая в самые темные углы ее подсознания. Она отчаянно сопротивлялась моему присутствию, пытаясь буквально раздавить меня силой своей почти непоколебимой воли. От напряжения у меня пошла носом кровь. На мгновение показалось, что придется остановить обезумевшую гончую любым методом, но решение пришло неожиданно. Будто раскаленное добела лезвие я вонзила в сознание Нурай моменты, от которых старалась отгородить стаю. Я заставила ее увидеть себя на месте Корвус в последние мгновения ее жизни. Взгляд гончей рассеялся. Зрачки расширились от ужаса. Я заставила Нурай прожить все пережитое беднягой несколько десятков раз, перевоплотившись в иллюзию в белом брючном костюме. Я вонзала металлические инструменты ей в глаза, заставляя полностью сконцентрироваться на физических мучениях. Заставляла ее биться в агонии, прокалывая перепонки раскаленными иглами. Наносила ей увечья, которых многие не пережили бы, пока та не взвыла в мольбе убить ее. Гончая умоляла меня прекратить, но я дарила ей вожделенный глоток воздуха и начинала сначала. Было нелегко уподобиться Уокер. Смотреть, как Нурай извивается на полу, ослепленная, обезумевшая от боли. Ее крики вонзались в уши, грозя разорвать перепонки, но я продолжала. Я хотела, чтобы последние силы, Нурай потратила на осознание того, что смерть для Корвус была милосердием. Когда Нурай упала на четвереньки и разрыдалась, я отпустила ее. Опираясь на дрожащие руки, гончая роняла крупные слезы. Подняв на меня потерянный, полный ужаса и отчаяния взгляд, она попыталась подняться. Я поддержала девушку за предплечье, чувствуя, чего ей стоит принимать от меня помощь. Нурай избегала смотреть мне в глаза, но мысли побежденной гончей роем шершней витали вокруг мысли об изгнании. Сколько бы гордыни не поддерживали осанку Нурай, единственное, чего она на самом деле боялась — это вечность в одиночестве. Мое влияние на разум гончей быстро ослабевало, и я поспешила покинуть его, пока та не успела понять, что я стремительно теряю энергию. Я не без труда приоткрыла глаза. Сквозь неизвестную пелену я слышала какофонию знакомых голосов тщетно стараясь отделить их друг от друга. По губам текла кровь из носа. Кости выли, взывая к регенерации. В целом казалось, что я побывала под многотонным прессом и едва ли могла самостоятельно подняться. Сквозь окружающий хаос пробилась энергия Малфаса. Непонятно откуда выросший демон попытался поднять меня на руки. — Нет, — огрызнулась я, уперев руку со все еще вытянутыми когтями в грудь демона. — Стеф, не глупи, тебя словно через мясорубку пропустили, — в голосе Малфаса звучала неподдельная тревога. — Отвали, — настаивала я, слабо отталкивая его от себя. Малфас все же придержал меня. В нескольких десятках метров Энзо поднимал с земли обмякшее тело Нурай. Поймав его взгляд, я увидела, что девушка без сознания, но в целом будет в порядке. За считанные минуты несколько кварталов города превратились в руины. Толпа зевак собиралась вокруг поля боя. Кто-то смотрел с укором, кто-то с восхищением, а кто-то просто изголодался по зрелищам. Растолкав зевак, в поле зрения появились лизоблюды Саферия, а следом и он сам. С едким недовольством на лице он окинул взглядом масштаб катастрофы и посмотрел на меня в упор. — Мальбонте хочет тебя видеть. Я высвободилась из рук Малфаса и на ватных ногах поплелась за Саферием. Ничего хорошего, судя по тону, мне не сулило. Временные покои Мальбонте были окутаны привычным полумраком. Он сидел в кресле у кровати, подпирая голову рукой и выжидающе смотрел на меня. Я же в свою очередь косилась на его кровать, мечтая уложить свое покалеченное туловище на что-то мягкое. — С тобой что-то не так, — равнодушно констатировал Маль. — Неужели, — едва слышно прошипела я, подумав, что он о моем помятом виде. — Твоя энергия, — продолжил Мальбонте, ошпарив меня пристальным сканирующим взглядом, — она как будто растворяется. Я посмотрела на него, на мгновение забыв обо всем произошедшем. Глупый порыв переспросить исчез сам собой, когда Маль поднялся и, подойдя вплотную, положил тяжелую ладонь мне на голову. От того насколько неожиданным оказалось проникновение черной, как смог энергии сквозь горячие пальцы, я вскрикнула и запрокинула голову назад. Взгляд застелила тьма. Я чувствовала, как сила Мальбонте проникает в мои вены, точно щупальца, ощупывая каждую клетку в поисках чего-то. Видимо, не нащупав, он вернул мне зрение. Собрав воедино расплывающуюся картинку, я увидела перед лицом его оголенное запястье. Вторая рука продолжала лежать на моей макушке. — Пей, — приказной тон Мальбонте не оставлял места возражениям. Поколебавшись мгновение, я прокусила кожу и припала губами с жадными глотками. Мощь полукровки хлынула в горло с горячей кровью. Его сила пронизывала насквозь, но я не чувствовала наполнения. Словно она проходила сквозь меня, не задерживаясь. Опьяненное сознание хотело большего. Я крепче впилась в запястье, перестав сдерживать себя. Крепко схватилась за руку Маля в желании удержать подольше источник живительной силы, способной в считанные мгновения наполнить мое тело небывалой мощью, но в данный момент этого не происходило. Мальбонте резко выдернул руку, мгновенно прояснившееся сознание молило о том, чтобы это не заканчивалось. В месте, где я вонзила клыки в кожу осталась рваная рана, но Мальбонте как будто этого даже не заметил. — Здесь, — он приложил указательный палец к моей груди. Как раз туда, где находился наконечник от стрелы. — Какая-то чужеродная энергия поглощает твои силы. Быстрее, чем ты их восстанавливаешь. Как черная дыра. Она просто уходит в никуда. — Какого черта? — в растерянности я не смогла сформулировать мысли в членораздельное предложение. Мальбонте грубо взял меня за подбородок, вынуждая смотреть в обсидиановые глаза. — Покажи мне все, что произошло. Не просьба, но требование, с которым Мальбонте ворвался в мое сознание заставило пошатнуться все выстроенные барьеры. Я послушно пропустила его в воспоминания за последние сутки, чувствуя, как он отбрасывает ненужные в сторону. Я почувствовала, как Маль задержался на моменте, когда ангел, спасающий Ребекку, подстрелил меня. Тогда я не увидела его лица, но сейчас, сквозь призму чужого взгляда я узнала знакомую шевелюру и неухоженную щетину. Энди. Я мгновенно вспомнила, что все непризнанные были инициированы в ангелы и парень, философствующий о том, что хотел бы оставить за собой право выбора между добром и злом, выпустил в меня не весть какую ангельскую дрянь. Глаза его горели тем же светом, что и у прочих марионеток Шепфа. Затем фрагмент, в котором другой ангел буквально вбил наконечник мне в грудь. Мальбонте покинул мою голову. В черных глазах мелькали фрагменты пазлов, складывающихся в очевидную картину происходящего. — Нужно вытащить его, — я старалась скрыть панику в голосе, но предательские истеричные нотки все же просачивались наружу. — Наконечник не причем, — отрезал Маль, — Сам он не причинил тебе вреда. Он чем-то обработан или заговорен. Сложно точно сказать. Тем не менее удалить его не поможет. — И что ты мне теперь предлагаешь делать?! Даже эмоции, на которые я растрачивала энергию давали почувствовать то, насколько быстро я слабела. — В твоем теле есть эхо этой же энергии, но оно не причиняет тебе вреда, — задумчиво сказал Маль, продолжая сканировать мое тело. — О чем ты? — Вот здесь, — Мальбонте указал на место под ключицей, в котором должен был красоваться узкий шрам от кинжала, не будь я цербером. — Камень, подавляющий трансформацию? Как это связано? Мысли зароились в голове, вгрызаясь в стенки черепа, как термиты. Я с ужасом в глазах посмотрела на Мальбонте. — Я использовала его, когда не хотела превращаться. В Чистилище мне пришлось избавиться от него, чтобы… Осознание взорвалось петардой. — Энди. С его помощью камень попал к Уокер, и она что-то с ним сделала. Мальбонте еще раз заглянул в мой разум. На сей раз гораздо глубже. Вплоть до дня, когда я украла камень у Абаддон. — Такие камни использовались для того, чтобы сдерживать способности опасных заключенных. Они поглощают излишки энергии, которые требуются для использования своего потенциала, оставляя необходимый для существования минимум. Вот почему ты так поздно осознала свою силу. Когда камень перестал управляться с заключенной в тебе силой, ты смогла пользоваться способностями, но не превращаться. Видимо Ребекка использовала какое-то заклинание, благодаря которому камень теперь тянет всю энергию, которую ты используешь. — Но я… Мальбонте резко перебил меня, закрыв рот. — Включая эмоциональную. — И что я теперь должна делать? Мальбонте отступил на шаг, дав мне пространство для дыхания. — Искать того, кто знает об этих камнях все, что могло бы тебе помочь. Иначе он выпьет тебя до капли. Вердикт прозвучал в голове оглушительным гонгом. Мозг категорически отказывался принимать, что после всего пережитого, я умру от чертового амулета, который сама же и подрезала у демона, репутация которого шагает впереди него самого. — Тебе нужен Абаддон, — Мальбонте озвучил мысли, от которых мне так сильно хотелось бы отмахнуться. — Дьявол, — выругалась я, предвкушая то, чего мне будет стоить его найти, с учетом времени, которое явно не играло в мою пользу. С одной стороны я медленно и верно умирала, а с другой я могла лишиться возможности закончить миссию буревестника. Не то, чтобы я очень сомневалась в том, что Мальбонте сможет обрушить Небеса без моего участия, но вероятность не увидеть это была весьма прискорбна. — Ты отпускаешь меня на землю? — Можешь остаться и умереть в бою, как настоящий воин, — в голосе Маля проскользнула тонкая язвительная нотка, — но сперва тебе придется понести наказание за дебош в лагере. Я замолчала, боясь даже дышать. Не сказать, что я очень расчитывала на милосердие Мальбонте, но в данный момент это могло стоить мне непозволительно дорого. — Для этого ты хотел меня видеть? — сердце пропустило несколько ударов, прежде чем сорваться галоп. — Ты же не можешь позволить, чтобы демоны продолжали думать, что ты у меня на особом счету? Это может вызвать некоторые разногласия. В контексте слова звучали угрожающе. Как будто возможность подвергнуть меня пыткам воспринимается Мальбонте, как долгожданная забава. Я громко сглотнула, готовясь к худшему исходу, ведь я не знала, насколько мне хватит оставшихся сил. Оставалось только догадываться сколько я потеряла в бою с Нурай. Мои крики наверняка были слышны на мили вокруг. Мальбонте тщательно выбирал самые болезненные точки, пропуская меня сквозь мучения, как через ножи огромной мясорубки. С завидным профессионализмом он причинял мне адскую боль, не нанося непоправимых увечий, хотя в условиях угасших способностей, даже от этого мне пришлось бы восстанавливаться мучительно долго. Когда экзекуция, наконец, закончилась, я лежала на полу в луже собственной крови. Болела абсолютно каждая клетка. В голове плескалось одно единственное желание — покончить с этим. Затуманенным взглядом я видела, как Мальбонте вытирает окровавленные руки какой-то тряпкой и смотрит на меня с тенью сожаления в глазах. — Прости. Ты знаешь зачем это было нужно. Я сплюнула кровь на пол, приподнимаясь на дрожащих руках. — Чтобы каждый демон в лагере знал, что если ты так обошелся со своей «любимицей», — я наигранно выделила надломанным голосом последнее слово, — то, что сделаешь с любым из них? Мальбонте улыбнулся, как хищник, наблюдающий за предсмертными трепыханиями своей жертвы. — До сада около четырех дней пути, если на пути не будет никаких досадных задержек, — он нарочно оставил очевидный вопрос без ответа, — Надеюсь ты успеешь вернуться. С решением или без.