Лабиринты лжи

Путь до Земли был НЕ долог и НЕ приятен. Еще не открыв глаза, я почувствовала боль по всему телу. Сперва подумала, что это МОЯ боль. Мне катастрофически не хватало энергии на то, чтобы залечить раны и сломанные кости, поэтому приходилось терпеть и ждать пока тело справиться без дополнительной помощи. Но в этот раз все было иначе. Мое «земное тело» изнывало от мучений. И дрожало от боли и холода. Чужой энергии не было, но оно как будто все еще жило. Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на тротуаре в какой-то подворотне. Слышались отдаленные голоса. Где-то совсем рядом топотели крохотные лапки. Ужасная вонь вокруг. Писк. — Черт, — прошипела я, еле собрав воедино окружающую картину. Вокруг шерстили крысы. Где-то далеко послышался вой полицейской сирены. В целом окружающая атмосфера казалась довольно тревожной. Не без труда я поднялась с земли, сев на колени и поняла, что абсолютно голая. Оглядевшись вокруг, я отползла в тень за мусорным баком и осмотрела себя. По телу свежие синяки и ссадины. Во рту привкус свежей крови, моей собственной, то есть моего арендованного тела. Не хватало одного зуба. Челюсть сильно ныла. Сильнее прочего. Кровь на бедрах и саднящая боль между ног говорила о том, что кто-то обошелся с девчонкой явно не по-джентельменски. Сильно болела голова, а проулок вокруг плыл, как в калейдоскопе. Я подползла к луже, чтобы попробовать разглядеть себя. Миниатюрная девица с соломенными волосами, похожими в тот момент на пожеванную мочалку выглядела, мягко говоря, плохо. Расширенные зрачки. Разбитые губы. Бедняга очень плохо и достаточно рано закончила жизнь. На вид ей было меньше, чем мне, когда меня убили. Но самым примечательным было не это. А то, что бессмертные получали тела давно умерших, чтобы ныне живущие ненароком не узнали попавшегося на пути покойника. В этот раз все было иначе, но разбираться в причинах я не планировала. Невезучая девчонка погибла недавно. Буквально только что, судя по свежим повреждениям на теле. Ее изнасиловали и убили, бросив в грязном переулке истерзанное тело, как какой-то мусор. Неожиданно это привело меня в ярость. Жгучую и неудержимую. Настолько отравляющую здравый смысл, что захотелось научить ублюдков, совершивших это, хорошим манерам в стиле Стефани Саммерс. Хорошо хоть я отправилась на Землю одна, и никто этого не видел. Поднявшись на ноги, я стала осматриваться, что значительно осложнялось явно наркотическим опьянением тела. Это было весьма не кстати, но все же пришлось прибегнуть к использованию энергии и немного подлататься. Потраченная энергия тут же отозвалась чувством усталости, словно я не спала несколько дней. Времени было мало. Возможно, меньше, чем понадобится армии, чтобы добраться до Сада. Нужно было торопиться и всеми способами избегать каких-либо конфликтов. Я осмотрелась вокруг отрезвевшим взглядом, поняв, что нахожусь в каком-то гетто. Обшарпанные пятиэтажки, горы мусора, шмотки вывешенные сушиться на ржавых пожарных лестницах. Стоило понадеяться, что я попала хотя бы в нужный мне город. Однако отправиться в «Адский Соблазн» в таком виде я не могла. Я подняла голову, изучая обшарпанную стену на предмет открытых окон. И такое нашлось. Вскарабкиваясь на четвертый этаж по ржавым лестницам, я захватила огромную белую футболку и надела на голое тело. Из открытого окна доносились голоса. Какие-то пьяные дебаты и мерзкий хохот. Сильно пахло сигаретным дымом и чем-то еще. На неопределенный запах тело отреагировало рвотным позывом, скрутившимся узлом на дне желудка. Я подобралась к окну и в этот момент оттуда высунулась бритая голова тощего чернокожего парня. Он заметил меня не сразу. Отпуская сальные шуточки кому-то за спиной, он прикурил сигарету и повернул голову в мою сторону. — Ох, твою же мать, — воскликнул он с неподдельным ужасом на лице и скрылся в квартире, — Зейн! Зейн, ублюдок, где ты?! Я быстро догадалась, что девушка в одной футболке на пожарной лестнице вряд ли самое устрашающее зрелище в его жизни и, оценив примерное место, где я очнулась, поняла, что, кажется, совершенно случайно попала на нужную вечеринку. Я влезла в окно, ступив босыми ногами в какую-то хрень. Тесная комната была завалена хламом. Стояла тошнотворная вонь. На прикроватном столике и под ним валялись шприцы и окурки. На измятой кровати каким-то нездоровым сном спала обнаженная темнокожая девушка. Рядом с ней следы крови. Судя по запаху, моей. Через пару секунд в комнату вбежали двое черных парней. Тот, что видел меня и еще один, более крепкого телосложения. На лице у него были свежие царапины. У обоих зрачки были расширены настолько, что казалось скоро расползутся на белки. На лицах неподдельный ужас и растерянность. И совсем не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понимать, что произошло в этой квартире. — Руж, — неожиданно улыбнулся здоровяк, сверкнув неестественно белыми зубами, — детка, ты очень напугала нас. Я как раз отправлял Рэджи посмотреть все ли с тобой в порядке. Ты поскользнулась и… — Захлопни свою пасть, — прорычала я, не пытаясь контролировать голос. — Эй-й, — с наигранным дружелюбием, но дрожью в голосе обратился Зейн, как я поняла, — малышка, тебя еще не отпустило что ли? — Ты убил меня? — спросила я тем же тоном, после чего повернулась к Рэджи. — Или ты? — Чувак, я же сказал тебе, что она гребаный жмур. Нас всех посадят! Или она превратит нас в зомби! Парень боязливо попятился к дверному проему, в то время как Зейн распалялся на глазах. — Долбанная живучая шлюха, — рявкнул он, угрожающе надвигаясь на меня. Я даже не сдвинулась с места. Выпустив когти, я почти по самый локоть вонзилась в плоть парня, не отпуская его взгляда. Его жизнь текла по моей руке, срываясь густой горячей струей со сгиба локтя. Капала мне на ноги. Расплывалась лужей на полу, но не вызывала во мне ничего даже отдаленно похожего на жажду. Кровь подобного отребья была подобна помоям, которыми могут питаться разве что суккубы. Второй парень оцепенел от увиденного настолько, что не сдвинулся с места даже тогда, когда я выдернула руку из тела его друга, рухнувшего на пол как мешок с дерьмом, и подошла к нему. В глазах, обезумевших от ужаса, навеки была запечатлена картина, как девушка, которую они накачали, изнасиловали и выбросили с четвертого этажа, пришла за возмездием горящим в глазах кольцом алого пламени. Шея Рэджи хрустнула, провернувшись на сто восемьдесят градусов, и еще одно тело грузно упало на пол. Оглядев результат сего действа с ребяческим удовлетворением, я подошла к спящей девушке. Обнаженная грудь вздымалась очень редко и медленно. Сердце едва билось, пытаясь справиться со всей дрянью, которой ее накачали. Или она сама накачалась. Плевать. Она была жива. По крайней мере пока что. Я переступила через лежащий в дверях труп и вышла из комнаты. В крошечной квартирке, насквозь пропитанной запахом дерьмовой жизни, было две комнаты. Спальня и маленькая гостиная. Такая же убогая. Умоляющая о том, чтобы ее сожгли к чертям собачьим, потому что отмыть ее сможет только гиена огненная. Я подошла к комоду у просиженного дивана и открыла каждую шуфлядку по очереди. В каждой из них оказалась женская одежда, что значило — спящая красавица тут не случайный гость. А вот кем были эти отбросы уже не было важным. Я выудила наиболее приличные вещи и отправилась в ванную. Ржавый душ вздыхал и кашлял, выплевывая то горячую, то холодную воду. С горем пополам мне удалось отмыться и привести себя в более-менее человеческий вид. Я тихо рассмеялась, осознав иронию этой мысли и натянула узкие джинсы, спортивный топ и белую клетчатую рубашку. Благо, что размер подошел. Когда я вышла из ванной, девчонка все так же спала, даже не сменив позу. Ее ждал большой сюрприз при пробуждении. Предварительно обшарив карманы висящих курток, я влезла в потертые найки и, воровато оглядываясь, покинула злосчастную квартиру. Ни с кем не встречаясь глазами, дабы случайно не запомниться, я вышла на улицу и повернула в сторону, где вдали виднелись небоскребы делового центра. Примерно через пол часа пути, я смогла примерно понять, где нахожусь. А значит скоро смогу добраться до обители разношерстных демонов этого городишки. Пришлось ждать заката. Ведь под лучами солнца проходило прискорбно мало всего интересного. Смертные охотнее расставались со своими душами под покровом ночи. Да и адские отпрыски любили проворачивать свои делишки во тьме. Ночью все выглядит иначе. Опасность притягательна. Зло соблазнительно. Все темное манит сладостью запретного плода. В ночи Небеса могли смело отведать отборного фаллического скипетра в своем стремлении выжать демонов из этого мира. С наступлением темноты клуб начал просыпаться, наполняясь алчностью, похотью и чревоугодием. Демоны, люди и земные монстры наполняли его, как чрево монстра, питающегося всем темным, что ему могли предложить. Я вошла в клуб, предварительно прикупив более подходящую одежду на деньги, которые взяла из квартиры. Музыка буквально рвала перепонки, сбивала сердечный ритм настойчивыми тяжелыми басами. Полуголые танцовщицы сновали по залу, соблазняя людей и забавляя демонов. Многие не скрывали свои истинные лица, но никого, кто мог бы мне помочь я не видела. Я прошла по залу, пару раз отмахнувшись от ненужного внимания, и села у барной стойки. Бармен, как ни странно, человек налил мне джин со льдом. Я опрокинула его одним махом. На месте пустого стакана почти сразу же появился полный. Я баюкала прозрачную жидкость, перекатывая по дну кубики льда и старалась выглядеть непринужденно, хотя на самом деле тщательно сканировала присутствующих. Я проторчала в клубе несколько часов, но никого похожего на Абаддон так и не появилось. А спрашивать у кого-то было, возможно, опасно. Я уже собиралась уйти. Спрыгнув с барного стула, я развернулась в сторону выхода и столкнулась с кем-то, кого в прошлую секунду там точно не было. На груди начало расплываться пятно от пролитого алкоголя. Кровь тут же вскипела раздражением. Я подняла взгляд на того, кто решил остаться без настроения на вечер. Высокий парень нагло разглядывал меня, плотоядно ухмыляясь. — Гончая, — не вопрос, но утверждение. Незнакомец абсолютно точно знал кто перед ним и, выдержав долгую томную паузу, продолжил, — Интересно. Прошу прощения за такую досадную неприятность. Парень покачал опрокинутый стакан в руке, словно тот был виновником произошедшего, и поставил его на барную стойку. Затем протянул мне салфетку. Я посмотрела сквозь человеческий образ, пытаясь понять кто передо мной. Хищные глаза холодного голубого цвета обводили меня цепким взглядом, выделяя какие-то известные только ему детали. Темные волосы с вкраплениями красных прядей убраны в небрежный пучок. Над верхней губой родинка, придающая неоднозначной ухмылке непередаваемый оттенок. Как-то так выглядят плохие парни из плохих девичьих книженок. Те, которых должна влюбить в себя и спасти от тяжелой судьбы самая серая мышь в округе. Словно прочитав мои мысли, незнакомец широко улыбнулся и, еще раз скользнув по мне взглядом, прошел мимо, коснувшись своим плечом моего. Словно от удара током я отшатнулась, почувствовав неизвестную энергию, проникшую под кожу, но, когда обернулась, парня уже не было. Я тщетно искала в толпе спину незнакомца, пока вновь не почувствовала на себе цепкий взгляд. Я встретилась с такими же голубыми глазами. Не теми же, а именно такими же. На секунду мне даже показалось, что вспышки стробоскопов исказили восприятие реальности, но нет — из толпы на меня смотрел уже другой бессмертный. На долю секунды, его силуэт скрылся за проходящим мимо меня земным оборотнем, а когда я посмотрела туда снова, и вовсе исчез. Со странным тревожным чувством под ребрами я покинула «Адский соблазн». Пришлось расположиться в мотеле неподалеку от клуба, чтобы переждать день. И главная «прелесть» подобных мест всегда описывалась отдельными звуками, интерпретирующими происходящее за стенами. В попытках отвлечься, я включила телевизор и улеглась на кровать прямо в обуви, не слишком рассчитывая на чистое постельное белье. — Черт, почему прибывающим на землю бессмертным не капает такая мелочь, как смертные деньги? — театрально бубнила я себе под нос, открывая бутылку холодного пива из мини-бара, — я чертов буревестник, призванный исполнить пророчество о восстановлении баланса в мире бессмертных и вынуждена торчать в этой дыре. Справившись с пробкой, я включила старенький телевизор, обрастающий пылью в углу номера. Оживший экран осветил убогое помещение голубоватым светом. Я выкрутила громкость на максимум, чтобы заглушить премерзкий акт прелюбодеяния за стеной и отхлебнула из бутылки. По телевизору шло какое-то интервью со священнослужителем. Лысоватый старик с огромным инкрустированным крестом на толстой шее самозабвенно рассказывал, как мир ждет гиена огненная, и все не успевшие раскаяться в своих грехах канут во тьму, где демоны будут истязать их души вечность. Я не выдержала и рассмеялась вслух. — Эх, знал бы ты. Я переключила канал. То оказалась новостная сводка. — Необъяснимая волна катаклизмов охватила всю планету. Пожары, землетрясения, войны и эпидемии, цунами и извержения. Что это? Мир ополчился против человечества? Католическая епархия обеспокоена приближением конца света в то время, как научное сообщество активно развивает идею колонизации соседних планет. По воле Создателя или кого бы то ни было, природа явно пытается указать человеку его место… Я снова переключила канал, прервав тираду диктора. На экране понеслись слайды из череды музыкальных клипов. Так-то лучше. Сквозь застиранные шторы пробился первый солнечный луч, еще раз напомнив о быстро тающем времени. Прикончив еще две бутылки, я вскоре уснула. А, проспав весь день, к ночи вновь вернулась в клуб. Но и во вторую ночь найти Абаддон не удалось. Тем временем я стремительно теряла силы. Под глазами легли глубокие тени. Кожа стала пористой, сероватого цвета. Чертов камень пожирал меня изнутри. Постепенно поддаваясь отчаянию, я начала спрашивать у бессмертных в клубе не знают ли они где найти чертового демона, рискуя своей безопасностью. Падшие бессмертные всегда были себе на уме. Этот урок я усвоила когда-то очень твердо. Но обстоятельства обязывали. И все же третий рассвет я снова встречала ни с чем. Ни Абаддон, ни, кстати, странных бессмертных, которых я встретила в первую ночь. Я едва доволокла ноги до своего номера, вызвав недовольные перешептывания на ресепшене. Видимо, стала выглядеть хуже, чем среднестатистический контингент этой дыры. Добравшись до ванной, я ополоснула лицо ледяной водой. Тело Руж не восстанавливалось. Как и мое. Армия Мальбонте уже наверняка к этому моменту подошла к окрестностям Сада, а мне, похоже, суждено сдохнуть собачьей смертью на Земле. Я чувствовала, что сил не хватало даже на то, чтобы злиться на происходящее. Не верилось, что Уокер все же удалось убрать меня с доски. Добравшись до кровати, я повалилась на спину, цепляясь за надежду, что еще смогу проснуться и снова попробовать найти Абаддон. Еще больше я надеялась на то, что он действительно сможет, а главное — захочет, мне помочь. Воспаленный мозг хаотично перебирал слайды воспоминаний, вырывая никак не связанные между собой обрывки. Они витали в воздухе, как хлопья белесого пепла, оседая на поверхностях, придавая запущенности невзрачному мотельному номеру, на мне, окутывая в кокон, словно я сама должна была превратиться в призрачное воспоминание. Просто элемент на фоне основной истории, отсутствие которого никто не заметит, потому что все внимание будет приковано к главным героям. Я проваливалась в бессознательное, словно тонула. Медленно. Даже не пытаясь удержаться на поверхности. Холодный сырой смог лип к одежде, сковывая мышцы. Меня била крупная дрожь. Контролировать собственную температуру я не могла. На руках пульсировало тусклое свечение рун. В воздухе висело тревожное ожидание, словно само время затаило дыхание в преддверии чего-то. Смог был настолько густым, что нельзя было ничего рассмотреть на расстоянии вытянутой руки. Удушающая пелена не оставляла никаких шансов на обнаружение какого бы то ни было запаха. Цвет смога медленно менялся с желтого, как в долине Чумы на кроваво красный, словно был окрашен закатным солнцем. Тревожная вибрация нарастала до физически ощутимой дрожи земной поверхности, словно надвигалось что-то зловещее. Сквозь мглу я смогла увидеть едва уловимое свечение где-то впереди. Осторожно ступая, боясь, что земля разверзнется под моими ногами, я подвигалась к источнику манящего света, и лишь приблизившись, поняла, что узнаю это место. Над парящей в воздухе мраморной тропой, покрытой уродливыми трещинами, в воздухе висела книга, пишущая судьбу вселенной. Я была растеряна сменившимся окружением. Словно предчувствовала неладное. Что-то очень важное, что упустила из виду. Я медленно и с недоверием приближалась к книге, надеясь, что в этот раз ангельская стрела не пробьет мне трахею, но все же оглядывалась и прислушивалась, как воровка. Всего в полушаге от книги, когда кончики моих пальцев уже зависли над излучающими теплое свечение страницами, пространство вокруг наполнилось мощной, тяжелой, вытесняющей даже кислород энергией. Я обернулась, почувствовав чужое присутствие, и увидела во мгле четыре фигуры. Воздух задрожал от раскатистого смеха, пробудившего в недрах моего естества глубокий первобытный ужас, не сравнимый ни с чем, что мне приходилось когда-либо чувствовать. Я вырвалась в реальность. Тяжело дыша, я до скрипа сжимала мокрое от холодного пота покрывало. Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил меня вскрикнуть, подняв новую волну еще не угасшего перед кошмаром страха. — Черт, — прошипела я, неохотно опуская ноги на пол, — кто там? Ответа не последовало. Что-то внутри меня знало, что за дверью не глуховатая горничная, но я все же подошла к двери и провернула ключ. За дверью, опершись о косяк и самодовольно улыбаясь стоял Абаддон. Что-то во мне провалилось на дно желудка. — Здравствуй, Стефани, — низким мурчащим голосом поздоровался демон, — мне тут нашептали, что ты заходила в гости. — Долго же тебя искали твои шестерки. — Виноват. У скромных демонов, вроде меня, иногда возникают дела, не терпящие отлагательств. Неважно выглядишь, кстати. Новая диета? — Я теперь понимаю почему тебя так любят женщины: ты же просто божество комплиментов. Абаддон игриво улыбнулся мне и бесцеремонно вошел в номер, брезгливо оглядев его со спрятанными в карманы дорогих брюк руками. — Милая холупка, — не без сарказма отметил демон. — А что, воины великого Мальбонете разве не заслуживают более приличное жилище на время своих командировок? Я промолчала, боясь впасть в немилость, хоть и многие годы знала Абаддон как падкого на простые удовольствия фривольного демона. Но тысячелетняя история Преисподней знает его, как властителя адских чертог и жестокого карателя, воителя Ада, несущего страшные разрушения. Не дождавшись ответа, Абаддон повернулся ко мне, собираясь сказать что-то еще, но вдруг умолк, осмотрев меня, как какой-то диковинный экспонат. — Предлагаю переместиться в более располагающее к беседе место. Ведь беседа обещает быть увлекательной. Одарив меня хитрой ухмылкой, демон щелкнул пальцами, и мы оказались в просторной явно очень дорогой гостиной. Панорамная стена открывала вид на утопленный в закатных лучах город. — Итак, — Абаддон прошел к черному кожаному дивану и уселся, закинув ногу на ногу, — готов выслушать твои мольбы о помощи. — Что? — с неподдельным удивлением переспросила я. — Да брось, Стеф, я же вижу, что происходит. А ведь все потому, что ты была плохой девочкой и взяла то, что тебе не принадлежит. Я подозрительно сузила глаза, пытаясь понять степень осведомленности демона. — Что тебе известно? — спросила я, усаживаясь напротив. — Достаточно, — демон посмотрел в потолок и чуть оттопырил нижнюю губу, словно подсчитывал полезные знания, — И кто же так некрасиво с тобой поступил? Наверняка ты как следует проявила свой характер, чтобы кто-то выбрал столь изощренный способ от тебя избавиться. — Ребекка Уокер, — стыдливо бросила я, чуть не подавившись ее именем. Абаллон присвистнул, явно позабавленный положением дел. — Не перестаю удивляться бессмертным, пришедшим из этого чудесного мира, — Абаддон развел руками, образно обводя Землю. — Это удивительно, не находишь? Ваше видение мира весьма занятно. Вы всеми возможными способами избегаете правил. Сеете хаос. Боитесь его и правите им одновременно. К тебе это ведь тоже относится. Буревестником стала сумасбродная девчонка из рода падших. Вечная ирония вселенной. Те, кто считает себя достойными большего прогибаются под амбициями тех, кого не воспринимали всерьез, — Абаддон как-то мечтательно улыбнулся, — Я знал Андраса. Величайший военачальник из всех, кого видел Ад. При нем гончие были уважаемы. Могущественные стражи преисподней. Доблестные хранители порядка в Аду и Чистилище. Но стоило посеять всего одно семя предвзятости и чем все закончилось? — О чем ты говоришь? — я перебирала слова Абаддон, как бисер, тщетно пытаясь ухватиться за основную мысль. — Я видел тебя тогда, — голос Абаддон стал ниже и вкрадчивее, — когда Бафомет приказал приготовиться к нападению Небес. Тогда я понятия не имел кто ты и как могла попасть в тело Андраса. И признаться, когда ты заявилась в мою сокровищницу, узнал не сразу. Но слухами земля полнится. Я стал наблюдать за гончей, пришедшей из мира смертных, вокруг которой происходили весьма занятные вещи. И в итоге, как я и ожидал, ты оказалась там, где должна была оказаться. Вопреки всем проискам тех, кто хотел не дать исполниться неизбежному. Абаддон был не первым, кто говорил загадками, намекая на чье-то вмешательство в отношения Ада и Небес, что в итоге привело к раздору. Но ведь это и так знает каждый бессмертный. Сказка о том, как раскололось Бытие читалась каждому ребенку. Что же все-таки скрывается за этими словами? Я отчаянно сражалась с мыслью, что идет какая-то игра, в которой я должна угадать по подсказкам, где находится ключ от аквариума, в котором я заперта. А вода уже плещется на уровне подбородка. Еще немного и я попросту не успею найти ответы. — Ну так что? Готова благодарить папочку беспрекословным послушанием за спасение твоей очаровательной мордашки? То, как менялось настроение Абаддон сбивало меня с толку. То он выглядел абсолютно безразличным к моей скорой смерти. То забавлялся предвкушая ее. То цеплял меня на крючок надежды. В момент обдумывания этой мысли, я почувствовала, как из носа потекла теплая струйка. — Пресвятые адские котлы, — излишне наигранно воскликнул Абаддон, зачесав пятерней уложенные каштановые волосы, — да ты буквально разваливаешься. Где ты взяла это убогое тело? — На тротуаре валялось, — съязвила я. — Оно и видно, — недовольно буркнул демон. — Ты смертельно скучна, когда умираешь, Стефани. Я слабо рассмеялась, оценив черную иронию. — Не в моем стиле, правда? — Определенно, — демон сменил ногу и задумчиво подпер подбородок, оценивая сколько еще можно забавляться перед тем, как я испущу дух, на этот раз окончательно. — Признаться честно, не будь это ты, я бы даже не явился в помойку, в которой ты изволила прохлаждаться эти дни вместо того, чтобы поискать решение своей проблемы в первоисточниках. — О чем ты? — устало выдала я, чувствуя, как начинаю сползать по дивану. — Это коварное, но достаточно простое заклинание, которому в свое время учили демонов-карателей. Преступников приговаривали к медленной смерти. Они угасали как свечи, отдавая свою энергию для «вторичного использования», — Абаддон выделил последние слова характерным жестом. — Ты бы легко нашла его в Адском архиве. — Дьявол, как ты много треплешь языком, — раздраженно бросила я, — так я скоро подумаю, что тихо умереть — не такая ужасная участь, как возможность умереть от твоего трепа. Если ты не планируешь помочь мне, я просто пойду и умру где-то на лестнице. Скажешь потом горничной убрать тело, потому что дальше я вряд ли успею уйти. На этих словах, я почувствовала кровь во рту. Дышать стало тяжелее, словно легкие медленно наполнялись жидкостью. — Хм, — Абаддон обнажил свою фирменную улыбку, — не думал, что ты так легко смиришься. — Я смертельно устала от всего этого дерьма. — Что же, придется тебя взбодрить. Вставай. Абаддон подошел и помог мне подняться, придерживая за плечо. Затем, повернув к себе лицом, заглянул глубоко в глаза с каким-то азартным огоньком и положил ладонь мне на грудь. — Вынужден признаться, это будет умопомрачительно больно. — Вырвешь его из меня голыми руками? — О-о-о, нет, дорогая. Прелесть этого заклинания в том, что эфир, в котором держат камень во время заговора, проникает в кровь, абсолютно исключая возможность его извлечения. По сути, ты умираешь от сильнейшего отравления. Антидота не существует, а значит нужно отделить тебя от яда. Буквально разобрав тебя на молекулы. Я не успела ничего сказать перед тем, как вспышка неописуемой боли ворвалась в мое тело. Рука Абаддон утонула в плоти, проникая в вены, как щупальца. Я чувствовала, как он разрывает меня на части, клетка за клеткой. Оглушенная собственным криком, я отчаянно искала в своем сознании что-то, за что смогла бы зацепиться, как за спасательный круг, но ничего не могло даже на тысячную долю компенсировать то, что со мной происходило в тот момент. Сознание рассыпалось на осколки вместе с телом, которое медленно растворялось, превращаясь в облако материи, словно меня распылили из аэрозольного баллона. — Не могу сказать, что не наслаждаюсь этим, — сказал Абаддон, в плотную приблизившись к моему лицу перед тем, как оно распалось. Неописуемое чувство, когда все мое существо превратилось буквально в пыль, я осознала то, насколько мы едины со вселенной, в которой живем. Каждый атом, каждая частица нас, как чего-то целостного неразрывно связана с миром вокруг. И физически, и энергетически. Я больше не чувствовала свое тело, но чувствовала присутствие подсознательного. Было даже жаль, что с Земли я не могла поддерживать связь со стаей. Сколько прошло времени, я не знала, но вскоре и подсознание тоже начало распадаться на отдельные искры энергии, пока не угасло полностью. Перед этим я успела подумать только о том, что Абаддон не успел и на этом все. По телу медленно разливалось тепло, наполняя его каким-то мягким дрожащим светом. Как свеча, неспособная согреть, она создает вокруг себя ореол мягкого сияния. Я медленно открыла глаза. Искусственный свет причинял боль, обжигал сетчатку, но вскоре все же удалось рассмотреть окружающее меня пространство. Гостиная дорогого пентхауса. За стеклянной стеной, город спасающийся от ночи в свете миллионов огней. Черный кожаный диван. Легкая слабость осталась. Во рту пересохло. Я облизала растрескавшиеся губы и проглотила слюну в попытке хоть немного помочь высохшему горлу. Из-за слабости в теле мелькнула мысль, что спасти меня не удалось. Тогда почему я жива? И жива ли вообще? — Ну наконец-то, — прозвучал мужской голос где-то совсем рядом, — я уж было подумал, что надо бы тебя похоронить и упокоить. — Сукин сын, — буркнула я, пытаясь принять сидячее положение. — О да, моя мать та еще штучка. Учусь у лучших из своего рода. Абаддон протянул мне высокий стакан наполненный чем-то темным и густым. — Что это? — Думаешь стоило привести сюда какого-нибудь бедолагу? Выкаченная энергия сама ниоткуда не возьмется. Я приняла стакан и потянула носом. Кровь. Человеческая. Слабовато. — На время поможет, — будто прочитал мои мысли демон, — пей. Я быстро выпила содержимое, стараясь не зацикливаться на привкусе. Та часть меня, что при жизни была вампиром не приемлет остывшую наполовину свернувшуюся кровь. — Думаю, тебе пора. Хватит прохлаждаться, пока наверху такая вечеринка назревает. Я посмотрела на Абаддон, сомневаясь, что стоит привлекать его внимание к этому вопросу, но все же не хотела, чтобы это стало для меня сюрпризом. Поднявшись с дивана собираясь уйти, я спросила. — Что ты хочешь взамен за помощь? — Какого мерзкого ты обо мне мнения, Стефани, — демон лукаво улыбался, наблюдая за моими эмоциями. — В прочем, ты сделала уже гораздо больше, чем думаешь. И за это я тебя еще отблагодарю. В будущем. Тон демона хоть и звучал доброжелательно, но почему-то я побоялась уточнять. Не проронив ни одного лишнего слова, я медленно прошла к лифту ведущему из пентхауса и выдержала неоднозначный взгляд Абаддон, пока хромированные двери не сомкнулись, отрезав меня от его обители. Уже в лифте я смогла наконец в полной мере оценить свое самочувствие. Боль ушла. Усталость легко компенсируется парой литров свежей крови. В целом я была в полном порядке. Под диафрагмой защекотало какое-то почти по-детски радостное чувство. Я спасена. На мгновение я даже зацепилась за мысль, что может больше не предвидеться такого шанса. Я могла бы укрыться на Земле. Никакие катаклизмы не сравнятся с тем, что мне придется увидеть по возвращении. Но там, в мире, разорванном на куски войной и раздором остались последние крупицы того, чем дорожила моя выжженная почти дотла душа. Я должна вернуться. Но сначала — охота.