***
— У меня совсем не осталось белладонны, — задумчиво тянет Тэхён, вспоминая, куда дел последние корешки. Так и не придя к успеху, омега хмыкнул, перебирая следующие связки. Юнги сзади тихо его окликнул, заставляя отвлечься от пересчета пучков ромашки. — Куда ты истратил всю крапиву? — спрашивает он удивленно, а Тэхён приоткрывает рот. Он и забыл совсем, что почти все потратил на чонгуковы раны, не оставив запасов. Сейчас ее и не найти, а без нее вряд ли получится справиться зимой. Это было чертовски плохо, а он не мог сказать, куда дел все растения. — Я не знаю. Мне казалось, ее еще много, — уклончиво ответил младший, а потом подумал о том, что очень хочет в лес. Попрощаться с Чонгуком перед тем, как тот вернется обратно к себе домой. Он и представить не мог, как далеко альфа живет от его деревни. Ему нужно было смириться с мыслью, что они сегодня увидятся в последний раз, но не получалось даже приблизиться к мысли о том, что всё нормально. С Тэхёном впервые что-то подобное, и он не был готов отпустить это. Юнги ушел к обеду, взяв с Тэхёна обещание, что в лесу он пробудет совсем недолго. Сделал вид, что не заметил, как тот спрятал в сумку вместо ножика пару листков бумаги и карандаш. Что он собирался рисовать в промерзшей чаще, Мин и представить не мог. Младший убедился, что никого нет поблизости, и снова улизнул через край деревни, собираясь оставить себе хоть какую-то память о волке. Чонгук недовольно поджал губы, когда Тэхён появился в пещере. Омега поздоровался, подходя ближе, а потом, заметив настроение альфы, неловко переступил с ноги на ногу, сжимая ремешок сумки, и тихо спросил: — Что-то произошло? — Я думал, что ты придешь раньше, — проворчал брюнет, понимая, что тот растерян. Смущенно откашлявшись в кулак, он отвел глаза, продолжая: — Я волновался за тебя, омега. Тэхён расплылся в улыбке, заставляя Чонгука почувствовать, как сердце пропустило удар. Волк посмотрел на его сумку и поспешил перевести тему, чтобы тот ничего не сказал на его неловкое объяснение. Он и правда начал волноваться после того, как Тэхёна забрал другой омега — он был уверен в том, что это был не альфа. Запах был чистым и нежным, с легкой кислинкой. Так только омеги пахнут. И тем не менее Чон переживал — Ким ведь не без причины сбежал из деревни, а потом его повели обратно. И где-то совсем глубоко в душе он волновался о том, что сегодня Тэхён придет обрученным омегой. — Что у тебя в сумке? — О, я… — Тэхён потянулся за листами, а потом затормозил, неловко поднимая на него взгляд. Произнести такое вслух оказалось сложнее, чем он предполагал. — Я хочу нарисовать тебя, если ты не против. Чонгук склонил голову к плечу, а потом кивнул, усаживаясь на свет. Тэхён довольно улыбнулся, опускаясь напротив. Альфа следил за тем, как омежьи пальцы сжимают карандаш, как грифель скользит по бумаге, соединяя линии в портрет. Он почти не наблюдал за тем, что появляется на листе — смотрел на чужое лицо. Ким иногда хмурился, всматриваясь в рисунок, потом смотрел на него и снова опускал взгляд, продолжая рисовать. Это было нечестно, что он оставит напоминание об альфе себе, а самому альфе ничего не даст взамен. Но Чон не расстраивался — этой ночью он неожиданно понял, что совершенно не собирается оставлять омегу навсегда. — Я закончил, — Тэхён поворачивает к нему рисунок, смущенно улыбаясь. Волк внимательно рассматривает линии, а потом улыбается в ответ, говоря, что омега прекрасно рисует. Ким спешно убирает рисунок в сумку, а потом возвращается обратно, усаживаясь в этот раз рядом. — О чем ты думаешь? — спрашивает Чонгук, разрушая тишину, стоявшую вокруг них уже несколько минут. Тэхён вздрогнул от его голоса, словно забыл, что не один здесь. Он жмет плечами, смотря на свои пальцы. Стоило ли сказать ему правду? Или, может, он спросил об этом из вежливости? — У меня закончились некоторые растения, без них трудно будет пережить зиму. Еще вчера встретился с тем альфой и… Я бы не хотел прощаться с тобой, если быть честным. Мне нравится проводить с тобой время. Но я знаю, что ты должен вернуться, — Тэхён опустил голову ниже, заставляя Чонгука рефлекторно податься ближе. Он обдумывал его слова минут пятнадцать перед тем, как решительно сказать: — Приходи сюда в пятницу днем. Только предупреди, что тебя не будет ночью, — Чонгук поднимается, скидывая рубашку. Тэхён чуть смущенным взглядом скользит по его спине. — Ты хочешь мне что-то показать? — Просто составь список растений, которые тебе нужны, — альфа улыбается ему, а потом перекидывается в волка, махнув хвостом. Тэхён все ещё сидит на полу, наблюдая за зверем. Тот подходит ближе, дожидается, пока он встанет, а потом склоняет голову, позволяя омеге погладить себя. Ким понимает, что они действительно доверяют друг другу. И поэтому точно придет в пятницу, даже если вся деревня будет против. В деревню он возвращается в неясном воодушевлении. Улыбается знакомым, направляясь прямиком к Главе, чтобы сообщить о том, что уйдет в пятницу и искать его не надо. Ради благополучия жителей деревни, конечно же. Тот недоверчиво согласился, обещая предупредить жителей о том, чтобы два дня постарались не калечиться. Ему безумно хотелось поделиться с другом о том, что произошло, но Юнги дома не оказалось. Тэхён задумчиво обвел его дом взглядом и уселся за стол, желая подождать Мина. Вряд ли он расскажет ему о том, что встречается в лесу с оборотнем, но о вчерашнем разговоре с Сону точно, и о том, что вовсе не собирается становиться его парой. Юнги же в это время неловко перебирал пальцами край своей рубашки, дожидаясь, пока Хёнджун закончит говорить о сегодняшней охоте. Он не любил слушать обо всех этих вылазках и очередных убийствах — ему, по большей части, было все равно на оборотней. Но альфа обожал хвастать тем, сколько монстров подстрелил за свою жизнь. Буквально каждый раз. — Почему ты не ешь? — Хёнджун прерывает свой рассказ, обращая внимание на то, что омега уже как минут десять смотрит на свои руки. У Юнги не было аппетита, когда старший позвал его на ужин, намекая, что отказа не примет. Аппетит так и не появился, но зато появилось стойкое ожидание окончания этого свидания — ему ужас как не хотелось сидеть здесь. — Извини, я не голоден, — сухо отвечает Мин, вздыхая. Смотрит в окно, замечая, что почти стемнело. Как долго он тут сидит? И почему вообще не выкрутился, как обычно? Он сам ведь говорил Тэхёну, что не хочет никак связывать себя с этим человеком. И все еще не хотел. Кажется, он просто устал к тому моменту, когда Хёнджун его подловил на центральной площади. — Тебе нужно больше есть, вон какой тощий. Омега должен быть здоров, чтобы вынашивать ребенка, — Юнги вздрагивает, но глаза от окна не отводит. Не хватало еще слушать подобные речи от Хёнджуна. Поэтому он лишь коротко угукает, все же отводя взгляд от улицы. Он чувствовал, что тот позвал его к себе в этот раз с такой настойчивостью не просто так — он давно уже пытался намекнуть Мину на что-то большее, пока Юнги умело играл дурака. — Я хотел поговорить с тобой. Мин вздыхает, кивая обреченно. Было бы странно, если бы он сейчас встал из-за стола и сказал, что у него срочное дело. В школе работы не было — выходной ведь, да и дома даже собаки нет, которую он мог якобы забыть покормить. Поэтому он смотрит на альфу с вопросом, дожидаясь формулировки очередного намека. Однако в этот раз Хёнджун не пытается намекать, а говорит прямо в лоб: — Я хочу, чтобы мы обручились. — А я не хочу, — тут же отвечает Юнги, сложив руки на груди. Смотрит ему прямо в глаза, чуть прищурившись. Приходится поджать губы, чтобы не начать кусать их от волнения. — Я не спрашивал тебя, омега. Я уже сказал Главе об этом, поэтому позволяю тебе выбрать день самому, — Мин кивает, сжимая плечи чуть выше локтя пальцами. Чертов ублюдок, даже не попытался считаться с его мнением. — Что, если у меня кто-то есть? — У тебя никого нет, и все об этом прекрасно знают. Надеюсь, тебе хватит ума не пытаться бегать после свадьбы к другому альфе, — мужчина хмыкает, а потом тянется к его лицу через стол. Мин смиренно терпит его касание к щеке, обдумывая, как бы избавиться от него? У Тэхёна еще остались ягоды белладонны? — Так какой день ты выберешь? — Начало весны, — говорит Юнги, отталкивая его руку от себя. Поднимается из-за стола, отходя к двери. — А до тех пор не приближайся ко мне. В качестве свадебного подарка, — шипит он, хлопая дверью. Хочется закричать, и именно это он сделает, как только придет домой. Схватится за подушку и будет кричать и ругаться, пока не сорвет голос. Однако дома его встречает Тэхён, с удивлением смотря на друга из-за стола. Юнги запирает дверь, а потом подходит вплотную, обняв его за пояс. Ким чувствует его состояние, а потому обнимает в ответ крепко, стараясь защитить от внешних проблем. Они всегда были друг у друга, и никому это не изменить. — Что случилось? — спрашивает Тэхён, слушая чужое дыхание. Мин начинает успокаиваться, хотя и чувствует, что приходит осознание. — Хёнджун сказал Главе, что мы с ним обручимся, а потом сказал мне выбрать время, — шепчет он тихо, словно боится, что это произойдет в эту же секунду, как только он озвучит. Тэхён сжимает его крепче в объятиях, широко распахнув глаза. Если Сону хотя бы дал ему отсрочку, то Хёнджун просто поставил Юнги перед фактом. Как же это было низко. — Ты выбрал? — так же шепотом спрашивает Тэ, рассматривая его лицо. Он всегда восхищался другом — даже в таких ситуациях Мин оставался спокоен, хотя и имел полное право заплакать или закричать. — В начале весны. Всю зиму буду наслаждаться свободой, — Юнги неловко улыбается, стараясь не думать об этом хотя бы минуту. Но не получается. — Вместе до конца, — Тэхён улыбается ему в ответ, а на вопросительный взгляд лишь тянет: — Сону сказал, что мы поженимся в первый день весны, если у меня не будет альфы. А он вряд ли у меня появится. Тэхён цепляется взглядом за свою сумку, оставленную у порога. В ней рисунок Чонгука, который заставляет думать о нем даже в такой ситуации. Он же оборотень, боже, почему Ким вообще собирается идти к нему в лес, чувствуя такую окрыленность от одной мысли? Их вечер заканчивается обсуждением того, какие альфы бесчувственные и жестокие. Они рассуждают об охотниках и глупых правилах, о Главе и о том, что очень хочется, чтобы муж хотя бы пытался понять. — У оборотней по-другому, — неожиданно ляпнул Тэхён, тут же закусывая губу. И зачем он это сказал? Кто за язык тянул? Он ведь обещал себе, что никому не расскажет. Юнги поворачивает к нему голову, а потом и вовсе переворачивается на бок. — Откуда ты знаешь? — Я… Слышал это. Кто-то в детстве говорил мне, что они живут по-другому… — неуверенно проговаривает Тэхён, сводя свою речь к шепоту. Мин точно не поверит, да и сам Тэхен знает, как это звучит. — Пожалуйста, не спрашивай меня об этом, — Ким жмурится, сжимая в пальцах одеяло, а Юнги прикусывает губу. Ему хочется спросить, потому что мысли приходят только неутешительные. Он боится за Тэхёна, и если то, о чем он подумал — правда, это будет хуже, чем женитьба против воли. Оборотни, они ведь… звери. — Тэхён, ты… — Юнги, пожалуйста, — Тэхён сильнее сжимает одеяло, и Юнги замолкает. Видимо, правда. Об этом он обещал ему тогда рассказать? Он ведь не рецепты повторял в той пещере? Становится понятно, почему Ким скрыл это от него, и, видимо, у него есть причины и дальше все скрывать. — Ты в порядке? — спрашивает старший тихо, укладывая руку ему на плечо. Тэхён кивает, открыв глаза. В них легкая искра испуга и капля печали. Юнги не знает, о чем Тэхён думает, и не знает, что может сделать в такой ситуации. Решает лишь не вмешиваться какое-то время. Друг ведь дома, в деревне, все так же улыбается и проводит с ним большую часть своего времени. Пока что ему не о чем беспокоиться, хотя и сама мысль об оборотнях нагоняла на него тревогу.***
Чонгук почувствовал родные запахи еще за несколько километров от своей деревни. Видимо, недавно проходил патруль, среди которого был его брат. Его запах он уловил первым, когда пробегал границу территории их стаи. Он так соскучился по родным местам. Его сердце стучало сильнее, когда он думал о том, что вот-вот увидится с друзьями. Бок уже почти не болел, как и лапа. Тэхён действительно много сил и ресурсов на него потратил. — Чонгук! — окликнул его чужой голос, когда он показался из леса. Джин подбежал к нему с испуганными глазами, обнимая за шею. Волк послушно остановился, но его радость выдавал виляющий из стороны в сторону хвост. — Я думал… Мы все думали… Где ты был, боже? Волк пихнул его носом, чтобы тот дал ему обратиться и сначала одеться. Сокджин охнул и направился вслед за ним к дому, попросив одного из волчат сбегать за Хосоком и Намджуном. Передать, что Чон-младший вернулся домой. Принюхавшись, он уловил от альфы чужой омежий запах, аромат трав и легкой боли. Он и представить не мог, что с ним произошло за эти дни. — Хён, я очень рад тебя видеть, — Чонгук вышел из своей спальни в прихожую уже одетым. Сокджин подошел ближе, задирая его рубашку. Как и думал — на боку была затянувшаяся рана. Омега поджал пухлые губы, прикидывая, сколько времени она должна была заживать сама по себе. Не успел Сокджин спросить, что произошло, когда дверь распахнулась и на пороге показались двое старших альф, широко раскрытыми глазами смотря на вернувшегося волка. Чонгук улыбнулся вожаку и брату, говоря, что с ним всё в порядке. Хосок крепко обнял его, словно убеждая себя, что младший жив и это не галлюцинация перед ним. Намджун же попросил их всех сесть, чтобы услышать, наконец, от Чона, что произошло. — Я нарвался на людских охотников, — вздыхает Чонгук, вспоминая темную одежду альф и их оружие. Он был неосторожен, это правда, по своей же глупости угодил в ловушку. Он помнит их глаза с жаждой волчьей крови, которые вызвали в нем лишь отвращение к людям. Пока один омега не показал ему и другую сторону. — И попал в капкан, — он задирает штанину, показывая следы от железа. Сокджин охнул, прикрывая рот ладонью, а Намджун легко сжал кулаки, глядя на раны младшего. — Но как ты выбрался? Судя по ране на боку, она была довольно серьезной. И она… была зашита? — Джин легко касается его руки. Чонгук неожиданно расплывается в легкой, теплой улыбке. — Мне помог человеческий омега, — в комнате повисает тишина. Чонгук знает, что никто из волков не доверяет людям, как и он сам раньше. Но хотелось рассказать им о Тэхёне, показать. — Тэхён открыл капкан и зашил рану. И он же выхаживал меня несколько дней. Он лекарь в человеческой деревне и потратил на меня много своих трав. Приносил еду, пока я не смог охотиться сам. Он спас мне жизнь, — Намджун смотрит на него с легким прищуром. Младший говорит о человеке с улыбкой, с доверием в глазах и сердце. Старший поджимает губы, пока не замечает, как на него смотрит Джин. Тот легко пихает его в бок, дергая бровью. Его омега всегда вставал на сторону младшего, и чего он ожидал? — Так значит, этот человек — омега? — переспросил Намджун, глядя Чонгуку в глаза. Тот кивнул, вмиг вернув серьезное выражение лица. Хосок вопросительно приподнял бровь, догадываясь о том, что хочет сказать его брат. И произнёс первым: — Ты хочешь еще раз с ним увидеться? — Да, — твёрдо говорит альфа, а потом чуть сжимает пальцами свои штаны. Он знал, что всем рискует, особенно доверием вожака и брата, но не мог по-другому. Знал, что Тэхён не обманет. Он чувствовал это. — Я хочу познакомить его с вами. А ещё хочу попросить у тебя, Джин-хён, поделиться с ним некоторыми травами. У нас в чаще их много, а у людей часто болеют дети зимой. Намджун чуть нахмурился, обдумывая. Чонгук поступал очень необдуманно, прося его привести сюда человека. Тот омега мог привести за собой охотников, а ещё хуже — запомнить дорогу, чтобы сделать это в любой другой момент. Но что бы помешало этому омеге оставить Чонгука в лесу? — Что если он хочет втереться к тебе в доверие, а сам приведёт за собой охотников? — озвучивает Хосок его мысли, положив Чонгуку руку на плечо. Не то чтобы его младший брат был доверчивым идиотом — он, наоборот, очень даже хорошо разбирался в других, однако это всё ещё могло быть ловушкой. Человеческие омеги могли быть очень красивы, хотя Чон раньше никогда и не был падок на внешность. Сам Чонгук бы сказал, что Тэхён — самый красивый из всех омег, что он видел до этого. — Тэхён не такой. Люди, они… Тэхён как-то прибежал ночью в пещеру, где я восстанавливался, потому что один из охотников сказал ему о замужестве. Омеги для них как ресурс, поэтому я не думаю, что он врал мне. Он… — Чонгук-а, — мягко позвал Джин. Чон поднял на него глаза, доверительно сжимая его руку. Сокджин не заменял ему родителя, но всегда заботился о нем с особой омежьей лаской. Их с Хосоком родители стали жертвами одного из охотников, и все время, что себя помнит Чонгук, Сокджин был рядом с ними. Тот тепло улыбнулся и притянул альфу к себе, поглаживая по черным волосам. — Я тебе верю. Ты ведь не влюбился в этого омегу? — Нет, хён, ты о чем! Я просто очень хочу отблагодарить его, — ворчит младший, вызывая у Джина усмешку. Он должен был вечером сходить к шаману втайне от альф. Те были слишком темпераментны, чтобы обдумывать предсказания старейшины достаточное количество времени. — Давай завтра обсудим это? Тебе нужно отдохнуть и выспаться. И завтра обязательно сходить на источники, альфа, иначе все омеги от тебя сбегут, даже твой человек. Чонгук улыбается широко и кивает, благодарно приобняв омегу за плечи. Намджун треплет его по волосам и оставляет с братом. Немного успокоившись, он вздыхает, глядя на Джина. Тот смотрит на темное небо, а потом поворачивается к вожаку. Мимо пробегают три волчонка, здороваясь с ними, и Джин провожает их взглядом, после всё же вернув внимание мужу. — Ты не можешь ему запретить, — строго говорит он, уложив руки Намджуну на плечи. Тот недовольно поджимает губы, а потом приобнимает его за талию. Джин легко улыбается и легонько щиплет альфу за изгиб шеи, где стоит его метка. — Я серьезно, Намджун. Ты видел его взгляд? Этот омега ему жизнь спас, ты не можешь запретить ему встретиться с ним. Хотя бы не в деревне, но где-нибудь на нашей территории. — Цветочек, это нечестно. Ты всегда на его стороне, — Джун мягко целует его в щеку. Омега улыбается довольно и льнет ближе, обнимая его. Конечно, он тоже волновался за стаю, но Чонгук чувствовал в омеге что-то свое, иначе не попросил бы о том, чтобы познакомить их, и точно не попросил бы Джина о помощи людям. — Ну так что, наш мудрый вожак, сделаешь мне небольшую уступку? — Джин лукаво улыбается. — Как и обычно, цветочек, — альфа вздыхает и улыбается в ответ, позволяя омеге поцеловать его в щеку.