***
Тэхён нервно мял в пальцах вторую по счёту салфетку, ожидая, пока Чонгук выйдет из душа и спустится на завтрак. Ему было сложно справиться со своими сомнениями. Вопрос, который он собирался задать, мог поставить его в неловкое положение или же заставить Чонгука сказать что-то, что омеге знать не хотелось бы. Он почти всю ночь думал, стоит ли спрашивать альфу об этом, и в конце концов решился. Уже в квартире он приготовил кофе, по ошибке насыпав корицу два раза. Пришлось переделывать, потому что на вкус получилось действительно дерьмово. Теперь же он ждал, сидя на диване в гостиной. — Тэ, ты не видел мой телефон? Мне показалось, что я оставил его на кровати, но его там нет, — Чонгук спустился на первый этаж, заставляя Тэхёна дёрнуться от неожиданности. Он настолько ушёл в свои мысли, что не услышал вопроса, сейчас нервно бегая взглядом по его лицу. — Всё хорошо? Ты кажешься встревоженным, — мужчина подошёл ближе к дивану, и омега поднялся, сжимая салфетку в пальцах и наконец выкидывая её за спину. Она бы точно не спасла его от волнения перед вопросом и перед самим Чонгуком. Тот ждал, и Ким выдохнул. — Могу я спросить? — Конечно, — Чонгук кивает, чуть наклонив голову. Тэхён поймал взглядом, как он застёгивает пуговицу на манжете своей чёрной рубашки, и сглотнул вязкую отчего-то слюну. Во рту остался привкус крепкого кофе. У альфы были красивые руки — Ким часто ловил себя на том, что рассматривает узор вен под кожей. Его правая рука была украшена татуировками, смысла которых Тэхён не понимал, но и спросить стеснялся — перед глазами всегда стояла невидимая граница. Красная черта, за которую не стоит заходить. И перешагивал её только иногда во снах, видя Чонгука в абсолютно непонятных для него местах и ситуациях. Словно вспоминал несуществующие события, яркой вспышкой остающиеся под веками. Просыпался и каждый раз задавался вопросом, что же он такое видел во сне, что щёки в очередной раз мокрые от слёз. — В Центре сказали, что мне больше не надо платить неустойку, и что её полностью заплатили вы, — Тэхён поднимает глаза от его рук, встречаясь со слегка удивлённым взглядом. Чонгук понимал, разумеется, что Ким узнает рано или поздно, но совершенно забыл придумать адекватную и правдоподобную причину для того, чтобы объяснить это. Для него это было само собой разумеющееся — ведь это Тэхён. Его Тэхён, которого он ещё несколько веков назад пообещал оберегать от всего. — Да, это так, — кивнул Чон, всё же опомнившись. Воспоминания больно полоснули когтями по сердцу. — Почему? — такой простой и в то же время невыносимо сложный вопрос. Чонгук знал, что не может сказать настоящей причины, но так же понимал, что времени на размышления нет. Проходит несколько долгих секунд перед тем, как он проговаривает на выдохе короткое: — Потому что это ты. Тэхён молчит. У него забавно округлились глаза от удивления, а так же приоткрылись губы, словно бы он всё-таки хотел сказать что-то в ответ, но в последний момент передумал. Чонгук молчит тоже, потому что чувствует себя так, словно сидит на пороховой бочке, а Ким — подожжённый его словами фитиль. Но омега неожиданно легко улыбается уголками губ, а потом привстаёт на носочки, мягко и почти неощутимо касаясь его щеки губами. — Спасибо, — с благодарностью тянет он, обходя замершего альфу. Чонгук резко оборачивается, собираясь остановить его, но ничего не делает, видя омегу, направляющегося к лестнице. Когда Тэхён скрывается из поля его зрения, он оседает на диван, хватаясь за сердце. То, кажется, уже пробило клетку из рёбер, потому что другой причиной объяснить то, что он чувствует удары подушечками пальцев, Чон не может. Чувствовать его робкий поцелуй — фантастически и в то же время невыносимо больно. Когда-то он мог беспрепятственно целовать эти губы, прижимая омегу к себе, сейчас же даже такой крохотный жест кажется ему невообразимым. Тэхён спускается вниз в руках с его телефоном, и Чонгук понимает, что опаздывает на совещание, всё ещё сидя на диване с диким взглядом. Он нервно поправляет пучок на голове, а потом благодарит Кима за находку хриплым голосом. Тэхён кивает, провожая его спину взглядом, и, как только дверь за альфой закрывается, он падает на диван, сжимая руки на груди. — Что я такое делаю, боже? — Тэхён прижал сжатые в замок пальцы к губам и зажмурился. Приятное покалывание заставило его улыбнуться раньше, чем он это заметил. Предательская улыбка лезла на лицо, и он ничего не мог с этим поделать. В животе все скакало от мыслей о том, что произошло. Он вовсе не собирался его целовать! Но после его слов это показалось единственным, как он мог выразить свои чувства. Чонгук удивился точно не меньше его самого. Согнув ноги в коленях, он перевернулся на бок, глядя в стену. Целовать Чонгука было приятно. От него пахло кофе и гелем для душа. Омега смущённо улыбнулся, открыв глаза. Почему-то мысль о поцелуях с альфой не вызывала у него ничего кроме волнительного трепета. И, кажется, ему хотелось повторить. Сегодня утром, когда он шёл его будить, он замер в проходе на несколько долгих минут. Эгоистично хотелось оказаться рядом вместо подушки, которую обнимал альфа, смотреть на просыпающийся город за панорамными окнами и не чувствовать себя так… неустойчиво? Ким растягивается на диване, а потом слышит вибрацию телефона, протягивая руку. Не глядя на экран, он отвечает на вызов, прикладывая телефон к уху. — Да? — Господин Ким Тэхён? — звучит незнакомый голос в динамике. Где-то отдалённо слышится непонятный писк и чужие голоса. — Да, — настороженно отвечает он, приподнимаясь со своего места. — Вас беспокоят из Центральной Сеульской больницы, ваш папа только что поступил к нам, он пока что без сознания. Вы можете приехать? — Тэхён подскакивает с дивана. Лёгкий трепет пропал, осталось лишь паническое волнение внутри и шум в голове. Сердце сделало кульбит. — Конечно, конечно, я скоро буду! — он сбрасывает вызов, лихорадочно накидывая на себя кофту, ещё утром оставленную на подлокотнике дивана, и набирает номер Чонгука. Гудки бьют по ушам. Альфа отвечает спустя три. Вокруг него слышится шум авто и сигналы других машин. — Да, Тэ? — Мне надо срочно в больницу, могу я сегодня уехать? Мой папа… — Тэхён всхлипывает. Он ощущает полную волну эмоций, и та грозится вот-вот потопить его. Только мысли о том, что ему нужно в больницу держат на плаву. Чонгук напряжён, и Тэхён в этом уверен. Ему кажется, что он его чувствует, поэтому лишь хрипло добавляет, забыв об официальности: — Извини, мне пора. Он натягивает кеды, не шнуруя их, и выскакивает прямо к подъехавшему такси, называя адрес больницы водителю. Тот видит состояние омеги и чуть набирает скорость, ничего не спрашивая. В больницу просто так никогда не рвутся. Больничные бело-зелёные стены на Тэхёна действуют, как психологическое оружие. Он чувствует себя крошечным зверьком в ловушке, дёргающимся понапрасну. Как волк, пойманный в железный капкан, ржавый и тяжёлый. Не открыть самостоятельно. Вокруг снуют медсестры и пациенты, и омега совершенно не знает, куда податься. Девушка на ресепшене любезно подсказывает ему палату, услышав имя Ким Юнсу. — Папа! — омега врывается внутрь, запнувшись за порог. Мужчина ему слабо улыбается, охая, когда Тэхён подскакивает к постели. — Ну куда ты так торопишься, милый? — хрипит он, а Тэхёна трясёт. Он чувствует, как слёзы жгут щеки. Он ведь так старался, сейчас старается, чтобы покупать родителю необходимые лекарства, но ничего не может сделать со слабым сердцем папы, которое заставляет холодеть от ужаса, грозясь перестать биться. — Я в порядке. — Прекрати, пап! Я же… — Юнсу тянет к нему руку, прижимая ладонь к щеке. Ким льнёт ближе, прикрывая глаза. — Не рыдай, Тэхён-и, я буду в порядке. Зря ты вырвался с работы из-за этого, — с лёгким укором протянул старший. Тэхён почти успел возмутиться, но потом передумал. Не стоило ругаться на папу сейчас. Лучше потом, когда тот снова будет дома в хорошем самочувствии. — Чонгук не будет против, — омега наконец качает головой. Даже в такой ситуации имя альфы отдаётся теплом в его груди. Его папа тяжело улыбнулся, подавив приступ сухого кашля, и взял его за руки, сжимая. Тэхён вопросительно приподнял брови. — Я рад, что ты нашёл своего альфу. — Ч-чего? — Тэхён округлил глаза, вызывая у родителя тихий смех. — Малыш, ты светишься, когда говоришь о нём. Это замечательно. Я надеюсь, что ещё увижу внуков, — Юнсу хитро подмигнул ему, видя, как сын стремительно краснеет, думая о его словах. — Папа! — Тэхён возмущённо нахмурился, представив себя рядом с Чонгуком с маленьким свёртком на руках. За пару секунд перед глазами он увидел лишь размытые силуэты, но этого хватило, чтобы смутиться и понять, что картинка ему приятна. — Что ты такое… Старший закашлялся, перебив его. Тэхён испуганно сжал его пальцы, поднимаясь. Его папа прикрыл глаза, тяжело дыша. Ким поджал губы, не зная, что делать, но в этот же момент дверь открылась. Врач коротко попросил его выйти, и омега на негнущихся ногах направился в коридор. Пошатнувшись, он чуть не осел на пол. Осознание приходило тяжело, но быстро — его папе, единственному родному человеку, плохо. Ему требовалось лечение, и Тэхён должен был позаботиться. Работать ещё больше, не опускать руки и… — Тэхён! — послышался оклик из другого конца коридора. Омега поднял глаза. Недалеко от него стоял запыхавшийся Чонгук. Его волосы растрепались ветром, он тяжело дышал, как после длительного бега, рукава рубашки были закатаны. Пиджак, видимо, остался в машине. — Чонгук… — Ким сделал несколько маленьких шагов навстречу ускорившемуся альфе и оказался в тёплых, крепких объятиях. Чонгук сжал его чуть сильнее за плечи, утыкая себе в плечо. Тэхён сделал несколько глубоких вдохов и расплакался, выплёскивая весь страх и всю боль. Ржавый капкан только что открыли извне, приложив минимальные, но такие необходимые усилия. Альфа мягко погладил его по спине, отстраняя от себя, чтобы ладонями обхватить его щёки. Вытерев слёзы, он поджал губы. Смотреть на такого Тэхёна было невыносимо. — Как он? — Плохо. Видимо, сердце опять дало сбой, я так переживаю… Наверное, нужны другие таблетки, ещё и лечение в центральной больнице… — омега нервно затрясся, и Чонгук снова прижал его к себе, прижимаясь губами к его макушке. Тэхён сжал в пальцах его рубашку на спине и глубоко задышал, пытаясь успокоиться. — Ни о чём не волнуйся. Я позабочусь обо всём. Главное, успокойся. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Тэхён перестал дрожать, слушая его тихий голос. Он успокаивался от чужих прикосновений и ровного ритма чужого сердца. Чонгук усадил его на скамейку, а сам зашёл в палату, попросив подождать пару минут. Омега послушно кивнул, не вслушиваясь в разговор Чона с врачом из приоткрытой двери. Альфа вернулся к нему через полчаса, сходив вместе с доктором на другой этаж. Ким поднялся, снова попадая в его руки. Он придержал блондина за локти, заглядывая в лицо, и слабо улыбнулся. — Всё, не переживай, завтра навестишь папу, хорошо? Тэхён кивнул, а потом направился вместе с ним к выходу, прижимаясь к тёплому боку. Чонгук действовал на него, как успокоительное, и потихоньку омега расслабился, дойдя с ним до машины. В салоне было тепло и вкусно пахло феромоном альфы. Ким смущённо перебирал пальцами край кофты, пока Чон выезжал на главную трассу. — Спасибо. Я не знаю, что бы делал, если бы ты не появился, — оставив формальности, устало пробормотал Тэ, не поднимая глаз от своих рук. — Я чуть с ума не сошёл, когда мне позвонили из больницы. Потом думал, свалюсь в обморок прямо в палате. Ты… сходишь завтра со мной? — Конечно, схожу. Всё будет хорошо. Пожалуйста, не переживай. Я… буду рядом, — Чонгук чуть сильнее сжимает пальцами руль и сглатывает. Такие заявления от него могли напугать омегу, но с каждым днём ему всё труднее удавалось скрывать от Кима свои чувства. Он смотрел на Тэхёна жадно и грустно, зная, что не может прикоснуться — сегодняшние объятия стали глотком свежего воздуха. Он никак не мог избавиться от роящихся об омеге мыслей и чувствовал себя слабаком, когда с хриплым стоном кончал в душе, представляя Кима. Вспоминая с трудом его из прошлого, он с каждым днём возвращался мыслями к настоящему Тэхёну, который каждый день был рядом. Был у него дома, у него в сердце, но не был его омегой. — Спасибо, — совсем тихо проговорил Тэхён, сжимая коленки. Ужасно хотелось спать.***
Чонгук предупредил о том, что не приедет на работу около двух часов назад. Всё остальное время он сидел на краю своей кровати, нежно перебирая чуть жестковатые светлые пряди волос. Тэхён спал, прижав руки к лицу. Чонгук перенёс его на руках из машины, позволив себе стянуть с него джинсы. Он не смог удержаться от того, чтобы осмотреть его округлые бёдра, но смог сразу остановить себя, накинув одеяло. Тэхён съёжился в комочек, уткнувшись в его подушку, и альфа остался рядом, поглаживая его по голове. Он так и сидел в костюме, думая о том, что вот-вот не выдержит и расскажет Тэхёну обо всём, что произошло сотни лет назад. Держаться становилось всё сложнее, и он должен был решиться на это. Тэхён причмокнул губами, поморщив нос. Чонгук опустил глаза и улыбнулся влюблённо, погладив его по щеке. Если бы он только мог лечь рядом, чтобы обнять его… Но он лишь наблюдал, разрешая себе только короткие прикосновения. Вновь коснувшись его волос, Чонгук замер. Он знал, что может сделать, чтобы не напугать омегу. И он обязательно это сделает, как только тот проснётся.***
Юнги сонно потянулся, выходя из машины. Водитель Хосока коротко попрощался с ним и скрылся, а омега направился к дому, поправляя сползающую куртку. Она была ему чуть великовата, но он любил её больше остальных. Настолько хотел её, что его не остановило даже отсутствие нужного размера. Хёнджун не оценил, снова проворчав о его любви к большим вещам «похожим на мешки», но Мину всё равно нравилось. В доме было довольно тихо, хотя Юнги и слышал какие-то звуки из кухни. Видимо, кто-то готовит завтрак. Или же убирает после него посуду. Мин осмотрелся, собираясь подняться наверх, но Хосок нашёл его раньше, подходя сбоку. Омега отшатнулся от неожиданности, натыкаясь на его обнажённый торс. Его тело было влажным, что означало — альфа принимал душ. Юнги сглотнул от открывшегося вида и поднял глаза. — Доброе утро, — прохрипел он и стыдливо откашлялся, не желая показаться смущённым мальчишкой. Это было бы лишним для того, что он должен был сделать. — Доброе. Ты приехал раньше, чем я ожидал, — Хосок закидывает полотенце на шею и завязывает верёвочки на спортивных штанах. — Чем хочешь заняться? — Я? Хочу? — удивлённо переспросил Юнги, как непонятливый ребенок. Он не ожидал такого простого вопроса. Чем он сам хочет заняться? Разве Чон не должен выдать ему хоть какие-то указания? Альфа, видимо, ожидал его ответа, сложив руки на груди. — Да. Что ты хотел бы поделать? — Поспать? — неуверенно спросил Мин, на что альфа лишь кивнул, поманив его за собой. Они прошли вглубь дома, и Хосок приоткрыл перед ним дверь в комнату, где омега должен был жить ещё пять дней. Она была вполне светлой и не такой крошечной, как себе это представлял сам Юнги. Бросив спортивную сумку с вещами рядом с кроватью, он обернулся. Хосок стоял, прислонившись к дверному косяку плечом, и рассматривал его потемневшими глазами. Возможно, если бы Юнги знал, сколько силы воли Чону требуется, чтобы не подойти ближе и не прижать его к себе, он бы восхитился. Или же испугался, поняв, как сильно в то же время Хосок хочет вонзить клыки в его фарфоровую шею, поставив метку, которую не успел оставить тогда. Лопатку неожиданно сильно прижгло. Юнги пошатнулся, хватаясь за плечо, в глазах потемнело. Проморгавшись, он осел на пол, видя тёмное помещение и запотевшее зеркало. В проходе стояла тёмная фигура. Мин зажмурился, не понимая, что с ним происходит. Ему показалось, что он чувствует прикосновение к своим плечам, словно кто-то снимает с него рубашку. Он мог поклясться, что чувствовал ткань, скользнувшую по обнаженной спине, хотя и был полностью одет. Дрожь прошлась по копчику, и он услышал мягкое: — Юнги, — голос казался далёким и настолько родным, что от тоски по нему захотелось заплакать. Мин начал хватать ртом воздух, снова слыша оклики. Они становились всё ближе, а картинка перед глазами всё мутнела, пока он не понял, что сидит на полу в руках Хосока, который обеспокоенно зовёт его. — Юнги, ты слышишь меня? — Да, да, я слышу, — Юнги схватился за него, промаргиваясь. Он снова видел всё ту же комнату, куда Чон привёл его, всё того же альфу и себя в зеркале. Что произошло — он не знал, но это пугало. — Я… Что случилось? — решил уточнить он, не говоря о галлюцинации. — Ты неожиданно осел на пол. Я испугался за тебя, — тихо говорит Хосок, заглядывая ему в лицо. Мин поднял на него глаза. Хосок смотрел на него тёмно-шоколадными обеспокоенными глазами, плотно сжимая в своих руках. Юнги почувствовал себя таким защищённым в этих полуобъятиях, что дёрнулся от удивления. Это действие помогло понять, насколько близко к друг другу они сидят. Его не смущало то, что он спал с Саном, как шлюха, но его безумно смутило то, что происходит сейчас. Опомнившись, он отстранился, усаживаясь на кровать. Альфа поднялся вслед за ним, отходя обратно к двери. — Мне надо идти, но, если вдруг что-то случится, сразу звони мне или зови кого-нибудь из прислуги, хорошо? Юнги кивнул, не замечая, как сильно альфа сжимает кулаки. Хосок вышел, прикрывая за собой дверь. Тяжело выдохнув, он потёр лицо ладонями. На лопатке, за которую схватился Мин, было красное неровное пятно, чем-то напоминающее очертания иероглифа. И Хосок прекрасно помнил кровавые линии, вырезанные охотничьим ножом на бледной коже, на том же самом месте. Сжав руки в кулаки, альфа выдохнул и двинулся к своей комнате на второй этаж, чтобы одеться. Юнги же упал на кровать, закрывая глаза. Голова не болела, но после этого непонятного приступа спать захотелось ещё сильнее. Под закрытыми веками вновь появился образ Чона. Юнги совершенно не видел, как тот подошёл к нему и сел возле, удерживая рядом, и сам не помнит, как вцепился в него. Помнит только тёмную комнату и тихий голос, зовущий по имени. Но он не мог его вспомнить, как бы не пытался — он казался знакомым, но в то же время совершенно неизвестным. Омега перевернулся на бок, поджимая колени. Он чувствовал себя потерянным в густом тумане. Дверь снова открылась и на пороге замер неизвестный ему омега. Мин приподнялся, глядя на удивлённое лицо паренька. Тот вцепился в ручку двери и приоткрыл губы, протянув многозначительное: «Э-э». — Ты Юнги? — спросил он, заставляя Мина сесть на кровати. Юнги угукнул, ожидая его следующих слов, однако вопрос ввёл его в лёгкий ступор: — Что ты тут делаешь? — Хосок сказал, что я могу здесь спать. Вот я и собирался поспать, — омега пожал плечами, оглядываясь на подушку, словно бы просил незваного гостя побыстрее уйти. — Джиян сказал, что ты скорее всего будешь в комнате у господина Чона, и велел тебя проинструктировать о местных правилах. Не ожидал, что ты будешь здесь. Просто зашёл убедиться. — Так и… Что ты должен мне сказать? — нетерпеливо спросил Мин, желая побыстрее лечь обратно и уснуть. Почему-то голова совсем отказывалась думать и воспринимать информацию. Хотелось только спать. — У нас, вообще-то, перерывы по расписанию. В семь завтрак, в два обед и в восемь ужин. Господин Чон не любит шум, да и лучше вообще не попадайся ему на глаза, если он сам тебя не позовёт. Обычно, его шлюхи расслабляли его после работы, — парень переменился в лице, глянув на него с откровенным пренебрежением. Юнги передёрнуло. — Мы надеемся, что ты с этим справишься, потому что ты не выглядишь особенно… приятным в общении. В любом случае он возвращается всегда в разное время, поэтому будь готов, не проспи, — омега фыркнул и, так и не представившись, вышел из комнаты, оставив Мина в одиночестве. Юнги упал обратно на подушку, закусывая губу и закрывая глаза. В ушах прозвучали слова Хёнджуна, который советовал омеге не тянуть с его прямыми обязанностями, и слова этого паренька, что так недоброжелательно на него взирал. Мин коротко усмехнулся. Может, он сам хотел занять его место, вот и пытался показать своё превосходство вместо зависти? В любом случае, пока что у Юнги было пару часов для того, чтобы выспаться.