До последнего вздоха

      Чонгук нахмурился, когда услышал, как двери лифта открываются, пропуская в квартиру неожиданного гостя. Он чувствовал феромон брата, но не хотел сейчас ни на кого отвлекаться — Тэхён сжимал его руку, всё ещё сладко посапывая на его подушке. И Чонгук честно собирался провести так весь день, чтобы не беспокоить омегу, но было бы ещё хуже, если бы Хосок зашёл в спальню. Поэтому, аккуратно забрав свою руку из чужого захвата, Чонгук выходит ему навстречу, заранее прижав палец к губам, чтобы тот молчал. Кивнув головой в сторону кабинета, альфа зашёл туда первым, усаживаясь на диван. Размяв шею, Чон-младший проследил за братом взглядом и вздохнул. — У тебя вроде середина рабочего дня, что ты здесь делаешь? — спросил Чонгук, когда Хосок сел в кожаное кресло, опираясь локтями о колени. Выглядел он невыспавшимся и немного растерянным. Словно бы не знал, как сформулировать свой вопрос. — Тэхён вспоминает что-то? Я имею в виду… — Да, у него бывают приступы. Начинает болеть голова, но он не понимает, что это воспоминания. Иногда он бормочет во сне об этом.       Хосок кивнул и снова задумался. Он понимал, о чём говорил Чонгук. Сегодня утром Юнги не на шутку напугал его своим приступом. Альфа впервые за долгое время не знал, что делать. Мин совсем не был похож на себя прежнего, и Хосок не знал, как подступиться к нему. Чон думал об этом все выходные, размышляя об их прошлых отношениях и о том, что сейчас у Юнги есть парень. Единственное, к чему он пришёл путём долгих размышлений — он не будет лезть к Мину. Хотя бы пока тот не привыкнет к нему. — Думаешь о том, что с этим делать? — Чонгук усмехается беззлобно, когда Хосок поднимает на него взгляд. На секунду младшему кажется, что под толстой коркой многолетнего льда в чужих глазах он увидел просьбу о помощи. Хосок был потерян так же, как Чонгук в самом начале. — Будь рядом. Дай ему привыкнуть и не пугай. — Что если он не вспомнит, что был влюблён в меня? — тихо спрашивает Хосок, вцепившись взглядом в Чонгука. Младший выглядит спокойным и расслабленным. Хосока это отчасти раздражает — он даёт ему советы, когда у самого всё прекрасно. У Тэхёна нет парня, Тэхён сейчас у него дома, потому что доверяет. Но он понимает, что и Чонгук проходил через то, что и он сейчас. — Если не вспомнит, дай ему влюбиться в тебя снова. Это же Юнги, всё тот же, что и тогда. И вы идеальная пара, — младший ободряюще улыбается, а потом переводит взгляд на дверь. Она приоткрывается, являя в проходе сонного Тэхёна. Тот трёт глаза, кутаясь в одеяло, и зевает. Чонгук тут же поднимается со своего места. — Тэ, что-то случилось? — Нет, я просто… Я не знал, что ты не один, — омега коротко кланяется старшему, а потом смотрит на Чонгука, который торопливо подходит ближе и прикрывает обнажённые ноги одеялом. Омега чуть краснеет, придерживая края, а потом поднимает глаза. — Мне сделать чай или кофе? — Нет, нет, ты должен отдыхать. Ты можешь ещё поспать, если хочешь, мы не будем тебе мешать, — альфа улыбается ласково, а потом убирает прядь светлых волос за покрасневшее ухо. Ким тихо что-то проговаривает и уходит из кабинета, чувствуя ускорившееся сердцебиение. Получать заботу от Чона было слишком приятно и опьяняюще. Он вернулся в спальню, усаживаясь на кровать. Должен ли он был снова лечь спать? Чонгук разрешил ему, поэтому он не должен был сомневаться, верно? Подобрав одеяло, он упал на чужую подушку, с нескрываемым наслаждением втягивая феромон альфы и лёгкий запах его шампуня. Хотелось бы оставаться тут всегда.       В этот раз ему снился дом. Совсем небольшой, но уютный внутри, тёплый и непонятно родной. На книжных полках лежали потрёпанные книги с описаниями растений и знахарскими рецептами, кровать была занята кем-то. Тэхён подошёл ближе, насколько ему позволило это неосязаемое пространство. На постели дремал незнакомый ему омега, сжимая в руках подушку. Его чёрные волосы разметались, сам он чуть надул губы, продолжая спать под покровом раннего утра. За окном щебетали птицы. Тэхён оглянулся. — Тэ, ты вернулся? Почему не ложишься? — послышалось с кровати. Голос оказался очень знакомым. Он был хриплым и сонным, наполненный заботой. Тэхён опустился на кровать, забираясь под одеяло. Второй омега приобнял его за талию и зарылся носом в шею. — Как там поживает твой Чонгук?       Тэхён проснулся. За окном уже был вечер. Зевнув, он пригладил растрепавшиеся волосы, глядя на вторую сторону кровати. Чонгука, разумеется, не было, но Ким ощущал его запах где-то неподалёку. Потерев глаза, он поднялся с кровати, воспроизводя в голове свой сон. Спустившись по лестнице с задумчивым лицом, он направился в сторону кухни, почти сразу врезаясь в Чонгука. Тот обхватил его плечи, сохраняя равновесие, и заглянул в лицо. — Проснулся? Все хорошо? — Да, просто… — Тэхён убрал волосы с глаз и вздохнул. — Просто странный сон.       И хотя он запомнился Киму довольно чётко, он не мог воссоздать лицо второго омеги, заставляя сильнее напрягаться. Ему кажется, что он вот-вот вспомнит его внешность, но она, как знакомое слово, крутящееся на кончике языка, всё не хочет появляться в мыслях. Тэхён хмурит брови и дует губы, потирая кончик носа. — Он тебя беспокоит? — уточнил Чонгук, испытывая желание чмокнуть его в надутые губы. Тэхён выглядит забавно и мило, альфа всё пытается представить, как изменится его лицо, когда он преподнесёт Киму подарок. — Нет… Может, совсем немного. Мне кажется, что я знаю этого омегу, но не могу быть уверен, потому что не помню его лицо, — проворчал Тэхён, высвобождаясь из его рук и проходя к дивану. Чонгук кивает, не совсем понимая, о ком идёт речь, но смиренно идёт следом, усаживаясь рядом. Сжимает в кармане небольшую подарочную коробочку, выжидая удобного момента. — В последнее время меня всё чаще мучают подобные сны. Не знаю, что со мной происходит. — Думаю, всему есть объяснение. И твоим снам тоже, — тянет Чонгук, всё же вытаскивая коробочку, перевязанную аккуратной жёлтой ленточкой. Протягивает её вперёд, останавливая руку перед Тэхёном. — Может, это чуть поднимет тебе настроение и взбодрит?       Тэхён удивлённо смотрит на коробочку, хлопая густыми ресницами, а потом переводит взгляд на Чонгука, забавно краснея. Чон закусывает щёку изнутри, сдерживая улыбку от вида такого Тэхёна. Омега же снова переводит взгляд на коробочку, нерешительно забирая её из рук Чонгука. — Зачем?.. Не надо было… — мямлит он, сжимая её в пальцах, а потом прикрывает глаза, стараясь выровнять дыхание и привести мысли в порядок. — Можно я открою дома? — Это ведь твой подарок, — Чонгук жмёт плечами, удачно скрыв своё разочарование. Он хотел бы увидеть реакцию Тэхёна, но он не может указывать ему. У них только установилось доверие в отношениях, чтобы альфа всё так просто испортил. Ким вертит коробочку в руках, а потом смотрит на время. Охает, пугая тем самым Чонгука. — Уже столько времени! Я все проспал. Ты обедал? — Нет, я… Я съел печенье, — мямлит Чон, как провинившийся ребенок, словно бы и правда что-то натворил. — Тебе необязательно готовить. — Чушь! — омега поднимается с дивана, направляясь в кухню, а Чонгук неожиданно чувствует давление в лёгких. Тэхён легко откидывает волосы со лба, вытаскивая молоко из холодильника, прикусывает свои пухлые губы, пока разбивает яйца о край стеклянной плошки, и альфа чувствует, как медленно сходит с ума. Поднявшись с дивана, он идёт прямиком к Киму. Тэхён даже спросить не успевает, что происходит, когда Чонгук поворачивает его к себе лицом за пояс и прижимается близко, останавливаясь в напряжённых сантиметрах от его лица. Его руки сначала плотно сжимают талию замершего омеги, а потом отрываются с дрожью, оказываясь рядом с его лицом. Чонгук молчит, закрыв глаза, даже не касается его, словно бы восстанавливает утерянный над собой контроль, и Тэхёну кажется, что он не дышит. В груди быстро бьётся сердце, сам он сжался в маленький комок перед широким силуэтом оборотня. Ким не уверен, покачнулся ли Чонгук сейчас или подался вперёд, оказываясь ещё ближе к его губам, но сердце и вовсе заходится в диком ритме, пока он не в состоянии закрыть глаза стоит перед мужчиной, не способный вымолвить ни слова. Его дыхание на приоткрытых губах будоражит сознание. Тэхён всё же осторожно сглатывает, собираясь поднять руку, но Чонгук отступает на шаг. Хватается за голову, сжимая зубы, и тихо стонет от безысходности. Омега подаётся вперёд, но на месте, неуверенный в том, что стоит что-то делать. — Прости меня. Я… Я не могу больше, — хрипит Чонгук, и Тэхён понимающе кивает. Он ждал поцелуя. — Ты можешь пригласить меня на свидание, — говорит он совсем тихо, заставляя Чона вскинуть голову. Тэхён видит, как горят его глаза, и слабо улыбается в ответ.

***

      Хосок устало скинул своё пальто, оставляя его одному из омег, и размял шею. После разговора с Чонгуком появилась небольшая уверенность в себе. Младший был прав — он должен быть рядом и дать Юнги влюбиться снова, даже несмотря на его парня. Чон-старший уже давно перестал думать о других, почему сейчас должен думать о каком-то человеческом альфе, если Мин должен быть рядом с ним? Как и тогда.       Поднявшись в спальню, он только задумался о том, что стоило спросить у Минджина, где сейчас Юнги. Опустившись на край кровати, Хосок начал расстёгивать мелкие пуговицы на рубашке, когда почувствовал мягкие прикосновения к плечам. Он замер, сразу узнав, чьи это руки. Юнги легко проскользил вниз по его груди, расстёгивая оставшиеся пуговки вместо него. — Что ты делаешь? — спросил Чон, радуясь, что его голос не звучит хриплым. Потому что он действительно был удивлён и напряжён от сложившейся ситуации. Прикосновения Мина словно впитывались под кожу, оставаясь там наркотиком. Тогда он не успел насладиться ни одним поцелуем, поэтому сейчас эти прикосновения были сухой травой для его внутреннего пожара. — Выполняю свою работу, разве нет? — промурлыкал Юнги, и Хосок чуть дёрнулся. В голосе омеги звучало слишком стеклянное равнодушие к этому. Он думал, что должен это делать, несмотря на слова Чона. Альфа перехватил его руки за запястья, бережным движением убирая от себя. Юнги сзади него плюхнулся на одеяло, складывая руки на груди и дуя губы. — Ну что? — Кто тебе сказал, что это твоя работа? Я ведь сказал, что не для этого тебя забрал, — мужчина устало вздыхает, сжимая пальцами переносицу и поворачиваясь к нему корпусом. Юнги приоткрыл рот, но в последний момент передумал отвечать на вопрос, качая головой. Хосок чуть прищурился, но настаивать не стал — если ему понадобится, он и сам легко узнает. — Я просто не понимаю, что мне делать? Спать целыми днями? — Юнги развёл руками и чуть поджал губы, глядя на альфу. Хосок вздохнул. Омега заинтересованно пробежался глазами вниз за расстёгнутую рубашку и спешно отвёл взгляд, пока его на этом не поймали. — А чем бы ты хотел заниматься? — Я? — Мин задумчиво поднял глаза в потолок, хмыкая. Чем бы он хотел заниматься? На самом деле, было кое-что, что и Хёнджун, и Ынхён запрещали ему делать. — Я хочу учить китайский язык, чтобы стать переводчиком. Да, я знаю, что я омега, и шансы почти нулевые, но… — Хорошо, завтра тебе привезут книги. Тебе нужен репетитор? — спросил Чон, заставляя Юнги поражённо замолчать. Он не ждал одобрения и сказал это на свой риск, скорее, чтобы услышать «что за глупости» в очередной раз. — Мне правда можно? Не работать, а учить язык? — Да, я буду проверять твои успехи, договорились? — мужчина улыбается, и Юнги впервые чувствует такое воодушевление и прилив непонятной нежности. Ему хочется броситься к Чону на шею и уже сейчас приступить к изучению, но он всё так же сидит на месте, вдыхая воздух короткими порциями. Он совершенно не знал, что должен сделать в благодарность. Раз уж спать Чон с ним не хочет… Интересно, почему? Юнги опускает взгляд, глядя на свои худые ноги. Может, он слишком тощий? Или слишком бледный? Или Хосоку нравятся блондины? Омега задумался, представляя себя со светлыми волосами. А потом потряс головой. Зачем думать над причиной, если ему не приходится это делать? Но всё же… — У тебя такие мягкие подушки, — Юнги откинулся назад, прикрывая глаза. Хосок обвёл его взглядом, тихо усмехаясь. Этот омега не был тем Юнги, которого он любил тогда. Но этот ему нравился точно не меньше — его хамоватое поведение и любовь к большим и мягким вещам, его прищур недоверия и удивление, когда легко приоткрывает рот и смотрит прямо в глаза. — Хочешь такую же? — Хочу эту, — говорит Мин, вытаскивая подушку из-под головы. Хосок смотрит на неё, понимая, что, вообще-то, это его подушка, но лишь вздыхает, улыбаясь. Было в Юнги что-то такое, что заставляло его мозг растекаться по черепной коробке. Что тогда, что сейчас, альфа смотрел на него и думал только о том, что хочет видеть его сладкую улыбку и чувствовать прикосновения. Хочет впиться клыками ему в шею, чтобы навсегда привязать к себе и больше никогда не отпускать. Но пока что он мог дать ему лишь свою подушку и лёгкую свободу в этом доме. — Хорошо, забирай, — мужчина кивает, ловя подозревающий взгляд Юнги. Омега сжимает подушку руками, незаметно дёргая носиком. От неё пахнет цитрусами и мятным шампунем. Хочется закусить губу и вдохнуть чуть глубже. — Правда? — Да, ты можешь её взять. Если ещё что-то захочется забрать — предупреди меня, чтобы я не искал, — Хосок замолкает, а потом усмехается, глядя на лицо парня. Юнги выглядит… озадаченным. Явно обдумывает что-то, напряжённо хмуря брови и смотря Чону в глаза. Поэтому альфа улыбается, не дожидаясь его слов. — Что ты так смотришь? — Ты странный, — омега резко поднимается с кровати, сжимая подушку. Отходит к двери, и Хосок с удивлением видит, как на его щеках расцветает, словно розовые розы, смущение. Он так давно мечтал снова это увидеть, что в горле тут же образуется ком. — Но милый, — тихо добавляет Юнги, всё же сбегая из его спальни.       Хосок падает на кровать, зажмуриваясь до белых кругов под веками. Юнги сводит его с ума, сам того не осознавая. Альфа хотел бы прямо сейчас признаться ему в любви, потому что она буквально душила его изнутри. Сердце то и дело билось в горле, напоминая, что уже пару веков оборотень держит его в клетке из рёбер, не позволяя что-либо чувствовать, помимо тоски и ненависти.       Он отчаянно пытался заменить Юнги хотя бы физически. Его партнёры были похожи на него внешне — маленькие, с бледной, персиковой кожей, чёрными, чуть отросшими волосами, длинными пальцами. И со временем получилось научиться отключаться. Видеть лишь картинку, не думая о том, что никто и никогда Мина не заменит. Эти мысли приходили после, когда очередной омега скрывался за дверью его спальни. И никто из них не был Юнги. Мозг обманывать получалось на время, сердце — никогда и ни разу.       Юнги даже и представить не мог, что творилось внутри у Чона. Он ведь был незнакомым альфой, который так неожиданно стал о нём заботиться. Мин сжал подушку чуть сильнее, пока спускался по лестнице на первый этаж, и на середине врезался в омегу, которого раньше не видел даже мельком. — Ты идёшь на кухню? — спрашивает парень негромко. Юнги быстро его осматривает. Шатен с аккуратным лицом и лёгким акцентом. На его одежде были видны следы капелек воды, а в руках он держал книгу. — Лучше не стоит. Там сейчас Джиян, и у него хорошее настроение. А когда оно у него действительно приподнятое, он обычно не против отведать чужой крови. — Как тебя зовут? — на все его советы лишь спрашивает Юнги заторможенно. Парень вздыхает, прикрывая глаза, словно разговаривает с непонятливым ребенком. — Юэ Тадаси, — всё же отвечает тот, и Мин понимает, откуда у парня перед ним акцент. — Ты японец! Надо же, — Юнги хочет спросить его о том, что сейчас Тадаси ему поведал, но тот коротко кивает и спешно поднимается вверх по ступенькам. Мин провожает его взглядом, хмыкая. Видимо, парень не особо разговорчив. Как и все в этом доме, кажется. Омега пожимает плечами и всё же спускается на кухню, видя Джияна и ещё двоих омег за столом. Они переводят на него плотоядные взгляды, замечая в руках подушку. — Что, тоже трудно отцепиться? Так понравилось? — спрашивает Джиян, усмехаясь. Юнги фыркает, переводя взгляд на холодильник. Уловив его действие, один из омег спрыгивает с края стола, прижимаясь к холодильнику спиной и складывая руки на груди. — Кажется, ты пропустил ужин, — тянет он, рассматривая свои аккуратно подпиленные ногти. Джиян снова усмехается. — Енсан прав. Ты его пропустил. — Кажется, Хосок говорил тебе ко мне не цепляться, — Мин хмурится, глядя в чёрные глаза напротив. Улыбка с лица Джияна сползает, он зло прищуривается, подходя ближе к Юнги. Тот только сейчас замечает, что он выше самого Мина почти на полголовы. Угрожающей тучей он нависает над Мином, вызывая у него чувство загнанного в угол зверька. Омега ненавидел это чувство зажатости, поэтому его плечи чуть дрогнули, пока тот плотоядно смотрел ему в глаза. — Господина Чона здесь нет. Или побежишь ему жаловаться? Вперед, только вот… Ему всегда было всё равно, — парень снова усмехается, и Юнги хмыкает, кидая ещё один взгляд на недоступные дверцы холодильника. Не так уж и сильно голоден в конце концов. Омега фыркает и, покрепче сжав подушку, разворачивается, чтобы уйти. Хосоку правда было бы всё равно, если бы Мин сказал об этой ситуации? Он не знал его достаточно хорошо да и вообще почти ничего о нём не знал, но казалось, что он не будет… равнодушен?       Зайдя в свою комнату, он оказался в темноте. Захотелось снова уснуть и ни с кем не разговаривать. Это всё вокруг так странно на него действовало, что он начал теряться в своих ощущениях. Он не понимал Хосока, не понимал других омег в этом доме, не понимал своего парня и не понимал себя. Хотелось либо закричать в подушку, либо отключиться. Юнги опустил взгляд на мягкий предмет в руках. От него всё ещё приятно и успокаивающе пахло цитрусами.

***

      Хосок выглянул из комнаты, понимая, что уже достаточно поздний вечер. Он несколько часов провёл за привычными отчётами по перевозкам, и он мог бы сделать всё куда быстрее, если бы каждые семнадцать секунд не уходил мыслями к Юнги. То и дело ловил себя на том, что задумывался об омеге, бессмысленным взглядом скользя по строчкам. Приходилось перечитывать по нескольку раз, чтобы понять смысл. В итоге пришлось просто сдаться. Ему хотелось увидеть Юнги и снова поговорить хоть о чём-нибудь, лишь бы послушать чужой голос. Иногда Чон не понимал, как дожил до этих дней, не потеряв разум. Потому что всё, что он мог делать сейчас и о чём думать — Мин Юнги, как и всегда, кажется. Не застав Юнги в гостиной и на кухне, он посмотрел на закрытую дверь его комнаты. Хотелось постучать, но не хотелось мешать омеге. Пришлось бы отвечать на вопрос, что он хочет, а он сам не знал, чего конкретно. Всё же альфа заносит руку, чтобы постучать, когда его зрение цепляет чужой силуэт в коридоре. — Впервые вижу, чтобы вы сомневались, — Тадаси проходит мимо в сторону своей комнаты и говорит тихо у самой двери: — Он не ужинал. Стоит принести ему перекусить, если вам нужен повод, — омега закрывает дверь, вызывая у Хосока несколько вопросов и благодарность. Для начала, почему Юнги не ужинал, и неужели действительно так видна его неуверенность? Он ведь давно не мальчишка! Закусив нижнюю губу клыком, он ещё пару секунд простоял у его двери и развернулся, чтобы уйти на кухню.

***

      Юнги недовольно засопел в подушку, нахмурившись. Спать не хотелось совсем, зато голод дал о себе знать ещё час назад. Он проспал весь день до этого, потом собирался с мыслями, пока сидел в спальне у Чона, и только потом вспомнил, что даже не завтракал. Желудок печально заурчал, и Мин, наконец, приподнялся. В конце концов, кто ему что сделает, если застанет ночью у холодильника?       Поднявшись с кровати, он осторожно выглянул в коридор. Никого рядом не было, стояла почти гробовая тишина. Проскользнув в гостиную, Юнги с разочарованием понял, что свет горит только в одной комнате — именно на кухне. Решив посмотреть, кто там хозяйничает, омега подошёл ближе, приоткрывая рот от удивления. У плиты маячила широкая спина Хосока, который отчаянно пытался перемешать пригорающие овощи. Поверх черной футболки на нем был бежевый фартук, заляпанный продуктами. Юнги тихо посмеялся над этой картиной и зашёл в кухню, не ощущая страха. — Что ты делаешь? — спросил он, заглядывая через руку мужчины. Тот вздрогнул, чуть крепче сжав в пальцах ручку сковороды, и повернул голову к Юнги. Омега стоял в шаге от него, любопытно склонив голову. На вопрос нужно было ответить, но ответить правду было не лучшим вариантом. Сказать, что впервые за лет десять так точно стоит у плиты, потому что почти незнакомый (со стороны Юнги) омега не ужинал… Чон при таком ответе бы явно что-то заподозрил, поэтому: — Я проголодался, но вышло слишком много. Составишь мне компанию?       Вместо ответа живот Юнги вновь предательски заурчал. Омега закусил губу, укладывая на него руку, и кивнул, буркнув тихо: «Так уж и быть». Хосок улыбнулся, поворачиваясь к сковороде. Что ж, овощи были безнадёжно испорчены. — Черт, я думаю… Это не съедобно, — он вздыхает, волнуясь о том, как бы Юнги ни ушёл спать голодным, но омега лишь тихо хихикает и открывает холодильник. — Знаешь, всегда можно разогреть уже готовую пищу, — Мин вытащил из морозильной камеры упаковку с замороженными блинчиками и сунул её в руки Хосоку. Тот удивлённо посмотрел на полуфабрикат. — Что, не умеешь пользоваться микроволновкой, господин Чон? — лукаво промурлыкал Юнги, прищуриваясь. Почему-то он чувствовал себя до невозможного легко сейчас и не боялся сказать чего-то лишнего.       Альфа фыркнул, положив пачку на столешницу, и снял фартук. По крайней мере, разогреть это он сможет без особых усилий. Юнги с хитрой улыбкой вновь проскользнул к холодильнику, собираясь вытащить оттуда ещё йогурт, тем самым попадаясь Чону под руку. Микроволновка была установлена как раз рядом с холодильником. — Ты мешаешься, — альфа посмотрел на его тёмный затылок, на что Юнги фыркнул, кидая через плечо: — Я буду мешаться, пока не выберу себе йогурт.       Хосок, вздыхая, прикрывает глаза и, отодвинув его от холодильника, поддаётся порыву — обхватывает за талию и усаживает на стол. Юнги замирает, глядя на то, как Хосок отходит от него и вытаскивает из холодильника первую попавшуюся бутылочку. Всунув её в руки омеги, он закрывает холодильник. — Пей этот. — А если не хочу? — Мин ставит его рядом с собой и, уперевшись ладонями в край стола, наклоняется ближе к Чону, который непроизвольно опускает глаза на его губы. — Не нарывайся, — без какой-либо угрозы тихо говорит Хосок и отодвигается, втягивая носом воздух, чтобы успокоиться. Юнги сзади довольно усмехается и открывает йогурт. Апельсиновый. Хосок отлично угадал, что он хочет.