Вот такая вот любовь

Проснулась я от сильной, почти невыносимой головной боли. Открыла глаза и первое, что я увидела, был Рома. Он сидел рядом и смотрел на меня. Без слов Рома подал мне таблетку и стакан воды. -Как я вчера до кровати добралась? Я почти ничего не помню. Только как ты налил мне виски, а потом пару раз поцеловал с алкоголем во рту. - Запивая таблетку, спросила я. -Всё нормально, после моих поцелуев с виски ты уснула, и я принес тебя сюда. -Точно? Я ничего плохого не сделала? -Нет, ты всё правильно сделала. - Рома улыбнулся. Потом он грубо, как он любит, поцеловал меня в засос, не обращая внимания на то, что сейчас мне очень плохо после вчерашнего. Его руки блуждали по моему телу, касаясь еще незаживших синяков. Через мгновение пальцы Ромы перешли ниже. Ниже живота. Край трусиков был резко отодвинут, делая меня еще беззащитнее перед ним. Несколько пальцев проникли в меня. Я закричала, громко от удовольствия и неожиданности. Побыв внутри какое - то время, чтобы я привыкла, Рома начал вынимать их и вставлять обратно. Всё происходило так быстро, что я лишь успевала постанывать и изредка смотреть на довольное лицо Ромы. Опять же неожиданно пальцы вышли из меня, несколько секунд я даже чувствовала пустоту внутри, но это продолжалось недолго - на очереди был орган Ромы. Член был внушительных размеров, что при проникновении ко мне внутрь я закричала, наверное, от боли. Резкие, грубые движения. Я привыкла. Стало даже приятно, я начала издавать стоны. Казалось, что время остановилось снова. Было очень больно, будто разрезают на две части. Рому это, как всегда не останавливало. Его сладкий стон, и он тоже измученный выходит из меня. Ложится рядом, даже не обнимает, а просто через несколько сантиметров рядом. Довольно долго было больно там и ныло внутри. Я отвернулась от Ромы набок к окну и заплакала. Сама не знаю, почему слезы начали стикать по лицу. -Не плачь. - Холодный, твердый голос обращается ко мне. А я молчу, только снова шмыгаю носом. -Хватит. Хватит плакать, эй. Почему я не могу ничего ответить? Почему молчу? А слез становилось всё больше и больше. Рому, видимо, это не касалось. Он встал, оделся и вышел из комнаты, проронив несколько слов: "когда успокоишься, придешь ко мне" Было уже морально больно, что он, снова просто использовав меня, не замечал, как мне плохо. А мне так нужна его поддержка. Очень.