На альвевианском тракте.
Неделя пути от Врат Балдарена.
Гарет чихнул пять раз подряд! Пять распроклятых раз! Если бы он мог передать словами, как сильно он ненавидел болеть, в особенности простудой, то большую часть слов составили бы грязные ругательства и маты, от которых даже матёрым наёмникам и легионерам, которые подобными выражением не ругаются, а разговаривают, пришлось бы не по душе. Вытерев сопли, Гарет ударил коня в бока и поравнялся с Орином, который уже три дня ехал во главе авангарда и был задумчивее Рахвариона Мудрого, во время редких привалов для легиона. Кстати о Мудром драконе. Его тень в десятый раз пронеслась над легионерами, в том числе и над авангардом. Гарет ни как не мог привыкнуть к тому, что и без того редкое ранневесенние солнце скрывалось тенью белого ящера. И ещё его нескончаемый рёв, из-за которого Стонн’Кассел хотел начать выть, так как вздрагивал уже сотый раз! Впрочем, пока этот крылатый монстр был на их стороне и давал разные советы для каждого желающего, Гарет не видел в нём неприятности. К примеру, пару вечеров он провёл с ним за беседами о пророчествах и судьбах. Он потом уснуть не мог две ночи. О странностях можно было говорить хоть до самой Ханкаром Тейг’Артун — до Последней Битвы всего мира супротив Ненасытного. Взять, к примеру, Эльнору Грейкасл де Айвенворд. Вот от кого кровь в жилах капитана красных легионов стыла чуть ли не моментально, так от этой некромантки, которая демонстративно резала свою руку, чтобы доказать свою причастность к нежити. Почему-то Гарет ей не доверял, объяснить он этого не мог. Но всё равно он смотрел на неё исподлобья, каждый раз, когда эта неживая женщина кокетничала то с ним, то с Орином. Это вызывало у него некую неприязнь. Считалось ли влечение к некромантке, которая прожила больше полторы тысячи лет, чем-то необычным? Вопрос интересный, но Гарет на него отвечать, конечно же, не будет. Впрочем, если её ненормальное влечение к Стонн’Касселам перерастёт в откровенность, Гарету не придётся вмешиваться в дела старшего брата, так как Ариана это учует за сотни лиг и первее всех вразумит своего неразумного муженька, а ей помогать будет Кира, преимущественно пиная брата ногами. Ещё одна странность таилась в их задании. Найти железо для армии. Их легионерам катастрофические не хватало кольчуг, мечей и щитов. Что они должны были найти в главной шахте Врат Балдарена — неизвестно.***
К тому времени как они подошли к высоченной горе, прошла ещё неделя. Гарет продолжал чихать, страдать по ночам от жара и соплей, но упрямо отказывался от лазарета, предпочитая не сидеть на месте, а быть рядом со своими людьми. Гора, по сути своей, являлась самой большой шахтой во всём центральном и северном Кровогорье. Шахта Тёмные Глубины уходила далеко вниз, до самой Утробы, сети заброшенных подземных ходов, выкопанных гномами. Ох, бывало, Гарету снились кошмары про те места, с тварями из темноты и лавовыми реками. Он поёрзал плечами и вновь ударил коня в бока, поравнявшись с братом. — Что нас там ждёт? — Воодушевлённо спросил Эльнора, ехавшая по левую руку от Орина. — Шахтёры и каменщики, работавшие без остановки три дня и три ночи — отвечал Гарет и взгляд серо-зелёных глаз некромантки не нравился ему всё больше. Орин совсем притих, уйдя в глубины своего разума, и как-то отстранённо усмехнулся он, то ли из-за слов брата, то ли из-за собственных мыслей. Когда легион подошёл к подножию горы, то их встретил лагерь, полной шахтёрской жизни. Люди, перепачканные в грязи и прочих ошмётках каменных пород, таскали телег с рудой. Меха в кузнях активно работали, раздувая угли, а шахтёры возвращались в свои бараки. Они, как казалось, и не особо-то работали, судя по тому, как бодренько шли. Куски руды прямо в руках носильщиков мялись, как податливое тесто, а в здешних кузницах оно плавилось и как только кузнецы намеривались сделать из него кирку, то металл с треском раскалывался, когда по нему ударяли молотом. Простецкие бараки из сырого дуба были установлены, как и лагерь, далековато от входа в скальную шахту, и расположились неполными квадратами, заняв пять-шесть плацеров. Этот шахтёрский городок был ничем не примечателен, просто он был намного больше остальных в этой провинции. Врата Балдарена имели весомую ценность в этой войне, так как шахты золота, серебра и железа преимущественно и в большом количестве, находились на этой территории. Главное поселение рудокопов было обнесено частоколом, имелось несколько наблюдательных вышек, но других оборонённых средств у них не было. Воздух здесь пропах дымом. Пепел ложился у подножья горы, укрываю голые скалы серой пеленой, как будто мать укрывает дитя тонким шёлком в жаркий день лета. Сама гора была овдовевшей. Тяжёлая работа шахты из года в год выкачала из горы все соки, или же гора и сама служила пеленой прикрытия для чего-то, что было спрятано в глубине горных пород? Авангард спешился. Их встретил немногочисленный гарнизон, численностью в пять сотен солдат. Шахтёров же здесь было больше. Раза в два-два с половиной больше. Но эти воинами не были. Сгорбленные спины, мозолистые руки, морщинистые лица, неприязнь к белому свету и извечное ворчание говорили о том, что эти люди поколениями в шахтах работали. Легионеров по приказу Орина было принято расквартировать в домиках рудокопов, потому что оных было больше чем самих рудокопов. После стандартных приветствий, легионеры-стражи сопроводили их в шахту, потому что там у них расположился штаб.***
— У вас всегда был такой большой гарнизон? — Спросил Гарет, пока они шли к шахте. — Ещё полгода тому назад нас было здесь не больше двух сотен, шахтёров раза в три меньше. Когда мы откопали в шахте город, было принято решение взять подкрепление, а с этой войной и проклятым железом, мы теперь только и ждём нападения. — — Какой ещё город? — В голос спросили Эльнора и Орин. — Скоро сами всё увидите — отвечал им лейтенант стражи, по имени Берн Сорт. Было в этой шахте что-то нехорошее. И Гарет имел в виду ни подобные Утробе тоннели, державшиеся на балках, ни ходящую над головой породу, и ни кромешную тьму. Что-то в недрах горы гневалось тому, что рудокопы капали слишком жадно и слишком глубоко. Словно сама тьма из Цитадели Эдхута резонировала и в бешенстве гудела, что один из её аспектов посмели потревожить. Ох и не нравилось здесь среднему из детей Эврадара. Он, конечно, согласился бы, что это смахивает на паранойю, но капитан нутром чуял, что что-то здесь не так. А нутро его не подводило… Он вышли к центру шахты и по очереди стали спускаться по лестницам и платформам из дерева в самый низ, там, где зияло пропасть. Огромнейшая пещера, масштабом во всю скалу, заполненная тоннелями, укреплёнными медными балками, телегами, доверху заполненными рудой, стойками с кирками, складами с провиантом для рудокопов и оружием для стражи, сундуками с уже переплавленными слитками, которые, в отличие от руды, не пострадали от алхимической болезни. Спускались они долго, по лестницам и крутым пещерным тропами, на которых бывало, росли грибы и какая-то странная трава. То и дело Гарет слышал этот рёв, проносившийся эхом по коридору и умолкавший в мгновение короче, чем доля секунды. — Вы тоже это слышали? — Гарет остановился и развёл руками, остальные недоумённо посмотрели на него. Берн Сорт ответил ему, заметно улыбнувшись. — Мы зовём это: «Рёв Утробы» - Ветер гуляет по проходам, ведущим к Утробе, а там он свистит до тех пор, пока не выйдет обратно. — — Это тебя не смутило? — Спросил Гарету у Орина. Брат лишь посмеялся. — После Зиккурата? Нет! — Отвечал старший Стонн’Кассел. — Пламя Келтрика…- прошипел Гарет, пока они продолжали спуск вниз. — Начальник! — Послышался крик сверху. — Доген! Спускайся и поживее! — — Это наши гномы-работяги, всё норовят в город предков забежать, а мы потеряли уже две бригады там! Подери их Ненасытный! — Пояснил Сорт, спрыгивая с ветхой лестницы. Ещё через пару минут они оказались в месте раскопок, и в проходе виднелись тяжёлые металлические двери, из металла чуть грязно-золотого оттенка, с причудливыми узорами. Гномы, к их чести, спустились намного быстрее, чем троица людей и в их глазах горел огнь авантюризма, который тщетно пытался притушить капитан Сорт. — Это наши экспедиторы? — Уточнил лысый гном, по всей видимости, главный из троицы. Что Гарета удивило, так это ещё два гнома. Один из них всё время улыбался, озираясь на двери руин. Второй вообще оказалось курносая гномиха, с короткими кудрявым волосами. — Это лорд Стонн’Кассел — отвечал Сорт, и троица гномов неуклюже отвесили троим гостям поклон. — Раз уж Стонн’Касселы пришли, значит, точно пойдём в Фартуморг! — воскликнула курносая. Доген, а так именно звался лысый и главный гном, представил свою кудрявую подругу Тилоку и напарника Гревома, с больно хитрым взглядом лиса. Капитан Сорт вкратце описал их, как мастеров подгорного дела, с замашками на «идеальный результат» выпаленной работы. — Гарет, так и скажи, что ты боишься! — Игриво воскликнула Эльнора, пока заметив пот, проступивший на лбу красного легионера. — Я боюсь туда лезть, но больше всего боюсь за тылы. Пока мы там носимся, серые и чёрные могут завалить шахту и гореть нам во Вратах Харды. — Гарет отвечал ей беззлобно, вновь чихая несколько раз подряд. — Ты прав, брат. — Орин соглашается, но тут же говорит: Я пойду туда с пятью десятками человек. Со мною пойдут Сэм Трайден и Эльнора. А ты готовь эту местность к войне. Чует сердце моё, Уэйстек подведёт войска, чтобы прижать нас, как медведей в берлоге. — Что ты хочешь там найти? — Не унимался брат. — Причину порчи железа. Металла там полно, а по руинам бегать я навострён. — — Меня твоя излишняя самоуверенность напрягает… — выдал Гарет, хотя не в этом было дел.***
Экспедиция должны была начать на следующее утро. Эту ночь легионер отдыхали, пока Гарет вновь не мог уснуть, измученный жаром и соплями, он стоял на дозорной вышке, укутанный в волчий плащ, всматриваясь в здешние скалистые тропки и редкие опушки, чьи вышки виднелись довольно далеко. Орин, который не спал уже пару дней, присоединился к брату, устремляя хмурый взгляд в темноту. — Это кривая дорожка, братец. Ариане она не понравится — Гарет стиснул зубы и увидел, как желваки на лице брата играть начали. — Я люблю только Ариану и верен буду ей до самой смерти. Эльнора нам помогает, уже хорошо, коли начнёт ножки показывать, отправлю её в ближайший бордель. — сипло отвечал Орин. — Женщины — такие существа, что невольно волосы на за…голове рвать начинаешь, раз жизни с ними связываешь. Ей не понравится, что компанию тебе составляет некромантка. Это просто так, к слову. — — Так пошёл бы со мной. — — Тылы надо прикрыть, а то шахту завалят, и хрен мы оттуда вас выкопаем. Серые или чёрные, неважно, они придут, поход легиона незамеченным не остался. У них дракон, у нас дракон. Так или иначе, большинство новобранцев носят кольчугу, а поверх куртки. Как мы пришли в Кулдар, Пятнадцатый Легион был одет в стальные пластины, а теперь мы надеемся, что кольчужка и меха сдержат натиск вражеского меча. Отдохни брат, и вернись из шахт с победой. — Гарет кивнул Орину, и спустился к стене из частокола. Сам же Орине остался стоять на вышке, с непонятной дрожью всматриваясь в темнеющую даль.***
Амхара.
Адриана не спала уже третий день, как и весь дворец лорда Мария. Слуг, вельмож и весь императорский двор мучали кошмары и даже Алкион Альгольф не мог ничего поделать, так как старик уже пятый день ходил с чёрными кругами под глазами, ворча о том, что он слишком стар для всего этого. Странно, но сон юной леди Стонн’Кассел отличались от снов Киры и Арианы, пусть сюжет их был одинаков изо дня в день. Людям снилось горящее, словно два жерла вулканов, лицо Харгодора Тени Предателя. Человека, нет… Лорда Тьмы и Губителя. Это был убийца и слуга Ненастыного. Стоило ему объявиться во снах чуть ли не всего города, как поползли слухи, гласящие, что в домах стали находить мертвых крыс и кошек. Стража находила людей в переулках, с перегрызенными глотками, а пьяницы в ночи видели силуэты человека и собаки с горящими глазами и облезлой до костей кожей. Что из этого правда, оставалось лишь догадываться, но спокойно спать не мог уже никто. Раз за разом, сон повторялся. Адриана оказывалась в тёмных мраморных коридорах, прямо как в детстве. Над её головой с рёвом проносилась тень дракона, и неведомая сила тянула её идти по этому чёрному лабиринту. В какой-то момент стены стали абсолютно черним, и Адриана больно стукнулась лбом и стеклянную стену, просто-напросто не заметила её. Зашипев она поднялась, и увидела собственное отражение. Каштановые волосы были полностью распущены, полные губы улыбались своему отражению, а зелёные глаза чуть ли не светились в кромешной тьме. Адриана гордилась тем, что принадлежала к роду Стонн’Касселов и Мейнголдов, гордилась тем, что пошла внешностью в мать, гордилась бы и тем, если бы выглядела как отец. Ровные скулы, миндалевидным разрезом глаз с поднимающимися бровями. Девушка невольно дотронулась до стекла. Стеклянная стена была одновременно прозрачной и какой-то мутной. Стоило ей дотронуться до собственного отражения, как она треснула, полностью порезав ладонь Адриана. Со звоном и хрустом стены рухнули, и осколки осыпали её, как из ведра. Она вскрикнула и отдёрнула руку, но помимо собственного писка, она услышала и чужие крики. Её до жути было страшно идти на крик, столь знакомый. От одного осознания, что это кричит Кира, её сердце ушло в пятки. Хотелось бы ей летать, но в какой-то момент всё вновь затмилось мраморный стены лабиринта, и она сломя голову носилась по ним. Лабиринт оказался живой. Стоило ей повернуть направо, как стена материализовались прямо перед ней, и девушка так сильно ударилась об неё, что кровь хлынула носом. Адриана упала на холодный пол, усеянный осколками стекла и завопила от боли, ободрав руки в кровь. Сидя на полу, она оглянулась. Слева, на другом конце стояла Кира, рычащая от страха. Справа на коленях сидела Адриана, с окровавленным лицом. Юная Стонн’Кассел завопила так громко как могла, лишь бы они её услышали, но они ни как не оборачивались. Тьма приняла форму человека, чьё лицо скрывал плащ. Но он был не нужен. Его лицо светилось как жерло вулкана, вместо глаз зияли угли, а вместо рта, пропасть из огня. — Леди не положено бегать как простолюдинке! — Говорит он, сжимая кровавые кулаки. Адриана в страхе ползёт назад, с болью вдавливая осколки стекла в свои ладони. Краем глаза она видит, что эта картина повторяется у Киры и Арианы. Девушка пытается кричать, но она плачет от режущей боли и страха, леденящего всё тело. Харгодор ступает по стеклянной крошке, и она плавится под его ногами, он хохочет, и стены лабиринта покрываются огненными трещинами, откуда струится пламя. — Всё же явился — Тень предателя остановился на месте, и огонь вспышкой оказался на его поясе в виде клинка. Кто-то схватил Адриану за шкирку, поднял её с пола и оттолкнул назад. Девушка встала, протирая кровавыми руками опухшие от слёз глаза. — Не смей их трогать! — Адриана застыла как вкопанная. Между Харгодором и ней встал Айдан. Она была рада этому, рада несказанно, рада до писка, и ей сейчас было не важно, что сейчас происходит, почему и как он появился здесь, в её сне, за сотни лиг от неё самой. — Либо ты, либо она, Наследник Нерана! — Отвечал Тень Предателя, вынимая меч из огня, из-за своего пояса. Айдан повернулся к ней. — Беги! Живо! — и Адриана побежала. Побежала как бешенная, стремглав уносясь к свету, что появился из-за её спины, слыша в ушах слова, что слышала в детстве. — Либо ты, либо она, Наследник! —***
Она проснулась в холодном поту, еле сдерживая слёзы. Руки и лицо до воплей болели, но шрамов на её теле не было. Это был сон. Слишком реальный сон, в котором боль чувствовалась в три, нет, пять раз сильнее. Утро начиналось как обычно. Марий и его брат Бреатфор не скупились и накрывали: будь то завтрак, обед или ужин, всегда по расписанию, заботясь о своих гостях. Адриана, следую материнскому примеру, надела платье из джейстенского бархата, с золотым узором на рукавах и подоле. Кира же привыкла носить платье-сюрко кинхартского типа, с красной шалью. Императрица сидела во главе стола, семья Мейстландов расположилась по левую руку от неё, а семья СтоннКасселов по правую. Яства на столе подали изысканные и аппетитные. От вида лососёвых стейков у Адрианы голов пошла кругом. Она словно не ела целую вечность! Пока Марий и Бреатфор продолжали обсуждать о сборе войск, оружия, денег, отправки караванов, Хелена о чём-то тихо переговаривалась с Арианой, и виду у обоих был не радужный. Кира с урчанием доедала кусок кровяной колбасы, а дочка императрицы увлечённо шепталась с Селеной и Эльвирой, дочерью и женой Мария. У Бреатфора был сын, судя по слухам, но об это никто не говорил в Амхаре, и Адриана решила лишний раз помолчать. Пусть все были хмурые и напряжённое, сыновья Хелены задумали очередную потеху, хохоча между собой. Чтобы отсрочить всё это, Адриана шикнула, обращая на себя внимание Артура и Ричарда. Оба светловолосых мальчишки обернулись, оторвавшись от ненавистного супа. Адриана тайком стащила со стола тарелку свежих заварных пирожных и аккуратно спустила их под стол, указывая на это сыновьям Хелены. Те, благо, быстро сообразили и нырнули под длинную и белую скатерть, перед этим посмотрев на младшую леди СтоннКассел, как на спасительницу. Улыбнувшись сотенной афере, которую заметили Селена и Каллина, Адриана поклонилась и поспешила покинуть стол, сославшись на усталость. За подружкой побежали дочки Эльвиры и Хелены. — То-то будет! — Воскликнула златовласая девица. — Что? Я просто не могла смотреть, как они едят эту похлёбку, словно это кровь гарпии! — отвечала Адриана, как её учила Кира. Как будто она здесь не причём, так, кстати, и было. — Бррр! Почему кровь гарпии? — Поёжилась Селена, прибрав за плечи чёрные кудри. — Так обычно Гарет говорит! — Ответила Адриана, пожав плечами. «Жалко, что я не в Синем Легионе. Я бы могла быть с ними. Хотя… они бы, наверное, меня больше спасали, чем задания выполняли…» Адриана помрачнела. Она понимала, что легионер из неё никакой, так же как мастерица легиона… — Давайте напьёмся? А то ходим хмурые, как старухи! — Предложила Селена. Голубые глаза Каллины сверкнули неподдельным азартом, а Адриана вспомнила, как впервые напилась на совершеннолетие, получив лихой нагоняй от матери. Повторение подобного ей категорические не хотелось. — Это глупая идея — — Это отличная идея! — В один голос ответили Адриана и Каллина, с прищуром глянув друг на друга. — Только не говори, что боишься, что тебя мама и тётушка взашей погонят? Слабо? — Ехидно спрашивала дочка императрицы. Щеки дочери Стонн'Касселов заполыхали как Врата Харды, а дочь Мейстландов лукаво улыбалась, зная, где достать выпивку.***
— Я повторюсь, это идея становится всё глупее и глупее! — Адриана чувствовала, как её коленки начинают подкашиваться. Селена надумала взять самого своего братца из его же комнаты! Украдкой скользнув в комнату Терона, Каллина и Селена принялись обшаривать комоды и шкафы. С досадой обнаружив, что ничего здесь нет, даже в тайниках, они тихо вошли в комнату Корра, где кроме древних книг и склянок ничего не обнаружили. И тогда Селена предположила самое страшное… — Комната Айдана и Сейны раньше принадлежал Терону, там он часто всё прятал, и я знаю, как её открыть! — — Это уже не глупость, а верх идиотизма! — Зашипела Адриана. Девушка не имела никакого желания лезть в комнату брата, пусть и новообретённого. Тем более, он не один занимал эту комнату. — Одну бутылку! Не трусь, ты же ведь Стонн’Кассел! — выдала Каллина и Адриана поймала себя на мысли, что она — дура, а не дочь Стонн’Касселов, раз согласилась на это. Почему она и сейчас-то не отказалась? Первое — дверь была открыта. Троица девиц напрягалась и леди СтоннКассел сжала кулаки, приготовляясь бить, но комната, просторная и богатая, с собственным камином оказалась пуста. Войдя, Кон-Итьен и Мейстланд рванули к комодам, в дальнем углу и с радостью обнаружили теронов самогон в количестве двух бутылок. Адриану же волновало нечто иное. Все знали, что Фаил Акар и Сейна Элерон уехали из Амхары на север, но никто не зал почему. На кровати лежало запечатанное письмо. Трусящимися руками она подняла его и Каллина, заметив это, выхватила его, игриво открывая содержимое. — Отдай! — Рявкнула Стонн’Кассел, да так, что Кон-Итьен встала в ступор. Минуту они стояли и смотрели друг на друга, пока в комнату не зашли Ариана и Кира. — Матушка? Яд Дуратхара! — Выпалила Адриана, на что получила такой взгляд от матери, что поджала губы в тонюсенькую полосочку. — Миледи… — прошептала Селена, пряча бутылки за спиной. — Самогон твоего братца сделает из тебя не леди рода Соколицу, а ворону дряхлую. Что это, ваше величества? — Ариана старалась не смотреть на дочь, пока Кира позади неё хохотала без стеснений. — Не знаю, миледи — Кон-Итьен поклонилась, передала Ариане и злобно посмотрела на подругу, а вот Адриана стояла столбом, еле слышно выдав. — Оно адресовано не нам, лучше оставить его… — мать оценивающее посмотрела на дочку и только сейчас она заметила, что письмо уже вскрыто. — Поздновато о чести говорить… — Ариана бегло прочла содержимое пергамента, и щёки её стали алыми. Явно от злости. Кира выдала подобную реакцию, слышно прошипев: — Сучка! — — Кира! — Топнула Ариана, глядя на пристыженную троицу. — Мы скажем, что двери были открыты, а самогон верните на место. Живо! — Девицы исполнили приказ сей же момент и Адриана спросила за всех. — Что там, матушка? — — Сейна пишет Айдану, что же сподвигнуло её уехать с Фаилом Акаром… боги…это нужно показать императрице.***
— Предательница! — Воскликнула на весь дворец Хелена, скомкав письмо. Ариана уже пожалела, что не сожгла это письмо. — Не думаю… — начала она, но леди Кон-Итьен злобно закричала. — Что?! Что шлюха твоего сына не предательница, которая ушла на поклон к своей матери?! Думаешь, я поверю, что она слышит Мирану?! Ты держишь меня за дуру?! — даже верный ей Найт Аксель осуждающе взглянула на Хелену — Я не потреплю такого отношения ко мне и моей семье, ваше величество. Никто из моего рода не нарушал клятв, принесённых вам, тем более, мой муж, деверь и сын проливают кровь за вас. Тем более, от вас, ваше императорское величество, я не потреплю таких слов по отношению к невесте моего сына. — Ариана говорила, ни разу не повысив голос. Серебряный обруч с аметистом на её голове как-то возвышал её над Хеленой, чьё лицо сейчас выражало гнев, сменяющийся на отчаяние. Гордо поднятый подбородок и каштановые волосы, заплетённые в единую косу, в отличие от распушённых волос Хелены придавали ей статности, и Ариана явно могла бы надавить на императрицу сильнее, но не стала. Она слишком сильно уважала подругу. Кира и Адриана переглянулись, когда она заговорила о Сейне как о невесте. «Может быть, она знает чуть больше? Конечно, она знает чуть больше!» — Адриана прикусила язык и старалась молчать — Прими мои извинения, леди Стонн’Кассел. Я виновата. Но, что если это правда? Перерождение Мираны? И эта… Сейна… её сосуд? — дрожащим голосом спросила Волчица. — Если так, то мир нам не скоро видать. Я и сама не знаю, что делать …- Ариана поникла и села рядом с Хеленой. Стоящие здесь люди были в шоке от содержимого письма Сейны. — Нужно готовить армию. Отослать письма в Джейстен, если получиться в Ангвир и Иронал… — предположил Найт Аксель, устало потирая глаза. — Нужно что-то делать с кошмарами. Мы не спим уже неделю… — подал голос Марий, затяжно зевая. — Я не ходящий во снах. Я сам не сплю, ибо Таешарен бдит — отвечал старый Алкион Альгольф, снимая остроконечную шляпу. Старик совсем измотался. — Так, давайте решать, разведчики доносят, что в Кардинийское Ущелье идёт Ааронт Тангер. Если Врата Балдарена разберутся с нехваткой железа, то двадцати-тридцати тысячам придётся встретить больше семидесяти легионов Уэйстека. Войска серых составляют одну четвертую от сил Ааронта, у нас есть пятнадцать тысяч готовых легионов, ещё десять на подходе из Кинхарта, а Джейстен просто не успеет прийти. — Марий устало подвёл итог и закрыл морщинисто лицо руками. — Это всё? — Уточнил Аксель. — У нас есть два козыря. Айдан привёл с горы Аркинтор белого дракона, и сам, по словам разведчиков, обернулся в красного дракона, уничтожив два легиона противника. — за Мария ответил Бреатфор. — Боги милостивые… — выдала Кира, схватившись за грудь. «А недавно его призирала!» вспомнила Адриана, поражаясь тому, что легенды оживают на её глазах.