Центральное Кровогорье.
Гарет резко отклонился в сторону. Стонн’Кассел-средний изловчился и резким выпадом вонзил меч в бок чёрного легиона. Угораздило же их уже пятый, если не десятый час находится в осаде шахтёрского городка. «Вепрь в ударе» и Гарет напрыгивает на врага, сталкивая того на колья. «Крылья Аиста» и капитан отходит назад, расправив руки для следующего удара. Капитан Кинхарта столкнулся с капитаном Уэйстека, чьи наплечники были обрамлены соответствующим орнаментом воинского чина северо-восточного Кровогорья. Хватило доли секунды. Секира чёрного легионера со свистом разрезала воздух, и Гарет подался вперед, как «Кот в охоте». На таком расстоянии было бы неудобно, даже глупо быть мечом и Стонн’Кассел бьёт лбом о лоб. Капитан Уэйстека шагает назад. Два тяжелых шага дали Гарету преимущество. Выставив клинок так, чтобы его лезвие при ударе выкрутило древко секиры, капитан красного легиона взмахивает клинком, и капитан Уэйстека так неловко подставляет открывшееся горло для кулака противника. Гарет бьёт, что есть мочи и опрокидывает врага наземь, вонзая клинок во всё тоже открытое горло. Звук битвы заполняет собою уши. Лязг стали противно режет слух, крики живых и стоны умирающих перемешиваются в какофонию, в которой еле слышно до него доносятся приказы офицеров. Горло с болью першит, и отдаёт железным привкусом. Ноги и без того подкашиваются от усталости, вызванной безостановочными стычками. Чёрные Легионы всерьёз вознамерились овладеть этим шахтёрским пунктом, что категорически не входило в планы Гарета. Берн Сорт принял удар третьего вражеского топора и в какой-то момент просто зашагал назад, под натиском четвёртого легионера. Гарет влетел в бока отряду из пятерых солдат, разрубая плоть и сталь подобно вихрю из кинжалов. Капитан шахтёрского городка, к его чести, быстро среагировал и подкосил ноги двум противника. Те с рёвом завалились на землю, и Гарет умело скакнул назад. Пятеро полегли, залитые кровью, грязью и дерьмом. Весь день солдаты Уэйстека как остервенелые лезли к Шахте Тёмные Глубины. Если Орин там что-то нашёл, значит, Ааронт знает, что там есть вещь, которая может помочь в войне. Потому-то он послал сюда целый легион три тысячи солдат. Две с половиной тысячи гаретовых подопечных рассредоточились вокруг частокола острога, ведя бои небольшими стычками то тут то там. Гарет отдал три приказа. Первый — отступить при прорыве обороны городка. Второй — Вал и Сурана Маилаулы отправлялись за Орином, чтобы его поторопить, потому что помереть на склонах богами забытой горы никому не хотелось. Третий — гонцы рванули через перевал, чтобы найти Айзору Трайден и Пауля Дейна, чтобы те привели Рахвариона Мудрого, в конце-то концов! Устало стерев кровь с лица, Гарет и Берн возглавили отряд красных легионеров, к которым присоединились шахтёры, вооруженные кирками, топорами и клевцами. Помирать здесь никому не хотелось. Послышались рожки врага. Чёрные легионеры отходили назад с целью перегруппироваться и напасть клином с новой силой. Значит, и у Пятнадцатого Легиона было время перегруппироваться. — Слушай сюда, легионеры! Отнести раненных к позициям у входа в шахту, всех живы и целых на передовую, держать улочки города любой ценой! Живо, живо! — Зычный голос командира получался не столь громогласным, сколь похожим на приглушенный рык, отчего солдаты, услышавшие его слова, поспешили исполнить приказ безукоризненно. — Капитан! — Один из шахтёров, заляпанный кровь и ошмётками черепа с мозгами подбежал к нему, с горящими глазами. — Чего тебе, староста бригады? — Берн Сорт первым ответил. — Враг нас сметёт, может того, огоньку подадим? — Спросил средних лет парень. — Гарет, у нас есть горшки со взрывной смесью, мы как-то только сейчас вспомнили про неё. Она рвёт камень в щебёнку, а нашим ребятам не привыкать под носом у смерти лазать, они сейчас закинут горшки в воронки и как эти чёрные твари пойдут, мы их и подорвём! — Капитан шахтёрского городка, по всей видимости, тоже был потомственным шахтёром, раз одобрял подобную идею. Одного частокол уже горел, а значит, уэйстеканцы прорвутся к ним и начнётся бойня, если не свалка, между бараков шахтёров. — Делай своё подрывное дело, бригадир. Сорт, собирай своих и моих у шахты, будем отступать. — Гарет сплюнул кровь себе под ноги. Всё-таки где-то его да задели! Усмехнувшись резкой боли в висках и ногах, Гарет отошёл в сторонку, и когда его солдаты отходили к возвышенному склону, ведущему в шахту, он присел на обтёсанный камешек, чуть прикрыв глаза. Почему сейчас? Почему именно сейчас он вспомнил об Алетре Рейн? Тяжело неверное, быть женой легионера, тем более тяжело быть любовницей капитана, для которого битва — мать, война — жена, а легионеры — чада, которых нужно уму разуму учить? Нет, их с Алетрой отношения нельзя было назвать нормальным, тем более — примерными. Они расходились, попав под горячие руки друг друга, на костях пращуров обещая, что больше не сойдутся. Они сходились, страстно мирившись, вновь расходились. Гарету было интересно, где сейчас его Алетра, где она, что сейчас делает, думает ли о нём, раскладывает ли на него свои карты. Эту привычку леди Рейн капитан Стонн’Кассел любил больше всего, потому что привыкал к ней дольше всего. Он чувствовал холод и страх. Что он больше не надышится этим воздухом, не насмотреться на это небо. Не увидит свою Алетру Рейн, не прикоснётся к ней. Не вдохнёт пьянящий аромат волос. Он как будто уснул, буквально на пару секунд, но этого хватило, чтобы проснуться и почувствовать себя самым бодрым рубакой на всём Зантаре. Во сне он видел горящий Кинхарт. Тела родных и близких. И Айдана, стоящего над телами людей. Айдан смотрел на него и просил простить. Смотрел с надеждой, молил убить его. Гарет стоял на коленях, словного ноги его давным-давно отрубили. — Дядя! Проснись! Это всё кошмар! — Он обернулся и увидел Адриану с кинжалом в руках. — Умоляю, проснись. — Гарет медлил. Вот он стоял в Чертогах Джерона, вот моргнул, и вот стоял посреди площади Джейстена, на которой раскладывали в ряды тела убитых. Кого-то невозможно было узнать, кого-то разрубили пополам, кто-то умирал с отрубленными конечностями и вспоротыми животами. Кто-то был изувечен так, что тело было похоже не на тело, а на смесь костей и порубленного в фарш мяса. Он видел многое за свою жизнь. Видел смерть в самых разных её проявлениях. Но теперь, за смертью следовала безысходность. Кровогорья больше не было, Империя умирает, а все его близкие сгинут навсегда. Гарет чуть не с самого рождения ходил строевым шагом. Он был прирождённым легионером. Он был истинным капитаном, но он так же был человеком, со своими слабостями и страхами. И это пугало его до мурашек. Когда же он увидел тело Алетры, он приложил титанические усилия, чтобы не дрогнуть. Ему хотелось выть, орать, рвать на себе волосы, кричать и биться в истерике, но что-то внутри него не позволяло ему этого сделать, даже тогда, когда он понимал, что его никто не видит. Он лишь присел на колени перед Алетрой и прикрыл её холодные веки, поцеловав длинный, чистый лоб. В руках его леди Рейн лежал меч из адамантита. Этого Гарету было достаточно. Подняв клинок, тяжелый от толстого и красного слоя крови, он обхватил его обеими руками, плоской стороной, прижимая ко лбу. Заставив себя проснуться, он понял, что враг уже был готов идти в последний штурм. Солдаты легиона отступили к шахте, некоторые уже оттащили туда раненных. На убитых времени не было. Гарет поднялся и подошёл к солдат, уже готовым выставить щиты. Берн Сорт вручил ему лук с горящей стрелой. — Один взрыв подорвёт всю округу! Давай, Стонн’Кассел! — Глупый план. Должно сработать. Гарет натягивает тетиву, наконечник стрелы полыхает, языка пламени ждут, когда смогут окутать бочку со смолой и лежащие рядом взрывные реагенты. Солдаты Уэйстека пробивают ворота и твёрдым маршем железных щитов идут на них. Стонн’Кассел ждёт. Ждёт, когда чёрные латы ступят непозволительно близко, так, чтобы между ними оставалось два полуторных клинка. Он спускает стрелу, и язык пламени искрит, поджигая смоль и реагент. Пламя ревёт подобно дракону. Земля трясётся под их ногами, стонет, распаханная от взрыва. Огненным кольцом из туч окутывает огонь городок при шахте.***
— Я, блять, этих, сука, гномов в метр с шапкой ещё на метр укорочу! — Орин злобно прорычал, когда зрение вновь вернулось к нему. — И Ааронта Тангера на метр с той же шапкой порежу! — воскликнул старший лорд Стонн’Кассел. Где-то час отряд экспедиции пытался оклематься от ошеломительного потока пара. Перед глазами всё выглядело размытым, как будто они смотрели на мир через толщу воды. Орин злобно дрожала, когда на их след вышли Вал и Сурана. Уставшие и окровавленные, они поведали о том, что Гарет держит натиск Уйэстека, а значит, у Орина было всё меньше и меньше времени. Что-то здесь было. Что-то, что могло бы переломить ход этой битвы. Оклемавшись, Орин повёл отряд из восемнадцати человек через ворота в правом проходе, открывшиеся сразу после того, как растреклятая троица гномов ускользнула в проходе, что вел вверх и налево. Они быстро прошли по коридорам, чьи стены перекрывались решёткой, за которой стекала яркая и горячая лава. Насладиться этим зрелищем могли разве что Эльнора, да Вал с Сураной, потому что остальной отряд двигался чуть ли не на ощупь. В конечном итоге они вышли наподобие арены, усеянной скелетами гномов в резных доспехах и кусками камней, покрытыми странными рунами. Один из таких камней был высечен в виде гномьего лица. Щурясь от боли и ожогов, Орин рассмотрел одну из таких голов. В учебниках такие создания описывались как големы. Живая энергия в неживой оболочке из камня, грязи или же металла. Внезапно на кольцевых трибунах зажглись факела, освещая ступени трибун и место, откуда вещал глава этих гладиаторских боёв. Это и вправду была арена, ведь решётки-ворота поднимались и из тьмы казарм гномов на бой выходили массивные каменные статую, в полтора раза выше самого высокого человека и в пол раза шире самого широкого дуба в Иронале. Покрытые витыми рунами на сером камне, эти создания были статуями, в которых хранилась элементарная энергия. В одних огонь. В других земля. Увы, из воздуха и воды невозможно было создать голема, но и без них, шансы выживание «экспедиции» заметно поубавились. — Добро пожаловать в Забытую Кузню! В её амфитеатр! — Доген, глава предательской троицы стоял во главе трибуны, встав, наверное, на подставку, что бы выглядывать из-за некой панели с рычагами и кнопками. — Слазь, сука, поймаю же! — Прокричал Орин, смотря чуть в сторону от нужного места. Сейчас он смотрел на мир и только факела выделялись из всего это мыльного «пейзажа». — Молчать! — Прокричал Доген, и словно поддерживая его, где-то прогремел взрыв. — Фартуморг. Город изобретателей и мечтателей. Мои соотечественники желали скинуть оковы Драконьей Гегемонии, потому то и бежали вглубь неизведанных во второй эре земель. Здесь, в недрах горы, они построили город, в котором им были чужды законы Трехградия. Здесь они отдали свои души, чтобы содрать армии из рун и камня, но самой великой мечтой, что засела в подкорке у каждого из них была такова: поймать живого дракона и поставить на нём опыты, как драконы ставили опыты на гномах и эльфах в своих логовах. И, опережая наши игры, я скажу вам. Это у них получилось. Пусть же достойнейший из вас примут смерть от Аларанта Облитого Золотом! Големы! Убить! — Доген злостно захохотал, и големы, окружив отряд в кольцо, медленно зашагали, нагревая под собой землю. — Если у кого-то есть идеи, лучше предлагать их сейчас! — Воскликнул Вал, обнажая клинок. Все остальные последовали его примеру.***
Эльнора протяжно завопила и вознесла правую руку над головой. Ещё в Зиккурате Ин-ар-Хартум он сумела отчистить некромантию от скверны Ненасытного. Если быть точной, она убрала ту чёрную нить из белого полотна, белой магической нитки, что питала магию Жизни и Смерти. Потоки зеленой энергии окутали её как плетения колеса, как вихри из огня окутывают дракона, так и они впились в мертвые, давно покрывшиеся плесенью скелеты гномов, что боролись здесь за свою жизнь. Впились, подобно щупам из тьмы и скверного огня. Но это было совсем другим явлением. Проникая в саму сущность скелета, энергия Смерти и Жизни заставляла пустые черепные глазницы гореть ярко-зелёным огнём. Безвольно лежавшие на каменном полу золотого цвета, скелеты поднялись на ноги, взяв своими костяшками поржавевшее оружие. Големы безмолвно обернулись и застыли. Скелеты гномов стучали печами о щиты и, заревев как можно громче, как вопят вурдалаки в Зиккурате, они накинулись на големов, поменьше мере отрядом в пять десятков. Доген, Тилока и Гревом заворошились на трибуне и принялись дергать рычаги в бешеном беспорядке. На арене образовался хаос. Мертвецы били големов, големы своими кулаками крошили истлевшие кости, плиты камня под их ногами содрогались и двигались, выплёскивая струи пламени. Отряд экспедиции скакал как зайцы, от плите к плите, вертясь под ногами големов, как комары. Орин метнулся вперед, когда Вал специально уронил Сурану, придавив её собой, чтобы так не погибла от размашистого удара голема. Орин успел схватить Эльнору за руку, и оба они упал на бок, перекатившись вправо, оказавшись в метре от горящей плиты. Некромантка сверкнула бледными глазами, и обернулась на крики. Всё же кого-то из отряда вверенного Гаретом Орину достали. Послышался характерные звуки ломающихся костей и предсмертного вскрика. Из восемнадцати человек до ворот, что вели к казармам этой арены, добрались лишь пятеро. Вал и Сурана получили небольшие ожоги, Эльнора и Орин уже могли нормально видеть, а Сэм Трайден до сих пор шёл на ощупь. Он успел вовремя отклонить лицо от струи пламени, но усы, борода и брови теперь отсутствовали на его лице. — Сука, я этих гномов на шашлык пущу! — Прорычал чёрный легионер. — Будет тебе шашлык, но сначала, я их укорочу — Вторил ему Орин, поднимаясь с холодного полка казарм. Отряд как можно быстрее двинулся на поиски лестницы, ведущей на трибуну. Големы преследовали их, пусть теперь эти тварей было лишь двое, но двигались они без остановки, нагоняя их с каждой минутой. Бегая как мыши от кошек, отряд в пять человек в конечном итоге вышел на трибуну, где троица гномов во всю ярость и безысходность крутила рычаги и жала кнопки. — Лорд-Ор-Стонн’Кассел, постой, мы можем всё объяснить…- начала слёзно молить Тилока, пока Гревом копался в мешках с взрывчатыми реагентами. Эльнора, что есть силы, подняла гномиху в воздух и швырнула на арену, прямо на горящие каменные плиты. Кудрявая Тилока заверещала, так, что кровь в жилах стыла. Так же Эльнора поступила и с Гревомом. Лишь лысый Доген остановился у последнего рычага длинной светящейся панели. — Узри же, человек, творение моего народа! Столько лет я искал Аларанта Облитого Золотом! И вам нужно было всё испортить! Проклятые люди, вечно вы портите! Я бы мог стать величайшим Искателем Легенд! — — Станешь хладным трупом! — Зарычал Орин, порядком уставший от всего этого. Он уже намеривался разрубить гнома пополам, но подскочивший со спины голем нанёс удар своего твердого кулака ему прямо под коленку, сломав кость в районе икры. Вали и Сурана в последний момент успели схватить лорда Стонн’Кассела и откинули его в сторону, заслонившись от очередного удара кулака своими щитами. Удар получился страшным. Оковка щитов разлетелась в щепки, и петь бы под крыльями Отцов и Матерей Основателей супругам Маилаулами, если бы Сэм Трайден не налетел на голема, что был подобен земляным наростам и сталактитам, вонзая свой клинок в его землянистое тело. Голем лишь чуть пошатнулся, но этого хватило, чтобы Вал и Сурана накинулись на него, и всеобщими усилиями скинула с трибуны. Доген времени не терял, а потому дернул рычаг. Пол арены затрясся, и разверзнулся, раздвигая массивные камни на две части. Там, из тёмных глубин поднималась платформа, где был заточён дракон, облитый золотом.***
Солдаты Уэйстека всё напирали и напирали. Даже после подрыва шахтёрского города эти упрямые воины шли на штурм шахты, как остервенелые безумцы, гонимые плеть. Ненасытного. Стоило отметить их выдержку. После потери почти четверти своего состава, они без конца ломились в шахту, намереваясь похоронить красных легионеров в этих тоннелях. Отряды красного легиона продолжали держать оборону в тоннелях шахты, так как завалить Тёмные Глубины было бы суицидальным решением, и очередную идею с подрывом опор было решено отбросить на самый крайний случай. Линия обороны всё-таки была прорвана. Отряды лихих вояк ворвались в тоннели, но встреченное ими сопротивление преломило их отчаянную атаку, и теперь главный ход шахты оказался местом большой стычки, где ни одна из сторон не могла взять преимущество, так как красные легионеры не желали помирать в шахтах, а чёрных легионеров подстегивали приказы командиров. С одним из таких и столкнулся Гарет. В Общей стычке он нос к носу оказался с ревущим лейтенантом Уэйстека, уж больно ретивым в плане организации атаки. Уперевшись щитом в чужой щит, Гарет мог учуять что ел его враг на обед, и чем он это запивал. Сильный удар о щит не дал капитану развить былой успех и сейчас он кидал в сторону кинхартца разные проклятья. Стонн’Кассел-средний не стал ничего отвечать, а лишь поднажал, приложив весомое усилие, чтобы оттеснить уэйстекца хотя бы на шаг назад. Это у него получилось, и меч вонзился прямо в пах врага. Горластый чёрный легионер перестал орать и лишь тихо скулил, упав на холодный камень. — Стену щитов! — Прокричал Гарет и его легионеры подняли свои щиты, уперевшись ногами о скользкий кровавый камень коридора, шагая по телам соратников и врагов, так или иначе, добивая раненных. — Железный Марш! — Прокричал он, и красные солдаты зашагали вперед. На место раненных приходил новые, из дальних рядов. Такая тактика позволила оттеснить уэйстекцов, пусть и кинхартцы понесли ощутимые потери. Запах крови, дерма мочи, крики умирающих и живых, ревущих от боли, звуки стали, прорубающей плоть и крови, льющейся на холодный камень. Это было похоже на взрыв и одновременно на то, как гигант ломает каменную породу своим кулаком. Просто оглушительный взрыв и смертоносная волна, сметающая всё на своём пути. Гарет успел лишь упасть ничком на тело одного из своих солдат, точно так же сделали и остальные, как только послышался оглушительный щелчок. Всё происходило слишком быстро. Какой-то камень прилетел несчастье Гарету в ногу и его бедренная кость треснула. Резкая боль пронзила виски, и он зарычал, переворачиваясь на бок и накрываясь щитом. Его накрыло телом ещё одного убитого. Он не понимал, кто это, чёрный или красный легионер? Неважно. Перед глазами встала картина его первого боя. Его позора, о котором знают только двое. Почему сейчас-то? Почему он вспомнил всё до последнего момента и движения? Почему он не может этого забыть? Сплошные вопросы и ни одного ответа! Гарет очнулся спустя… он не знал, сколько времени прошло. Кто-то поднял его с хладных трупов его врагов и товарищей. Гарет ничего не видел, лишь растреклятая тьма окружала его, и кровь стекала с его висков. — Держись, братишка. Держись. — Говорил ему знакомый голос.***
Орин с болью встал с колен. Доген, этот лысый коротышка-прохвост ускользнул в проход на платформу, где дракон Аларант уже рвал на себе массивные звенья длинной цепи, что годами сковывала его. Сломанная нога вовсе не слушала Стонн’Кассела-старшего. Наверняка кость была переломана. Смешно бы было ему истечь кровь, однако Орин вовсе не собирался помирать так глупо. С драконом нужно было что-то делать. Эльнора и Сэм Трайден, как и Вал с Сураной, стояли как вкопанные, схваченный цепями страха. — Аларант! Будь же моим! Стань моим слугой и повергни моих врагов! Я тебя освободил! — гном гордо стоял перед драконом, в размерах с которым он выглядел песчинкой. Дракон и вправду был облит золотом, а ещё лишен крыльев. Его лишили самого дорого. Гномы оказались в своей мести не хуже самих драконов. Может быть, Аларант им всё-таки отомстил? Любой дракон способен к гипнозу. Этот был не исключением. Сколько лет его держали в этой темнице, сколько бесчисленных опытов пережил он? Гномы отрубили ему крылья и облили жидким, раскаленным золотом. Его серая чешуя проявлялась лишь местами в своём истинном лике. Его медленно, день за днём обливали золотом, прожигая его броню и плоть, не позволяя металлу проникать к органам. Изо дня в день они пытали его, отрывали по когтю, вонзая ножи в его лапы, что бы вставить стальной коготь или клык. Они отрубали его крылья так медленно, надеясь причинить ему самую страшную боль. Унизить. Лишить великого достоинства всех Ка’Джор’Вар, позволявшие быть царём Неба. — Жалкий гном… — Прорычал дракон, чья пасть была почти окутана сталактитами из золота. Он тяжело поднял лапу и раздавил бедного Догена. С големом из огня дракон расправился ещё легче. Он лишь взмахнул лапой, забивая алые камни и руны. Позже он поднял свою прожжённую шею, на которой виднелись обгорелые жилы и вены, залитые жидким металлом. Рога ящера были отпилены гномами. Это они сделали, чтобы «снять с царя корону» — Люди… давно я не лакомился вашей плотью…- Прогоготал Аларант, глядя прямо в глаза Орину. Один из глаз дракона был выжжен. На его место поставили огромный гранат, размером с голову Орина. «Лорд Стонн’Кассел. Сын Эврадара Драконоборца. Прозвали тебя Чёрным Грифоном, сын мой. Пусть так. Но есть право, которым ты можешь воспользоваться. Отец того-кто-крылат-без-крыльев! Действуй!» — Голос отца внезапно прозвучал в голове, в самый последний момент, когда дракон, которого лишили возможности дышать, разинул пасть, чтобы сожрать Орина — Я Отец Брундайовада! Я Отец Айдана Стонн’Кассела! И ты уйдёшь Аларант Облитый Золотом! Я изгоню тебя в Утробу! Или же послужи мне и убей врагов моих! — На древнем наречии невозможно было лгать, а драконы чувствовали ложь. Аларант всматривается в него своим ещё целым глазом и в злобе рычит. Ка’Джор’Вар обязаны помочь Брундайоваду, тем более тому, кто является его отцом. — Что прикажешь, отец того-кто-крылат-без-крыльев? Кто твои враги, Чёрный Грифон? — «Молодец, сын мой» — голос Эврадара вторит радости внутри Орина. Вот оно. То, что они искали.***
Когда Аларант вышел из вершины горы, он медленно спустился на развалины шахтёрского городка, и поочерёдно уничтожил отряды Второго Чёрного Легиона Уэйстека, раздирая их своими золотыми когтями. Бескрылый дракон внушал страх и ужас. То, что надо. Спустя несколько часов всё было кончено. Но работы только прибавилось. Раненных нужно было вылечить, мертвых похоронить, а залежи гномьего металла, что был обнаружен в хранилищах Фартуморга. — Да ты издеваешься надо мною! — Гарет злобно прошипел, когда их с Орином усадили за лавку, после того как им перевязали раненные ноги. — Ты нашёл ёбанного дракона, переманил его на свою сторону и заставил моих ребят тащить сундуки с железом гномов? Вот так вот, да? — — Ага! — Орин устало помотал головой, сам себе не веря. Он видел всё это своими глазами, но поверить не мог. Это было просто ужасным сном. К моменту, когда первые телеги с железом вытащили наружу, было решено обосновать лагерь на месте развалин шахтёрского городка. Сэм Трайден, скрывавший сгоревшие брови, бороду и усы, сел рядом с Гаретом, передавая тому выпивку. — Ты сейчас серьёзно?! Ты сходил в подземелье, нашёл нехилое подспорье в войне, и сейчас ржешь! Да ты, сука, совсем оборзел! Мы тут кровь проливали! Аааа! — Подошедшая Эльнора хлопнула Гарета по больной ноге и тот залился в матах как подросток. Орин хохотал так громко, как мог. Хотя это был не смех радости, а истеричное гарканье, от осознания того, что ему повезло похлеще, чем везет самой Госпоже Фортуне. — Завидуй молча, Гарет! — Хохотнула беловолосая женщина, присев Орину на колени. Правда, она соскочила сей же момент, когда братец Орин точно так же завопил, хватаясь за больную ногу.