Южное Кровогорье.
Провинция Ваетир. К северо-востоку от Хребта Убийцы Сородичей.
Сигурн почувствовал, как всё его тело отозвалось дикой болью на простую попытку открыть глаза. Усталость окутала всё тело и первозданная тьма, со страшно тихой тишиной были его спутниками. Последнее что он помнил, это блики разрывающегося на части призрака Рогхара. ЛжеНаследник, а точнее его призрак, теперь был упокоен навсегда. Всех северян пугают сказками про Убийцу Сородичей, про человека, испившего драконью кровь и сошедшего с ума, убившего на этой почве всех, в ком текла хоть капля его крови. Но мало кто знал, что Рогхар убил не всех. В резне, которую по сей день помнят в Хагарене, выжил совсем юный паренёк, племянник самого Рогхара. Как он избежал гнева сумасшедшего дяди, и как сумел сбежать в Илайтан, когда его родной город был омыт в крови? Никто не знал, и лишь в семье Сигурна передавали эту легенду. Отец и мать рассказывали своим детям, кто они на самом деле, когда те уже вступали во взрослую жизнь. Сигурн же узнал правду от своего деда. Он — потомок брата Рогхара, а значит и потомок Убийцы Сородичей. Придавать какое-то особое значение этому в семье Сигурна не стали, в конце концов, они не были Стонн’Касселами, которым на роду было написано быть героями и мессиями по всему Зантару. Тем более, Сигурн знал, что в его крови не течёт кровь дракона, а значит, ему не суждено сойти с ума и погубить всех дорогих ему людей. Тьма сменилась образом плачущей Луизы. Важна ли она ему? Конечно, она же ведь командир его легиона. Капитан Коутрен — его капитан. И только?«Я — это ты»
«Ты — это я» Дух Рогхара всегда был с ним. С самого детства. Дед Сигурна умело направлял влияние Убийцы Сородичей на своего внука в нужное русло. С отрочества северянин участвовал в ритуальных боях Хагарена, завоёвывая почёт и славу. Там его и заметили имперские легионеры. Он подавал надежды великого командира, и став полноправным красным легионером, основал свой отряд «Песцов». Теперь-то все погибли. Остались лишь Луиза и Данел. Командир без своего отряда… Мелькнуло. Белая вспышка ослепительно пронеслась по сознания, заставив его открыть глаза. Взгляд уперся в ткань шатра. Он смог осознать всё и сразу. Вкус, запахи и шум. — О, очнулся! — Голос Данела заставил его чуть улыбнуться и приподняться со шкур животных и неудобного камня, служивших для него постелью. — Ох, живой! — С надеждой в голосе выдавила из себя Луиза, помогая Сигурну встать. — Что происходит? — Боль во всем теле отозвалась тысячью мечей, пронзающих тело в самых разных местах — Проклятые двелкесты, они считают нас духами! — выбросил Данел, попивая что-то из бурдюка — Кем-кем? — Слово взяла Луиза. Капитан объясняла все. Начиная от битвы с призраком, заканчивая тем, что пришла орда двелкестов, связала их, забросила на носилки и вот они здесь, у небольшого оазиса, в трех днях пути от Оазиса Дюмаран. Племена южных горцев собираются провести какой-то там ритуал по воскрешению Красного Орла. Перспектива остатков отряда «Песцов» была не очень-то радужной. Обычая двелкестов подразумевают ритуальное жертвоприношение, и как рассказывали южные легионеры, обычно горцы живьём вырезали сердца из бедных жертв. — Ёптеть — только и прохрипел северянин, на руках его остались ожоги, как будто старинный меч Красного Орла раскалился прямо перед броском. Но ничего подобного не было! Всё это было чистейшим безумие и никому из троицы не хотелось умирать. Только сейчас, поправив светлые волосы, Сигурн заметил, что был облачён в какие-то лохмотья, так же и Данел, но ему хотя бы оставили штаны, а вот его раздели до набедренной повязки. На капитана Коутрен было сложно посмотреть без соответствующей реакции на почти полуголое женское тело. Какие-то шкуры незнакомых животных скрывали её бедра и груди, а всё остальное было открытым донельзя. Шатер, в котором они находились, освещался четырьмя стоячими факелами и двумя чанами с углями. Лежали легионеру на тех же шкурах, в которые были одеты, а не небольшом валуне покоился тот самый клинок Красного Орла, с причудливым обрамлением по обе стороны лезвия, выкованный из драконьего железа тёмного отлива, он был сопоставим по силе с адамантитом. Сигурн через боль повертел рукоять в руках и провел обожжёнными пальцами о лезвие. — Ещё острое — шикнул он, когда капля крови обагрила валун. Руки заныли в сто крат сильнее. Желудок, как казалось, начал сам себя переваривать от сильного голода. Данел и Луиза, по всей видимости, успели поесть здешних фруктов и мяса, потому что Сигурну они отложили хорошую такую порцию, которую мужчина уплёл столь быстро, что даже и не заметил. Данел преспокойно пил брагу, а Луиза как-то странно улыбалась Сигурну, но не весело… грустно, словно она в последний раз видит, как ест её подчинённый. — Мы выкрутимся — почавкал северянин. — Как это? — Спросил Данел, смирившийся со своей участью. — Я не стану жертвой. — Прорычал Сигурн. — Тогда умрём в бою? — Коутрен устало потёрла красивую шею. — Мы не умрём! — Выпалил легионер, в порыве злости швырнув пустую миску с едой в сторону. От накатившей злости он вскочил с места, пытаясь найти выход. Только один был виден. Выход из шатра, прямо в толпу, если не целую орду горцев, готовых выдрать его сердце. — Анекдот какой-то. Храбрый воин принимает смерть через матумбу… ай, ладно! — Данел похохотал с собственной шутки, облокотившись о валун. — Красный Орёл поёт не для мертвых…. он поёт для живых…. — Сигурн вспомнил слова Зашеира Пашара, перед тем как они пошли к этому проклятому Хребту. — Что-что? — Переспросила его Луиза, поднявшись с ободранных колен. — Они хотят видеть Красного Орла. Они его получат! — Прошипел Сигурн. — Вот это уже по-нашему! — Воскликнул Данел, допивая бражный бурдюк.***
Луиза Коутрен, капитан–командор Шестого Красного Легиона Кинхарта и Кровогорья, не верила в этот глупый план. Прямо как байки Анкита, или же Стонн’Кассела, она не была точно уверена, как он теперь себя зовёт. Но безумства, что решил учудить Сигурн, не отменяли ни какие факты! Мало того, что ей пришлось идти в толпу неотёсанных варваров почти голой, так ещё и оружия при ней не было, растреклятые двелкесты забрали всё! Даже чёртов лиф! Её приходилось помогать Данелу в ходьбе, ведь тот повредил ногу в битве с призраком. Сигурн же надел на голову рогатый шлем Красного Орла, вооружился его древним мечом, и они вышли из шатра, молясь Отцам и Матерям Основателям. Пустынный оазис с небольшим озерцом и тремя пальмами был заполен толпой горцев в шкурах зверей, с луками, мечами и топорами, кромсавшими мясо не лезвием, но приделанными к дереву зубами, камнями и клыками. Двелкестки держали детей под рукой. Когда высокая фигура северного легионера показалась в толпе. Толпа разошлась перед ними, и они вышли большому костру, вокруг которого собрались воины, увешанные клыками и когтями, самые почётные среди двелкестов, с татуировками сердца Пурпурной Бестии на груди. О таких ходило много легенд. Говорили, что они как раз таки могут пить ядовитый пурпурный цветок, произраставший только в этих краях, получая при этом древние магические силы. На шаманах, чьи головы украшали шкуры сумрачных волков — шакалов, но больно крупных, не было видно кожи. Скелеты с татуировками разных зверей и птиц. Трое из них сидели на коленях перед костром, и кружились, взявшись за плечи, протяжно запевая что-то на своём языке. Четвёртый же, самый главный, совсем седой и облезлый вышел вперед воинов, встречай трех «Песцов». — Пришёл с севера. Ты — старик протянул костлявую руку и ткнул пальцев в легионера. — Ты убил Убийцу Сородичей. Только тот, кто связан с ним кровью может навредить ему, северянин. — Голос старого провидца был хриплый, но он чётко выговаривал слова, чтобы его слышали все. Чуть больше двух тысяч двелкестов поклонились ему, но лишь чуть-чуть, прислонив обе руки к плечам, перекрестив запястья. Луиза косо посмотрела на своего легионера. «Мало нам Анкита, теперь ещё и ты заделался в герои потомки древнего рода?!» - но сейчас ей лучше было молчать, и Данел это прекрасно понимал, а потому просверлил её взглядом и оба они продолжили слушать. Над их головами закричал красный орёл. Птица вновь пела перед битвой, пока что для всех. Пел он оглушительно, всё ниже слетая к костру. Огромная птица с алым окрасом клюва и перьев села на деревяшки костров, распугав нескольких черноволосых, коренастых и смуглокожих горцев. Своим желтым глазом орёл заметил кровавое мясо в руке легионера, что носил доспех Красного Орла. Огромными крючковатыми лапами белого пера, и одним могучим размахом крыла перелетел с кучи сухого хвороста на вытянутую руку илайтанца, с жадностью поедая мясо с кровью. — Теперь ты вернёшь нам нашего героя! Стань же в костёр, Красный Орёл! — Птица вновь закричала, а Луиза и Данел попятились назад, когда оглушительный рев сменился диким криком шамана, испускающего дух. Писк и крик людей прервало пение орла, что стал кружить над Сигурном. Птица верещала, махала крыльями, ронял перья, но продолжала отпугивать осмелевших воинов, что решили его зарубить. Данел умело воспользовался суматохой и выхватил большой топор у одного из горцев, а Луиза подхватила зазубренный меч. Следующий удар Песца раскроил череп врага, а удар капитана вспорол живот одному из охотников, вовремя натянувшего тетиву со стрелой. Началась самая настоящая свистопляска, Сигурн и орёл стали методично обивать самых умелых воинов. Меч из драконьего железа без проблем резал лохмотья двелкестов, проливая их кровь на желтый и жаркий песок. Орёл клевал им глаза, вновь окрашивая клюв в алый цвет, разрывал глотки когтями. Сигурн в доспехах героя двелкестов крутанулся, разрубая пополам дерзкого горца с дубиной. Второму он подсёк ноги и вонзил клинок прямо в татуировки цвета Пурпурной Бестии. Бой закончился так же быстро, как и начался. Вскочив на валун, северянин обратился к горцам. — Моё имя — Сигурн Рунтроп! Я — командор отряда Песцов и красный легионер Кинхарта! Я — потомок Рогхара! И на ваши земли явился с целью вернуть сюда закон! Разве Лоренц обещал вам свободу и земли, как это было раньше, при Красном Орле? Ваетир, Гетора, Ренета и Сандраг не считают вас своими собратьями! Их умами овладел Таешарен! Меч вашего чемпиона помог мне убить призрака, что мучал вас только лет, птица вашего чемпиона бьётся со мной! Так идите же со мной! И вас примут как своих! Иди за мной! За Наследником Красного Орла! — горцы как зачарованные слушали северянина. Никогда они не видели таких светлых волос и серых глаз. У них это был знак проклятья или же благословения. И вот орёл сел на плечо легионера и тогда все двелкесты закричали, поднимая оружие и руки к небесам. — Ханивкар! Ханивкар! Ханивкар! — Скандировали охотники и воины. «Что бы повести за собой безумцев, нужно самому быть безумцем!» - Рогхар был рядом с ним всегда. С самого рождения Убийца Сородичей заботился лишь об одном своем потомке. Почему они пошли за ним? Сигурн не знал, и знать не хотел. Чем скорее они объединят юг, тем скорее вернуться домой. Даже если ему придётся изображать какого-то там южанина.***
Ваетир.
Территория оазиса Дюмаран.
Зашеир устало потянулся, когда вышел из своего шатра. Почти двадцать тысяч собрались здесь, у Оазиса Дюмаран, чтобы решить судьбу юга Кровогорья. На берегу длинного и широкого оазиса, покрытого зелёными деревьями с твердой корой и мягкой травой под ногами, расположились на почтительном расстоянии друг от друга шатры знатных семей южных провинций. Здесь были почти все. Ирн’Лормы, Илзорты, Амохоры и Ерантары, все те, кто поддерживал Лоренца, отныне метались, не зная, что делать и к кому примыкать. Их шатры расположились дальше всех, в самом дальнем углу Дюмарана, где он сужал поток воды до тонюсенькой пипетки. Они боялись расправы за то, что поддерживали того, кто после смерти обратился в Падшего. Вновь загудели раны Пашара, когда он вспомнил тот роковой бой с Лоренцом во дворце Ваетира. В правом же углу расположились стяги чёрного солнца. Значит, Сандраг был здесь. Так же как и Гетора, ведь хоругви с рисунком розы и кинжала реяли над алыми шатрами, там, где водоём удобно закручивался небольшим кругом. Напротив палаток Ваетира, которыми «командовал» Пашар и старшие семьи провинции, решили остановиться люди из Ренеты, а значит, что все четыре провинции были здесь. Зашеир Пашар со стягами яркого южного солнца золотого цвета на алом фоне с чёрными письменами древнего наречия разместился на широком берегу, так же как и Ренета, со своими флагами пустынных гунтеров и орлов. Никто не выбрал чёрного волка Лоренца. Ненависть с трудом удалось потушить. Зашеир ожидал вестей от Сигурна и Луизы, но чем больше они ждали, подготавливая место встречи, тем меньше оставалось надежде на то, что эти проклятые артефакты, все же, достигнут цели. Старейшины его успокаивали, но чем больше они говорили с этим мерзким акцентом, с трудом выговаривая слова, тем раздражительней он становился, мечтая поскорее вырезать своих сородичей подчистую. Он — Зашеир Пашар, командир Первого Красного Легиона не предавал империю, как это делал Лоренц! Нет! Он был верен её! Он и сейчас верен! Либо они пойдут на поклон к императрице, либо все они здесь полягут, на радость пескам, что впитали в себя слишком много крови. Прошла почти неделя. Зашеир специально сбрил бороду, даже когда старейшины начали гудеть как рой пчёл. «Пусть знают, что имеют дело с имперцем!» Чем скорее все это закончится, тем скорее он забудет и отринет растреклятый юг. Ему было бы по душе сидеть в Кинхарте! Да даже на границе с горцами и морскими налётчиками Джейстена, чем здесь, где песок и яд перемешались. Сам Дуратхар постарался, этого нельзя отрицать! Оставалось лишь уповать на то, что он сможет устроить резню. Да с каких таких пор он стал таким кровожадным? Ах, да! После того как проклятый Падший-Лоренц переломил шею Сейдиль, и нанёс ему эти проклятые раны, раз за разом гудевшие всё сильнее и сильнее. Брат Сейдиль, Хасид, стоял рядом, с восхищением наблюдая за тем, как солнце опускалось за песчаные холмы, и вода в Дюмаране становилась ещё прозрачнее, чем раньше. Показались звёзды. Закомарон сиял своими Изумрудом, Сапфиром и Рубином. Говорят, если рубин, что стоит выше Сапфира и изумруда сияет ярче — быть битве, если же Сапфир — то мир воцарится в предстоящем деле, а вот Изумруд обещал, что будет обманом, будет достигнута. Легенда гласила, что Старые боги изредка дарили смертным подарки. Лишь лучшим из лучших. Таким был Генри Третий, отец Нерана и первый человек, выпивший кровь дракона, после обернувшийся в него. Кольцо было подарено ему эльфами Иронала, в честь его свадьбы с принцессой Альвевой, а вот драгоценные камни он получил в дар от Мираны, Дуратахара и Адэонесы. Король Кинхарта лично отправился в паломничество, чтобы испросить благословения на битву с драконами. Он получил его, но победить, ему было не суждено. Победу принёс его сын, основав Первую Империю и Династию Драконьей Крови. Мирана подарила ему Рубин, пролив каплю своей крови с безымянного пальца, на котором сияло серебряное кольцо, подаренное ей Тай-Фером. Сапфир Генри получил в штормовом океане, оказавшись единственным выжившим в кораблекрушении. Адэонеса даровала синий камень, вместе со своим поцелуем. Дуратхар же заставил короля обраться к искусству обмана, чтобы переманить мятежников на свою сторону. В награду он дал ему Изумруд, что его предок Олрид Старый, носил вместо потерянного глаза. Церковь считает, что из-за грехов людских Старые Боги отреклись от мира. Но это не так. церковь так управляла людьми, не особо успешно, но всё же влияние проповедник имели, и влияние весомое. Легенды из одной в другую говорили, что мать Мирана, дочка её Адэонеса, и сын её Дуратхар были рядом со своими чадами. Даже Ненасытный, в каком-то роде, был рядом. Пашар от этой мысли поёжился и, поняв, что следующий день будет решающим, устало пожав руку Хасиду, лицо которого перекрывали шрамы от щёк до подбородков. Южанине разошлись по шатрам, а Зашеир, испив вина перед сном, проклял всё Старых Богов за то, что их избранники запечатали, а не уничтожили Ненасытного!***
Много-много лет назад. Острова в Заливе Мечей. Цитадель Эдхута.
Зеллан мчался по просторной пещере, стараясь не погружаться во тьму полностью. Шаг-другой, и он может полностью попасть под влияние Тай-Фера. Лишь он сумел добраться до дверей из костей Отца-Основателя. Колоссальных размеров череп Эдхута был предостережением, стоявшим у расщелины в первозданную тьму. Овалы глазниц казалось, ещё горели: «Беги глупец! Беги!» Клыки, ещё острые и смертоносные с бледным блеском зияли над головой сына Алдира. В трех шагах от него был проход к месту, где Ненастный готовил свои планы, вместе со своим генералами. Судьба преподнесла ему подарок, и он не воспользовался им! Глупый идиот! Упав без сил, Зеллан уткнулся лицом в холодный и дрожащий камень. — Тэмар, друг, прости — прошептал он, сплёвывая кровавую слюну. Ему бы полежать, совсем чуть-чуть, восстановить силы и не дать миру умереть. — Силдур, ты тоже извиняй. Не того вы выбрали в спасители Дивной Отчизны — произнёс он на древнем наречии, сам того не осознавая. Силы покидали его. В груди больно кольнуло, раз так десять подряд. Сердце уже не справлялось, кровь заполнила рот, окрасив жёлтые зубы в алый. Но цель была так близка. Один шаг! Один вдох и всё кончится! Но как? Как сделать этот последний шаг и исполнить своё предназначение? «Что ты вообще здесь делаешь, Зеллан? Ты простой маг! Скряга, алкоголик и тунеядец, возомнивший себя героем! Сын бывшего гвардейца и эльфийки-мятежницы! Боги милостивые! Окажись я на том свете, что скажу Тэмару и Силдуру? Что скажу Дориану и Аклегиму? Вирне и Расселу? Да и всем остальным! Что?! Что я сдался в шаге от победы! Что Я трухнул перед Смертью! Нет-нет-нет! В рот мне ноги, я умру, но запечатаю его! Честь и Кровь!». — Мирана! Ты избрала меня! Так дай сил! — Взмолил он хриплым голосом. Мирана ответила ему. Явилась сюда, во тьму ярким светочем. — Это бремя упало на твои плечи. Не справишься ты, не справится ни один из живущих — ласково сказала она, положив голову избранника на колени, укрытые подолом золотого платья. Пальцы богини мягко впились в волосы Зеллана, поглаживая его, как это делает мать, перед тем как её дитя совершит подвиг. Словно мать она поцеловала его в лоб своими алыми губами, нежно, но крепко. — Иди, дитя моё. — сказала она, пропав с глаз его. Одно усилие. Одно. Последние. Сын Алдира поднимается, сжав кулаки и сплюнув кровь. Шагнув в темноту, Зеллан через мгновение ока оказался в Чёрном Зале, дворце Тай-Фера. Он воззвал к Свету и Крови. Слезам и Темноте. К огню и воде. Земле и воздуху. Тьма начала отступать. Тьма боялась избранника Старого Бога. Генералы Ненасытного, стоявшие на коленях перед троном Аэрона, в страхе побежали, бросая своего господина. Кто прыгнул в свет, а кто за спину Зеллана. Но в конечном итоге остались они вдвоём. Он — Царь Рассвета. Он — отец Тёмной Лжи. Ненависть. Злость. Любовь. Страх. Сомнения. Дружба. Сила. Преданность. Он направил всё это во тьму. И расщелина за его спиной запечаталась, укрытая огненными озёрами, смертельными ветрами, ядовитой водой и горной породой. — Я победил, Лок-Хай’Макар! — Победно и игриво завопил Зеллан, когда Ненасытный со страхом глядел на него. — Она оставила тебя, сын Алдира — произнёс он, сменив страх на гнев. — Пусть я не смогу добраться до Мираны, я доберусь до тебя! — щупы из тьмы впились в тело Зеллана, уронив его на тёмный пол. Но души они не нашли. Он погиб много раньше, в тот момент, когда упал на колени, потратив все свои силы. — Ты молодец, сын мой. — Алдир обнял Зеллана. Его мама стояла позади него, улыбаясь Её сын справился с великой задачей. — Мы всегда верили в тебя — Силдур и Тэмар протянули ему закуску и пинту пива. Дориан как всегда ел апельсины, кидая шкурку от них в Аклегима, Вирна и Николас о чём-то шептались, и было видно, как рука капитана скользит магички под юбку. — Победа… — столько горькое и сладкое слово слетел с его уст, солёных от слёз.***
Зашеир со злобой натянул на себя доспех. Хасид вошёл в его палатку рано утром. — Пора, брат. — Дюмаран ждёт.***
Сигурн вытер пот со лба. Горячей ветер ударил в лицо поднятой песчаной пылью и обветрил лицо с губами, развеяв светлые волосы за плечи. Гнедой конь под ним бодро шагал вперед. Луиза поспешила сменить наряд из шкур на привычный доспех красного легионера, с металлическими застёжками, ремешками, поножами высокого роста и кирасой по пояс, надёжно защищая грудь и спину. Данел ехал за ней. Песец выглядел скверно, бледная кожа и нога, отказывающаяся двигаться нормально, не сулили ему ничего хорошего, но он продолжал держаться изо всех сил, пытаясь сдержать брань в адрес песков и жары. За ними шла армия двелкестов. За пару дней они собрали пять племён в пять тысяч воинов. Они считали Сигурна переродившимся Красным Орлом. Они пели ему, а вместе с ними пела и птица. До сих пор капитан Коутрен не могла поверить в то, что Сигурн, её подчиненный. Потомок ЛжеНаследника! В это нельзя было просто взять и поверить. — Почему сразу не рассказал? — Как-то выпалила она. — Что бы ты сделала, расскажи я тебе сразу? — Спросил он в ответ. — Убила бы… — ответила она, поняв смысл сказанного через секунду. — Я бы на твоём месте сказал бы так же… — Больше они не говорили. Лишь изредка спрашивая друг друга, сколько ещё оставалось до Дюмарана. Вскоре, он наконец-то появился на горизонте. Скоро всё это закончится…***
Представители юга сошли на одном из холмов около Дюмарана. Оазис звался так, ибо с южного диалекта он звучал как: «Гавань Мира» - Некогда здесь стоял город. Но он был затерян в песках Ваетира, заметён до самых высоких башен и домов, погребён вместе со своими жителями, их останками и богатствами. Даже сейчас, шагая по песку, там, где он был зыбуч, «счастливчикам» удавалось попасть в затерянные дворцы и лишь немногое выжившие рассказывали о страшных тварях, обитающих в тамошних руинах. Страшнейшие из ир-меров, что остались без покровительства своих старших товарищей. Бледные ир-меры. Пашар и делегация семей Ваетира пришли одним из первых. За большим холмом песка виднелись башни старого города. Перейдя линию пригорка, они оказались в тени холма и руин, где на посветлевших от палящих лучей солнца камнях, причудливой круговой кладки, стояли лорды юга, и над ними возвышались их знамёна. Вряд ли здесь можно было похвастаться величием, ведь даже древние руины были в сотни, если не тысяч раз, величественнее самого Ваетира! В центре площади перед входом в руины вышел один из старейшин Геторы. — Ваетир созвал нас. Старики и молодые собрались, чтобы вновь решить судьбу юга. Ваетир выдвинет свои требование и дома либо согласятся. Либо откажутся. — Помни, ты тоже южанин… — шептал Хасид, но Зашеир его не слушал. Уже не хотел. Когда старейшина представил всех поочередности, назвав каждого лорда по часовой стрелке, он остановился на Пашаре. — Твоё слово, Зашеир акадар Сальмед акадар Ельралик акадар Дакадарон акадар Пашар. Праправнук Пашара вошёл в центральное кольцо перед руинами Гавани Мира. Знатные смотрели на него с презреньем, солдатам с недоверием, а просты люди. Которым было позволено собраться здесь, с непониманием. Люди, ремесленник и простые крестьяне пришли к этим руинам у Дюмарана, чтобы узнать, чем закончиться новое собрание. Караваны тянулись сюда неделю. «Резня будет знатной» — голос Лоренца прозвучал в голове внезапно. Помотав головой, командир легиона остановился в центральном круге, оглядев всех с ног до головы. Лорды-ханивкары оделись в шелка и парадные позолоченные доспехи, с саблями золотого обрамления на лезвии. Головы они закрывали тюрбанами самых разных цветов. Старейшины-отцы носили длинные бороды и высокие шапки. — Здесь я по одной цели — передать вам слова Её Императорского Величества, Хелены Кон-Итьен, Первой этого имени… — — А где же Наследник Нерана?! — Лорды Геторы поддались смешку и похохотали пару секунд. — Решает судьбу честных людей. Нечего дракону судить шакалов. — Ртвечал Пашар. — Жалкий предатель! — рРвели жители Ренеты. — Ублюдок! — Кричали люди Сандрага. — Щенок! Как ты смеешь?! — Лорды-южане обнажили полу-изогнутые мечи и сабли, старейшины похватались за кинжалы и трофейные кортики. — Я не закончил! — Прокричал Пашар, и даже песок, поднимаемый ветром, наконец, улёгся в ожидании развязки. — Когда-то вы все принесли клятву империи! Вы защищали её от Ли’Кар-Каранских пустынников, а теперь сами превратились в разбойников и мародёров! Приди война в ваш край, так вы умрёте, пытаясь загрызть не врага, друг друга! Вы звались лучшими воинами легиона, но теперь вы кричите о правах юга! Вы преклонились перед чёрным волком, когда обещали вверить жизни в вечную верность белому волку империи! — в этот момент и сам Зашеир вынул меч, обратив его лезвием против Ирн’Лормов, Илзортов, Амохоров. — Вы обратились ко тьме, присягнув ПАДШЕМУ! ВЫ УБИЛИ СЕЙДИЛЬ! А СОБАКАМ ПРЕДНАЗНАЧЕНА СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ! — Что-то захлестнуло его. Ярость кроваво-алой пеленой застелила глаза южанина. Но пролить крови своих сородичей он не успел. Пески вьюгой снесли толпы людей с ног и из темноты руин вышли они. Ир-меры.***
Услышав визг, армия двелкестов понеслась к руинам Гавани Мира так быстро, что пески стали сотрясаться под их шагами. Ударив коня в бока, Сигурн одним из первых оказался в гуще битвы. Ир-меры, твари с головами зверей и людей одновременно, с болезненно-бледной кожей и примитивным оружием, эти чудовища вылезли из темноты руинных башен, разрывая живую плоть когтями и зазубренными мечами. Лорды бросились наутёк, расталкивая простых людей — свидетелей переговоров, переросших в резню. Стражники исполняли свою исконную работу, защищали благородную кровь и старейшин. Почти пять десятков тёмных тварей надвигались на Зашеира, с остервенелой злостью рубившего врагов одного за другим, с таким диким ревом, что даже кровь в жилах Сигурна стала застывать. Увидев армию горцев во главе с человеком, увенчанным шлемом древнего героя Ваетира, лорды всех провинций опешили. Они не знали, куда им деться. В лапы чудищ или дикарей? У кого-то из них ещё осталась честь, и они рванулись на помощь Зашеиру, выкрикивая боевые мантры: — Кандагар! Кандагар! — Часть из них вовсе стояли на месте, когда отряды двелкестов с улюлюканьем и гавканьем понеслись на ир-меров. Ударив коня в бока, Сигурн промчался вперед и снёс голову ир-меру с головой ворона. Меч из драконьего железа, словно, сам рвался рубить осквернённую плоть, а уж когда двелкесты влетели в ряд ир-меров быков, оттесняя более мелких и проворных с головами козлов и псов в руины, тогда красный орёл запел с новой силой. Рука северянина отрубила бледному чудищу-псу левую лапу, в которой он держал зазубренный топор. Луиза подскочила к спине Пашара, взмахивая клинком так, чтобы разрезать бок ненавистной твари. Это у неё получилось. Два попадания пролили чёрную кровь и повалили ир-мера-пса на песок. Тот принялся гавкать и хрюкать, моля о пощаде, но таких тварей легионеров учили убивать. Копья полетели в сторону темноты руин. Из руин вылезли ещё с полторы сотни тварей. — Красный Орёл! — Прокричал Сигурн, поднимая меч к солнцу. Лучи осветили тёмное железо дракона и тогда блеск меча развеял тьму. Почти две сотни голов смотрели из руин на армию двелкестов, выстроившихся в единую линию из копий! — Кандагар Ваетир! — Зарычал Пашар, вонзая клинок в сердце ир-мера ворона, проскользив в длинном шаге.***
Заляпанный с ног до головы чёрной кровью, Зашеир поднял отрубленную голову ир-мера над холмом, скидывая её на песок перед лордами юга, что собрались у низин Дюмарана. Удар горцев получился страшный. Пара бледных ир-меров оказались простыми бродягами, а вот те три сотни были посланы из Утробы самим Ненастным или же его генералом. Проклятые твари! Когда двелкесты схлестнулись с ир-мерами, сразу было понятно, на чьей стороне был перевес. Вряд ли кто-то из слуг Тай-Фера знал о том, что Сигурн приведёт почти пять тысяч воинов к Дюмарану, чтобы помочь Пашару. Теперь никто не сомневался, какое решение примут лорды… Но только после того, как будет проведены казни тех, кто знал о ир-мерах и о том, что Лоренц обернётся Падшим. Амохоры, Илзорты, Ирн’Лормы, три великих дома подверглись гонению. У южан была своя традиция. Лучшие воины сопроводят эти семьи и их слуг к границе у пустыни Ли’Кар-Каран, а там, будь что будет. Они прекрасно знали о том, что их ждёт в Дюмаране, прекрасно знали, что Лоренц и Балкрас — поклялись после смерти служить Ненасытному. Теперь они поплатятся за это. Хоть за чем-то южане смогут проследить так, как следует. Потери они понесли совсем малые. Только раненные. Никто кроме ир-меров не был убит. Эти твари трусливы и только в количестве несметной орды под предводительством вожаков и Лордов Тьмы. Благо, здесь не было орды. Лорды-ханивкары Геторы, Ренеты, Сандрага и Ваетира признали в Сигурне — Красного Орла, и оставили на его плечах управление двелкесты, тактично предложив свою помощь, а в Пашаре — представителя империи, который поведёт их на поклон к самой императрице. Стерев с себя чёрную кровь, Пашар почувствовал облегчение. Он отомстил за Сейдиль. Теперь всё было кончено. Оставалось вернуться к Хелене и рассказать ей обо всём. В стене осталась лишь пустота. Нет больше его Сейдиль и желания быть на юге. — Теперь я — Красный Орёл Ваетира? — Спросил Сигурн. — А я лорд-представитель. Вот как судьба обернулась, а? — Им, так-то, предстояло ещё много всего. Подпись сотен документов и прочей волокиты с распределением обязанностей, куда без этого! Однако, были соблюдены и другие традиции. Люди, лорды, воины и старейшины, собравшиеся здесь, преклонили перед ними колени и головы. — Слава Красному Орлу. Слава Рунтропу! — — Слава Ханивкару! Слава Зашеиру Пашару! — — Как думаешь, Луиза теперь на меня и не посмотрит, да? — Сигурн почесал затылок, и как-то странно поглядел на бывшую командиршу… — Я первый на неё глаз положил… — икнул Зашеир. — На секунду раньше меня! — возмутился Сигурн.