***
Темное помещение едва-едва освещается тусклым пламенем двух свечей, которые грозятся погаснуть из-за порыва ветра, ворвавшегося через окно и сковывающего движения поежившегося Паркера. Кончики пальцев Питера лежат на треугольной планшетке с дырочкой посередине и чуть задевают пальцы Старка, расположившиеся рядом с ним. «Какой же бред эта доска Уиджи… и чем она так популярна? Монополия гораздо интереснее. Зачем я на это согласился?» мрачно думает он, сконцентрировавшись на «говорящей» доске с кривыми буквами, едва различимыми в этой темноте. — О, великий дух, приди к нам и ответь на наши вопросы! — тем временем таинственно шепчет Старк, состроив максимально загадочное лицо и пошевелив бровями. «А, вот зачем. Ради Тони. Тони Старка, который верит в сверхъестественное», фыркает про себя, позволяя себе немного влиться в процесс. — Вступи с нами в контакт! Ответь, слышишь ли ты нас? Гробовая тишина является ответом на вопрос. Планшетка внезапно подрагивает под их пальцами и начинает медленно двигаться в сторону блестящей надписи «да». Тони прикладывает руку ко рту, неестественно изумившись тому, что спиритический сеанс действительно работает, и косится на Питера с выражением «я же говорил, призраки существуют!». Паркеру очень хочется хлопнуть себя по лбу или напомнить Старку, что он сам подвинул планшетку по доске для связи с потусторонним миром, но он сдерживается: Тони радуется, как ребенок, и этот момент хочется запомнить навсегда. — Спроси что-нибудь у этого духа, — заговорщицки шепчет Старк, кивнув. Питер смотрит на него с умоляющей гримасой, но на черно-белом лице его мужа все еще написан только живой интерес к происходящему. — Давай, пока он не захотел перестать с нами общаться! — Ладно! — Паркер, насупившись и вперив взгляд в тусклую одноцветную доску, некоторое время размышляет. Мысли разбегаются, потому что единственное, о чем он думал до этого, был Тони. Его Тони. Его любимый Тони. — Что… что нас ждет впереди? — не очень уверенно задает банальный вопрос, который приходит в голову первым. Вновь повисает напряженная тишина. Питер нарочно уставляется на пальцы Старка, желая подловить его на очевидном движении планшетки, но к его удивлению, его руки совершенно расслаблены, когда дощечка магическим образом двигается к букве «С». Даже его лицо сохраняет долю безразличия, так что не разобрать, напускное ли оно, а треугольник все двигается, двигается, осторожно и неторопливо, проводя параллели между различными буквами до тех пор, пока Питер не разбирает сложившееся слово. Смерть. Отчего-то становится тоскливо и невыносимо тяжко, а по позвоночнику проходит липкий холодок ужаса. Питер медленно убирает руки, в оцепенении глядя на то, как Тони повторяет этот жест, вопросительно выгнув бровь. — Это… нечестно, — еле выдавливает, скрестив руки на груди. — Смерть ждет нас в любом случае. Это дурацкий ответ. Точно такой же, как и вся игра. — Это не игра! — возмущается Старк, покачав головой. — Самое настоящее колдовство. Кто знает, может, дух просто не хочет раскрывать тайну твоего будущего? Тони выразительно шевелит пальцами, пародируя жест ведьм и словно колдуя, и в этот момент за окном что-то со свистом падает в кусты. Питер подскакивает, рефлекторно сжав руки в кулаки, а с его губ срывается испуганный стон. Сердце гулко-гулко бьется в груди, грозясь ее проломить, когда гаснет одна свеча, оставляя их двоих почти в кромешной темноте. Тони вообще не реагирует на происходящее, продолжает сидеть в такой же позе, а потом смеется — раскатисто, громко и низко. — Что… что это было? — справившись с потрясением, восклицает Питер. — Дух. Разозлился, что ты не признаешь факт его существования. — Тони округляет глаза, продолжая посмеиваться над озадаченным мужем, но Паркеру вообще не смешно, поэтому он поднимается с пола и вскакивает на ноги. — Для смертного у тебя слишком мало недостатков, Тони, — елейно протягивает, расправляя на себе пиджак. — Спасибо, Питер, — мгновенно растаяв, Старк прикладывает руки к груди, деланно выражая свои глубокие чувства через этот жест. — Но ты максимально используешь те, что у тебя есть! — резко завершает Питер, качая головой. — Так издеваться над своим мужем! Ах! Сегодня спишь на диване. Паркер действительно намеревается лечь один, дабы проучить Старка, который убирает с пола все остатки от игры с доской Уиджи, однако очень скоро Тони все-таки присоединяется к нему в спальне. Белый свет лампы освещает его умиротворенное лицо, на котором нет ни капли стыда или извинения, когда он подкладывает руку под голову и внимательно разглядывает Питера, завернувшегося в одеяло, сверху вниз. — Совести у тебя нет, дорогой, — бурчит Паркер себе под нос, нарочито-обиженно глядя на мужа. — Тебе просто стоит привыкнуть к моему бесконечному запасу сарказма и иронии, любимый. — Тони гладит его по щеке. Питер вспоминает все его шутки, подколы во время совместной работы в лаборатории, даже во время супергеройских миссий. Да, жанр ситкома определенно подходит к Старку — хотя бы потому, что его шутки очень часто такие же глупые, вставленные ни к месту, но при этом почему-то вызывающие искренний смех. Мысли возвращаются к этой реальности, осторожно затрагивая факт, что раньше коек было две — однако сейчас они оба устроились в обнимку на одной большой двуспальной кровати. Снова мелкая незначительная деталь, выбивающаяся из общей картины — но теперь Питер устало гонит ее прочь, концентрируясь на Тони. Нужно не думать. Забыть. Отдаться этому моменту, как и просила Ванда. — Пит, — губы Старка касаются щеки Паркера, а бородка чуть царапает кожу, — если ты чувствуешь себя неуютно в этом городе, мы всегда можем уехать остюда. — Что? — Питер распахивает глаза, отрываясь от Старка. Ладони скользят по его плечам, слегка задевая белую шелковую пижаму, в которой он сейчас находится. — С чего ты решил, что мне здесь плохо? — Иногда я вижу, как тебя что-то пугает. — Старк произносит это как очевидную истину, и его волнение выдает лишь образовавшаяся на лбу складка. — Как твой взгляд становится нервным. Как соседи шушукаются у тебя за спиной. Да, в любом городке найдутся свои сплетники, и Вествью не является исключением, однако мы всегда можем попытать счастье еще где-то… Питеру смешно. Питеру непозволительно смешно, его просто пробирает истеричным смехом. Щекочущее чувство в желудке говорит прямо: из этого города выбираться нельзя, Ванда сказала, что они могут быть счастливы с живыми Мстителями только здесь — но крохотная часть мозга тревожно вопрошает «а почему нельзя?» Почему нельзя? Как это работает? Ванда отказывается давать комментарии, но есть ли кто-то, кто сможет дать ответы на эти вопросы? Нет. Маловероятно. Поэтому Питер просто клянется себе больше никогда их не задавать и притягивает Тони в свои объятья, успокаивающе приникая к его губам поцелуем. — Тони? — мычит спустя пару минут жарких объятий. — Не хочешь погасить свет? — А вдруг тот самый вредных дух настигнет нас, когда наступит тьма? — лениво отзывается тот и нарочно щекочет живот Паркера, вынуждая его скрючиться от смеха. После недолгой борьбы, смешанной с щекоткой, Тони все-таки вглядывается в глаза мужа и считывает намек, полный желания, поэтому покорно тянется за выключателем. Его рука шарит в тумбочке, доставая из нее флакон. — Что это? — на всякий случай спрашивает Питер, внезапно разнервничавшись. — Масло, которое мы можем использовать вместо смазки, — объясняет Старк, устроившись между ног Паркера. — Если честно, понятия не имею, откуда оно взялось в прикроватной тумбочке. Появилось там будто по волшебству… так вовремя, однако. Питер слегка краснеет, когда задумывается, что Ванда вполне могла наколдовать это масло специально для них, но мысли быстренько выветриваются из его головы при новом поцелуе от Старка. Чем меньше на них остается одежды, тем слаще ноет низ живота. Паркер чувствует возбуждение и предвкушение, однако не может расслабиться окончательно, несмотря на все попытки Старка доставить ему удовольствие. Это не первый их раз — у них было время насладиться друг другом еще до самого первого Щелчка — поэтому Питер нисколько не боится и не стесняется предстоящего акта, но сознание пульсирует, бьется в тревоге. Беспокойное смятение мешает сосредоточиться на холодных ладонях Тони, оглаживающих его пресс, задевающих твердые соски и сжимающих сильную талию. «Это Тони? Как Ванда оживила его? Он ли это? Будет ли разумным заниматься с ним любовью, не будучи уверенным в этом?» Попытки подавить это смятение и свои переживания почти становятся удачными — Питер закрывает глаза, подставляя свою шею навстречу горячим ласковым поцелуям, распространяющим тягучую нежность от солнечного сплетения по всему телу. Внимание акцентируется на мелочах: бородке, мажущей по груди, когда Тони спускается ниже; выступающей под кожей, вздувшейся нити вен на его левой руке, которую Паркер оглаживает, касаясь Старка везде, дотягиваясь до каждой клеточке тела; его мягких кудрявых волосах, которые он неосознанно оттягивает назад, когда Тони, закинув ноги Питера себе на плечи, осторожно смазывает его маслом, вводя один палец, второй, третий… Все эти самые мелкие детали складывают по кусочкам пазлов одну большую истину — это реально. Это более чем реально. Это его Тони. И Питер заслужил получить от него столько любви, сколько успеет. Коленки приходится согнуть больше, чтобы принять в себя Старка, и Паркеру кажется, что он готов кончить прямо сейчас, после одного толчка и хлопка бедер по ягодицам. Может, на нем так сказывается долгожданная близость с любимым человеком, может, его возбуждение подстегивается необычностью ситуации, доводя до пика острое чувство удовлетворения — они буквально находятся в иной эпохе, в ином мире, но наслаждаются друг другом, наплевав на все предрассудки. Питер задыхается в теплом дыхании Старка, Питер дышит им, Питер становится с ним одним целым каждый раз, когда Тони дразняще-медленно входит в него вновь, так что Паркер достигает нирваны, взлетает на седьмое небо и тонет в блаженной чувстве эйфории. Ладони, поддерживающие бедра Паркера, смещаются на его спину, подлезая между ней и матрасом, тем самым позволяя толкнуться под другим углом и сорвать с губ Питера первый осторожный стон. Контраст холодных ладоней и горячего тела самого парня отвлекает — Питер елозит, чтобы немного сменить позицию, и теперь их пальцы переплетаются, а руки Тони впечатывают руки Паркера в матрас. Тони много времени уделяет его груди, животу и пупку — целует, покусывает, разрешая Питеру царапать спину и лопатки, нежно обводит языком впадинку пупка, на секунду выходя из парня. Паркер и сам цепляется за все мелкие детали, за каждый палец, каждый волосок на теле Старка, за каждый поцелуй, чтобы все больше осознавать реальность происходящего. Зубы Тони легонько зажимают правую тазовую косточку, а губы складываются в трубочку, чтобы подуть на головку вставшего члена Питера — и его выгибает, подбросив на кровати, поэтому он почти сразу заканчивает, кончая без прикосновения к себе. В голове стоит гул, но Паркер устало понимает, что Старк практически тут же останавливается, любуясь своими стараниями. — Ты такой красивый, Пит, — ухмыляется, мокро поцеловав ослабевшего Паркера прямо в губы. Он чувствует, как Тони наполняет его изнутри, еще пару раз немного толкнувшись в него на пробу. — Просто совершенство. Так бы тебя и съел. — О нет, я слишком молодой, чтобы умирать, — хихикает, пародируя фразу из «Семейки Адамс». Тони отвечает на это короткой нежной улыбкой. Его ладони гладят лицо Питера, будто бы обводя все те места, где были до этого губы Старка. — А еще слишком идеальный, чтобы жить. Я даже тебе завидую. Паркер только покрепче прижимает его к себе. Он не был идеальным. Зато был идеален Тони и весь этот мир.***
«Вы только-только переехали в новый город и у вас нет возможности записаться в спортивный зал, чтобы поддерживать свое здоровье? Все считают вас слабым человеком, распуская паутину нелепых слухов? Вы в тайне мечтаете измениться и стать сильнее? Иногда вам хочется выделяться среди других, хотя вы считаете себя вполне заурядным человеком? Думаете, лень буквально заложена в вашем ДНК? Тогда эта передача специально для вас! Диктор повествует о занимательных тренировках и комплексах упражнений, которые укрепят ваши мышцы и быстро сделают из вас спортивного подтянутого человека! Подробное описание упражнений, приятная музыка для тренировок, советы лучших профессионалов в своем роде — слушая наш канал и делая зарядку вместе с нами, вы станете сильным и ловким, настолько, что буквально сможете останавливать автомобили на полном ходу или лазать по стенам, как настоящие супергерои! Радио «Паук» — мы перепишем вашу ДНК и сделаем вас уникальным в своем роде!»***
— Давай, давай, давай! — подстегивает Старка Питер, усиленно крутя педали велосипеда, который опасно накреняется, грозясь сорваться с небольшого холма. — Сейчас поедем! Тони сзади крепко вцепляется в плечи Паркера, явно не одобряя эту затею: остроумное изобретение в виде сиденья в форме банана, на котором при должной сноровке можно поместиться аж вчетвером, не кажется ему хорошей идеей, однако Питер просто горит желанием опробовать эту странную вещицу, характерную десятилетию, и Старк не может ему в этом отказать. Педали начинают крутиться сами, когда велосипед начинает неумолимо съезжать с холма. Довольный визг Паркера, умудряющегося вцепиться в руль и второй рукой придерживать шляпу на голове, перекрывается полным ужаса воплем Старка. Ветер дует им в лицо, мешая нормально видеть, а велосипед трясется, качается, дрожит, будто вот-вот развалится, что подстегивает адреналин в крови при спуске вниз. Тони обнимает Питера так крепко, словно хочет умереть прямо сейчас вместе с ним и морально готовится встретиться со Смертью, только если муж будет рядом с ним. Питер разлепляет глаза очень вовремя, а потом резко пытается затормозить ногами. Подошва ботинок шаркает по асфальту, и по икрам ударяет резкая боль, но ему все-таки удается остановить велосипед в нескольких сантиметрах от Агнес, которая наигранно закрывает лицо руками, почти падая в обморок. — Агнес! — Паркер сдувает с лица упавшую на глаза челку и зачесывает свои волосы назад. Старк все еще крепко сжимает его в своих объятьях и, кажется, даже не собирается открывать глаза, думая, что все еще находится в движении. — Мне так жаль! Я бы успел затормозить, честно слово! — О Питер! — Агнес прижимает руки к груди и, подняв глаза к небу, глубоко выдыхает. Ее черные волосы теперь уложены в совсем иную прическу, гладко зачесанную к затылку. — Я уже была готова умереть и думала, куда попаду после конца жизни! В раю, конечно, климат получше, зато в аду гораздо более приятное общество. Я бы поболтала с Дьяволом о том о сем. Агнес заливается смехом, почти сложившись пополам, и Питер поддерживает ее вялой улыбкой. «Надо привыкнуть к этому. Надо привыкнуть к этим шуткам и ко всему прочему». — Тони? — шепчет Питер. — Да, дорогой? — кричит Старк ему на ухо, все еще воображая, что едет с холма. — Мы уже приехали, ты можешь убрать свои руки, — напоминает Паркер, обернувшись к нему. Тони приоткрывает один глаз, чтобы убедиться в достоверности его слов, а потом смеется над собой, махнув рукой. Агнес подхватывает его смех. — Я хотела найти вас, чтобы предупредить о предстоящем мероприятии, которое проводит Дотти для детей, — все же произносит она, отсмеявшись. Питер заинтересованно сползает с неудобного велосипеда. — В нем участвуют Ванда и Наташа, ваши старые знакомые. Они сейчас заняты репетицией, но просили передать эту весточку. — Ого, — только и может сказать Паркер, подняв брови. — Праздник… для детей? А мы в этом должны участвовать? — М-м-м, — Агнес выглядит озадаченной, — видишь ли, вы как мужчины детей иметь не можете, это мероприятие скорее для женщин… — Не очень-то и хотелось, — встревает Старк, тоже слезая с велосипеда. — С радостью буду зрителем и даже могу сидеть в первых рядах. — Чудесно! Вот и порешали. — Девушка сияет, хлопнув в ладоши. — Наташе и Ванде очень нужна ваша поддержка. Дотти та еще злая… Запнувшись, она не договаривает, но очаровательно улыбается, взмахивает своей сумочкой и спешит прочь. Питер провожает ее слегка настороженным взглядом, потом осматривает свою одежду на предмет повреждений. Рубашка-поло лишь слегка смялась под спортивным пиджаком от сильных объятий Старка, зато узкие брюки немного потрепались и даже запачкались снизу, однако в целом его «стиль Плюща» не был нарушен. — Для каких детей проводится праздник? — неожиданно спрашивает Старк. — О чем ты? — Легкий испуг едва-едва зарождается в сердце, когда Питер скользит по Тони взглядом и подмечает слишком глубокую задумчивость. — Ты видел в городе хотя бы одного ребенка, Питер? — продолжает Тони, почесав шею. — Я вот не могу вспомнить ни одного малыша или подростка. Так для кого же проводится праздник? «Он тоже… тоже начинает что-то понимать?» Сердце пропускает один удар. Паркер вспоминает о своем обещании самому себе не заострять внимания на таких мелочах, но сейчас это делает уже не он, а Тони. Злая насмешка судьбы. Все идет в точности наоборот, когда он пытается что-то сделать. Самая настоящая Лента Мебиуса. — Может, дети сейчас в школе за городом? — предпринимает вялую попытку оправдаться. — Я не видел в Вествью никаких учебных заведений… а может, они тоже сейчас сидят по домам? Каникулы, все-таки. — Может. — Старк произносит это сухо, пусть и старается не показывать, что такой ответ его не устраивает. — Однако… если честно, я не помню, что находится за пределами Вествью. А ты? Питер окончательно теряется под таким напором вопросов, на которые у него просто нет ответа. — Я говорил тебе, что мы можем уехать отсюда, тебе стоит только пожелать. — Тони берет его руки в свои ладони и слегка их сжимает, начиная говорить с необычным жаром. — Но ты отказался. Неужели за пределами Вествью все так плохо? — Тони! — Паркер пробует его мягко остановить. Ладонь скользит по его щеке, оглаживая кожу. — Я не хочу отсюда уезжать, потому что… потому что… — Он запинается. Врать, глядя прямо в глаза Старка, чертовски трудно, почти невыносимо. — Потому что это — наш новый дом. Мы должны вписаться, понимаешь? Нам просто… нужно привыкнуть. Тони ему верит. Тони всегда ему верит, поэтому задумчивость в его глазах сменяется любовью. Он трется щекой о ладонь Питера, улыбается, а Паркер чувствует себя так мерзко, словно только что предал любимого человека. Но ведь он обещал себе. Обещал, что они заживут нормальной жизнью. Без супергероев, а значит, без смертей. Без паучьего чутья, которое сейчас томительно бьется в груди, мешая здраво мыслить… — Нам стоит поторопиться, чтобы не опоздать, — шепчет Паркер прямо в поцелуй. — Стоит переодеться перед началом праздника. Прийти в грязной одежде, в которой мы едва ли не свалились с велосипеда, будет считаться дурным тоном. — Конечно, дорогой, — соглашается Старк, придерживая велосипед двумя руками за руль и больше не рискуя на него садиться. Питер облегченно выдыхает, шагая впереди него и не замечая, как улыбка сползает с лица Тони, который хмуро всматривается в спину мужа и все-таки напряженно размышляет о своем.