__________
Хината и Ацуму становятся связующим звеном для вызова профессиональных волейболистов, участвующих в трендах ТикТока. Как и многое из того, что они делают, это начинается с того, что Черные шакалы вступают в действие. Сначала они говорят об этом с Бокуто, который так же взволнован этой идеей, как они и предполагали. Инунаки соглашается, что это будет хороший вариант убить время, и чтобы убедиться, что их поклонники не забудут о них. Даже Оливер и Томас откликаются с другого конца света. Больше всего их удивляет то, что после тонны разговоров в групповом чате Черных Шакалов Сакуса говорит, что он и Комори тоже внесут свой вклад. Все начинается с синхронного танца Хинаты и Ацуму под одну и ту же песню, которая заканчивается тем, что они вытирают руки и смеются. Они выкладывают ее в интернет и вызывают массу восторга у фанатов и других скучающих людей. Затем идет танцевальная рутина Бокуто под ту же песню, которую он делает с Акааши на заднем плане, который полностью игнорирует прыжки и вращения Бокуто перед ним. Когда Хината видит это, он смеется так сильно, что плачет. Оливер исполняет свой собственный танец в ковбойской шляпе на поле, полном коров, на ферме своих родителей в США. Хината подталкивает Ацуму, что он, вероятно, тоже будет выглядеть довольно круто в ковбойской шляпе, заставляя того ударить его по рукам, чтобы пожаловаться: «Я не скотовод Шое-кун!» Самое популярное видео от Черных шакалов в итоге оказывается от Сакусы, который (вероятно, из-за небольшого принуждения со стороны Комори) одет как к-поп-айдол и исполняет свой танец. Сакуса самодовольно дает им понять, что на самом деле он был обученным танцором до того, как попал в волейбол, когда был ребенком. Ацуму и Хината говорили о том, что это нечестно. Они решили поднять ставки с помощью другого поп-хита и еще одного синхронного танца, на этот раз с более нелепыми сальто Хинаты и подъемами Ацуму. Видео называется “Съешь это, Оми-кун!” Это, казалось, заставило конкурировать всех волейболистов национального масштаба, потому что вскоре после того, как #съешьэтоомикун стал трендом в социальных сетях, игроки со всей страны стали публиковать свои собственные видео. Хякудзава с женой. Кирю-сан с Гошики и склеенное видео с остальными Green Rockets. Хошиуми опубликовал один из них с Хиругами, который забавно вырезал голову Хиругами из кадра, поскольку он был сосредоточен на их разнице в росте. Они опубликовали следующее видео с той же самой песней, на этот раз сосредоточившись на голове Хиругами, где в кадре была видна только макушка волос Хошиуми. Тендо опубликовал видео, в котором Ушиджима ходит по своему дому с приглушенной музыкой на заднем плане в течение целой минуты, прежде чем он открывает дверь, и приглушенная музыка внезапно становится громкой, и Ушиджима начинает делать робота, когда видео обрывается. Хината и Ацуму лежали на полу и хохотали, несколько раз перематывая его. Когда они, наконец, достаточно успокоились, Ацуму спросил: «Ушивака живет с Тендо?» - Хината пожал плечами. Он понятия не имел, просто знал, что они друзья. По мере того как все больше и больше этих невероятных видеороликов поступало от других игроков и фанатов, Хината, наконец, получил свой первый набор инструкций от Аоне. Он дал много советов о том, как настроить ванную комнату, чтобы действительно отремонтировать ее, включая инструменты, которые им понадобятся. Хината показал Ацуму сообщение, и они договорились, что приостановят свою продолжающуюся онлайн-танцевальную битву, чтобы приступить к работе. Они заказали инструменты и расходные материалы, которых им не хватало, а затем посмотрели демонстрационные видеоролики, снятые для них Аоне, о шагах, которые им нужно будет предпринять, включая шлифование, удаление плитки и измерение, прежде чем, наконец, приступить к работе. Несмотря на то, что Хината был чрезвычайно физически здоровым человеком, он все еще работал, сгорбившись над плиткой, шлифуя ее. И все это задействовало мышцы, которые он не привык двигать. На третий день они с Ацуму лежали на веранде, держа в руках прохладительные напитки, и оба жаловались на различные боли, потные от утренней работы. – «Знаешь, - протягивает Хината, закрыв глаза, - было бы очень хорошо принять эту ванну прямо сейчас». Ацуму вздохнул и хлопнул ладонью по предплечью Хинаты, слишком усталый, чтобы быть злобным: «Это точно. Примем, когда она будет готова». - Он шевелится и снова вздыхает. - Еще немного такой работы, и я не буду чувствовать свою спину». Хината приоткрывает один глаз: «Тебе всего лишь 24». - Ты не знаешь, она действительно тугая и болит, и теперь по утрам она становится жесткой. Хината приподнимается на локтях: «Тогда тебе нужно больше растягиваться, мы можем заняться йогой», - предлагает он. Лицо Ацуму морщится: «Я пытался, но ничего не вышло, - а потом он вздыхает. - Я скучаю по Косеки-чан». - Она была одним из тренеров Черных шакалов и опытным массажистом. Это была женщина лет сорока с грубо обтесанными руками, которая могла силой высвободить любой тугой узел мышц. Хината всегда находил ее слишком грубой, а сам он был раздраженным после ее массажа, но Ацуму и Бокуто любили ее. - Ты скучаешь по синякам от ее страшных когтей? Ацуму издает обиженный звук, перекатываясь на бок: «Как ты смеешь так говорить о Косеки-чан! Она лучшая массажистка, которая у меня когда-либо была!» Хината искоса смотрит на него: «Я лучше», - говорит он, снова закрывая глаза и поднимая голову. - Я в этом сомневаюсь. Хината поджимает губы. Это глупо ссорится из-за этого, они оба просто потные и, вероятно, голодные: «На самом деле это не имеет значения, я делаю массаж лучше, чем Косеки-сан, давай просто согласимся или нет и возьмем что-нибудь поесть». Ацуму смотрит на него прищуренными глазами, прежде чем фыркнуть и плюхнуться обратно на спину: «Да, конечно, я уверен, что ты очень хороший массажист». В его тоне есть что-то такое, что идеально и твердо нажимает на кнопку соперничества. Больше всего на свете Хината ненавидит, когда люди саркастически сомневаются в его способностях. Это заставляет его доказывать, что они ошибаются, каким бы глупым ни был вызов. Он стискивает зубы, пытаясь проглотить язык, чтобы держать рот на замке, и безошибочно: «Это правда, я тренировался для этого, пока был в Бразилии», - резко говорит он. И это действительно так. В рамках обучения по уходу за собой он начал посещать курсы анатомии в местном колледже, и постепенно это превратилось в то, что он прослушал несколько курсов массажа. Ему только и говорили, что он лучший от всех, кому он когда-либо делал массаж. Ацуму приоткрывает глаза, а затем недоверчиво поднимает брови: «Конечно, как скажешь». Хината подтягивается, чтобы сказать: «Так и есть. - и при отсутствии ответа от Ацуму шипит. - Я могу тебе это доказать». Ацуму моргает, глядя на него широко открытыми глазами, его брови хмурятся: «Ха?» - Я собираюсь сделать тебе массаж. Ацуму тоже садится: «Э-э-э, я же прос…» Он уже слишком глубоко увяз, и бросил вызов, а Хината не отступает от вызовов, даже тех, которые он сам придумывает, поэтому он собирается следовать до конца: «Да, я знаю, но я заставлю тебя сказать, что я лучше, чем Косеки-сан», - а затем он встает и идет к двери. - Э-э, что ты делаешь? - Ацуму все еще тупо смотрит на него. Хината открывает дверь во внутренний дворик: «Я собираюсь взять коврик и лосьон, а потом сделаю тебе лучший массаж в твоей жизни», - бросает он через плечо, как будто это не имеет большого значения. Ацуму издает горловой звук, но ничего не говорит.__________
Хината понимает, что, как только он уложил Ацуму на живот, без рубашки и в спортивных штанах, низко сидящих на бедрах, он, возможно, совершил грубый просчет. Одно дело, когда Ацуму саркастически предположил, что Хината совершенно не умеет делать массаж, и совсем другое - доказать, что он ошибается. Теоретически и практически. Особенно когда это требовало, чтобы Ацуму был без рубашки, ожидая, когда Хината вот так положит на него руки. Шое почти уверен, что ему снились грязные сны, которые начинались именно так. О, черт. Ему тоже было хорошо, и он конечно же не фантазировал об Ацуму, по крайней мере, когда мастурбировал. Это всегда было его проблемой, он никогда ничего не обдумывал, всегда прыгал первым. Ему нужно было быть более вдумчивым и медленным, вместо того, чтобы бросаться в непрошеный массаж. О боже, неужели он сексуально домогается Ацуму? Было ли это неуместным поведением на рабочем месте? Ацуму, казалось, не возражал, по крайней мере, он пожал плечами и снял рубашку, прежде чем перевернуться на живот и положить голову на скрещенные руки. Он слишком долго тянет. Ацуму, наверное, лежит там и думает, черт возьми, какой долбанный чудак навис надо мной, пока он пялится на мою спину, как извращенец. Как я мог впустить его в свой дом, ведь было очевидно, что он непременно попытается соблазнить меня. Хината щипает себя, чтобы убрать лишний поток мыслей. Это сработало, ему удалось убедить свои синапсы сработать достаточно, чтобы взять бутылку лосьона, брызнуть немного в руки и затем потереть их друг о друга. Хината делает паузу, его руки парят над спиной Ацуму, чувствуя, что он вот-вот прикоснется к бедняге дефибриллятором. Когда Хината опускает руки между лопаток Ацуму, он определенно чувствует, как маленькая искра электричества проносится мимо его пальцев и проникает в мозг, но этого достаточно, чтобы он насторожился и начал сосредотачиваться на своей задаче. Надавливая на ладони, он проходит вверх вдоль позвоночника Ацуму, прежде чем опустить руки вниз, растопырив пальцы, чтобы охватить как можно большую часть пространства, удивляясь тому, насколько чертовски широк сеттер. Хината начинает работать большими пальцами так, как его учили, используя их, чтобы вонзиться в спинные мышцы по обе стороны от позвоночника Ацуму, начиная постепенно двигаясь назад вверх. Ацуму все это время молчал. Через несколько минут Хината прочищает горло и мягко говорит: «Знаешь, будет лучше, если ты, например, что-нибудь скажешь или…издашь несколько звуков…чтобы я знал, что работает, а что нет. Ты можешь дать мне любую обратную связь». - Ацуму, склонивший голову набок, прижимается лицом к рукам, лежащим на коврике. Затем издает одобрительный хрюкающий звук, заставляя Хинату улыбнуться. Скользнув руками вверх, он хватает Ацуму за плечи и начинает разминать их. Ну вот, он не потирает руки о своего сексуального товарища по команде. Нет, Хината в настоящее время месит большой шар теста, делая клейковинные нити как в том видео о хлебопечении, которое он изучал на прошлой неделе. Это прекрасно, он может это сделать, он не будет отвлекаться на неуместные мысли, и эй, какую хорошую вещь он делает для своего друга, который в данный момент является хлебным тестом и конечно же не очень привлекателен прямо сейчас. А затем Хината сдвигает большие пальцы, чтобы размять кожу у основания лопаток Ацуму, и тот издает самый эротичный, отчаянный стон, который Хината когда-либо слышал в своей жизни. Он замирает, его лицо пылает, когда он смотрит на голову Ацуму. Хината видит, что уголки щек Ацуму покраснели, вероятно, он так же смущен звуками, которые только что издал. Хината облизывает губы и обнаруживает, что его голос не может сдвинуться дальше хриплого: «Это был хороший стон или плохой?» - Хорошо, - хрипит Ацуму. - Т-точно? - Мхм... - Ладно А потом Хината снова принимается за работу, крепко потирая ладонями спину Ацуму, с силой впиваясь пальцами в его шею, вызывая совершенно восхитительные звуки. Некоторые из которых звучат непроизвольно, как будто сеттер давится ими, когда они вырываются изо рта. Хината никогда так не осознавал, что его не трахали целый месяц. В том числе, когда он приехал в Бразилию и слишком стеснялся своего португальского, чтобы флиртовать с мужчинами, которых находил привлекательными. Хината много мастурбировал за последний месяц, и думал, что был довольно ловок в этом. Ожидая, что Ацуму отправится на пробежку позже днем, если он не присоединится к Хинате утром. Или ждал, когда он запрыгнет в душевую на целый час, где ревела музыка. У него даже было несколько случаев, когда он решал позаботиться о себе, просыпаясь рано утром. Это обычно позволяло ему лучше сосредоточиться, когда он медитировал. Но ощущение чужой кожи на своей, звуки, которые они издавали, руки, дергающие за волосы, смешивающееся дыхание. И, боже милостивый, массаж Ацуму был похож на версию PG-13 всего, о чем мечтал Хината, и это сводило его с ума. Особенно когда Ацуму продолжал издавать эти порнографические тихие гудки и вздохи. Ацуму всегда так звучит? Даже когда работал с одним из тренеров? Или, когда он вздыхал? Или Хината просто очень сильно возбудился? Трудно сказать. Хината почувствовал боль в пояснице, сигнализирующую о том, что положение, в котором он находился, начинало его напрягать. Когда он тренировался на массажных столах, или, когда он делал это для партнеров и друзей раньше, он просто весело оседлал их задницы, когда приступал к работе. Тем не менее, он немного беспокоился, что Ацуму, вероятно, почувствует эрекцию Хинаты, и, хотя это официально не было добавлено к их домашним правилам, он был уверен, что трахать своего соседа было неправильным. Не обращая внимания на боль и перенеся свой вес обратно на лодыжки, Хината скользнул руками вверх, чтобы помассировать трапециевидные мышцы Ацуму, чем заслужил восхитительное тихое ворчание, прежде чем скользнуть руками по шее, чтобы потянуть за мышцы там. Ацуму удовлетворенно вздохнул, побуждая Хинату продолжать. Вероятно, это был неправильный выбор. Правильно было бы признать, что он неуместно возбужден, и извиниться, но каждый выдох и звук Ацуму казался ему самой сладкой похвалой в мире, и он хотел впитать в себя все до последней капли. Еще через несколько минут руки Хинаты стали постепенно мягче, дыхание Ацуму стало ровнее, звуки стали тише, пока, наконец, пальцы Шое не почувствовали себя слишком усталыми, чтобы продолжать. Он в последний раз потер плечом талию и, наконец, сел на пятки. Ацуму издал сонный вопросительный звук. Хината, держа бутылку с лосьоном перед собой, чтобы попытаться скрыть свое волнение, тихо сказал: «Я пойду в душ» - но из-за того, что он был очень глуп, провел пальцами по спине Ацуму, когда встал, заработав еще один сладкий маленький резкий вдох, от которого лицо Хинаты покраснело. Он отступил в дом и побежал наверх, бросившись в ванную, его грудь тяжело вздымалась. Он посмотрел на себя, прежде чем угрюмо стащил шорты, стянул рубашку и включил воду. Ему нужно было действовать быстро, чтобы Ацуму не подумал, что с ним происходит что-то странное. Ступив в воду, он даже не потрудился намылиться, когда начал мастурбировать. Он чувствовал себя виноватым, представляя, как Ацуму делает эти стоны.__________
На втором году обучения Хинаты Карасуно проиграла Инаридзаки на весенних национальных соревнованиях в третий день турнира. Это снова помешало Хинате увидеть другую сторону горизонта событий этого проклятого третьего дня. Он думал, что в этом году все будет хорошо, они доберутся до финала. Они были уже лучшей командой, чем в прошлом году, более смертоносной и опасной, чем когда-либо прежде. Он хотел посмотреть, как это сделают его друзья, чтобы сразиться с гигантами на их стороне. Вместо этого Инаридзаки сравнял их очко за очком, взяв их в третьем сете. После матча Мия Ацуму подошел к сетке, сказал что-то самодовольное Кагеяме, а затем подмигнул Хинате и, уходя, бросил через плечо: «Увидимся позже, Шое-кун». - Хината был в ярости. Он все еще дулся и размышлял об этом моменте больше всех остальных после их проигрыша. Через неделю после этого Ноя и Танака перестали приходить на тренировки. И при мысли об этом на сердце у него стало тяжело, поэтому он ухватился за свое раздражение на Мию Ацуму, как за спасательный круг. А потом он получил по почте последний выпуск "Волейбольного ежемесячника", и там был разворот на несколько страниц о национальных, и целая страница, посвященная не кому иному, как яблоку его раздора, Мии Ацуму, будущему сеттеру "Черных шакалов" MSBY. Хината читал эту статью, наверное, раз двадцать, и чувствовал, что злится все больше и больше, желая разорвать журнал пополам. Вместо этого он вырвал последнюю статью, скомкал ее, прежде чем разгладить бумагу и сердито уставился на фотографию Ацуму с самоуверенной ухмылкой на лице. Хинате отчаянно захотелось стереть это с его глупого лица. И в следующее мгновение Хината осознал, что его руки были в шортах, и он яростно надрачивает себе, представляя, как кусает Ацуму, дергает его за волосы, превращая эту самоуверенную ухмылку во что-то более отчаянное и нетерпеливое, заставляя его умолять еще и… Затем Хината кончил сильнее, чем когда-либо в своей жизни, от чего потемнело в глазах. Через несколько мгновений он, лежа на кровати, пытался нормализовать дыхание. Шое снова посмотрел на фотографию Ацуму, заметив, что ему удалось забрызгать краешек фотографии, прямо на грудь сеттера. Это смутило его больше всего, заставив вытереть все салфеткой.__________
Все так и было... странно? Напряженно? Неудобно? После массажа, Ацуму конечно был благодарен и признал, что Хината, возможно, так же хорош, как Косеки. Но сейчас, когда они были вместе в гостиной, в воздухе чувствовалось жужжание перегруженной энергии, словно статический шок, ожидающий разрядки. И он почти уверен, что ему это не кажется, потому что Ацуму тоже ведет себя немного странно. Все было не так, как раньше. Хината вел себя как прокаженный, стараясь не наступить Ацуму на пятки. И это не было похоже на их интимную беседу несколько недель назад, когда они выгрузили много внутреннего багажа и, казалось, теснее прижались друг к другу, находя больше комфорта и юмора, чем раньше. Это было похоже на то, что в доме резко стало мало места. Оба они знали где находится другой в любой момент. Если Хината лежал, развалившись на диване, и играл в какую-нибудь игру с наушниками, он краем глаза видел Ацуму, тайком наблюдавшего за ним из кухни. Пока они работали в ванной, они, казалось, всегда почти сталкивались друг с другом, становились странными и извиняющимися из-за этого, в то время как раньше они могли работать плечом к плечу без проблем. Хината почувствовал, что что-то надвигается, и не знал, как к этому подступиться. Он не был уверен, что Ацуму оценит, если он начнет разговор с “Эй, извини, что я сделал тебе этот массаж, он, кажется, пробудил во мне какие-то сильные сексуальные чувства, с которыми мне трудно справиться, и теперь я веду себя как большой гребаный чудак, спасибо”, но он также не хотел начинать разговор о том, все ли у них в порядке? Потому что они и так были. Они по-прежнему смеялись, вместе обедали и бегали, а иногда Ацуму снисходил до того, чтобы встать пораньше и помедитировать вместе с ним. Просто. Дурацкое жужжание сексуального электричества. Или, может быть, это не было сексуально. Может быть, Ацуму просто очень хотел еще один массаж и не знал, как попросить, но тогда Хината, несомненно, придет в шортах, когда он попросит, и тогда Ацуму узнает! Он бы узнал, что за последнюю неделю у Хинаты было три влажных сна с участием Ацуму. Он бы узнал, что Хината уже начал обводить его спину глазами, с идеальной точностью представляя, где у Ацуму маленькие родинки. Он бы узнал, что на днях Хината прижал свое лицо к одному из сухих полотенец Ацуму, вдыхая его запах, когда дрочил. Он бы узнал, что Хината отбросил все попытки сосредоточиться, когда мастурбировал, и просто позволил своему воображению буйствовать со всеми вещами, которые он хотел бы сделать с Ацуму. И тогда Хината начинал думать, что это только его мысли, но потом он ловил на себе задумчивый взгляд Ацуму. Или когда они постоянно натыкались друг на друга, сеттер отскакивал назад, раскрасневшись и извиняясь. Они, конечно, оба были осведомлены о тайнах друг о друга. Странности не ослабевали до тех пор, пока роковым образом, подобно ангелу мщения, спустившемуся с небес, чтобы отвлечься друг от друга, Кагеяма не присоединился к #съешьэтоомикун - Этот ублюдок! - прорычал Ацуму, врываясь в дом из своего импровизированного спортзала в гараже и срывая с головы наушники. Он резко повернул голову и увидел, что Хината лежит на полу, закинув ноги на диван, и читает старый волейбольный ежемесячник. Хината по-совиному моргнул, глядя на него: «Ты, блять, видел, что сделал Тобио-кун?» Хината сел и позволил Ацуму показать ему экран. Это было видео с использованием какого-то плохого зеленого экрана, который воспроизводил отрывочное видео оригинального видео Хинаты и Ацуму. А когда он закончился в конце показывается скучающий вид Кагеямы, держащего лист бумаги с гигантским красным нулем на нем. Хината издал сдавленный горловой звук, на самом деле ему было забавно, но КАК КАГЕЯМА ПОСМЕЛ!? Ацуму перешел к следующему видео, начиналось так же с их видео "Съешь это, Оми-кун", за исключением того, что когда видео закончилось, Кагеяма держа еще один большой красный ноль, посмотрел в камеру и вздохнул: "Это лучшее, что у тебя есть?" Хината и Ацуму жаловались и ругались на то, что Кагеяма будет всегда уродом даже на другом конце света, и начали строить план мести. Они решили дать ему съесть его собственное лекарство. Хината приготовил карри, а Ацуму испортил красную футболку, чтобы белым маркером налепить на нее цифру 20. Затем они оба сравнили в зеркале свои лучшие лица в стиле Кагеямы и решили, что Хината, вероятно, лучше из них двоих, имея гораздо больше опыта в этом. Ацуму помог приготовить волосы Хинате. И вот наконец они сняли свой маленький рекламный ролик. Они сделали пародию на рекламу Power Curry Кагеямы. Волосы Хинаты были расплющены слишком большим количеством помады, торчащими как антенны. Он держал сжатый лоб и надутый рот, когда начал жадно поглощать карри, не смотрел в камеру, как будто был отвлечен, а затем произнес глупую реплику Кагеямы из рекламы с выгнутыми большими пальцами. Они решили добавить артистический размах. Ацуму бросил Шое в голову волейбольный мяч, оборвав видео при ударе. Это было их самое популярное видео на сегодняшний день, и они оба были очень рады видеть, как Кагеяма послал им сообщение два дня спустя, которое гласило: “Вы, ребята, придурки”. Хината и Ацуму дали друг другу почти болезненную пятерку в своем ликовании. И вот они вернулись к своему нормальному ритму, оба двигались так, словно у них не было нескольких странных дней и вернулись к своему обычному удобному времяпрепровождению, дразня друг друга, тренируясь и подталкивая тренироваться сильнее. До того момента, который Хината позже назовет “вторником”.__________
День начался достаточно безобидно, Хината был в настроении приготовить несколько южноамериканских блюд, чтобы похвастаться перед Ацуму, так как им обоим стало немного скучно с чередованием сбалансированных блюд, которые они имели в своем репертуаре. Поэтому он решил приготовить несколько пупусас*, которым научил его Педро, а потом в качестве угощения манхар бланко** с пудингом. Обзвонив все вокруг, он наконец нашел бакалейную лавку, в которой продавалась нужная ему мука, недалеко от дома Ацуму. Поэтому после того, как Ацуму присоединился к нему на утренней пробежке, Хината съел свой завтрак, прыгнул в душ, а затем пообещал вернуться после покупок, дважды проверив, не нужно ли Ацуму чего-нибудь. Он просто отмахнулся от Хинаты, прихорашиваясь над некоторыми комментариями, оставленными на их видео с жареной курицей от Кагеямы, потягивая кофе, прежде чем пойти принять душ. Поэтому Хината ушел, надев маску и перчатки (Сакуса был бы так горд), и направился к маленькому южноамериканскому бакалейщику, который оказался в 10 минутах ходьбы от дома Ацуму. Когда он позвонил и заговорил с хозяином на своем слегка ржавом португальском, тот был так взволнован, что пообещал приготовить все, чтобы Хината заплатил за дверью, так что ему даже не придется заходить внутрь. Совершая этот поход за продуктами бесконечно быстрее, чем те, что они с Ацуму делали в своем обычном магазине, где им нужно было выстроиться в очередь снаружи, ожидая, когда их впустят, прежде чем они начали суетиться внутри магазина. Когда Шое забрал свои вещи и заплатил, он пообещал очень любезному владельцу, что обязательно вернется снова. Это была его лучшая поездка за продуктами за всю пандемию. Хината развернулся и практически вприпрыжку побежал обратно в дом, довольный, что сделал чей-то день ярче, и из-за вкусных угощений, которые он собирался приготовить позже. Это были мелочи, которые делали жизнь намного лучше во время карантина. Он вернулся домой и услышал, как наверху шумит душ, задаваясь вопросом, был ли Ацуму уже на своей 1000-й минуте там, или он только начал. По крайней мере, вторая ванная была почти готова. Они просто ждали еще нескольких деталей, включая новый клапан для туалета и кран для ванны, и тогда все будет в основном сделано, и Хинате никогда не придется терпеть унижение, стуча в дверь 45 минут в душ Ацуму, чтобы пожаловаться, что ему нужно пописать. Простая радость. Он убрал продукты и вымыл руки, запрыгал вверх по лестнице, проскользнул в свою комнату с открытой дверью, чтобы снять толстовку, полностью намереваясь спуститься вниз, чтобы сыграть что-нибудь на приставке. Он уже собирался, когда увидел на своем телефоне уведомление по электронной почте. Предпочитая читать и печатать на своем ноутбуке, он растянулся на футоне и прочитал очень приятное сообщение от Ниццы и Хейтора, которые сообщили ему последние новости о том, как у них дела и в какие неприятности попадает маленькая Алина. Хината был в восторге, увидев новые фотографии их ребенка, которая боготворила ниндзя Шое. Она была его любимой поклонницей, он прислал ей новую майку "Хината 21 - Черные Шакалы". А потом дверь ванной открылась. В коридор повалил пар. Хината бросил взгляд на свой дверной проем как раз вовремя, чтобы увидеть, как в поле зрения появилась мускулистая нога, а затем, по инерции, глаза поползли наверх, где появилась остальная часть Ацуму и его полотенце, накинутое на голову. И больше ничего. Голый! Ацуму был голый! Хината мог видеть с большой яркостью, потому что, боже правый, иногда его глазам удавалось обрабатывать информацию с молниеносной скоростью, то, как мышцы поднимались от лодыжек Ацуму, до колен и выше бедер, выше того места, где его шорты обычно обрезались, до толстых и хорошо мускулистых боков. И, о боже, Хината всегда думал, что у Ацуму красивые бедра, но его задница была незаконной. Незаконной! Он задержал в своей голове этот вид затененных волос, покрывающих пах сеттера, а затем красивые, чрезвычайно облизываемые бедра, сильные бедренные мышцы и, конечно же, эту чертовски очаровательную родинку на правом плече. А затем, поскольку дверь Шое обычно не оставлял открытой, Ацуму посмотрел внутрь и поймал на себе пристальный взгляд Хинаты. Он замер и уставился прямо на него. А потом их лица вспыхнули, глаза Ацуму расширились, прежде чем он выдохнул “Блять” и бросился в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Хината лежал на своем футоне, ноутбук все еще лежал у него на груди, глаза все еще смотрели на дверь, все еще немного завороженные, почти ожидая возвращения Ацуму, но также и потерявшись в своем ярком воспоминании о том, как хорошо было тело сеттера. Он снова почувствовал жар и покалывание во всем теле, оттолкнув от себя ноутбук, он перевернулся на живот и попытался отогнать наполовину твердую эрекцию в шортах. Он постучал лбом по футону, пытаясь выбросить из головы образ блестящего мокрого голого Ацуму. Это не сработало. Вместо этого его мозг радостно прокручивал то, как румянец Ацуму расцвел на его груди так же ярко, как и на щеках. Черт! Черт! Черт! Черт! Черт! Он только что, наконец, перестал фантазировать о звуках Ацуму, и теперь эта неудача. Его мозг услужливо попытался представить, насколько велик должен быть Ацуму, основываясь на краешке силуэта, который он видел. Может быть, он мог бы измерить его ртом? Хината прорычал, ударив себя руками по голове и злобно взъерошив волосы. Прекрати, прекрати, прекрати. Он - товарищ по команде. Он мой друг. Он сосед, и они должны ограничить количество общения на открытом воздухе. Хинате нельзя трахаться с Ацуму. Он, наверное, даже не хочет его. Хотя в это время мозг снабжает его этими довольно маленькими вздохами от его массажа, и то, как Ацуму наблюдал за ним, когда Хината объяснил ему, что он изголодался по прикосновениям, и как его пальцы дрожали, когда Хината схватился за ремонтный инструмент одновременно с ним. Нет! Нет! Ни в коем случае. Ему нужно было отвлечься от мыслей об Ацуму, прямо сейчас. Хината встал, злобно набирая домашний номер мамы, потому что ничто не могло бы убить его настроение больше, если бы этот ее бойфренд ответил. Он вышел из комнаты, бросив последний взгляд на закрытую дверь Ацуму, прежде чем спуститься вниз и войти в гараж, потому что, по крайней мере, он находится снаружи, и это самая дальняя точка в доме от спальни сеттера. Гудок раздается в третий раз, прежде чем резко обрывается. Ах, сладкое облегчение, как будто холодный ужас полностью смыл жидкий огонь, пульсирующий в его венах “Привет! Моя мама или Нацу там?” Ничто так не убивает чувство влечения и желания, как разговор с бойфрендом матери.__________
Уже третий час дня, и Хината начинает беспокоиться. Ацуму не спустился к обеду, даже когда тот упомянул, что готовит угощения, и не ответил на сообщение, отправленное Шое, чтобы проверить, все ли с ним в порядке. Схватив рисовые шарики, которые он собрал ранее, Хината поднялся по лестнице и прошел по коридору, остановившись перед комнатой Ацуму. Он тихо постучал: «Ацуму-сан?» Нет ответа. Он вздохнул: «Я принес тебе еду. Наверное, стоит поесть, может, тебе станет лучше, - кричит он через дверь. Хината смутно слышит шелест ткани, а затем внезапный мягкий удар в дверь, сотрясающий ее. Шое хмурится. - Ты только что бросил подушку?» Нет ответа. Хината раздраженно рычит: «Знаешь, я стараюсь быть милым и уважительным, но это не значит, что я тот, кто ходит голым и ведет себя из-за этого странно». Наступает пауза, а затем несколько ударов, когда Ацуму, несомненно, начинает швырять все свои постельные принадлежности и, возможно, несколько книг в дверь. Хината хватает дверную ручку и поворачивает, удивляясь, что она не заперта, если вообще там был замок, и толкает дверь, отпихивая постельные принадлежности и одежду Ацуму, которую он бросил в дверь. Его разум на короткое время вступает в крошечную битву, борясь с самим собой за то, хочет ли он, чтобы Ацуму все еще был голым или нет. Это не имеет большого значения, Ацуму лежит на боку, завернувшись в одеяло, и видны только его пальцы и кончики волос. Пожалуйста (не) будь голым. - Уходи, - его голос был приглушен одеялом. - Ну уж нет. Поешь что-нибудь. - Н-не хочу. - Ацуму-сан, это даже не самое смущающее, что я видел у тебя, - говорит Хината, ставя тарелку с онигири на комод и уперев руки в бока. Ацуму каким-то образом удается сесть, натягивая одеяло достаточно, чтобы он мог злобно смотреть на Хинату. Эффект ослабляется тем, как его волосы мило торчат во все стороны: «Кого это может смутить?» - Он усмехается, все еще приглушенный одеялом. - Мужчину, который в течение последних пяти часов дуется в своей комнате. - Мне нечего стыдиться! - Фыркает он с прищуренными глазами, натягивая одеяло еще ниже на лицо. "Нет, это не так" - услужливо подсказывает разум Хинаты. Заткнись! Хината выдыхает через нос и делает невероятно смелый поступок, хватая тарелку, делая шаг ближе и ставя ее на край кровати. Ацуму сердито смотрит на него, а затем на тарелку, пока его желудок не издает приглушенный булькающий звук. Он надувает губы, шевелит рукой и плечом, слава богу (черт возьми) он одет в футболку, смахивает с тарелки один из онигири и запихивает его в рот. Он жует, все еще оценивающе глядя на Хинату. Шое прислоняется к дверному косяку и смотрит на него, изо всех сил стараясь ничего не чувствовать, пока Ацуму облизывает пальцы, прежде чем нырнуть за следующим онигири: «Я знал, что ты проголодаешься», - говорит он, пытаясь отвлечься. Ацуму закатывает глаза "очевидно" прежде чем откусить еще один большой кусок. Хината снова выдыхает через нос. - Хочешь поговорить об этом?» Ацуму бросает на него взгляд, уголки его щек розовеют, но он продолжает жевать, сглатывая: - «Поговорить, о чем?» Теперь настала очередь Хинаты закатить немного злорадно глаза, и ждать, пока Ацуму отодвинется, чтобы откусить еще кусочек: - «Ладно, тогда мы можем просто притвориться, что ты не выходил из ванной голым, а потом спрятался в своей спальне на пять часов». Как и предполагалось, Ацуму стал задыхаться. Он хлопает себя по груди, прежде чем сглотнуть и одарить Хинату злобным взглядом: «Блять», - он хрипит, но поднимает третий онигири, как будто не был на грани асфиксии секунду назад. - Помнишь первый вечер? Мы договорились, что, если у нас возникнут проблемы, мы поговорим об этом, а не позволим им витать в облаках где попало. - Он широким жестом обвел комнату. - Я думаю, что это может быть неловкая ситуация, и мы должны обсудить». Ацуму косится на него: «Не понимаю почему…, - он замечает скептический взгляд Хинаты и вздыхает, - Ничего страшного, я люблю иногда так высыхать. - Говорит он, пожимая плечами, а потом его глаза вспыхивают. - Какого черта ты делал дома? Я думал, ты идешь в магазин!» - Да, и это заняло у меня всего 20 минут, - произнес он, пожимая плечами, отчаянно пытаясь не вызывать в воображении образы Ацуму и его сушку. Боже. Ацуму задумчиво смотрит на него: «Почему ты думаешь, что мы должны говорить об этом как о чем-то плохом? - Хината видит, как уголки его рта приподнимаются. Ацуму сейчас ест уже четвертый онигири, а у Шое есть отчетливое впечатление от приливов, вращающихся вокруг него. Щеки Ацуму горят, и, заметив это, они, кажется, становятся теплее. Хината хмуро смотрит на него: «Как я уже сказал, ты спрятался в своей спальне и завернулся в одеяло…вот так, - он жестом указывает на кокон из одеяла в котором находился Ацуму, - уже несколько часов и я волновался». - Шое-кун~, - он задумчиво напевает, наклонив голову. О черт. - Может быть…ты чувствуешь себя странно из-за того, что увидел?» - Ч-что? Нет. Почему ты так думаешь?» - И теперь настала очередь покраснеть Шое. Это было слишком похоже на оборонительный крик. - Ммм, может быть, тебе понравилось то, что ты увидел? - Ухмылка Ацуму становится абсолютно похотливой, его взгляд делает такое выражение, что заставляет Хинату хотеть укусить его. Шое вздыхает, стараясь быть беспечным несмотря на то что его щеки пылают: «Ты так раздражаешь, когда доволен собой». - Ацуму только смеется на его ответ, доедая последний онигири. - Может быть и так, - На его самодовольную улыбку Хината снова начинает чувствовать тепло, и ему нужно уйти и, возможно, снова позвонить домой, потому что тогда он никогда в жизни не почувствует ни капли сексуального желания, пока жив. - Как бы то ни было, поправь свои волосы, - он злобно бросает через плечо, когда уходит, зарабатывая себе дешевое очко, - Я приготовлю ужин через несколько часов». Ацуму даже не вскрикивает от обиды, просто напевает еще одно «Конечно, Шое-кун~» в его удаляющуюся спину. Хината топает вниз по лестнице, стараясь не обращать внимания на жжение в щеках, молясь каждому богу, который будет слушать, что он может выдержать Ацуму.