Когда цветут ирисы

      Кагура уже не менее двадцати минут подсматривала за тем, как глава клана Учиха и его невестка занимаются садом на территории их поместья, и не могла понять, когда Таджима Учиха и Аямэ Хьюга успели настолько сблизиться. Да, можно было бы подумать о том, что девушка предложила старику свою помощь, но разве мог он согласиться? Отец Изуны и Мадары никому не позволял даже заходить на территорию этого скучного огороженного участка с четко очерченными линиями дорожек и валунов, утопающих в скудной зелени. Однажды Кагура заикнулась о том, что желает устроить в саду свой цветник, и этот день пребывания возлюбленной его младшего сына чуть было не стал для нее последним.       Каково юной Учиха было видеть то, как вдохновенно Таджима-сама разравнивает светло-серый утрамбованный грунт, пока Аямэ ему помогает. Нет, Кагура не ревновала, но очень сильно злилась, что Хьюга удостоилась такой чести. Девушка не знала, как реагировать на такое явное расположение, к сожалению, не к своей персоне. Не в силах смотреть на подобную идиллию более, она скрылась в комнатах и не слышала их разговора.       — Садоводство, помимо детей, самое полезное дело в жизни, — деловито констатировал Таджима, разлиновав своими костяными грабельками новый участок насыпи. — Так сказал один из философов. Ты не согласна с ним, Аямэ? — разглядев ее ухмылку, с интересом спросил шиноби.       — Если бы у меня были дети — я бы смогла ответить.       Аямэ знала, что ее свекр рано или поздно поинтересуется, как продвигается дело с рождением на свет наследника с идеальными глазами. К сожалению, девушке нечем было обнадежить своего новоявленного родственника. Настал апрель месяц, с момента появления юной Хьюга в поместье прошло почти шесть месяцев, и Изуна, отдать ему должное, исправно посещал ее спальню, но результата не было. Не то, чтобы Аямэ сильно коробило это обстоятельство — нельзя было сказать, что она до безумия желала ребенка и знала, что Изуна испытывает примерно те же чувства. Но ощущала себя будто бы обязанной сделать это, во что бы то ни стало. Таково было влияние Таджимы Учиха, который был очень заинтересован в этом вопросе. Девушка сама не поняла, в какой момент ей стало не безразлично то, чего хочет глава клана Учиха и что он говорит, но сам факт того, что ей было не все равно — являлся слишком очевидным даже для того, чтобы искать причины. Самым логичным посылом для этого была недавняя кончина ее горячо любимого дяди, который всегда был для нее авторитетом и просто человеком, с которым ей было приятно проводить время. Брат ее матери не просто заменил ей отца, он был лучшим другом и соратником, и Аямэ надеялась что когда-нибудь воздаст ему за всю ту доброту, которую от него получила. Но не судьба. Дяди больше не было, но чувство неотданного долга осталось, и девушка неосознанно начала видеть в Таджиме Учиха нового старшего умудренного жизнью товарища; человека, в котором она нуждалась.       И Таджима относился к ней соответственно.       Аямэ так и не сумела наладить хорошего контакта с Мадарой, но с Изуной их отношения выровнялись и были в достаточной степени уважительными, в какой-то — близкими. Но по-настоящему комфортно ей было рядом с главой клана Учиха. Юной Хьюга было бы впору ненавидеть Таджиму-сама за то, что заставил их с Изуной связать себя узами брака и сделал обоих несчастными. Но девушка уже давно отринула подобную мысль. Этот шиноби подарил ей новый дом и позволил обрести семью, которая была совершенно не хуже той, в которой она жила прежде. В последнее время в клане Хьюга было все сложнее выдержать. Старший брат Сабуро не травил ее в открытую, но скрывал свою ненависть к более талантливой младшей сестре не слишком умело. Здесь же она, пусть и чувствовала себя чужой, не ощущала опасности или явного пренебрежения. Разве что от Кагуры, но та была слишком ничтожной, чтобы принимать ее в расчет.       Поэтому в какой-то мере Аямэ была благодарна, что попала сюда, и в итоге спаслась от смерти, к которой неустанно толкал ее Сабуро. Теперь она была низложена, как член главной семьи Хьюга, лоб украшала проклятая метка, но Аямэ было плевать. Девушка так устала, что даже патриотические чувства заявляли о себе не особенно настойчиво, и о возвращении в клан она не мечтала. Могла бы она представить себе, что дома братец выдал бы ее замуж и запретил ходить на миссии, дабы с ней ничего не случилось? А здесь к ней было именно такое отношение. Аямэ была, конечно, польщена, но просто сидеть дома оказалось довольно скучно, даже несмотря на домашние обязанности. К тому же беременность, которую старались оберегать Учиха, так и не наступила. Примерно по этому поводу девушка и чувствовала небольшое чувство вины по отношению к Таджиме-сама. Наверняка глава клана Учиха разочарован в ней, думалось Аямэ.       — Возделывание сада — это неизменно череда неудач при очень малом числе побед — так же и в жизни. Это тоже одно их изречений, что вертится у меня в голове, когда я занимаюсь своим участком, — нарушил тишину Таджима и заставил девушку внимать ему. — Не всегда удается вырастить росток из посаженного семени с первого раза. Видишь это деревце, Аямэ? — мужчина указал на маленькое персиковое дерево, огороженное камнями, многозначительно посмотрев на невестку. — Пришлось встретить не одну весну, стараясь взрастить его. Но оно могло бы и не вырасти даже несмотря на старания. И в этом не было бы чьей-то вины.       Аямэ кивнула, понимая, что хочет сказать ей свекр подобными аналогиями, и в очередной раз была польщена его добротой и участливостью к ней. Разве могла она не тянуться к человеку, что из раза в раз дарил ей такое теплое отношение? И при этом он ни разу не дал ей почувствовать себя хоть сколько-нибудь сконфуженной, ни разу не поставил ее в неловкое или безвыходное положение. А ведь Хьюга ждала, что в один «прекрасный день», точнее — ночь, он заявится к ней в спальню и постарается заставить любить себя в ответ. Этого так и не случилось. Теперь понятно, в кого Изуна унаследовал свою безоговорочную порядочность. Пусть Аямэ и чувствовала, что Таджима имеет насчет нее не только лишь отеческие чувства — за границу дозволенного он ни разу не зашел.       — Мне нравится помогать вам в саду, отец, — со спокойной улыбкой сказала она, развернувшись на него, и получила в ответ уже привычное добродушное и внимательное выражение лица в ее сторону. Все-таки они с Изуной и впрямь похожи. Было занятно представлять ее мужа в старости точно таким же. Хотя сейчас Таджима не казался ей стариком. Ей было неловко интересоваться о его возрасте, но она могла предположить, что ему около сорока пяти лет.       — Однако, одного лишь этого обстоятельства явно недостаточно для того, чтобы ты чувствовала себя счастливой, я прав? — спросил он в ответ на ее реплику.       — Вы слишком хорошо изучили меня, — присела у лунки для нового саженца гортензии девушка. — Я была бы куда счастливее, если бы вы и мой супруг были не против того, чтобы отпустить меня хоть на какую-нибудь миссию. Я не стала бы противиться вашего контроля.       Таджима мечтал бы пойти со своей невесткой на какое-нибудь задание, но, разумеется, это могло бы озадачить многих членов его клана. Он боялся дискредитировать своего сына или Аямэ, пусть и не собирался предпринимать никаких шагов в сторону девушки. Просто желал бы быть с ней рядом, и делать с невесткой что-то вместе. Например, как сейчас.       — Тогда мне ничего не остается, кроме как позволить тебе сопровождать Изуну вместо Кагуры на его грядущей миссии, — будто бы разочарованно констатировал он, присаживаясь напротив Аямэ, отбирая наиболее подходящий для посадки саженец.       — Правда? — воодушевленно уставилась на него Аямэ, и, получив в свою сторону короткий кивок, разлилась в обещаниях: — Клянусь, что вы не пожалеете о своем решении. Вам не будет стыдно за вашу невестку, отец.       — Мне никогда не будет за тебя стыдно, Аямэ, — ответил он, забыв о том, что стоит держать дистанцию, в прямом и переносном смысле, и придвинулся навстречу к ней чуть ближе. Их лица оказались на расстоянии чуть меньше полуметра, и это тотчас смутило Хьюга. Но она сдержалась и не дернулась назад, пусть и не сумела стереть краску смущения с лица. — Давай посадим этот куст и ты позовешь Изуну, чтобы я рассказал вам обоим детали вашего грядущего задания.       Аямэ согласилась, и притянула саженец, отобранный Таджимой, к лунке чуть ближе. Свекр, будто бы переживая, что она не справится, обхватил ее ладони своими руками и погрузил гортензию в углубление. Теперь он сделал вид, что подобное касание ничего не значит. Но этот момент прикосновения к ее нежной коже он вспоминал с тех пор почти каждую минуту, пусть оно и было таким кратким.       Аямэ же старалась, наоборот, стереть мысли об этом из своей памяти. Уже приводя себя в порядок перед тем, как она направится на тренировочный полигон к Изуне, одна неуместная мысль проскочила у нее у голове, но юная Хьюга приказала себе не думать о том, что для нее, возможно, было бы лучше, чтобы сам Таджима женился на ней. Все-таки это было неправильно. И она уже была отдана его младшему сыну, а значит размышлять об этом просто недостойно.       К тому же Изуна не был ей отвратителен. Да, такой трогательной душевной близости у нее не было, какая существовала между его отцом и Аямэ, но сам юноша уже давно занял в сердце девушки определенное место. Во-первых, она очень его уважала и считалась с ним. Его поведение не раздражало, а мысли — по-своему занимали. Во-вторых, их брак дарил ей определенное физическое удовольствие, если говорить об интимной близости. Общая проблема немного их объединила, и посещение спальни супруги уже не проходило под таким нажимом, со слезами на глазах, как в первый их раз. Изуна, в свою очередь, был единственным, кто пробудил в девушке нечто большее, чем страх и отвращение, и она дорожила этими ощущениями, пусть и старалась скрывать их от супруга, будто боялась показать свою слабость или смутить его. Ведь он все еще любил Кагуру, и Аямэ учитывала это. Таджима часто говорил своей невестке, что с течением времени они с Изуной сблизятся, и Аямэ очень даже верила в это. Процесс уже начался, и ведь прошло всего пол года — а решение главы клана отправить их обоих в совместную миссию подарило только приятные эмоции и нетерпение. Это о чем-то — да говорило.       Еще за много метров до появления на тренировочном полигоне, что растянулся недалеко от селения Учиха, Аямэ смогла услышать, что где-то там во всю оттачивают свое Дзюцу Мадара и Изуна, только они из всего клана сражались друг с другом так остервенело. Хотя в последнее время компанию Изуне за тренировками составляла она сама, Аямэ Хьюга. Сперва девушке было запрещено участвовать в спаррингах, но это хорошо помогало их сближению. Лучше всего они чувствовали себя друг с другом, сражаясь, поэтому едва холода отступили — было решено устраивать совместные тренировки. Кагура была слишком слаба для Изуны в качестве соперника, и ее было жалко калечить, а Мадара редко бывал с ним дома вместе, миссии не давали им пересекаться сверхчасто. Тренироваться с отцом Изуна не любил. Так вышло, что Аямэ стала идеальным оппонентом для него.       — Ты стал сильнее, брат! — не без удовлетворения молвил Мадара, только что получив коленкой по почкам.       — Аямэ не дает мне расслабится. Даром, что жена — поддаваться не любит, — посмеялся младший братец, явно утрируя. Аямэ услышала это еще издалека и невольно затормозила, желая дождаться окончания разговора, дабы не дать повода думать обоим братьям, что она слышала, как они о ней говорили. Девушка даже замаскировала свою чакру, чтобы не раскрыть себя. Это позволило ей стать невольной свидетельницей достаточно откровенного разговора между братьями.       — Ты много говоришь о ней в последнее время, Изуна, — прокомментировал Мадара последнюю реплику брата, намекая на Аямэ Хьюга.       — Что вполне естественно. Ведь речь о моей жене, — сказал Изуна, не то бравируя, не то оправдываясь. — Разве тот факт, что я говорю о матери нашего будущего ребенка, является странным?       За разговором младший брат не заметил, как прямо в лицо ему направился не пойми откуда взявшийся кулак Мадары.       — Аямэ наконец понесла? — давая Изуне возможность оправиться после удара в челюсть, спросил старший брат, и Изуна скривился, то ли от боли в разбитом подбородке, то ли от заданного в лоб нетактичного вопроса.       — Нет. Пока нет.       Мадара разочарованно хмыкнул, снова принимая боевую стойку.       — А сколько было разговоров, — высокомерно молвил он.       — Что ты хочешь этим сказать? — Изуна в отличие от него, наоборот, окончательно отвлекся от их сражения, и полностью переключился на тему их беседы.       — Отец заставил тебя жениться на ней, чтобы родить того самого младенца, что своими глазами подчинит себе мир шиноби. А чем эта Аямэ занимается?       Мадара ожидал, что знает своего брата достаточно хорошо, дабы предвидеть его поведение на его заявление. Вот сейчас он скажет: брат, ты, как и всегда, так хорошо понимаешь меня! Как же мне не повезло, и лишь мысль о том, что ты рядом — меня поддерживает, и все такое. Но Изуна выглядел раздраженным и даже разозленным.       — Старший брат. Дела моей жены тебя не касаются.       Старший Учиха даже опешил.       — Ты ее защищаешь?       — Это моя обязанность с тех пор, как мы стали связаны узами брака, — сложив руки на груди, молвил Изуна брату открыто в лицо. — Но я не хочу сказать, что лишь вынужден это делать. Аямэ никогда не сможет считаться полноценным членом нашего клана, но грубости и пренебрежения к себе она все же не заслуживает.       Мадара, вторя брату, тоже выпрямился, придав себе тот же высокомерный вид, являвшийся визитной карточной любого Учиха, и, в соответствии со своим упрямством, не собирался идти на попятную или постараться извиниться. И зацепился за ту часть фразы, которая ему была по-душе больше всего.       — Вот именно, младший брат. Аямэ нам чужая, как ни погляди. И единственной ее функцией является рождение наследника. Если она с ней не справится — я не вижу смысла держать ее здесь. И мешать твоему счастью к Кагурой, соответственно.       Изуна промолчал, не зная, что сказать. Откровенно говоря — он не хотел продолжать этот разговор, пусть и не был согласен с Мадарой. Кагура была дорога ему, но Аямэ уже не могла быть чужой, как назвал ее Мадара, после того, как полгода жила с ним, была хозяйкой и просто достойной и приятной девушкой. Внезапно Изуна почувствовал присутствие Аямэ неподалеку, и понял, что она могла слышать все, о чем они с Мадарой говорили только что. Нужно было срочно прервать тренировку.       — Потренируемся позже. Мне нужно вернуться домой, — сказал он, и по лицу брата понял, что Мадара тоже в курсе того, что его жена где-то рядом.       — Хорошо. А я останусь еще ненадолго.       Изуна кивнул и тотчас скрылся в сосновой поросли, огибающей полигон. Чуть дальше он смог столкнуться с Хьюга, ожидая увидеть ее в расстроенных чувствах. Но выражение ее лица было, как и всегда, спокойным и сдержанным.       — Изуна, — слегка склонила она голову, — твой отец дозволил мне идти с тобой на следующую миссию, уступив моим уговорам. Если ты не будешь против — я бы с удовольствием стала тебе временным партнером. Мне невыносимо сидеть дома столь долго. Думаю, будучи шиноби, — ты понимаешь.       Изуна слушал ее и поначалу ему показалось, что она все же ничего не услышала из их с Мадарой разговора. Но почти после того, как она получила согласие супруга на ее участие в задании, развернулась к нему слегка боком, продолжив совершенно другим голосом.       — Мне очень жаль, что и в этом месяце не получилось зачать. Но зато я могу пойти на эту миссию без опаски потерять то, во что вкладывается столько усилий.       — Аямэ.       Девушка покосилась на него, ожидая, что он скажет что-то, но Изуна не сумел подобрать слов. И Хьюга продолжила за него.       — Женщина, вроде меня, не способная родить наследника, может принести пользу и другим способом. Не нужно сбрасывать меня со счетов, — с уверенной улыбкой сказала она, и ее супруг удосужился очнуться от ступора.       — Тот факт, что Кагура не имела от меня ребенка все эти годы — тоже говорит о многом. Так что перекладывать всю вину лишь на женские плечи было бы не вполне правильно, — убежденно молвил юноша, и Аямэ была польщена его откровенностью. И он не только не винил ее, но даже взял часть ответственности, как и всегда он поступал порядочно. — Быть может, те дни, что ты отметила для меня, не совсем правильные?       — Они верные.       — Тогда самым разумным будет отпустить ситуацию. И отвлечься от всего этого. Хорошо, что отец позволил тебе пойти на задание.       Девушка кивнула, и на этом их разговор был окончен. Изуна с ужасом представлял, что бы устроила ему Кагура, если бы оказалась на месте Аямэ, случайно подслушав их с Мадарой. Наверняка с наложницей случилась бы истерика. То, как спокойно и разумно реагировала на любые проблемы его жена не могло в очередной раз не убедить Изуну в том, что эту Хьюга есть за что любить и уважать, это точно.       Однако, если речь зашла о любви, он не мог не подумать о странной привязанности его отца к Аямэ, о которой он думал всю дорогу до поместья. Изуна не знал, ревность это или просто недоумение, но замечая то, как Таджима Учиха смотрит на его жену, как разговаривает с ней, не мог оставаться равнодушным. И это послужило очередной причиной для отдаления отца с сыном. Ничего, у главы клана все еще останется Мадара. Он ведь так сильно любит его, что ему Изуна и его разочарования?       Младшие дети всегда считают, что старшие более любимы родителями. Так же, как и старшие считают, что младшим уделяется больше внимания. И эта истина была справедлива даже для взрослых шиноби, у которых в их возрасте вполне могли быть и собственные отпрыски.       Уже через некоторое время Изуна и Аямэ сидели в переговорной напротив Таджимы Учиха, и слушали детали своего грядущего задания. Оказалось, что в этот раз их нанял сам Дайме Страны Огня. Но не для себя — а своих детей. Услышав, в чем именно будет заключаться их работа, девушка поняла, отчего Таджима решил позволить ей пойти, а Изуна возмутился.       — Дайме нанимает нас нянчить свою избалованную малышню? — спросил он с неудовольствием. Но это было всяко лучше, чем наниматься в откровенную мясорубку, когда возможность вернуться домой ограничивается одним процентом из ста.       — А я надеялась хотя бы слегка размяться, — с тихой улыбкой прокомментировала Аямэ, но отказываться от участия так же не собиралась.       — Спешу разочаровать вас обоих, — с усмешкой ответил Таджима, отдав сыну залог и досье на тех, кого нужно будет охранять. — Если бы отпрыскам Дайме нужна была нянька — он бы ее и нанял. Однако, он обратился в наш клан. Думаю, здесь все не так просто, как кажется.       — Скорее всего. Но заплатил он, разумеется, не как за конвой, — подсчитав рё, уныло молвил Изуна. Ничего. Всегда можно затребовать и большей оплаты по итогу выполненной миссии.       — Думаю, что для этой работы хватило бы и одного человека, с вашего позволения, — ответила Аямэ, переживая, что ей будет просто нечего делать там, в поместье Дайме. Но Таджима разубедил ее.       — У Дайме один сын четырнадцати лет. И его защитой будет заниматься Изуна. Для дочерей нужна будет куноичи, так как мужчинам запрещено ночевать в спальне высокородных особ женского пола. Ты для этого хорошо подходишь, Аямэ.       — Тогда понятно. А сколько у него дочерей? — задала следующий вопрос девушка. Услышав двузначное число, Хьюга немало удивилась. — Двенадцать?..       — Аямэ не углядеть за ними всеми. Нужно взять и Кагуру тоже. Пусть смотрят за девчонками вместе, — сказал Изуна, искренне желая, чтобы и наложница побывала в замке Дайме.       Может быть, Аямэ и не воспылала радостью от предложения своего мужа, но она в самом деле не была уверена в том, что ей удастся защитить столько девочек одной.       Знала бы она, что эта Кагура своим присутствием совершенно не поможет ей в ее работе, а лишь затруднит ее.