Когда цветут ирисы

      Аямэ уже пятнадцать минут уговаривала Таджиму, чтобы тот позволил ей закончить свою стирку, но тот, неуклюже присев у громоздкого таза с мыльной водой, отставил свой черный костыль в сторону и не позволял приблизиться хотя бы на метр.       — Я сказал тебе Аямэ. У тебя сейчас есть более ответственные обязанности — забота о ребенке. Поэтому только лишь он один должен занимать твои мысли. С остальным я буду сам помогать тебе, когда не будет Изуны и Мадары, — строго молвил мужчина, принявшись неумело месить грязные вещи. — Малыш скоро появится, тебе нужно много сил.       — Отец, я ведь еще только на восьмом месяце, — покачала головой девушка, очень тронутая заботой этого мужчины. Она не считала, что заслуживает такого особенного отношения, плюс ко всему, беременность ее протекала нормально, ребенок и она сама были здоровы, но то, как бегали вокруг нее Изуна и свекр создавало впечатление, что, едва на Аямэ упадет хоть пылинка — она может рассыпаться, так сильно они беспокоились. Мадара тоже по-своему оберегал девушку, но в основном это выражалось в усиленной охране их поселения. Хьюга заметила, что постовые менялись чаще и количество их увеличилось почти что вдвое. Это обстоятельство в конце концов помогло Аямэ убедить Изуну, что ему нет смысла сидеть рядом с ней денно и ношно. Его работа — быть наемником, а не сиделкой для беременной жены. Это даже звучало смешно и неправильно. И вот уже третий раз Изуна ушел на миссию. Все-таки, для жены и ребенка нужны деньги для жизни, поэтому вести себя по-детски более не было возможности.       — Наверняка он уже вовсю толкается, — задумчиво молвил Таджима, имея в виду дитя во чреве, когда спустя какое-то время уже покончил со стиркой и они с Аямэ сидели в кухне и мирно обедали.       — Еще как! — посмеялась Хьюга. — Иной раз я даже просыпаюсь посреди ночи от силы его ударов. Думаю, это свидетельствует о том, каким сильным будет этот малыш, — мечтательно поделилась она, положив ладонь на живот. Затем, переведя взгляд на Таджиму, увидела его одухотворенное счастливое лицо, и решила предложить ему тоже потрогать.       Старик сперва скромно отказался, но девушка настояла, видя, что ему на самом деле этого хочется. В итоге свекр сдался, и Аямэ присела к нему ближе. Таджима неспеша уложил сухую, испещренную шрамами ладонь на поверхность живота, и внутри у него все сжалось. Он никогда не думал, что перед смертью станет таким впечатлительным и сентиментальным, но когда вдруг почувствовал толчок ножной откуда-то изнутри — глаза его предательски заблестели.       — И вправду, очень сильный… — тихо сказал он, но невестка не успела ничего ему ответить.       — Аямэ, — в кухне вдруг появился Учиха Мадара, и, как ни странно, обратился к ней, а не к отцу. Таджиме он лишь быстро поклонился, но параллельно жестом указал Хьюга пройти за ним.       — Что-то случилось? — натянув маску спокойствия, спросила девушка, когда они ушли достаточно далеко от кухни.       — Нет причин для волнения. Но тебе и отцу надо будет постараться уйти в лес и спрятаться там на какое-то время, Аямэ, — холодно пояснил Мадара, но кое-что в его взгляде очень не понравилось девушке.       — Спрятаться? — глаза ее распахнулись, сердце непроизвольно забилось сильнее. По наитию ручки накрыли область живота. — На селение планируется нападение?       — Да. Те шиноби из Страны Ветра, информацию о которых добывал отец, смогли выяснить, кто украл данные об их селениях и передал Дайме Страны Огня. Теперь они направляются сюда в надежде отомстить.       Буквально на несколько секунд воцарилось напряженное молчание. Было видно, что Аямэ погрузилась в мрачные раздумья.       — Тогда не только отец, но и весь клан в опасности. Не думаю, что эти шиноби будут искать конкретно его, чтобы вершить правосудие. Все селение рискует быть уничтоженным… — от волнения Аямэ даже припала к стене, чувствуя, что ноги ее подкашиваются. Она не знала, будет ли в состоянии защитить своего ребенка, если ее настигнет неприятель. Конечно, она все еще могла сражаться, но способности куноичи были сильно ограничены.       — Ты мыслишь правильно, Аямэ. Поэтому я и Изуна будем заниматься эвакуацией остальных членов клана, и защищать оставшихся. Сейчас в селении не так много воинов. Первый и четвертый отряды на миссиях, а люди Изуны во главе с ним еще не вернулись. Если они не прибудут в течение двух часов — оборону примет на себя лишь мой отряд. Этого недостаточно…       — Я все поняла, Мадара, — кивнула девушка, сумевшая взять себя в руки. Паниковать сейчас было бы совершенно не время. — Я уведу отца, и буду ждать, когда ты или Изуна придете за нами. Сама я вряд ли смогу помочь вам в противостоянии…       — Поэтому я и прошу тебя уйти. И позаботиться об отце.       На этом они и порешили, и вроде как девушка даже сумела полностью успокоиться, и натянула на свое лицо спокойное уверенное выражение, уже пройдя в кухню в дорожном облачении, и принялась помогать Таджиме надеть теплое хаори.       — Отец, составьте мне компанию в прогулке по окрестностям, — мягко сказала она, помогая ему приподняться на своем костыле. Таджима не стал осыпать ее вопросами, пусть девушка ждала этого, вместо этого посоветовал взять из его комнаты катану и принести ему. Аямэ молчаливо исполнила его просьбу. Сама она не пользовалась оружием как таковым, но пару кунаев спрятала в рукава.       Как вдруг прямо неподалеку раздался оглушающий взрыв, сбивший их двоих с ног.       — Надо поторопиться, — спокойно сказал Таджима, и Аямэ судорожно кивнула, принявшись тянуть старика наружу. — Меня оставь. Постарайся убежать как можно дальше, — попробовал приказать он, но Аямэ не желала подобное слышать.       Раздался второй и третий залп, когда они уже выбрались наружу и продолжали торопливо перемещаться к окраине селения, под сопровождение воинственных криков оставшихся в селении Учиха, плачь убегающих в рощу детей и их матерей. Пару раз обернувшись назад, Аямэ смогла увидеть группу вражеских шиноби, облаченных в длинные красные манто и разлетающимися повязками на лицах. С ними боролся Мадара и кое-кто еще из его отряда, пока другие Учиха старались пресечь поджог строений. Благо, шиноби Страны Ветра не были сильны в огненной стихие, но сумели раздобыть динамит, что говорило об их решительности стереть селение Учиха с лица земли.       Аямэ и Таджима уже почти выбрались за ограждение, как вдруг не более, чем в пятидесяти метрах девушка увидела своего супруга, одного, на которого набросилось сразу пятеро оппонентов. Все же он успел вернуться с задания в самый последний момент — Аямэ могла себе представить, как он уже был вымотан, а теперь был вынужден оказаться в эпицентре хаоса.       — Изуна… — дрожащим голосом произнесла Аямэ, и даже дернулась в его направлении, но ее остановил Таджима, уверенно ухватив за руку.       — Тебя убьют.       Аямэ затравленно глянула на Таджиму, не зная, что делать. Она чувствовала себя такой беспомощной, пусть в этом и не было ее вины.       — Но некому прикрыть его спину, он не сможет противостоять пятерым сразу… — едва слышно шептала она, как заведенная. — Если бы хоть кто-то был рядом…       Таджима тоже понимал это, но видел, что ситуация не была под их контролем. Все произошло слишком быстро, и не было времени придумать хоть какую-то стратегию. Оставалось лишь надеяться, что объединенных усилий Мадары и Изуны хватит. Но противник превосходил количеством, и если Мадара сражался хотя бы не в одиночестве, то Изуне в самом деле некому было помочь.       Неужели совершенно никого нет поблизости?       Таджима продолжал тянуть Аямэ за изгородь, но она мертвой хваткой вцепилась в деревянные жерди, и не желала уходить, не желала закрывать глаза, стараясь пересилить себя и оказаться спасенной, и понимала, что скорее всего видит мужа в последний раз. Изуна не заметил ее и Таджиму, и у него не было времени смотреть по сторонам — в ход пошли все его навыки и умения. Превозмогая себя, он боролся, и даже смог ранить одного их пятерых своих противников, но даже тот все еще имел силы стоять на ногах и нападать в ответ. Вскоре враги загнали Изуну в один из домов, и теперь Аямэ не могла видеть их сражение.       Неужели… неужели совершенно никого нет, чтобы помочь?!       Аямэ все металась глазами по захваченной территории их селения, и почти все Учиха, что попадались ей на глаза — не стояли на месте, а так же отбивались, и они не могли ринуться за Изуной даже при очень большом желании. Даже если бы Аямэ бросилась перед ними на колени. Но внезапно совсем недалеко от себя она увидела Кагуру!       Кагура стояла в столь непринужденной позе, опершись спиной о дерево, что прятало ее в своей тени, руки ее деловито были сложены на груди. Аямэ охнула, и хотела уже было крикнуть бывшей наложнице своего мужа, что Изуна в беде и ему нужна помощь. Как вдруг поняла, что Кагура в курсе этого, ибо смотрела именно туда, где скрылся ее бывший возлюбленный, загнанный противниками буквально в угол. И Хьюга еще могла подумать о том, что ей показалось, будто бы на лице Кагуры растянулась ехидная улыбка, а в глазах стояла насмешка, все-таки эта Учиха стояла не так близко. Но когда Аямэ попыталась ее окликнуть, взволнованно указывая рукой в сторону дома, откуда доносился лязг катаны ее супруга, Кагура просто демонстративно отпрянула от деревянного ствола, развернулась и ушла.       Внутри Аямэ все оборвалось. Все тело объял ужас и страх перед будущим, она не могла понять, что ей делать, и даже настойчивый голос Таджимы над ухом не мог ее образумить. Она отчаянно рванулась вперед. Свекр продолжал звать ее, по-крайней мере Хьюга слышала его где-то сзади, но уже успела заскочить в гэнкан рокового дома, и, несмотря на страх и ощущение бессилия, разбудила все свои усыпленные инстинкты смертоносной куноичи. Незримой тенью она пробралась в самую дальнюю комнату, откуда доносились звуки сражения, и одним уверенным выпадом тотчас сразила первого нападающего ударом «Мягкого Кулака». Ее удар был не особенно сильный, и не убил шиноби из Страны Ветра, но по-крайней мере, он смог парализовать его и лишить сознания. А девушка тем временем уже успела перерезать кунаем горло следующему оппоненту, в удивлении на нее развернувшегося. К сожалению, перед смертью он успел ударить ее куда-то в бок, и Аямэ с громким стоном упала на землю, понимая, что, возможно умрет сейчас, а ведь она даже не увидела — жив ли Изуна, не ранили ли его, принесло ее появление здесь хоть какой-то смысл?       В этот самый миг Изуна сам дал знать о себе, потому что жена услышала его иступленный возглас в свою сторону. Он звал ее по имени, явно не понимая, что Аямэ здесь забыла. Когда третий противник прямо между ними упал на землю от его руки, девушка смогла увидеть его. Он был ведь изранен, лицо было залито кровью и кажется нога его была сильно повреждена, он с трудом стоял, и теперь прихрамывая, подполз к Аямэ, стараясь закрыть собой.       — Что ты здесь делаешь?! — в ужасе молвил он, поставив блок в ответ на удар налетевшего на них противника. — Почему не убежала?! М!       — Я хотела прикрыть тебя, — тихо пояснила Аямэ, чувствуя столь сильную боль в животе. Девушка все еще не могла оправиться после предыдущего удара. Было невыносимо даже шевельнуться. И все равно Аямэ попыталась встать на ноги, зажав в руке оставшийся кунай. На новый выпад техники «Вакуумной Ладони» она бы не нашла сил — столь мощная техника, основанная на концентрации чакры, могла просто лишить ее сознания. Но теперь из пяти шиноби Страны Ветра осталось лишь двое, и Аямэ надеялась, что Изуна справится.       — А как же наш ребенок, Пухлые Щечки?! — неистовал Изуна, параллельно отбиваясь одной рукой, и закрывая жену другой. — Разве любящая мать может так рисковать?!       — Я люблю нашего малыша, Изуна! Но тебя я тоже люблю, и спасти тебя для меня не менее важно! — со слезами на глазах молвила девушка, вцепившись в локоть мужа. Изуна, слыша это, принялся сражаться еще более остервенело, чем до этого. Ничего, прорвутся! Теперь у него нет другого выхода, кроме как убить этих чертовых захватчиков.       Но противники не желали драться честно. Тот, кто не бился с Изуной, уличил момент, дабы ухватить ослабевшую Аямэ за плечо и притянуть к себе. Теперь он приставил ее же руку с кунаем к животу Хьюга, тем самым заставил Изуну замереть, буквально на секунду. Этого было достаточно, чтобы его прямой соперник вонзил в грудь юноши свой танто прямо со спины.       Пусть описание создает впечатление того, что потасовка продолжалась достаточное время, на деле же все вышеописанное заняло буквально пару минут. Для Аямэ они и вовсе показались секундами, ибо она почти не поняла, что произошло. Только когда ее муж с коротким вздохом упал ничком на грязный пол, вдруг закричала, а далее тело ее действовало на инстинктах. В отчаянии она даже не почувствовала, когда в ее чрево одним сильным движением вошел кунай. Лишь в тот момент, когда постаралась ринуться к поверженному мужу, ощутила невообразимое жжение внизу.       Кровь сочилась по ее ногам и замазала ладони, которыми она обхватило острие куная, что зашло будто бы неполностью. Вложив последние силы, она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку и голое лезвие, обхватив острие голыми руками. Вражеский шиноби, если бы своими глазами не видел, как с ладоней куноичи Хьюга хлещет кровь — не поверил бы, что извлечение куная доставляет ей хоть какой-то дискомфорт. Аямэ не проронила ни звука. Теперь она даже сумела выдернуть оружие из его рук, и тотчас почти не глядя метнула в мерзавца, что посмел всадить в спину ее мужа острие клинка, и отныне ему было за это воздано: кунай попал прямо в глаз, убив врага на месте. Каким-то чудом Аямэ все еще стояла на ногах, и теперь ей надо было разобраться с тем негодяем, что продолжал удерживать ее, стоя сзади. Сил совсем не осталось, и, стиснув зубы, зажав руками ранение на животе, Аямэ вяло сопротивлялась, стараясь вырваться, понимая, что извернуться и перекинуть его через плечо у нее никогда в жизни не получится в своем состоянии. Теперь она думала о том, что умрет, но в миг, когда ее отчаяние достигло апогея, кто-то ударил противника с левого плеча, и хватка, что удерживала девушку, ослабла, и Хьюга упала на пол.       Воззрев на своего спасителя, она ожидала увидеть Кагуру, которая все же передумала бездействовать, пока они борются с неприятелем. Но узнала Таджиму. Стоя на одной ноге, опираясь о трость, бывший глава клана выглядел весьма уверенно, и его противник на время решил оставить Аямэ в покое и переключился на сурового старика. Если бы этот враг был один на один с Таджимой, то, вероятно, не удержался бы от злобной успешки. Но оскал его не успел набежать на прикрытое красной тканью лицо, Таджима активировал Шаринган, тотчас поймав шиноби в Гэндзюцу, и затем отсек канатой голову от плеч. Но не успел он развернуться к Аямэ, дабы проверить ее состояние, как почувствовал резкую тянущую боль с левого бока. Тот шиноби, которого Аямэ лишила сознания в самом начале, пришел в себя, и метнул острием кусаригамы в сторону старика, и тотчас потянул назад, заставив его упасть на землю и закашлять кровью.       Аямэ открыла рот в немом крике, ибо кричать по-настоящему у нее просто не получилось бы. В горле пересохло, а в глазах потемнело. Она подумала о том, что это Бьякуган запечатался перед наступлением смерти, и беспомощно старалась хотя бы прислушаться. Через секунду воздух пронзил звук метнувшейся в другой угол канаты, и это была катана Таджимы. Он явно целился в очнувшегося шиноби Страны Ветра, и он, благо, еще не успел набраться достаточных сил, дабы встать или уклониться от такого выпада. Его предсмертный крик сказал Аямэ о том, что с их врагами, наконец, покончено. Как и с ними всеми.       — Аямэ…       Девушка, все так же лежа на земле, беспомощно сжавшись калачиком, почувствовала, как Таджима погладил ее по щеке своей дрожащей ослабшей ладонью. Она не то простонала в ответ, не то рвано задышала, но мовить ничего не смогла. Таджима снова заговорил, мучительно растягивая свои последние слова.       — Позаботься… об Изуне…       — А…ах…       Зрение слегка вернулось к Аямэ, и она смогла разглядеть, что бывший глава клана Учиха лежал на боку рядом с ней, губы его застыли на половине недосказанной фразы, а глаза, пусть и были открыты, более не излучали живой свет. Таджима умер.       Аямэ истерично задышала, стараясь сбросить пелену слез с глаз, и, нервно сглотнув, прикрыла его веки, мысленно прощаясь. Теперь она во что бы то ни стало решила подползти к своему мужу, чтобы умереть рядом с ним. Прижав ладонь к чреву, который сейчас напоминал отвратительное окровавленное месиво, Аямэ целенаправленно приближалась к его телу, наполняя помещение, наполненное трупами, тихими стонами. Все-таки ей удалось доползти, но обнять Изуну не получилось — лишь коснуться багровой ладонью его плеча.       — Изу…на…       Аямэ прикрыла глаза, стараясь абстрагироваться от боли, и не могла придумать ничего лучше, как постараться вспомнить о том времени, когда они с мужем были счастливы. Лежа в высокой мягкой траве майского леса в обнимку друг с другом, или в наивных мечтах, мастеря кроватку для своего крошки.       «Прости меня, малыш… Прости Изуна! Прости, отец…» — думала она, в душе радуясь, что умрет вместе с ними.