Нет дыма без огня

North of Seoul. San&Wooyoung’s Electro car and Penthouse. Network: Undetected. Ateez Network: Present. Лифт останавливается на пятьдесят четвертом этаже. Сан выходит, Уён тормозит в дверях и оборачивается: — Чонхо, он не… — Все в порядке, х-хён, — пытается как можно меньше шмыгать носом младший, глядя в сторону. Ему стыдно смотреть хёнам в глаза. — Пойдем, — тянет за запястье Уёна Сан. Чон смотрит на Минги. — Я заберу его к себе, — кивает Сон. Он сам первое время в Академии был предметом колких высказываний Ёсана, и не понаслышке знает, как они задевают за живое. — Вам надо отдохнуть. Сан-и, набери мне позже. Чхве кивает и окончательно вытаскивает мужа из лифта. — Ты поразительно спокоен для того, чей любимый… — Сан делает продолжительную паузу и смотрит на мужчину, который, не реагируя, идет впереди в поисках их электрокара на парковке, — …хён остался у Ёсана. Даже я не знаю, что может произойти. — Ничего не произойдет, — равнодушно ведет плечами Уён. Он замечает хищные фары их фиолетового электрокара и сворачивает в сторону красного сектора, где тот припаркован. — Я бы не был так уверен, — Чхве садится со стороны пассажира и смотрит на закрывающиеся сверху двери. Уён проверяет заряд, зеркала и нажимает кнопку загрузки, — Или ты знаешь что-то, чего не знаю я, милый? — Я знаю, что Сонхва может постоять за себя, — начинает выруливать с парковки Чон. — В отличие от того же Чонхо. — Ревнуешь его к Чонхо? — Чхве даже не понимает, кому причинят больше боли этим вопросом: себе или своему соулмейту, потому что он заранее знает ответ. — Видел бы ты их. В какой-то момент я даже не мог понять, чего хочу больше: спустить эту сладкую парочку с крыши вниз или присоединиться к ним… Уён делает вид, что очень занят настройками навигатора, хотя дорогу в семь минут от дома Кана до их высотки готов проделать с закрытыми глазами задним ходом. — Преданный щенячий взгляд макнэ на генерала, может переплюнуть только твой. Ты отправил ему всю план-модель? Чон чувствует, как чужая рука сжимает его правую ногу над коленом — синяки точно будут. — «Вернись ко мне»? — хмыкает Чхве, злобно скалясь, цитируя сообщение мужа. — Ты в край охуел?! — Сан! — устало выдыхает Уён, дергая ногой, пытаясь сбросить пальцы, что мертвой хваткой вцепились в его плоть. — У него была вся план-модель? — Конечно, нет, — мужчина отжимает автоуправление и опускает руку на пальцы мужа. — Ты делаешь мне больно. Пожалуйста, перестань. — Это, пожалуй, первый раз, когда я не сомневаюсь, что ты врешь, — Сан внимательно смотрит на Уёна. Тот не поднимает взгляда от переплетенных на его ноге пальцев. В свободной руке Сана золотом блестит металл. — Нет. Сан-и, я не… — Чон вскидывает глаза и теряется в темном космосе напротив. Его кидает из одного всполоха галактики в другой, а когда голова почти начинает кружиться, космическая одиссея выплёвывает его в черный холодный вакуум, подсвеченный льдом сверхновой. Она по-прежнему здесь, по-прежнему для него. От нее никуда не деться. Судьба. — Я люблю тебя, — говорит Чхве, продолжая смотреть соулмейту в глаза. — Я знаю, — кивает Уён. — Но ты сильно огорчаешь меня, — Сан плашмя проводит лезвием кортика по руке Уёна. Тот пытается ее убрать, но чужие руки не позволяют это сделать. — Ты знаешь, что за это полагается, Ён-и. Чон трясет головой из стороны в сторону, чтобы согнать звездный флёр перед глазами. Смотрит в лобовое стекло. Они почти приехали. — Давай не здесь, — сдавшимся голосом произносит он. — Не хватало еще снова обивку кресел менять. Эту только еле выбрал. Чхве оглядывает фиолетово-синий принт «дамаск» на сиденьях. — Неплохо, — кивает он. Предыдущая была фиолетово-перламутровой с принтом в виде гусиной лапки. Продержалась месяца два. Слишком маркая. — Ты же понимаешь, что я бы не позволил сегодня Ёсану что-то тебе сделать. — Ты со всем прекрасно справляешься самостоятельно, — фыркает Уён, все еще чувствуя холод кортика рукой. Машина заезжает в высотку, начинает двигаться по спирали к лифту. Электрокар направляется к своему привычному месту парковки. Уён заходит в прозрачную коробку лифта, нажимая кнопку с треугольником. В стеклянной поверхности напротив отражается и его супруг, заходящий следом. Сан со спины прижимает Чона всем своим телом к стеклу, проводя руками по бокам, нажимая пальцами ему одному известные точки на ребрах. Несколько раз пальцы попадают в синяки. Уён болезненно щурится. — Выебу тебя прямо тут, — обещает в ухо Чхве и довольно скалится.  — Не уверен, что трехминутная поездка на лифте — то, чем стоит гордиться, — Чон расслабляется в тисках мужа, и того сразу же ведет от смены его настроения. Он зарывается носом в фиолетовые волосы, проводит пальцами по пояснице, переводит руку на живот, а второй обхватывает его плечи спереди, еще ближе прижимая к себе. — Не отдам. Ты мой, — выдыхает Сан, смотря на их отражение. Лифт уносится вверх, и отражение пропадает в лучах утреннего солнца. — Мой. Мой. Мой. Такая одержимость, иногда, даже льстит Уёну. Он знает, что Сан действительно пойдет ради него на все. Пусть ему приходится со многим мириться и многое терпеть, но такую же слепую преданность ему вряд ли кто-то еще предложит. Он перегрызет глотку Ёсану, если это будет необходимо. Чхве это знает. Уён это знает. Даже Кан это знает и, иногда, пользуется этим знанием себе на потеху. Двери лифта наконец открываются, выпуская мужчин домой. Уён успевает вывернуться и ускользнуть от рук Чхве в сторону своей спальни — в свое время ее удалось заполучить за три месяца «хорошего поведения».  — Спокойной ночи, — несмотря на раннее утро, кидает он мужу перед тем, как скрыться за серой дверью. Сан провожает его ласкающим взглядом, наливает воды из стоящего на барной стойке графина и в несколько глотков осушает стакан. Проходит к дивану, снимает пальто, оставаясь в бордовой хлопковой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и думает, что стоит, пожалуй, заняться оформлением мощностей — распределить их между собой и Каном, из своей части выделить премиальный фонд, оставить часть на пособия. Он, как раз успевает закончить со всем этим, когда слышит, что за дверью Уёна смолкли звуки душа, а также его мычание-пение. Network: Undetected. Ateez Network: Undetected. Чхве скрывает таблицы и файлы перед глазами, отключаясь от Сети. Ослабляет манжеты рубашки и расстегивает пару пуговиц у воротника. Солнце за окнами чуть ярче. Облака все также неспешно плывут по голубому небу. Сан смотрит перед собой, замечая, как солнечные лучи золотят железо высоток вокруг их здания. Красиво. У него есть дом. Есть Уён. Ему больше ничего не надо. Мужчина потягивается и направляется к серым дверям. Замка на них нет и никогда не было ни снаружи, ни внутри. Он чуть скребется перед тем, как войти. Уён очень ревностно относится к личному пространству. Его спальня, ванная и гардеробная — все оформлены в современном деревенском стиле в отличие от спокойного, почти скучного модерна в остальной части пентхауса. Сану это напоминает дом родителей Чона. Он был там два раза — один раз пару дней, когда знакомился с родителями будущего супруга. Второй раз — на похоронах матери Уёна — провел там три недели, пока его супруг пытался обустроить быт отца, который остался один впервые за всю сознательную взрослую жизнь. Сан разувается и забирается на кровать прямо в одежде, устраиваясь позади свернувшегося клубочком соулмейта. Его фиолетовые волосы чуть влажные, когда Чхве перебирает их своими пальцами. Ни одной посторонней прядки. За все четыре года, что они вместе — ни одной. Когда Ёсан хочет его морально уничтожить, то отпускает свои колкие комментарии именно по этому поводу. Сан ничего не может сделать с чужим сердцем. Он пытается в меру своих способностей, но не выходит. Чон что-то сонно мычит, разворачивается и открывает глаза. — Что… — он вовремя замолкает. Странно удивляться присутствую супруга в своей кровати. — Спи, — чуть поглаживает его плечи и руки Чхве. — Переживал всю ночь. Он опускает, за кого и почему переживал Чон. Уён уже за это благодарен. Он не готов к продолжению драмы, которая началась в машине. — Я… — он глубоко вздыхает. — Хорошо, что Минги-я приехал. Он был почти неконтролируем в этот раз. — Значит, отыграется на твоём черном генерале, — пожимает плечами Сан. — Он же ничего тебе не сделал? — Нет, но я впервые его испугался, — закусывает нижнюю губу Уён. — Я не понимал, что с вами и где, кто находится. Когда связь восстановилась повсюду уже были фараоны… Кто-то орал, было слишком много выстрелов… На двадцать пять минут меня выкинуло из Сети, понимаешь? Двадцать пять минут… Я… — Все в порядке. Мы справились и так, — Чхве касается губами лба соулмейта. — Всё хорошо. — Бедный Чонхо. Блять, я думал, что прикончу Ёсана сегодня, — Чон устраивается удобнее в руках мужа. — Естественно, что он никогда не был в поле без Сети. Он вообще не понимал, что происходит… — Выглядел он весьма растерянным, — соглашается темноволосый мужчина. — Я сначала тоже не понял, почему все такое четкое и реалистичное. Потом раздался взрыв, и я еле успел затянуть мелкого с собой за сервера. Тащить его тяжелую тушку то ещё удовольствие, скажу я тебе. — Ты молодец, что вытащил его. — Угу, — кивает Сан, смотря на чуть блестящие от слюны губы Уёна. — Я герой. Героям полагается награда. — Твоя биполярка когда-нибудь меня доканает, — наигранно дуется Чон. Он поднимает руку и проводит ей по темным волосам, пропускает между пальцев единственную платиновую прядь спереди — остальные светлые пряди перьями разбросаны на затылке и за ушами. Он замечает, как со временем их становится все меньше и меньше. Всегда замечал. — Ты определись, наказание это или награда. — Для тебя — наказание. Для меня — награда, — ровно говорит Сан, перемещая руки ниже — на чужую талию, прижимая мужчину ближе к себе. Кончики их носов соприкасаются. — Са-ан-ии, — протяжно выдыхает Уён, стоит только рукам мужа забраться под пижаму. — Ммм? — Я устал. — Я тоже. Чон удивленно распахивает глаза. В глазах Чхве искрится веселье, он ухмыляется: — Но не настолько, чтобы не наказать своего любимого врунишку, — его руки опускаются на ягодицы Чона, сжимают их, чуть разводя в стороны. Уёну самому одновременно смешно и горько от того, насколько же он заврался на самом деле. *** Mingi’s Electro car. Network: Undetected. Ateez Network: Present. Лифт с Минги и Чонхо, а также парой охранников, что поддерживают младшего, опускается до двадцать седьмого этажа. — Идём, — тянет за рукав макнэ Сон. Тот послушной куклой медленно выходит следом. Генерал кивает охранникам, двери лифта закрываются. Они быстро находят ярко-оранжевый низкий спортивный электрокар. — Сможешь сесть? Чонхо отрывисто кивает, но, когда пытается нагнуться, чтобы сесть в машину, непроизвольно стонет. — Детский сад, блять, — ругается Минги, быстро раскладывая пассажирское сиденье, потом выпрыгивает из машины, обходит её, подхватывает Чонхо под колени и за плечи и одним движением отправляет лежать в электрокар. Младший хлопает глазами и пытается отдышаться, пока старший возвращается на место. Он пристегивает макнэ, потом застёгивает свой ремень. Нажимает кнопку «Пуск» рядом с рулем, и сразу же вбивает автомаршрут до дома, опуская руки с руля. Ехать предстоит минут двадцать, если повезет быстро выехать на восточный виадук. — Это хоть того стоит? — спрашивает Минги, когда они наконец выезжают с городских улиц на виадук, и электрокар моментально разгоняется до трёхсот шестидесяти. Чонхо чуть вжимает в кресло от скорости, и он болезненно морщится из-за боли под правой лопаткой. За ночь из правой части его тела успели вытащить все обломки пластика и железа, стягивающие кожу нанороботы продолжали работать, а вот действие обезболивающего постепенно начинало сходить на нет. — Что чего стоит? — Ебля с черным генералом, — поясняет Сон. Он нависает над младшим, ухмыляется и начинается искать что-то в бардачке. Находит блистер с таблетками, достает сразу три. — Открой ротик. Он кидает сухие таблетки на язык Чонхо. Тот глотает и чуть закашливается. — Хороший мальчик, — улыбается мужчина. — Скоро подействуют. Станет полегче. Ща, сзади где-то вода была. В машине катастрофически мало места, плащ Минги, кажется, повсюду. Чхве отворачивается к окну, пока тот ищет воду, растянувшись по диагонали. В конце концов Сон поворачивает лицо младшего к себе, осторожно, чтобы не потревожить синяки на правой части, надавливает на нижнюю губу, чтобы он открыл рот и начинает заливать воду. — Хватит? — посмеиваясь, он убирает бутылку от лица макнэ. — Какой ты у нас ребенок. За тобой глаз да глаз нужен. — Не смешно, блять, — вытирает мокрый подбородок и рот тыльной стороной левой руки Чхве. Правая рука неподвижно лежит. Он почти не чувствует её ниже локтя и искренне надеется, что это временно. — Я нихуя не понял, что произошло. — Это называется контузия, медвежонок, — треплет его по волосам Минги. — Ничего, скоро пройдет. Поживёшь пока у меня. — Я не… — Не думаю, что Ёсан скоро выпустит твоего генерала. А даже если и выпустит, тому будет нужно позаботиться о себе, — Сон замечает нервный взгляд макнэ. — Нормальный он у тебя мужик. Видишь, заступился. — Хён, прекрати… — А ты даже нас не познакомил, — все еще строит обиженного Минги. — Возможно, если бы ты взял меня с собой на север, то знал бы чуть больше, чем ничего, о моей личной жизни, — не сдерживается младший. — Туше. Они какое-то время молчат. Электрокар выполняет плавный съезд с виадука. — Скоро приедем. Сделаю тебе ванну, — Минги слишком хорошо его знает. — Закажем лапшички твоей любимой. Посмотрим мультики. — Минги-я, — угрожающе начинает Чонхо. — Расскажешь, какой у генерала Пака хуй, как он любит… — Блять, я въебу тебе, если ты не успокоишься, — злобно шипит Чхве, пытаясь хоть как-то осуществить свою угрозу, но тщетно. Минги находится справа от него — то есть как раз с временно нерабочей стороны. Сон смотрит на его жалкие потуги и заходится своим громким ржачем. Чонхо уже ненавидит его и понимает, что вряд ли Минги-хён упустит такую прекрасную возможность поиздеваться над ним, пока он будет выздоравливать. И оказывается, конечно же, прав. *** Yeosang’s Penthouse. Network: Undetected. Ateez Network: Present through Wooyoung. Когда через три дня Ёсан вызывает Уёна к себе, чтобы обсудить дальнейшие действия на юге: во-первых, наращивание мощностей «Лик», во-вторых, захват еще одной серверной, и, в-третьих, участие в тендере Совета на постройку новой серверной, последнее, что ожидает увидеть Чон — это, как ни в чем ни бывало, заходящего в кабинет Кана абсолютно живого и здорового Сонхва. — Смотришь, будто призрака увидел, — хмыкает Кан. — Видишь, ничего я ему не сделал. Ты что-то хотел? — Зашёл насчет фараонов на юге, — пожимает плечами Пак. Он встречается взглядом с Уёном и вопросительно вскидывает голову, приподнимая брови вверх. — Потом обсудим, — кивает Ёсан, возвращаясь к разговору с Чоном. Сонхва разворачивается и уходит. Они выбирают несколько белых строительных компаний, которые находятся в периметре Ateez для подачи заявок на тендер. Уёну будет необходимо найти в Совете того, кто обеспечит одной из них победу. Также определяются с тем, кто займется восстановлением «Лик», а потом Уён слышит:  — Хочу, чтобы «Ора» стала нашей до конца ноября — до рассылки приглашений на новогодний бал Совета. Хочу быть на балу, как представитель южного бизнеса. — До конца ноября? — эхом повторяет Уён. На дворе тлеющий конец августа. Похоже, Кан решил угробить их всех. Возможно, это объясняет, почему Сонхва не хромает, его руки на месте, а на открытых местах нет ни царапин, ни синяков. Вероятно, они за эти три дня просто пришли к этому прекрасному плану, которой убьет их всех одновременно. Как удобно, а главное — практично. — Сонхва возьмет руководство… — Ёсан, ты… — На себя, — с нажимом заканчивает Кан. — Это невозможно, — бормочет под нос Чон. — Тск, — в голосе розоволосого появляются вопросительные интонации, которые Чон очень не любит: — Насколько же ты не уверен в своем хёне, Уён-а? Как же это некрасиво. Он же, в конце концов, черный генерал четвертой звезды. Символ сопротивления? Оплот потерявших надежду? Говорю это и самому блевать хочется… Будет весьма иронично, если он возглавит рейд за самой мощной серверной Совета, не находишь? Наконец-то сделает хоть что-то ради того, что ему приписывается. Твоя задача помочь ему не умереть где-то по пути. Думаю, что ты вполне способен с этим справиться. Свободен. Уён продолжает сидеть в кресле напротив Кана, наблюдая за ним — что-то неуловимо изменилось. Уён не может понять, что именно. Что-то ускользает от его внимания. — Ты слишком нетороплив для того, у кого куча задач, включая «Ору», — как будто невзначай замечает Ёсан, четко проговаривая каждый слог. Когда секретарь не двигается, Кан выдыхает: — Что ещё? — Чонхо. — Блять, что еще с ним успело случиться за три дня? — вскидывает розовые брови генерал. Уёну на мгновение кажется, что глаза напротив стали немного ярче, но он списывает все на удачно подобранные тени с блестками. — Ты бы поговорил с ним нормально. — По поводу? — Он же всё всерьёз воспринял, — говорит Чон. — Минги сказал, что он только лежит и пытается снова научиться все делать правой рукой. Кстати, все хорошо срослось. Спасибо, что прислал своего медика. — Может, и хорошо, что он так думает, — пожимает плечами Кан. — Может, наконец-то возьмется за голову… — Ёсан, хотя бы позвони ему. — Чтобы что? — Не знаю, расскажешь что-нибудь. Ему будет приятно твое внимание, — в большинстве случаев своими хорошими социальными связами Кан был обязан секретарю — тот всегда напоминал, кому и зачем позвонить, чтобы у окружения складывалось впечатление, будто Ёсану не похуй на них. — Могу рассказать, как сладко стонет его генерал подо мной, — скалясь, предлагает он тему. — Не уверен, что это поднимет ему настроение, зато я буду просто неимоверно рад поделиться. Чон молчит и чувствует, как бумага и папка в его пальцах начинает чуть сминаться. Он пытается расслабить пальцы, костяшки которых уже побелели. — Может быть, ты хочешь послушать? — внимательно следит за его лицом и руками Ёсан. — Или посмотреть? — Ты бы не… Он не… — после продолжительного молчания Уён вскакивает, пытается что-то сказать, но останавливает себя. — Мне и правда, пожалуй, пора. Чон разворачивается и направляется к дверям. — Стоять, — Кан поднимается из-за стола и медленно подходит к секретарю, вставая сбоку от него. — Посмотри на меня. Уён пытается сохранить максимальное безразличие на своем лице, когда смотрит на своего начальника, соратника, друга?.. — Ебать, представляю, как это выбесит Чонхо, — хмыкает Ёсан. — Видел бы ты свое лицо. Бля, вы такие дети. Он же реальный человек, а не какая-то статуя или портрет в учебниках. Хватит уже носиться с ним как с чем-то священным. — Кто бы говорил, — на пробу произносит Чон и видит, как дергает ртом влево Кан. — Сука, блять. Я почти поверил! Бля-я… ты понимаешь, что мог бы довести Чонхо до инфаркта своими выходками, Ёсан-а?! Позвони ему сегодня же, придурок. Что же касается Сонхва-хёна… — А что его касается, Уён-а? — Ёсан чуть подается вперед, ухмыляясь, проводит по щеке секретаря своими длинными пальцами. — Прекрати, на меня это не действует. — Больше не действует, — соглашается генерал второй звезды. Он все ещё бережно хранит в своей памяти воспоминания о совсем другом Уёне — избитом, практически уничтоженном, испуганном и жалком, цепляющемся за его руки как за спасательный круг. — Твой хён оказался на удивление скучным человеком.  — Почему? Подожди, дай-ка я сам угадаю, — делает шаг назад Чон, позволяя себе выдохнуть. — Предложил выключить свет и миссионерскую позу? — Нет, — пожимает плечами Ёсан. — Просто нет ничего, что было бы для него новым. Ты, пожалуй, лучше остальных знаешь, насколько развита моя фантазия. Так вот, даже я не смог предложить ему что-то действительно стоящее. Уён чувствует, как волоски на его шее встают дыбом, а по коже непроизвольно бегут мурашки. Ему хочется обнять самого себя. — Ты бы видел, что там под этой одеждой. Мне даже интересно, как наш макнэ с этим справлялся, — задумчиво произносит Ёсан. — Я видел, — тихо бросает Чон, не успевая прикусить язык. — Тебе пора, — указывает на дверь Кан, сделав вид, что не заметил эту ремарку, или именно потому, что услышал её. Уён наконец-то выходит из кабинета и идет по коридору к лифту. В гостиной на одном из диванов лежит Пак, вперившись взглядом в прозрачный купол. — Ты теперь тут живешь? — спрашивает младший, не выдерживая. Откладывает бумаги на столик около лифта и подходит ближе. Потом еще ближе. Останавливается рядом со спинкой дивана, опираясь на руки. — Это временно, — хмыкает Сонхва, открывая глаза и улыбаясь тонсену. — Нет ничего более постоянного, чем что-то временное. — Этим ты оправдываешь свой брак? — выгибает бровь черный генерал. Он замечает морщинку меж темно-фиолетовых (видимо, тон на цветные брови задавал Ёсан) бровей: — Перегнул? Прости. — Серьезно, «Ора»? — интересуется Уён. — Может, сразу займемся возвратом твоих имений? — О, это было бы куда практичнее и лучше, чем «Ора». Хотя «Ора» всё же проще, — на полном серьёзе рассуждает он. — Это вышло случайно. Заигрались чуток. — Заигрались? — Я просто зашел в кабинет к нему, — Пак словно оправдывается. — Он сидел, вперившись в одну точку, потом раскрыл голограмму карты, когда заметил, что не один. В общем, решал, куда двигаться дальше. Я предложил сделать, как мы обычно делали, когда нам надо было выбираться из окружения, а штаб не мог ничего дельного предложить, потому что — всё одна хуйня. — Просто потрясающе, блять… — Я же не знал, что курсор упадет на «Ору». Это чистая случайность.  — Ебал я такие случайности, хён, — устало выдыхает Чон. — А руководить операцией ты тоже вызвался по чистой случайности? — Нет, с этим немного сложнее, — разговор в мгновение перестает быть легким для черного генерала, хотя легкость, пожалуй, было последним, с чем ассоциировался Сонхва у Уёна. — Скажем так, меня не устроила кандидатура руководителя, которую предложил Ёсан-а, поэтому я решил взять всё на себя. Чон несколько раз моргает и, не веря, чуть наклоняется вперед: — Он хотел доверить операцию Чонхо?.. Он ёбнулся в край? Сонхва только хрипло смеется. — Конечно, нет, — он мотает головой. — Бля, ну за Минги или Сана ты вряд ли будешь впрягаться, — Уён раскачивается вперед-назад. Одно движение рукой, затянутой в черный хлопок, и он склоняется пополам, а взгляд встречается с черными пустыми глазами Пака. — Дурака не валяй, — серьезно говорит Сонхва. — Я — твой должник достаточно давно. Пора платить по счетам. — Я думал, что сам решу, когда выставлять счёт, — пытается не потонуть в темных глазах Уён. Сердце беспокойно бьется там, где пальцы Пака тянут его вниз за чёрно-белый пиджак. — Тебя разве дождёшься, — чёрный генерал тянет его ещё больше вниз, приподнимается и мягко касается своими губами губ младшего. В этот момент Уён как человек заканчивается. Он широко распахивает глаза, ничего не успевает сказать или сделать, а Сонхва, как ни в чем ни бывало, откидывается обратно на диванную подушку и тихо хмыкает. Чон напоминает себе рыбу, выброшенную на берег. Воздуха не хватает, губы жжет. Он только потом осознает, что это фантомный ответ от Сана. Бледнеет и быстро сбегает к лифту, хватая на ходу бумаги. Сонхва, криво улыбаясь, лежит на диване. Он слышит шаги Кана, который нависает над ним, уже после звоночка закрывшихся дверей. Network: Undetected. Ateez Network: Present thorugh Yeosang. — Что за шоу ты тут устраиваешь? — Ёсан ставит руки на подушку по бокам от головы Пака и наклоняется ниже. — Так тебя иначе не выманишь из кабинета, — Пак не перестает улыбаться, поднимает руку и проводит средним пальцем по нижней губе Кана. — Жжется? — Не так, как будет жечься задница Уён-и после сегодняшнего, — замечает Ёсан. — Неудобно вышло. Напишу, пожалуй, Чхве, скажу, что это ты во всем виноват. — Можешь не писать. У Сан-и всегда кто-то виноват. В восьмидесяти процентах случаев — это Уён-а, в остальных — я или Минги, поэтому, поверь мне, твое сообщение ему не пригодится, — пожимает плечами генерал второй звезды и продолжает смотреть в глаза Сонхва. В них так темно, что когда Ёсан оказался здесь впервые, то подумал, что он в каком-то колодце или яме. Тут везде сгоревшие звезды, пепел и темный дым, такой, который поднимается от жареной плоти. Он любит тут бывать. Главное, как в любом колодце или яме в конце не забыть поднять голову наверх, потому что там именно то, что он так давно ищет — выход — стоит только пойти на свет. — Что с полицией на юге? Это касается расследования в отношении «Лик»? — Да, — кивает Пак и садится на диване. — Расследование поручили отделу Ким Хонджуна, моего однокурсника по Академии. Стоит ему во что-то вцепиться, особенно, если это как-то поможет продвинуться по службе, он своего не упустит. Лучше быть осторожнее с делами на юге. — Будь, — кивает Ёсан. — Откуда у тебя вдруг появились информаторы на юге? — Один из моих тонсенов. — У тебя их слишком много, — вырывается у Кана непроизвольно. — Кто бы говорил, — Сонхва тянет мужчину к себе на колени. — Ты же отец великой Ateez. Люди семьями на тебя молятся. — А на тебя — городами, но я же молчу. — Странно ты как-то молчишь, — Пак тянется губами к малиновым губам Кана, но тот отворачивает голову и все, что достается Сонхва — его впалая щека. — Ёсан? — Поскорей бы ты уже отправился к «Оре» и сдох там, — бормочет в сторону генерал второй звезды, комкая в руках черную рубашку, не смотря на соулмейта. — Обязательно, — кивает Пак, накрывая своими руками чужие. Он подносит правую руку Кана к губам и целует внутреннюю сторону его ладони. Чувствует, как Ёсан чуть сильнее сжимает его бедра своими и притирается ближе. — И ты будешь снова свободен. — Да. И буду делать всё, что захочу, — Кан резко поворачивается и ослепляет своими глазами Сонхва, который не ожидал такого. — Ты и сейчас можешь делать всё, что захочешь. — Не могу. — Зависит от того, что ты хочешь, конечно, — Сонхва высовывает язык и проводит кончиком по верхней и нижней губе Кана. Тот сглатывает. — Прекрати. — Почему же? — Ты делаешь меня слабым. — Ты сам делаешь себя слабым. Кану не хватает сил ни на что, кроме как запустить свои пальцы в черные волосы Сонхва и запутаться в них. Черный генерал откидывает голову назад, блаженно постанывая и от пальцев в волосах, и от легкого трения между их бедрами, но больше всего от чувства покоя, которое он испытывает. Он снова дома. На нулевом километре. В своей вечной точке начала, что совпадает с точкой невозврата. Он рядом со своим соулмейтом.