Нет дыма без огня

Чонхо вздрагивает всем телом, когда слышит хлопок двери ванной комнаты. Он сидит на черном диване, держа в руках бутылку воды, из которой пытается попить последние минут двадцать. Вода пошла бы ему на пользу. Настолько хреново он не чувствовал себя, пожалуй, никогда. В его голове мозги словно превратились в холодную переваренную рисовую кашу, которая размазывается по черепу и не в состоянии воспроизвести хоть какие-то фрагменты прошлой ночи. Его тело ломит. На шее он заметил пару синяков и бордовых пятен. Сухожилия на ногах отдают тянущей болью. Однако, как только он пытается копнуть глубже в свои воспоминания — голова сразу же отключается. Он подносит бутылку ко рту. — Ее надо открыть перед тем, как пить, — насмешливо замечает Уён. На нем свободные серые брюки и черная майка с обрезанными рукавами. Мокрые волосы фиолетовыми сосульками свисают на голове. Чонхо кажется, что капли, которые падают с его волос на лицо и грудь отливают фиолетовым. Чон широкими шагами добирается до него, забирает из рук бутылку, открывает и протягивает ему обратно. Садится на диван. — Помогу тебе. В конце концов ты заслужил, раз был таким послушным вчера… Младший чувствует чужие пальцы в своих волосах. Уён убирает пару красных прядей за его левое ухо. — Как ты себя чувствуешь? — слишком уж заботливо спрашивает старший. — Что… что произошло вчера? — А ты не помнишь? — Нет, — понуро мотает головой Чонхо и всё ещё пытается отыскать в своей голове объяснение странному поведению хёна. Оно не находится. — Жаль, но думаю, сегодня мы тебе напомним, — ухмыляется Уён, трепля его по волосам. Чхве вскидывает брови, его глаза напоминают оленьи. — Странно, что Сонхва-хён еще не обивает порог этой квартиры… Чон смотрит на голограмму часов перед глазами. С юга уже можно было добраться сюда. — Лучше ему быть тут к вечеру, медвежонок, — мужчина похлопывает Чонхо по щеке, встаёт и проходит в кухню. Ищет кружку, находит, ставит к кофемашине и нажимает на кнопку. — Я не понимаю, хён… — младший плетётся следом на кухню и смотрит на Уёна побитым щенком. Потом что-то щелкает в его голове. Возможно, он наконец-то просыпается или отходит от какого-то дурмана. Сжимает в руках бутылку до пластикового скрипа, часть воды выливается на пол. — Я не стану ему писать, — твердо заявляет Чонхо. — Я ему уже всё сам написал. На тебя надежды нет, впрочем, как и всегда, Чонхо-а, — пожимает плечами Чон. Он берет чашку и подносит ее к губам. Чуть отпивает, довольно выдыхает. — Ты знаешь, сколько сил потребовалось, чтобы отправить тебя на миссию вместе с черным генералом… А ведь я даже не был до конца уверен, что он заметит твои ёбаные волосы в этих черных прикидах… Но это же Сонхва… — Ч-что? — Боже, ты думаешь, что и правда нравишься ему? — хмыкает Уён, делая приличный глоток черного кофе. Цокает языком. — У него комплекс героя. Он не спас когда-то свою семью, теперь пытается спасти всех страждущих… А ты слишком похож на его почившего сына, чтобы он не взял шефство над тобой. Он настолько предсказуем… Черный генерал четвертой звезды Пак Сонхва… Не более, чем запутавшийся человек без воли к жизни с кучей комплексов. Смешно. — Не смей так говорить о нём, — Чонхо отставляет бутылку на стол и надвигается на Чона. — Не то что? — Уён смотрит на макнэ свысока, ухмыляясь и абсолютно не воспринимая его всерьёз. — Мне бы не хотелось делать тебе больно, хён, — предупреждает Чонхо. — Больно? Ты — мне? — Уён спокойно ставит чашку позади себя. — Мне кажется, ты не догоняешь, детка. Он специально выделяет последнее слово, поигрывает бровями, суёт язык за щеку. На щеках Чхве непроизвольно проступает румянец. Глаза Чона на мгновение застывают, он поднимает правую руку перед собой и делает еле уловимый пас рукой. Чонхо чувствует, как его начинает тошнить — словно кто-то ударил чем-то тяжелым по затылку. Он удивленно смотрит на хёна. — Ты забыл, с кем разговариваешь. Это только маленькая демонстрация, Чонхо-а, — Уён дергает правым уголком губ вверх. Он выглядит крайне довольным собой. — Помимо этой прекрасной разработки для Сети, я также могу отправить в Сеть замечательные видео с твоим участием… Уверен, что они помогут тебе быстрее найти своего соулмейта. — Ты ведь мужа так и подцепил? — неожиданно даже для себя выплёвывает младший в ответ и чувствует, как его щёку жжёт от резкой неожиданной оплеухи. Чонхо помнит, насколько его детскую организацию потрясла история хёнов, которые познакомились, когда Сан был национальным героем, а Уён — наоборот на самом дне своей жизни после трибунала черного генерала Пака, где он единственный проголосовал против его признания виновным. Генерал Чон отличался удивительной выдержкой, многогранным интеллектом, способностью с потрясающей быстротой анализировать большие объемы информации и строить пошаговые планы. Его за это высоко ценили в штабе, а потом и при Совете. Его единственной слабостью была любовь к жесткому, почти жестокому, сексу. Сан говорил, что осознал, что наконец- нашел Уёна, когда увидел его неистово вбивающимся в кого-то на видео в Сети. На утро после решения трибунала по черному генералу четвертой звезды, Сеть была наводнена различными видео с участием Чона в самых компрометирующих ситуациях. Уёну пришлось собирать себя заново. Он смог извлечь из себя самый важный урок в своей жизни — неважно, кто ты и что ты делаешь в реальности, то, что о тебе написано в Сети — единственное, что важно людям. Чонхо вдруг отчетливо осознал, с кого был списан сетевой образ генерала Пака. Уён, сам того не подозревая, хотя младший уже не был в этом уверен, создал в Сети свое подобие, а теперь пытался заставить всех и вся полюбить этот образ. Полюбить себя пусть и под личиной черного генерала. — Зато ему нечего скрывать от меня, Чонхо-а, — низким утренним голосом говорит Сан, вышедший на кухню. — Блять, напиши Паку, что нам надо от него. Этого я пока закрою в спальне. Чонхо пытается сопротивляться, пока генерал второй звезды просто не вырубает его отточенным движением ребра ладони по шее. Пока Сан относит младшего в спальню, Уён отправляет Сонхва пару изображения и сообщение: «Перезагрузи «Ору» на Сана. Иначе следующие картинки не будут такими красивыми, хён». *** «Ора» была одной из трёх самых первых станций мощностей на острове, где располагался Сеул. Их построили в первые полгода после императорского тайфуна. Она словно состояла из десятков «Лик», и в отличие от последней имела доступы управления не в реальности, а в Сети. Такой подход был обусловлен тем, что Совет имел к ней и к двум другим прямой доступ. Для того, чтобы получить доступ в реальности, Совету бы тоже пришлось существовать в реальности или возвращать кого-то в реальность, как они делали это в своё время с Сонхва, но сейчас это было никому не нужно, да и слишком рискованно для их тел. Если, конечно, тела членов Совета всё еще существовали в реальности. Черный генерал не был в этом уверен. Некоторые из них уже точно должны были быть полностью оцифрованы, что для него означало невозможность устроить месть по своим правилам — с кровью, болью и сломанными мозгами, однако, возможность даже хотя бы на время дать им почувствовать себя беспомощными рождала внутри Сонхва злорадное чувство неотвратимости наказания. Чтобы подключиться к «Оре» необходимо было иметь один из высочайших уровней доступа, которых у черного генерала, конечно же, не было со времён трибунала. У него было только его замечательное левое плечо с шлюзом для кабеля. Из-за того, что «Ора» была достаточно старой, многие системы обеспечения у нее сохранились с давних времен. Один из сотрудников, которых отправляли на «Ору» нашел среди многочисленных секторов, комнаты и хранилищ, кабели с подходящим разъёмом. План был достаточно прост в своей гениальности: необходимо было перенастроить в теневом режиме все точки контроля за распределением мощностей так, чтобы в момент замыкания (это так красиво в плане назывался момент, когда Сонхва должен был впихнуть в плечо кабель и пропустить через себя несколько тысяч вольт), эти точки вновь запросили данные контроль-адресов, как во время ежегодной перезагрузки. Дата этой перезагрузки на каждой станции держалась в строжайшем секрете, поэтому смысла подгадывать операцию под неё не было, тем более, если у них был такой замечательный и удобный черный генерал четвертой звезды Пак Сонхва, которому в общем-то было уже откровенно срать на то, что будет происходить с его жизнью дальше. Если эта перезагрузка наконец-то поможет его жизни закончиться, он будет только рад. Электрокар Сонхва останавливается недалеко от забегаловки за три квартала от «Оры». Это не самая популярная, да и не ближайшая забегаловка с едой к станции, однако, некоторые из работников успевают заскочить сюда пообедать. Особенно новенькие. Пак перед поездкой сюда заехал домой и переоделся в тёмно-синий свитшот с художественно-порванными по краям рукавами и торчащими из всех швов нитками и широкие рабочие брюки со множеством карманов и отсеков того же цвета. Руки и шея скрыты под кремовой водолазкой, рукава которой спускаются мелкой гармошкой до середины пальцев. Он поправляет горчично-желтую шапку на голове и встаёт в очередь за подносом с едой. Расплачивается за рис, кимчи, свинину, воду и бобовую пасту — каждые элемент лежит в своем отделении на герметично закрытом подносе, — проходит к столу за коло второго окна. Садится. Все выглядит естественно, потому что он знает, что в это время в любой день недели за этим столом будет сидеть человек, который сможет принять от него информацию. — Твоя смена сегодня заканчивается? — спрашивает он у сидящего напротив человека. — Да, сегодня сутки заканчиваю, и через три дня снова выхожу, — кивает из-под рабочей кепки средних лет женщина. Её волосы собраны в тугой пучок сзади. — Хорошо, — Сонхва сильно сомневается, что они успеют всё организовать за три дня — особенно сейчас, когда у Ёсана осталась только треть мощностей, да еще и Уён не страхует ни его, ни Кана. Для черного генерала это несовсем в новинку — он в Африке был полностью ответственен за свой взвод, и у него не было помощи от штаба в виде Чона Уёна, но всё равно ему не нравится, что они должны перезагружать «Ору» в таких обстоятельствах. Возможно, Ёсану все-таки удастся всё уладить. — От отца есть новости? — спрашивает женщина. Пак замечает искреннее беспокойство на её лице, она немного сжимает пластиковую вилку, которой размазывает переваренный рис по подносу. — С ним всё в порядке, — черный генерал готов поклясться, что по губам собеседницы проскальзывает лёгкая улыбка. — Рада слышать. Увидимся тогда в мою следующую смену? — Да, в любом случае. Если мой график поменяется, я напишу, — кивает Сонхва, запрашивая у женщины разрешение на отправку ей сообщений в Сети. Она в скором времени заканчивает трапезу, проверяет время и спешит на последнюю четверть смены. Сонхва, отправив поднос на движущуюся ленту, возвращается к электрокару и садится в него. Закрывает дверцы. Он уже минут десять как едет в сторону Wonderland, выбирая максимально длинный маршрут, виляя и кружа по городу. Он останавливается на одной из городских зарядных станций. Пока заряжается электрокар, успевает посмотреть видео от Юнхо и отправить ему несколько сообщений. Юнхо шутит, что до хёна все, как до жирафа, доходит на вторые сутки. Потом звонит по голосовой связи. — Твой мальчик не так прост, да, хён? — Мм? — Капитан сильно им интересуется, — говорит Чон, продолжая беззаботно улыбаться. Сонхва видит уведомление о нескольких новых сообщениях от Уёна. — Ты знал, что он сбежал из детдома? Потом волшебным образом оказался в общежитии для трудновоспитуемых подростков, которое связано с Ateez? — Юнхо-а, это допрос или дружеский звонок? — устало выдыхает Пак. — Это ты мне скажи, командир, — припечатывает последним словом Юнхо. — Что я буду должен делать, если всё, что говорит капитан Ким, окажется правдой? — Свою работу, Юнхо-а, — качает головой Сонхва. — Свою работу. И отключается. «Перезагрузи «Ору» на Сана. Иначе следующие картинки не будут такими красивыми, хён». Сонхва зачем-то минуты две вгрызается зрачками в изображения спящего Чонхо. На одном парень просто спит на подушке. На другой — его волос касается рука Уёна. Сонхва узнаёт эти пальцы. Паку хотелось бы написать в ответ «Неинтересно» или грубое «Похуй». Но он уже чувствует вину перед этим мальчишкой. Он её чувствовал ещё с самого первого раза тогда на диване после миссии. Он давал присягу, где помимо прочего обещал защищать женщин и детей. Но, пожалуй, именно с этой частью клятвы получилось больше всего косяков. Черный генерал уже проиграл в своей голове. Хотя бы потому, что на несколько мгновений представил, как рассказывает об этом сообщении Ёсану и что просит у него. Одновременно с этим ему тупо больно. Больно от того, что это делает с ним не кто-то другой, а Уён. Несмотря на всё недоверие, у них было это негласное «Мы вместе против всего остального мира». Чон поступил вслед за ним в Академию. Несмотря на разницу в возрасте они смогли остаться близки на протяжении стольких лет. Они вытаскивали друг друга из самых разных передряг, выслушивали сотни сокрушительных прилюдных разборов полётов, сотни раз прощались, когда Сонхва уходил на очередную миссию, и сотни и один раз здоровались, когда он возвращался. Потому что он пообещал всегда возвращаться к нему. У них были периоды, когда они не общались. Трибунал, черный генерал был уверен, ударил по Уёну ничуть не слабее, чем по нему самому. Но Пак и правда не думал, что младший винит во всём его. Он несколько раз говорил, чтобы Чон голосовал за его виновность, потому что его жизнь не стоит таких жертв. Если бы не голос Уёна, Сонхва бы назначили либо пожизненное, либо смертную казнь. Скорее всего, второе. Но из-за одного голоса против ему досталось изгнание со всеми плюшками в виде конфискации имущества, лишения статуса гражданина и всех социальных прав на территории Сеула. И он понимал, почему полиция Сеула пушит капитана Кима в его преследовании Сонхва — он тут совсем на птичьих правах, если не сказать, что в нарушение закона. Зарядное устройство издаёт резкий писк, уведомляя о полном заряде. Сонхва нажимает кнопку разъёма, и шнур медленно возвращается в устройство. Он стряхивает изображения Чонхо с сетчатки, ничего не отвечает Чону. Он должен рассказать обо всём Кану, и тот уже будет принимать решение. «Ора» — его цель. Сонхва замечает в вендинговом аппарате ярко-красные пакеты — совсем как те, из которых вчера что-то ел Ёсан. Покупает парочку. Это оказываются сушеные листья нори со вкусом кимчи. *** Сонхва успевает окончательно проверить «Ору», собрать небольшую сумку с вещами, потому что вряд ли он выберется из Wonderland куда-либо, а полагаться на Кана ему не хочется. Он даже проводит какое-то время на побережье, пытаясь собрать разрозненные мысли воедино, но понимает, что его голова желает ответов, а не бесконечных вопросов. Внутри есть только жажда уже наконец успокоиться. Успокоиться он сможет только рядом с соулмейтом. Его ключи от электрокара забирает парковщик. На рецепшн никто не задаёт вопросов. Он проходит сразу к лифтам, вызывает один и нажимает кнопку «11». Когда черный генерал оказывается в номере, тот прибран и пуст. Нет, вещи Ёсана повсюду — аккуратно повешенная на спинку стула одежда, кожаные косметички в ванной и на столе под жидкокристаллической панелью. Кепка и худи висят на вешалке при входе. Несколько колец и разномастных серёжек лежат на прикроватной тумбочке рядом с таблетками. Но его самого нигде нет. Сонхва оставляет сумку и пальто на вешалке, кладёт на сумку шапку. Расправляет черные пряди на голове. Подходит к панели около двери и, следуя инструкциям, набирает рецепшн. Его информируют, что господин Кан находится в спа-лаунже. «Конечно», — думает Сонхва, замечая в зеркале, как кривится его лицо от услышанного. — «Всё идёт по пизде, а этот пошёл поплавать…» Спустя некоторое время плутаний по указателям, Пак действительно находит генерала второй звезды в бассейне. Тот лежит спиной на мерно покачивающейся бирюзовой воде, которая мягко подсвечивается подводными фонариками. Сонхва прокашливается и шаркает ботинком. Кан плавно собирается из позы звезды в позу эмбриона и медленно встаёт на дно ногами. Тут не так уж и глубоко. Над гладью воды видны его плечи и шея — вода достаёт до острых ключиц. — И что ты делаешь? — Думаю. Разве не видно? — приподнимает левую бровь Ёсан. — Сухо при помощи госпожи Ким обратился к Минги за объяснением, почему мощности были перенаправлены. — И какая у него версия? — Якобы угроза внешней атаки. Они защищаются с помощью стратегии диверсификации потоков… Что звучит весьма убедительно… Правда, Минги давно забыл, что значит слово «диверсификация», но ладно, — Кан делает несколько шагов вперёд и проплывает оставшееся расстояние до бортика, со стороны которого стоит Сонхва. Его трицепсы заметно напрягаются, когда он обеими руками поднимает себя из воды и весьма изящно запрыгивает на бортик. Черный генерал провожает взглядом несколько капель воды, что стекают по идеальным мышцам груди к явно выраженным кубикам пресса. — Нравится? — Ёсан обувает черные шлёпанцы и вальяжно проходит к стульям у стены, берет темно-коричневое полотенце и начинает вытираться им. — Нравится, — кивает Сонхва, не видя смысла отрицать очевидное. — И мне нравится, — хмыкает генерал второй звезды, особенно медленно вытирая правую руку, переходя на плечо. Он видит, как чужие глаза следуют за его пальцами. — Учитывая, сколько времени ты потратил на своё тело, неудивительно, — пожимает плечами Сонхва и переводит взгляд на воду. — Ты каждый раз вызываешь медика после того, как одеваешь форму? — Боже, ты такой наивный, — Кан тихо смеётся. — Я настоящую форму не ношу с тех пор, как избавился от браслетов… Да и потом, то, чем я занимаюсь вряд ли соответствует мундиру… Это так, муляж для простых смертных. Дым и зеркала, если ты понимаешь, о чем я. Сонхва даже не знает, что ему на это ответить. — А, что? Разве где-то в уставе прописано, что я должен носить эту ебучую форму всю жизнь? Или ты, как верный пёс, ждешь, когда Совет пришлет тебе разнарядку… Вот, генерал четвертой звезды Пак Сонхва, вы можете перестать заниматься хуйнёй, и одеваться так, как вам удобно?.. — младший явно забавляется. — Ты очень смешон в своей нелепой офицерской выдержке, честно. Кстати, о выдержке, как там «Ора» поживает? Кан пытается высушить полотенцем волосы и его лицо скрывается под полотенцем. — «Ора» готова. Связной будет в смене через три дня. — Три дня сейчас нереальный срок. — Мы можем перенести, но тоже ненадолго или учесть время на допнастройку… есть ещё информация, которую тебе стоит знать. — Мне уже не нравится, — Ёсан снимает полотенце с головы и откидывает его на стул. — Уён выставил мне требование о переводе «Оры» на Сана, — говорит Сонхва. — Он может это требование засунуть себе в жопу. Твоя наивность заразна, что ли? Требует он… — Кан смеётся, смотря на соулмейта. Тот остаётся серьёзным и молчит. — Ну что… что ещё? Из тебя, блять, вечно всё как клещами вытягиваешь… Он на мгновение замолкает и спрашивает менее эмоционально: — Что у него есть на тебя? — У него — Чонхо, — отвечает черный генерал. — С чего… — Он прислал изображения по Сети. Я не сомневаюсь, что там Чонхо и он… Кан многозначительно поигрывает бровями. — Нет. Ничего такого, — хмурится Сонхва. — Пока что… — Да, ты прав. Пока что, — соглашается Ёсан. Он берёт второе сухое темно-коричневое полотенце и оборачивает его вокруг плеч. — Час от часу не легче. И что ты хочешь? Чтобы я ради мелкого отказался от «Оры»? — Я понимаю, что… — Ты ни хуя не понимаешь, — перебивает его Ёсан. — «Ора» — мой билет в нормальную жизнь. А ты просишь, чтобы я отказался от неё ради твоих потрахушек?.. Мне кажется, ты несовсем втыкаешь, что происходит между нами. То, что ты — мой соулмейт, не означает, что я буду делать всё, что ты просишь. Я слишком долго терпел твоё хуёвое отношение и практически пренебрежение мной… — Блять, ты сам сказал, что ничего не хочешь. Хули ты обвиняешь сейчас меня?! — не выдерживает Сонхва. — Ты можешь представить, какого мне было, когда я увидел сверхновую в твоих глазах?! Я на мгновение… на мгновение снова захотел жить. Но ты сам сказал, что тебе это не нужно… — Да потому что я, блять, даже не понимал, от чего отказываюсь. У тебя больше опыта в этой херне. Ты должен был объяснить мне. Рассказать, — Кан подходит ближе. — Настоять, в конце-то концов… — Настоять на чём? — черный генерал несколько раз моргает, чтобы снова не попасться на уловку глаз соулмейта, которые всё ближе и ближе к нему. — На чём я должен был настоять, Ёсан-а?.. Ты думаешь, я не понимаю, что никто в здравом уме не захочет находиться рядом с таким, как я?! Мой прежний соулмейт всю свою жизнь страдал из-за меня, потому что да… долг на первом месте. Да, работа на первом месте. Да, чужие жизни на первом месте. Не семья. Потому что я, блять, ехал спасать чужих детей и чужие семьи от бойцов то с мачете, то с автоматами… а что происходило с моей семьей и как её методично уничтожали, пока меня не было рядом, я не замечал… Что я должен тебе объяснить? Что я не хуя не сделал для них? Что я не могу дать соулмейту ни света, ни огня, ни желания жить, потому что внутри меня ничего не осталось? Тебе это рассказать? Что… Ёсан подходит к нему вплотную и накрывает ладонью рот. — …Ты… — Чшш, — он осторожно проводит пальцами по щеке генерала. — Прости. — Ёсан-а… — Прости, что я просто ушёл тогда, — Кан перемещает всю ладонь на щеку Сонхва, бережно касаясь. — Я правда испугался, что сделаю тебе больно, когда увидел шрамы. Я не хотел, чтобы ты воспринял это тогда, как подтверждение моих слов, что между нами может быть только работа… Черный генерал притягивает его за талию ближе к себе. Кожа под пальцами чуть прохладная и почти скрипит. Когда он касается губ Ёсана, они немного суховаты, но приглашающе открываются в ответ. Рука генерала второй звезды зарывается в его волосы всё сильнее по мере того, как Сонхва углубляет поцелуй, проходит языком по верхним зубам соулмейта, который в отместку прикусывает его нижнюю губу. Старший чуть отстраняется, свистяще вдыхает и снова припадает к губам Ёсана. Руки Сонхва мнут полотенце. Когда Кан высвобождает вторую руку и кладёт её на шею черного генерала, начиная медленно массировать плотную кожу пальцами, он откидывает сползшее полотенце в сторону. Пробегает пальцами по ребрам, поднимается по рукам до плеч. Ёсан разрывает поцелуй и немного осоловело смотрит на него, пытается настроить контакт через взгляд. Он снова падает в тьму драконьих глаз. Там по-прежнему дымно и беззвёздно темно, пока не поднимешь голову, конечно. Дым плотный черный и угольно-серый. Стелется по выжженной земле, поднимается буранами и носится вокруг генерала второй звезды. Мужчина оказывается вытолкнут из дымного плена, когда Сонхва прикрывает глаза. Ёсан убирает черные волосы со лба назад обеими руками, начинает покрывать поцелуями его щеки и нос, между делом легко касаясь губ. На губах черный генерал каждый раз чуть подаётся вперёд, стараясь продлить контакт. Он поглаживает левой рукой поясницу Ёсана, заставляя того сильнее прижаться к нему бедрами. Правой пробегает по местечку, где плечо переходит в шею, спускается по ключице ниже к темно-коричневому соску и начинает играть с ним пальцами. Чуть цепляет горошину ногтями. Кан рвано вздыхает, а когда рука черного генерала начинает спускаться ещё ниже, проводя по мышцам живота, закусывает губу и перехватывает его запястье у кромки влажных шорт-плавок. Сонхва снимает свитшот и протягивает его соулмейту, оставаясь в водолазке и брюках. — Накинь, пока дойдём, — тихо говорит он. Ёсан быстро ныряет в тёмно-синюю кофту, которая более плотно обтягивает его руки и плечи, чем когда её носит Пак. Кан берёт черного генерала за руку и уводит к двери в углу напротив них. Потом к другим лифтам — не тем, из которых вышел Сонхва, когда шёл сюда. В лифте Ёсан крепко прижимает его к себе одной рукой за талию. Черный генерал чувствует внутри предвкушение, успевает коснуться носом чужой шеи и оставить легкий поцелуй у её основания. Они выходят из лифта, пару раз сворачивают и оказываются у номера. Сонхва отказывается понимать эту отельную магию, а Ёсан, похоже, знает план этого здания наизусть, что в целом даже не удивляет генерала четвертой звезды. Сонхва открывает дверь ключом. — Это ещё откуда? –Ёсан кивает на пакеты с чипсами, которые лежат сверху сумки и торчат из-под шапки. Он тянет один за красный угол и с добычей проходит в комнату, мимоходом снимая шлёпанцы. Брошенная на тумбочку упаковка шелестит. Кан успевает снять свитшот, а Сонхва разуться. — На кровать — иди, — продолжает генерал второй звезды. — Сам иди, — стягивает носки старший, ухмыляясь. Ёсан достаёт из ящика стола смазку и презервативы. — Как у вас тут всё предусмотрено. Черный генерал вытаскивает водолазку из брюк и поднимает уже за край, чтобы снять её, но замечает, как его соулмейт отрицательно качает головой. — Я говорил, что многие хотят тут отдохнуть, — пожимает плечами Ёсан. — Иди сюда. Когда Сонхва подходит к нему, генерал второй звезды несильно толкает его к кровати до тех пор, пока мужчина не садится. Кидает презервативы и смазку ближе к подушкам, а сам встаёт между ног Пака, разводя их в стороны освободившимися руками. Проводит по бёдрам вверх-вниз, несильно сжимая то тут, то там. — Я не знаю, что из этого получится. И не могу обещать, что меня не накроет, — тихо говорит Кан. — Ты можешь остановить меня, если поймешь, что для тебя что-то становится слишком. — Да, хорошо, — кивает Сонхва. — Простого «нет» будет достаточно? — Надеюсь. Если не сработает, можешь меня вырубить. — Ёсан-а, — не выдерживая, смеётся черный генерал. Через секунду он чувствует, как его растянутые в улыбке губы накрывают губы Ёсана. Руки соулмейта сцепляются на плечах, он чуть прогибается, чтобы прижаться к его груди. Сонхва очерчивает пальцами его лопатки, пробегает по позвоночнику, спускается на поясницу и оставляет руки на тазобедренных косточках, делая круговые движения большими пальцами, поглаживая выступающие угловатые суставы. Кан начинает медленно и неспешно изучать его рот. Ласкается языком по губам, деснам. Затевает небольшую игру между их языками. Шумно выдыхает. Прижимается своими губами к левому уголку губ Сонхва. Его руки спускаются вниз и ныряют под водолазку. Пальцы бегают по испещрённой шрамами коже. Они оба прикрывают глаза от удовольствия, которое дарит близость с соулмейтом. Сонхва чувствует, как младший начинает немного покачиваться взад-вперед с более сильной амплитудой в его сторону. Явно хочет, чтобы он уже наконец улёгся на спину. Черный генерал сильно прикусывает нижнюю губу Ёсана, отчего тот распахивает глаза. Юркий язык пробегает по жертве укуса, потом лижется прямо в красные губы Пака. Кан надавливает на плечи сильнее, и Сонхва на выдохе падает спиной на кровать. Чуть подтягивается назад. Перед тем, как присоединиться к нему на кровати, Ёсан стягивает плавки. — Ты хочешь… — приподнимается на локтях Сонхва, но младший проводит по его бёдрам и устраивается между ног, надавливая на грудь обеими руками и заставляя снова лечь на спину. — Ёсан… — Заткнись, хён, — хмыкает Кан. — Просто доверься мне. Генерал второй звезды хочет максимально почувствовать их связь, понять соулмейта без слов. Старший не уверен, что готов ему это позволить, но их взгляды встречаются слишком часто и он понимает, что вряд ли сможет контролировать себя до конца. Сонхва шумно выдыхает и задирает подбородок, отчего Ёсану открывается потрясающий вид на его длинную шею, чуть дёргающийся кадык, скрытый белой тканью. Он бы всё это вылизал до последнего миллиметра. Впрочем, ему никто и не мешает. Он поддевает рукой низ водолазки и поднимает её до подмышек. Оглядывает открывшееся богатство. Проводит пальцами по ребрам, слегка нажимая на бордовые борозды. Опускает голову и начинает методично скользить кончиком языка по разноцветным тонким дорожкам на коже соулмейта, которая в скором времени покрывается мурашками. Ёсан иногда согревает отдельные участки своим дыханием. Кое-где прикусывает. Когда живот и грудь полностью изучены, он помогает Сонхва выпутаться из водолазки, расправляет его волосы, смотрит в глаза и целует в губы. Черный генерал притягивает его ближе к себе, ласкает пальцами бедра, перебегая и на внутреннюю сторону. Пока Ёсан шепотом бормочет что-то непонятное, сидя на нем, вылизывая и изредка засасывая кожу на его шее, Сонхва гладит пальцами низ его живота, пускается к полутвердому члену, обхватывает его правой рукой и начинает медленные движения вверх-вниз. Ёсан закусывает кожу у ключицы особенно сильно — у Пака непроизвольно вырывается резких стон на выдохе. Его глаза встречаются с глазами соулмейта. Генерал второй звезды облизывает припухшие губы. Сонхва ускоряет движение рукой, заставляя партнера закатить глаза и откинуть голову вверх. — Чуть быстрее… да… — выдыхает Кан. Он удерживает себя на весу левой рукой, немного двигает бедрами навстречу чужим пальцам. Сонхва чувствует, как член в руке твердеет, а на головке начинает выделяться предэкулят. Ногти правой руки Ёсана впиваются в кожу на сердцем Пака — там, где ее покрывают чернильные разводы. Пальцы сжимают кожу сильнее. Черный генерал выдаёт странный звук, схожий с мурлыканьем. Младший улыбается и мажет своими губами по его. Ёсан, коснувшись предплечья мягко отстраняет руку Сонхва от своего члена. Располагает свои руки ближе к его талии, облизывает языком встречающуюся ему по пути до кромки темно-синих брюк кожу. Где-то сильно кусает до красных отметин. — Господи… — Все лишь я, — ядовито отзывается младший, потираясь носом о натянутую в районе промежности темно-синюю ткань. Черный генерал приподнимает бедра, позволяя стянуть с себя брюки вместе с бельём. Ёсан оставляет их лежать на полу, потому что его вниманием полностью завладевает мощный чуть бордовый в районе головки член. Рот наполняется слюной. Он быстро заглатывает член Сонхва на одну треть. Слюна непроизвольно стекает по венистому стволу. Пальцы Кана проходятся по поджавшимся яичкам. Мускусный запах ударят в нос. Ёсан прикрывает глаза и начинает то опускаться, то подниматься ртом по стволу. — Ёса-ан-а… Кан чувствует пальцы Пака на своем плече, переплетает их со свободными своими. Когда он отрывается от минета и выпускает член изо рта, то замечает неровную бедно-желтую линию шрама на правом бедре Сонхва. Он проводит по ней пальцами левой руки, чуть ковыряет. Задумчиво вздыхает. — Что у меня тут есть… — бормочет себе под нос и оглядывает комнату. В процессе он опустился на колени на пол, поэтому выглядит как забавный зверек, наблюдающий за всем из-за укрытия в виде кровати. — Сейчас… Он разрывает сплетённые в замок пальцы, проводит рукам по бедрам соулмейта. Встаёт с пола, держась за ноги черного генерала. Тот поднимает голову и наблюдает за ним. Ёсан подходит к стулу, чуть морщась от неприятных ощущений в паху. Он находит в левом среднем кармане своих брюк нож-бабочку, отделанный эмалью — три темно-розовые орхидеи на черно-белом геометрическом фоне. Он, Сан и Минги заказали их себе к дате награждения орденом за освобождение Сеула. Как давно это было. Кан возвращается к постели, поигрывая ножом. Черные глаза Сонхва внимательно следят за каждым его движением. Старший обхватывает свой член и начинает ласкать себя. Он сгибает ноги в коленях и чуть разводит их. Ёсан в мгновение оказывается между ними. Толкается своим членом в руку, приноравливаясь к ритму. Пак поощрительно усмехается. Правая рука Кана прижимается к левому колену Сонхва. Он чувствует прохладу железа. В районе затылка пробегают мурашки. Ёсан раскрывает его ноги полностью, прижимая колени к кровати. Мышцы томно тянет. Черный генерал чуть прогибает поясницу. Он чувствует, как Ёсан большим пальцем придавливает шрам. Прощупывает его. — Хён, — тихо выдыхает Ёсан, заставляя черного генерала сфокусироваться на себе, посмотреть ему в лицо. — Я обещаю поиграть с тобой только, если ты будешь послушным. Ты понимаешь? — Да, — кивает Сонхва. Ёсан же не чувствует внутри никакого отклика. — Подними обе руки вверх, — улыбается Кан. — Но я… — Руки подними. Пак делает еще пару движений и нехотя закидывает обе руки за голову. Ёсан обхватывает левой рукой оба члена вместе. Он наклоняется вперёд. Ставит правую руку над левым плечом Сонхва, плашмя кладет тонкое лезвие ножа на его шею. Старший облизывает губы и чуть опускает подбородок. Глядит своими невозможными глазами. — Не провоцируй меня. — Не то, что? — выгибает бровь Сонхва. Движение руки вокруг членов замедляется. — Я заставлю тебя скулить как последнюю блядь… которой ты, впрочем, и являешься, — дёргает уголком губ в сторону Кан. — Ошибаешься, — фыркает черный генерал. Ёсан по внутренним ощущениям понимает, что его партнёр, скорее всего, прав. Возбуждение соулмейта не дополняет его собственное, создавая правильное сочетание. — Свежо предание, да верится с трудом… Подай смазку. Фрикции плоти о плоть становятся немного болезненными, подтверждая опасения младшего, что он движется не по правильному пути. Сонхва находит смазку рядом с подушкой, открывает её и выдавливает себе на руку, опускает руку и накрывает ей руку Ёсана на их членах. — Разве я… это… про… сил… тебя… сде-лать? — выдыхает Кан, когда черный генерал ускоряет движение по членам. Секунд через пятнадцать он обескураженно не понимает, как они поменялись местами. Сонхва, нависая над ним, ритмично работает рукой по его влажному от смазки члену, иногда ласкает и себя. Дыхание младшего ускоряется, а вскоре срывается на рваные вдохи и выдохи. Сонхва меняет руку на члене Ёсана, а освободившимися пальцами спускается ниже. Находит кольцо мышц и чуть надавливает на него. Ёсан возбужденно закусывает губы и кидает взгляд за взглядом на черного генерала. Он ощущает его уже лучше, но всё равно не до конца. — Хён… — Мм? — Хён… — Что? — Ты мой. — Что? — Ты мой, ты знаешь? — Ёсан чуть морщится, когда чувствует первое проникновение пальцев. — К чему ты клонишь? — Я, так и быть, помогу тебе с Чонхо, ох, — генерал второй звезды правда старается расслабиться. Сонхва чувствует это. — Но ты останешься со мной. И будешь только со мной. До самого конца только со мной. Только моим. — Мы можем поговорить об этом потом? Младший начинает подаваться бедрами вперёд, насаживаясь на два пальца. — Это предложение невиданной… щедрости больше не повторю. Сонхва останавливается и достаёт пальцы. Ёсан недовольно распахивает рот. Черный генерал находит липкий тюбик смазки, выдавливает еще на руку, обхватывает пальцы кольцом вокруг члена младшего и начинает двигать ими настолько быстро, насколько возможно. Кан заходится в немом крике, его брови изламываются, а глаза закатываются. Легкость поселяется в ногах, свои пальцы, что на руках, что на ногах, он почти не чувствует. Все силы, всё его естество — всё стремится вниз живота, связываясь в тугой комок. Он разжимает пальцы и выпускает нож. Прогибается в пояснице, выгибает шею. Вторая рука Сонхва обхватывает его под поясницей. Ёсан хочет ещё хоть как-то натянуться, выгнуться, напрячься, чтобы приблизить оргазм. Ему кажется, что это произойдёт вот-вот… но что-то неуловимо ускользает от него. — П-пожалуйста… — Гляди-ка, кто заскулил, — толкается за щеку языком Сонхва, не прекращая мучать соулмейта. Он сам внутри напряжён до предела. Спасает только то, что голова Кана запрокинута и встретиться с ним взглядом невозможно. Пара мгновений, и он замечает, как морщинка между бровей младшего разглаживается, его бёдра приподнимаются вверх. Он чуть жмурит глаза, а нижняя губа и вовсе искусана. Сонхва же продолжает чувствовать внутри тугой узел. — Я… — Ты. — Я… — Ёсан практически захлёбывается в эмоциях и не может воспроизвести ничего, кроме гласных. Он кое-как обретает контроль над своим голосом. — Не могу… никак… — Расслабься и просто позволь этому произойти, — старший чуть сжимает член партнера в руке и снова принимается двигать рукой. Когда он оглаживает большим пальцем головку, из уст Кана вырывает сиплый стон. — Не ост… блять… Сонхва перекатывает его яички левой рукой, спускается к анусу и снова чуть надавливает на него двумя пальцами. Кан весь как оголенный провод, его немного выкручивает. Сонхва замечает поджатые пальцы на ногах и как сокращаются мышцы живота, а мошонка поджимается ещё сильнее. — Кончай. Глаза младшего, найдя напротив черные глаза Сонхва, вспыхивают от этой короткой команды, отданной строгим голосом. В его голове поселяется пустота. Он кончает, сотрясаясь всем телом. Жмурит глаза, в уголках которых скопилась влага. Ёсан проваливается в темноту, чувствуя руки черного генерала на своих бедрах, руках, плечах. Он почти не понимает, что происходит, но его это не беспокоит, ведь его соулмейт рядом. *** Ёсан не может точно сказать, сколько времени прошло, когда он приходит в себя. Он понимает, что лежит на кровати один, накрытый верхним покрывалом, но при этом чувствует щекотку и тремор внутри. Небольшое волнение. Еле слышный полувздох-полустон срывается с его губ. Генерал второй звезды слезает с кровати и идёт в ванную на звук включенного душа. Он заметил, что его тело чистое — кто-то явно позаботился о нём перед тем, как накрыть покрывалом. Этот вполне осязаемый кто-то стоит под душем, подставив спину под мощные тёплые струи. Его голова наклонена вниз, руки блуждают по груди и плечам. Ёсан заходит к нему под душ и приподнимает двумя пальцами подбородок, заставляя заглянуть себе в глаза. Сонхва снова на несколько мгновений теряется. Он слепо протягивает одну руку вперёд, сталкивается с плечом Ёсана, цепляется пальцами за него. — Ты не дал мне поиграть с тобой, — наигранно обижается Кан. — Это не было нужно ни тебе, ни мне, — спокойно отвечает Сонхва. Он делает полшага вперёд, чтобы совсем убрать голову от воды. — А ты знаешь, что нужно тебе и мне? — Видимо, да, — он пожимает плечами. Чувствует, как Ёсан пробирается пальцами на спину. — Не трогай, пожалуйста. — Думаю, что поэтому Уён и проголосовал против, — Кан перестаёт шкрябать пальцами по иероглифам-шрамам, но оставляет ладони на спине соулмейта. — Он бы не смог клеймить тебя. Если бы он голосовал за, они бы заставили его это делать. — Ты бы смог? — Да запросто, хоть сейчас организую, если ты хочешь, — хмыкает генерал второй звезды. — Что? — Я серьёзно. Если бы ты был на его месте, и я бы сказал тебе, чего я хочу. Что бы ты сделал? -Ты бы, конечно, хотел, чтобы я проголосовал против, не так ли? — Да. Ёсан прижимает черного генерала ближе к себе, смотрит в глаза и касается губами его щеки. — Значит, проголосовал бы против, — он оставляет лёгкий поцелуй на мокрых губах соулмейта. — Всю жизнь бы потом непонятно как мучался… Ну, скорее всего, неочень долго, но, по крайней мере, когда бы мы встретились там… Он указывает головой вверх, имея в виду звёздный небосклон. -… я бы мог честно смотреть в твои глаза. Ты подумал над моим щедрым предложением? Сонхва молчит. — О, так возможность трахать всех направо и налево всё-таки важнее малыша Чонхо? — ухмыляется младший. — Я никогда не трахал никого направо и налево, — хмыкает черный генерал. — Люди почему-то сексуализируют любые отношения. Это странно. — Люди скучные, — пожимает плечами Кан. — Я действительно понимаю, что «Ора» значит для тебя, поэтому не могу просить отказаться от неё, — Сонхва высвобождает правую руку, заводит её за спину и выключает душ. — Я буду с тобой в любом случае. Просто не хочу, чтобы Чонхо страдал. — Пострадает немного, узнает, какие люди на самом деле. Очень ценный урок будет для него, — пожимает плечами Ёсан, выходя из душа. Он протягивает одно полотенце Сонхва и берёт ещё одно для себя. — Мы с тобой и не такое выдерживали… Уён немного поломает его мозги. Правда, если привлечёт Сана, то тут уже возможны разные варианты… Но в любом случае, нанороботы вернут мелкому так пленившую тебя красоту. Черный генерал вытирается и оборачивает полотенце вокруг бёдер. — Нам стоит прекратить сравнивать нашу жизнь с жизнью других, — говорит Пак. — Не думаю, что Чонхо в целом будет ок, даже если они ничего конкретного ему не сделают. Но я не думаю, что Сан способен действительно покалечить Чонхо. — Если только его не надоумит муженёк, — бросает через плечо Ёсан и выходит из ванной. — Давай встретимся с ними. — Вместе? — выгибает бровь Кан. — Они знают, что мы — соулмейты. — Да ёб твою мать, хён, — выругивается генерал второй звезды. — Ты можешь хоть какими-то подробностями своей жизни не делиться с Уён-и? — Чонхо сказал ему, не я. Не думаю, что он сделал это специально, — Сонхва садится на кровати, протягивая ноги вперёд и скрещивая их в районе лодыжек. Смотрит в сторону сумки. — Можешь мне футболку подать какую-нибудь? — Ладно, передам через Сухо, что мы встретимся с ними завтра, — морщится Ёсан. — В пентхаусе будет… — В доме Минги. В сумке — футболка, достань. Под пакетом с твоими водорослями, Ёсан, — качает головой черный генерал. — Хорошо, в доме Минги, — младший кивает и хитро улыбается. — Тебе не будет нужна одежда, хён. Он забирается на кровать с другой стороны и через несколько мгновений оказывается под боком Сонхва. Перекидывает через него одну руку и ногу, потом устраивается на бедрах, упираясь руками в мягкую обивку на стене. Рука черного генерала притягивает его под лопаткой, заставляя склониться ближе. Губы встречаются друг с другом. — Ты уверен? — спрашивает Ёсана Пак, когда они отстраняются, хотя уже видит ответ в глазах напротив. Ёсан кивает, распахивает одной рукой своё полотенце и полотенце Сонхва. Старший в это время левой рукой находит убранную им на тумбочку смазку. — Ты успел кончить сегодня? — спрашивает Кан, протягивая руку между их телами. Сонхва выдавливает смазку ему на пальцы и ладонь. — Потом додрочил в душе. — Бесишь, — хмыкает соулмейт. — Неправда, — Пак приподнимает подбородок и ухмыляется. Чуть бодается лбом о лоб Ёсана. Подаётся вперед, снова прижимается губами к его губам. Потом перемещает губы на щеку, подбородок, под него — на шею. Он чувствует, как внизу живота снова начинает разгораться желание, во-первых, от умелых рук Кана, во-вторых, от эмоций, что передаёт ему соулмейт. Ёсан между делом ловит его глаза. Сонхва чуть прикрывает их. — Не закрывайся, — шипит он. — Я — взрослый человек. Это моё решение. Я так хочу. — Ёсан. — Ты мой, а я — твой. Ты же чувствуешь это, — Кан прижимается своей щекой к его, двигает немного вперед бедрами, потираясь о вставший член Сонхва, размазывая смазку со своего члена по его животу. Черный генерал выцеловывает дорожку по его плечу, сжимая пальцы на пояснице. Проводит пальцами до лопаток, опускается обратно. Ёсан чуть откидывается назад, головой кивает на смазку. Сонхва снова выдавливает её ему на руку. Младший перемещается к его коленям, откидывается на левый локоть назад, расставляет ноги и начинает показательно растягивать себя. Пак гулко сглатывает. Он чувствует усиливающееся напряжение. Видит блеск в глазах Ёсана, как часто он облизывает свои губы. Сонхва смазывает свои пальцы и подтягивает ноги к себе, перегруппировывается и добавляет свой палец к двум, которые уже были внутри младшего. Наклоняется ниже и коротко лижет член Ёсана, который потирается о напряженный живот. Смазка безвкусная, но оседает сладостью на языке. Добавляет ещё один палец. Они двигаются в унисон. Ёсан чувствует, как стенки мышц медленно раздвигаются, принимая четыре пальца, тяжело выдыхает. Внутри его наполняет жар. Он на секунду замирает и вскидывает глаза на соулмейта. Сонхва моментально реагирует и смотрит на него, вопросительно изгибает брови, на мгновение прислушивается к себе. — Всё нормально, — он не знает, для кого это говорит, но Кан кивает, вытаскивает свои пальцы и откидывается совсем назад. Его голова чуть свешивается с кровати. Сонхва начинает методично трахать его уже только своими пальцами, чуть проворачивая, иногда толкаясь вправо-влево. Он отвлекается буквально на полминуты, чтобы открыть упаковку и надеть презерватив. Подтягивает Ёсана к себе. Закидывает его ноги себе на плечи и одним слитным движением оказывается внутри. У Кана вырывается всхлип, которого он и сам не ожидал. Чувство наполненности приносит ему покой и даже странную долю комфорта. Сонхва размеренно двигается в нём, выходя на половину и снова толкаясь вперёд. Чувствует, когда надо немного ускориться или наоборот действовать с оттяжкой. Ёсан ощущает полыхающий в нём пожар, приподнимает голову, но Сонхва и тут играет на опережение — наклоняется ниже к нему, почти складывая пополам, касается кончика носа губами и потом смотрит своими глазами в его. Ёсан тонет. И умирает. И воскресает. И так несколько раз за слишком короткий период времени. Его ноги начинают мелко подрагивать. Пальцы черного генерала оглаживают икры и бёдра. Одна рука забирается между ними, накрывает его член и этого становится достаточно, чтобы Ёсан наконец сгорел окончательно. Он глухо стонет в чужие губы, которые бережно ловят всё, что он готов отдать. Черные глаза напротив не вспыхивают, не загораются. Они остаются прежними, но Ёсан чувствует. — Ты мой, — шепчет ему в губы Пак, не разрывая зрительного контакта, делает несколько движений бёдрами прежде, чем догоняет чужой оргазм. Дожидается, когда член немного опадёт, чтобы выйти. Осторожно опускает ноги Ёсана. Тот облегченно выдыхает и лениво вытягивается. — Мне тепло, — тихо произносит он, пока Сонхва чуть пошатываясь встаёт с кровати, чтобы выкинуть завязанный презерватив в урну. — Мм? — Тепло. Мне тепло, — повторяет младший, проводя ладонями по своим плечам. Пак замирает, потом ложится рядом с ним, притягивая в свои объятия. — Я рад, — он касается губами лба соулмейта. — Я знал, что там всё-таки что-то есть, — Ёсан кладёт свою руку на чернильные разводы своей крови рядом с сердцем Сонхва. — Дыма без огня не бывает. Он смотрит в черные глаза напротив, там всё еще пепел, черный дым и выжженная земля. Сонхва по-прежнему оказывается в ярком космосе на пути к своей единственной сверхновой. Они оба дома.