Нет дыма без огня

Голова Ёсана лежит на правом плече Сонхва, который обхватил его рукой поперек груди и осторожно похлопывает по ней. Генерал второй звезды оглаживает его колено. Бордовый электрокар, за рулем которого — Сухо, стремительно везёт их к дому генерала Сона. За ними следует кортеж из пяти черных электрокаров, в каждом из которых по четыре человека. Кан одет в тёмно-бордовое пальто длиной до середины икры, под которым — воздушная тёмно-бордовая рубашка с рукавами, полностью закрывающими пальцы и торчащими из-под пальто. На нем черные брюки, слишком широкий кожаный камербанд, напоминающий Сонхва корсет и будоражащий что-то внутри. На голове надет черный берет. Над левым ухом приколото несколько наград — сеульский крест, орхидея, инкрустированная рубинами, и цветок лотоса, покрытый эмалью такого же оттенка, что и выглядывающая из-под берета розовая челка. Скрытые рукавами пальцы и ладони оплетены кожаными бордовыми ремнями с железными вставками. Брови, что сейчас немного хмурятся, покрыты ярко-розовыми тенями в тон волосам. Лицо и вовсе кажется нереальным и совсем волшебным, настолько Ёсан постарался над своим макияжем. Черный генерал, напротив, не заморачивался: на нём черные свободные плотные брюки, заправленные в высокие военные ботинки на мощной подошве, черная худи с большим капюшоном, надетая поверх футболки, с отсеками для сантенсу в рукавах, которые одеваются на большой палец, чтобы удерживать холодное оружие в оперативной близости. Сверху накинуто длинное до щиколоток черное пальто. На самом деле, он надеется просто отсидеться рядом с Ёсаном и не влезать в разговор. Когда они оба выходят из электрокара, Минги стоит перед большими дверьми своего дома, специально оставленного только на локальных доступах для этой встречи, и приглашающе разводит руками. Он в удлиненном пиджаке-пальто с лацканами, отделанными бордовым люрексом. Руки затянуты черными кожаными перчатками. — Ёсан-а, ты заставил меня поволноваться, друг, — улыбается он своей кривоватой улыбкой. — Как твой отдых? Пошёл на пользу? Сон кивает черному генералу, который держится в паре шагов позади Ёсана. Минги пропускает Кана в открытые двери, сам идёт рядом, рассказывая что-то, как ни в чем не бывало, отчаянно жестикулируя. Кан только кивает. Сонхва не вслушивается, оглядываясь по сторонам и оценивая обстановку в доме. Людей тут явно прибавилось. Охрана Ёсана остаётся во дворе. В дом за ними заходит только Сухо и остаётся у входа. Сан и Уён стоят около окна на противоположной входу стене, когда они заходят в большую комнату с высокими потолками и бежевыми однотонными стенами. Тут паркетный пол и на одной из стен настоящий камин, который чуть потрескивает. Рука Сана касается спины мужа, но опускается, как только они видят, что Минги не один. Сан садится посередине большого стола, Уён садится по его правую руку, Минги — по левую. Сонхва покорно дожидается, пока Ёсан перестанет греть руки у камина и сядет за стол напротив Сана, сначала сняв пальто и оставив его на оттоманке рядом с камином. Черный генерал кладёт своё пальто на стул рядом, когда садится напротив Уёна. Они встречаются взглядами. Пак просто смотрит вперёд. Его лицо безэмоционально, ни одна черта или мышца не двигается. Уён всматривается в его черты лица, закусывает нижнюю губу, но ничего не говорит. Переводит взгляд на Ёсана. Кан путешествует взглядом между Саном и Минги, смотрит на Уёна, потом снова возвращается к Чхве. — Слушаю вас внимательно, — медленно говорит он. Минги громко сглатывает и косится на Сана. Сонхва замечает, что его зрачки расширены и заполняют почти всю радужку. За окном сумрачно, но тёмная макушка Сана выделяется на фоне светлой тюли. — Настало время снова поднять вопрос автономии для нас, — отвечает генерал второй звезды Чхве. Его плечи затянуты в плотную бордовую рубашку, застёгнутую на все пуговицы. Черный галстук двойным виндзорским узлом подпирает кадык. Волосы крупными волнами убраны назад. Светлая прядь отливает платиной над левым виском. — Так вы автономию хотите? — хмыкает Кан. — Конечно, хоть прямо сейчас. Повисает молчание. — Вы думали, вас кто-то будет держать в Ateez после вашей выходки? — Ёсан скалится, надменно приподнимает брови. — Можете оставить себе всё, что сами завоевали… Только боюсь, это существенно меньше, чем вы думаете. Госпожа Ким подготовила сверки. Можем прислать. Если у вас есть, что прислать в ответ — мы готовы рассмотреть. — Ёсан-а, ты видимо, думаешь, что пришёл сюда договариваться, — качает головой Сан. — Но это не так. Всё, что мы перевели на себя — остаётся у нас. Мы дадим тебе возможность обустроить свою жизнь где-то за пределами острова Сеул. — Спасибо, ценю, — холодно парирует Кан. — Да только прикипел я как-то к этой земле. Знаешь, родина, бизнес, все дела… Да и устраивает меня тут всё. Так что, может, вы сами воспользуетесь своей идеей и свалите куда-нибудь? — Я сейчас серьёзно с тобой разговариваю, — хмуро говорит Сан. Его пальцы скрещены в замок и лежат на столе. С лица сидящего напротив него мужчины не сходит дежурная улыбка-ухмылка. Это начинает подбешивать. — Не припоминаю, когда мы с тобой несерьезно разговаривали. Тебе твоя сучка совсем мозги вытрахала? Чхве расцепляет руки и сжимает кулаки. Сонхва замечает шумный выдох Уёна. — Не начинай… — шипит Сан. — А ты и повёлся, Сан-а, — Кан задирает подбородок, оценивающе скользит взглядом по Чхве снизу вверх и обратно. — Что тебя не устраивает? — Ты не считаешься с нашим мнением… — По какому вопросу? — Что? — По какому вопросу я не считаюсь с вашим мнением? Минги захотел север, мы сели и сделали план, я дал вам людей, север наш… Ты захотел «Лик» — у тебя есть «Лик». Ну, косякнул, да бывает. Ну, наорал я на тебя. Тоже бывает. Но я не вмешиваюсь в твои дела, не перенастраиваю доступы к вашим мощностям… Если вас не устраивают проценты, которые я беру… так это финансовый вопрос. Готов обсудить. Это точно не стоит того, чтобы пытаться подкупить людей из моей личной охраны… Они не занимаются финансами. Они сейчас вообще ничем не занимаются, — Кан дёргает уголком губ вправо. — Сложновато мёртвым чем-то заниматься… Мнение ваше я не учитываю… Так вы мне его озвучьте хоть раз. Нормально озвучьте. Не в виде непонятных фраз по пьяни. Я учту. — Ёсан-а, мы устали от твоих запредельных амбиций и завышенных ожиданий. Нам всего достаточно… Мы бы хотели спокойно заниматься каждый своим делом, — говорит Чхве. — Именно, потому что вы устали от меня, вы решили меня убить? Не поговорить, а сразу убить? Серьезно, Сан-и? Минги-я? — генерал второй звезды Кан Ёсан смотрит на своих давних друзей. Когда больше недели назад он ехал к Сонхва, думал, что хвост ему кажется. На юге думал, что хвост от полиции. Но когда он вышел из квартиры Пака утром, сел на мотоцикл и минут через семь, летя на огромной скорости на виадуке осознал, что теряет управление, сомневаться перестал сразу во всём, что подкидывала ему паранойя. — Ёсан-а, не было такого, — улыбается Минги. — Твоя фантазия опять разыгралась… Мы рады, что ты наконец отдохнул и вернулся к нам. Мы можем всё обсудить и найти решение, которое устроит всех. — Да делайте, что хотите. Верните мои мощности и уёбывайте на все четыре стороны, — выплёвывает Кан и вперивается взглядом в Сана. Тот смотрит в ответ. Замечает все старания Ёсана, позволяющие его лицу выглядеть неземным. Он видит, как напряжена его шея, покрытая мурашками. Чхве знает, что друг пытается контролировать свои эмоции, а значит — его тело медленно остывает. Минги из-за этого и вспомнил про камин, попросил своего управляющего разжечь его. Конечно, плечи под струящейся бордовой тканью выглядят потрясающе, но ему не стоило снимать пальто. На Ёсана приятно смотреть. Всегда было приятно. Ещё тогда, когда его волосы были темно-русыми, а сам он носил самую обычную солдатскую форму. Необычный ребёнок, про которого по Академии сразу поползли дурацкие слухи из-за цвета волос. Им было по двенадцать. Минги сказал Сану, что, наверное, Ёсан — просто потрясающий, если про него так много говорят, и что им обязательно надо познакомиться с ним. — Мы остаёмся здесь, — наконец отвечает Чхве. — Ateez устала от тебя. Нам нужен новый лидер. — Им, конечно же, будешь ты, — на губах Кана появляется чеширская улыбка. Сан неоднозначно кивает. — Логично. Вряд ли Минги справится. Он даже сейчас под кайфом… Генерал Сон отводит взгляд в сторону. Он вообще не хотел тут быть. Его всё устраивает. Ему неприятно видеть своих друзей в такой ситуации. — Да только, Сан-и… Лидер должен быть лидером, а не марионеткой шлюхи с цветными волосами… Сонхва замечает поджатые губы Уёна, как напрягаются его руки под столом. Скорее всего, сжал кулаки, выпивается ногтями в ладони. Секунда — и небольшой заточенный нож-перо падает на стол между Чхве и Каном. Ёсан успел отбить его рукой. — Серьёзно, Сан-а? — выгибает бровь Кан. — На правду не обижаются… — Ещё скажешь что-то подобное, и я отрежу твой язык, — шипит Сан. — Твоё право, — соглашается мужчина с розовыми волосами. — И жизнь мою забрать вправе только вы с Минги. Как и я — ваши. Он медленно поднимает руку к берету, касается пальцами орхидеи, креста и лотоса. Сон и Чхве следят за его пальцами. Они знают, что он имеет в виду. Клятва. Минги и Сан выходили Ёсана после ледяного сна. Это было сложно. Особенно с учётом того, что никто им не разрешал этого делать. Им приходилось совмещать миссии с заботой о друге, которого стандартно раз в два дня кто-то из руководство пытался отключить от системы жизнеобеспечения. Ёсан нашёл Минги после освобождения Сеула на одной из улочек в Каннаме. Они с Саном три дня разыскивали своего друга и брата после окончания боёв. Они не раз спасали друг друга на заданиях — Ёсан успел предупредить Чхве, что за ним отправили ассасина. Минги как-то перехватил предназначавшийся Сану метательный нож. Возможно, они были квиты к этому времени, но они поклялись друг другу, что, если поймут, что в какой-то момент перейдут черту, стать судьями для одного из них могут только двое других. — Сан-и, брат, — выдыхает Ёсан. — Это того стоит? Минги-я?.. Кан переводит взгляд с одного на другого. — Вы мои братья. Не дети. Вы стоите рядом. Всегда рядом, — произносит он. — Если вы решили, что моё время уйти. Я уйду. Мне надо знать, что с Ateez всё будет в порядке, и вы позаботитесь обо всём. — Ты серьёзно? — Чхве чуть склоняет голову и недоверчиво сканирует Ёсана взглядом. — Если вы считаете, что я не справляюсь и моё время уйти, значит так и есть, — отвечает Кан, а Минги замечает, как дёргается его плечо. Одно то, что он так долго сидит и разговаривает с ними, — уже большое достижение. — Ты хочешь встать во главе триады, Сан-а? Хорошо. — А если не я… — Ты или Минги. Решайте сами, — обрывает его Кан, переводя взгляд от одного к другому, полностью игнорируя сидящего с их стороны третьего человека. — Но… — Ateez — наша семья. Пришлым тут не место. — Ты не прав. — Не прав? — вскидывает подбородок Ёсан. — Я не прав?.. А кто прав?.. Твоя ночная кукушка, что капает тебе на мозги? Вы может ещё, блять, позовёте девочек и мальчиков Минги, соберете консилиум? Шлюх-совет?.. Я не буду повторять: кто-то из вас двоих… Блять, либо ты, Сан, наконец становишься мужиком, вытаскиваешь свои яйца из тисков этой… Кан делает виньетку рукой в сторону Уёна. — …Либо ты, Минги, заканчиваешь с синтетикой и алкашкой, и приходишь в себя… Будет не так весело, но оно того стоит, — хмыкает Кан. — Ну либо вы оба перестаёте ебать мне мозги прямо сейчас, и мы начинаем обсуждать по-настоящему важные вещи. — Почему тебе так… — начинает Уён. — Рот закрой. — Я не бу… — Закрой свой поганый рот, дрянь, — глаза Кана становятся чуть больше, брови сведены к переносице. Он чуть сжимает пальцы на руках. — Да, вопрос. Забыл совсем. Где Чонхо? Что вы, придурки, с ним сделали? Минги удивлённо смотрит на Сана. — Что такое, Минги-я? А ты не в курсе? — усмехается Ёсан, откидываясь на спинку стула. — Тут парочка Чон-Чхве решила, видимо, разнообразить свою супружескую жизнь… Это же надо настолько друг друга заебать, чтобы позариться на макнэ… — Сан-и, это ведь… — Да, блять, дома он у себя. Просто запер его. Ёсан-а, не пытайся настроить нас против друг друга, — хмурится Чхве. — Ему, значит можно, а мне нельзя? — улыбается Кан, подмигивает Сану. — Так нечестно… Сан-и, ты скажи, что нужно сделать, чтобы мне тоже можно было вести себя так, как ведёт себя твой супруг… Поверь, я постараюсь получше. Хотя ты у нас на память никогда не жаловался. Ёсан многозначительно вздёргивает брови, облизывает губы. Уён, ни на кого не смотря, встаёт из-за стола и выходит в боковые двери зала. — Наивный ребёнок, — бормочет себе под нос Кан. — Теперь мы можем уже обсудить дела? Сан всё еще смотрит вслед мужу. — Тебе обязательно было… — А что? Нет, подожди, подождите… вы всерьёз думали, что я позволю чужому встать во главе триады? — искренне удивляется Ёсан. — Он — не чужой. — Он пришлый, чужой, не наш. — Он — мой соулмейт, — произносит Сан и смотрит сначала на Ёсана, потом на Сонхва. — Он — тогда тоже чужой. Пусть уходит. — Согласен. Раз это семейные дела, — по-гиенски поддакивает генерал Сон. — Нет. — Да блять, твои двойные стандарты… это то, о чём я говорил… Тебе можно всё, ты ставишь себя выше нас и делаешь вид, что не замечаешь этого, — в конце Сан понуро вздыхает. — Твой соулмейт настроил нас против друг друга, хотел занять моё место и причинить вред нашему макнэ, на которого у меня, как вы оба знаете, большие планы, — перечисляет Ёсан, наклоняясь к столу и кладя на него руки. — Моему соулмейту хотя бы хватает мозгов молчать. Пак усмехается, дергая правым уголком губ вверх. — Так это правда… — смотрит на них Минги. — И как? Как оно? Ты чувствуешь что-то новое?.. — Минги, потом посплетничаете, блять, — морщится Чхве. Снова бросает взгляд в сторону дверей, в которые вышел Уён. — Да становись ты уже во главе триады, Сан-а, — тянет Кан, прослеживая его взгляд. — Просто не попадайся на его удочку. — Ты сейчас серьёзно? — Почему бы и нет… Я… Мы займёмся «Орой», — он кивает в сторону чёрного генерала. — Мне будет нужна ваша помощь с ней. — Конечно, — кивает Минги, широко улыбаясь. Его глаза становятся похожи на полумесяцы. Оба, и Сан, и Ёсан поднимают руки к лицу, пряча смешки. — Я сейчас принесу хороший коньяк… Надеюсь, что с «Орой» наебнётся хотя бы часть Совета… — План, во всяком случае, такой… — пожимает плечами Кан, смотря в спину Сона, который выходит в двери, через которые они заходили, и поворачивается обратно к Чхве. — Сан-а… Он протягивает правую руку вперёд, подтягивая рукав. Чхве смотрит на увитую ремнями с железными вставками руку. Протягивает вперёд свою правую, быстро пробегает пальцами по ремешкам и ловит пальцы Кана своими. — Давно я не видел их на тебе… Настолько меня испугался? — хмыкает Сан. — Так не зря, — Ёсан кивает на лежащий на столе нож-перо. — Он бы совсем чуть-чуть задел щёку… — Я знаю. — Твоим нанороботам потребовалось бы минуты две, — Чхве встаёт, тянет друга на себя, заставляя встать и его. Тянет ещё ближе, пока они не сталкиваются лбами. — Прости, брат. — Сначала ты меня. Сонхва весьма рад появлению Минги и его камердинера, который завозит в зал целый мини-бар. Всё начинается с воспоминаний, потом они обсуждают «Ору», потом текущие дела… В какой-то момент на коленях Минги, который полулежит на оттоманке оказывается сразу две молодых девушки с длинными волосами. Одна — с ярко-синими, другая — ярко-жёлтыми. Появляются закуски. В зале становится больше людей. Тут их охрана, Сухо, люди из команд Сона и Чхве. Лёгкая музыка. Даже несколько раз для них танцует какой-то коллектив из пяти человек. Но Сонхва ловит себя на том, что чувствует внутри гнев. Очень сильный гнев. И это чужая эмоция. Не его. Черный генерал оглядывается по сторонам, чокается со стоящим рядом Чхве, залипшим на танцовщицу слева в первом ряду. Её тело откровенно двигается в ритм этнического техно. Сонхва касается бокалом губ, но не пьёт. Снова оглядывается. Ёсана нигде нет. Пак показывает Чхве жестами, что он отойдёт на минуту, и быстро находит путь к боковым дверям. Ему хочется ломать, крушить всё и всех, кто, не дай бог, попадётся на его пути. Черный генерал судорожно выдыхает и смотрит вглубь себя. Сосредотачивается на себе, отторгая чужие и чуждые ему эмоции. Он слышит глухой звук удара и спешит в его сторону, потому что помимо гнева начинает чувствовать восторг и удовольствие, а значит Ёсана нужно как можно скорее остановить. *** — Где же ты… — Ёсан выходит из зала в боковые двери, как только понимает, что все там прилично нажрались, и его отсутствие останется незамеченным. Его разговоры ещё не закончились. Ему ещё надо поставить на место своего секретаря. Он находит Уёна сидящим на мягкой скамье в одном из коридоров. Лопатки, плечи и затылок прислонены к стене, руки скрещены на груди, глаза прикрыты. Когда он слышит звук шагов, то распахивает их и поворачивает голову.  — Не меня ждёшь? — улыбается Кан, тут же превращая улыбку в недовольную гримасу, закусывая изнутри левую щеку. Уён успевает подняться на ноги, пока генерал второй звезды приближается к нему. — Тск-тск-тск, Уён-а… — качает головой Кан. — Какой просчёт. Чон делает несколько шагов назад, но не успевает. В реальности он всегда ему проигрывает. Им всем. Зато ему нет равных в Сети. Они все это знают. Уён нервно сглатывает. — Хочешь узнать, где ошибся? — Ёсан дёргает его за подбородок вверх, впрочем, не удерживая. — Такая штабная блядь, как ты, не знает, что такое братство. Тебя никто не заботит, кроме самого себя. Ты превратил Сана в тряпку и позволяешь вытирать о него ноги. А сам удивляешься, почему сегодня он позволил мне вытереть ноги о тебя?.. Кан толкает Чона к стене, больно ударяя в плечо. — Тебе следовало сначала научить их быть лидерами, мразь, — Ёсан одной рукой перехватывает горло Уёна. Тот чувствует холодные железные бляхи и горячее трение кожаных ремней. — Думаешь, что встанешь на моё место только, потому что научился дёргать за ниточки своего соулмейта?.. Тебе никогда… слышишь, никогда не быть наравне с нами… Ещё один раз ты проебёшься… Я пущу тебя по кругу в реальности. И не буду никого останавливать, ты слышишь меня?.. Чон хрипит, судорожно пытаясь отодрать чужие пальцы от своей шеи. Его глаза чуть закатываются. Лицо краснеет. Кан только тогда опускает его на пол. Уён закашливается, склоняется почти пополам, упираясь макушкой в живот генерала второй звезды. Ёсан хватает его за идеально фиолетовые пряди на затылке и поднимает чужое лицо ближе к себе: — Ты поможешь нам с «Орой», — он дожидается, пока младший несколько раз кивнёт. — И будешь послушным. Если ты попробуешь хоть что-то выкинуть, или хоть как-то повлиять на своего мужа… то займёшься чем-нибудь достойным твоего статуса партнёра главы семьи… Садоводством там, детьми, образованием… — Н-не надо… — Что не надо?.. Не хочешь прозябать дома?.. А что?.. Будешь строить из себя идеального домашнего мальчика, — Ёсан наклоняется ближе к его левому уху, касается его губами, облизывает ушную раковину. — Сокровище. — Пре-прек… прекрати… — «Ору» тебе подавай? — Кан встряхивает своего секретаря за грудки. Тот откидывается обратно к стене, пытаясь хоть как-то создать дистанцию между ними. — Так работай, блять… А не интриги плети, сука. И, да… отъебись от Чонхо. Уён коротко вскидывает взгляд на Ёсана и вдруг сумасшедше улыбается. Сумасшедше, потому что в тот момент, когда Кан слышит хриплое: — Кто тут ещё кого за ниточки дёргает, — он думает, что только потерявший рассудок идиот может ему сказать такое. Уён зажмуривает глаза. Справа от лица по стене расходятся лучи трещин от выемки, куда впечатался кулак Кана. — Я всё время забываю, что ты любишь пожёстче, — скалится Ёсан, пробегая пальцами левой руки по груди Чона, вырывает верхнюю пуговицу из черной жилетки секретаря. Потом ещё одну. — Ты не посмеешь. Кан только смеётся, накрывая указательным и средним пальцем правой руки рот Уёна. Давит на его пухлые губы, оттягивает нижнюю. — Если тебе так было нужно моё внимание, ты мог просто попросить, — Ёсан распахивает жилетку и стягивает в кулак на животе ткань белой рубашки. — Ты же знаешь, что я ненавижу белый… С этими словами он проталкивает в рот Чона два пальца. Уён давится, слюна начинает непроизвольно стекать по подбородку. Он жмурит глаза. — Ну-ну, подотвык ты, я смотрю, — неодобрительно качает головой Кан, толкаясь пальцами в чужой рот. — Надо будет мне снова заняться твоим воспитанием… Он легонько ударяет пальцами по губам, собирает в ладонь щёки Уёна. — Как только начнёшь плакать, я закончу, — улыбается генерал второй звезды. Чон упрямо трясёт головой из стороны в сторону, отчаянно сопротивляясь чужой руке на его лице. Левая рука Кана начинает давить в его солнечное сплетение. — Ты у нас только и годишься, что играть с теми, кто слабее тебя… Попробовал выйти на новый уровень и тут же сдулся, Уён-и… Ёсан жестко фиксирует лицо Чона в своей руке, другой пережимает его шею и смотрит ему в глаза: — Ты. Пригретая. На. Груди. Гадюка. — после каждого слова Уён чувствует затылком стену. — Только. Еще. Раз. Попробуй. Что-то. Выкинуть. Я. Тебя. Уничтожу. — Нет, — слишком резко и властно раздаётся в коридоре. Чон чувствует, что падает на пол. Возможно, он сползает по стенке. Он не способен вдаваться в такие детали. Он только понимает, что свободен и сидит на полу на согнутых ногах, которые немного покалывает от напряжения. Уён поднимает голову и видит черного генерала, который одной рукой обхватывает талию Ёсана поверх кожаного ремня, другой с нажимом опускает его правую руку вниз. Его губы быстро шевелятся рядом с ухом Кана, торчащим из-под черного берета. Генерал второй звезды на пару мгновений прикрывает глаза. Что-то тихо произносит. Уён не в состоянии разобрать из-за шума в ушах. Его сердце бьется слишком громко и слишком быстро. Ёсан кивает головой. Его взгляд снова фокусируется на Чоне. — Скажи «спасибо» моему черному генералу, — от того, как он выделяет это «моему», Уёну выть хочется. Кан в принципе мог не тратить своё время на все эти удары и иные экзерсисы. Ему в целом больше можно ничего не делать. Можно просто вот так, стоя, откинувшись на грудь Пака, смотреть на него сверху вниз и уничтожать. Одним взглядом. Одним словом. — Ты у него в неоплатном долгу. — Я в курсе, — хрипит Чон и, держась за стенку пытается подняться на ноги. Получается неочень, но он с горем пополам встаёт. Смотрит в глаза Сонхва. Тот отрицательно качает головой, как будто предугадывая, что Уён собирается сделать. Хотя, почему «как будто»? Они слишком долго знают друг друга. — Большое спасибо, генерал Пак-ним, — сипит Чон, низко кланяется, шипяще выдыхая. Разгибается. — Долг могу вернуть натурой. — Ты бессмертный, что ли… — шипит Ёсан, подаваясь вперёд. — Уён, хватит, — серьёзно произносит Сонхва. — Тебе лучше вернуться и найти своего мужа. Черный генерал плотнее прижимает Кана к себе. — Иди, — мужчина кивает в сторону зала. Чон очень не хочет оставлять Пака с таким Ёсаном, но он надеется, что Сонхва знает, что делает. Пока Чон удаляется в сторону зала по коридору, генерал второй звезды выбирается из расслабленной хватки соулмейта, медленно идёт вслед за Уёном. Сонхва наблюдает за ним, прислушиваясь к ощущениям. Внутри словно бушующий океан. Волны накатывают одна за другой. Гнев, торжество, разочарование, злость, превосходство. Черный генерал смотрит на носы своих ботинок. Его соулмейт останавливается, оборачивается. Сонхва кожей чувствует, как чужой взгляд цепляется за его волосы, нос, подбородок, шею. Чувствует чужое желание, нужду самоутвердиться, обрести власть над кем-то. От этого желания хочется бежать. От человека, который его испытывает, хочется бежать. Сонхва поднимает подбородок так, чтобы он был параллельно полу, расправляет плечи и смотрит Кану в глаза. Он привык так встречать любой бой. Даже тот, который уже проиграл. Ёсан надвигается на него. — За мной, — бросает он, проходя мимо и почти чеканя шаг, словно на плацу. И черный генерал следует за ним. Чужое буйство вперемешку с вожделением создают безумный коктейль. Сонхва честно не понимает, как можно контролировать себя, переживая такое в полную силу. Его глаза бегают по чужой спине, шее, затылку, спрятанному под беретом. Около дверей на лестницу, ведущую на второй этаж, Ёсан вылавливает обслугу и интересуется, какая спальня приготовлена для него. Молодой парень что-то лепечет в ответ, стараясь осторожно скинуть чужую руку со своей талии. — Третья в восточном крыле, генерал Кан-ним, — слышит Сонхва. Ёсан кивает и приглашает Пака за собой. Они поднимаются по лестнице. Шаги тонут в ворсе тяжелого ковра песочного цвета, удерживаемого золотыми перемычками. Свет на втором этаже приглушён, но его достаточно, чтобы Кан свободно ориентировался. Черный генерал уже догадался, что младший заучивает планы всех зданий, в которых когда-либо бывает. Это полезная привычка. Показательно свидетельствующая о его паранойе. Сонхва успевает выставить блок рукам Кана, как только оказывается в спальне — по другую сторону от двустворчатых дверей от пола до потолка. Видимо, тот планировал поднять его за горло, как совсем недавно держал Уёна. — Ну, наконец-то… — фыркает Ёсан, потирая ушибленную правую руку о бедро. — Что это было?.. — Тебе не стоит… — Тебе не стоит, — строго смотрит на соулмейта генерал второй звезды, останавливая его. Он проходит вперёд и садится на диван, широко расставив ноги. Сонхва чувствует чужое бурлящее недовольство и нетерпение. Ёсан подносит к глазам левую руку, закатывает рукав выше. Долго ищет начало ремней, поддёргивает его, возится с застёжкой. В итоге вытягивает руку перед собой. — Сними. Сонхва выгибает бровь, но подходит к нему и уже собирается взять руку соулмейта в свою, как та хватает в кулак его за толстовку и резко дёргает вниз и к себе. Правая нога Кана умело подсекает его ноги, заставляя упасть на колени. Ёсан ухватывает кофту второй рукой и подтаскивает черного генерала ближе к себе. — Вот теперь всё верно. Можешь снимать, — он протягивает сначала левую руку. Когда Сонхва разбирается со всеми ремешками на ней, Ёсан счастливо выдыхает и разминает руку и пальцы. Протягивает правую. Левой зарывается в его волосы. Гладит Сонхва по голове, водит круги пальцами, чуть надавливает. Черный генерал вынужден признать, что его начинает вести. Его голова следует за чужой рукой. Когда правая рука Ёсана высвобождается из железно-кожаного плена, она тоже оказывается в его волосах. Генерал второй звезды заставляет его закинуть голову назад, водит пальцами по лбу, щекам, подбородку, вискам, спускается к шее, чуть сдавливает ее у основания. Ёсан наклоняется к нему, засасывает нижнюю губу. Пак открывает глаза и приветствует звездный свет напротив. Кан разлучает их губы. — Ты сам сказал, что будешь вместо него, — хмыкает он. — Это не то, что я сказал, — Сонхва возвращает шею в привычно положение. Сглатывает. «У тебя есть я. Тебе это не нужно. «Ора» скоро будет твоей. Я твой. Ты мой. Успокойся. Хватит.» — Я не настолько идиот, чтобы верить тебе. Черный генерал усмехается себе под нос. Ёсан, пытающийся не реагировать на то, что он так отчаянно хочет слышать от него, — самое забавное зрелище в мире. Кан тянет черную толстовку вверх. Сонхва поднимает руки, позволяя раздевать себя. Под толстовкой плотная черная футболка. Толстовка, чуть звеня, отправляется в угол дивана — поверх снятых ремней. Ёсан снимает берет, кидает в ту же сторону. Его длинные пальцы находят сзади молнию на ремне. — Не снимай, — выдыхает Пак. Брови Кана понимающе изгибаются, он закусывает губу. Откидывается плечами на спинку дивана, выставляя ноги вперед. Проводит правой рукой по своей промежности, крепко сжимает себя через плотную ткань брюк. — Думаешь, что готов?.. — генерал второй звезды нарочито медленно проводит рукой по молнии на брюках. — Ты же чувствуешь, что мне нужно. Что нам нужно. Сонхва кивает, не отрывая взгляда от пальцев соулмейта. Он отчаянно хочет заменить их своими, а лучше языком и губами. — Помоги, — Кан расстегивает брюки, приподнимает бёдра, стягивая черную ткань. Сонхва помогает избавиться от них окончательно, снимая обувь, носки и стягивая брюки с коленей и лодыжек. Член Ёсана только-только начинает затвердевать. Пак облизывается и наклоняется вперёд, проводя ладонями по коленям соулмейта, но чужая хватка на остром подбородке заставляет его замереть. — Подчинение, Сонхва. Полное подчинение, — медленно проговаривает Кан. Его вторая рука начинает неспешно поглаживать член. — Хочу трахнуть твой рот. Посмотри на меня. Ты понимаешь, что я говорю? Черный генерал кивает, чувствуя, как пальцы Ёсана поглаживают его по щеке и под подбородком, словно котёнка. Он инстинктивно тянется к этой ласке. Кан улыбается. — Ты всё ещё в состоянии вырубить меня, если что-то пойдет не так? — интересуется он, словно между делом. — Да, да, я помню, — заставляет на мгновение сфокусироваться свой мозг Пак. — И «нет» значит «нет». — Да, всё верно, — кивает Ёсан. Он перестаёт ласкать свой уже почти полностью вставший член, наклоняется вперёд и оставляет поцелуй на лбу Сонхва. Смотрит ему в глаза. Они синхронно кивают друг другу. Лицо Ёсана меняется — он словно отпускает себя. Если бы можно было облечь амбициозность, властность и искушение в скульптуру, то ей бы стал он. Мужчина подтягивает Сонхва ещё ближе к себе, оттягивает его голову за схваченные на затылке волосы, фиксирует на уровне своего члена, который перехватывает у основания, чтобы провести головкой по чужим губам. — Открой рот. Сонхва послушно распахивает губы, пытаясь расслабиться и дышать носом. Кан нажимает на его затылок, потом за волосы двигает его головой. Всё, что нужно делать его соулмейту держать расслабленный рот открытым и дышать. Когда Ёсан считает, что Сонхва отлично с этим справляется, он вытаскивает член. Поднимается с дивана. Смотрит на старшего с высоты своего роста. Его губы припухли и пошло блестят от слюны и естественной смазки. Пак ловит ртом воздух, облизывает губы своим блядским… — Язык. Вытащи язык. Он пару раз несильно хлопает членом по длинному чуть заострённому языку. Снова толкается головкой в рот черного генерала. Кладет обе руки ему на голову, надавливает, заставляя того принять весь член и уткнуться носом в кожу на лобке. Он дожидается, пока партнёр не начинает давиться и задыхаться, ждёт ещё несколько мгновений и оттягивает его голову назад, даёт набольшую передышку и начинает всё заново. Второй, третий раз… Больше он не выдерживает, начинает несдержанно толкаться в горло Сонхва, глаза которого стали почти стеклянными. В голове черного генерала нет ни одной мысли. И это настолько охуенно, что он и сам не понимает, чего так боялся. Пак чувствует, как в горло попадает тёплое семя. Чужие руки держат его голову, заставляя проглотить вязкую жидкость. Пальцы Кана осторожно пробегаются по его губам после. Губы немного саднят. — Не двигайся, — говорит Ёсан. Он обходит Сонхва и исчезает из его поля зрения. Когда он через какое-то время возвращается, на нём уже нет рубашки, макияж смыт. Он оставил пояс. Сонхва почему-то кажется, что он стал сильнее сдавливать талию соулмейта. Прекрасные чуть нависающие над камербандом ребра Кана отзываются болезненным возбуждением в паху черного генерала. Ёсан гладит его по голове, бросая «молодец». Внутри Сонхва всё переворачивается. Он столько раз проделывал всё это с другими. Он несколько раз пробовал бывать снизу, пытаясь забыться, вытрахать из себя ненужные мысли и эмоции, но ничего не получалось. Люди, с которыми он был, были слишком слабы. Он слышит резкий щелчок пальцами у своего носа. — Я не разрешал тебе думать, — шепчет Кан в правое ухо и прикусывает мочку. Целует под ухом, опускается ниже. Кусает основание шеи, оставляет очень больный укус на плече, растягивая ворот футболки. Тянет футболку вверх. Сонхва это не нравится. Ёсан стоит за его спиной. Сними футболку, и он увидит, кем является черный генерал на самом деле. Ёсан дергает футболку сильнее. Сонхва прижимает руки к телу. Трус. Ёсан опускается на колени позади него, обхватывает руками его талию. Ведёт носом по задней части шеи, зарывается в волосы, вдыхает. Его пальцы закатывают футболку всё выше и выше. Руки черного генерал безвольно повисают вдоль тела. Слабак. — Подними руки, — горячий шёпот в левое ухо. Сонхва смотрит на свои пальцы, длинные ладони, худые запястья. Убийца. Черный генерал поднимает руки вверх. Ёсан быстро успевает сдернуть черную ткань с его плеч. Его руки возвращаются на обнаженную талию. Правая рука ныряет ниже под резинку штанов. Пальцы проводят по члену. Сонхва шумно выдыхает, чувствует поцелуй на правой лопатке. Предатель. Он передёргивает плечами. Кан замечает, как кожа на шее покрывается мурашками. Сам он холода не чувствует. К нему снова вернулось тепло, а сейчас он и вовсе жарится в огне соулмейта. Там желание вперемешку со стыдом. Восхитительно. — Поднимайся. Сонхва осторожно поднимается на ноги, по которым начинают бегать сотни иголок. Затекли. Он оступается. Ёсан успевает поддержать его. Он тянет за резинку брюк, заставляя иди за собой. Ноги немного заплетаются. Ёсан приводит его к кровати, с которой снято покрывало, поверх положено большое мягкое махровое полотенце тёмно-бордового цвета и ещё одно поменьше. На втором Сонхва замечает несколько ножей, ножницы, фиолетовое дилдо средних размеров, несколько колец, пробок и бутылочек одинакового размера, но с разноцветными этикетками. Он замирает. Соулмейт переплетает их пальцы и заглядывает ему в глаза. — Всё хорошо? Сонхва с задержкой кивает, смотря на Ёсана. Тот высвобождает одну руку, мягко гладит его по щеке. Целует в губы. — Ты сейчас будешь лежать на спине. Я ничего больше не увижу. Пак чувствует благодарность. Он раскрывает губы, но Ёсан останавливает его пальцами. Отрицательно качает головой. — Ложись. Сонхва устраивается на полотенце. Оно мягко щекочет шею, плечи, поясницу. Черный генерал обожает это ощущение. Ёсан берёт что-то сбоку, и мужчина чувствует, как к его животу прикасается холодное железо. Его пробирает до мурашек. Он поджимает пальцы не левой руке. Прикрывает глаза. Вбирает воздух носом. Генерал второй звезды осторожно ведёт на удивление широким лезвием ниже к его брюкам. — Лежать! — рыком реагирует Ёсан, когда Сонхва распахивает глаза и вскидывает голову и плечи. Он понимает, что Кан режет его брюки и белье ёбаными ножницами. Расточительство. Безумие. Соулмейт легонько щелкает его по носу. — Я запрещаю тебе думать. Когда Сонхва кивает, младший возвращается к своему импровизированному кружку кройки и шитья. Черный генерал чувствует нижнее лезвие ножниц то тут, то там на своих ногах. Из-за отсутствия одежды становится чуть прохладнее. Ёсан снимает его обувь, разрезает носок на левой ноге. Проводит пальцами по лодыжке с выделяющимися венами. Замечает круглые шрамы — от гвоздей. Штук семь. Восемь, поправляет он себя, присмотревшись. Когда со вторым носком покончено, генерал второй звезды собирает все обрезки и уносит их, оставляя Сонхва лежать одного. Черный генерал пользуется моментом, накрывая рукой возбужденный член, размазывая каплю смазки с головки. Ему ведь никто не запрещал… — Продолжай, — вернувшийся Кан останавливается между его ног и следит за движениями руки на члене потемневшими глазами. Наклоняется, берёт что-то в руку. Добавляет свои пальцы к пальцам Сонхва, который тихо стонет, закатывая глаза. Он так близко. Черный генерал чувствует непривычно давление у основания члена. Немного покалывает. — Бля-ять, — выдыхает он, понимая, что Кан надел на его член кольцо. — Ёсан… Я не смогу… — Сможешь, — Кан ласкает пальцами только кончик головки. Сонхва этого чертовки мало. Он приподнимает бёдра вверх. Ёсан смеётся. — Пожалуйста… — Слишком рано. — Ёсан. — Ты всё ещё в состоянии думать, — качает головой Кан. — И помнишь моё имя. Рано. Ляг спокойно. Не двигай бедрами. Да. Дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вот так. Вдох. И выдох. Молодец. Сонхва снова чувствует мурашки — на этот раз между лопаток. Кан берёт в руки бутылёк со смазкой, выдавливает немного себе на пальцы. Садится сбоку от Сонхва, подтягивает к себе его правую ногу. Осторожно касается колечка мышц под поджатой мошонкой. Начинает медленно массировать его, не проникая. Захватывает немного кожи на ягодице, сжимает её до красных отметин. Добавляет смазки. Осторожно прощупывает, толкается одним пальцем. — Ёсан, — выдыхает Пак. Ему хочется свести ноги. Прикрыться. Он чувствует, как в него на одну фалангу входят уже два пальца. — Ёсан. — Что? — над ним нависает лицо Кана. Давление внизу исчезает. Соулмейт внимательно осматривает его лицо. — Не думай. Сонхва кивает. — Не бойся, — Ёсан трётся своим носом о его. — Я чувствую тебя. Всё хорошо. Генерал второй звезды снова усаживается на своё место у бёдер соулмейта, наклоняется и влажно засасывает кожу живота недалеко от пупка и дорожки тёмных волос. Когда его пальцы снова оказываются внутри, Сонхва понимает, что их уже три. Ему хочется уйти от давления. — Сонхва, прекрати. Или ты хочешь, чтобы я тебя наказал? Старший мотает головой из стороны в сторону. — Не убегай от меня, — Ёсан погружает три пальца еще глубже, но Сонхва снова пытается уйти от контакта. Кан вздыхает, берет средних размеров пробку, хорошо ее смазывает и одним движением погружает в соулмейта. Он чуть двигает ей, меняя угол проникновения. Замечает, как глаза Сонхва чуть расширяются. Конец пробки достает до простаты. Он отодвигается, спрыскивает руки антисептиком, берет небольшой нож, спрыскивает его лезвие тоже. Оставляет открытым бутылёк с перекисью. На всякий случай. Ведёт кончиком ножа по бледным рёбрам, повторяя некоторые шрамы и перечёркивая другие. Сонхва передёргивает. — Посмотрим, сколько ты выдержишь, да? — улыбается Ёсан, чуть поворачивая лезвие. Он видит выступившую каплю крови. Облизывает губы. Ведет лезвием к другому боку. Потом проводит посредине груди. Чуть скребет им над ореолой левого соска. Чужой восторг переполняет черного генерала. Сонхва закусывает губы. — Хочешь мне что-то сказать? — Кан наклоняется к его лицу. Лижется в губы. Разрывает контакт. Находит нож с лезвием пошире, обрабатывает его, кладет на мышцы живота. Находит среди прочего пульт от пробки. С губ Сонхва срывается стон, когда он чувствует вибрацию внутри себя. Ёсан осторожно оглаживает тёмно-бордовую головку члена. Второй стон ниже и протяжнее предыдущего. Генерал второй звезды повторяет движение рукой, а Сонхва распадается на атомы. — Посмотри, как красиво, — Кан чуть приподнимает его голову под затылком вверх. Сонхва не в состоянии полностью оценить открывшуюся соулмейту картину со своего ракурса. Тем временем, бледное тело с перекатывающимися напряженными мышцами, поблескивающее железо ножей, бордовый пульсирующий член, срывающиеся на дрожь ноги, дёргающийся на шее кадык и абсолютно бездонные черные глаза под чуть влажной, прилипшей к вискам вороной чёлкой заставляют член Ёсана снова наливаться кровью. Черный генерал прекрасен в своей уязвимости. Ёсан усиливает мощность вибрации, убирает большой нож. Берёт в руки средний. Снова начинает рисовать белые полосы по коже, где-то надавливая и превращая их в красные капли. Сонхва теряется между болью и наслаждением. Он перестает задумываться о том, что будет дальше, что ещё мог припасти для него соулмейт. Черный генерал прогибает поясницу, отчаянно двигает бёдрами, но чужая рука возвращает его обратно. Ёсан резко дергает пробку за основание вытаскивая её, сразу же прижимая к отверстию. Вибрация отдается в ногах. Сонхва громко стонет. Сжимает в пальцах постельное белье. — Мне… мне… ах… я… — его стон срывает на крик, когда Кан вставляет в него дилдо, продолжая водить вибрирующей пробкой по коже над анусом, по мошонке. Потом откладывает её и фокусируется на мощным толчках игрушкой. Мышцы живота Пака сокращаются. Он слишком близко к оргазму, чтобы остановить его. Но кольцо всё еще пережимает основание члена. К щекам приливает жар. — Пожалуйста…. Дай… разреши… можно мне кончить? — Конечно. — кивает Ёсан. — Н-но. кольцо… сними его. — Ты можешь постараться и так. Сонхва впивается взглядом в соулмейта, и понимает, что тот говорит серьёзно. — Х-хотя бы руку… что-нибудь… коснись меня… — Не слышу «пожалуйста», — Ёсан проворачивает дилдо особенно удачно, потому что ответное «пожалуйста» Пак откровенно выскуливает. — Молодец. Хорошо. Ёсан вытаскивает игрушку из соулмейта, делает несколько движений вверх-вниз, обхватив член старшего рукой. Наблюдает, как его глаза закатываются, и он кончает на сухую. Его член остаётся возбужденным. Пока черный генерал находится в болезненной неге, младший успевает смазать свой член и толкнуться внутрь. Он сгибает ноги Сонхва в коленях, поднимая их ближе к груди. Двигается размашисто, выдерживая ритм. Входит особенно глубоко, наклоняется ниже и сцеловывает влагу со щёк черного генерала. — Всё хорошо, — шепчет он в чужие губы. — Ты так хорошо справляешься. Ещё чуть-чуть. Хочу кончить в тебя. Чтобы мы кончили вместе. Да? Нам будет так хорошо, Сонхва. Он мажет губами по подбородку Пака, замечает, как дрожит его нижняя губа. — Шшш… Совсем чуть-чуть, — Ёсан проводит пальцами по груди черного генерала. Приподнимается, набирает темп. Сонхва хрипло стонет. Не отрываясь, смотрит на него. — Мой… Ты мой. Сейчас. Кан умело снимает кольцо с члена черного генерала, чуть щёлкает по головке, заставляя кровь снова начать циркулировать нормально. Двигает рукой в такт своим бёдрам. Сонхва успевает поднять ладонь и закусить её перед тем, как увидеть бело-оранжевые пятна перед глазами. Кан неистово двигается в нём, резко наклоняясь и отнимая руку ото рта. — Кричи. Сонхва секунды две смотрит ему в глаза. Мощный оргазм накрывает их обоих, срывая все замки, открывая все двери. Где-то на задворках сознания Сонхва понимает, что он действительно хрипло кричит. Если бы его кто-то потом спросил, что он кричал, хотя бы какой звук, он бы не смог ответить. Это было что-то запредельно первобытное, почти нечеловеческое. Черный генерал приходит в себя лежащим на руке Ёсана. Кан осторожно перебирает его волосы. Их глаза встречаются. — Спасибо, — Сонхва утыкается лбом в чужое предплечье. — Спасибо. — Тебе спасибо, — генерал второй звезды касается его волос губами. — Ты молодец. Со всем справился. Ёсан поднимает лицо Пака за подбородок и медленно целует его. Сонхва чувствует стянутую кожу на щеках. Ему надо в ванную. — Осторожнее, — соулмейт обхватывает его поперёк живота, когда он пытается сесть на кровати. Пак замечает, что с талии Кана исчез камербанд. — Где… — Так тебе понравился? — смеётся младший, обходя кровать. — Можем тебя в настоящий корсет затянуть, если хочешь. — Можно попробовать, — Сонхва зевает. — Перекинь руку через моё плечо, — черный генерал вялый и очень расслабленный. Ёсан подхватывает его под ноги и под поясницей, и на руках несёт в ванную комнату. В этой спальне она ни разу ни шикарная, как в его пентхаусе. Но сейчас и это сойдёт. Включает тёплую воду и придерживает Пака между стеной и собой. — Давай, помоем тебя и будем отдыхать. Сонхва устало кивает, позволяя рукам Ёсана блуждать по своему телу. Через какое-то время черный генерал лежит с влажными волосами на песочного цвета подушке, завернутый в огромный махровый халат. Кан лежит рядом на боку в таком же халате, наблюдает за ним. — Ты такой красивый, — произносит он, смотря на чуть припухшего и покрасневшего от водных процедур Пака. Сонхва ухмыляется и опускает глаза. — Что было самым сложным?.. — Отпустить голову… — вздыхает черный генерал. Ёсан понимающе кивает. — Спасибо, что сделал это. Что смог это сделать, что доверился меня. Сонхва кивает. — Что ещё? — Кан видит, что соулмейт хочет что-то добавить. — Ты с ножом… Я… — Сонхва замолкает. — Скажи. — Я боялся, что ты захочешь… не знаю… бред лезет в голову, мне надо отдохнуть, — Пак подтягивает одеяло повыше. — Расскажи мне, пожалуйста, — подкатывается к нему Ёсан. — Тебе было страшно? Неприятно? Ты не мог сказать мне об этом?.. — Я всё время думал, что вот сейчас ты возьмешь и… вырежешь своё имя где-то… или ещё что-то… — черный генерал замолкает и передёргивает плечами. — Никогда, — серьёзно отвечает Ёсан. Он долго молчит, позволяя этому слову осесть в голове его соулмейта. Он никогда бы не позволил себе клеймить Сонхва, подобно другим. Он на мгновение задумывается. Нет, он бы вполне мог это сделать, но только в одном случае. — Только если ты сам попросишь меня об этом.