***
– Геральт! Стой! Чародейку обожгло и отбросило назад мощной волной от магического взрыва. Она завопила от боли: онемение прошло, и она почувствовала, что в бедро ей глубоко впилось что-то острое. Йеннифер запуталась в одежде и попыталась стряхнуть осколки с платья дрожащими окровавленными руками. Обернувшись, она сквозь копну волос увидела, как по другую сторону от разбушевавшегося эльфского инструмента копошился Мышовур. Друид стоял на четвереньках и зажимал ладонью часть лба. Между пальцев у него текла кровь, пачкая мантию. По-видимому, голову тоже рассекло каким-то осколком. – Где Геральт?! – она отчаянно вглядывалась в мрак, но нигде не видела ни белой головы, испачканной кровью и пылью, ни блеска двух мечей, ни даже горстки пепла. – Отползай! Отползай! – замахал друид чародейке. – Сейчас рванёт! С аппаратом, поиск которого являлся второй целью всей экспедиции, что-то происходило. Он светился импульсами и дрожал, издавая низкий гул. Конструкция, словно расшатываемая невидимыми силами, лязгала всё громче, и кольца в её центре угрожающе завертелись, набирая скорость. Йеннифер испуганно отползла подальше, не сводя глаз с громадной штуки, которая уже сияла горячо и ярко, как солнце. Чародейку, друида и нескольких воинов, которые ещё оставались в кабинете, начало пробирать потоками энергии, которые исходили от аппарата светящимися кольцами и ощущались как сильные вибрации. С каждой волной казалось, что от эльфского механизма вот-вот отвалятся раскалённые трубки и кольца, и всё разлетится по стенам, но странным образом волны отражались от стен и летели обратно в эпицентр. Йеннифер с ужасом глядела на мелькание зацикленной во времени картинки: волна возвращалась, и лопнувшая электрическая тетива срасталась заново. Волна отходила, и тетива лопалась. Это повторялось несколько раз. Йеннифер вглядывалась, оцепенев от шока. Ей казалось, что она слышит в звоне крик Цири, крик Геральта и вой гончих Дикой Охоты. Ей казалось, что сердце сломанного механизма – бледная сфера, полная накопленной за столетия энергии – это маяк, который отчаянно зовёт её туда, через искрящуюся грань, сквозь лёд и разбитую зеркальную гладь, в которой чародейке виделось отражение не своих глаз, но ярко-зелёных и напуганных глаз Цири. Йеннифер протянула руку к механизму и ловила вибрирующие волны энергии. Ей было всё равно, что руку обжигает то ли запредельным нездешним холодом, то ли жаром. Время исчезло, стало вязким, момент зациклился. Остался только звонкий крик Цири на другом конце Вселенной, переходящий в крик Геральта, только сияние мелкой стеклянной пыли, которая собиралась в отражение и разлеталась вновь в песок. – Оно нестабильно, сейчас всё здесь рассыпется на части, нужно убираться отсюда. Старый друид отчаянно метнулся к чародейке, рывком поднял чуть ли не за шиворот и потащил к выходу, всучив ей два меча Геральта, которые нашлись под какими-то обломками, и посох. Стены кабинета стали дрожать, посыпались камни и песок с потолка. В круглом зале их перехватили дружинники. Часть воинов обнажила клинки и топоры, готовясь к сражению с монстрами, но монстром на сей раз был не великан, а энергия разрушенного нестабильного портала, о котором ни друиды, ни чародейка ничего не знали. Мышовур крикнул, что нужно брать из кабинета всё, что осталось, и срочно уходить. Дружинники с руганью побросали часть факелов, набрали по несколько оставшихся книг. Трое друидов заговорили свои факелы, чтобы их света хватило на всю цепочку воинов. Пламя, подгоняемое скороговоркой друидских заклинаний, сорвалось тремя языками с каждого факела, взвилось и потекло по потолку яркой красно-жёлтой нитью, освещая путь. Лёд и снег шипели, плавились, и над убегающими в спешке воинами пошёл дождь. Мышовур не думал в этот момент о том, что новообретённые ценные свитки и книги отсыреют, и часть чернил расплывётся. Не думал и о том, что эльфский навигационный аппарат ему не удастся забрать с собой. Мышовур никогда не спешил приговаривать себя к неминуемым крупным потерям, как Геральт, и засчитывать поражения своим начинаниям. Он принадлежал к породе стойких, несгибаемых и самых упрямых людей, а помимо этого он был ещё и истинным сыном Скеллиге. Для Мышовура это значило сохранять непоколебимыми честь, достоинство и хладнокровие в час бедствия. Оттого, пусть в разуме старого друида и присутствовала неприятная мысль о том, что неопределённой части сокровищ он лишится, а Башня, вероятнее всего, будет окончательно разрушена, он не подал виду, а стиснул зубы, стёр кровь с бровей и занялся спасением раненой чародейки, что так серьёзно досаждала ему долгие годы вынужденного общения. Йеннифер с трудом цеплялась за реальность. У неё кружилась голова, звенело в ушах от разнообразных криков, перед глазами то и дело мелькали своды пещеры, искры воды и пляшущий огонь. Она моргала и видела пульсирующее бирюзово-розовое сердце эльфского механизма, будто отпечатавшееся на внутренней стороне век. Произошедшее потрясло её сильнее, чем она могла ожидать от себя. Боль, истощение, непонятные видения и ужас терзали Йеннифер. Она практически повисла на руках Мышовура, едва перебирая ногами. Каблуки и древко посоха проелозили сначала по ступенькам лестницы, как молоточки по ксилофону, затем по грубым и грязным скалам пещеры, пока Мышовур и один из дружинников быстрым сбивчивым шагом несли чародейку на поверхность. «Буквально пришлось уносить ноги, – рассеянно подумала она. – Где же сейчас Цири и Геральт?» За их спинами вдалеке нарастал недобрый каменный гул и рокот, периодически сопровождавшийся резкими, как во время грозы, трескучими раскатами. Когда наконец показался вход в пещеру, а за ним над головами спасавшихся воинов показалось и бледно-серое небо, объятое метелью, Мышовура, Йеннифер и последнего воина догнало облако мерцающей пыли и мелкие камушки. Землю ощутимо сотрясло, и от скал отразился чудовищный грохот. Последний свод пещеры на пути к свободе выдержал испытание, но в глубине пещерного коридора явно случился обвал. – Берегитесь! Мышовур с чародейкой ещё не вышли? – закричал кто-то снаружи. – Там фундамент провалился! Там всё к чертям провалилось! – Кто отправил вождя друидского Круга идти последним, я спрашиваю?! Пёсья ж кровь! – Они здесь, здесь! Выбираются! – отозвался другой голос, принадлежавший друиду. Дружинники бросились на подмогу. Вместе с товарищем они втащили обессиленных Мышовура и Йен на покатый камень, прислонили к скале спинами, осмотрели. – Ра...нена, – прохрипел иерофант, указывая на ногу Йеннифер. Лицо чародейки было таким же бледным, как небо, глаза зажмурены. Кровь перепачкала платье. Друид, который заметил спасшихся первым, сразу же подлетел к ним, раскрыл сумку и вытащил бинты. Откинув край платья с перемазанного кровью и пылью бедра чародейки, он увидел прямо над коленом чуть сбоку торчащий из мяса обломок серпа. Выглядело отвратительно, но не смертельно. Друид постарался быстро удалить серп из раны и прижать её плотно бинтами, потратив все, которые у него были. Один из дружинников клана Броквар стащил с пояса зелёно-жёлтый тартан и сунул друиду, не церемонясь и не терпя возражений: – Возьми. Да перевяжи потуже, рана у неё скверно выглядит. – Спасибо, добрый воин. – Друид с дружинником обменялись кивками и короткими взглядами. Мышовур, у которого кровь уже перестала идти из царапины на лбу, прочистил горло и поднял руку, чтобы на него обратили внимание. – Если никто больше не ранен и не потерян из своих, я вынужден поторопить нас. Время не ждёт, а надо ещё вернуться к гроту. Здесь опасно. Берём госпожу чародейку, книги, сколько получится, и убираемся отсюда, пока всю скалу не разнесло взрывами. Вновь поднялась суета. Йеннифер напоили обезболивающим отваром и отнесли к гроту, где большая часть дружины уже поняла, что случилось, и поспешно сворачивалась. Йеннифер с щедро замотанной ногой усадили к костру и завернули в чудом спасённый из пещеры грязноватый плащ. Та пропищала слова благодарности и осеклась, когда её взгляд упал на сиротливую пару мечей возле костра. Дружинники двух кланов действовали довольно организованно. Они быстро передавали друг другу фолианты и собирали вещи в узлы и сумки, не забыв и про ведьмачьи принадлежности. Из веток, на которых костровые готовили похлёбки, соорудили сани для перевозки книг и свитков. Их закутали в накидки, обмотали и обвязали всем, что нашлось под руками в этом забытом месте. Наконец всё было упаковано, земля больше не дрожала под ногами, объединённая дружина и друиды почти спокойно выстроились в шеренгу, и было решено немедленно отправляться. Йеннифер не могла наступать на ногу и была очень слаба, поэтому её поднял на плечо самый крупный из дружинников. Мышовур, шедший за ними, тяжело вздохнул и посмотрел на два меча в руках Йеннифер. Серебряный для чудовищ и стальной для людей. Стальной чуть опалился и покривился, а серебряный сиял верно, не затронутый ни магией, ни энергией. Йен бережно обнимала их своими маленькими и бледными руками, отплёвывалась от непослушной копны чёрных волос. И плакала.***
Как только отряд со всем грузом достиг Набережной марлинов – бывшей популярной пристани Ундвика, а ныне разбитой Ледяным великаном полосы берега, которую ещё не успели полностью восстановить и приспособить для корабельного сообщения с другими островами, – расположился на драккаре и отплыл по направлению к Каэр Трольде, небо над Tor Gvalch`ca прорезала ярко-красная светящаяся черта, будто хвост возникшей ниоткуда кометы или необычная молния. Врезалась она в зиявшую на месте Башни дыру. На первый взгляд, больше ничего и не произошло. Но затем все обомлели и закричали. Кусок скалы вместе с Башней Соколицы оторвался от земли невообразимо огромным, колоссальным осколком, медленно поднялся высоко над морем чёрной массой с градом камней, заслонил собой солнце...а затем растаял в воздухе без единого хлопка, вспышки и знака. Просто растворился, как видение. Как мираж. На Ундвике воцарилась мёртвая, мертвейшая тишина. Солнце вновь хмуро засияло сквозь пелену облаков, а ветер продолжал задувать мелкий снег в лица двух десятков человек, стоявших на палубе драккара в тихом ужасе. Самых крепких ругательств островитян оказалось недостаточно, чтобы описать увиденное. Мышовур сел на пол на том же месте, где стоял. Они с Йеннифер переглянулись, словно в замедленном времени. Шок, ступор и отрицание. На миг каждый из них усомнился в реальности другого: может быть, они просто находятся под действием галлюциногена в той пещере? Может быть, они там умерли? Или невидимый эльф прокрался в зал и отравил их? Пусть бы случилось что угодно, только понятное, а не то, что только что произошло и что увидела ещё целая дружина и три друида. Ледяной ужас, который ощущала Йеннифер с самого начала этого путешествия, когтистой неизбежной лапой накрыл теперь и Мышовура, забрав у него уверенность и самообладание. Накрыл и воинов Скеллиге, храбрых и не боящихся никаких врагов: неизвестность копьём не проткнуть, не отсечь ей голову. Неизвестность не распознать нарочно. Можно только дождаться, пока Нечто решит само явить свой лик, и встретить это. Так, как привык каждый из них.