5. Ynorots yont arbos. РЕГИС.
18 января 2021 г. в 06:13
Страшно ли потерять физическое тело, развоплотиться и стать не более чем субстанцией, в которую заложены разум, память и подобие души, не человеческой и не звериной? Нет. Страшно ли ничего не чувствовать ни одной каплей своего жалкого состояния на протяжении долгих лет? Вовсе нет. Для вечности это как укол анестезии.
Только действие моей анестезии, спасибо одному могущественному чародею, прекращаться не собиралось. И я бы, возможно, так и остался тщедушной вязкой массой, если бы не приключилось... одно событие, которое повлияло на меня, и о котором я собираюсь поведать сейчас.
Я бы мог назвать это истинным чудом, но даже за годы бестелесного и бренного квазисуществования я не стал настолько сентиментален. К тому же, мне пришлось смириться, что рядом со мной в ближайшее столетие не предвидится появления существ человеческой расы, которым нравятся изысканные и живописные поэтические выражения. А если мне и суждено вернуться когда-либо, я не могу быть уверен, удивит ли моя история тех незнакомых новых людей из нового мира, которые будут жить в то время. Поэтому я решил говорить сам с собой до тех пор, пока – как выразились бы мои старые знакомые люди, – Судьба не окажется столь милостива, что решит возродить меня к жизни и выпустить снова в общество, в кипящую суетой повседневность, где любят добрые рассказы.
Да, я, похоже, скучаю по людям больше, чем по сородичам. Большую часть жизни я выбрал провести в обществе человеческих существ – и открыто, охотно вовлекаясь в их бытие и культуру. Я попытался не сопротивляться давлению чуждого мира, в который наш род попал однажды против воли, а принять этот мир, и он понравился мне. В целом. Даже несмотря на приверженность некоторых людей к жестокости и агрессивным, поработительским действиям. К удовольствию и чувству насыщения от причинения боли и страданий другим. К сожалению, мне и самому знакомо это чувство: как бы я ни старался изменить себя силами разума, сколь бы долго и успешно ни воздерживался, обретя покой в новом существовании, эта черта навсегда живёт там, в чёрном уголке моей души.
Конечно, я не совсем отрёкся от сородичей. Их довольно много обжилось в людских поселениях. Кто-то свыкся и освоился лучше, как я, а кому-то соседство давалось мучительно, потому что он не всегда мог сдержать инстинкты и усмирить враждебность. Некоторые кочевали с места на место, опустошая на своём ходу целые деревни, а некоторые жили затаившись в какой-нибудь норе, нервные, непримиримые, пока голод не вынуждал их выходить на охоту. Некоторые окружали себя стенами роскошных поместий и играли роль недоступных высокопоставленных особ, которых даже в лицо мог никто не знать из всей многочисленной прислуги. Которая, к слову, не задерживалась в поместьях надолго.
Так или иначе, наш род приспособился к жизни среди людей и эльфов. Мятежных среди нас было много. По кодексу высших вампиров мы должны были скрывать свою истинную суть от всех, кто не является одним из нас, во избежание проблем для всего рода. По закономерности бытия, не все высшие вампиры сохраняли тайну. Причины на то могли быть разные. Неосторожность, наивность, бунт, запретная любовь, страх. Но все они воспринимались нашими предводителями, Скрытыми, как потеря самоконтроля, и карались очень жестоко.
Вампира, которого признавали нарушителем главного правила кодекса, изгоняли из всех кланов мира с запретом на общение с сородичами и с угрозой вечного заточения в темнице без пищи.
А могли сделать и намного хуже: вырвать клыки и когти, разрушить физическое тело и превратить в мокрое место, которое сохранит абсолютно все знания и воспоминания, но будет не в силах что-либо сделать и на что-либо повлиять. В бесформенную лужицу. В то, чем сейчас являлся и я.
Не могу сказать, что испытывал злость и обиду из-за своего нынешнего состояния. Мне всегда было до смерти любопытно, каково это – быть и не быть одновременно. Что ж, вот и узнал. И у меня была целая вечность на размышления об этом. Я не был заключён в пустоте, я был свободным до такой степени, когда эта свобода претит. Одним заклинанием у меня было отнято буквально всё, что делало меня мной. И в то же время, в сознании и среди своих неизменно длинных и текучих мыслей, я продолжал быть.
Я не знал, способен ли произвести телепатический сигнал, потому что в пространстве, где я пребывал, мне не встретилось существ, способных уловить его. Зато я знал, что не могу обратиться в облако или в иные вампирские формы жизни. Это было столь же невозможно, как согнуть отрубленный палец.
Если бы у меня была голова, я бы сказал, что из неё не идёт одна мысль: я ведь не единственный высший вампир, превращённый в кисель. Это просто ещё одна форма существования. Наверняка бессмертная. Но, может быть, не тупиковая? Рано или поздно со мной начнёт что-то происходить. Или нет.
Я много думал: есть ли какой-нибудь шанс, что заклинание обратимо, и я смогу быть собран заново? Возможно ли собрать или вырастить физическую оболочку вампира? Подходит ли для этого чужая магия, помимо магии Скрытых. Что происходит дальше с нарушителями, субстанции с ними хранят в сосудах или рассеивают в воде и по ветру, уничтожая безвозвратно? Остаётся ли при этом душа вампира жить в каком-нибудь измерении? Возвращается ли она домой, в наш родной мир, куда Высшие вампиры надеются однажды вернуться?
Если бы у меня были руки, перо и бумага, я бы записывал свои теории, чтобы вернуться к их рассмотрению, как только раздобуду сведения. Если бы у меня были глаза, я бы мог не пытаться воскрешать в памяти обрывки искажённых ужасом визуальных образов из моей юности, которые отчаянно пытался забыть, а набрался бы смелости взглянуть на них ещё раз, и постарался бы взглянуть зрело, с высоты опыта четырёх с лишним столетий.
Я бы дал себе слово переосмыслить многие аспекты жизни. Как в качестве высшего вампира, который время от времени испытывает жажду крови и подвергает риску жизни соседей, так и разумного существа. Безусловно, мне есть над чем работать и есть куда расти. Мне есть по кому скучать и чего желать всё это время. Я верю, что моя история ещё не пришла к логическому завершению, но понимаю, что со Временем даже мне, бессмертному некогда существу, не потягаться. Как и с Судьбой.
Боги, только было бы у меня тело и жизнь за пределами этого...этого небытия. Только бы я мог ощущать новое, а не переработки старого, зацикленного в памяти. Старые образы со временем затираются, блёкнут. Я не хочу, чтобы они поблёкли.
Я хотел бы вернуться, но не знаю, на что могу повлиять, дрейфуя посреди ничего. Очередной сигнал в никуда. Молитва...так не по-вампирски. Пусть. Я пытался несколько лет, это придавало мне сил терпеть дальше, стоит попытаться и сейчас.
– Хм. Живое? Что ты?
Клянусь душой, момент, когда я услышал эти слова, один из самых счастливых, что я буду помнить. Голос из ниоткуда, раздавшийся прямо в голове. Это даже не был голос, а скорее строка инородного текста в мыслях, которую моё сознание выбрало облечь в мужской голос. Достаточно холодный, бесстрастный, но любопытствующий. Меня бросило бы в жар, но поскольку у меня не было ни нервной системы, ни организма, моя реакция ограничилась дрожью и волнением в мысленном голосе:
– Живой или нет, это уж как посмотреть. Но я могу общаться, как оказалось. Рад слышать тебя, уважаемый незнакомец. Наверное, ты и есть... бог?
– ...Что? – Текст прозвучал как рябь или помеха. Будто другая сторона опешила, засмеялась или поперхнулась от удивления. Мне стало страшно неловко, и по привычке я вообразил, как покраснели бы у меня щёки: по-человечески жгуче.
– П-прошу прощения. В моём положении столь ничтожным был малейший шанс услышать когда-либо ещё прямое обращение извне, что я принял тебя за господа или того, кто призван определять душу в рай или ад. Вероятно, я ошибся. Но, повторюсь, рад слышать тебя. Не могу приветствовать как полагается, к сожалению.
– А что с тобой произошло? – отозвался голос. Что ж, он был краток. Сознание изобразило его интонацию и задумчивость. Мне показалось, что я уловил в этом образе что-то знакомое. Я отчаянно уцепился за своё неуверенное наваждение и выдал целую тираду незнакомцу, забыв осторожность.
– Я то немногое, что осталось от...а, всё равно я уже развоплощён и хуже мне не сделать, поэтому не страшно признаться. Видишь ли, уважаемый незнакомец, некогда я был высшим вампиром. Меня зовут Эмиель Регис. Но однажды, во время боя, один чародей прекратил мою жизнедеятельность в известном смысле. И с тех пор много лет я не имею физической формы, органов чувств, но продолжаю мыслить, помнить и существовать как душа. Интересно, как я выгляжу со стороны. Если мы... на разных сторонах бытия.
Голос помедлил. Мне показалось, что его обладатель ошеломлён и что-то обдумывает. Но я мог лишь рисовать его реакции в воображении.
– Так ты высший вампир? Я тоже. Моё имя Детлафф. Не могу сказать, как ты выглядишь. Я не вижу тебя, только ощущаю присутствие.
– Ох. Я...не могу выразить, как я взволнован и рад знакомству. Хоть и при таких обстоятельствах, выходящих за все мыслимые рамки.
Детлафф вновь замолчал. Я выждал какое-то время, хотя это было нелегко, и выпалил следующий вопрос:
– Будь добр, скажи пожалуйста, где ты находишься?
– Я в пещере одного из Скрытых. Я говорю с Ним. Он тоже улавливает присутствие сущности, но не может с тобой общаться.
– Должно быть, потому что меня развоплотило заклинанием чародея, а не по воле Скрытого. Но как же ты...я думал, ты в замке. Моё тело уничтожили в замке. Интересно, как же я попал к Скрытому в пещеру?
– Погоди, Эмиель.
Мне пришлось замолчать, хотя так и тянуло обрушить на него град вопросов, накопленных за несколько лет. Кроме того, я изголодался по общению во сто крат больше, чем по крови. Но поскольку я посмел понадеяться, что Детлафф не исчезнет, а поможет мне хоть чем-нибудь, нужно было держать себя в руках. Условно, разумеется.
И Детлафф не исчез. Он вновь обратился ко мне своим холодным задумчивым голосом, который был похож на глоток освежающей воды посреди безбрежной пустыни.
– Теперь выслушай меня. Скрытый сказал, что вернёт тебя, поскольку ты не был лишён жизни по приговору. Ему интересна твоя ситуация, и он пойдёт навстречу. Он заново сформирует твоё тело, каким оно было до уничтожения. Для этого я сам поделюсь своей кровью. Но сначала нужно тебя найти.
У меня не находилось слов, что означало глубочайшую степень потрясения. Я так сильно надеялся и ждал этого мига, что теперь начисто потерял дар речи. Что уж говорить о способности быстро сконцентрироваться и соображать.
– Я...даже не знаю, что сказать. Спасибо, Детлафф. Я совсем ничего не чувствую в нынешнем состоянии, и это осложняет дело, но... я тронут. А-хмм, насколько я знаю, развоплощённые собратья обычно превращаются в некую полужидкую субстанцию. Если ты всё ещё находишься в пещере Скрытого, попробуй отыскать там жидкость...если тебя не затруднит.
В ответ тишина. Я замирал всей своей душой, ждал и догадывался, какая это тишина: деловитая или раздражённая. Наконец я почувствовал что-то...напоминавшее дуновение воздуха. Настоящего. И затем услышал шаги, шорох плаща. Не как воспоминание, а как ощущение. Я не мог поверить в это. Кажется, меня подняли. Меня держат? Меня можно держать и нести?
– Что проис...я что-то чувствую, Детлафф! В самом деле чувствую!
– Нашёл. Ты был в воде, рядом с порталом. Выглядел как что-то среднее между медузой и джинном. Пора браться за дело... Это будет немного больно.
– Детлафф, в таком случае, прежде чем всё начнётся, я обязан спросить. Почему ты идёшь на это?
– Я так решил. Есть причины.
И на том всё. Конечно, Детлафф не был обязан ничего объяснять мне, как и помогать. Высшие вампиры никогда не отличались подробностью пояснений. Я решил, что узнаю у него как-нибудь потом, если судьба представит возможность. О, к Судьбе я с тех пор стал относиться с пиететом. Я знал, что буду обязан жизнью Детлаффу, но Судьбе я пообещал сполна оправдать данный себе второй шанс. И разрешить всё, что по слабости бросил в прошлой жизни неразрешённым.
Мне показалось, что я даже смог засечь момент, когда именно Детлаффу стало больно. Его боль росла и ощущалась так же явственно, словно она была моей. Я понял, что пришёл конец моему пребыванию в бесконечном пространстве без ориентации. Мой разум спеленал плотный осязаемый кокон пульсирующей боли, а бесформенная душа, которой я был, неожиданно стала обнаруживать свои физические границы. Я чувствовал, как стремительно становлюсь целее, а воздух и эфемерность вокруг меня сменяются твёрдостью. На что это было похоже? На рождение. Как цыплёнок формируется из яйца, а затем пробивает скорлупу. А ещё это было похоже на создание меча. Меня и бедного Детлаффа как будто расплавили, смешали, и теперь куют надвое заново. Я закричал от невыносимого нахлынувшего давления – и был уверен, что в вопле открылся его рот. Что его руки двигались, судорожно сжимаясь в кулаки и молотя по брызгам воды. А ещё я чувствовал, что сам теку по венам Детлаффа быстрой горячей кровью.
Это были самые странные, неописуемые ощущения из всех, которые я когда-либо испытывал. Даже умирать было не так больно, как возвращаться.
Пришло время, и муки закончились, оставив меня и Детлаффа потихоньку распутывать смешавшееся сознание. Я не мог ещё вспомнить, понять своего тела и контролировать его, но тем не менее я ощущал, что лежу в воде рядом с Детлаффом. В груди билось сердце, разгонявшее по венам оглушительную эйфорию: я больше не был частью водного потока. Между мной и водой теперь вновь была явная осязаемая граница. Не мог в это поверить. Я был жив. Я дрожал. Что-то пошевелилось: это была моя рука? Я коснулся Детлаффа, который, кажется, тяжело дышал. Тот зашуршал одеждой и проговорил:
– С возвращением, Эмиель Регис.
– Спасибо. Я не забуду, что ты для меня сделал. – Я попытался повернуть голову и посмотреть на своего собрата-спасителя, хотя зрение ещё не вполне вернулось ко мне. Сквозь шум ручья в пещере я различил прибитый усталостью шелест его голоса. Длинная на сей раз речь, которую он изрёк, отняла у него немало сил.
– Теперь... мы связаны кровью. В твоих жилах течёт моя кровь. Ты знаешь, что это означает в нашем обществе... Но знай также, что ты ничего мне не должен. Это было моё решение. Тебе ещё нужно будет регенерировать несколько недель. Той части, которой я поделился, недостаточно для полного восстановления.
– Постараюсь не причинять тебе ещё больше хлопот. Затаюсь на месяц-другой. Я...ещё не знаю, куда подамся, когда вспомню, как ходить.
– Останься в Хен Гайдт. Здесь безопаснее на первых порах. Условия ускорят регенерацию. Воздух и энергия, как в родном мире вампиров.
– Как скажешь.
Я наконец смог рассмотреть Детлаффа. Высокий. Одет во всё черное и блестящее от воды, с чёрными волосами, с застывшей в характерных морщинках маской угрюмости на лице. Руки без перчаток с поперечными порезами на ладонях. Я понял, что не узнал у него самого интригующего.
– Детлафф, а как...
– Я выпил тебя, – просто ответил он, не поворачивая головы и даже не открывая глаз. – Порезал ладони когтями, вычерпал из источника то, что от тебя осталось, и выпил. Твои останки почуяли мою кровь и устремились к ней сами, поэтому вычерпать было не сложно. Потом Скрытый произнёс заклинание. То, что я помню дальше, трудно описать.
Мы оба замолчали, слушая плеск воды. На потолке пещеры росли светящиеся голубым цветы, похожие на светлячков. Они были родом из нашего мира. Я растроганно наблюдал за бликами, которые вода рисует на стенах, вслушивался в звонкий плеск капель и эхо пещеры и испытывал то, что люди называли катарсисом. Детлафф, – теперь я мог при желании почувствовать и его настроение, – был обеспокоен чем-то, но вода и знакомое сияние умиротворяли его тоже. Я решил поговорить, пока он не ушёл.
– Всё-таки интересно, как я оказался здесь, если умер в другой части света.
– Не знаю. Может быть, все души развоплощённых так или иначе высших вампиров отправляются к Скрытым своих кланов. В их руках и должна оставаться судьба каждой души.
– Символично. Мне нравится твоя мысль. Признаться, я и сам думал в этом направлении. Но я хотел бы знать наверняка. Мы сейчас в пещере Скрытого, так может быть, Он бы не отказался ответить...
– Не шути так, Эмиель. Он ничего тебе не расскажет, пока не сочтёт нужным, – пророкотал вампир, нахмурившись. Мне стало не по себе от того, с какой обречённостью он разговаривал. – А если выкажешь хоть тень упрямства и непослушания, он вернёт тебя в жидкое состояние. Не нарывайся.
Детлафф вздохнул и сел на камень, потёр переносицу. Я ожидал, что он встанет и пойдёт прочь, потому что я утомил его беседами, но он вдруг протянул мне руку. Заметив, что от глубокого пореза не осталось ни следа, я ухватился за его ладонь и встал на ноги. Детлафф помог мне добраться до истока ручья и сесть среди цветов на камень прямо под древний знак рода высших вампиров. «О, это забытое ощущение покалывания в стопах! О, мне нужно будет сменить обувь, эта пара ботинок окончательно протёрлась на пятках». На радостях я думал обо всём, кроме своего здоровья, о котором пришлось печься Детлаффу. Хотя я обещал не доставлять ему хлопот. На первых порах Детлафф, мой новообретённый брат по крови, следил за моим восстановлением и регулярно наведывался в пещеры в облике летучей мыши, бесшумно минуя пещеру Скрытого. Он и приносил то пару яблок, то кроличью тушку с ещё теплой кровью.
Скрытый за несколько недель ни разу не подал признаков присутствия и никак не реагировал на нас. Не знаю, каким чудом ему удавалось сохранять невозмутимость, когда в соседнем зале шастали и разговаривали полтора назойливых вампира.
Первым делом Детлафф убедил меня, что искать внимания Скрытого – худшая идея, чем испытывать его терпение частыми визитами, и я совсем бросил думать о нём, целиком сконцентрировавшись на регенерации. Под знаком высших вампиров у истока я сел в позу медитации и провёл так пару недель. Это показалось мне лишь ничтожно кратким мигом в сравнении с многолетним небытием. Можно сказать, за то время я отлично натренировал терпение и переход в спокойствие, пока был бестелесной субстанцией, и я как никто понимаю словосочетание "раствориться в сознании". Только делать этого в медитации с тех пор как-то избегаю.
Детлафф во время своих визитов не расспрашивал обо мне и моей прошлой жизни, сохранял дистанцию. Коротко рассказывал мне, что происходит в мире. Было понятно, что он не особенно интересуется политикой, дворцовыми интригами и всем тем, в чём замешаны массы людей или других существ. Детлафф был одиночкой. Он был почти сразу понятен мне, но из-за своего продолжительного одиночества и, чего греха таить, из-за черт своего характера я иногда досаждал ему расспросами о его друзьях, планах и роде занятий на Континенте, о том, что он делал в пещере Скрытого, когда нашёл меня. Но он всякий раз уклончиво отвечал, что всё непросто, и что мне надо думать о своей жизни.
Однажды только он спросил, через месяц, когда мне стало гораздо лучше, куда и к кому я бы направился из Хен Гайдт. Он спросил очень метко, будто чувствовал...
Я улыбнулся, ведь в памяти сразу всплыл один образ, который я бессчётное количество раз вызывал и проживал, чтобы не потерять себя в самые тяжёлые часы, дни, месяцы. Я давно считал, что дом - это не наш родной мир, как считал Детлафф, а то состояние, без привязки к одному месту, в котором человеку или высшему вампиру приятнее всего находиться по ряду причин. Я истинно испытывал такое состояние только в присутствии друзей... и одной особенно колючей на первый взгляд персоны. По всем логическим и цеховым соображениям этот человек обязан был изгнать из своего мира такое чудовище, как я, но он не стал этого делать. Он очень забавно надулся, когда понял, кто я по природе, и вместо того, чтобы отсечь мне голову, отчитал, а после сказал, что моя голова была бы самой ценной среди его трофеев. И он увидел, как я покраснел и растрогался. Кто бы мог подумать... В конце концов мы с ним стали друзьями и пережили, можно сказать, многое, пока меня не превратили в лужу.
– Я бы отправился...к другу. Ощущение, будто мы целых сто лет не виделись, – немного мечтательно ответил я Детлаффу.
– Он высший вампир?
– Нет, – признался я, подавив дрожь в теле. Клыки и когти Скрытого не вонзились тотчас в мою плоть с криком "Предатель!", и я даже несколько удивился. Детлафф испытующе поглядел на меня, но тоже без прямого укора и осуждения. Скорее так, будто собирался просто принять к сведению мой ответ, и хотел знать необходимую правдивую информацию о том, кого привязал к себе кровными узами. Что ж, я не возражал.
– Он знает о тебе?
– Да. Он сам догадался, я не нарушил вампирский кодекс. А вот ему пришлось нарушить правила своего цеха. К моему удивлению, мы прекрасно поладили. Хочу отправиться к нему и поблагодарить за всё, за что не успел...в прошлой жизни, – и я сделал замечательный, глубокий вдох полной грудью, только вот тремор всё равно дал о себе знать Детлаффу.
– А ты знаешь, где твой друг находится сейчас? – поинтересовался он по обыкновению бесстрастно.
– Не думаю...вариантов много. Но я знаю, что так или иначе я его встречу. Вот он удивится.
– Понятно. Желаю тебе найти его, где бы он ни был. Удачи, Эмиель.
На том Детлафф со мной простился, сослался на неотложные дела в Назаире. А я на следующий день выбрался из Хен Гайдт полным сил, собрал трав и отправился в путь.
Понимал ли я, куда идти и с чего начинать? Нет. Пришлось полетать и собрать новости со всего света. Как будто в мире многое известно о ведьмаках и их перемещениях... Честно говоря, мне хватало простого ощущения правильности и веры, что я найду своего доброго друга.
Наверное, поэтому, когда Скрытый вызвал меня лично – к сожалению, не для того, чтобы ответить на мои вопросы, а чтобы объявить неприятную новость об угрозе нашему роду и приказать отплатить долг помощью, – я согласился без колебаний и странным образом заранее знал, в какой портал должен прыгнуть, и в какой последовательности прыгать по следующим, чтобы встретить тебя. Прости мою сентиментальность, которую я тщетно пытался сдерживать. В твоём присутствии сдерживать эмоции куда сложнее, чем я привык. Я пообещал Судьбе и самой Вселенной, что оправдаю данный мне второй шанс. Покидая Хен Гайдт, я пообещал себе разыскать тебя, пробившись через время и пространство. Где бы ты ни был, как напутствовал Детлафф.
Я наконец-то нашёл тебя.
Давай выбираться отсюда.
Примечания:
Поблагодарим Детлаффа за эпизодическую роль и за спасение Региса!)
Глава-POV, от которой я не удержалась. До самого вечера воскресенья думала, как лучше ввести вомпера в историю. А что может быть лучше и каноничнее шестистраничной исповеди Региса, тем более перед Геральтом?
Спасибо за ожидание!
Хен Гайдт - система пещер и место, где наиболее тонка граница между собственным миром вампиров и миром Континента. здесь находился портал и именно сюда через него переместились первые вампиры. В Хен Гайдт обитает один из Скрытых: древнейших первых вампиров, которые имеют безоговорочную власть над остальными высшими и низшими вампирами. Скрытый надеется, что портал снова откроется и позволит вампирам вернуться в свой мир. В пещерах есть антигравитационные аномалии, вызванные близостью «дверей» между мирами, а потому в некоторых местах можно ходить по потолку и по стенам.