Ярость человечества

Кадеты собрались перед сценой, бормоча что-то друг другу в попытке успокоить свои нервы и отвлечься на более приятные мысли. Эрен стоял с друзьями, опираясь спиной о треснувшую стену небольшого дома. Друзья молчали, погружённые с головой в свои мысли. Легион разведки всегда был первым в вербовке из-за малого количества солдат относительно других подразделений, главнокомандующему приходилось открыто предлагать службу потенциальным рекрутам. Но подавляющее большинство кадетов, конечно, пойдёт в гарнизон. Последними выступит военная полиция, готовая взять в свои ряды только главную десятку, а точнее тех из них, кто решит отказать двум другим подразделениям. Эрен, отчасти бесцеремонно, поинтересовался нынешней ситуацией с беженцами. Многие жители Троста лишились своих домов, средств для существования и материального имущества. Потрудится ли король переселить их и предоставить временную работу? Конечно, есть и другие районы, в которые они могут переехать, но города, полностью обнесённые стенами всегда были самыми большими и оживлёнными. Потеря одного из них нанесёт ощутимый удар по экономике юга. Гиганты отняли у нас слишком много. Он скрестил руки на груди, его пальцы грубо сжали ткань куртки, защищая его бьющееся сердце, которое он был готов предложить человечеству. Прошедшая неделя стала для него всего лишь размытым пятном воспоминаний. Большинство новобранцев разошлись по домам или вернулись к своим семьям, оставив лишь горстку кадетов, которые были лишены подобного удовольствия. Вместе с Эреном на территории учебного корпуса остались: Микаса, Армин, Райнер, Бертольд и Энни. Время от времени их навещали другие кадеты, но большинство из них стремилось провести свободную неделю со своими близкими и отгородиться от всего связанного с солдатской жизнью, на которую они себя обрекали. В корпусе было непривычно тихо. А ведь всего две недели назад они играли в карты, чтобы разрешить нерешённые конфликты или передать кому-то часть обязанностей которые выполнять ну совсем не хотелось. Они проводили шумные и иногда безумные ночи, отодвигая комендантский час на задворки своего сознания ровно до того момента, пока они не слышали зловещие шаги приближающегося инструктора. Не обходилось и без скандалов, Эрен должен был признаться, он скучал даже по зловещему шёпоту, который перерастал в спор. Они забегали в свои кровати, когда слышали мягкие шаги инструктора, некоторым не повезло с расположением кровати. Им приходилось бежать в другой конец казармы от эпицентра веселья, рискуя оказаться пойманными. Вся жизнь, вся энергия, всё волнение давно исчезли. Их затянуло в бездонную пропасть, куда уходят все забытые и потерянные вещи. Эрен даже не мог найти в себе силы пошутить, застряв на грани между опустошённым горем и желанием двигаться вперёд. А что ещё ему оставалось? В чём смысл плакать, кричать и отрицать происходящее? Я просто продолжу двигаться вперёд. Он поднял руку, чтобы помассировать лоб и успокоить затянувшуюся головную боль. Без сомнения, ему наложат табу на интенсивную физическую активность, его рёбра всё ещё кричали от боли, когда кто-то случайно задевал его. Обезболивающие средства, которые он сам же и изготавливал, здорово помогали с болью, Эрен даже представлять себе не хотел процесс исцеления без них. Микаса была непреклонной в этом вопросе, она настояла на том, чтобы Эрен сообщил о своём ранении, потому что рутина легиона разведки предполагает большой объём физической работы. А это значило, что тренировки с УПМ откладывались на две недели — минимум. Обидно, конечно, но Эрена не зря звали «чёртовым суицидником». Он планировал умереть, сражаясь с гигантами, а не от глупого несчастного случая, или скопления крови в лёгких, или шока от неожиданной волны агонии. Его… приступы (Эрен пытался придумать для их описания менее тревожный и более незаметный термин), которые происходили в последнее время, быстро стали предметом беспокойства. И если те два, которые произошли с ним после защиты склада снабжения, можно было объяснить усталостью, внезапная боль, пронизывающая его голову всякий раз, когда он задумывался об этом, не поддавалась никакому объяснению. Два дня назад он гулял с Райнером по территории учебного корпуса, читая главные новости, напечатанных в только что купленных газетах. Он вспомнил, как нашёл статейку с кратким упоминанием легиона, и о том, как их поддержка, по сообщениям журналистов, резко возросла после недавней атаки гигантов. Можешь не рассказывать о том, как прошёл допрос, но все офицеры в тот момент выглядели чертовски устрашающе, мне же не одному это показалось? И вдруг это снова началось. Неприятная боль снова взорвалась в его голове. Невидимый удар выбил из него весь воздух, будто его ударили ногой в живот. Эрен чувствовал покалывание настолько ярко, что ему казалось, будто волосы на его голове зашевелились сами по себе, но Райнер настаивал на том, что ничего такого не было. Эрен услышал отдалённый звук ломающихся костей, будто его скелет решил рухнуть от тяжести ответственности и долга. Если он закроет глаза, то вспомнит ошеломляющий вкус и запах кожи, крови и полированного мрамора. Тёмно-красная жидкость потекла по его горлу, её мерзкий металлический привкус заставил его рефлекторно закашляться. Он чувствовал, как его кожа нагревалась от несуществующего огня, отчего по его спине потекли капли пота, а рубашка промокала насквозь, несмотря на ветреную погоду. И вдруг мир снова стал прежним. Он заставил Райнера поклясться своей жизнью хранить молчание и стереть этот приступ из его памяти. Эрену повезло, что Браун согласился. Сейчас Эрен располагал только теориями относительно того, что на самом деле происходило с ним в последнее время. Но ни одна из них не могла бы помочь ему в продвижении карьеры солдата. Он мог только надеяться выяснить, причины, по которым он впадал в такое состояние, и в дальнейшем избегать их. Парень всеми силами хотел предотвратить ещё не случившийся четвёртый приступ, однако до сих пор он не находил между ними никакой закономерности. Эрен вспомнил про разведку. Когда он пытался отговорить Микасу и Армина следовать за ним на службу в легион, эти двое, казалось, только стали решительнее в своём выборе. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы Эрен признался в этом, но иногда упрямство друзей его доводило. — Жан, — тихо сказала Саша. Нерешительная пауза. — Жан, ты всё ещё собираешься вступить в военную полицию? Парень вопросительно моргнул в ответ на её слова, он сжал губы в тонкую линию. Жан молча упёр руки в бока, закаляя свои нервы и настраиваясь на ответ. Он смотрел на Сашу, но по взгляду было видно, он находился далеко не здесь. Эрен разглядел в его глазах разрастающийся конфликт с самим собой, вызванный одним этим вопросом. Слова Саши будто провоцировали некое глубокое чувство, растущее внутри Жана, который уже открыл рот, чтобы дать честный ответ. — Я собираюсь вступить в легион разведки. Его тон… он пытался сделать его обычным, но… но в нём читалось явное напряжение. Он спрятал свой страх под бравадой. Как раньше, когда Эрен впервые получил от него кулаком по лицу. Но вместо того, чтобы привычно показать свою уверенность, выпендриваясь перед другими, как это обычно бывало, Жан напустил на себя несколько дерзкий вид, принимая чрезвычайно личное и трудное решение. Его взгляд бросал вызов, безмолвно провоцируя друзей усомниться в перемене его настроения, чтобы он мог стоять на своём. —…Почему ты вдруг решил присоединиться к ним? — продолжила Саша. — Я имею в виду, я думала, что ты боишься… — Что? Конечно, мне это не нравится. Я имею в виду сам легион. — Хм? Тогда почему ты… — Конни с любопытством поднял на него глаза. Жан бросил взгляд на Эрена, но тот лишь одобрительно кивнул. В этом молчаливом обмене эмоциями не было напряжённости, враждебности и духа соперничества. Особенно теперь, когда они из невинных подростков превратились в мужчин, способных прекратить этот беспощадный круг глупых придирок. — Может, я и выбрал легион разведки, но не потому, что не боюсь гигантов, — он мягко вдохнул тёплый воздух. — И я не думаю, что опытные солдаты обязаны вступать в … — КАДЕТЫ, ВНИМАНИЕ! Подойдите к плацу! —…И никто не убеждал меня так рисковать своей жизнью, я сам пришёл к этому выводу, — Жан держал голову прямо, пристально глядя на сцену перед собой. Он твёрдо решил для себя двигаться только вперёд. — Это вопрос серьёзный, здесь пальцем в небо ткнуть не прокатит. К такому решению подходишь более осознанно. Высказав своё мнение, он развернулся на каблуках и решительно прошагал сквозь медленно движущуюся толпу, не оглядываясь, боясь наткнуться на их реакцию. Он не оставил после себя ничего, кроме сильного впечатления от своих слов. Было видно, что Жан не собирался никому позволять даже попытаться изменить его мнение. Единственный человек, у которого он мог попросить совета — он сам. Эрен уже удостоился чести сражаться бок о бок с каждым, кто добровольно записывался в легион разведки, зная, что любая экспедиция может стать для них последней. Он уважал тех, кто принимал близость смерти как необходимое зло. Это нелегко для любого человека. Так что для Жана, самого откровенного человека, который всегда заявлял о своём желании попасть вглубь страны, преследуемый единственной целью — спасти собственную задницу, принять решение вступить в разведку, в самый опасный род войск… Он почувствовал растущее к нему уважение.