***
Резко просыпаюсь и вздрагиваю. Обнимаю себя руками, глубоко вдыхаю прохладный воздух, чтобы успокоить занывшее сердце. Осматриваю покои мужа беглым взглядом. Плотные шторы мешают просочиться солнечному свету, другая половина кровати пуста. Даже нет вмятины от головы на подушке. «А ты думала, что он уснет с тобой в обнимку?»— вопрошает с иронией внутренний голос. Падаю обратно на спину. Привычно растираю глаза и зеваю. В голове ощущается некий гул, как при синдроме легкого похмелья. Начинаю мысленно углубляться в суть произошедшего. Всегда с детской наивностью идеализировала отношения мужчины и женщины. Верила в серьезность каждого действия, поступка и слова. Ибо так правильно с точки зрения пресловутой нравственности. Секс в моем понимании несет решающий фактор осознанного доверия. Когда раскрываешься партнеру до конца, не выискивая циничный бартер от близости и щедро одариваешь собой избранника. Такие выводы больше подходят наивным малолетним дурочкам, которым нравится подгонять каждого встречного в образ благородного, картинного принца. Вислава много раз предлагала просто поразвлечься. Найти партнера для секса и забыть прошлые отношения, как дурной сон. Стать наконец взрослой, самодостаточной женщиной, а не затасканной псевдостраданиями размазней. В бульварных романах любят описывать акт соития, как нечто волшебное, основываясь на фривольной теории о так называемой совместимости. Именно с таким партнером возможен прекрасный во всех смыслах секс. Но с примером своей брачной ночи, открываешь завесу неудобных для возвышенных чувств реалий. У меня теперь есть муж, о котором мало что известно, как о человеке. Ситхами не рождаются. Шив действительно проявил учтивость, дабы загасить приступ панического страха. Лишь в физическом плане. А вот с точки зрения разума — наоборот. Не знаю, что ему удалось увидеть, но само вскрытие черепной коробки через ментальные способности весьма неприятно. Он будто перемешивал холодными пальцами тугие извилины моего мозга, пока монотонно... Тяну покрывало на себя и прокашливаюсь. Не люблю это чувство. Когда уверен в чем-то и считаешь правильным, однако потом жестко ошибаешься. Быть женой такого деспота не просто сложно. Скорее за гранью понимания. А уж сколько точно я буду носить данный статус вообще неизвестно. «Мы будем спать.» — зачем-то заключаю для себя и цокаю от мгновенной реакции на данный вывод. Щеки горят, сердцебиение набирает обороты, все внимание начинает концентрироваться на приятном, остаточном напряжении внизу живота. — Нет, нет, нет... — произношу вслух, верчу головой в стойком отрицании. Чувствую, вереницу непрошеных фантазий, что рисуются в голове масляными красками на холсте. — Это полный бред. — хмыкаю и изгоняю крошечный намек на проводимую линию романтических чувств к стандартной процедуре соития. Секс будет. Периодически. Как простое подтверждение законности союза. Без надуманной страсти, вперемешку с похотью. У меня нет никаких бабочек в животе, только сухость во рту, да сладко ноющее неудобство между бедер. Мы супруги и дали друг другу клятвы. Черпаем информацию по договоренности, если можно так выразиться. Он о моем происхождении и земном мире, а я о культуре ситхов. Хотя есть сомнения, что Сидиус вообще захочет делиться знаниями с учетом своей не прогибаемой жадности к контролю и превосходству. Хрен знает, зачем, но мне интересно, как обустраивалась культура и самобытность приверженцев Темной стороны. Вот она — причина той самой, обоюдной жажды. Я надеюсь, что действительно так. К тому же, Шив наверняка знает о Силе больше, чем все магистры Ордена джедаев. С ним есть шанс докопаться до правды и выяснить причины моего удивительного перемещения в эту реальность. Отыскать того, кто стоит за этой магией... Слова наемницы выплывают из недр топи с пугающим, воображаемым бульканьем. Тишина больших апартаментов давит на задрожавшие плечи, по которым стайкой ползут мурашки. «Сколько я проспала?» — вздрагиваю от раскрытия двойных перегородок. — Миледи. — пожилая прислужница прикрывает глаза и склоняет голову. — Доброго дня. — подходит ближе, держа в руках другой светлый халат. — Я помогу вам собраться. — Который час? — поднимаюсь и принимаю поданное одеяние. Намереваюсь раздвинуть тяжелые шторы, но отвлекаюсь на пиликающую трель R2. Дроид катится следом за пожилой женщиной и начинает жадно сканировать спальню Палпатина. — Сейчас почти одиннадцать. Господин дал указание, чтобы вы спустились в столовую для завтрака. — Разве он не улетел на Корусант? — резко спрашиваю, ощутив волну напряжения по позвоночнику. Желудок сжимается от упоминания о еде. — Нет. У него запланирована поездка с вами. — бросает короткий, как она думает, незаметный взгляд на брачное ложе, дабы лично зафиксировать факт консумации. «Пусть еще простынь на пятна девственной крови проверит. Средневековая дикость!» — Куда? — Мне не сказали. — вновь склоняет голову и приглашает к выходу. — Ванна готова, но, если вы желаете, то можете принять душ в своих покоях. — Да... — вяло соглашаюсь, иду вперед. На автомате завязываю пояс халата. Перебираю все возможные предположения, относительно затеи ситха, но ничего толкового не нахожу.— Предпочту второе.— выхожу из спальни мужа. Дроид катится за мной и увеличивает громкость своих бинарных возмущений, чтобы привлечь внимание. — Я подготовлю ваш наряд и помогу уложить волосы. — слышу позади голос служанки. — Мне не нужна сложная прическа, достаточно простой косы. — торопливо забегаю в свои покои. — Что это? — замечаю плоскую коробку из гладкой темной ткани на кровати. — Подарок господина. — женщина откидывает крышку, демонстрируя содержимое. Изящное колье, инкрустированное чистейшими изумрудами. Тонкая золотая цепочка с вставками из камней в форме капель, окруженных маленькими вкраплениями из бриллиантов. Я равнодушна к ювелирным украшением, но признаю отменный вкус супруга. Тянусь пальцами и немного смущаюсь. Мне никогда не дарили подобное. Ероним не был скуп, но подарки полагались в основном на дни рождения. И не такие дорогие. — Он пожелал, чтобы вы надели это сегодня. — добавляет старая прислужница. — Оставьте здесь. — отхожу в сторону, так и не прикоснувшись. Смотрю на робота, который вертится у секретера с голопроектором. «Дорме!» — резко вспоминаю свою помощницу и подбегаю к R2. — Прости, дружок. — поглаживаю его по круглой голове и думаю, как избавиться от старухи. — Я приму душ сама, благодарю вас.— обращаюсь к пожилой женщине с максимальной любезностью. — Поторопитесь. Господин ожидает. — еще раз наклоняется и уходит. Перегородка плавно закрывается. Бросаюсь к голопроектору. Жду, когда дроид настроит сигнал для передачи связи. Как только появляется маленькая, голубая фигурка, комнату озаряет знакомый голос. — Ну наконец-то! — требовательно кричит брюнетка. — Ты отключила комлинк и я места себе не находила! — массирует указательным пальцем висок. — Прости. Служба безопасности глушила все входящие сигналы, согласно протоколу. — глупо отмазываюсь с улыбкой на лице. Так рада видеть единственного человека, которому могу доверять. — А раньше предупредить не могла?! — взрывается фурия. — У нас весь дворец на ушах, после нападения шпионки сепаратистов! — Подробности. — тут же требую, усаживаясь в кресло рядом. Догадываюсь, что это была ночная гостья с красными клинками. «Дуку называл ее Асажж. Следует раздобыть информацию...» — Понятия не имею, что лысая здесь выискивала, но задела меня сильно. Вчера столкнулась с ней и джедаями, когда возвращалась в апартаменты. — с недовольством излагает Дорме, чуть поморщившись. Голограмма прекрасно передает страдания на ее хорошеньком личике. — Как ты? — присматриваюсь к изображению с растущим беспокойством. Меньше всего хочу, чтобы с моя доверенная пострадала. — Этот вопрос я должна задавать тебе. — по-черному иронизирует. — А все данные, связанные с бывшей генерала Кеноби, сразу же засекретили по прошению Ордена. Стражники слоняются вокруг дворца, как ужаленные в зад. Дроны не перестают дежурить в воздухе и никого не выпускают. Будто мы преступники, мать их! — накал возмущений растет. — Бывшей? — переспрашиваю в непонимании и выгибаю левую бровь. Плохо усваиваю все вышесказанное, но кое-как связываю в неровный клубок сведений. Скорее всего, Асажж ученица графа Дуку. Она хорошо обучена искусству боя на световых мечах, уверенно использует Силу и выполняет личные поручения главы Конфедерации. Наверняка джедаи встречались с ней на поле боя или во время спасательных операций. Сведения об этой женщине могут храниться в секретных архивах Храма... — Разумеется Ордену не выгодна утечка информации, чтобы лишний раз не дискредитировать себя, перед высшими чинами Республики. Многие в Сенате выражают недовольство, относительно передачи управления армией... — Давай не будем сейчас о делах. — перебивает меня девушка с протяжным мычанием. — Голова раскалывается.— прикрывает ладонью зевок. Соглашаюсь с ней. Угроза отслеживания сигнала прихвостнями Палпатина вполне реальна. У него же целая шпионская сеть по всей галактике. Иначе быть не может. — Ты увлеклась вином. Постарайся не есть тяжелую пищу сегодня. — хмыкаю, покачав головой. — Я попрошу приготовить сладкий травяной чай и ожидаю подробностей о встрече с бывшей мастера Кеноби.— тихо смеюсь в конце фразы. Все-таки у этих двоих намечается нечто интересное. — Буду, только после обеда. Дождешься меня? — Не могу ничего обещать. — выдыхаю и поджимаю губы, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику.— У моего супруга есть... определенные планы. — нехотя произношу. Лишнее упоминание о ситхе сметает положительную энергетику. — Он... — Дорме жмется. Не знает, как спросить. — Он обижал тебя?— опускает взгляд. Вначале не понимаю, что она имеет ввиду, а потом вспыхиваю от румянца. Не потому, что мне неудобно говорить о таком. Просто не хочется лишний раз зацикливаться. Ведь закончилось все хорошо. Очень хорошо. — Нет. Шив был учтив. — коротко отвечаю и смотрю на коробку с подаренным колье. — Мне пора. Королева Джамиллия попросила присутствовать на собрании с советниками. Разумеется от твоего имени. — брюнетка прерывает связь. Вновь растираю уголки глаз пальцами, поднимаюсь на ноги. Лениво иду в сторону душевой и надеюсь досконально продумать свои шаги под теплыми потоками воды. До новой встречи со своим мужем.***
Мой завтрак плавно перетекает в обед. От вкусных лепешек с рыбной пастой и ароматным бульоном очень сложно оторваться. Сказывается голод и скудный перекус ночью в виде ломтика сыра. Повезло не застать ситха в столовой, но компанию составляет все та же старая прислужница вместе с R2. Допиваю каф, отмечаю существенную горечь на языке, но не придаю этому особого значения. Наедаюсь до отвала и думаю вернуться в свои покои. Лень из-за сытости начинает одолевать тело. Мельком просматриваю новости по голонету через большой голограммный экран. Поправляю воротник светлой рубашки из плотной ткани. Мы точно не собираемся посещать королевский дворец. Это я поняла, как только увидела свой костюм. Плотные штаны, по типу военных шаровар, ботинки на устойчивом каблуке, широкий ремень с кобурой для бластера и длинный плащ темно-синего цвета с дополнительной согревающей подкладкой. Солдат во дворце нет, но ощущается непрерывное отслеживание со стороны больших окон, через которые можно заметить парочку летающих дронов. — Транспорт находится на закрытой посадочной площадке. — прислужница поправляет полы плаща внизу, пока я прижимаю к груди рукоять меча, запрятанную во внутреннем кармане. Интуиция подсказывает взять оружие с собой. — Позвольте проводить вас. — передает перчатки из тонкой кожи. Спускаемся по лифту на нижний уровень, где находится склад для хранения продуктов и примыкающий к зданию, внушительный ангар с десятком новеньких лэндспидеров. Даже парочка аэроспидеров имеется. Все начищены до блеска и представляют собой некую коллекцию за весьма нескромные средства. Хотя, кто я такая, чтобы осуждать интересы богатого чиновника? Лучше красивые машинки, чем колья с отрубленными головами джедаев. Поднимаю голову, когда наверху раздается легкий скрежет. Тяжелые, металлические пластины крыши оказываются большим подобием скрытого навеса. Плавно раскрываются, как лепестки цветка, пропуская внутрь прохладный осенний воздух. Группа солдат в белой форме окружает площадку и проверяет работу системы для автоматического выведения взлетной платформы. Их голоса и общий шум легкой суматохи немного отвлекают от знакомого холода в Силе. Плотнее кутаюсь в плащ, неспешно подхожу к самой дальней модели, которая, как мне кажется, разительно отличается от других летательных аппаратов. У гладких линий отсутствует резкость, присущая большинству современных моделей. Классические, круглые прожекторы впереди с противотуманными фарами закрыты дополнительным защитным заслоном. В кабине едва хватит места двоим, а яркая, красная линия проходит строго по середине светлого кузова. — Мой первый гоночный лэндспидер. — слышу голос политика позади себя. Вздрагиваю и сдерживаю порыв обернуться. Мысленно чертыхаюсь, потому что не успеваю побороть трепет. Вмиг накатывает волнение с неуверенностью. Особенно, после увиденного ночью. — С его помощью, я одержал несколько побед. — подходит ближе, прикасается ладонью к гладкой дверце. Открывает ее и поворачивается ко мне. Хочу опустить глаза, но не могу. Невольно рассматриваю супруга и отмечаю с легким замешательством простоту неофициального костюма. Вместо тяжелой, помпезной туники с широкими рукавами, на мужчине жилет серого цвета, светлая рубашка и брюки из плотной ткани. На ногах военные сапоги, а длинный черный плащ вытягивает силуэт. Волосы уложены на привычный манер, вот только пряди отросшей челки закрывают высокий лоб и спадают на голубые глаза. Такая небрежность молодит на целый десяток лет, а отсутствие многослойных, «канцлеровских» одежд позволяет оценить прямоту плеч и уверенную выправку. Странно видеть его другим... Не замаскированным и более естественным. — Вы летали на таких? — спрашивает будничным тоном, чтобы сгладить затянувшееся молчание. Наконец оживаю и прекращаю глупо таращиться. Подхожу ближе, взгляд цепляется за яркую полосу. Не совсем красный оттенок, скорее бордовый. На тон светлее. Решаю прикоснуться пальцами, чтобы ощутить холодный глянец. Перестаю дышать, так как в голову с неожиданной острой болью врывается жуткое видение из прошлого. Лэндспидер, на огромной скорости врезается в трех мужчин. Двоих отбрасывает высоко вверх, будто кегли при столкновении с шаром для боулинга. А того, что был в середине, рубит пополам, забрызгивая капот транспорта кровью. Я не слышу криков, но секундный рев почти сбивает с ног. На лобовом стекле остается нечто похожее на разорванную кишку, у подброшенных тел хрустят шейные позвонки и они громко падают, подобно тряпичным куклам. Резко отдергиваю руку назад и закрываю глаза. Тошноты нет, но отвратность случившегося вызывает головокружение. — Здесь была кровь... — выдавливаю из себя и морщусь.— Много крови. — Да. — тихо отвечает Шив, присматриваясь ко мне. Он чувствует замешательство в Силе и понимает причину. Оставляет дверцу открытой, подплывает черной тенью. — Мне понравился контраст ярких цветов. — наклоняется к уху, еле заметно улыбается. Игнорирует положенную приличиями дистанцию, чтобы еще больше смутить меня. — Я разогнался тогда до максимальных скоростей и решил облететь большое озеро, где сейчас живет мать нашего героя. — с притворной мягкостью, за которой прячется издевка, упоминает о Шми и нависает, осторожно подталкивая к капоту летательного аппарата. Еще чуть-чуть, и прикосновения не избежать. — Местные рыболовы не были в курсе предстоящей гонки и не смотрели по сторонам, неся в корзинах скудный улов. — И после этого, вы решили бросить свое увлечение? — с содроганием спрашиваю, втягивая голову в плечи. Наши взгляды сталкиваются. — Нет. Я поменял его на политику. — наклоняет голову на бок, чуть прищуривается.— Вам не понравилось украшение? — Понравилось. — смущаюсь и тут же закрываю ладонью оголенный участок шеи.— Но этот костюм слишком прост и неуместен к подобной роскоши. — честно отвечаю. — Я бы хотела приберечь ваш подарок для более важного мероприятия. Прохладные пальцы приподнимают мой подбородок, лениво очерчивают лицо в уже привычной, игривой манере. — Вы странная женщина, — в его глазах сейчас больше синевы и угадывается лукавый блеск. Уголки губ приподнимаются.— Игнорируйте возможность продемонстрировать посторонним свою власть. — ведет пальцами вниз к моей ладони, которая выступает маленьким щитом для уязвимой кожи. — У меня нет над вами власти. — хмурюсь и не одобряю тонкого сравнения с фаворитками, которых ситх наверняка щедро осыпает дорогими подарками. Вот только голос стихает до шепота... — И никогда не будет. — берет мою руку, оставляет прохладный поцелуй на коже. Разыгрывает романтику, перед солдатами, чьи лица сокрыты шлемами. К нам подкатывается R2, намереваясь взять на себя управление летательным аппаратом. — Дроид останется здесь. — информирует супруг и садиться на водительское место. — Я сам проложу маршрут. — нажимает на кнопку запуска, проверяет данные бортового навигатора. — Не оттягивайте время. — поднимает взгляд, полный ледяных игл. — Садитесь. Мы медленно взлетаем. Гибкая шторка за спиной поднимается и плотно фиксируется к стеклам, так как погода не располагает летать без крыши. — Нет. — произношу, глядя вниз. — Я не летала на подобных моделях. — вжимаюсь в кожаное кресло. — У меня слабый вестибулярный аппарат и это чревато последствиями. — уже предвкушаю свое позеленевшее лицо. — Как интересно. — равнодушно произносит в ответ политик, удерживая рычаг правой рукой. Лэндспидер делает круг над садом, а потом поднимается еще выше. — Пристегнитесь. — напоминает Палпатин, нажимая один из маленьких рычажков, расположенных в центре небольшого, усеченного руля. Машина чуть дергается и устремляется вперед с легким свистом. Голову закидывает назад на подголовник. Закрываю глаза и нечаянно хватаюсь рукой за предплечье мужа. Боюсь, что внутренности прилипнут к позвоночнику. — У вас так много фобий. — слышу короткий смешок. — Может поясните, куда мы летим и зачем я вам? — сбавляю резкость в голосе, чтобы лишний раз не разозлить Владыку ситхов. — Хочу убедиться в ваших способностях. — поверхностно отвечает. Уже хороший знак, но почему-то внутри растет нервозность. — Что вы увидели? — рискую посмотреть на мужчину. Впервые волнуюсь не за собственную жизнь, а за воспоминания. Личные и принадлежащие только мне. — Лишь жалкий фрагмент прошлого. «Надеюсь не моменты просмотра фильмов по Звездным Войнам.» — хочу выдохнуть от облегчения, но политик продолжает. — О вашей маленькой тайне. — смотрит на меня в ответ, при этом управляет транспортом с непринужденной легкостью, будто видит все затылком или ухом. — У меня их слишком много. — стараюсь казаться невозмутимой, но горло першит от комка. — С союзником, в лице дедушки. — мягко добавляет и улыбается. «Проклятье!»— сердце уходит в пятки, резко хватаюсь за колени и бледнею. Чувствую онемение в пальцах. Так сильно подвергаюсь смятению и страху. — К-как вы... — Медиум. — уверенно перебивает Канцлер для лишнего подтверждения своего преимущества и моего шокового состояния. — Нет, нет... — едва слышно бормочу, бегаю взглядом по приборной панели и громко дышу. Хочу спрыгнуть вниз, дабы не участвовать в этом разговоре. «Твою мать! Только не это!» — Крайне редкий, особый дар. — растягивает слова с извращенным удовольствием. — Истории известно лишь несколько имен чувствительных к Силе, которые могли... общаться с ушедшими за грань. — сбавляет скорость и немного снижается. — У меня нет никакого дара, заверяю вас! — почти кричу от отчаяния и поднимающегося из глубин гнева. — Просто с детства страдала слишком богатым воображением. Не более того! — дергаюсь на месте от желания бросить что-то тяжелое в его невозмутимую физиономию. Не готова слушать этот бред. Всю сознательную жизнь, я обходила данную тему. Игнорировала и вычеркивала из мыслей, считая недугом. Глушила доводы в пользу, старательно отрекаясь от любого намека на мистику. Обнимаю себя руками, не могу отделаться от невольного тормошения собственной памяти, где сохранен теплый образ дедушки. Его улыбка, голос и объятия. «Я делаю то, что должен, Елена. Ради тебя.» — Вы не хотели раскрывать свои способности? — Шив смотрит на меня с легким непониманием, умело прикрывая истинные мотивы благожелательным вопросом. — Разве ваш дедушка не был наставником? — вскользь интересуется, выводя меня из раздумий. Не вижу жадности в его взгляде, потому что отвлекаю себя просмотром густого лесистого полотна внизу. Кое-где пожелтевшего и прикрытого туманной дымкой. — В моем мире нет такого понятия, как Сила. Есть разные народы, со своей культурой, традициями и вероисповеданием. А то, что вы называете даром, трактуется, как помутнение рассудка и лечится в определенных клиниках. — мну руки от неудобства. Нелегко поднимать тему, которую собственноручно закрыла. Навсегда.— Даже не смотря на разнообразие, есть определенные нормы социума и морали. — тяжело вздыхаю. — Общение с призраками в них не входит. Поэтому я сделала выбор в пользу терапии нейролептиками и освободилась от этого изъяна. — жалею, что Сила не прихватила одну коробочку Рисперидона*, который избавил бы от видений и ненужных ощущений. — Бедная девочка. — пресыщенный иронией, бархатный голос приводит меня в бешенство. — Не юродствуйте! — резко поворачиваюсь к нему, сжав руки в кулаки. — Вы ничего не знаете о сочувствии и никогда не ощущали себя изгоем.— закрываю глаза и выдыхаю. Вспоминаю походы к неврологу и психиатру. Родители держали это в строжайшем секрете и с пониманием отнеслись к моему добровольному согласию на лечение. А дедушка умолял принять ниспосланное. — Сочувствие удел слабых, а изгоем, вы сделали себя сами. — цинично, но до отвращения верно. Я была подростком и боялась спать. Боялась одиночества с глухим, многоголосым шепотом, который настигал в самые неподходящие моменты. Ведь помимо бабушки и дедушки были другие. Но в этом мире со мной Великая. Каким-то образом, Сила помогает и даже успокаивает. Смешивает предвидение с подсказками из прошлого. Ориентирует в новой реальности, как мать непутевое дитя. — Я тоже кое-что видела. — говорю шепотом, когда летательный аппарат начинает спускаться в лесную чащу. Как пилот, Шив прекрасно справляется и умело лавирует между толстыми стволами многолетних деревьев. — У меня нет тайн. — легко отвечает, поворачивая руль влево. — Нет. — сразу соглашаюсь. — Вся ваша жизнь продуманная игра, хотя теперь, мне понятна причина их убийства. — знаю, что ошибаюсь, но хочу, чтобы этого мерзавца покоробило от неудобства. Ведь только мне известна правда. Сидиус молчит. Наверняка ждет моего срыва и окончательной потери бдительности в сложном разговоре. Так легко допустить ошибку под гнетом эмоционального накала. Ляпнуть лишнее, раскрыв шаткий козырь. «Не дождешься.» — замечаю конденсат на лобовом окне и понимаю, что туман сгущается. Высокая влажность указывает на приближение к болотным территориям. — Подождите... — Договаривайте! — внезапно рявкает ситх, крепче сжимая пальцами рычаг ускорения. — Вам же не терпится ответить. — скрипит и клацает зубами. Поворачивает голову, просверливает пространство вспыхнувшим золотом в глазах. В кабине моментально понижается температура. Морозная аура вновь атакует кожу невидимыми иглами и заставляет съежиться. — А какую реакцию вы от меня ждете? — растерянно переспрашиваю сиплым от страха голосом. Жмусь спиной к закрытой дверце. — Родителей не выбирают, но и они не должны делать выбор за нас. — растираю онемевшие от холода ладони, жду, когда вспышка Темного нутра супруга угомонится. Он не душит меня. Но токсичное влияние все равно растекается по воздуху и подавляет жалкие попытки сопротивления. Даже простой разговор выматывает, превращая в жалкое насекомое. — Простите, но ваш отец был дерьмом. — решаю ударить в ребро жестокой, грубой правдой. Вспоминаю слова темноволосой девочки с большими глазами, в которых сияли звезды.— А мать требовательна и холодна, как статуи в саду. — хмурюсь от вида большой болотной пустоши. Дергаю застежку плаща беспокойными пальцами. Тяжелый взгляд Сидиуса не отпускает, однако брови приподнимаются в удивлении. Уверена, что злится он не только из-за моих слов. «Язык бы себе отрезать!» — Но Камилла... — нарываюсь на прожарку молниями Силы. Запинаюсь, потому что затрагиваю слишком глубокое для политика. Человечное и живое. Являющееся невозможным по отношению к нему.— Это ведь она показала... — властная мужская рука накрывает мое колено и крепко сжимает через ткань брюк. Раскрываю губы от неожиданного прикосновения и поднимаю голову. Впадаю в транс из-за ярких, гипнотических переливов золотого моря в глазах ситха. — Моя сестра мертва окончательно. — голос Шива суров и безапелляционно тверд. — Навсегда.***
Мы подлетаем к большой отвесной скале, больше похожей на каменную стену, поросшую густыми мхами и лишайниками. Внизу куча поваленных веток и старых деревьев, утопающих в чернеющей болотной жиже. Из нее, как из жуткого варева в огромном котле, торчат внушительные каменные головы странных существ. Полу-человеческие, полу-гуманоиды. Их вытянутые лица покрыты засохшей трясиной, а кое-где прослеживаются трещины, в которых скрываются ядовитые змеи. Место не просто кричит опасностью. Оно источает небывалую безысходность, граничащую с забвением и смертью. Поджимаю губы, набрасываю капюшон на голову, чтобы хоть как-то спрятаться от омертвевшего взгляда бездушных, выпученных глаз. — Кто они? — не выдерживаю тишины и спрашиваю. — Очень давно, эти существа населяли планету. — спокойно отвечает Шив, активируя систему защитного камуфляжа для летательного аппарата. — Мы называем их Древними, а племя гунган почитает, как богов. — паркует лэндспидер, возле двух крупных булыжников. — Но это же запретные земли, которые они охраняют. — припоминаю мирные переговоры королевы Амидалы и правителя болотного народа. Вздрагиваю, когда гибкая, тканевая шторка складывается обратно, открывая тесную кабину. — Вдумайтесь, настолько монументальным был зиккурат, возвышавшийся здесь много тысячелетий назад. — подает руку, чтобы помочь выбраться. Закрывает лицо глубоким капюшоном плаща.— Эта скала лишь малая часть храма, где проводились кровавые обряды. — произносит с мечтательной интонацией в голосе. Рассматривает окрестности и глубоко вдыхает густой, влажный воздух. Верчу головой в разные стороны. Плотная пелена тумана мешает обзору, но звуки неизвестных тварей и громкое кваканье очень напрягают. — Нам нельзя здесь быть. — морщусь от застойного запаха тины, смешанного с болотной гнилью. — Мне пришлось отложить государственные дела, ради этой прогулки. — холодно отзывается политик и выходит вперед. Ловко прыгает на соседний, более крупный булыжник, используя Силу для толчка. — Да вы романтик. — цежу сквозь сжатые губы. Цепляюсь руками за влажный мох на камне и неуклюже взбираюсь следом. — Не растрачивайте впустую силы на скверный сарказм. — скрипит в ответ Палпатин, становясь больше похожим на настоящего старого ситха из фильмов. Темный плащ хорошо скрывает очертания тела, но вместо уродств, на лице кислая мина от лицезрения моей беспомощности. «Гавнюк!» — Я бы попросила подкинуть меня, чтобы не тратить время... — стряхиваю грязь с ладоней. — Да боюсь, вы мне хребет сломаете.— намереваюсь отойти в сторону, но супруг резко хватает за левое запястье. Толкает на себя и злобно скалится, когда я охаю от неожиданности. — В вашем случае, я предпочту сломать череп и выпотрошить мозг. — выдыхает мне в лицо, облизывает нижнюю губу кончиком языка. Сдавливает руками талию и крепко сжимает. Цепляюсь пальцами за ткань плаща на мужской груди. Ощущаю дуновение в районе ног. Оно опоясывает ступни и немного сдавливает. Силовые прыжки имеют эффект мягкой катапульты или хорошо натянутого батута, потому что за пару коротких полетов, мы оказываемся на высоте примерно в пятнадцать метров. Здесь, среди груды поваленных камней и более маленьких статуй, угадывается нечто похожее на неровно выточенные ступени, по которым можно подняться еще выше. Шив отпускает меня, молча движется по направлению искривленной дорожки. Иду следом и сдерживаю порыв посмотреть вниз. Пытаюсь расслышать что-нибудь в неудобной тишине. Окружение представляется мало примечательным. Только камни, обломки древнего строения и противный горластый клич какой-то птицы. Решаю догнать мужа, чтобы расспросить о Древних. Однако, как только я поднимаюсь на последнюю ступень и сбрасываю от физических усилий капюшон, тело впадает в ступор из-за испуга. Трое взрослых гунган нацеливают на нас острые колья. Они стоят на гладком постаменте, возле прохода в виде узкой пещеры, ведущей внутрь скалы. Два гуманоида выходят вперед и громко возмущаются на старом диалекте своего народа, а третий пытается говорить на ломаном общегалактическом языке. — Здеся нельзя... — высовывает длинный язык и начинает громко хрипеть. Болотные стражники храма тут же хватаются за шеи, бросив из ослабевших лап свои орудия. Я с ужасом наблюдаю, как Сидиус, легко взмахивая левой рукой, применяет Силовое удушение сразу на нескольких жертвах. Без усилий, нагнетания Тьмы во влажном воздухе и напряженного загибания пальцев, которое было у Дарта Вейдера в фильмах. Просто, даже грациозно и оттого еще более жутко. Громкие хрипы режут слух, а глаза, расположенные на выростах, мутнеют от прилива крови. Впервые вижу, как ситх убивает. Можно долго заниматься сравнением кровавых сцен из фильмов, но происходящее выглядит совсем по-другому. Я не падаю в обморок от жестокого зрелища, не кричу в паническом приступе и не содрогаюсь от страха. Просто смотрю, широко распахнутыми глазами, стоя на одном месте. Где-то внутри, возникает чувство безвозвратной потери и обламывается на самом кончике души... — Вы... убили их. — с трудом произношу, когда тела гуманоидов перестают дергаться в предсмертной агонии. — Убрал мусор на пути. — подходит к пещере, опять взмахивает рукой, чтобы отшвырнуть мертвых стражников в болотную пропасть. — Дамы вперед. — издевательски ухмыляется и приглашает зайти в пещеру первой. «Я вышла замуж за чудовище.» — осторожно приближаюсь и прочищаю горло. В проходе раздается непрерывный, легкий гул, а по стенам стекает влага и медленно ползают фиолетовые улитки. Клаустрофобия давит на голову и плечи, по мере продвижения внутрь. Приходится двигаться очень медленно из-за темноты и препятствий в виде всевозможных каменных глыб под ногами. — Подсветить не хотите?— пытаюсь рассмотреть очертания прохода. Опираюсь о стену, но когда натыкаюсь пальцем на скользкого слизня, резко отдергиваю руку. — Гадость! — У вас есть фонарик. — раздается позади равнодушный ответ. — Фонарик? — переспрашиваю и останавливаюсь, а когда до меня доходит, просто не нахожу слов для дипломатичного возражения. — Ну вы и засра... — неудачно сталкиваюсь с булыжником. Спотыкаюсь, лечу с криком носом вниз, однако зависаю в воздухе, благодаря быстрой реакции политика. Сидиус хватает меня за руку, чуть вздергивает и пугает расплавленным золотом в глазах. Напоминает адскую тварь, притаившуюся в кромешной темноте. — Активируйте свой меч и идите. — приказывает с ощутимым рыком в голосе, от которого начинают трястись поджилки и хочется звонко заверещать. «Да почему мне, черт возьми, так везет?!» Он обходит меня. Идет спокойным шагом и минует все препятствия, будто обладает ночным зрением. Восстанавливаю свое дыхание, достаю рукоять меча и активирую его. По телу проходится приятная волна отяжеления. Начинаю подпитываться Великой и закрепляю с ней связь. Мы выходим из катакомб и оказываемся в просторном месте, по типу очень внушительного грота со сводчатыми породами наверху. Остроконечные образования местами светятся холодным голубым сиянием, который исходит из закристаллированных камней. Здесь не так много обломков и отсутствует высокая влажность. Нет противных слизняков, только гулкое эхо. Воздух не кажется застойным, но проемов для естественной вентиляции нет. «Обалдеть.» — поднимаю лезвие меча вверх, иду к супругу и рассматриваю окрестности древнего сооружения. Останавливаюсь, поднимаю один из камней, который оказывается настенным обломком с почти стертыми от времени иероглифами. На кривых углах заметны выцветшие осколки маленькой плитки красного цвета. Мое дыхание замедляется, ноги становятся ватными. Грудная клетка не раскрывается полностью, будто в пространство попадают ядовитые испарения удушающего газа. Хватаюсь за голову и бросаю камень в сторону, потому что за завесой неожиданной мигрени выступают рваные обрывки прошлого с токсичными, языческими песнопениями. Я вижу пламя дикого огня, резкие взмахи бледных рук, как у восставших мертвецов и пролитую кровь от замедленного перерезания длинной шеи с больной экзальтацией в глазах жертвы... Теряю равновесие и закрываю глаза. Всхлипываю от боли, раскачиваюсь в трансе, вместе с давно почившими одержимыми существами. — Уйдите прочь... — крепче сжимаю рукоять светового меча. Жадно впитываю в себя Великую, чтобы избавиться от насильственного зова. — Уйдите! — рассеиваю воздух резким взмахом золотого клинка. Громко дышу, расправив плечи. Сталкиваюсь взглядом с политиком. Шив смотрит на меня с нескрываемым интересом. Отходит дальше и убирает Силой несколько крупных булыжников. Только сейчас обращаю внимание на пропасть в глубине большого грота. Не широкая, но достаточно, чтобы свалиться и никогда уже не вернуться. Похоже на пролом в каменной породе. Совершенно бездонный... Концентрирую свое восприятие на приятном сиянии золотого клинка, а потом поворачиваю голову влево и прищуриваюсь. Замечаю нечто, не вписывающееся в общие картины древних развалин. Ровные края больших камней, будто срезанные раскаленным мечом, для придания точных, геометрических форм. Расположенные выше, как некое подобие громоздкого тронного построения, символизирующего закоченевшее в вечности превосходство. Кажется, что там до сих пор кто-сидит и следит за нами. Его облик подобен призрачной темной густоте, за счет мерно блуждающей, остаточной скверны... Я чувствую и ощущаю ее. Мне не просто страшно, а до громкой ломоты в костях безнадежно. — Что это за место? — голос расходится по камням, бросается на острые наросты сверху и глохнет в недрах пропасти. — Зал жертвоприношений. — Палпатин тоже задерживает взгляд на выступающем троне. Убирает руки за спину. — Откуда вы знаете? — удерживаю меч двумя руками и приближаюсь. Хочу быть ближе к живому человеку. Совсем не важно, что он холодный убийца. — Я Лорд ситхов. — вполне ожидаемый ответ. — Мне доступны знания, о которых не ведают простые смертные. — добавляет без пафоса, просто как факт. — Вы черпали информацию от своего учителя. — оказываюсь рядом и выдыхаю от облегчения. — Ведь не зря он носил звание Мудрый. — Потому что раскрыл Силу, как никто другой до этого. — опускает взгляд на мой меч. Предвещаю неладное и решаю отвлечь мужа разговором. — Эти Древние... — с опаской поглядываю в сторону пропасти. Уже жалею, что подошла так близко. — Что с ними стало? — На самом деле, они были последними потомками представителей Бесконечной Империи Раката. Далекая, жалкая линия, одеградированная за счет кровосмешения. — ситх притягивает к себе камень, который я отбросила. Вертит в руках какое-то время, а затем отбрасывает в пропасть. — Бесконечная Империя... — задумчиво повторяю и надеюсь услышать стук камня о дно. — Раса могущественных завоевателей, покоривших почти всю галактику более тридцати тысяч лет назад. Они были чувствительны к Силе, но развивались только по пути Темной стороны. — И поэтому вымерли? — смотрю на мужчину. С нетерпением жду, когда он продолжит рассказ об удивительной истории этой реальности. — Не совсем. — сокращает расстояние. — Империю захлестнули гражданские войны, а потом пришла чума. Она не просто выкосила население, но и полностью лишила чувствительности к Силе. — расстегивает застежку моего плаща. Становится позади и обхватывает плечи ладонями. — Разве такое бывает? — я очарована потоком информации и совсем не замечаю, как спадает тяжелая ткань. — Никто не знает точную причину. — прижимает к себе, без резких движений. Опускает голову и растягивает вдох. — Мой учитель назвал это Феноменом Опустошения. — держит левой рукой за талию. — Но, что мешало им жить обычной жизнью? — чуть откидываюсь назад корпусом тела. Продолжаю сжимать активированный меч правой рукой. — Вы крайне любопытны. — проговаривает с коротким смешком, задевает пальцами тугие плетения косы. — И совсем не хотите подумать. — Поясните. — требую, собираюсь развернуться, однако ситх крепко удерживает подле себя. — Прошу вас. — добавляю с выраженной мольбой и закусываю нижнюю губу от нетерпения. — Представьте себе джедая или ситха. Основа их существования заключена в связи с Силой. — мужчина наклоняется к моему уху. Дотрагивается кончиком носа до чувствительного места. — Она определяет их судьбу, мировоззрение и выбор... — его спокойное дыхание будоражит кожу на моей шее. — А потом внезапно исчезает. Оставляет пустеющую дыру в душе, лишает привычного восприятия и смысла. — ведет ладонью вверх от талии, приподнимает мой подбородок, чуть царапает кожу. — Их накрывает безумие, переходящее в одержимость. Наступает необратимый процесс распада личности, ведущий к деградации.— прикасается указательным пальцем к моим губам. Заставляет их раскрыться. Ухо сворачивается от контакта с влажным кончиком языка. Вздрагиваю и прикрываю глаза. Мой всхлип проходит легкой вибрацией по камням. Грудь высоко поднимается от тяжелого дыхания. Сердце слишком громко стучит. — Это хуже любого проклятия и самой мучительной смерти. Наказание, равносильное... полному забвению.— речи Палпатина, совмещенные с мягкими, даже ласковыми прикосновениями, очаровывают до зуда под кожей. Становится жарко и хочется пить. — Я полагала, что Сила милосердна. — не могу освободиться из его пут. Мое восприятие искажается. Утрачивает стойкость под искушающей Тьмой холодной ауры. Шив опять прижимает к себе, давит ладонью на живот, а другой накрывает мою руку с активированным мечом. Простое касание прошибает внутренним зарядом, который уходит вниз живота и рассеивается между бедер. Близость пугающей пропасти обостряет непривычные ощущения. Будто моя аура сминается под его. Не застывает от насильственного воздействия, а ластится покоренным зверем. — Сила есть воля. Воля подразумевает уверенность. А уверенность рождает стимул... — его кисть обхватывает мою руку и медленно прокручивает световой меч. — К раскрытию потенциала и абсолютной власти. — неоспоримая патетика ситхских заветов, приправленная звучным, бархатным голосом, имеет свойство наркотика. Побуждает поджать колени и позорно вожделеть. «Так нельзя!» — разум еще противится, но тело тает расплавленным воском. — Что вам нужно? — спрашиваю сквозь прерывистое дыхание. Прикусываю язык, когда ладонь на животе спускается чуть ниже. — Узреть ваш потенциал. — скрипит в ухо, а потом чуть слышно хмыкает, прослеживая через Силу мою реакцию. Это отрезвляет. Дурман опасного шарма рассеивается. Припоминаю, как отвергла меч Сидиуса. «Это не мое.» — повторяет внутренний голос. Крепче сжимаю пальцами рукоять клинка. Задерживаю дыхание и с резким выдохом разворачиваюсь, выставив оружие вперед для защиты. С удивлением пялюсь на мужа, который отходит в сторону с хищной улыбкой на лице. Я даже не почувствовала, как он отпустил, мать его. Так сильно поддалась запутанному влиянию. — Мой. Потенциал. — четко произношу каждую букву в словах, сгорая со стыда и злости, по вине собственной слабости. Следовало сразу догадаться, что Шив решит разыграть представление, учитывая открытое довольство на его манипуляторской физиономии. «Сукин сын.» — взгляд отрывается от мужчины и переходит на возведенное тронное построение. Отключаю световой меч и направляюсь к обители скверны. Поднимаюсь по подложенным внизу булыжникам. Стараюсь не подскользнуться и осторожно разворачиваюсь. Пробую посадить свою задницу на весьма здоровый символ ситхских регалий. Это можно посчитать оскорблением, но я уверена в себе и своем намерении не претендовать на подобное. Мне просто нужно проучить наглого мерзавца и дать ему моральную оплеуху. Напомнить о больном, ибо сейчас, приходит озарение в отношении того, кому этот трон принадлежал. — Наслаждайтесь. — мягко проговариваю, глядя Сидиусу в глаза. Сосредотачиваюсь на смраде существа, чей след в Силе отдает той самой скверной, которую я отлично ощущаю. Раскрываюсь ментально, как делала при первой встрече с графом Дуку. Даю Великой проникнуть в каждую клеточку, чтобы извлечь необходимую информацию. Стать вестником таинственного прошлого, найти крошечные просветы и выйти на создателя Энакина Скайуокера. Знаю, что это опасно и чревато последствиями, потому что есть риск раствориться в этих событиях, слиться с ними и никогда не вернуться. Но сейчас, у меня есть тот самый стимул, о котором этот гад недавно вещал. «Покажи... »— мои глаза закатываются, дыхание замедляется. Рукоять лежит на громоздком импровизированном, каменном подлокотнике. Тьма начинает плавно окутывать. Вижу рыжеволосого юношу, который неустанно взмахивает красным лезвием, оттачивая неимоверно быструю скорость реакции. Очень сложно понять его приемы и удары, которые он применяет против камней и заведомо подготовленных жертв, умоляющих о пощаде. В этом зале убивали не только Древние. С этого места, мне видно все и даже больше. Я будто применяю на себе размытый образ очень могущественного существа. Он не человек, но какой точно расы неизвестно. Резко выпрямляю спину, бросаю руку на рукоять меча, однако не трогаю ее. Вместо этого, поворачиваю ладонь и раскрываю. С неспешностью, строгой оценкой и точной целью. — Он немногословен и часто сидит в одной позе, будто пребывает в слишком долгой медитации. — понижаю голос и глубоко вдыхаю. Раскрываю глаза, смотрю в пустоту. — Его голова тяжела от мыслей, которые идут ровным, упорядоченным чередом и выстраиваются в Великий План Ситхов. — приподнимаю ладонь, повторяю жест в точной манере, как у призрака. — Желает познать запретное и при этом придерживается строгости в традициях. — начинает трясти от переизбытка видений и ощущений. — И только один удостоился его внимания. — медленно поворачиваю голову и смотрю на супруга. Не своим взглядом. — Ему известно о твоей ненависти. Ведь за все время обучения, ты так и не дождался от него похвалы... — мой голос начинает скрипеть с отчетливым удушением гласных. — Плэгас постоянно вынуждал и доводил до пределов, чтобы сделать тебя сильней. Но в самый пик ярости, когда Сила трещала в твоих руках смертоносными раскатами — заботливо манил и протягивал руку. — не замечаю, как расползаются трещины по каменному подлокотнику. Палпатин медленно приближается, храня гробовое молчание. Он словно заворожен. Жадно отслеживает каждое слово и жест, которые знает наизусть. Синева в глазах затапливается золотом, а пальцы чуть вздрагивают в намерении выпустить оглушающие разряды. — Наклонялся корпусом тела... — на моем лице сияет зловещая, кривая ухмылка. С носа стекает тонкая струйка крови. Рукоять меча поднимается в воздухе и начинает быстро раскручиваться. — И сладко обещал. — смотрю на подошедшего мужа, который стоит ниже, но смотрит исподлобья, безмолвно обещая скорую смерть. — Это наша галактика, Сидиус. — медленно произношу и поднимаюсь. Пробую избавиться от связи с остаточной скверной, однако меня начинает засасывать. Шив хмурится, подпрыгивает вперед, развеивает своей аурой темную пелену на моем сознании и ловит во время падения. Дрожу всем телом, жадно вдыхаю воздух и цепляюсь за мужскую рубашку. — Д-давайте уйдем. — шепчу через стук зубов. Мне холодно и хочется на свободу. Подальше от этих жутких катакомб, от этого древнего ужаса и места становления будущего Императора. — Моя. — хрипит ситх, удерживая пятерней мой затылок. Рассматривает лицо, отмечает кровавую дорожку от носа до губ. — Теперь это моя галактика, — в золоте его глаз угадывается жажда. Крепче прижимает к себе, слизывает кровь и накрывает мои губы своими. Я не сопротивляюсь, потому что лишена сил. Глубокий поцелуй нетороплив и обещает продолжение. Жалобно мычу с вялыми попытками ответа. Его холод пронизывает меня, окутывает змеиными тисками, пока руки блуждают по телу. Потухшие угли вожделения вспыхивают вновь.