Mirrored

Шли недолго. Другими словами, заблудились в рекордные сроки. Впервые Мин был рад своему наряду: удобный спортивный костюм как раз был рассчитан на подобные походы. На полупустыню опускался закат, а двое путников все ещё шли, не зная куда направляются. — Эй, парень, а зовут то тебя как? — Да какая уже разница? — огрызнулся вор, устало присаживаясь прямо на песок. — Мне интересно узнать, что ты делал у Галфа и что с его замком будет, — Минсок сел рядом. — Любопытный, — цыкнул он, отводя взгляд в сторону. — У него есть один крутой артефакт, который ты уничтожил. Замку может ничего и не будет, максимум комната слегка подгорит, а вот артефакт уже не вернуть. — печально вздохнул парень. — Прости? Раз я в этом виноват… — Да мне то теперь что, — хмыкнул вор, снова поднявшись и отряхнувшись от песка. — Это же был его артефакт, а не мой. — Давай заночуем здесь, я устал. — Минсок поглядывал на парня, выводя пальчиком своё имя на песке. — Ну и ночуй, а я пошёл, — пожал плечами воришка и двинулся вперёд. Только Мин хотел ему ещё что-то крикнуть, как в зеркальце возник Чондэ. — Пусть идёт, — ровным холодным голосом произнес он. — От него никакого толку. — А ты снова ревнуешь? — улыбнулся Минсок, рискуя получить наказание похлеще предыдущего. Но будем честны, ему понравилось. — Немного. Сложно не ревновать такого красавчика как ты. — признался Чондэ. — Давай лучше тебе ночлег устраивать. В темноте будет это сделать затруднительно. — С чего начнём? — Пожалуй, с защитного барьера, а то кто знает, какая нечисть здесь водится. — Чондэ на миг пропал из зеркала, а в воздухе медленно, по крупицам собирался его силуэт. Минсок завороженно смотрел на это. Такую магию редко можно увидеть, это высшая ступень. А тем временем силуэт продолжал говорить: — Пока я принимаю новый облик, острым предметом сделай круг вокруг нашего небольшого лагеря. Что приходит на ум при словосочетании «острый предмет»? Правильно, нож. Отыскав орудие в своей сумке, парень принялся чертить круг, все ещё не понимая, что за заклинание его ждёт на этот раз. — И почему именно круг? Чуть что, сразу круг рисуют? — бормотал под нос Минсок. — Это самая лёгкая замкнутая фигура. В ней никогда не поймёшь где начало, а где конец, поэтому найти слабое место в разы труднее. — Квадрат или треугольник тоже не сложные фигуры, — соединил два конца Мин и сел перевести дух. Все-таки ползать на коленках не так легко, как казалось бы. — Но у них есть углы — самое слабое и незащищённое место. Вероятность того, что ты начал рисовать из одной вершины того же треугольника, равна 0,33 процента. А вот узнать вероятность откуда ты начал чертить круг стремиться к нулю. Если он конечно нарисован идеально ровно, — Чондэ встал рядом и протянул руку Минсоку. Парень поднялся и в порыве непонятных чувств крепко прижался к груди зеркального. — Я скучал, — смущенно пробормотал Мин, пряча глаза от ехидного мужчины. — Давно ты стал таким сентиментальным? Мы не виделись всего ничего. Давай закончим с кругом и я дам тебе обнимать меня сколько тебе угодно. И не только обнимать, если ты понимаешь о чем я, — усмехнулся Чондэ и легонько провел по волосам Мина. Дальше указания были простыми: вырыть четыре ямки по направлению разных частей света. На востоке вызвать уже знакомую огненную саламандру, на западе — налить питьевую воду, на севере надо положить перышко (благо, в сумке у Минсока оно нашлось), а на юге положить любой цветочек. Вот э этим возникли некоторые трудности. Найти в полупустыне цветок — то ещё заданьице. Но все же Мин отыскал его на одном из суккулентов, кажется, на каком-то кактусе. Изрядно исколов себе руки, которые после наверняка исцелует Чондэ, парень бросил последний элемент и закопал все четыре ямки. После нехитрого заклинания, круг засветился приятным серебристым светом и замкнулся где-то в воздухе в прекрасный купол. Уставший парень сел на ещё тёплый песок и поджег небольшой камушек заклинанием. Рядом опустился Чондэ и приобнял парня. — Устал, родной? — Риторический вопрос, хён, — Пробурчал Ким, опуская голову на колени мужчины и стал потихоньку засыпать, слыша негромкую, но красивую песню-колыбельную из детства, которую всегда пел ему Чондэ.