Mirrored

Ещё пару дней Минсок бездумно наблюдал за преображением Чонина: Кёнсу любовно откалибровал его точную походку, специальной краской подрисовал губы и веснушки, родинки по всему телу, состриг и уложил каштановые волосы, докачал уровень искусственной крови до состояния обычного среднестатистического парня. В общем, когда Минсок стоял перед преображенным искином, он обомлел. И пусть он все также идеально ровно стоит и отвечает заученными, вложенными в программу словечками, он уже другой. Более человечный. — Итак, каков план? — Кёнсу нервно стучал каблучками на месте. — Я тут почитал одну твою книжечку на досуге, надеюсь, ты не против. В общем, как я понял он работает по определенной программной базе? — Кёнсу недоуменно кивнул. Конечно, мол, а как же ещё? — Надо в программу запустить искусственно-созданный вирус, который заставит его самого отказаться от полного подчинения программе. Тогда у него будет возможность выбора, он будет сам размышлять и принимать решения, он начнёт чувствовать. Прекратит быть послушным роботом для тебя и начнёт жить весьма необыкновенной жизнью. А я параллельно прочитаю заклинание для оживления предметов, но я не уверен, сработает ли это с ним. — Я так понимаю, надо снять его антивирус? — нахмурился принц, закусывая пухлую губку. Минсок лишь кивнул и Кёнсу, впервые так неуверенно, двинулся к компьютеру. Через пару щелчков мыши, глаза искина потемнели, а Минсок принялся быстро тараторить слова, которые на самом деле собрал из двух разных заклинаний. Принц волнительно застучал по клавиатуре. — Черт, черт! — Что случилось? — Минсок подбежал к принцу и усадил его дрожащего на стул. — Его программа исчезла у меня из настроек. Я больше не могу влиять на его мысли и решения. — Ты успел отключить антивирус? — Да, успел, но не уверен… — Кёнсу прервал глубокий вздох. Парни синхронно повернули голову в сторону искина и с удивлением и осторожностью наблюдали, как тот садится на импровизированном ложе, с интересом оглядывается и непонятливо косится на парней. — Как тебя зовут? Помнишь меня? — принц подорвался с места и буквально полетел на каблуках к своему творению. — Меня зовут… — неуверенно произнёс он, поднимаясь на ноги. — Вы принц Стального Орла, а я… кто я? Су, сдерживая слезы, прижался к крепкой, обтянутой искусственной кожей, мужской груди и прислушался к неспешному стуку мотора, которое заменяло сердце юноши.  — Он больше не говорит заученную программой фразу, — пролепетал Кёнсу. — Он не подчиняется программе! Он говорит то, что реально думает сам. Он умеет думать! Без программы! Твое заклинание работает. Но он не знает, кто он. Мы это исправим. — Главное, чтобы он сам захотел этого, — Минсок облегченно выдохнул и сел на кресло принца. Он смог. Теперь он наблюдает как ещё неумело прижимает к себе искин принца и как неловко по началу выглядит его улыбка при этом. — Минсок… Я должен отдать тебе награду. Пойдём, — Кёнсу крепко сжал ладонь Чонина, и почему-то Ким был уверен, что он его уже никогда не отпустит. Парень неспешно шёл за ними в сторону его комнаты. — Одну минуту, — принц скрылся за соседней дверью и почти сразу же вернулся с небольшой коробочкой. — Думаю, мы должны попрощаться здесь. Мне столько всего предстоит рассказать Чонину. — Конечно, — кивнул маг, принимая коробочку из рук. — Будьте счастливы. — Спасибо тебе, Адриан. — улыбнулся Кёнсу, наблюдая, как неловко сгибается в поклоне ранее идеальный искин. А после так же ласково под руку уводит его вглубь замка. Мин вернулся в комнату, поставил коробочку на железный стол и откинул крышку. Его взору предстал последний камень — такая же пирамида, как и остальные остальные элементы, только персидского синего цвета, который при контакте с кожей покрывался сетью молний. Парень так залюбовался, что не сразу заметил ещё один предмет на дне коробки. Это было неприметное зеркальце в серебряной огранке и записка с чётким, машинным почерком, явно Кенсу писал от руки: «Искин передал твоё разочарование, когда ты не нашёл у нас зеркала. Не знаю, зачем тебе оно, но я нашёл его в кладовой из своего старого мира. Надеюсь, оно будет служить тебе верой и правдой. Принц До.» Минсок сложил бумагу в четверо и сунул в карман. Тело внезапно окутала дрожь, а в груди появилась сладкое чувство предвкушения и надежды. Потряхивающимися руками парень аккуратно подхватил зеркальце и повернул его на себя. К его разочарованию, в зеркальной глади отражался только он сам. Ким хотел было вернуть зеркало на место, как резкий запах озона заставил его вновь бросить взгляд на зеркало. Аккурат за спиной парня сияли два бирюзовых глаза, а юркий язычок обводил клычки. — Чондэ! — буквально прокричал парень резко разворачиваясь и кидаясь парню на шею. Крепкие мужские руки подхватили его под бедра и прижали сильнее. Прерывистое дыхание шекотало шею, а тёплые губы неспешно оставляли лёгкие поцелуи. Когда мальчик осознал, что это все-таки не иллюзия и хён рядом, на смену безудержной радости пришёл стыд и горькое чувство вины. Мин начал хлюпать носом. — Хён, прости меня, хён… Я такой упрямый дурак… Чондэ аккуратно уложил своего мальчика на кровать и прилёг рядом на живот, поглаживая парня по груди. — Ты ещё какой дурак, но я не злюсь. Я тоже виноват. Никогда не давал тебе права лидировать. Постоянно указывал тебе, говорил что делать и как поступать. На этом задании ты показал, что вполне можешь справляться и без меня и я подумал, что…  — Нет! Я не могу без тебя! Не хочу! — заистерил Минсок, выпуская все эмоции, что накопил за долгие несколько недель. Чондэ нахмурился, приподнимаясь.  — Малыш, давай успокоимся? У нас впереди важный этап. Заключительный. Мы должны быть сосредоточены, иначе исход может быть весьма печальным.  — Пообещай, что когда ты перестанешь быть заложником зеркала, ты станешь моим парнем, — прошептал Минсок и затаил дыхание. Ещё никогда в жизни он не признавался в любви, и так точно не предлагал встречаться парням. Чондэ долго молчал, видимо взвешивая все за и против, и в итоге так же тихо прошептал. — Обещаю, что если у нас все получится, я стану твоим мужем.