Мёртвый мир

      Когда я достаточно отдохнул телом и разумом после пережитого кошмара, в первую очередь решил заняться своими порезами, а то они, засаднив, начали доставлять ощутимый дискомфорт. Пришлось оборвать рукав рубашки и перемотать им левую ладонь — на ткани тут же выступили красные пятна. Эх, никакой санитарии, боюсь, как бы заражение крови не заработать… Да, даже меридианские медики и волшебники знали, что такое антисептические средства, иначе люди на нашей планете умирали бы еще быстрее, чем при правлении Фобоса.       Следом, после перевязки, решил наконец встать и осмотреться. Мы очутились на высоте шести этажей, окрестности представляли собой такие же дома из темного кирпича, но если посмотреть вдаль, то сквозь легкую молочную пелену тумана проглядывались мощные и вытянутые тела небоскребов. Вилл была права: это мегаполис, а мы, похоже, на его окраинах. И если здесь ходили толпы зараженных, я боялся представить, что творилось в сердце города. Хоть в чем-то нам сегодня повезло.       Я опустил взгляд и, столкнувшись с пристальным, почти отчаянным взором мертвых глаз, передернул плечами. Нахмурился и угрожающе клацнул зубами, будто пытаясь спугнуть одиноко стоящего у стен дома, нашего временного укрытия, монстра. Тупой зомби жест не понял, так и не двигался, пялясь на нас снизу вверх. Я лишь вздохнул и отошел от края крыши не в силах больше терпеть. На самом деле, этот урод не один такой упертый был, хотя многие его собратья спустя несколько минут бесплодных попыток достать добычу, потерявшие надежду, все же разбрелись. Уж не знаю, что этих уникальных особей так долго здесь держало, память уровня животных или бездумное упрямство, а может, они были умнее остальных, тем не менее, каковы бы ни были причины, такие зомби грозили стать серьёзной помехой. С ними нужно будет что-то решить, иначе мы никогда не сможем спуститься, по крайней мере, безопасно.       Я обернулся и осмотрел площадь крыши. Лучше решать проблемы по мере их поступления, значит, спуском займемся позже, а пока следовало заглянуть в будку, сиротливо выдававшуюся над плоской бетонной поверхностью. Ветер усиливался, наверное, уже вечерело, хоть и по небу это не было заметно, к тому же, враги не отступали — спрятаться от холода и переждать какое-то время мы могли только здесь.       — Заперто, — констатировал Фобос, дернув для наглядности за дверную ручку.       — Не проблема.       Приближаясь ко входу, не отрывая от него взгляда, я вытащил из-за пояса нож и удобнее перехватил в пальцах рукоять. Лезвие проникло в щель между ребром двери и дверным проёмом, я сильно дёрнул рукой вниз и в сторону — с металлическим щелчком замок, обветшалый и проржавевший, сломался. Я до сих пор не был уверен в собственной физической силе, оттого даже обрадовался, что это действие далось мне легко. Хоть раньше я мог не задумываясь вырвать всю дверь с корнем, теперь же, без магии, приходилось испытывать, а заодно и определять предел своих человеческих способностей, во многом ограниченных, по сравнению со способностями оборотней. Благо, не пренебрегал тренировками в своё время… За воодушевляющими мыслями я незаметно распахнул дверь, как вдруг сзади донесся полный ужаса крик Вилл:       — Седрик!       Я вскинул взгляд, и из тьмы с сипящим воплем вылетело нечто. Тварь бросилась на меня с такой силой, что тотчас повалила на спину, но прежде я успел инстинктивно выкинуть левую руку перед лицом, поставив её поперек горла мертвеца. Тот вцепился в мою голову своими костлявыми, но сильными пальцами и, напирая, клацал зубами перед самым носом. Зомби был так близко, что я задыхался от его застарелого, сладко-гнилого запаха, перемешанного с ужасным дыханием изо рта, так близко, что я мог рассмотреть его лицо со впалыми щеками и глазами навыкате. В них не было видно зрачков, скрытых мутными пятнами на роговице, белок болезненно пожелтел, текли гнойные слезы, а серая кожа, будто тонкая, кое-где порванная ткань, обтягивала череп, и прорехи, как за заплатками, скрывались за корочками запекшейся крови.       У смерти был отвратительный облик, и теперь она буквально смотрела и дышала мне в лицо. Но стоило сообразить, что она, к тому же, брызгала кроваво-черной слюной, я вспомнил, чем грозило ее попадание на слизистую, и зажмурился — на лице тут же ощутилось несколько горячих капель. В душе я был перепуган, словно малое дитя, ещё сильнее, чем под натиском толпы чудовищ в квартире, так беззащитен, что хотел закричать, позвать на помощь. Но правда заключалась в том, что из нас троих лишь я один мог отбиться. Ведь единственное наше оружие было у меня в руках.       Пальцы крепче сжали рукоять охотничьего ножа, и я, зарычав от отчаяния, наугад воткнул его туда, где должен был быть череп мертвеца. Попал — по ощущениям лезвие легко вошло в мягкую, прогнившую плоть, и уродец тотчас свалился мне на грудь. Как только затих его крик, я осознал, насколько быстро и громко билось в ушах мое сердце. Я глубоко и часто дышал ртом не в силах заставить себя вдохнуть носом или попросту открыть глаза. Держал их крепко закрытыми, так как ощущение близкой опасности, несмотря на смерть зомби, не покидало меня. Наверное, со стороны я выглядел крайне жалко, но эта мысль была настолько мимолетной, что её тут же задавили паника и страх, пульсировавшие в висках вместе с прилившей к ним кровью. Нет, это тело было не готово к таким перегрузкам, и физическим, и психологическим…       — Упрись здесь, да, — послышался спустя вечность голос Фобоса. — На раз-два-три!       И на третий счёт с груди пропала тяжесть, рядом раздался грохот. Лишь тогда я отважился распахнуть глаза, приподнял голову и посмотрел на валявшееся по левую руку тело. Из башки торчала рукоятка ножа, мертвяк был неподвижен. Я наконец убедился: он сдох, он точно не встанет и не попытается сожрать меня. От облегчения сердцебиение постепенно успокаивалось, головная боль унималась и взор становился яснее. Я в безопасности.       — Какого черта ты так бездумно распахнул эту дверь?!       Меня схватили за плечи и стали трясти, отчего я резко повернул голову на истеричный крик Вилл: на ее лице, в блестящих глазах отразилось такое беспокойство, что я, не пришедший до конца в себя, обомлел от удивления. Едва ли можно было поверить в искренность этих эмоций, так не могли переживать за врагов и мучителей, нет. Либо она была слишком умной и рассчетливой (ведь я её единственная защита), либо слишком глупой и доброй, как сестрица Фобоса, которая стремилась помочь каждой живой душе. Вероятнее всего второе. А может, она успешно балансировала между двумя крайностями.       — Она права, — прервал мысль Фобос. Он стоял подле Вилл, скрестив руки на груди, хмурясь и укоризненно глядя на меня. — Чем ты вообще думал? Надо же было прислушаться…       — Там было тихо, как в гробу. — Я поднес руку к лицу и вытер рукавом капли крови — на белой ткани рубашки остались уродливые алые разводы.       Это правда. Из помещения не донеслось ни шороха, даже после того как я вскрыл замок, наделав немало шума, на который, по идеи, должна была среагировать тварь. Но та затаилась, и даже не хотелось предполагать, по каким причинам.       — Ты думаешь, намеренно? — Фобос сказал это, задумчиво глядя на проход, зиявший чёрной пустотой.       Я раздраженно вздохнул: как всегда, сама прямолинейность. Пока я избегал даже мысли о том, что мертвецы гораздо умнее, чем мы думали, чтобы лишний раз не волноваться, князь заявлял нам об этом в лоб. Я просто похлопаю.       — Надеюсь, что нет.       Я встал и отряхнул одежду от грязи и пыли. Поставил сапог на затылок убитого мною зомби, взялся за рукоять ножа, уперся и потянул его на себя. С противным, чавкающим звуком лезвие вышло из мертвой черепушки, хладнокровными движениями я обтер его о рукав, уже испачканный кровью.       — А как он вообще оказался там, ну запертый? — вдруг задалась вопросом Вилл.       — Да черт его знает, — ответил я небрежно, — там, наверное, есть проход на этаж. Мужик в панике, укушенный, спрятался, закрылся и там же обратился…       — А может, закрылся, умер от голода и обратился.       — Что? — в голос отозвались мы с Фобосом.       Мы тотчас устремили взгляды на Вилл в ожидании объяснений: она задумалась, нахмурившись, глядя перед собой.       — В общем, был такой сериал, — абстрактно начала девчонка, — там люди обращались не только от укусов, но и после естественной смерти.       — Хочешь сказать, если живого застрелят, или старик какой-нибудь скопытится, все они тоже восстанут?! — с каждым словом повышая тон, возмутился князь.       — Гипотетически.       — Твою мать, этим правилам конца и края нет!       От досады он в порывистом движении отошел на пару шагов, отвернувшись и приложив ладонь ко лбу.       — Но если тщательно их соблюдать, то шанс выжить есть. Ты так не думаешь?       Вилл внимательно посмотрела на Фобоса, чуть погодя он ответил ей долгим и напряженным взглядом. Я не успел почувствовать себя третьим лишним, как князь вдруг фыркнул и прервал зрительный контакт. Для него фраза, вероятно, звучала до отвращения оптимистично, почти наивно — не мог с ним не согласиться, хотя сохранять позитив все же хотелось. Без него не сможем двигаться дальше, а там недалеко до безвылазного уныния и всепоглощающего отчаяния.       — Ладно, — подытожил я, — нужно осмотреться внутри.       — Стоять.       Я было двинулся в сторону дверного прохода, как в грудь мне, останавливая, уткнулось ребро ладони. Я поднял взгляд и столкнулся со строгим взором Фобоса.       — Ты уже насмотрелся сегодня, — заявил он и отобрал у меня нож. — Теперь я пойду.       И действительно, без колебаний пошел на разведку, оставив тем временем меня в смешанных чувствах. В чем была подоплёка? Вряд ли он проявил заботу или сострадание (я бы съел свои портки, если это так), в поступке ощущался, скорее, едкий упрек: князь лишний раз хотел ткнуть меня носом в мою оплошность, как собаку в её собственное дерьмо, чтобы она запомнила на будущее, что так делать нельзя. Что ж, такой вариант меня устраивал, потому что был привычным. Другим Фобоса, с которым знаюсь уже много лет, я представить не мог.       Спустя минут пять он выглянул из темноты и кивнул нам, сообщая тем самым, что внутри все чисто. Не буквально по всей видимости, раз рукой прикрывал рот и нос. Я прошёл вслед за Фобосом, чтобы увидеть все самому, и стоило мне шагнуть за порог, глаза заслезились от резкого запаха, который просочился даже сквозь пальцы, которыми я, подобно князю, закрыл пол-лица.       — Твою ма-ать, — сощурившись, гундосым голосом протянул я.       Мерзкая, застоявшаяся вонь гнилья, биологических жидкостей, экскрементов и вдобавок, наверное, набор других известных и неизвестных мне смрадов. Это помещение нужно проветривать минимум два часа! И то не вся вонь выйдет. И как Фобос, сам Фобос, смог сохранить невозмутимость, сунувшись сюда? Ведь не пикнул даже.       — Здесь только спуск на чердак, — в тон мне прогнусавил князь.       Комната вправду была пуста — коробка из грязных стен, пола, потолка да выход на лестницу.       — Сам чердак, я полагаю, ты уже осмотрел?       — Да.       — Там безопасно?       — Мгм, — кивнул Фобос.       — А полезное что-то нашлось?       — Спуститесь — сами увидите.       После этих слов он вышел наружу и закашлялся, я поспешил покинуть будку вслед за ним. Ветер ударил в лицо, заставляя вздрогнуть от холода, но вдохнуть глоток приятного, свежего воздуха. Думаю, раньше сумерек мы на чердак не сунемся.

***

      Небо наконец начало менять оттенок. Как однотонное полотно, оно постепенно темнело, я бы даже не заметил этого, если бы сосредоточенно не следил за процессом. Не было понятно, где садилось солнце, не было понятно, который час. Жаль, мы не на Меридиане — там бы я с лёгкостью определил время.       Свесив ноги с края крыши, я смотрел вдаль и мелко дрожал под потоками ледяного ветра. Ходить и греться осточертело, мне было все равно, если я что-то отморожу себе — я хотел остановиться и насладиться покоем, хотя бы пару минут.       — В это время обычно зажигались фонари, — сбоку раздался голос Вилл.       Я повернулся, взглянув на неё: она сидела рядом, поникшая, тоже свесившая ноги над пропастью, только, в отличие от меня, подложившая под попу куртку.       — При помощи электричества, верно?       — Угу, — шмыгнула девочка, — смотри.       Указала пальцем куда-то вниз — я присмотрелся — да, это было похоже на фонарный столб.       — Пуф! И все они разом загорались. Представляешь?       — На Меридиане тоже есть фонари.       — Правда? — Вилл оживилась и мотнула головой в мою сторону. — И что же, у вас есть фонарщики, которые зажигают лампы одну за другой?       — Нет, — я добросердечно усмехнулся. — При помощи магии — пуф! И все разом загораются. Представляешь?       Она рассмеялась, а я улыбнулся, радуясь, что смог хоть ненадолго снять с наших плеч груз уныния. Но Вилл помрачнела, столь же быстро, как развеселилась. Она моргнула, и по щеке вдруг покатилась слеза — моя улыбка стремительно сошла.       — Седрик, что будет дальше?       Я устремил взгляд на горизонт, обдумывая ее расплывчатый, по сути, глупый вопрос. Что будем делать дальше? Пока не придумал, хоть некоторые пункты плана уже обрисовывались. С какими трудностями столкнемся? Да откуда ж мне знать. На языке вертелось миллион формулировок для ответа, и, когда на ум пришла подходящая, уголки губ невольно вздернулись.       — Что-то, — наконец нашелся со словами я.       Посмотрел на Вилл и тут же кое-что придумал. Я достал охотничий нож из ножен и, крутанув его вокруг указательного пальца, для пущего эффекта, спросил:       — Хочешь, научу пользоваться?       Её глаза загорелись, брови подлетели, без раздумий она развернулась ко мне с востороженным возгласом о том, что согласна. Усмехнулся: как я и предполагал. Ребенка легко подкупить такими опасными развлечениями, а уж поднять ему настроение как раз плюнуть. К тому же, навык будет нелишним и полезным не только для Вилл лично, но и для команды в целом. Сейчас нам всем выгодна перспектива того, что девочка овладеет хоть каким-то оружием. Во-первых, защитит себя — помощника по выживанию и проводника по Америке, во-вторых, не будет обузой в бою и, может, защитит кого-то из нас. А сейчас попросту развеется. Сплошные плюсы!       — Хорошо, немного развернись, вот так.       Я лишь чуть-чуть направил рукой Вилл, и она сразу заняла стандартную боевую стойку, шаткую, конечно, если придираться к деталям, но на вид, в целом, правильную.       — Компьютерные игры? — я поднял бровь, и в моем тоне неожиданно проскользнули нотки упрека и сарказма.       — Да, — неловко хихикнула девчонка.       На пару секунд закатил глаза и, решив не мусолить эту тему, вернулся к занятию.       — Показываю, как держать.       Я медленно, чтобы нагляднее продемонстрировать, сжал рукоятку ножа четырьмя пальцами, а большой положил на её спинку.       — Для прямого хвата важно, чтобы большой палец лежал именно так…       — А есть другие хваты? — тут же с любопытством и энтузиазмом перебила меня Вилл.       Я ненадолго завис, так как ожидал почему-то, что она будет слушать, но не спрашивать. Хотя это ведь стандартное поведение ребенка, чего ещё стоило ожидать? Но я всё-таки ещё никого не учил, уж с непривычки мне можно было простить.       — Есть, но сейчас, по крайней мере, рассмотрим только этот. Тебе будет проще и универсальнее, для всяких разных атак, использовать именно его, — ответил я так, чтобы пресечь новый поток вопросов.       — Окей!       — Тогда я продолжу. — Я встал на изготовку, сосредоточенно посмотрев перед собой, будто там был враг. — Для начала колющие удары.       Я сделал несколько быстрых движений в районе живота несуществующего противника, затем повторил медленнее и, развернувшись к ученице, протянув ей нож, непреклонным тоном выдал:       — Пробуй.       — …Вот так сразу?! — опешила Вилл.       — Мне проще исправить ошибки, чем сто лет рассыпаться в объяснениях.       — Л-ладно, — робко мяукнула она.       Заняла нужное положение, подняла неуверенный взгляд, вдохнула и выдохнула, чтобы приготовиться… И начала дергать рукой, в попытках подражать мне. Из-за спины взрывом раздался хохот, громкий, сдерживаемый доселе явно из последних сил. Мы с Вилл на пару помрачнели и обернулись: лежа на боку и подпирая голову ладонью, князь откровенно злорадствовал в своих насмешливых взгляде и улыбке. Он, похоже, все это время наблюдал за занятием, как за зрелищем каким-то, только и выжидая момента, когда стражница опозорится. Конечно, её движения были крайне нелепыми, топорными и беспорядочными, но пробовала же она впервые… Опять князь себя по-детски ведёт — раздражает.       — Че ты ржешь? — почти угрожая, пробасила Вилл. По виду ни капельки не расстроенная, а, скорее, злая, как я.       — Ты бы, кстати, подключался, — деловитым и укоризненным тоном вставил я, — полезно королевскую задницу размять.       — А мне незачем, — самоуверенно заявил Фобос. — Забыл, что ли, что я наученный?       — Чему? — я надменно усмехнулся, вскинув брови. — Театральному фехтованию? Как красиво тыкать зубочистками в актёров и манекены?       — Ох, будь у меня «зубочистка», она бы уже красиво торчала у тебя из груди. Чтобы лишний раз не ставил под сомнения мои умения.       — Так ты правда владеешь холодным оружием? — во внезапно искреннем порыве любопытства задалась вопросом Вилл.       Фобос помедлил, так как его, как и меня, сбила с толку резкая смена настроения девчонки. Однако вскоре он смерил её пренебрежительным взглядом, вякнув: «И?»       — Ну не знаю. По тебе не скажешь, что умеешь…       — А по Седрику скажешь?       — Ну-у…       — Ты меня вообще не знаешь, чтобы что-то там надумывать, — холодно рубил он, лишь с одним — что было похвально — намеком на гнев: уж больно напряглось насупленное лицо. — Так что не лезь вброд, не знаю воду, или как вы там, земляне, говорите!       Он демонстративно отмахнулся и отвернулся, намекая тем самым, что беседа закончена. Вилл фыркнула, похоже, совсем не заморочившаяся, и тут же спросила у меня:       — Он правда умеет?       — Умеет-умеет, — неохотно согласился я. — Ему чуть-чуть потренироваться — быстро восстановит навык, я уверен. Думаю, и стоять наравне со мной сможет.       — А что ж ты про театралку говорил?       — Ну, — замялся, — его как принца, в основном, учили всяким эстетичным и неэффективным техникам. Но то по первости, в отрочестве. Боевым фехтованием он тоже овладел, попозже. Хотя, если подытожить, практики и реального опыта у меня больше.       — Ладно, — безразлично согласилась Вилл. Она в последний раз оглянулась на Фобоса и, вернувшись ко мне, напомнила: — Продолжим?       — Вообще-то…       Вспомнив о холоде, я дрогнул и в пару шагов достиг входа в будку. Сунул внутрь нос, принюхался и почти не уловил вонь — отлично.       — Нам бы ко сну готовиться, — закончил мысль я. — Справимся с этим, и можем продолжать.       — Хорошо.

***

      — Давай-давай, кистью плавнее, плечом реще!       — Может, хватит уже орать и носиться, как дикие лурдены? Я вообще-то отдохнуть пытаюсь, — заворчал неподалёку Фобос. — И вам бы не мешало.       — Вау, какая забота! — Вилл не прекращала делать уколы в мою сторону.       — Раз гордый слишком, завидуй молча. — Я ухмыльнулся, блокируя её удары, один за другим.       — Было бы чему, — фыркнул князь.       К моменту как мы обустроились на чердаке, снаружи было уже темно и естественный свет из окошек заменил костер, который нам удалось разжечь из найденных здесь брусов и опилок. Весь пол усыпан строительным мусором, а рядом со штабелями пиломатериалов остались брошенные инструменты, поэтому с этим проблем не возникло. Из тех же брусьев я, между прочим, без единого гвоздя, сколотил широкую лежанку, на которой сейчас почивало, сложив руки на затылке, Его Величество. Вообще-то, она рассчитана на двоих-троих, но пока что никто на свободные метры не претендовал — пусть отдыхает.       Чердак был просторным, очень просторным, как целая площадь, но низким: стоять здесь я в полный рост мог, хотя чувствовал при этом себя неуютно. Поначалу при каждом шаге создавалось впечатление, будто вот-вот зацеплю макушкой трубы или провода, которые крепились к потолку, державшемуся на толстых, квадратных колоннах. Но опосля привык и теперь почти не замечал его.       — Вы вообще подумали, что у нас воды нет, а она сейчас вся в пот уйдет?       — Сука!       Я резко замер, схватив Вилл за запястье той руки, которой она делала удар, останавливая тем самым тренировку. Уставился перед собой. Вот Фобос подумал, а я, увлекшись, не подумал! При виде моей реакции он мерзко захихикал.       — Мало того, что вы попить не сможете, так и помыться, к тому же!       — Все, Вилл, он прав, — пошел на попятную я и отпустил её руку, — на сегодня с обучением закончим.       — Черт, а ведь правда! — раздосадованно воскликнула девочка. — Фобос напомнил, и пить захотелось.       Вдруг в ее голову с глухим стуком прилетел какой-то маленький предмет, похожий на камешек — она тут же изменилась в лице. Хмурясь, подняла вещь с пола, чтобы рассмотреть, и тогда я понял, что то была обернутая в фантик конфета. Одна из тех, найденных в квартире.       — Можешь съесть, — сухо сказал князь.       — Уж без твоего королевского разрешения обойдусь!       Вилл развернула обертку, и внутри оказался леденец. Видно, что поначалу сомневалась, стоит ли есть его, но, в итоге, все же закинула лакомство в рот и, скосив на Фобоса загадочный взгляд, спросила:       — А с чего такая щедрость?       — Я что, похож на того, кому даже одной конфетки жалко?       — Да, — без колебаний ответила стражница.       — Прекрасно, — саркастично выплюнул он, — мне все равно, что ты там думаешь…       — Раз Вы так расщедрились, — хитро ухмыльнулся я, — не будете добры и со мной поделиться?       Я вытянул перед собой раскрытую ладонь, намекая, что готов поймать конфету. Князь раздраженно фыркнул, закатил глаза, но достал-таки одну из кармана брюк и кинул её мне. Леденец на вкус оказался не так плох, как я ожидал — похож на сладкую бумагу, что было вполне терпимо. Посасывая его, я вспомнил об одной актуальной проблеме и озвучил свои мысли:       — Итак, кто сегодня первый в дежурство?       На меня вылупились две пары недоуменных глаз. Хотите сказать, никто не собирался? Я пораженно фыркнул: как глупо и возмутительно.       — А зачем? — с искренним непониманием ляпнула Вилл. — Мы в ограниченном и зачищенном пространстве над землей, кто сюда проберëтся?       — Вот и не нужно пытать удачу, — нахмурился я, — мы здесь и суток не пробыли, ты точно можешь гарантировать, что никто не придет с воздуха? — Не дожидаясь ответа, я воскликнул: — То-то же! И если вы не забыли, мы не можем забаррикадировать дверь на крышу. Замок сломан, а она открывалась наружу. Это раз. Во-вторых, кому-то нужно поддерживать костер. Если потухнет, мы все закоченеем к утру.       — Резонно, — заметил Фобос.       — Тогда вопрос остаётся открытым. — Вилл оглядела нас и закончила: — Кто же?       Я посмотрел на неё всего пару секунд, этого хватило, чтобы решить для себя, что такое ответственное дело ребенку поручать нельзя, затем перевел испытывающий взгляд на князя. Тот помотал головой и пожал плечами.       — По-моему у нас один кандидат на эту роль.       «Вот засранец, ну я ему припомню!»       Я искривил губы в мстительной усмешке и сообщил ему:       — Только имей в виду, через пару-тройку часов разбужу.       — Займись всем сам, — наотмашь бросил Фобос, уже устраивавшийся на боку.       «Что?»       На мгновение меня обескуражила его наглость, ведь думалось мне, что он таки образумился за сегодня, мне так показалось… Как же я ошибался. Тут во мне вскипела злость, такая сильная, что сдерживать её больше не мог. И я наконец-то дал ей выход.       — Послушай, ты!       Я быстро подошёл к лежанке и схватил за грудки опешившего князя.       — Это конец. Конец прежней жизни. Конец твоим капризам и безделью, — безжалостно рубил я, выплескивая все, что накопилось. — Ещё не понял? Нет больше слуг, которые будут прыгать вокруг зайцами и выполнять каждую твою прихоть, и никто… Никто больше не будет терпеть твои выходки, в том числе и я.       Гнев застилал мне глаза, но Фобос своим перепуганным видом вовремя воззвал к моему самообладанию. Я в изумлении опомнился. Ослабил хватку и напряженные мышцы лица, отстранился от князя и разжал пальцы, небрежно отбросив его.       — Ещё раз подобное случится, и я постараюсь избить тебя до полусмерти, — предупредил я напоследок. — Спокойной ночи!

***

      Сказал я и теперь проветриваюсь на крыше. Не очень позитивное, мягко говоря, вышло прощание: судя по глазам, я напугал не только Фобоса, но и наблюдавшую за всем Вилл. Будет она теперь держать дистанцию или нет, неважно, лишь бы слушалась и помогала, главное то, что я наконец-таки достучался до князя! Похоже, он так даже зомби не боялся, как устрашился моей ярости. Все бы отдал пару лет назад, чтобы увидеть это лицо… Я вздохнул, и изо рта от холода вырвалось облако пара. Все же я не мог винить его, он всегда был таким. Вырос в неге и роскоши и другой жизни не знал, трудно так быстро избавиться от укоренившихся в мозгу привычек, оттого я и терпел, делая ему поблажки. К счастью или сожалению, моего терпения, которое и так было ангельским, оказалось недостаточно. В любом случае оно к лучшему. Пора, пора меняться, иначе в этом мире ему не выжить.       Я подошёл к краю крыши и выглянул из-за него. Увиденное зрелище должно было меня напугать, это точно, однако чего-то такого я и ожидал. Всего один день в мире, сожранном мертвецами — и меня уже трудно удивить. Ветер, усилившийся к ночи, бил по ушам и заглушал голоса столпившихся у дома зомби, а в таком количестве их голоса должны были слиться в настоящую, мерзкую и леденящую душу симфонию. Я даже не пытался сосчитать этих тварей, сотня, полсотни, без разницы. Их было так много, что они заполонили собой, как будто единой массой, весь тротуар и часть дороги в попытках сгрудиться у дома, на котором стоял я. Их глаза горели в ночи, и, стоило мне показаться в поле их зрения, один за другим они стали поднимать головы и устремлять свои голодные взгляды на меня.       — Что ж, теперь действительно жутковато…       Я сглотнул. Они не могли собраться здесь просто так. Первая версия заключалась в том, что у них, как у хищников, в ночное время могли обостриться чувства, и теперь все зомби в округе чуяли теплую кровь с такого огромного расстояния. Версия вторая: они могли в упрощённой форме передавать друг другу информацию, оттого наши дневные дружки привели с собой на ужин товарищей. Меня пробрала дрожь. Обе эти версии были просто ужасающими и отвратительными. Я с опаской огляделся: в лунном свете город стоял, вроде бы успокаивающий своим величием и тишиной, но, вопреки всему, стало тревожно. Спустя столько минут на крыше я вдруг почувствовал себя голым, в действительности беззащитным и открытым для любой атаки. Какие ещё загадки и опасности таил в себе этот мир? Не стоило дразнить его излишней уверенностью, в особенности, дразнить толпу прямо подо мной. Я отошел на пару шагов назад, скрываясь от бесчисленного множества мертвых глаз. Здесь я больше не чувствовал себя в безопасности.       Я вернулся на чердак по прошествии получаса, предположительно. Издалека заметил, что Фобос и Вилл уже спали, отвернувшись друг от друга и пристроившись на противоположных краях лежанки. Спереди расположился наш добротный костёр, языки его пламени плясали и отблеском ложились на спины и лица спящих.       — Вот и хорошо, — выдохнул я с облегчением.       Стоило вернуться с мороза в тепло, начало клонить в сон. Я лениво бродил по огромной площади чердака, шаркая опилками и бетонной крошкой. Хотелось обдумать план, о чем-то порассуждать, словом, провести время с пользой, но мысли рассыпались, как сухой песок. Лишь сейчас я осознал, насколько сильно устал за день. Ресурсов организма хватало ровно настолько, чтобы поддерживать меня в сознании. В голове была пустота, я бездумно смотрел в пол, а ноги шли на автомате. Благо, эхо от шагов гасил строительный мусор: не хотелось бы будить моих спутников, нам всем нужны силы.       Вернулся к костру, подкинул в него пару брусьев, распиленных на дрова (остальными мы задвинули люк, который вёл на этаж). Сидя на лежанке, я глянул в ту сторону. Был люк закрыт или нет, пока что не проверяли, решив лишний раз судьбу не искушать. Вдруг кто-то бросится в лицо без всяких предупреждений? Свой горький опыт повторять не хотелось, и если уж все-таки пробовать, то только завтра.       Вспомнив о порезах, я осмотрел свою ладонь, перемотанную куском ткани: тот успел пропитаться пылью, грязью, кровью и солëным потом так, что кожу начало печь и пощипывать. Той лёгкой, но непрекращающейся болью, которая обычно зудит где-то на фоне, не доставляя сильного дискомфорта, но постоянно отвлекает, чем вызывает раздражение. Я оторвал второй рукав рубашки, сделав из неё футболку, и снова перебинтовался. Перерубашился. Неважно… Руки, к сожалению, оставались голыми, однако испытывать себя на устойчивость ко всяким инфекциям никакого желания не было, поэтому я отдал предпочтение новым, более-менее чистым повязкам. Как же хотелось надеяться, что в ближайшем времени мы отыщем нормальные бинты, медикаменты, да и не только их…       Я остался на месте и глядел на огонь, не знаю, как долго. Так, размышления о лекарствах плавно перетекли в мысли о провизии. Если еду мы могли добыть тем или иным способом, может, мародерством, может, охотой, то найти воду, по крайней мере, в городе было невозможно. Наверное, еще одна причина, почему доселе я решил не включать голову: все раздумья сводились к отчаянию. Страшно было предполагать, как жить в мире, где смертью грозили не только зомби, но и простое обезвоживание. От напоминания о нём во рту пересохло, живот скрутил спазм. Я потянулся к бумажному пакету, стоящему у ножки лежанки, достал оттуда леденец и, развернув обертку, положил его в рот. Этот сладкий, бумажный вкус с каждой новой конфетой становился все хуже и хуже… Как и мое состояние. Как мне внушить надежду своим спутникам, если она медленно вытекала из меня вместе с жизненными силами?       Веки тяжелели и слипались, и я решил ненадолго прикрыть глаза. Не спать, не дремать, а хотя бы сидеть так — уже становилось легче. Организм понемногу отдыхал, мышцы расслабились, я чувствовал тепло от костра, разливавшееся по телу. Но стоило начать проваливаться в сон, я тут же вздрогнул, пробудившись и распахнув глаза. И так несколько раз за пару минут. Нет, это было ещё невыносимее, чем не спать вовсе.       На плечо вдруг легла рука, отчего я дернулся в испуге и обернулся. Встретил хмурый взгляд Фобоса, он кивнул в сторону лежанки и, чтобы я понял жест наверняка, сказал: «Иди спи». Я, долго соображая, смотрел на князя, а когда смысл его слов дошёл-таки до меня, отмер, издав отрывистый звук. Уговаривать меня не пришлось, играть в благородство, заботу и добродетель я не собирался, да и думать, почему Его Высочество вдруг проявило по отношению ко мне милосердие, тоже не хотел — сразу забрался на нагретое место. Уже не обращая ни на что внимания, закрыв глаза, я уронил голову на деревянную поверхность. Сон накрыл меня в считанные секунды.       И прошёл как мгновение. В странном приступе беспокойства я распахнул глаза и тут же укорил себя за то, что так крепко уснул. Нет, не то! Вилл не было на лежанке. Я резко сел и осмотрелся: Фобоса тоже поблизости не было, костёр догорал и стал слабее ненамного, значит, прошло не больше трëх-четырёх часов. Недоброе возникло у меня предчувствие. Я резво соскочил с лежанки и целенаправленно пошел к выходу на крышу. Решив не звать пропавших во все горло, как придурок, попутно оглядывался и, вместе с нараставшей отчего-то тревогой, ускорял шаг. Когда достигнул лестницы, то, не в силах терпеть, перешёл на бег. В два счета я взобрался вверх по ступенькам, цепляясь за перила для дополнительных рывков, схватился за ручку и распахнул дверь настежь.       — Ты не знаешь! Ты ничего не знаешь!!!       Недавно я не испугался собравшейся у дома толпы зомби, но теперь перепугался до смерти, узрев Фобоса, гневно вопившего и в исступлении душившего Вилл. Тонкие пальчики хватались за его ладони, царапали кожу, пытались отодрать цепкую хватку, но все тщетно — глаза начали закатываться, рот был открыт, но болезненные хрипы скрывал вой ветра. Тогда во мне что-то щелкнуло, и, стало предельно ясно, настала точка невозврата.       — Ты совсем из ума выжил?! — заорал я.       С разбегу я замахнулся кулаком, князь слишком поздно обратил на меня внимание — не думая я ударил его по лицу с такой силой, что тот не просто отпустил девочку, но и рухнул на бетонную поверхность, стукнувшись о неё плечом.       — Идиот! — истошно выкрикнул он и прожег меня безумным взглядом.       Вдруг из своего положения Фобос набросился на меня, обхватив за пояс и повалив на спину.       — Придурок, что ты творишь?!       Я уперся руками в его плечи, отодвигая от себя, но тут он схватил меня за волосы, потянул, приподняв голову, и резко ударил ею о бетон — боль, звон и помутнение.       — Боже, перестань! — как сквозь толщу воды, донеслись до меня мольбы Вилл.       Кажется, она попыталась оттащить от меня Фобоса, но он грубо толкнул её.       — Не трогай, — просипел я, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту.       Я не услышал себя, а за пляшущими перед глазами огоньками, кажется, скоро перестану видеть. Рука скользнула под спину, нащупывая заткнутые за пояс ножны. Как только пальцы схватились за рукоятку охотничьего ножа, я из последних сил вынул его и резким движением приставил лезвие к горлу князя.       — Назад! — угрожающим и утробным голосом прорычал я.       Мгновенно присмиревший Фобос отпустил меня, осторожно поднял руки и отстранился, медленно вставая. Он неотрывно смотрел на меня своими удивленными глазами, а я, сжигаемый изнутри неописуемой злобой, не отрывал взгляд от него. За пеленой бешенства мне на секунду даже показалось, что он удивился не моей победе, а своим собственным действиям, но мысль эта быстро испарилась. Заставив себя подниматься вместе с князем, я держал нож у его горла и тяжело дышал. А когда сел, то поморщился от вернувшихся острой головной боли и звона в ушах.       — Зачем? — все, что смог выдавить из себя. — Почему ты?..       Они усилились и не дали продолжить говорить — я, болезненно простонав, схватился свободной рукой за голову.       — Седрик, ты как?       Передо мной возникло лицо обеспокоенной Вилл, её глаза, преданно смотрящие на меня, блестели, а щеки были красными от слез. На шее тоже остался красный след…       — Почему? — вернувшись к Фобосу, грозно пробасил я.       Почему-то лишь сейчас заметил, что его волосы, как и мои, были заплетены в хвост, а в пылу драки некоторые пряди выбились из него и теперь спадали на задумчивое лицо. Князь молчал, нахмурившись и потупившись. Нет, он не выглядел как виноватый ребёнок, скорее, считал себя правым, но угнетëнным: нож все-таки был весомым аргументом отступить, и аргумент этот — как досадно — был не в его руках. Может, он не хотел раскрывать причины, может, думал, что потрудиться озвучить их мне честь слишком великая, или, осмелюсь предположить, не мог попросту их внятно сформулировать. Как бы то ни было, он перешёл границы, и за этот проступок ему грозило наказание — потеря моего доверия и снисхождения.       Поддерживаемый Вилл я осторожно встал и отнял нож от горла так же резко, как и приставил. Сложил в ножны и, сурово глядя на Фобоса сверху вниз, предупредил его:       — Если ещё раз попробуешь избавиться от неё, я без колебаний избавлюсь от тебя.