***
Я лежал, закинув руки за голову, взгляд упирался в потолок, на котором плясали рыжие отблески пламени. Из камина доносился тихий треск, я, сытый, помытый и переодетый, отдыхал на мягком диване — какое же это блаженство. Тем не менее, несмотря на удобства, меня не отпускали грузные мысли обо всём произошедшем сегодня. От них я невольно хмурился. Вилл уходила на второй этаж, когда я схватил её за запястье — она, остановившись, обернулась и спросила, в чем дело. Я предложил ей выйти, поговорить, на что, к моему удивлению, девчонка быстро согласилась. Сэм провёл нас к выходу в задний двор и наказал долго тут не засиживаться. Я и не собирался — погода была не самой тёплой. Я сидел на пороге и наблюдал за умиротворенной картиной ночи: луна освещала двор, усеянный какими-то овощами. Листья и вьющиеся стебли выглядели фантасмагорично в полутьме, и их было так много, что они покрывали собой всю землю, практически не оставляя видимых клочков. Кожу щекотал морозный ветер, но этот холод больше не беспокоил меня. Мои рукава снова длинные, и я знаю, что в любой момент могу вернуться в дом, чтобы согреться. Теперь мне есть куда возвращаться — я в безопасности. — Ну? — не вытерпела Вилл. Она стояла рядом и куталась в свою куртку. — И о чем хотел поговорить? — Я думаю, тебе стоит знать кое-что. Насчёт Фобоса. Мельком я заметил, как изменилось лицо девчонки: она уставилась на меня, обеспокоенно вскинув брови, в глазах блеснул интерес. Она медленно присела на корточки, не отрывая от меня внимательного взгляда. — Слушаю, — отозвалась она. — Это насчёт его приступов агрессии. В частности тех, когда он чуть тебя не убил. Вилл фыркнула, закатив глаза, и как бы в шутку предположила: — Хочешь сказать, что он психопат? — Да, — без колебаний ответил я. — Так у вас вроде на Земле говорят… С её лица тут же сошла улыбка, она вытаращила глаза, совершенно обескураженная моим заявлением. Тогда я взглянул на неё и попытался объясниться: — Дело в том, что у вас на Земле довольно хорошо развита медицина и есть науки, которые изучают отклонения в мышлении, поведении и так далее. На Меридиане же об этом никто знать не знает. Всех «неправильных» пытаются исправить кнутом, но значительных результатов это никогда не давало. Я ещё с детства замечал противоречивое поведение Фобоса: иногда он казался хоть и вредным, но способным на эмпатию человеком, а порой без причины измывался над животными или прислугой. Его колебало от беспощадной жестокости до нормального состояния, и лекари ничего не могли поделать с этим. Да и за болезнь, по сути, не считали, говорили, что это «характер такой». Но я не верил им, поэтому общими усилиями мы с Фобосом смогли стабилизировать его психику. — Как? — завороженная моим рассказом, прошептала Вилл. — При помощи магии, — сказал я. — Заклинание хоть и работало криво, Фобос всё ещё был капризным и вспыльчивым, но хотя бы держал себя в рамках морали. — Что значит держал в рамках морали?! — она мгновенно взорвалась, возмущённо всплеснув руками. Что ж, ожидаемо. — Он хотел убить Элион! Я помотал головой из стороны в сторону. — Он не хотел её убивать. Он хотел забрать её магию и кинуть в темницу. Вилл в замешательстве смотрела на меня, ей было нечего ответить, и я дал ей немного времени, чтобы осмыслить мои слова. А затем, положив руку ей на плечо, попытался заверить: — Вилл, он ни разу не убивал человека. И тебя он не убил, потому что магия поддерживала в нём зачатки сострадания. Будь его воля, он уничтожил бы тебя ещё в первую встречу. — И теперь… Ты хочешь сказать, что в мире без магии эти зачатки безвозвратно уничтожены? — Именно. Удивлённый взгляд Вилл расфокусировался, она смотрела уже будто сквозь меня, глубоко задумавшись. Не знаю, поверила ли она мне, но вроде я привёл логичные доводы… Да и, вообще, не мое это дело, приняла девчонка то, что я сказал, за правду или ложь. Сказал и сказал — всё! Хотя по её глазам казалось, что она вроде бы поверила… — Если что, я не оправдываю его, — решил уточнить я, — просто хочу предупредить, что он не может это контролировать. — Зачем тебе это? — Что? — не понял я. — Ну, предупреждать меня. Я обомлел с широко раскрытыми глазами. «И вправду, зачем?..» — Не знаю, — признался я, отведя взгляд. — Затем же, зачем ты не выдала нас с Фобосом за злодеев в лесу. Могла ведь легко избавиться от нас и жить в безопасности с Робертом. — Ну, — Вилл усмехнулась, — не думаю, что причины у нас совпадают. Во-первых, Сердце Кондракара всё ещё у Фобоса. Значит, я не могу бросить его вместе с кристаллом… — Ах, да! Точно. — А во-вторых… — она сделала неловкую паузу. — После истории с каннибалами было страшно довериться кому-то, кроме тебя. Повергнутый в шок, я широко раскрыл глаза и повернул голову к девчонке. А затем, указав на себя пальцем, в неверии и медленно, как умственно отсталый, отчеканил: — Ты мне доверяешь? — Не сказать, что до конца, — Вилл отвела взгляд и сжала локоть от волнения. — Раньше у меня не было выбора, а сейчас… — Она обессиленно выдохнула и посмотрела на меня открыто, без стеснения. — Я думаю, если бы ты и вправду хотел мне отомстить или типа того, ты бы вел себя как Фобос. Не учил бы меня драться, не давал бы воду, не защищал, а угрожал и издевался… А ты всего этого не делал. Не знаю, может ли быть какой-то злой умысел в линии твоего поведения, мне кажется, бессмысленно так стараться ради одной меня… — Она снова спрятала глаза, робко улыбнулась и прошептала: — Но спасибо тебе за это. Я очарованно смотрел на Вилл и не мог понять, что чувствую. Удивление, конечно же, в первую очередь, но затем?.. Вовсе не жалость или отвращение — такие чувства, скорее, возникли бы у Фобоса или у старой версии меня. Но не нынешней. Сейчас я ощущал что-то приятное, согревающее сердце. — Пожалуйста, — искренне улыбнулся я в ответ. Я меняюсь. Это происходит незаметно и осознаётся лишь в подобные моменты рефлексии. Осознаётся, но не поддаётся объяснению. И Фобос тоже меняется… Но в отличие от меня, он слишком заносчив, чтобы это признать. — Заклинание перестало действовать. — Я в курсе. — В курсе? — я удивлённо глянул на Фобоса: он все ещё лежал, повернувшись ко мне спиной. — И как долго ты в курсе? — С самого начала, очевидно же, — огрызнулся он. — Тогда почему… — я приподнялся на локте и обескураженно покачал головой. — Зная это, ты всё равно пытался задушить её? Пристрелить? Я ждал ответа в напряжённом молчании, Фобос не шевелился. И вскоре он неохотно пробурчал: — Эта гадина сует нос не в своё дело. — Бог с ней, она же глупый подросток! И это — не повод её убивать, — внезапно вспылил я. А затем негромко, осторожно взвешивая слова, спросил: — Ты ведь осознаешь, что мог действительно убить её? Убить человека? — И что? — безразлично кинул Фобос. — Какое тебе вообще дело? «И что?.. Какое мне дело?!» Я сжал кулаки и стиснул зубы от злости. Не он выкашивал повстанцев отрядами, не он дышал кровью врагов и видел маски ужаса на лицах выживших — всё это делал вместо него я! А Фобос никогда не убивал, по крайней мере, своими руками, ему это было без надобности. И он не знал, каково это — быть палачом, лишающим жизни человека. Когда бок о бок работаешь со смертью, к ней привыкаешь, но груз вины и ответственности всегда остаётся осадком на душе после каждого убийства. Я не презираю повстанцев: они сражаются хоть и за глупую идею, но они в неё искренне верят. И идут на Фобоса войной не от ненависти к нему, а от любви к своему народу. Как приближённый князя я раздражался от их назойливости и наивности, но как солдат уважал их убеждения. Они слишком мало знали, чтобы понять, что действуют неправильно. И каждый убитый мною воин удостаивался чести… Чего не скажешь о стражницах. У них вообще о целях или убеждениях речи не шло. Они мешали мне и Фобосу, помогая повстанцам, просто потому что могли! К чему им сдалась судьба чужого мира?! Чем Кондракар убедил малолетних девчонок сражаться против нас? Разве что Элион была их подругой, но они вступили в войну задолго до того, как выяснилось, что Элион Эсканор-Браун — младшая сестра Фобоса… Столько унижений перед ним из-за этих мерзавок, которые даже не понятно за что воевали! Я тяжело выдохнул, расслабляя пальцы и челюсть. Наверняка и стражницы не знали, во что ввязывались. «А заклинание и вправду развеялось, — я рухнул обратно на подушку и устало посмотрел в потолок, — Фобосу совершенно плевать на жизни окружающих. Вот только…» — Спасибо, — пробормотал я в пустоту. — М-м? — Спасибо, что помог, — пояснил я. — Тогда в лесу ты мог просто сбежать, но вытащил меня из горящей машины. Вот только если ему плевать на жизни окружающих, зачем он спас меня? — Просто не хотел быть в долгу. Сначала я не понял, о каком долге шла речь, оттого недоуменно нахмурился, но через пару секунд озаренно вскинул брови. Шестиэтажка, пожарная лестница, мутант. Я спас Фобоса от смерти, метнув в монстра нож. — Хм, понятно, — я с грустью усмехнулся, потихоньку смеживая веки. Они тяжелели и вскоре слиплись. Гештальт был закрыт, поэтому мысли наконец-то перестали напрягать голову и рассыпались подобно сухому песку, подхваченному и рассеянному ветром. Впервые в своей жизни я погрузился в такой крепкий и умиротворенный сон.Глава VI
4 октября 2022 г. в 23:39
Когда я занёс руку, чтобы постучать, дверь открылась и в проходе показался взволнованный Роберт. Он нервно, торопливо огляделся по сторонам, взмахом показал заходить, и мы, пожав плечами, повиновались. Невольно я замер в прихожей: внутри оказалось так чисто, светло и просторно, что меня вновь посетила та приятная лёгкость, дававшая хоть на секунду забыть об апокалипсисе.
— Для начала займёмся вашей гигиеной и ранениями, потом поговорим, — пробормотал Роберт. А затем, отвернувшись, приложив руку ко рту, громко позвал: — Мам! Найди, пожалуйста, аптечку! У нас гости.
— Гости? — раздался удивлённый голос справа, судя по всему, из кухни-столовой.
— Да, гости! Позже всё объясню.
— Хорошо, сейчас-сейчас!
Со скрипом отодвинулся стул, послышалось приближающееся шарканье. Боб кинул нам: «Ждите здесь» — и ушёл вверх по лестнице, я провожал его взглядом до момента, пока он не исчез из поля зрения… После чего наступила неловкая пауза. Я глянул на своих попутчиков, замечая задумчивость Фобоса и растерянность Вилл. Она осматривалась, и я, чтобы занять себя, решил последовать её примеру.
Если справа располагалась кухня-столовая, то слева был вход в, как ее люди называли, гостиницу. Не сдержав любопытство, я заглянул внутрь — очень уютно. Горел камин, напротив него ковёр, диван и кресло с пледом, повсюду полки с книгами и безделушками, а также маленькие картины в рамках (или как земляне говорили, фото?.. фотографии!). Именно таких мелочей мне не хватило в квартире, где нам посчастливилось очнуться. Хоть на Меридиане предпочитали более аскетичное убранство, на Земле подобная обстановка говорила о заброшенности, равно как наличие мелочей — о том, что в доме есть жизнь.
— Ах, и вправду гости!
Я обернулся и увидел, как нас с любопытством рассматривала пожилая женщина — худая, низкая, в домашнем халате и тапочках. Её кожа была сухой, морщинистой и местами обвислой, а на голове выделялась пышная короткая причёска, которая почему-то сразу напомнила мне гнездо. Странная, никто не делал такие стрижки на Меридиане…
— Как же вас занесло к нам, детки?
«Д-детки?..» — опешил я. Даже почти оскорбился, мне лет больше, чем всем здесь присутствующим! Но так уж и быть, отнесусь к земной старушке снисходительно. Она ведь не знала ни моего статуса, ни принадлежности к другой расе, а молодой облик выдавал во мне ровесника её сына.
— Попутным ветром, — Фобос, сложивший руки на груди, фыркнул и закатил глаза.
— Остришь, сынок, ну-ну! Значит ещё остались силы на злость.
— Не обращайте внимания, он всегда такой, — Вилл вежливо улыбнулась и махнула рукой. Запрокинула голову, чтобы посмотреть на Фобоса, толкнула его локтем в бок и, как бы издеваясь, спросила: — Да, Филипп?
«Филипп» смерил девчонку испепеляющим взглядом, на что старушка лишь рассмеялась. Довольно бодрая и любопытная женщина, чем-то напоминала Элион. Надеюсь, она не начнёт раздражать меня так же, как принцесса…
— Мы не узнали ваше имя, — тактично напомнил я.
— Ах, простите, где мои манеры! — старушка всплеснула руками. — Миссис Флетчер, к вашим услугам. Но можете звать меня просто «тётя Хельга».
— Седрик, Вилл, — указал сначала на себя, потом на девчонку. — С Филиппом вы уже знакомы.
С глумливой улыбкой я покосился на господина, ловя очередной убийственный взгляд. Дело в том, что это имя придумала Вилл, для конспирации, и теперь Фобос раздражался от его упоминания так сильно, что даже меня забавляло. Не знаю, что обижало Его Величество сильнее — то, что имя ему выбрала презренная стражница-простолюдинка, или то, что он оказался единственным из нашей тройки, кому пришлось скрываться под фальшивой личиной. Мне-то, в отличие от него, повезло: на Земле, оказывается, тоже Седрики водятся.
— Вижу, вы уже пообщались. Вот и хорошо!
На лестнице появился Роберт со стопкой полотенец и одежды, однако — я нахмурился, приглядываясь — за его спиной ещё кто-то стоял. Долго мучиться в догадках не пришлось, Боб вывел человека на всеобщее обозрение и представил:
— Знакомьтесь, мой сын. Сэм.
— Рад встрече.
— Взаимно, — машинально ответил я и пожал Сэму руку, рассматривая его.
Парень не походил на отца — плечистого бородатого мужика с толстым носом и крепкими руками, фигура Сэма, наоборот, была тонкой, вытянутой, а черты лица более феминными, ближе к моим и моего господина. Разве что глаза почти не отличались, и общий цвет волос — тёмно-коричневый.
— Вот, держи чистую одежду и полотенце. — Роберт протянул вещи Вилл.
Поначалу она растерялась, но вскоре, осознав происходящее, приняла их и широко раскрыла рот и глаза от восторга. Она обернулась ко мне, и не нужны были слова, чтобы понять по её сияющему лицу, что она хотела сказать: «Мы сможем помыться!» Честно признаться, я разделял её радость, просто не проявлял эмоции так бурно.
— Извини, твоего размера были только вещи Сэма… — вдогонку пробормотал Роберт.
— Не волнуйтесь, это её постоянный гардероб, — вставил Фобос. — Она женственной быть не умеет. Да, сестрица?
Вилл хмуро посмотрела на него, заставляя того улыбнуться шире. И может мне показалось… Тогда в его глазах плясали искры задора, а улыбка отдавала насмешкой. Доброй насмешкой, неожиданно искренней и естественной для князя.
— Ванная дальше по коридору, слева, — проигнорировав подколку Фобоса, Роберт обратился к Вилл. — Помойся и приходи на кухню.
Она бодро кивнула и чуть ли не вприпрыжку побежала в глубь дома, пропадая под лестницей на второй этаж.
— Сэм, подкинь дров. Мама, аптечка, — Роберт поочерёдно раздал указания, после чего махнул рукой, зазывая меня с Фобосом: — А вы, парни, за мной!
Мы свернули на кухню, Роберт всучил нам чистые вещи, посадил за стол, а сам отошёл к подвесным шкафам. Порылся там, и вскоре передо мной с громким стуком поставили две жестяные банки.
— Ешьте! — приказал Боб и положил рядом странный инструмент, похожий на вилку с двумя зубьями.
Черт, я без понятия, что это за штука, ни разу не видел таких на Земле…
— И как этим пользоваться? — опередил меня с вопросом Фобос. Он брезгливо кривил губы, взявшись за «вилку» кончиками пальцев, будто она была измазана в грязи.
Довольно опрометчиво с его стороны — вызовем подозрения. Ну что ж, зато мне позориться не придётся.
— Ты издеваешься? — в искреннем недоумении спросил Роберт.
— Похоже на то, чтобы я издевался?
Совершенно обескураженный, он округлил глаза, медленно подошёл к нам, взял инструмент и воткнул острым концом в крышку банки. Делая надрезы, постепенно открывая её, он забурчал:
— Откуда вы свалились вообще?.. Ещё страннее, чем я думал.
Я и мой князь, слава богу, тактично промолчали, предпочитая не трепаться о других мирах и магии. Земляне — эгоцентричные скептики, не поймут. Вместо этого я взял из стойки со столовыми приборами ложку и опустил взгляд в содержимое банки. Паштетная масса, попахивала кислятиной. В былые времена я бы отплевался, но сейчас выбирать не приходилось: я был так голоден, что у меня сразу же потекли слюни. Не заботясь о приличии и возможном отравлении, я накинулся на паштет, пока Фобос продолжал привередливо принюхиваться к своей порции. Мясной вкус заполнил рот, и я, прикрыв глаза, довольно замычал. После того как сполна насладился вкусом, я стал уплетать за обе щеки, всё быстрее и быстрее. И кажется, глядя на то, с каким аппетитом ел я, князь тоже приступил к трапезе.
— Почему вы нам помогаете? — спросил он, лениво ковыряя еду. Я сам хотел поднять эту тему, но слишком увлёкся паштетом. Поражаюсь выдержке Фобоса! Хотя, скорее всего, дело было в брезгливости: в случае моего господина она могла перевесить даже двухдневный голод.
В ответ раздался тяжёлый вздох. Посчитав это подозрительным, я даже перестал есть и обратил внимание на Роберта. Он не спеша отодвинул стул, грустно скрипнувший в тишине, сел за стол и уставился в окно, за которым сгущалась тьма. В глазах застыла тоска, такая сильная и крепкая, что даже я ощутил её давление.
— Из-за твоей сестры, — отстранённо пробасил Роберт. Он так и не взглянул на нас, продолжая смотреть вдаль. — Когда-то у меня была дочь… Но её забрали. Не хочу, чтобы эту девочку постигла та же участь.
— Забрали? — удивился я. — Кто?
Он выдержал напряжённую паузу. После чего безжалостно произнёс: «Вепрь». Этот странный ответ вызвал у меня ещё больше вопросов, я нахмурился и открыл рот, чтобы их задать, как позади меня раздался женский голос:
— Боб, аптечка.
Я обернулся и увидел миссис Флетчер с белым контейнером в руках, помеченным красным крестом.
— Спасибо, мам, — сказал Роберт, — оставь нас, пожалуйста.
— Ну ладушки, я пойду к себе, — она осторожно подошла, оставила коробку на столе и вернулась к коридору. — Приятного аппетита и спокойной ночи, ребятишки.
Хельга помахала нам, удаляясь, а я кивнул в знак вежливости, хотя и не особо хотел отвечать этой женщине. Не нравится она мне, слишком приставучая. Однако нужно сохранять тёплые отношения с теми, кто нас приютил: мало того что из дома не выкинут, так может и полезными окажутся.
Сбоку раздалось шуршание, и, повернувшись, я обнаружил Роберта, открывшего, как говорили земляне, «аптечку».
— Есть ранения, требующие немедленного медицинского вмешательства?
Я переглянулся с Фобосом и пожал плечами.
— Вроде нет, только синяки и ссадины.
— А что у тебя на руке? — Роберт кивнул, указывая на мои импровизированные бинты.
— Просто порезы.
— Ты вообще смотрел, какими загаженными тряпками их перевязывал? — насел он с укором и агрессией.
— Я несколько раз перебинтовывался. Ситуация и длина рукавов большего не позволяла. — Я продемонстрировал руку, которая была голой выше локтя.
— Ладно, — фыркнул Роберт, — давай сюда граблю.
Он дёрнул меня за левое запястье, как вдруг основание ладони пронзило болью, стрельнувшей в локоть. Такой сильной, что я не сдержал страдальческого возгласа. Поймал на себе удивлённый взгляд Фобоса, Роберта, да и сам вскинул брови от изумления. Почему так больно?!
Боб стал действовать осторожнее: медленно, стараясь не шевелить мою кисть, разматывал тряпку. На ней почти не осталось крови — одна грязь, однако меня не покидало дурное предчувствие. Когда Боб снял ткань, он ошарашенно выпучил глаза, и я — следом за ним. Потому что увиденное мне не просто не понравилось, оно меня крайне обеспокоило!.. Рана, всё ещё не покрывшаяся корочкой, почернела, а её края воспалились.
— Что-то у меня пропал аппетит, — пробормотал Фобос и, не отрывая взгляда от моей руки, положил ложку. Мельком я заметил в его глазах искренний и тщетно подавляемый ужас.
— Черт!
Роберт выругался и вдруг кинулся к кухонным шкафам. Послышался шум воды, после чего Боб вернулся уже с мокрым полотенцем. Он осторожно прикоснулся к краям раны, отчего я поморщился, тихонько шикнув, и стал обтирать их. А когда закончил, то свернул полотенце в рулон и протянул его со словами:
— Держи, парень.
Пару секунд я соображал, зачем это, но вскоре озарение настигло меня.
— Не стоит, — я отгородился ладонью, — терпел и похуже.
— Держи-держи. Верь мне.
Он потряс полотенцем у моего лица, с таким убедительным и серьёзным взглядом, что невольно посеял во мне сомнения. Я ведь в человеческом теле и до сих пор не знаю своего предела… А вдруг он прав?
— Ну ладно, — насилу согласился я.
Пока Роберт откупоривал склянку, взятую из аптечки, я положил рулон в рот, зажал зубами и, закрыв глаза, приготовился к боли.
— Надеюсь, обойдётся, — раздался обеспокоенный шёпот Роберта.
И через секунду ладонь будто ошпарило кипятком. Зажмурившись, я закричал, и мой вопль заглушило полотенце, которое я сжал зубами с такой силой, что скулы свело; отдернул руку, но её тут же схватили, удерживая на месте. Жидкость ощущалась кислотой, сжигающей кожу до мяса — я открыл глаза и убедился, что это не так. С кожей всё было в порядке, разве что края раны покрывались едва заметной, шипящей пеной. Самая яркая вспышка боли была позади, поэтому она шла на спад, и я, смолкнув, тяжело дыша, наблюдал за окончанием процесса.
— Спокойно, парень. Уже всё.
Я устало поднял взгляд на Роберта, ободряюще улыбавшегося мне.
— Ага, — только и смог прокряхтеть я, выпустив из зубов полотенце.
Затем посмотрел на Фобоса и даже нашёл в себе силы усмехнуться: он застыл, удивлённый, испуганный и растерянный, словно увидел свой самый страшный кошмар. Редкое зрелище, крайне редкое. Даже зомби не пугали его так! Может, он вместе со мной осознавал весь ужас того, что мы застряли тут без магии?..
Роберт достал из аптечки крючкообразную иглу и, продев в ушко нитку, обмыл всё в прозрачном растворе из склянки. Без спроса взял мою ладонь и воткнул в кожу иглу. Я поморщился и стерпел боль, после чего Роберт стал методично сшивать края раны. Видно по отточенным движениям, опыт в этом деле у него немалый.
Некоторое время я наблюдал за процессом, пока не вспомнил, что миссис Флетчер прервала нас за важным разговором. «Вепрь», — вновь всплыло в мыслях. Речь не могла идти о животном, скорее всего, это чья-то кличка, причем, судя по душераздирующему рассказу Боба, она принадлежала человеку непорядочному.
— Кто такой этот Вепрь? — в лоб спросил я.
— Главарь банды.
— Что за банда?
Роберт вздохнул, приостановив латание раны, и с тяжёлым опущенным взглядом ответил:
— Банда каннибалов.
Фобос прыснул паштетом, и его кусочки разлетелись по столу — закашлялся, стал вытирать рот рукавом.
— Что?! — вторя господину, удивился я.
Каннибалы? А вот это уже плохо, не просто плохо, а хреново! Я знал о явлении каннибализма ещё из своей культуры, но кроме животных на нашей планете им никто не занимался. Земляне отвратительны, я конечно подозревал, что апокалипсис мог вызвать у них различные отклонения, но не настолько же сильные…
— Ладно, давайте начистоту, раз уж начали. Затягивать с этим всё равно нельзя. — Роберт осмотрел нас с Фобосом и, когда вернулся к моей ране, начал свой долгий, подробный рассказ: — Раньше наша деревня спокойно и автономно существовала в лесу, мы сами себе выращивали скот и овощи. Пока не нагрянул апокалипсис… Его последствия добирались до нас дольше, чем до оживлённых городов, поэтому мы успели немного подготовиться. Однако вместе с первыми зомби к нам нагрянули и люди Вепря, с вооружением, амуницией и машинами… Нам нечего было им противопоставить.
— Погодите, а их машины случаем не чёрные и с оторванными головами?
— Откуда вы знаете? — Роберт вскинул голову и обеспокоенно воззрился на перебившего его Фобоса.
А я в то же время, сжав губы, пронзил его гневным взглядом. Я знал, что мой князь идиот, но настолько?!.. Я схватил его за грудки, притянув к себе вплотную, и яростно зашептал:
— Какого чёрта ты заговорил об этом? Вдруг он турнёт нас, если узнает, что мы разозлили целую банду?!
— Думаешь, после всех процедур по сокрытию нас, таки турнёт? Не верю я, что он просто девчонку защитить хочет. Мы ему тоже нужны.
— Зачем?
— Полагаю, скоро узнаем.
Фобос тут же отстранился и с непринуждённым видом поведал:
— Мы встретили их на окраине города. Угнали их машину, взорвали её вместе с несколькими каннибалами и ушли от преследования.
— И всё это с одним пистолетом?! — прохрипел изумленный Роберт.
— Ещё у меня был охотничий нож, — уточнил я.
— Черт, вы вообще люди?..
«Фактически не совсем», — хотелось ответить мне. Но не будем поднимать эту тему.
Разговор зашёл в тупик — мы смолкли на какое-то время. Роберт продолжал накладывать аккуратные швы, пока тишину не нарушил Фобос:
— Скажите, люди Вепря до сих пор в деревне? Поэтому нам пришлось прятаться, чтобы проникнуть сюда?
Я удивлённо посмотрел на него, хмурого и сосредоточенного. Мне почему-то такая мысль даже не приходила, но она была крайне толковой! Похоже, с идиотом я поторопился, хоть и откровенно тупой в некоторых вопросах, но рассуждать Фобос умел.
— Да, часовые. Часовые это люди Вепря. — Роберт сделал последний стежок, отрезал нить ножницами и, наконец, отложил все инструменты, закрыв аптечку. — Они знают всех пастухов в лицо и чужаков не жалуют.
— Значит этот Вепрь вашу деревню контролирует? — Фобос продолжал беседу.
— И не только нашу, он подмял под себя всю область. Много других деревень работают на него.
— В плане «работают»? Поставляют людей на съедение?
— Нет. В основном пищевые продукты и женщин.
— Значит, ваша дочь… — я вскинул брови от осознания. — А жена?..
Роберт покачал головой, глядя на меня скорбным взглядом. При виде его уставших, потухших глаз моё сердце неожиданно замерло в приступе сожаления. Почему меня так задело горе чужого человека? Не помню, когда в последний раз испытывал такую сильную эмпатию! Это так странно. Я поражался своей эмоциональной реакции, не в силах её объяснить или подавить.
— Все-таки я был прав. Женщин они насилуют.
Пока меня терзали переживания, Фобос был совершенно безжалостен: судя по серьёзному лицу и голосу, рассказ Роберта его никак не тронул.
— Жесточайшим образом, — Роберт оперся локтем о стол, прикрыв ладонью глаза, и шмыгнул, его голос звучал натужно. — Они всегда являются внезапно и вместе с продуктами забирают девушек, если те подвернутся под руку.
— Стоп, вы уже дважды упоминали пищевые продукты. Но зачем они каннибалами, если они едят человеческое мясо?
Роберт снова шмыгнул, глубоко вздохнул, успокаиваясь, и посмотрел на нас с ироничной улыбкой.
— Они едят человечину для развлечения, — усмехнулся он. — Сначала, конечно же, было необходимостью, но потом, когда появились поставки из деревень, это превратилось в религию или типа того. Подробностей не знаю. Но то что они там все наглухо отбитые, это я вас уверяю. Жаль только их лидер слишком хитёр и мозги растерять не успел.
— И что, вы не пытались дать отпор?.. — пробормотал я, повергнутый в шок.
— За прошлую попытку я лишился дочери, а ведь она была несовершеннолетней.
На этих словах сердце снова закололо, я уже не скрывал своего ужаса и сочувствия. В то же время Роберт был куда спокойнее, в его взгляде виделась твёрдость. Ну конечно, его закалило множество бед, произошедших во время апокалипсиса, наверняка он думал о них не одну неделю, не один месяц или даже год… А я тут всего пару дней, ненужный и ничего не знающий незнакомец, к чему ему моё сопереживание и попытки нравоучения? Он давно проглотил гордость и боль, смирился и пошёл дальше без оглядки. Пожалуй, в этом вопросе я был куда неопытнее и уязвимее Роберта, уже долгое время имевшего собственную семью — я ни к кому не привязывался, в отличие от него.
— Люди Вепря хоть и контролируют нас жёстко, но при этом защищают от зомби и мутантов. Они построили забор, вырыли ров, приставили к нам охрану. Мы можем спокойно существовать внутри деревни, не беспокоясь за свою жизнь. В нашем мире это дорогого стоит.
Мой разум был согласен с Робертом, но сердце отчего-то протестовало. Глубоко в душе я не хотел такой судьбы для этой семьи, хоть по сути её члены были для меня никем. М-да, отсутствие магии и этот мир странно влияют на меня…
— Кхе-кхем!
Я обернулся и увидел в проходе Вилл, одетую в тёмные бесформенные вещи.
— О, уже всё? — Роберт засиял, приветливо улыбнувшись девочке. Как будто тяжёлого разговора и не было. — Как тебя, напомни?..
— Вилл.
— Вилл, присаживайся. Кушай.
Он встал и отодвинул стул, уступая место Вилл. Она подошла, присела, поблагодарив Роберта, а он тем временем взял из кухонного шкафа еще одну жестяную банку и поставил ту на стол.
— Ужин весь съеден, поэтому только консервы, — он повёл рукой и виновато глянул на Вилл.
— Ничего! — она ответила Роберту искренней улыбкой. — Поделиться кровом и едой уже очень великодушно с вашей стороны! Не знаю, как вас благодарить.
— Да полно тебе, — засмущался Роберт. — Уже отблагодарила.
— А нам без всяких сожалений банки всучил, — проворчал мне на ухо Фобос, обиженно фыркнул и, задрав нос, сложил руки на груди.
Я хихикнул. Не знает князь, что такое отцовская любовь к дочери. Впрочем, я тоже не знаю, но хотя бы догадываюсь, что именно она виной такому поведению Роберта.
— Я оставлю аптечку здесь, — предупредил он перед уходом, — остальные раны, думаю, вы сможете обработать сами. — Дальше его голос раздавался приглушённо, из коридора: — Сэм, проводи потом Вилл наверх и разложи ей кресло в своей комнате.
— Хорошо.
Сэм, как я успел заметить, читал книгу у камина. Слышал он наш разговор или нет, оставалось для меня загадкой.
— А вы, кстати, ребята, будете спать на диване в гостиной, — Роберт снова появился в проходе, обращаясь к нам с Фобосом. — Бельё, подушки и одеяла в диване. Сами достанете, разложетесь.
Я гукнул, не смея спорить, в то время как мой князь раздражённо цокнул языком, закатив глаза. Ах, ну да, Его Величеству опять не выделили отдельное ложе, ещё и самому постель расстилать — какое горе!
— Хорошо, — кивнул Роберт. — Ешьте, мойтесь, стелитесь, а я пошёл к себе. Спокойной ночи.
— Доброй ночи, — машинально ответил я.
Вся наша компания проводила взглядом Роберта, и, как только он скрылся на втором этаже, Вилл резко наклонилась ко мне. Она, уже открывшая банку, с полным ртом паштета прошамкала:
— О чем вы говорили?
— Долгая история. Ты ешь, я пока вкратце расскажу. А Фобос пусть идёт мыться.
— Ох, наконец-то! — облегченно воскликнул он, запрокинув голову.
Бросивший недоеденный паштет и прихвативший чистые вещи он мгновенно удалился в коридор. Как будто только и ждал разрешения. А я тем временем, решив не углубляться в жестокие подробности, стал пересказывать Вилл суть разговора с Робертом.