И вновь цветёт сирень... 2: Возвращение в прошлое

…Что-то неприятно кольнуло меня в правый бок. Я с охом схватилась за него и согнулась пополам, пытаясь хоть как-то унять разрастающуюся боль. И на фоне этого ко мне пришло запоздалое осознание, что я стояла посреди большой поляны с вытоптанной травой, залитой призрачным лунным светом, и окружённой плотным кольцом чёрного леса. — Как… Почему поляна?! — воскликнула я и тут же выпрямилась, напрочь позабыв о боли в боку, и едва удерживая себя от того, чтобы не осесть на землю из-за подкосившихся колен. — Только что же было кладбище! Когда я успела перенестись в очередной раз? Или же… это опять видение? Если так, то что-то слишком много для одного дня… Не считая того, что их вообще не должно быть! В голове неистово пульсировало, липкий холод ужаса противно расползался под кожей, а в груди всё ощутимей не хватало воздуха… Казалось, что кольцо из тёмных деревьев, в основном елей, острыми макушками практически упирающихся в облака, медленно сужалось, грозя раздавить меня в своих страшных тисках… Так, опять меня захлёстывает паника! Нет, нельзя, не позволяй ей овладетью тобою… «Ага, как будто она только и ждёт одного лишь разрешения! — огрызнулась я на саму себя, тщетно пытаясь прикинуть, что мне делать дальше. — Я и так не люблю темноту, а тут ещё в одиночестве, вблизи леса… И зачем там столь громко ухает сова?! Наверное, чтобы я точно поседела в двадцать лет. Честное слово, лучше уж стоять посреди кладбища под проливным дождём, чем здесь, в этой тьме, разбавленной одним лишь лунным светом… Вообще вся эта чертовщина с постоянными перемещениями, а теперь и видениями, уже переходит всякие границы! Неужели отныне я так и буду раз за разом выпадать из реальности и непонятно как оказываться то в одном месте, то в другом?» — Нет, не будешь. Ты никуда не переносилась, и не видение у тебя сейчас. Просто я на время забрала тебя из того момента, где ты была, чтобы поговорить, пока у нас есть такая возможность. Не исключено, что последняя. От неожиданности я подскочила на месте, а сердце, до того колотящееся под горлом, ушло куда-то в пятки. Но этот голос невозможно было спутать ни с чьим другим, так что первый испуг прошёл довольно быстро. — Рада! — воскликнула я, тут же развернувшись к ней, и выпалила на выдохе: — Какого чёрта здесь происходит? Где мы? — Неужели не узнала? — будто обиженно спросила она. — Это всё та же поляна, где я и обитаю. — Мда? — я скептически изогнула бровь, бегло оглядевшись. — Что ж, уютненько тут стало, ничего не скажешь… Только что я тут делаю? — Мне нужно поговорить с тобой. Только для этого, — ответила Рада и шагнула ко мне осторожно, словно боясь вспугнуть. — Большего я не смею требовать от тебя. «Странный тон… Будто оправдывается», — подумала я, отметив про себя, что она совсем не изменилась с момента нашей последней встречи. Ни внешне, ни в плане одежды. То же зелёное платье с длинными рукавами как у средневековых дам, та же чалма на голове, те же кольца и браслеты на руках… Вот только стать её выглядела теперь не столь величественно, а взгляд чёрных глаз, казавшихся при лунном свете ещё темнее, приобрел какую-то глубокую, словно недосягаемую для понимания других печаль. «Неужто об общине, которую сама же разогнала, тоскует?» — мелькнуло на подсознании, и в памяти тут же без спроса всплыл рассказ Гаврилы во всех подробностях, из-за чего от вида Рады меня начала бить мелкая дрожь. Но не от страха, нет… А от злости. Подумать только… Я так стремилась повидаться с ней, надеясь получить совет или подсказку относительно происходящего, а теперь я готова разорвать её в клочья за то, что она сделала со мной, Никитой, и Григорием Ильичём! И вот как мне, спрашивается, относиться к ней после этого? Как ко врагу? Не могу, помня всё то, что она сделала для меня в прошлом… Но и как к другу не могу! Особенно учитывая то, что она, по сути, причинила мне едва ли не самую сильную боль… — Не забывай, что я слышу твои мысли, — напомнила Рада, заметно нахмурившись. — Тогда ты понимаешь, что тебе не стоит приближаться ко мне, — глухо произнесла я, прищурив глаза, дабы не допустить в них появление слёз, и в свою очередь шагнула назад. — Я совсем не помню того, что произошло на этой поляне, когда мы с Никитой перенеслись сюда вместе с Лизаветой — полагаю, именно тебе мне следует сказать за это спасибо, — но того, что мне рассказали, в избытке хватает для того, чтобы я могла без угрызений совести наброситься на тебя с кулаками! Так что не приближайся, не смей подходить, иначе я точно не сдержусь. — Поверь, драться со мной — это последнее, что тебе следует делать в данный момент, — спокойно ответила она, без каких-либо намеков на угрозу. Скорее это было похоже на совет умудренного опытом человека неразумному ребенку. — А это уже мне решать, как и разбираться потом с последствиями. Что же ты сделала с нами? — прибавила я вполголоса, боясь сорваться на крик. — Зачем ты стёрла воспоминания Никите и Григорию Ильичу? И зачем разогнала всю свою общину? Что это вообще было? — Так нужно, — без единой эмоции ответила она. — Кому «нужно»? Тебе? — Нет. Таков путь искупления, и зачастую он требует больших жертв, оправиться от которых бывает порой невозможно. — Тогда кому? — продолжила я допытываться. — Неужели тому колдуну, который приходил сюда вместе с адским волком? — Да неужто эту тварь уже адской величают? — произнеся это, Рада коротко рассмеялась, и вроде бы искренне. — Вот простой пример того, что делает отсутствие знаний. Это был никакой не адский волк, а обычный дух грешника, заключивший когда-то сделку с… со своим нынешним хозяином. И существовать ему в этом обличии придется ещё долгие, долгие годы. — Понятно… Ну так всё-таки, кто был тот колдун? И зачем ты сделала всё то… что сделала? И о каком ещё таком искуплении ты упомянула? — А вот ничего из этого тебе уже не следует знать. — Вот как? Замечательно, ничего не скажешь! — всплеснула я руками, горько рассмеявшись. — За пару дней вся моя едва налаженная жизнь пошла под откос, я не имею ни малейшего понятия о том, что мне делать дальше, и при этом не могу ни от кого получить ответов на простейшие, но действительно важные вопросы! Меня что, проклял кто-то? — Нет, не говори так. Просто такова судьба, Агния. — О, да, хорошее оправдание, — я нарочно исказила голос, словно передразнивая кого-то: — Такова судьба, что уж тут поделать?.. Смирись с тем, что тебя всё глубже засасывает в болото, а стоящие на суше в паре метров даже пальцем не пошевелят, чтобы помочь, да всё будут твердить, при этом всей душой сочувствуя тебе, что такова судьба. И не роптуй, не негодуй, а прими её, как овца безвольная. — Не преувеличивай, — уже строго произнесла Рада. — Лучше помолчи, пока не наговорила лишнего, и выслушай то, что я собираюсь тебе сказать. — Так и скажи уже наконец, — попросила я, как-то в один миг растеряв весь свой гнев. Вместо него осталась лишь усталость. Усталость и обида. Не конкретно на кого-то, а просто из-за происходящего. — Первым делом успокойся и пойми, что я не враг тебе. А то нахохлилась тут, как ёжик, который шипит из-под куста на тех, кто хочет помочь ему по мере возможностей… Хотя я и вправду изменила воспоминания твоим близким, в том числе и тебе немного стёрла их. Но, как ты сама видишь, полностью мне этого, увы, не удалось сделать, хотя должно было получиться… Я была немного (ладно, довольно сильно) задета сравнением с ёжиком, но всё же спросила, правда без особой надежды на ответ: — Так почему не удалось? Это ты недоработала, или просто со мной что-то не так? — Последнее. У меня до сих пор саднят пальцы из-за ожога, который я получила, коснувшись тебя в тот момент… Эти слова сильно взволновали меня… Сердце, только было успокоившись, вновь забилось с утроенной силой. — И… что это означает для меня? — тихо спросила я. — Я же обычный человек… Почему так вышло? — Вот в этом как раз кроется всё то, что ты так хочешь знать. То, что сразу ответит на все твои вопросы, и подскажет, как и что следует делать, чтобы всё исправить. — Ну так дай мне этот ответ! — я с мольбой взглянула на неё. — Пожалуйста, прошу тебя… Ведь тогда сразу же прекратятся все эти мучения! Но Рада на это лишь печально улыбнулась и помотала головой. Увидев это, я со стоном схватилась за голову, принявшись шагать из стороны в сторону: — Опять, и вот опять нет! Просто издевательство какое-то! Причём без единого намека на просвет в этом тумане, где каждый что-то да знает, а на меня лишь раз за разом вываливается новая порция загадок, на которые никто не даёт ответов. Что же получается, мне теперь никогда не вырваться из этого заколдованного круга? Трава неприятно колола босые ступни… А после последнего вопроса я ойкнула и поджала правую ногу: «Чёрт, посадила занозу! Вот почему я всегда ненавидела ходить босиком. И как её теперь, спрашивается, достать?» И устоять на одной ноге мне, конечно же, не удалось, так что я незамедлительно повалилась на землю, ещё в «полёте» выругавшись не самым приемлемым образом, но зато вложив в это всё, что скопилось на душе. — Вот ведь… зараза… Не хочешь помочь? — прошипела я, видя, что Рада даже и не думает как-то двигаться с места. Лишь наблюдала за мной… — Чем же? — спросила она, преувеличенно удивившись, и тут же продолжила философским тоном: — Эта заноза — подобна всей твоей проблеме. Как и темнота вокруг. Тебе самой предстоит найти свет, а прежде суметь добраться до него, чтобы отыскать занозу и извлечь её из своей жизни. Вот в этом и заключается твоя главная цель, Агния. — Я, наверное, прошу слишком многое… Но хотелось бы услышать хоть каплю конкретики! Что именно я должна отыскать? — Не что, а кого. — Ну, и? Кого же? — вконец растерялась я, так и продолжая сидеть на земле. — Ты вроде дала первую подсказку, но легче от этого как-то совсем не стало! Не хочу повторяться, но я только что значительно расширила свой список вопросов… — Ты сама должна понять, какого человека тебе нужно найти, — быстро перебила меня Рада, после чего всё же протянула мне руку и помогла подняться. — Прости, что не могу сказать больше, но я даже этого не должна была сообщать… Это риск, и для меня, и для тебя. Но я верю, что оправданный. А теперь слушай внимательно, ибо времени у нас всё меньше: для того, чтобы отыскать того человека, тебе первым делом нужно найти один предмет, что сокрыт по преданию в недрах некой башни, хорошо тебе знакомой, и за которым охотятся и поныне. Но, повторюсь, только по преданию… Может, он действительно там, а может, и нет… Но с его помощью ты получишь не только разгадку, но и силу, что поможет в поисках человека, который даст тебе ответ относительно того, что и почему происходит сейчас в твоей жизни и жизнях тех, кто близок к тебе. — Предмет, башня, человек какой-то… — пробормотала я на автомате, утрамбовывая в голове эти обрывки информации. — Погоди, а речь, часом, не о Сухаревской башне? — Почему ты решила, что я про неё говорила? — поинтересовалась Рада, чуть склонив голову вбок. По её виду невозможно было понять, насколько моя догадка близка к правде. А из неё вышел бы первоклассный карточный игрок… — Не знаю… — неуверенно пожала я плечами. — Просто так, само на ум пришло, интуитивно. Слышала тут недавно про чёрную книгу… А она ведь именно там будто бы спрятана Яковом… — на всякий случай я решила не называть фамилию. — Кхм… Вот поэтому и подумала, что речь может идти о Сухаревской башне, и, соответственно, об этой книге. Как ни как, колдовской артефакт… И вроде как за ней кое-кто продолжает охотиться даже в моём двадцать первом веке. Рада на это ничего не ответила, как-то странно поблёскивая глазами, прожигающими своим пристальным вниманием. Мне было так неуютно под этим взглядом… Как и от того, что свидетелем разговора была немая Луна, взирающая на нас с небес, и словно бы впитывая в себя всё услышанное. Хотя, может ещё кто-то следил за нами из недр леса… Не просто же так, от одной лишь буйной фантазии, у меня то и дело сводило затылок? «Даже не верится, что ещё недавно на этой поляне горели костры, стояли палатки, а пространство заполняли оживленные разговоры и детский смех… — подумала я, поёжившись, и обхватив себя руками. — Ох, неужели Рада теперь живёт на голой земле? Или я просто не вижу её палатки? Наверное, так и есть. И где же теперь все эти люди из общины? Гаврила сказал, что они оказались в Петербурге вместе с нами. Все до единого. И кто-то из них уже умер… Какая жестокая судьба! Но зачем, почему Рада так поступила с ними? О каком таком искуплении она упомянула, ради которого она пожертвовала, по сути, всей своей семьёй? А вдруг… вдруг дело во мне? Нет, не может быть! С чего вдруг? Кто я такая, что из-за меня она пошла бы на такое? Да и что такого я должна была сделать, чтобы требовалась подобная жертва? Нет, не верится в такое… Тут что-то иное. Но можно ли как-то будет помочь этим бедолагам?..» В это время Рада нарушила молчание — улыбнувшись, она произнесла: — Что ж, у тебя есть время, чтобы разобраться во всём. Но не забывай, где и в каком времени ты находишься, и что произойдёт там уже в ближайшее время. — Знаю, помню историю, — я прикусила губу, поняв, что она снова услышала все мои мысли. — Не подробно, но в общих фактах. — Вот поэтому и будь осторожна. И не забывай, что отныне ты видишь и чувствуешь намного больше, чем прежде, — она вдруг порывисто шагнула ко мне и подцепила указательным пальцем левой руки верёвку, на которой висел мой кристалл. Я вся напряглась, готовая в любой момент вырвать его из её рук и отскочить назад. Но Рада только смотрела на него, как загипнотизированная, ни разу не моргнув. Затем, так и не отрывая взгляда от кристалла, прошептала: — Очень хороший дар. Большая редкость… Тебе очень, очень повезло получить его… В нужный момент он сыграет немаловажную роль. Это я точно знаю… — Кстати, а что же это такое? — не упустила я возможности спросить. — Хоть на это ты можешь ответить? — На это как раз могу. Скажи, откуда он у тебя? — Будто ты, всё ведающая, сама не знаешь… — Тебе так трудно просто ответить? В голосе Рады проскользнул металлические нотки, не предвещающие ничего хорошего, коль я продолжу в том же духе. — Ладно, — вздохнула я, силой затыкая скребущуюся гордость. — Мне его дала на кладбище какая-то девушка-призрак… Большего не скажу. — Что ж, — на этот раз довольно кивнула Рада, — как я и предполагала. Знай, что это — дар покойного предка, оберегающий тебя силами всего рода. Но это не простой дар, а сама его душа. Причём душа для этого должна быть не простой, не обычной… Абы кто не сможет выдать своему потомку такую реликвию. Но, подарив тебе этот кристалл, та девушка лишила себя возможности перерождения в дальнейшем, ровно до тех пор, пока кристалл будет цел. Если разобьёшь его, то сможешь выпустить её на волю. И, так как он был подарен тебе, то только ты и можешь это сделать… Но до тех пор, пока он с тобой, никакая опасность не страшна для тебя. Не замёрзнешь, даже если окажешься во льдах без одежды, не сгоришь в огне, не утонешь… В общем, повторюсь, тебе не грозит никая опасность в физическом плане. — Почему же меня тогда едва не задушил призрак? — поинтересовалась я, скептически взглянув на неё. — Не очень-то было похоже, что кристалл мог его как-то остановить. Только коснувшись им его рук я избавилась от той хватки… — Так ты разреши кристаллу помогать тебе! — воскликнула Рада так, словно я спросила её о том, почему не фотографирует аппарат, а сама при этом забыла снять с него крышку. — В тебе слишком много отрицания, неверия и сомнений. Прими и согласись с тем, что в этом мире существует намного больше, чем нам кажется. Смирись с тем, что так рьяно отрицала и до последнего отвергала… Только так ты впустишь в себя силу кристалла. И только так сможешь помочь себе, Никите и Григорию Ильичу. — Верить-то я уже верю, но смирение… — я медленно покачала головой. — Им пока и не пахнет. Мне всё ещё кажется, что я просто сошла с ума. Даже в реальность нашего разговора я не особо верю. Тебе вряд ли это понять, но лучше уж жить с осознанием того, что ты безумна, чем с тем, что под боком совершенно спокойно могут разгуливать призраки и прочая нечисть! — Избегание реальности не отменяет её существование, — заметила Рада. — Агния, к чему это упрямство? Вот ты согласна с тем, что очень красиво поёшь? — При чём тут это? — спросила я, сбитая с толку. — Скажи, ты согласна с этим? — Ну… Да, пожалуй. — Вот видишь, ты веришь в то, что очень красиво поёшь, и согласна с этим. А ведь хороший голос и слух даны далеко не каждому человеку. Так что же теперь, из-за этого отрицать, что ты не умеешь красиво петь? Только потому, что это не каждый может? Агния, ведь также и здесь! Просто тебе ещё не привычно думать о мистической части жизни как об обычной, повседневной. Со временем ты привыкнешь, но чем дольше будешь противиться, тем сложнее тебе будет. Я в ответ тяжело вздохнула, с силой сжав виски. — Ты смогла принять то, что возможны путешествия во времени, — продолжила давить Рада. — И именно потому, что перенесла их на себе. Так что же здесь тебе мешает поверить? Ведь ты видела своими глазами… — Я же говорю, дело даже не в том, что я не верю. Просто… просто это слишком. Видения, призраки… В голове не укладывается, что это может быть реальностью! И, что самое ужасное, я понятия не имею, почему вдруг стала видеть подобное… Но ты наверняка сейчас скажешь, что ответ мне следует найти самой. — Да, так и скажу. По этому пути нельзя пройти, держась за чью-то руку. — Ладно, я поняла тебя, — бросила я, чувствуя острое желание сменить тему. — У меня есть к тебе ещё один вопрос, и если ты можешь ответить… — Я знаю, о чём ты хочешь спросить, — перебила меня Рада. — Причину ненависти Никиты к Лидии тебе тоже лучше узнать самой. Как и то, зачем Марья Анисимова должна была изображать её. И, главное, помни, что Никита — больше не твой муж, и не тот человек, каким ты его знаешь. — Не могу и не хочу это запоминать! — резко замотала я головой, едва не повредив шею. Чёрт, разговор пошёл совсем не так, как я предполагала! Одного упоминания о том, что Никита — теперь вовсе и не Никита, хватило для того, чтобы я словно с цепи сорвалась. Горячась с каждым словом всё сильнее, я выпалила практически на одном дыхании: — Скажи, как вообще могло такое произойти с нами? Неужели только по той причине, что мы из разных веков, а отношения между такими людьми запрещены? Да что б тот, кто придумал это правило, на себе испытал, каково это, когда ты смотришь на любимого, а он теперь, видите ли, твой враг! Что б он узнал по себе, каково это, когда тебе так больно внутри, а душу словно выворачивает наизнанку костлявая рука, что хочется кричать во весь голос, пока не сорвёшь его! И даже после этого не останавливаться. Вот что б он на себе всё это испытал! А потом бы уже судил, правильно ли то, что он придумал с этим законом, или нет. — Ты в курсе, что сейчас нажелала всего этого главнейшему магу? — покачала головой напуганная Рада. — Да хоть трижды главнейшему! — выкрикнула я, потрясая кулакамм. — Я всем сердцем ненавижу тех, кто считает, что вправе брать на себя роль распорядителя чужими судьбами! Тех, кто твердо убеждён, что он может безнаказанно влезать в жизни людей и ломать их так, как ему только заблагорассудится! Это — чудовища, которым нет оправдания. И у меня к ним нет ни малейшей капли жалости или сочувствия. Я их… Не найдя слов, чтобы выразить все свои эмоции, я махнула рукой и отвернулась, чтобы Рада не увидела, как у меня заблестели глаза от слёз. Прорвались-таки, мерзавцы… — Выходит, ты и ко мне также относишься? — глухо спросила Рада спустя некоторое время. — Ведь я тоже влезла в твою судьбу, и не только… — К тебе у меня смешанные чувства, — ответила я, подумав немного над тем, что лучше сказать на это. — Но, да, ненависть среди них тоже присутствует, и на данный момент она близка к тому, чтобы занять лидерство. — Что ж, спасибо за честность, — вновь без всяких эмоций произнесла Рада. Наверное я не ошибусь, если предположу, что под такой маской она скрывала сильное расстройство и внутреннюю боль. — В целом я понимаю твой гнев, — продолжила она внезапно. — Но пойми, в жизни нам всем ежедневно приходится бороться за что-то. Хотя бы в мелочах. И ничто просто так не даётся. Вот и здесь прими эту ситуацию не как конец света, а как вызов, в котором тебе нужно доказать, что вы не просто так полюбили друг друга. Что это не случайная связь, проходящая со временем бесследно. Что не только ты тоскуешь по Никите, но вся твоя душа… Доказать, что неправильно вас разлучать, а не наоборот. — И как же это сделать? — горько усмехнулась я, сложив руки на груди. — Опять скажешь, что нужно искать в какой-то знакомой мне башне некий предмет, и с его помощью искать неизвестного человека? — В том числе, но не только. Слушай, но что меня учить тебя здесь? В человеческих отношениях только сами люди могут разобраться, и постороннее вмешательство тут совершенно неуместно. — Сказала та, которая как раз и вмешалась больше всех! Стёрла людям память, заменив все настоящие воспоминания фальшивыми… — Да, я виновата перед тобой, и именно поэтому даю подсказку, как теперь всё исправить. — Ага, исправлять-то мне придётся, хотя рушила не я. — Нет справедливости в этом мире, и не ищи её. Лучше отстаивай то, что тебе дорого, и не опускай руки, несмотря ни на какие сложности. — О, а вот и банальные советы, которые как бы должны поддержать боевой дух… — вздохнула я, бездумно коснувшись кристалла. — Но спасибо и за это. Лучше уж такая поддержка, чем вообще никакая. Я поняла, разгребать весь этот хлам придётся мне, но теперь я хотя бы имею какое-то представление, в какую именно сторону следует двигаться. — Вот и славно, — кивнула Рада, и на миг мне показалось, что она украдкой выдохнула облегчённо. — И всё-таки, о какой башне идёт речь? — я была бы не я, если бы не продолжила допытываться. — И какого человека я должна найти? Мужчину или женщину? Старого, молодого? Искать в этом времени, в конце девятнадцатого века? Или в каком ином? Может, хоть инициалы подскажешь?.. Постой, что ты делаешь?! Последнее я выкрикнула после того, как она легко взмахнула рукой и в воздухе закружился мерцающий золотистый вихрь, в одно мгновение скрыв от меня и её, и поляну. — Увы, но мне пора возвращать тебя, — будто издалека услышала я голос Рады, полный тоски, но в то же время и надежды. — До встречи, Агния. Сделай так, чтобы в следующий раз мы увидились, когда ты уже будешь знать ответы на все вопросы. Главное, не забывай ни на минуту, что это — игра, победить в которой у тебя есть все шансы, коль не изменишь себе. В ушах засвистел ветер, практически поглотив её последние слова. Вслед за этим я почувствовала, как провалилась в пустоту, будто земля просто растворилась под ногами, как облачко. Я успела лишь беспомощно взмахнуть руками, тщетно пытаясь ухватиться хоть за что-то в этом пустом пространстве…

***

Только что было падение, стремительное, но замедленное, совсем как во сне, а теперь меня внезапно подбросило вверх, от чего всё внутри болезнено тряхнуло, и в глаза болезненно ударил яркий, белый свет. Странно, но, кажется, я уже начала привыкать к подобному… Ещё немного, и перемещения в пространстве станут для меня совсем как поездки в метро. Я даже, можно сказать, совсем не испугалась. Ну, разве что чуточку… В этот же момент в уши врезался гневный выкрик Гаврилы, прозвучавший для меня, наверное, раза в два громче, чем в действительности: — Ах ты, олух безмозглый! Сказал же, вези аккуратно — барыня спит! А ты что творишь? Как можно было проглядеть такой булыжник?! Вот, разбудил её в результате… Твоё счастье, если она ничего себе не повредила! В ответ прозвучало какое-то неразборчивое бормотание, которое заглушали цокот копыт о брусчатку и грохот нашего экипажа, как и проезжающих мимо. «Так, всё понятно… — протянула я про себя, при этом часто моргая, пытаясь тем самым согнать пелену, что заволокла глаза, сделав моё и без того неидеальное зрение как запотевшее стекло. — Тот, кто нёс меня, забросив себе на плечо — подозреваю, что делалось это не без участия Гаврилы, — усадил меня в экипаж… Хорошо хоть, что не украли, пока я была в отключке. Присутствие нашего камердинера говорит в пользу этого. Только куда мы едем? И здесь ли Никита? Ну, вот опять я о нём думаю… Полагаю, это он и нёс меня на плече. Никто другой, я уверенна, не посмел бы так поступить. А ему же, напротив, выпал очень удобный случай унизить Лидию — ту, которую он терпеть не может, — но при этом вроде как бы помочь ей. Хм… Рада сказала напоследок, чтобы я относилась ко всему здесь, как к игре… Что ж, это будет о-о-очень не просто!» В этот момент зрение наконец пришло в свою неидеальную норму. И в горле тут же встал жгучий ком, когда я наткнулась на тяжёлый, полный едва скрываемой ненависти взгляд двух пронзительных зелёных глаз…