И вновь цветёт сирень... 2: Возвращение в прошлое

— У-убийцы колдунов?! — заикнувшись переспросила я, тщетно пытаясь совладать с руками, дабы ущипнуть себя — ещё оставалась крохотная, размером с пылинку надежда, что я пребываю в каком-то лихорадочном бреду и это всё мне только чудится. После чего я внезапно выдала совсем абсурдный вопрос: — Но что же им нужно от нас? На что издевательский внутренний голосок тут же добавил: «Действительно, что нужно убийцам колдунов от компании, в которой как раз имеются две колдуньи?» Причём одна из них, мы не будем показывать на неё пальцем, совсем недавно стала такой… А это значит, что они пришли за мной? Чёрт, выходит, что да… За Лизаветой наверняка явились бы намного раньше. Но каким образом они нашли меня так быстро? Я же вот только оказалась здесь… Что, неужели случайно мимо проходили? Странно как-то получается. К счастью, тот вопрос, похоже, никто не услышал. Как жертвы перед удавами, мои спутники не сводили заворожённого, затравленного взгляда с медленно, но неумолимо надвигавшихся на нас убийц. Да и я, по правде говоря, уже едва могла дышать из-за той петли ужаса, что стягивала горло с каждым новым шагом этих… как их там назвала Лизавета? Ах, да… Мортамбров. Один лишь Никита не смотрел на них как загипнотизированный кролик, а оглядывался, передвигался, и в целом выглядел так, словно уже в следующую секунду совершит прыжок. И это, пускай немного, но всё же отвлекало, тем самым заставляя голову продолжать через усилие работать… «Главное — не поддаваться панике… Главное — не поддаваться… Да кого я обманываю?! От моей дрожи вот-вот землятрясение начнётся!» Более того — несносная память вновь принялась вытягивать на поверхность так тщательно забитые в самый дальний и тёмный угол воспоминания, связанные с Тихоновом, всплываемые лишь по ночам в кошмарных снах. По ходу дела тщательно полируя их и подсовывая прямо под нос… «Ассоциация с опасностью, причём смертельной, верная, только стоит учитывать, что теперь всё намного хуже, чем тогда, — похоже я решила окончательно себя добить. — Ведь там он был один, не считая этой Фаины, если вспоминать сцену в гостиной… И как я тогда мыслила — ни в коем случае не давать им загнать меня в угол? Да, хорошая стратегия, но только не в том случае, когда тебя окружают аж шестеро убийц! — я украдкой скользнула взглядом по своим товарищам. — И на их помощь рассчитывать не приходится. Лиза вот-вот в обморок упадёт… Гаврила ещё как-то пытается держаться, но он ведь далеко не боец! А Никита… Нет, чего врать, один он при всём желании не сможет справиться с такой толпой… Да чего это он всё время озирается? Словно выискивает кого-то. Надеется позвать на помощь? Напрасно… Кто нам может помочь сейчас?» Перебарывая желание закрыть лицо руками и сжаться в крохотный, желательно невидимый, комочек, я медленно переводила взгляд с одного нашего врага на другого, лихорадочно пытаясь найти путь ко спасению. Тщетно… Никаких идей, кроме как провалиться сквозь землю и оказаться на другом краю города, у меня не возникало. Эх, вот бы именно сейчас опять произошло одно из этих так некстати возникавших перемещений!.. Но нет, на такое чудо рассчитывать не приходилось… А на что тогда рассчитывать? Ни на что? Просто поддаться ощущению обречённости и смириться с тем, что вот он, пришёл наш конец?! Нет, я не могу так… И не хочу!.. И тут Никита внезапно разрушил весь накаленный до предела драматизм, громко прокашлявшись, как бы нарочно привлекая к себе всеобщее внимание: — Кхм-кхм… Ну, раз тут такое дело, то мне, пожалуй, пора… — Э-э, погоди, куда собрался? — воскликнула я, тут же поборов дрожь и ухватив его за запястье, хотя он не сделал ни шагу. Никита бросил несколько удивленный взгляд на мою руку, крепко державшую его, и затем неспешно поднял глаза, нарочно встретившись с моими. — По своим делам. Очень важным и неотложным, — отчеканил он. — Настолько важным, что ты готов бросить нас здесь? — А вы, видимо, предлагаете мне героически сложить голову в этом смрадном закоулке? — Никита натяжно рассмеялся. — Или так же, как и вы, броситься под нож? Я тут же вспыхнула от негодования — эти слова были брошены совсем как упрёк! — Это было секундное помутнение рассудка, не иначе. Больше подобное не повторится! — я при этом чуть вздёрнула подбородок. — О, похоже уже жалеете о своём поступке? — Даже не представляешь насколько! — огрызнулась я, а про себя подумала: «Что он делает? Зачем поддерживает и развивает этот разговор?» — Хорошо. Ну вот допустим, решу я добровольно остаться… А на кой мне это нужно? Какой бы не была моя жизнь, я намерен не разводиться с ней как можно дольше. — И что, бросишь нас, и даже совесть не будет мучить? Нет, я совсем не против, что бы он ушёл отсюда и оказался в безопасности. Просто… как-то слишком горько было осознание, что он готов сбежать один, даже не подумав попытаться спасти хотя бы одного из нас. — Хм, дайте-ка подумать… — Никита наиграно задумался, постукивая указательным пальцем по подбородку. — Нет, увы. Молчит, и даже не зевает. Я хотела как-то возмутиться в ответ, но так и замерла с открытым ртом, только сейчас осознав, почему он с таким изумлением смотрел на мою руку, которой я ухватила его — ведь это была моя левая! Та, что была ранена в плечо! И рана эта затянулась с такой же скоростью, как-будто кто-то перемотал плёнку на самой высокой скорости. А это значит… «…Что я действительно неуязвима! — внутри всё так и начало светиться и ликовать от этой мысли. — Эти люди, или кто они там, не смогут меня убить! Ну и дырявая же у меня голова… Как я могла со страху забыть о кристалле?» Но следующая мысль тут же значительно поубавила всю радость: «Так, стоп… Я-то неуязвима, да, а что насчёт остальных? Не смогу же я как соломенное пугало подставляться под каждый нож! Да и я просто физически не успею заслонить сразу всех…» Меж тем Мортамбры подошли уже совсем вплотную… Стоило им сделать всего пару шагов и один широкий выпад, и они уже смогли бы дотянуться до нас краем лезвия своих ножей. Никита действительно попытался было пройти мимо них, но тут же был отброшен назад, причём почему-то именно на меня… Как мы устояли на ногах, никто не знает. — Так… — усмехнулся он, за счёт меня выравнивая потерянный баланс. В долгу я не осталась. — Да тут, как видно, всё не так просто. Неужто и меня колдуном посчитали? Ответа, конечно же, не последовало. Что же нам делать?! Я не имею права стоять столбом и ждать, когда нас начнут резать как ягнят на бойне! — Послушай, Лиза, — я с силой тряхнула полуживую девушку за плечо, словно безвольную куклу, — твой опекун, что, и не подумает явиться спасти тебя? — Он не успеет, да и не узнает… — ответила она так тихо, будто боялась услышать даже свой голос. — Какой опекун? — поинтересовался Никита, однако мы его вопрос проигнорировали. — Хорошо, — сдаваться вот так сразу я не собиралась, — но я прекрасно помню, как ты как-то смогла открыть портал, перенёсший нас к Раде. Нельзя ли сотворить такой же прямо сейчас? — Портал открылся потому, что Рада откликнулась на мою просьбу! И это она его создала, а не я. — Что?.. — теперь уже изумился Никита, видимо начав подозревать, что у нас обеих окончательно поехала крыша. — Ну, а сейчас нельзя снова обратиться к ней с просьбой? — мне хотелось ещё раз хорошенько встряхнуть её. — Думаешь, я не пыталась?! — вспылила Лизавета. — Но у меня ничего не вышло! Она не услышала… — Чудесно… Мадам, что, решила уйти в авиарежим? — Что?.. — Ничего… Понятно, Лизавета и не собирается бороться, искать пути спасения. Она уже смирилась с ролью обречённой жертвы… Перебирая в голове последние варианты, я скосила взгляд на того Мортамбра, который, как мне показалось, говорил до этого, и спросила громко, стараясь сделать так, чтобы мой голос прозвучал как можно увереннее: — Вы ведь убийцы колдунов, верно? Так с чего вы решили, что среди нас есть кто-либо подобный? Я не особо рассчитывала на ответ, однако после моих слов послышался хриплый смех, если можно так назвать эти скрипучие звуки, а вслед за ним и голос: — Нововыявленная… — как неприятно растянул он это слово, вложив в это и насмешку, и какую-то брезгливость. — Сразу заметно. Хотя и с очень мощной защитой… Но ничего, это не станет проблемой, не переживай. — Очень содержательное объяснение, только оно ничего не меняет, — стоило немалых усилий держать себя в руках. Мне совсем не понравилось, с какой интонацией он говорил о «моей защите». — И если вы тут углядели колдунов, на что вам тогда обычные люди? Вам, убийцам колдунов! Не хотите же вы сказать, что мы вчетвером вот только прискакали на мётлах с шабаша? Отпустите тех, кто не имеет к вам никакого отношения! — На что нам простые люди? — готова поклясться, что под этой маской он изобразил самую безобразную из всех возможных ухмылок. — А чтобы у нас было как можно больше оружия. — То есть?.. — от этих слов холодок так и скрутил живот, змейкой обвиваясь вокруг позвоночника. Никита же присвистнул… — Брось, я уже вижу, что ты всё прекрасно поняла, нововыявленная. Верно, сегодня никто из вас не уйдет отсюда на своих ногах… — …Как и вы, если троните их! Этот звонкий, и в то же время грозный голос раздался откуда-то сверху. Лизавета и Гаврила вновь как по команде задрали головы. Я же, помня, чем это обернулось в прошлый раз, напряглась ещё сильнее: «Это ещё кто такой?..» Словно отвечая на мой вопрос, перед нами вдруг легко спрыгнул на землю какой-то юноша. Он не скрывал своего лица, и, хотя в сгущавшейся темноте сложно уже было как следует разглядеть что-либо, я едва не вскрикнула — это же был Саша Белов! Вернее — Фёдор… Если не забывать о том, что это его реинкарнация. — А, Сторожевой? — грозно прохрипел под маской Мортамбр, едва завидев его. — Так вот кого этот юнец так рьяно выглядывал… — видимо, он имел ввиду Никиту. — Что занесло тебя сюда? Губы Белова на миг искривились — прозвище явно ему не приходилось по-душе. Но злой огонь, плескавшийся в его глазах, едва ли сочетался с тем ледяным и ровным голосом, прозвучавшим уже в следующую секунду: — Эти четверо принадлежат Высшему, и он послал меня привести их к нему. Если кто-либо посмеет препятствовать исполнению его воли, того ждёт неминуемая кара. — Пытаешься напугать угрозой, хотя тебе прекрасно известно, что Мортамбры не подчиняются воле ваших господ? Не ему грозить нам карой! — Если вашей целью было убить их всех, то какая вам разница, когда именно это сделать? Что вам мешает найти их всех чуть позже и тогда уже закончить начатое? Спешка, насколько я знаю, не свойственна вам. — Хех… И тебе, Сторожевой, хватает наглости говорить нам всё это? — Не только ему, — раздался новый голос, и на обозрение вышел светловолосый юноша, в коем я почти сразу же узнала Алёшу Корсака. То есть Ивана… Он же тоже реинкарнация. — Я готов повторить всё сказанное им. И добавлю к этому ещё — вы и так слишком уж часто стали проявлять себя в последнее время! Не советую нарываться ещё больше. Вы неуловимы, да, но лишь до тех пор, пока вас не начали ловить. А это неминуемо произойдёт, если не остановитесь. — И это вы говорите нам? — Мортамбр опять рассмеялся, причём на этот раз, похоже, совершенно искренне. — Я понимаю, на что ты намекаешь, мальчик, но неужто ты сам искренне веришь в правдивость переданных тобою слов? А может, тот, кто нашептал их тебе, сам имеет к тому непосредственное отношение? — Не вам говорить о том после того, как вы только что собирались у нас на глазах убить сразу четырёх людей, двое из которых — Одарённые! — Единичный случай, к тому же произошедший не без причины, не приписывай к регулярным, — Мортамбр с шумом убрал нож в висящие на поясе ножны, и все остальные его соратники повторили это движение, замявшись на секунду. — Мы уйдём. На этот раз. Но лишь потому, что нам сегодня не нужна кровь таких, как вы, мальчики. Держитесь, если сможете, за свою удачу, и покрепче, ибо никому не дано войти дважды в одну реку. Уходим. Равкнув последнее слово своим сообщникам, говоривший Мортамбр в одно мгновение скрылся из виду. Я даже не успела уследить, в какую сторону он двинулся… Как и все остальные. Только после этого я поняла, что всё это время была как натянутая до предела струна и совсем не дышала. И, мало того, судорожно вцепилась в ладонь Никиты… — Я был бы весьма признателен, если бы вы соизволили наконец разжать свой изящный капкан, — произнес он с ухмылкой, заметив, что я наконец очнулась от оцепенения. — Какие мы нежные… — проворчала я в ответ, всё же отпустив его. — Все пальцы отдавила себе из-за твоей костяшки!.. — Может, позже поворкуете? — предложил Гаврила, поддерживая впавшую после ухода Мортамбров в полуобморок Лизавету, и выразительно кивнул на подходящих к нам Белова и Корсака. Лица их светились приветливыми улыбками, но даже без них я бы едва смогла расценивать их появление как какую-то угрозу нашей безопасности. Ведь это же Сашка и Алёша! Пускай и переродившиеся. Гаврила, несомненно, тоже узнал их, но старался не подавать виду — я же рассказывала ему о своей встрече с ними, как раз той самой, которую впоследствии предотвратила Лизавета… «В общем, нам нужно снова знакомиться. И чего это они оба опять во фраках щеголяют? Они что, всерьёз собирались, в случае чего, драться в них?» — Видимо, нам следует поблагодарить вас… — начал Никита, но его тут же перебил Белов: — Лучше потратьте эти силы на радость, что ещё способны на подобное — мне ещё не доводилось видеть, чтобы Мортамбры вот так медлили. Они будто игрались с вами… Обычно всё происходит в считанные секунды, и помочь уже никто не успевает. — И тем не менее… Как мне к вам обращаться, сударь? — Он — граф Фёдор Александрович Белов, — опять не удержала я язык за зубами. — А второй — барон Иван Алексеевич Корсак. — Всё так, — кивнул Белов, как и Корсак, и оба покосились на меня. — Вот только я сомневаюсь, удостаивали ли нас прежде чести быть вам представленными, сударыня… — И не зря, ведь такого не было. И это истинная правда, ведь нас действительно никто друг другу не представлял. Однако это было очередное событие из прошлого, о котором помнила лишь я одна. Лизавета ведь тот момент не застала. — Что тебя удивляет? — подал голос Корсак. — Нововыявленная же она. Кто знает, что за навыки у неё проступили? Вдруг она из числа читающих мысли? «Увы, чего нет, того нет. Или я просто ещё не поняла этого». — Чёрт знает, о чём вы толкуете, — не очень уверенно произнёс Никита, — однако не лучше ли нам прерваться и выйти на нормальную улицу? — Ваша правда, Никита Григорьевич, — согласился Белов, сделав вид, что не заметил вопросительного взгляда, появившегося у Никиты после обращения к нему по имени. — Ваня, помоги Гавриилу Ивановичу — прими у него барышню. Пока она очнётся, там, глядишь, уже и рассвет наступит. — Вот спасибо! — выпалил Гаврила, тут же спихнув Лизу на Корсака. — Руки у меня уже не те, что были прежде, да и спина подводит… А он парень крепкий, ему донести сию девицу — это как ветру пёрышко поднять. После этого мы двинулись к выходу на видневшуюся в узком проходе дорогу. Белов, Никита и я — впереди, Корсак с Лизаветой, всё ещё пребывавшей в полуобморочном состоянии, но всё же будучи в состоянии идти самой, хоть и с поддержкой, шли позади нас. Замыкал наше шествие Гаврила. Интересно, что стоило нам лишь ступить на дорогу, как сразу же возникло чувство, будто мы вырвались из вакуума — стали слышны голоса людей, грохот повозок и цоканье лошадиных копыт… Там мы всего этого не слышали, словно действительно угодили в вакуум. А что самое интересное — мы шагали вдоль набережной. Каждый раз, когда срабатывает внезапное перемещение, я оказываюсь неподалёку от какой-либо воды! Было ли это совпадением? — Скажите, а вам-то откуда известно, кто я такой? — спустя некоторое время спросил у Белова Никита. — Так мы не солгали, когда сказали, что Высший желает видеть вас — он послал нас за вами. И у него была возможность показать нам, как вы выглядите. — Погодите, — вскинула я руку прежде, чем кто-либо успел сказать что-то ещё. — Давайте по порядку. Высший — это кто? — Как, вы разве ещё не знаете? — вопросительно выгнул одну бровь Белов. — Неужто Лизавета Ермолаевна ничего не рассказала вам? — Она много чего рассказывала мне, но про некого Высшего упоминалось так, словно его никто никогда не видел… — Ах, вот что вас запутало! Да, тот действительно никому не известен, но по уже очень давней традиции двух сильнейших колдунов, коим является тот, кто нас послал, тоже величают Высшими. — Ясно… — теперь было понятно, что речь шла о Брюсе. — И что же, он лично ждёт всех нас? Четверых? — Да. Велел сегодня днём разыскать вас. «Понятно… Это после того, как мы с Лизой и Гаврилой пропали… Хотя и находились буквально у него под носом». — Но зачем он велел вам привести нас к нему? — всё же спросила я. — Полагаю, дело именно в вас, мадам, — Белов при этом мельком глянул на моё кольцо. — Вы же — нововыявленная… Но о бо́льшем не спрашивайте, я подробностей не знаю. Нам лишь велено привести вас. — Ладно… А кто вы, собственно, такие? Не в плане имён, а вообще… — Состоим при нём на службе, а об остальном вам нет нужны знать. До чего же всё-таки странно общаться с людьми, которых ты вроде так хорошо знаешь, но при этом они — это вовсе не они… И не знают тебя. — Хорошо… А как вы нашли нас? — Бродили по городу, разделившись. Я наткнулся на Никиту Григорьевича и хотел было подойти, как тут на него налетел Гавриил Иванович. Тогда я уже заметил вас обеих, а заодно и Мортамбров… Не понимаю, как вы вообще умудрились попасться им на глаза? — Мы? Попасться? Ну, знаете ли, вы ещё спросите, почему мы не отогнали своими руками грозовую тучу! — А в самом деле, почему? — с коротким смешком поинтересовался Корсак. — Да потому что это было не в нашей власти! Я и сама не понимаю, откуда они взялись. Часом, не за вами ли они увязались, зная, что вы ищите кого-то? Лица обоих друзей тут же помрачнели, и я поняла, что в очередной раз ляпнула лишнего. — Извините, я не хотела сказать, что вы в чём-то здесь виноваты… Просто… Я действительно не понимаю, как такое могло произойти. — Может, дело в портале? — вдруг подала голос Лизавета. — О, вы пришли в себя!.. — воскликнул Корсак. — Как вы себя чувствуете? — Благодарю вас, уже намного лучше. Думаю дальше смогу идти сама. — Вот и славно. Так о каком портале вы упомянули? — Тот, из-за которого мы и оказались в тот закоулке. Разве вы не ощутили его энергии? Мортамбрам этого вполне хватило… — Ощутили, только не посчитали, что это связано именно с порталом. — Так выходит, это вас я видел там, в тени? — предположил Никита, с заметным напрягом слушая этот разговор. Хотя, в целом, он не выглядел очень уж удивлённым. Что, неужели моё столь скоро зажившее плечо заставило его почти сразу же поверить в существование колдовства? В принципе, а почему он должен обязательно длительное время отрицать очевидное? Каждый же на любую ситуацию реагирует по своему… К тому же, он ведь уже сталкивался с колдовством, просто не помнит об этом. Может, что-то смутно и проступает у него на подсознании? — Да, — кивнул Белов, отвечая на вопрос Никиты. — Это был я. Видели, что я подсказывал вам оставаться спокойными и только немного подождать? — Видел… Только скорее догадался, о чём вы хотели сказать, чем понял. И лица не заметил… А вы, выходит, после сбегали за Иваном Алексеевичем? «Ах, так вот в чем было дело! — я ощутила укол совести. — Я ведь действительно поверила в то, что он вот так готов был уйти… А это просто была попытка затянуть время!» Я бросила виноватый взгляд на Никиту. Впрочем, напрасно — он не смотрел на меня… — Да. Надеялся, что успею. В любом случае, одному мне нечего было соваться туда. — Тогда, будьте любезны, объясните вот что — кто были те люди, которые окружали нас? И почему ваше появление повлияло на их намерения? Ведь силы всё равно оставались неравными. Белов с охотой пояснил: — То были, как мы уже говорили, Мортамбры — люди, наделённые возможностью распознавать колдунов, чувствовать их, и благодаря врождённым способностям, делающих их намного более сильными, быстрыми, и ловкими по сравнению с обычными людьми, убивающие их. Зачем они это делают — это уже другая история, и очень долгая, достойная отдельного разговора. А почему наше появление помешало им совершить задуманное? Так дело в том, что мы — по сути те же Мортамбры, только уже не первое столетие идущие по иному пути. Мы защищаем колдунов, а не убиваем, служим им, и тем не менее Мортамбры, по возможности, не убивают нас, как и мы их. Между нами вражда, но у нас табу на пустое пролитие крови друг друга. Если есть хоть малейшая возможность избежать столкновения — она используется. На деле, конечно, всякое бывает, но сегодня нам повезло. Уверен, что без Корсака они ещё могли бы отказаться от отступления. — Выходит, они ещё могут вернуться за нами? — спросил с тревогой Гаврила. — Конечно, и обязательно это сделают. — Надеюсь, они не сильно обидятся, если вместо каравая мы встретим их кочергой или пистолетами! Меня невольно передёрнуло при слове «пистолеты»… — Мне нравится ваш настрой, Гавриил Иванович, вот только вряд ли вам поможет и то, и другое. Поверьте, если они не захотят тянуть время, то не дадут вам даже успеть прицелиться. — Чего же тогда именно сегодня решили потянуть его? — Кто знает… Возможно, что-то их настораживало, а может дело ещё в чём-то. — Ага… Например — нововыявленная, — сказал Корсак, сложив руки на груди, и обратился к Лизавете: — Я так понял, сила у неё проявилась только что? Буквально сегодня? И даже не сила, а изменения в мозге? — Да. И пока до конца не ясно, что именно за сила. — Погоди, — я пристально взглянула на девушку. — Так у тебя всё-таки есть какие-то предположения на этот счёт? — Именно, что предположения. Пока не подтвердятся, озвучивать их не стоит. — Ну, и как же… подтверждать? — Мистеру Брюсу под силу это. — Кто бы сомневался. А что за изменения в мозге вы такие упомянули только что? — с беспокойством уточнила я. — А вы думали, откуда берётся колдовство? — улыбнулся Белов. — Ведь это зависит от мозга, создаёт ли он нужную энергию для возможности воздействия на то или иное. Воздействие, как правило, идёт через руки, но лишь потому, что так легче сконцентрироваться на цели. Более сильные маги могут не использовать руки, а один только взгляд. — А если он слепой, то ориентируется на слух? — поинтересовалась я, недовольно покосившись на Лизавету. «Я потом объясню тебе подробнее…» — шепнула она одними губами. — Не знаю, я никогда не встречал слепых колдунов. И не слышал про них. Ладно, храбрые вы мои — и действительно храбрые, ведь перед Мортамбрами не всякий может выстоять и не впасть в панику, — вот мы и пришли. Пора вам попасть на аудиенцию к Высшему. — В смысле? — я растерянно огляделась, так как мы вдруг остановились посреди набережной. — Вы что же, бросите нас в реку? — А неплохая идея, — сказал Корсак, заговорщически перемигнувшись с Беловым. — Жаль, на деле применить не выйдет! Ладно, без шуток… Ступайте за нами, и не отставайте.

***

Как оказалось, путь наш лежал в ближайший дом. Простой с виду, можно сказать — небогатый. Дверь открыла горничная в поношенной одежде и красными на выкате глазами. Ничего не сказав, лишь скользнув взглядом по каждому из нас, она отступила в бок, пропуская во внутрь. Воздух там был затхлый, сырой, и, кажется, в нём витал запах плесени. Я посчитала благоразумным воздержаться от каких-либо комментариев и подождать, посмотреть, что будет дальше. Вскоре Белов и Корсак, вооружившись стоявшим на одном из запыленных шкафов фонарем, привели нас к подвалу. Зайдя туда вслед за ними, мы попали в настоящий подземный ход, выложенный грубо обработанным камнем. Полукруглый свод был достаточно низкий, и Никите с его ростом пришлось идти чуть склонив голову. Оказалось, этот ход являлся чем-то вроде лабиринта со множеством разветвлений. Каким образом ребята ориентировались здесь и так уверенно выбирали нужные коридоры? Я с отчаянием осознавала, что во второй раз сама ни за что не смогу повторить этот маршрут. «Надеюсь, они действительно знают, куда идут, а не уверенно импровизируют… А если здесь свернуть не туда, то что тогда будет?» Хотелось спросить об этом прямо сейчас, но тревога вновь настолько сжимала сердце, что я не осмелилась нарушать царившую здесь тишину. Достаточно было наших шагов, эхом отражающихся от сырых стен… Трудно сказать, сколько времени мы так петляли. Я уже всерьёз начинала беспокоиться, что мы могли заблудиться, как вдруг мы оказались в тупике, вернее — напротив дубовых дверей. Без ручек… Корсак громко постучал в них кулаком, и спустя где-то минуту они резко распахнулись, ослепив нас на мгновение ярким жёлтым светом. К счастью охрана, открывшая двери, помогла нам зайти. Как только глаза адаптировались к свету, я едва не ахнула от восторга — не знаю, где мы были, но убранство этого помещения походило на настоящий дворец какого-нибудь восточного владыки! Роскошь… Здесь всё буквально утопало в ней! В нос ударил терпкий, но приятный запах благовоний, слуха нежно коснулся перелив какой-то отдалённой музыки, ноги утопали в ворсе яркого, пёстрого ковра… Золото и драгоценные камни, коими были разукрашены стены, сверкали и переливались так, словно пылали огнём. И, что очень радовало, здесь было много света. И дышалось легко… Не то, что в каменном лабиринте. — Да, знатные владения, — Никита первый вернул себе дар речи. — Я бы тут задержался, желательно с молоточком и лукошком. — Имейте ввиду, воровство сурово карается, — тут же предупредил Белов. — Даже шутка о нём? — Шутка — нет. Главное, чтобы до дела не дошло. Даже если вам будет казаться, что никто вас не видит, всё равно всё сразу же станет известно Высшему. Итак, вернёмся к делу — первым из вас он желает видеть Лизавету Ермолаевну. — Меня? — удивилась девушка, на которую, как я заметила, нисколько не производило впечатление убранство этих хором. «Ну ещё бы… Наверняка она тут далеко не в первый раз». — Да, вас. Проходите, — тут уже Корсак галантно махнул рукой, приглашая девушку идти впереди него. Коротко обернувшись на нас, Лизавета торопливым шагом направилась куда-то в недра этого дворца, уже скоро скрывшись за одними из дверей, коих тут было в изобилии. После чего Белов продолжил: — Вас позовут позже. По отдельности, или же всех сразу — я пока не знаю. Вы в это время можете погулять здесь, осмотреться. Не бойтесь, дворец безопасен, вам здесь никто не причинит вреда. Главное — не воруйте, и постарайтесь не ломать ничего. Хотя последнее поправимо и не страшно. Воровства же Высший не терпит и никогда не прощает. — Поняли уже, — сказал Гаврила. — Чай не дети, соображаем кое-что. — Надеюсь на это, — Белов оглянулся на занявшую свой пост у массивной двери стражу, почему-то облаченных в доспехи, как у рыцарей, и с копьями в руках, затем вновь обернулся к нам. — Что ж, мне пора оставить вас. Гуляйте, чувствуете себя как дома, и помните о моём предостережении. Я вас найду, когда Высший позовёт. Сказав это, он тут же сорвался с места и секунды за две исчез. Мы же, взглянув друг на друга по очереди, молча, каждый погружённый в свои мысли, разбрелись в разные стороны. Один коридор сменялся другим, каждый зал был чем-то похож на предыдущий… А может, просто этот блеск уже приелся мне, или просто мерк на фоне тех мрачных мыслей, что овладели мною. Удивительно, что никто не попался мне на пути. Я словно заблудившийся призрак бродила по заброшенному дворцу, не зная, куда и зачем иду. И как-то так в результате вышло, что ноги принесли меня в термы. Равнодушно скользнув взглядом по залитой солнечным светом воде бассейна — так, а откуда солнце, если уже был вечер? — я собиралась было уйти, но, развернувшись, тут же врезалась в крепкую грудь Никиты. — Чёрт, ты меня напугал! — воскликнула я, отшатнувшись назад. — Зачем так подкрадываться со спины? — Я подошёл нормально, это вы так высоко витали в облаках, что не смогли расслышать, что же происходит на грешной земле аккурат возле вас, — зелёные глаза Никиты словно сверкнули каким-то странным огнём, после чего он шагнул в мою сторону, медленно сложив руки на груди. Прищурившись, он вдруг спросил в полголоса: — Кто же вы такая? Я ощутила, как лёгкая дрожь прошлась по всему телу. Хотелось броситься к нему, выпалить всё, что скопилось на сердце… Но я лишь сглотнула ком в горле и ответила: — Ты знаешь, кто я. — Если бы знал, то и не спрашивал бы, — он шагнул ещё ближе, и хотя меня нестерпимо тянуло самой сократить это обжигающее расстояние, я в свою очередь с усилием сделала шаг назад. — Спрошу ещё раз, кто вы такая? — Ты… знаешь, кто я. У меня во рту словно вместо языка образовался камень… — Нет! — с ноткой раздражения воскликнул он. — Я не знаю, кто вы такая. Хотя очевидно, что вы знаете меня. И при этом я знаю ваше лицо… Бог мой, сколько муки мне приходится выносить, взирая на этот облик! Взирать, более всего желая отвернуться, но не находя в себе на это сил, и сквозь пелену боли видеть, что за ним скрыто совсем не то, что было за тем же, кое я и возненавидел. Так повторяю ещё раз — кто вы такая, незнакомая женщина со знакомым лицом? Я слишком хорошо знал Лидию, чтобы поверить в ложь, будто вы — это она! Сердце не изменишь, в минуту опасности оно полностью выдаёт человека. Что и произошло с вами — там, в закоулке, Лидия не смогла бы даже сдвинуться с места от страха. Она всегда была очень труслива и слаба духом. От одного вида крови её охватывала паника, а уж чтобы спорить с кем-то, язвить — это было чем-то немыслимым для неё! И это в спокойной обстановке, не когда на тебя надвигаются шестеро убийц. И потому я спрошу вновь, в последний раз — кто вы такая?