И вновь цветёт сирень... 2: Возвращение в прошлое

— …И потому я спрошу вновь, в последний раз — кто вы такая?..

***

Всё это время я шаг за шагом отходила назад, так как Никита, в свою очередь, надвигался на меня, словно это могло как-то помочь ему добиться ответа. Да я бы и не против сказать правду, только кто же в такое поверит? Это вдруг натолкнуло меня на одну мысль, которую я не замедлила озвучить: — Стало быть, это всё, что тебя сейчас смущает? Столкновение с убийцами и колдунами — для тебя обычное дело? Серые будни, рутина? — Я не собираюсь тратить своё время на нытьё по поводу того, что всего этого не может быть, как же такое возможно, и как так вышло, что я оказался втянут в это. Случилось и случилось, всё, проехали. Но вот вы, облик Лидии… Вы намного больше сбиваете меня с толку. Очень хотелось крикнуть: «Прекрати смотреть на меня так! Что ты всё глазами этими обыск в душе проводишь? Я же могу так сглупить и выпалить всё как есть!» А с другой стороны, такая ли это глупость? Что, если это, напротив, мой шанс всё исправить? Конечно, очень маловероятно, что всё окажется настолько просто… Ну а вдруг? Не укусят же меня за попытку. Хотя и лихо вот так взять, и заявить человеку — мол, я твоя жена, у нас есть маленькая дочь, к тому же мы из разных веков, и сейчас оба находимся в чужом времени, просто ты ничего из этого не помнишь, так как тебе изменили память. Мда, неплохо… Всё же сомнения не долго терзали меня, и я подчинилась ослепляющей надежде. — В таком случае, ты готов смириться с любым фактом, являющимся истиной, несмотря на всю его абсурдность? — решила я так начать, глядя на него исподлобья. Никита чуть прищурился. — Только если будут подтверждения, что факт действительно правдив, — сказал он. — Придётся пока обойтись одними только словами, доказательств у меня нет. А про себя прибавила: «Только если мы отправимся на поиски той церкви, где венчались — надеюсь, она всё ещё на своём месте, — и там в записях найдем подтверждение свершения таинства». Никита на миг задумался, будто прикидывал в уме, стоит ли вообще продолжать этот разговор. — Хорошо, — кивнул он в результате. — Я слушаю вас. «Ладно, была ни была!» — Дело в том… — от волнения слова застряли в горле. — Ну, так в чём? — поторопил Никита, видя, что сама я вряд ли продолжу, и опять зачем-то шагнул на меня. С шумом втянув воздух носом, я предприняла ещё одну попытку: — В том, что я… Я твоя… А-а! И в этот момент, словно по дурно прописанному сценарию, моя левая нога не нашла под собой опоры, и я, потеряв равновесие, беспомощно взмахнула руками и с криком полетела в бассейн. Подняв фонтан брызг, довольно болезненно встретившись спиной с поверхностью воды, я медленно пошла ко дну. «Мне категорически нельзя надевать эту амазонку, — успела я подумать. — В нём я регулярно ныряю куда-то против воли». Жаль, конечно, что я не успела сказать Никите правду именно тогда, когда решилась на это. Но так странно — теперь я даже ощутила некое облегчение от того, что это не произошло. Всё-таки в душе я боялась, что его реакция вполне ожидаемо окажется негативной. Или того хуже — что он примет меня за девицу, решившию таким образом подкатить к нему. Нет уж… Пусть вспомнит как-нибудь иначе, без подставы для меня. Что я, в самом деле, преданный щеночек что ли, жалким тявканьем пытающийся привлечь внимание хозяина? Да как бы не так!.. Ни словом не обмолвлюсь о нашем прошлом. Пусть это и глупая гордость, но зато потом мне не будет противно смотреть на своё отражение. Меж тем я всё продолжала опускаться на дно. Не мешало бы сразу выплыть на поверхность, к тому же это было более чем выполнимо, несмотря на тяжесть намокшей одежды. Но я решила «задержаться», пользуясь тем, что кристалл вновь принялся меня защищать — сама я дольше чем на полминуты не смогла бы задержать дыхание, а тут не возникало никакого желания вдохнуть. Но почему же я не всплывала? А ответ был более чем простой — не смотря на своё решение о молчании, я очень хотела, чтобы Никита прыгнул за мной… Чтобы он ощутил беспокойство за меня, может даже испугался, и сам захотел прийти на помощь. Только что-то он и не думал торопиться… Может, ждал, что я сама выплыву? Что ж, пусть ждёт… А я пока полюбуюсь на неровно поднимающиеся пузырьки и на неспокойную поверхность, всегда казавшейся такой волшебной, когда смотришь на неё находясь как раз под водой. Бассейн оказался глубоким. Казалось, я коснулась его дна только спустя целую вечность. Наверное, если бы я встала на ноги и вытянула руки вверх, то и тогда бы не дотянулась до поверхности. Но вставать не хотелось… Я с упоением впитывала в себя это новое, совершенно невероятное чувство — находиться под водой, без маски и аквалангов, и не дышать! Совсем как рыба, только без жабр. Или русалка, коей я одно время всё воображала себя в далёком золотом детстве… Для полного сходства с образом осталось только начать петь. Интересно, а это вообще возможно? «Да, конечно, только ты воды наглотаешься на год вперёд. И как ты собралась петь без дыхания? Игры играми, но разум-то не теряй окончательно». Тут до меня долетел отголосок какого-то шума… Словно что-то упало. Вслед за этим у края бассейна, как раз того, с которого я упала, появились какие-то силуэты (что закономерно сразу же напрягло меня), и уже в следующее мгновение едва успокоевшееся пространство воды снова разлетелось вдребезги — кто-то нырнул в бассейн. Или его бросили… Больше похоже на последнее, судя по тому, как этот человек барахтался, словно не умел плавать. Так, а вот это мне уже совсем не нравится! Если бы я не знала, что Никита умеет плавать, то решила бы, что это он… Но если не он, то кто тогда? Что там творится на поверхности, чёрт возьми? Миг спокойствия и безмятежности безвозвратно растворился как кусочек льда в кипятке, и тревога заскреблась в груди противными колючками. Не найдя лучшего решения, я, не теряя более времени, довольно легко выплыла на поверхность… И открывшаяся мне сцена едва не подтолкнула сразу же нырнуть обратно. Да поздно было, заметили… — О, а вот и утопленница всплыла! — со смесью иронии и какого-то злорадного торжества воскликнул незнакомый мне парень со всклоченными светлыми волосами, кареглазый, курносый, густо усеянный веснушками. И довольно рослый. На мой взгляд он был даже выше Никиты… Погодите-ка, а где же он сам? Куда опять пропал?! «Может, его позвали куда-то? — предприняла я попытку самоуспокоения. — Да, конечно, его наверняка позвал к себе Высший. Значит, всё хорошо, волноваться не о чем». На этот раз я легко поверила себе. Видимо потому, что очень хотелось. — Вот и славно, — ответил этому парню второй незнакомец, судя по их внешнему сходству, его брат-близнец, и с каким-то любопытством вгляделся в меня. — Как водичка, прелестная мамзель? — Нырни и узнаешь, — прошипела я в ответ, скорее машинально, чем осознанно, так как моё внимание уже было целиком поглощено тем, кто же всё-таки барахтался в этом бассейне. И кто бы это был, как вы думаете? Ни кто иной, как наш бедный Гаврила!.. Несчастный на глазах захлёбывался в панике, неуклюжими попытками спастись делая себе только хуже, и стремительно выбиваясь из сил. Заметив меня, он с вопящим мольбой о помощи взглядом попытался направиться в мою сторону… То есть отдаляясь ещё дальше от бортика! — Нет, стой, не плыви сюда! — крикнула я так, что сама испугалась своего голоса. Адреналин в крови кипел так, что от воды вполне мог пойти пар… Хотя и я, в свою очередь, находилась на волоске от того, чтобы запаниковать. «Что же мне делать? Брошусь помогать тонущему — чего доброго, он и меня ненароком утащит за собой! Хотя мне это вроде как и не грозит… А вдруг нечаянно сорвёт с шеи кристалл? В любом случае, не стану помогать я — никто и пальцем не пошевелит. И Никита не сможет… Ох, милый, как же я хочу верить, что с тобой всё в порядке! А эти двое, стоят, наблюдают, ещё и ухмыляются… Уверена, они и приложили руку к падению Гаврилы в бассейн! Вот отморозки… А я и не думала, что наш камердинер не умеет плавать. Чёрт, как же ему помочь? У меня не так много сил, чтобы тащить его на себе! И со дна не подтолкну к бортику за ноги — опять же, сил не хватит выжать…» Все эти мысли пронеслись в голове секунды за две, не больше. После чего на их месте внезапно загорелась решимость. — Гаврила! — крикнула я, привлекая его внимание. Тщетно… Паника целиком поглотила камердинера. — Гаврила, слушай внимательно! — настойчиво повторила я, на время забыв обо всём остальном. — Всё в порядке, я иду на помощь! Потерпи немного, постарайся не дёргаться! Здесь не глубоко, и бортик рядом. Слышишь? Я уже иду! Всё будет хорошо! Выкрикнув последнее, я по привычке набрала в лёгкие побольше воздуха и нырнула, подумав в это время: «Как бы только не потеряться теперь и подплыть к нему со спины…» Мне понадобилось гребков пять, чтобы оказаться возле Гаврилы. Чёрт, что же он так машет ногами? Как бы не лягнул ненароком!.. Вода вокруг него бурлила и кипела, как молоко в раскалённом котле, и уже невозможно было понять, в каком именно месте нужно всплывать. Решила действовать наугад… И не успела даже среагировать, как Гаврила судорожно ухватился за меня, вновь почти с головой погрузив обратно в воду. Я хотела сказать ему всё, что думаю об этом, как и о нём самом, но изо рта вместо ругательств вырвалось бульканье. «Так, хорошо, — на счастье, мыслить трезво ещё как-то получалось, — раз так, значит сама иди на дно!» Помогло. Увлекаемый вниз вслед за мною Гаврила тут же инстиктивно разжал руки, правда при этом едва не засветил мне коленом прямо в лицо. Воспользовавшись моментом, я тут же вернулась на поверхность и, не мешкая ни секунды, мысленно прося у Гаврилы прощение, изо всех сил несколько раз ударила кулаком ему в челюсть. Удары не вышли достаточно сильными, но техника, поставленная в детстве отцом, сделала своё дело — и этого хватило, чтобы Гаврила лишился сознания. «Прости, пожалуйста, прости меня!.. — повторила я, чувствуя себя как никогда паршиво. — Но другого выхода нет. В сознании ты не дашь мне возможности помочь тебе». Я не знала, сколько у меня было времени до того, как он очнётся, поэтому торопилась управиться как можно скорее. Ухватившись из-под руки Гаврилы за его вторую руку и самой перевернувшись на бок, я погребла к бортику, активно работая ногами и свободной рукой, которые от перенапряжения грозило свести в любой момент, и следя за тем, чтобы голова и нос камердинера находились над поверхностью. Можно было, конечно, «буксировать» его за волосы или ухватившись за воротник, но в тот момент я решила сделать именно так. Выбрала самый тяжёлый способ… Но при этом казавшийся самым надёжным, хотя от усталости я сама едва не начала тонуть, пока добиралась до цели. А вот уже там передо мною встала новая проблема — как затащить Гаврилу на «берег»? «Был бы он в сознании — сам бы смог вылезти…» — зачем-то проворчала я, словно упрекая себя. Делать было нечего — пользуясь только одной рукой, второй удерживая Гаврилу за ворот пиджака, я, забросив одну ногу на бортик, смогла кое-как подтянуться и забраться на него. Теперь оставалось как-то вытянуть Гаврилу… Ухватив его за руки, я потянула камердинера вверх… И ничего. Я уже не могла выжать этот вес. И как на зло не было достаточной опоры для ног, чтобы хоть как-то облегчить себе задачу. Только скользкие мокрые плиты. «Ну не дожидаться же мне в таком положении, сидя на этом бортике и удерживая за руки, когда он придёт в себя?» За неимением выбора, я обернулась на тех двоих незнакомцев, смирно стоящих всторонке, и рявкнула: — Эй, помочь не хотите? Смешно наблюдать за тем, как человек вот-вот потонет, да? А он, между прочим, приглашен сюда самим Высшим! Что он скажет на всё это? — А чего ему говорить, если всё в порядке? — довольно правдоподобно удивился один из них, и, прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, он шевельнул рукой, словно погладил кота, после чего вода в бассейне забеспокоилась, вспенилась, и непонятно откуда появившаяся волна легко отбросила и Гаврилу, и меня за компанию, на несколько метров от него. Не скрою, вышло довольно грубо… Но долго отходить от шока я не стала — едва переведя дух и сдерживаясь, чтобы не потереть ушибленное место пониже спины, я первым делом убедилась, что Гаврила спокойно дышал, затем немного оттащила его в сторону и там усадила, прислонив спиной к колонне. После чего, балансируя на грани бешенства, обернулась на незнакомцев. — Что это, чёрт возьми, было? Сразу не могли помочь?! — Так вы и не просили, — пожал плечами тот, что стоял справа. — А иначе нам не было дозволено помогать вам. Ярость как по щелчку сменилась недоумением. — То есть, как это, «не было дозволенно»? — Вот так. И как вы сами убедились, мы по первому же вашему слову избавили вас от столь тяжкого труда, — добавил второй, который, если не ошибаюсь, и вызвал волну. — Кстати, примите наше искреннее восхищение — не каждый день увидишь, как столь хрупкая девушка бросается спасать утопающего мужика, проявляя такое упорство и хладнокровие. Жаль только, что страния эти могут оказаться напрасными. — Издеваетесь, что ли?.. — глухо прошептала я, содрогнувшись от того, с каким сочувствующим тоном он это произнёс, помрачнев на глазах, как и его брат. — Что вы хотели этим сказать? — Ну-ну, ладно, довольно любезностей, — тут же откуда-то сбоку прозвучал густой, тяжелый, властный бас. Эти двое сразу же, как по команде, отпрянули в бок, сложив внизу руки и чуть склонив голову. В это же время, как-то театрально похлопывая в ладоши, в термы в сопровождении пёстрой свиты вошёл хлипкий, невысокий, пожилой мужчина с острой белой бородкой, и в довольно необычном облачении — в шервани* цвета слоновой кости с расшитым воротником, а на голове красовался тюрбан того же цвета, только с приколотым сапфировой булавкой пером павлина. «Что это ещё за фазан ряженый?..» — подумала я с неприязнью, машинально встав так, чтобы загородить собою Гаврилу. — Браво, леди, — снова заговорил старичок, буквально придавливая к земле этим голосом, похоже своей силой компенсируя рост владельца. Махнув рукой, велев свите отстать, он продолжил бесшумно приближаться ко мне, пока не остановился в нескольких шагах. Затем окинул меня снизу вверх снисходительным взглядом светло-серых глаз, и опять произнёс, растягивая гласные: — Браво. Именно то, чего я и ожидал от вас. — И чего же такого вы ожидали, позвольте узнать? — холодно спросила я, смахивая с лица прилипшие мокрые волосы, заодно распрямив плечи. «Какой неприятный… Всё так и сжимается в напряге от его присутствия! Какие мерзкие поросячьи глазки, и этот тонкий крючковатый нос, и впалые щеки… А сам-то какой мелкий! Поэтому что ли вырядился, как какой-то раджа? И напялил на каждый палец по перстню с драгоценным камнем?» Вместо ответа он со сладкой улыбочкой протянул раскрытую правую ладонь: — Позвольте вашу прелестную ручку? — Зачем это? — я тут же убрала обе руки за спину. — Прошу, не нужно такой неприязни во взгляде. Я же просто хочу помочь вам, моя дорогая гостья. — Ваша гостья? Так вы, что, и есть Яков Брюс? — воскликнула я, только сейчас сообразив. — Всё так, Агнесса. Каких же сил мне стоило удержаться от смеха! И это существо, которое вот-вот рассыпется от лёгкого дуновения ветра — Высший маг? «Совсем не похож внешне на сподвижника Петра… — подумала я, пытаясь отвлечься. — Выходит, они просто тёзки. Только зачем ему брать меня за руку? Не для рукопожатия же…» — Что ж, хорошо… — неуверенно произнесла я, всё же осторожно коснувшись холодной кожи старичка. Прикрыв глаза, положив вторую руку поверх моей, он замер на некоторое время, лишь шевеля губами так, словно рассасывал леденец. Я же в напряжении наблюдала за ним, готовая по первому же признаку отскочить в сторону. Свита Брюса также замерла, и они все будто бы даже боялись дышать. Наконец, старичок распахнул веки, и в его глазах я уловила признаки смятения. — Как интересно… — протянул он, отпустив меня и шагнув назад, неспешно растирая ладони. — Что это было? — поинтересовалась я, встряхнув вдруг кольнувшую кисть. — Давненько я не встречал таких, — сказал вместо ответа Брюс, и бросил уже потемневший взгляд мне за спину. — А этот почему всё ещё здесь? — крикнул он, заставив содрогнуться не только окружавших его людей, но и стены терм, а так же стеклянный купол, заменявший обычную крышу. — В кандалы, и бросьте ко второму! Я и моргнуть не успела, как Гаврилу суетливо окружило несколько человек, и, подхватив его на руки, понесли куда-то. — Э, подождите, что происходит? — крикнула я, бросившись было к ним, но остановленная мягким голоском Брюса. — Что вам за охота изводить свои силы на таких жалких людей? Оставьте вы это. Выбросьте из жизни, как поношенное, изъеденное молью бельё. Ни этот мужик, ни тот юнец не стоят ни минуты вашего времени. К тому же уже завтра этой помехи не будет в вашей жизни. Меня будто ударили под дых, окатив при этом из ведра ледяной водой. «Так вот куда делся Никита… Ох, какая же я глупая! Во что поверила? И кому?!» — Что ты сказал, сморчок трухлявый? — я на пятках развернулась к нему, очень жалея, что взглядом нельзя прибить. — Кого я должна выбросить из жизни, по твоему мнению, а? Отвечай сейчас же! Что ты собрался с ними сделать?!