Ты с ним.

      В этот раз все было по-другому. Может комната, не кричащая красным бархатом, была теплее и уютнее, а может сам парень, сидящий на полу, уже не казался таким пугающим, как при первой встрече.       Тот вечер в баре /Т.и/ и Акааши закончили мирно обнявшись в кресле и тихо мурча что-то нелепое. Кейджи, с его ледяным океаном в глазах, тогда показался девушке добрым, непривычно располагающим к себе, хоть и являлся чем-то странным. Она так и не выяснила чем. Фантомные касания его рук на узкой спине до сих пор отдаются незнакомым ранее чувством в кончиках пальцев.       После неуместной нежности в красной комнате они обменялись номерами, что само по себе было чем-то ненужным для таких как они, несвойственным. Они хотели встретиться ещё раз и никто не говорил об этом прямо, это было нечто само собой разумеющееся и никто не возражал. Именно поэтому сейчас они оба сидят на полу, распивая бутылку джина, которую суккуб бессовестно, как и всегда, стащила у несчастного мужчины на прошлой неделе, что вызвал развратного демона для забавы.       Кейджи не был разговорчив, как и в их первую встречу, он внимательно слушал нескончаемые истории молодой девушки, которая не маскировалась перед ним, такая открытая и настоящая. Крылья, при особо возбужденной беседе, дергались вверх и она извинялась за это, а рожки забавно торчали из головы, путаясь в волосах, беспорядочно оплетающих их.       Парень действительно находил это красивым, даже по его меркам она притягательней любого суккуба, которого он встречал за немалые годы жизни. Она развратная, хитрая, но он чувствовал на ментальном уровне в ней детскую наивность и простоту. Живая пьяная речь, жестикуляция, она вся была нараспашку с ним,совсем не то, что он видел в баре, не та ухмыляющаяся скучающая дама, что хищно оглядывает надоедливое сборище глупцов, превознося себя. Как ей удается так меняться?       — Знаешь, я тут думала, ты все время молчишь, а я непривычно много болтаю, почему?       Пьяный взгляд цепляется за открытые ключицы парня и он буквально физически ощущает этот голод в глазах, что ласкают его, скорее всего, даже не осознанно.       — Мне нравится слушать тебя. Но если тебе это наскучило, то могу ответить на несколько твоих вопросов.       Акааши ухмыляется, силится играть в гляделки с воплощением похоти, но проигрывает, замечая запретную искру азарта в глазах молодого демона. /Т.и/ на мгновение становится хитрым созданием, желающим непотребного и запретного, но потом снова возвращает непринужденный вид.       — Вопрос первый! — она сразу влилась в игру, совершенно не расспрашивая о рамках дозволенного. — Можно я сяду к тебе на колени?       Чего и следовало ожидать: она проверяет на прочность, либо хочет добиться желаемого разврата, удовлетворить аппетит. Юноша кивает, садясь по-турецки он ждет как же сядет девушка: спиной к нему, чтобы точно притираться мягким местом или же лицом, чтобы целовать и соблазнять парня визуально. Но /Т.и/ удивляет, садясь боком между его ног, немного неудобно опираясь на колено позади и Акааши поддерживает её спину, констатируя — напилась.       — Вопрос второй! Почему ты ненавидишь себя?       Голос до того невинный, что не знай бы её Акааши, то наверно принял бы за милую школьницу в наряде на Хэллоуин. Но нет, это суккуб сейчас смотрит ему прямо в глаза без намека на пошлость, чисто и искренне, что даже плохо становится. Но ещё парню плохо не от вида /Т.и/, а от того как легко она его раскусила, как легко поняла что-то важное. Он ответит, потому что скрыть от суккуба что-то почти невозможно.       — Меня все боятся, я монстр, даже названия точного нет, я почти всегда делаю всем больно, даже ты меня испугалась. Я слишком уродлив и суров даже для демона.       Горьковатая на вкус усмешка предстала перед девушкой, что вдумчиво смотрела на губы парня в упор. Сейчас по спине прошлось такое чувство обиды за Кейджи. Он неплохой, даже более того, по демоническим меркам парень достаточно воспитан, хорошо сложен, хотя здесь может играть роль способность к модификации, он вежлив и умеет чувствовать настроение людей и демонов, подстраиваться под это. И /Т.и/ было так стыдно, что она тоже стала для него той, которая испугалась, подтвердила его слова. Хотелось немедленно это исправить, она уже достаточно пьяна чтобы говорить открыто даже такие вещи.       — Я уже не боюсь, просто тогда мне казалось, что потеря контроля равна смерти, но сейчас я готова сдаться тебе. Ты необычный демон, мне нравится с тобой. Возьми меня и сделай больно, если ты этого хочешь, я не буду против.       — Ты не боишься? — звучит недоверчиво, потому что Акааши уверен, что суккуб на его коленях, ластящийся ближе, пьян, не дает отчет своим словам.       — Я не боюсь тебя, Акааши Кейджи.       Девушка дотягивается до губ парня и трепетно, совсем без былого напора, прикасается к ним своими, прихватывая чужую нижнюю и проводя языком, требуя углубить поцелуй. Но это так ненавязчиво и легко, что совсем не чувствуется жар её желания. Хотя его, пожалуй, ещё особо и нет. Удивительно как она подавила похотливую сторону, уступая место обычной человеческой нежности. И это достаточно странно. У неё есть время подумать о том, что происходит, но не сейчас, не в тот момент когда Акааши все же поддаётся, целуя чуть с большим напором и притягивая к себе, крепко держа за талию.       Непривычно длинный язык снова скользит в рот, но /Т.и/ больше не пугается, она играет с ним своим, облизывая и посасывая и кажется парню нравится, иначе он бы не постанывал прямо в губы девушки. Чем дольше длится поцелуй, наполненный влажными звуками, тем горячее становится желание, томившиеся на медленном огне. Руки девушки оплетают длинную шею с бледными венами, едва просвечивающимися через кожу. Она меняет позу, усаживаясь на бедрах парня лицом к нему, сплетая ноги за спиной. Отрывается чтобы глотнуть воздуха и посмотреть в холодные властные глаза Кейджи, которые не пугают, а завораживают.       — Я могу продолжить? — Акааши не торопится, ему действительно не хочется быть демоном в её глазах и парень не сможет объяснить почему.       — Ты можешь делать всё что захочешь, если будет больно, то стерплю. Не бойся своих желаний.       Теперь он узнает в девушке суккуба: хищный огонь в глазах, мягкая речь, приглашающая в омут непристойных желаний, её руки гладят плечи острыми, снова выросшими, когтями. И Кейджи сдаётся, целуя в подбородок.       Парень снова перехватывает девушку крепче, но ладони уже смещаются на грудь, которая идеально подходит для него, сквозь тонкую ткань футболки просвечиваются темные вершинки сосков и черноволосый усмехается, он вполне ожидал, что она не наденет бельё, подлая девочка. Когда он сжимает чувствительные бугорки, /Т.и/ бесстыдно постанывает, ерзая на пахе парня. Ему не терпится довести её до сумасшествия.       Кейджи встает вместе с девушкой на руках и быстрыми, немного грубыми движениями скидывает её на диван, нависая тенью над раскрасневшейся дамой, кусающей губы острыми клычками. Юноша заметил, что она спрятала рожки и крылья, оставив лишь когти, но и этого ему вполне хватит чтобы насладиться настоящей ей.       Мокрыми поцелуями он спускается от груди к низу живота, разрывая на своем пути футболку под судорожные вздохи её владелицы. Прекрасное тело, именно такое, какое он и считает идеальным. Неужели прочла его желания? По плоскому животу проходит дрожь, когда Акааши целует в паховые сгибы, ведя носом и вдыхая терпкий запах бледной кожи.       Девушка сверху плавится от неторопливости парня, от того, как восхитительно удачно он смотрится между её разведенных ног, целуя бедра с закрытыми глазами, словно завороженный покусывая мягкую кожу. И ей это нравится, она отвечает искренними стонами удовольствия и подается вперед при каждой неторопливом движении.       Щекой чувствуя жар от промежности, Акааши переводит свое внимание к ней. Стянув надоедливые штаны вместе с бельем он прикладывает губы к набухшему клитору, проводя по нему едва ощутимо, подготавливая девушку, давая её желанию стать ещё сильнее. Она подозрительно расслабленна, но парню нравится, что она не напряжена рядом с ним и наслаждается процессом.       Неторопливыми мазками языка он проходится между складочек, блестящих от смазки и его слюны, длинный язык вырисовывает фигуры на клиторе и немного проникает внутрь, больше чтобы подразнить изнывающего от желания суккуба. Провокации с медленными касаниями губ, всасыванием упругой горошины приводят к результатам и девушка всхлипывать, но не может отвлечь Акааши от процесса. Он по-прежнему дразнит её своими губами и языком, собирая влагу и причмокивая мягкими складочками.       — Акааши, прошу, сделай уже что-нибудь.       Слишком жалобно. Слишком действенно. Он действительно уже хочет перейти к основному, но подготовка никогда не бывает лишней. Парень тянет девушку ниже с дивана и её промежность плотно прилегает ко рту черноволосого. Взгляд прикован к её лицу и он, следя за реакцией, вводит язык внутрь, утолщая его и проталкивая глубже, до шипения девушки.       Кажется, скользкий тентакль, проникающий в неё, заполняет полностью, девушка отчетливо чувствует как он скручивается прямо внутри, растягивая нежные стенки влагалища. От настойчивых толчков хочется отпрянуть, но она не сделает этого, привыкая к ощущениям и виду сверкающих синих глаз, между её ног.       А вот парень, заметив, что она прекратила тяжело дышать и всхлипывать, что так нравится ему, прекратил все движения, вытягивая щупальце обратно и возвращаясь к лицу девушки. Красная, с алеющими глазами, так прекрасна.       — Дай ноготь. Ты ведь уже знаешь как это делать.       Девушка кивает и протягивает руку, для начала слегка проводя когтями по торсу парня, который уже скинул с себя домашнюю майку, оголяя рельефный худощавый пресс. Эстетика его худобы и бледности притягивала и /Т.и/ была рада, что на нем не остается шрамов, они бы уродовали это совершенное тело, не всем идут рубцы.       Когда Акааши перехватывает её за запястье и проводит чужим пальцем по торсу она уже знает что увидит и не отпрыгивает, лишь взгляд становится более голодным. Парень выпускает щупальца, которые сразу тянутся к суккубу, смотрящим на них с желанием.       — Будет плохо - стучи по спинке, я остановлюсь.       Не дожидаясь ответа одно щупальце проникает в рот, резко залетая в горло, заполняя глотку девушки и перекрывая доступ к воздуху. Слезы моментально проступают на глазах, а Кейджи это нравится, безумно нравится. Он спускает другой отросток, длиннее, к промежности девушки и расчленяет его на два, пристраиваясь сразу с двух сторон. Он уже представляет как она будет метаться по поверхности дивана, изнывая и от удовольствия и переполненности.       Скользкие тентакли оглаживают входы, надавливая и снова дразнят, подмахивающие бедра девушки никак не торопят хозяина, он вожделенно смотрит как щупальца, толкающееся в рот, скручивается и душит девушку, но в меру, он позволяет ей хватать воздух жадными глотками, сегодня цель Акааши не убийство, а игра.       Хаотично стекающие по лицу слезы вместе с размазанной слюной заводили парня, и он не хотел больше терпеть. Тентакли несдержанно толкнулись внутрь, не особенно беспокоясь о болевых ощущениях, она сама согласилась на это, да и вроде тело девушки не сообщает о дискомфорте. Она суккуб, привыкший к такому. Хотя тот факт, что она привыкла почему-то разозлил Акааши.       /Т.и/ металась по дивану, сжимая обивку руками, стараясь не сводить глаз с плотоядной улыбки Кейджи, нависающим над ней, пока его щупальца заполняют девушку со всех сторон. Она теряется в ощущении переполненности, ещё никогда она не чувствовала себя такой растянутой и уязвимой. Каждая клеточка тела стала эрогенной зоной. От движений внутри, неравномерных и отнюдь не плавных не хотелось сбежать, также как и от щупальца во рту, но хотелось почувствовать Акааши, а не склизкие отростки, которые теперь ещё перепачканы смазкой.       Девушка кусает щупальце и, видимо, Акааши чувствует потому что вытягивает его изо рта, давая наконец-то затянуться воздухом. Но вместе с необходимым кислородом в легких суккуб ощутила ещё кое-что, а если точнее, то очень яркий оргазм, который подкинул её на диване, крадя слова, которые уже готовились вырваться.       Судорожно сокращающиеся стенки, изгиб поясницы и пылающее заплаканное лицо доводит Акааши до стона. Он отлично ощущает щупальца внутри девушки, как она сжимает их, втягивая и не желая отпускать. Парень наслаждается, хрипя над телом девушки, все ещё трясущейся от множества ощущений.       — Ещё...пожалуйста...касайся.       От удушливого щупальца голос совсем охрип, суккуб просит о прикосновениях, более честных, чем сейчас дает ей парень внизу. Она хочет его руки, прохладные и властные.       — Всё как попросишь.       Акааши ускоряет движения внутри и впивается в опухшие губы, чувствуя пульсацию вокруг тентакль, что свидетельствует об очередном оргазме, подступающем к девушке. Он ласкает её губы, покусывая их и немного шипит, когда её острые клыки задевают язык. Она похожа на безумие, изнывающее от неутолимого желания. И он рад отдать всё, что у него есть.       Влажное щупальце выскальзывает из красного лоно, перебираясь на клитору, стимулируя его, пока второй отросток интенсивно движется внутри. Непривычно хорошо и слишком много, ощущения накрывают лавиной, от испытываемых оргазмом начинает кружится голова, девушка не помнит сколько раз она кончила. Несколько минут назад Акааши перевернул её на живот, вынуждая свесится с подлокотника. Перед глазами плыло и внутри жгло от трения, но она не хотела прекращать, не хотела чтобы рука юноши исчезла с её горла, не хотела почувствовать себя пустой. Но вот организм суккуба был на пределе и её это искренне поражало.       Стуча по дивану из последних сил, которые забрал новый оргазм, как же Кейджи удачно нашел чувствительные точки, /Т.и/ плачет, не сдерживаясь и не переживая как она предстанет перед парнем. Он видел уже достаточно.       Тентакли освобождают девушку и она не понимает как внезапно оказалась на руках юноши, глаза которого совсем не потеряли блеск похоти.       — Ты отлично справилась. Как себя чувствуешь? — такая не наигранная обеспокоенность в голосе и азарт в зрачках.       — Я удовлетворила тебя? Тебе хорошо? Ты ведь ни разу не...       Утирая слезы, которые непрекращающимся потоком срывались вниз по красным щекам она беспокоилась, что Акааши было не так хорошо как ей. Пускай и сил не было и она ревет от ощущений, ей вовсе не было плохо. Даже наоборот слишком хорошо, чтобы держать эмоции в себе. Горящий клитор и внутренние стенки благодарят за то, что это закончилось, но /Т.и/ суккуб и она скоро восстановится, не переставая фантомно ощущать касания Акааши ещё долгое время.       — Я не кончаю, мне просто нравится трогать тебя и смотреть как ты превращаешься в нечто подо мной. Такая красивая.       Тонкие пальцы стирают слезы и перебираются на затылок, скрываясь в волосах, нежно проминая кожу. Кейджи прижимает /Т.и/ ближе к себе и целует в лоб, совершенно чисто отдаваясь порыву романтических чувств, а не разврату. Она особенная и ему так нравится смотреть на до сих пор подрагивающее тело и это опухшее милое лицо девушки. Она демонически прекрасна.       — Третий вопрос. Если я чувствую как хочу обнять тебя и уткнуться в шею, мурча о том какой ты прекрасный и как с тобой хорошо во всех смыслах, то что это?       Уставший голос, граничащий с сонными бреднями так вкрадывается в голову Демона, что он улыбается хрупкости фразы, такой безобидной и несвойственной для подобных существ. Любви не существует, есть только расчёт, но...       — Я бы назвал это минимум влюбленностью.       Но /Т.и/ не слышит, отключившись и обмякая на руках Акааши, который все также прижимает её к себе, поглаживая голову. Он украдет демона из этого города и упрячет далеко-далеко, эгоистично оставляя рядом ту, что познакомила парня с чувством привязанности и единственной, которая не боится его и не осуждает.