Ты с ним.

      — Ты так стараешься, папочка может гордиться.       Девушка сплевывает на пол кровь, не сводя надменного взгляда с Ацуму, дышащего огнем. Он выглядит так, словно готов сокрушить город или страну за один проезд по главной улице, а все из-за какой-то слишком надоедливой девушки, что в очередной раз своевольничает, раздражая парня. Как же приятно смотреть на это искаженное ненавистью лицо, которое отражает весь спектр негативных эмоций. /Т.и/ облизывается, собирая густые капли крови с верхней губы и думает, как же весело видеть его таким.       Ацуму всегда старался выслужиться перед родителями, всегда быть лучше своего идеального брата, которого хвалили за сдержанность, тактичность и ещё множество качеств, которых не было у Ацуму. Блондин брал грубой силой и добивался успеха только так. Юноша не знал, что существуют чувства обратные негативным. А ещё он считал, что любовь надо заслужить, поэтому из кожи вон лез, чтобы его полюбили, а когда этот момент настал, то он бессовестно его проморгал. Видит только то, что хочет, глупая зацикленность.       Влюбленные вздохи возле молодого парня и несвойственные для /Т.и/ румяные щеки, которые она даже не скрывала, всегда были для Ацуму чем-то обычным. Он не видел её влюблённости, а лишь пользовался удобной позицией девушки для достижения собственных целей — быть полезным семье, стать лучше брата.       /Т.и/ умелый снайпер, прекрасно владеет рукопашным боем и ораторским искусством блещет явно ярче, чем любой близнец Мия. Но вот она совершенно неприступна для Осаму, по каким-то личным причинам молодой человек раздражал её так, что каждый миллиметр тела горел при одном упоминании грязного имени. Хоть они лично встречались лишь пару раз, что-то в нем было отталкивающим, может быть фальшь?       Регулярно сопровождая Ацуму на всех мероприятиях, девушка, притворяясь его спутницей, действительно очаровалась натурой блондина: открытый, честный в своих чувствах и гораздо решительнее любого её знакомого. Он подходил под типаж девушки, он был сильнее, чем она, а для юной особы это было очень важно. В мире, где всем правит оружие, партнера стоит выбирать надёжного, чтобы не пришлось прикрывать его тощий зад каждую минуту. Зад у Мии был не тощий, что тоже было неплохим дополнением.       Они переспали спустя несколько месяцев совместной работы, кажется это случилось от переизбытка чувств Мии, когда /Т.и/ с пылающими дьявольскими глазами смотрела на бумаги, которые заставила подписать одних поставщиков, с которыми Осаму, будь он неладен, не смог составить договор. Зато они вдвоем смогли, точнее девушка, но все лавры она искренне отдает Ацуму. Тот секс был первым на рабочем столе юноши, но далеко не последним. Потом это стало чем-то вроде нормы.       Наивно полагать, что это значило хоть что-то, вся работа девушки заключалась в помощи блондину, но она привязалась к нему и полагала, что эта привязанность взаимна и не выстроена лишь на выгоде.       Ошиблась.       Когда юноша спас её от обстрела во время подписания контракта о передачи территории, она была уверена, что этот обеспокоенный взгляд на её ранения честен и открыт.       Ошиблась.       Видеть Ацуму с другой было больно физически. Какая-то брюнетка с аппетитными формами прыгала на парне, пока он, сложив руки за голову, прикрыл глаза от удовольствия, даже не реагируя на открывшуюся дверь спальни. У /Т.и/ тогда закружилась голова от злости и потемнело в глазах. Она буквально на автомате стащила девушку за волосы с бедер парня и заломила ей руки. Это было предательством. Нет. Нечего было рушить.       Тогда Ацуму ударил её, крича, что она никто и не смеет распоряжаться им. Тогда почему она была для него единственной партнершей во всех отношениях на протяжении года? Ответ девушка так и не получила, зато щека пылала от горячо опустившейся ладони. Тогда всё и закончилось.       Сейчас она сидит на стуле с привязанными к нему руками, в порванной одежде и с изрядно потрепанным от ударов лицом. Сквозь кровь было трудно втягивать воздух через нос, а в открытый рот стекали тонкие струйки красной металлической жидкости.       — Заткнись! Какая же ты сука! — Мия дергал за волосы, не давая ни на секунду опустить голову. — Мы с Микой месяц пытались получить этот контракт, а ты его увела из под носа!       Наверно вид отчаяния на лице юноши должен был вызывать на языке вкус сострадания, а не удовольствия. Она ведь влюблена в эту эгоистичную и недолюбленную душу. Но он сам виноват, так беспечно отнесся к ценному партнеру и был слишком ослеплен второстепенными вещами, не видя в упор свою драгоценность.       — Мика? Эта та, что так криво скакала на тебе? Ну, милашка, признай, я даже это делала лучше.       Конечно, /Т.и/ выглядела сейчас не так обольстительно как обычно, но все же это желание насолить и удовлетворение от растерянности парня так и сочились наружу. Он ударил её ещё раз, несмотря на то, что она, вроде как, меньше, чем он. Девушка хрипит и снова сплёвывает кровь. Ей нельзя отрубиться.       — За что ты так со мной?       И этот вопрос звучит так глупо, так смешно, что /Т.и/ не сдерживается, кашляя сквозь смех. Она дрожит, потому что ещё это чертовски обидно. Неужели он действительно так слеп?       — Послушаешь меня или уже наконец-то прикончишь? — девушка смотрит с равнодушием, которое быстро сменило её веселую надменность.       Парень отпускает волосы и голова начинает немного ныть. Он усаживается перед ней на корточки и слишком заинтересованно смотрит в помутневшие глаза.       — Ты тупой, Ацуму. Так стараешься заслужить любовь, хотя в упор не видишь, что тебя уже любят. Ты ничем не хуже Осаму, твои методы почти также эффективны как и его. Люди боятся боли и доверяют тем, кто может их спасти, вы с ним играете на контрастах. Как и мы играли с тобой. — девушка прерывается, переводя дыхание, потому что от внезапный монолога немного шокирует легкие.       Ацуму все также неподвижно следит за раненным лицом, которое изуродовал он своими руками, не смеет перебивать её даже шумными вздохами в ответ на оскорбления, потому что говорит девушка тихо. Непривычно.       — Я хотела быть всем для тебя, мы бы могли добиться всего, чего бы хотели. Разве не у меня получалось убедить тебя сбавить обороты? Не со мной ты советовался во время переговоров? Я была твоей правой рукой, а ты был моим всем, Ацуму. Доволен, что променял меня на какую-то шлюшку, что даже не может выловить для тебя бумажку от какого-то придурка со склада?       Кровь смешивается с неуместно катящимися по лицу каплями слез. Слишком больно проговаривать прошлое, это все даже обостряет физическую боль. Ацуму никогда не видел её такой. Она выглядела слабой, уязвимой и по-детски искренней, роняя смесь крови и слёз на бетонный пол. Внутри будто оборвались тросы, а глаза начали видеть яснее.       Перед парнем проносились все случаи, когда девушка за ухо утягивала его в комнату, не давая сунутся в опасные сделки, которые явно пахли подставой, когда она внимательно слушала его идеи и помогала расписать план, учесть все возможные варианты. Она никогда его не позорила и не ставила авторитет под сомнение, /Т.и/ работала в его тени, посвящая жизнь воздвижению парня наверх.       — Ты была влюблена в меня? — теперь и его голос затих. Он шептал это не смотря на рыдающую девушку, которую не замечал столько времени.       — Я до сих пор это делаю, идиот. Пристрели меня уже, надоело!       Кричать не получается, только сорванный хрип слетает с потрескавшихся губ. Так нелепо, так обидно. Ацуму не моргает, а она зажмурилась, лишь бы это унижение наконец-то прекратилось. Она достаточно побегала от него, уводя контракты, побесила его и новую подружку лучше, чем мог кто-либо. Больше не хочется смотреть на всё это. Смерть привлекательна в своей перспективе.       Юноша стискивает подбородок, заставляя опухшие глаза смотреть на себя. Он выглядит почти растерянным, хотя, наверно, так и есть. Это признание было неуместным.       — Ты все ещё любишь несмотря на всё, что я сделал?       —Ну, яйца тебе открутить все же хочется, также как и вылить кислоту на рожу той суки, но в целом да.       Напускная уверенность так и трескается, когда парень целует порванные губы. Вкус металла на языке ужасен, особенно когда понимаешь как он появился. Ацуму жмурится и больно бьется зубами об чужие губы, пока /Т.и/ шипит от острой боли. Непродолжительные ласки прекращаются, и оба смотрят друг на друга с печалью. Она терпела слишком долго и сейчас. Открывшись, хочется умереть, а он, наконец-то, открыл себе залепленные ненавистью глаза. Его приоритеты были неправильными. Любовь не надо заслуживать, она приходит сама по себе, заслужить нужно лишь авторитет в городе. Так это было правильно для него.       — Не убьёшь, если развяжу? — был ли смысл спрашивать, если он уже стягивал веревки.       /Т.и/ бросается на него, игнорируя острую боль в теле, мешком сваливаясь на крепкое тело. Сил его избить нет, но побыть хоть раз за месяц сверху было приятно.       — Посмотрим на твое поведение. Но контракт, я все же обещала твоему братцу.       Ладони парня неторопливо гладят ребра, которые тоже пострадали, пока он вёз девушку сюда, в этот холодный склад, где и собирался её хоронить. Но глупо, он ведь знал, что не нажмет на курок.       — Пусть забирает хоть все. Ты моя главная сделка. Где нужно подписать, чтобы забрать тебя?       Девушка сквозь боль улыбается, видя эти похотливые глаза, которые хотелось выткнуть ногтями, но эта его привычная лисья морда так греет оледеневшее тело.       — Ты знаешь где.