Ты с ним.

      Так и хочется поздравить себя с бессонницей, заработанной без особого труда, она просто появляется и не уходит, как магнит притягивает головную боль и несфокусированный взгляд, перемешивает мысли и многозадачность, присущая многим людям, становится чем-то до ужаса сложным. Звон в ушах постепенно сменяется треском, как будто кто-то наступает на сухие ветки в лесу, где сейчас так хочется оказаться. Сейчас хорошо везде, где цивилизация и проклятый социум, постоянно требующий от тебя что-то, не беспокоят.       Но уйти от мира не получается, слишком много задач и планов. Школа выдергивает силы не по одной частичке, а сразу пучками, и это неприятное действие сопровождается болезненным стоном девушки, падающей головой на письменный стол. Выпускной класс — худшее, что могло произойти сейчас в её жизни. В голове бегают различные вопросы, ответы на которые ничего не дадут, просто позволят злиться на мир чуть больше и проклинать высокую учебную нагрузку.       На столе разбросаны листы с тестами, на пробковой доске, появившейся в квартире как-то спонтанно, прикреплены правила, формулы, списки литературы необходимой для очередного экзамена, который, как заверяют учителя, «направит вашу жизнь куда нужно». А куда нужно? Как вообще можно определиться с жизненной целью, когда про саму эту жизнь ты ничего не знаешь? Зато умеешь находить синус, а то что понятия не имеешь о том, как оплачивать счета и как выбирать профессию — ерунда, главное экзамен.       Вся кипа бумажек перед глазами мучает сознание школьницы, /Т.и/ искренне надеется, что сможет преодолеть ненависть к миру и подготовиться к экзаменам не за неделю до их начала. Скопление кружек с недопитым чаем на столе превышает лимит, мама периодически забирает их, но меньше будто не становится, раздраженная и напуганная учителями девушка зарывается в учебу, а родители не тревожат её, только напоминают спать и есть, они не меньше неё заняты своими делами.       Отдых кажется недопустимым в погоне за неизвестными баллами. Девушка волнительно упорядочивает расписание, чтобы быть продуктивной каждый день, но эта продуктивность лишь во вред, кто вообще навязал этот идеал деятельного человека? <      Ещё на пробковой доске висит аккуратное фото, снятое на полароид, где Ацуму тепло прижимается со спины и держит подбородок на девичьей голове, его улыбка помогает немного отвлечься от тревожной записи конспектов и выполнения домашних заданий, наваливающихся каждый день.       Ацуму светлый и чистый, даже его хищный огонек в глазах не пугал девушку, как не пугало и то, что он старше, потому что лишнего себе Мия не позволял. Он как-то усмирял свой пыл рядом с девушкой и из жадного до побед, немного агрессивного, в хорошем плане, здесь даже лучше сказать азартного и нахального Мии Ацуму он превращался в ласковое «солнце» и «Цуму». Многому не сопротивлялся и если в повседневной жизни, которую характеризуют публичностью, он и держал спину прямо, то наедине с /Т.и/ сворачивался нежным комочком и всецело отдавал любовь, на которую, как думают многие его завистники, парень не способен.       Способен ещё как и проявляет он её так же открыто, как смотрит в ясные глаза возлюбленной, когда она, уместив лицо в его теплых широких ладонях, дует губы, рассчитывая на поцелуй, самой, увы, не дотянуться, приходится ждать. Мия одержим, в здоровой мере, своей дорогой девушкой, буквально искрится от теплоты чувств, что даже родители её заметили, поэтому так спокойно пустили его в дом.       Мия стучит в дверь и проходит на цыпочках в комнату /Т.и/, она даже не оборачивается на шум, потому что голова забита, за несколько часов она пару раз отвлекалась на ту полароидную фотокарточку и новый, к сожалению, уже допитый чай с мятой. Мята же должна успокаивать? Блондин обнимает со спины, складываясь пополам, чтобы поцеловать девушку в щёку. Этот поцелуй значит для неё почти всё сейчас, и она отрывает взгляд от распечатанного теста, бесконечная усталость туманит взгляд.       —Привет, я принес тебе шоколадку. — Мия кладет на стол упаковку с шоколадкой, кажется, он нашел тот гипоаллергенный, который девушка давно хотела попробовать.       То, что Ацуму пришел вечером, да и ещё видимо чуть раньше, чем закончилась тренировка, было сигналом того, что уже довольно поздно, но и несомненно было приятно. Хотелось бросить все дела и посвятить себя блондину, в чьем взгляде виделась нужда внимания. Нужда в касаниях. Мия очень тактильный, и объятья для него важнее даже некоторых слов. Это было необычно для парня, хотя тот факт, что он довольно эмоционален, очевидно, предполагал, что потребность в прикосновениях будет высокой, в конце концов, так иногда проще выражать чувства.       —Да, спасибо. Я закончу, мне совсем немного…       Но учеба не могла остаться незаконченной, если сейчас тест не будет дописан, то сон снова будет тревожный и придет где-то к утру. Ацуму всё понимал и прекрасно был знаком с предэкзаменационной суетой, начинающейся ещё с первого учебного дня, поэтому и не давил, хотя, если знать Мию достаточно хорошо, то можно было заметить, как он поник, но не стал этого показывать, чтобы не сложить на хрупкие затекшие плечи девушки ещё и груз вины. Он просто поцеловал ещё раз, сказав, что подождет, и ушел, наверно, мыть руки.       Но оказалось, что девушка заблуждалась. Тест она закончила в два раза быстрее, отмечая, что присутствие внешней мотивации столь яркой, заставляет мозг соображать резвее, к этому времени возлюбленный уже вернулся в комнату с чашкой горячего чая и порезанным яблоком, та самая шоколадка была умещена рядом. Усталость заполонила тело, когда руки, уставшие от письма, обхватили кружку, а пересохшее горло обожгло свежим чаем. Но не это было высшей степенью блаженства.       Ацуму, убрав все на тумбочку рядом с кроватью, голодно обнял /Т.и/ и утянул на кровать, укладывая девушку на свою теплую, надежную и очерченную рельефом грудь. Его руки стянули тело как змеи, прижимая к себе сильнее, чем он обычно обнимал её, цепкая хватка была самой приятной и желанной ловушкой.       —Я так по тебе скучаю. —тяжелый вздох утоплен в мягкой макушке девушки. — Тебе нужно больше отдыхать, давай съездим куда-нибудь завтра, твои уроки никуда не денутся.       Не денутся, но время…       —Мы едем если что, это был не вопрос.       И спорить с ним не получается, да и не очень хочется, /Т.и/ слишком скучает по парню, аномально желает видеть его, чувствовать и просто быть рядом, смеясь от нелепых шуток или принимая его игривое соперничество в какой-то мелочи, где он поддастся, и это, пожалуй, единственный раз, когда он поддается.       —Я тоже скучаю, спасибо, что пришел.       Никогда /Т.и/ не чувствовала, что веки тяжелые настолько, а сон бывает таким сладким. Забравшись на парня, девушка устраивает голову в скате его плеча, смазано целуя мягкую кожу, и закрывает глаза, шепча почти неслышное «люблю». Засыпает так спокойно и тихо, что даже не верится. Это не мятный чай успокоил рвущиеся нервы, а Ацуму, который только присутствием разрядил обстановку и всё ненужное вытряхнул из головы.       Её волосы щекочут нос, а дыхание ласкает шею. Мия осторожно натягивает на них плюшевый плед, оплетая руками спящее девичье тело. Волейболист готов не спать всю ночь, чтобы следить за мирным сном возлюбленной и готов руками собирать мяту, чтобы заварить ей вкусный чай.       Он целует в макушку, шепча влюбленно и искренне заботливо:       —Отдыхай, прелесть, я буду рядом.