Ты с ним.

      —Ты ведешь себя странно.       Голос Куроо звучит задумчиво, развевая тишину комнаты он подходит к девушке, сидящей за столом и усердно печатающей что-то на своем ноутбуке.       В её позе сквозит напряжение. Не только мышцы выглядят ноющими, но и вся девушка ощущается сгустком истощения, но это не останавливает её. Поставив ногу на небольшой стул и оперевшись на колено подбородком, Ясуда вглядывается в массивы букв, сливающихся в слова и плывущих, явно плывущих, после нескольких часов работы, она даже не слышит слов Куроо, стоящего за спиной.       —Мне интересно, когда ты дашь себе возможность заинтересоваться в чем-то кроме своих статей.       Он продолжает рассуждать вслух, даже не надеясь на ответ, даже не стараясь действительно отвлечь девушку от экрана, потому что знает—невозможно. Раньше, год назад или немного больше, Куроо действительно прикладывал усилия, чтобы отвлечь Ясуду от полного погружения в непрекращающуюся учебу и работу, он звал её на вечерние пешие прогулки, старался находить мероприятия в городе, которые могли заинтересовать её. Сейчас он почти сдался, потому что девушка перестала реагировать на него и девяносто процентов их общения состояло из обсуждений её научной деятельности и будущих конференций. Куроо был главным героем историй крайней редко.       Он ценил даже это. И Куроо верил в неё, горел также как она, но он видел, что кроме этого есть и реальная жизнь, которая проходит, забирая с собой постепенно всё, что дорого, пока Ясуда увлеченно читает очередную диссертацию.       —Чай? —Девушка прерывается, поворачиваясь к Куроо.       —Пожалуй. Я приготовлю.       Он понурый, его плечи опущены и челка, так и не поддавшаяся умелым рукам, скрывает глаза, в которых видны беспокойные и уставшие мысли.       На кухне чай был готов, но Тецуро никак не мог вызволить из горла имя девушки, он будто задыхался здесь и от этого было тошно. Он мог уйти, но почему-то смиренно сидел, ожидая внимания, как дворовый пес.       Рей пришла сама, попутно потирая глаза. В этот раз с ней не было телефона или книги, не было записей и карандаш не держал волосы. Она молча села рядом с Куроо, смотря на него краем глаза.       —Я знаю, что странно себя веду и вижу, что делаю хуже не только тебе, но и своей жизни. —ногти царапали фарфоровую голубую чашку.       Она все понимала, но даже попытки измениться заканчивались тем, что непродолжительный пик социальной активности переходил в профессиональную сферу и необходимость отлучиться. Ясуда тоже страдала, она не видела так четко, но ощущала, как сквозь пальцы утекает то, что она так ценит, как рядом с ней становится тяжело даже самому терпеливому человеку. Ради будущего в науке она будто положила на жертвенный алтарь всю свою жизнь.       С Куроо было хорошо всегда, начиная с первого курса она заглядывалась на полного энтузиазма парня, покоряющего спортивную сферу и сферу коммуникаций. Его харизма была необычайной, он отличался от всех. Ясуда случайно стала его другом, наверно потому что хорошо сочетался их контраст. Теперь же она видит, что она отчасти является причиной угасающей искры молодого парня.       —Я ничего не могу сделать, только быть рядом и переодически приводить тебя в чувства.—Куроо ободряюще улыбается, но это не особо помогает. —Мне бы хотелось, чтобы в твоей жизни был кто-то, не обязательно я, но точно не вся та макулатура с твоего стола. Ты хороший человек, Рей, не думай, что губишь меня.       Куроо набрал в легкие воздух слишком шумно, этот жест заставил Рей напрячься, крепче сжать кружку в руках.       —Знаешь, сам просто никак не могу уйти, держит меня что-то. Ты вся такая необычная, что я влюбился и не могу даже подумать, что не буду рядом. Но я не рядом, даже если нахожусь здесь.       Влюблен? Рей не думала, что Куроо мог испытывать к ней такие чувства, потому что сама она никогда не влюблялась и даже не представляла, что влюбиться не обязательно значит начать предпринимать тысячу шагов к достижению сердца, даря цветы и соблюдая какой-то порядок ухаживания. Влюбиться можно молча, также молча можно и быть рядом, давая человеку не коробки конфет, а участие в его переживаниях и вещах, которые волнуют, даже если сам по себе ты человек громкий и активный.       От своего незнания таких простых вещей, которые девушки и юноши переживают ещё в подростковом возрасте, стало стыдно.       —Извини, я не знаю что чувствую и что мне нужно сказать. Просто ты, не знаю, это сложно. —Рей утыкается лицом в ладони и выглядит сокрушенной.—Ты рядом такой яркий и живой, всегда нарасхват, мне просто нравится наблюдать за тобой, как ты ведешь себя, как говоришь и шутишь, то что ты рядом—подарок. Не понимаю как мне себя вести, прости.       Куроо оживленно смеется, кладя большие ладони на плечи девушки. Он больше ничего не говорит, только греет макушку своим дыханием. Ему нечего сказать, он сам не понимает как быть, но верит, что им нужно немного времени, чтобы разобраться как в чувствах, таких сложных в своей природе, научиться быть простыми и едиными.