Ты с ним.

      Некоторые свои чувства Мива считала неправильными и внутри себя душила каждое их проявление, даже не пытаясь обратить внимание на их причину и принять свои переживания. Безусловно, все это сказывалось на её жизни, в конце концов, невозможно держать себя в кандалах всю жизнь.       Так получалось, что жизнь складывалась идеально, если мерить общественными нормами и не обращать внимание на душевный покой. Стабильная работа и неплохой доход, любимый человек рядом и все внешнее в девушке кажется идеальным—кожа и волосы, улыбка и яркость глаз. Но что-то скребло в горле и хотело вырваться, словно что-то было не высказано кому-то.       Сидя на диване в комнате, закинув ноги в теплых носках на колени парня, вдруг захотелось уйти. Встать и выбежать из дома и начать искать что-то неизвестное, но понятное чувственно. Эта иррациональная мысль и чувства, которые были рождены ей, утопают в вязкой жидкости в груди, которая держит их как смола, чтобы не разрушить то странное «идеально», существующее сейчас.       Мива ушла спать, оставив человека, которого она, наверно, никогда не любила искренне, досматривать очередной фильм, которые она не запоминает.       Это чувство необходимости бежать и искать, высказать что-то, застрявшее в горле, никуда не исчезало. Как бы Миямура не старалась отвлечься и уйти в работу, в быт, лежа в кровати она все равно, даже в объятьях мужчины, думала о другом.       Сегодня она впервые поняла о чем её чувства и от этого захотелось заплакать, но и в этот раз она заткнула своим чувствам рот.       Первая любовь, какой бы она ни была, остается с тобой, либо опытом, либо не прожитой тоской. Черты первого, кто застрял в сердце, девушка помнила отчетливо. Черные кудри, свисающие на бледный высокий лоб, родинки, те самые родинки над бровью, которые она так и не решилась поцеловать, острые скулы и нос, и редкая, но пленяющая улыбка. Мива помнила улыбку и от этой памяти, почему-то, в глазах скапливались слезы.       Сакуса Киеми. Он был тем человеком, который показал Миве множество музыки и сериалов, которые она смотрит и помнит ещё сейчас, он научил её не травмировать себя и беречь, ему принадлежат её первые стихи и первый искренний поцелуй в щеку. Она помнит его и это действительно больно.       Что она могла бы сказать сейчас? Она даже не может позволить себе думать, что где-то ошиблась. Горло снова в узлах, завязанных намертво.       У магазина, в который, к слову, она не заходила уже много лет, руки дрожали. Мива не знает, что привело её сюда, но почему-то казалось, что здесь это ревущее ощущение исчезнет. Маленький магазинчик в другом районе, возле него жил Сакуса и они часто начинали от него свои прогулки. Зеленая вывеска так и светится слабыми лампочками.       —Миямура Мива?       Голос мужчины по позвоночнику пробегает до самой макушки, фиксируя девушку на месте, она не смеет повернуть голову. Она боится упасть.       —Извините, вы случайно не Миямура Мива?       Мужчина настойчиво входит в поле зрения Мивы и она, почти мгновенно, сдается страху упасть и начинает двигаться.       —С-сакуса Киеми? —голос дрожит и она умоляет себя не выглядеть жалкой.       Сакуса молчит, по его ледяному лицу ничего непонятно, он словно мрамор застыл в метре от девушки, смотря все также сверху вниз, закрывая лоб челкой черных кудрей.       —Ты же должен быть в Токио…       —Я вернулся домой к родителям. Почему ты здесь? Разве ты не живешь в другом районе?       Оба звучат поражено и выглядят напуганными. Мива совершенно не знает что делать, перед ней стоит её причина сорвать с себя кандалы запретов, но она не может себе позволить осознание того, что ради стабильности она позволила оторвать кусок своего сердца. Когда Сакуса уехал в Токио ради карьеры спортсмена, она осталась здесь, с большим скандалом ушла от него и осталась в родном городе, мечтая о семье, которую никогда не сможет полюбить.       —Надо встретиться как-нибудь, мой номер все тот же, напиши мне.—Сакуса непривычно для себя тянет руку вперед, словно хочет коснуться человека, но останавливается, не позволяя себе этого.—Я скучал по тебе.       Взять руку Сакусы страшно. Но она берет его ладонь в свою, поглаживая большим пальцем.       —И я скучала по тебе.       Может она никогда и не расставалась с ним? Может сейчас бросить все и сбежать с ним не ошибка и никогда ей не была? Слезы на глазах и застывший вздох с болью вырываются наружу, как и скованные чувства импульсами переходят в дрожь. Все до этого момента было неправильно.       Она любит, любит так, как никогда и никого не любила. Теплом разливается в груди тоска о потерянном времени и стыд за свой выбор, ненависть за трусость жжет щеки, за предательство горят глаза. Чувствовать свою руку в этой прохладной сухой руке—самое правильное, то, что она никогда не имела права упускать.       —Это ошибка? —Сакуса смотрит на то, как сам крепко сжимает ее ладонь.       —Все что было не с тобой было ошибкой, умоляю, прости меня, сейчас я готова все бросить и сбежать.       Сакуса обнимает также тепло, как 5 лет назад.       —Возвращайся, я все ещё жду.       Они не смогут расстаться вновь.