Дело Петровского района

      — Погибшая — Милославская Надежда, — объявил Бубнов, предварительно изучив найденный при трупе молодой девушки студенческий билет. — Студентка ИТМО.       — Убита тремя ножевыми ранениями, как и первая жертва — заключил криминалист, осмотрев тело. — Два удара нанесены в грудь, один — в живот. Смертельный, я так понимаю, пришелся на сердце. Убийца — точно не профессионал, бил хаотично. Карточек и наличных при жертве нет. Картина абсолютно идентична первому убийству.       — Нужно найти родственников, — произнес Шапошников, а Красавченко показал в сторону плачущей немолодой женщины:       — Кажется, они уже здесь, — и вышел за пределы огороженного места преступления. — Здравствуйте. Капитан Красавченко, Петровское РОВД. — Дима показал удостоверение. — Я так понимаю, вы мать погибшей?       — Да, — еле слышно произнесла она, вытирая все прибывающие слезы. — Милославская Елена Сергеевна. Наденька вчера не вернулась домой. Я думала, она просто засиделась допоздна в институте и поэтому осталась у подруги, но когда Катя мне позвонила и спросила, доехала ли Надя до дома, я заволновалась.       — А какая у Кати фамилия? Отчество? — уточнил подошедший Шапошников. Елена Сергеевна ответила:       — Вроде Свиридова… Да, точно, Свиридова. Отчества, к сожалению, не знаю.       Женщина снова заплакала, и оперативники поняли, что продолжать опрос бесполезно.       — Тимур! — окликнул Бубнова Красавченко. — Сейчас Кузя пришлет тебе данные некой Екатерины Свиридовой. Съезди к ней, поспрашивай о погибшей.       — Понял, — отозвался Бубнов. Тем временем Шапошников дал поручение Ветрову опросить преподавателей, у которых училась погибшая Надя Милославская.       — Вдруг что-то интересное расскажут.       Ветров кивнул и отправился в институт. Подошедший Красавченко спросил:       — Павел Ильич, думаете, маньяк?       — Возможно, Дима, возможно. По крайней мере, почерк тот же.       — Я уже попросил Кузю выяснить, есть ли связь между Милославской и первой жертвой, Кариной Лопатиной, — сказал Дима, и Шапошников удовлетворенно улыбнулся.       Когда вернувшийся с места преступления майор подошел к кабинету, то услышал громкий смех племянницы. «Надо же, Кузе удалось рассмешить принцессу Несмеяну», — усмехнулся про себя Шапошников и распахнул дверь. Едва он спросил, почему у них так весело, Ульяна и Володя сразу же замолчали. Выяснив, что практикантка справилась с кипой документов, которую Шапошников ей заранее заботливо подготовил, майор удивился, но в то же время обрадовался. Значит, Ульяна все-таки делом занимается, а не ерундой. В принципе, он в ней не сомневался. Вот только ей он в этом ни за что не признается.       — Павел Ильич, — заговорил Ветров, когда Ульяна удалилась на обед, а Шапошников по просьбе товарищей кратко рассказал о ней, ее семье, хобби и амбициях, — а как так вышло, что ваша племянница оказалась в убойном отделе именно у нас?       — Антош, ну она же с детства знала, где я работаю, — сказал Шапошников с таким видом, будто это настолько очевидно, что даже стыдно спрашивать должно быть. — Логично, что раз есть возможность стажироваться под руководством кого-то знакомого — Ульяна за нее ухватилась. Но если ты думаешь, что это я ее протолкнул на практику в наш отдел, — ты не прав. Я так-то хотел, чтобы она стала экспертом и работала в лаборатории, а не следователем или уж тем более оперативником. Ну не женская это работа.       — Может, обсудите это с ней, Павел Ильич? — предложил Красавченко. — Ульяна явно не глупая девушка и наверняка к вам прислушается. Очевидно же, что вы для нее авторитет.       — Ошибаешься, Димка. — Шапошников с досадой пощелкал языком и присел на край стола Бубнова. — Ульяна редко слушает кого-то, особенно когда выбор, который она должна сделать, непосредственно касается ее. Неважно, кофточку она выбирает или профессию. В таких вопросах даже мое мнение она не учитывает. Да и Ульяна всегда была с характером. Если в детстве она еще как-то пыталась его подавлять, то когда наступил подростковый возраст… — Павел неопределенно взмахнул рукой.       — Павел Ильич, а вы все-таки не хотите дать Ульяне возможность своими глазами настоящие трупешники увидеть? — живо поинтересовался Кузьмин, отправляя на печать запросы по двум жертвам. Шапошников усмехнулся:       — Дай угадаю, она тебе уже пожаловалась, что я не хочу ее пускать на место преступления? — Взяв распечатки, он продолжил:       — Кузь, я же уже сказал, что думаю на этот счет. Ульяна в курсе моего мнения, только вот ее это не останавливает. Поэтому, — вдруг сказал Павел, — я все-таки возьму ее с собой на следующий вызов. Я долго думал об этом и пришел к выводу, что ей действительно нужно показать, как ты говоришь, трупешники. Не обмытые и зашитые патологоанатомами, а в первоначальном, так сказать, виде. С кровью, вылезшими кишками, вытекшими мозгами… Но так-то мы что-то заболтались, господа, — прервал увлекательную беседу о своей племяннице Шапошников. — А у нас много работы. Вот что нам Кузя нарыл на наших двух жертв. — Майор взмахнул бумагами, все еще теплыми после принтера. — Первая погибшая — Лопатина Карина Андреевна, двадцать лет. Студентка ЛЭТИ. Тимур побеседовал с ее родителями и, по их словам, Карина вела довольно уединенный образ жизни. Друзей-подруг у нее не было — впрочем, как и врагов. С молодыми людьми она не встречалась, чем-то особым не увлекалась.       — Я еще поговорил с ее однокурсниками, — встрял Бубнов. — Они тоже ничего особенного не заметили. Сказали, в последние дни Карина вела себя как обычно. Ничего сверхъестественного. В общем, я так понял, она этим… аутсайдером была.       — Ясно, — ответил Шапошников. Было очевидно, что полученной информации ему недостаточно. — Кузя, что там со второй жертвой, Милославской?       — Милославская Надежда, двадцать три года, — затараторил Кузьмин. — Родом из Волгоградской области, у нее и ее матери там прописка. В Петербург Милославские приехали пять лет назад, живут с временной регистрацией. Мать Надежды — Елена Милославская — литературный редактор в издательстве, мать-одиночка. В свидетельстве о рождении Надежды в графе «отец» стоит прочерк.       — Что насчет связи Милославской с Лопатиной? Есть что-нибудь? — поинтересовался Шапошников. Кузьмин пожал плечами:       — Нет, никакой связи я не нашел. По телефону и в соцсетях они не общались. Учились Карина и Надя в разных университетах. Думаю, Лопатина с Милославской даже знакомы друг с другом не были.       — Странно, — вдруг сказал Красавченко. — Тогда почему убили именно их? Да еще и одинаковым способом и в одном районе. Жили-то они в разных.       — Хороший вопрос, — сказал Шапошников. — Но, думаю, ответ на него я уже знаю. Кузя, напомни, где учились жертвы?       — Лопатина — в ЛЭТИ, Милославская — в ИТМО. А эти вузы, — Кузьмин победоносно оглядел коллег, — расположены в одном районе. В нашем, Петровском.       — Ага, значит, жертвы все-таки могли пересекаться, — заключил Ветров. — Ну, только они об этом не знали. А вот убийца, возможно, был в курсе, что обе девушки учатся в одном районе. И мог быть знаком с ними обеими.       — Интересная версия, — откликнулся Шапошников с энтузиазмом. — Надо проверить. И начать лучше с окружения каждой жертвы.       — Насчет родителей Карины Лопатиной известно точно, что у них бизнес. Маленький такой, — добавил Бубнов. А Кузьмин подхватил:       — Их ресторанчик в Кировском районе неплохо держится, но золотых гор у семьи Лопатиных никогда не было. Я проверил их доходы — ничего специфического.       — А знакомые Лопатиной? Может, кто-то претендовал на работу в ресторане ее родителей, но получил отказ и затаил обиду? — хватался Шапошников за едва ли не последнюю возможность быстро вычислить убийцу хотя бы одной из жертв.       — Исключено. Карина мало что рассказывала о своей жизни. Вряд ли она бы стала предлагать знакомым работу в ресторане ее родителей, — пожал плечами Бубнов. Шапошников прицокнул от досады языком:       — Негусто. Значит, будем изучать окружение Милославской. Антон, съезди еще раз в университет, где училась Надя, только на этот раз опроси ее однокурсников. И не смотри на меня так, — его голос стал грозным, едва Ветров сделал глаза как у кота из фильмов про Шрека, — потом свои биточки доешь.       — Даже поесть спокойно нельзя, — посетовал старший лейтенант и начал собираться. Шапошников повернулся к Красавченко.       — Дим, а ты отправляйся к матери Милославской и попробуй выяснить, были ли у ее дочери враги. Или друзья, с которыми врагов не надо, — сыронизировал майор и тем самым вызвал легкую улыбку у подчиненных. Красавченко поправил галстук и потянулся за пальто. Шапошников взглянул на Бубнова и сказал:       — Тимур, поезжай-ка с Ветровым. Заодно проследишь, чтобы сначала сделал дело, потом уже ел биточки.       — Сделаем, — со смехом отозвался Тимур и, быстро собравшись, вылетел вслед за Антоном и чуть не налетел на Ульяну, возвращавшуюся с обеда. Шапошников увидел, как она в последний момент отскочила от двери, и, когда она вошла, спросил:       — Ну что, Ульяна, как тебе у нас?       — Ну, дядь Паш… — по привычке начала Ульяна, но мгновенно вспомнила, где находится, и под тихий смешок Кузьмина исправилась:       — Все отлично, Павел Ильич.       — Замечательно. — Шапошников оперся о стол. — Поделись-ка, как ты так быстро с отчетами управилась?       — Когда курсовую начинаешь писать за месяц до дедлайна — еще не с такой скоростью обработаешь всю информацию, — с гордостью ответила Ульяна.       — Молодежь, — взмахнул рукой Шапошников. — Так, ладно, я к Голованову. Ульяна, занимайся отчетами. Если опять сделаешь все быстро — попроси Кузю или кого-нибудь из ребят еще принести. Кузя, — он строго посмотрел на младшего по званию коллегу, — изучи как можно подробнее соцсети погибших. И соцсети их родителей, если таковые есть. Должно же объединять погибших что-то, кроме района, где они учились.       — Сейчас сделаю. — Кузьмин вновь вперил взгляд в компьютер и, пока Шапошников отсутствовал, украдкой посматривал в сторону кабинета, где работала Ульяна.

***

      Рабочее время уже подходило к концу. Количество отчетов как будто не уменьшалось. «Дядя Паша их небось заколдовал, чтобы я быстро не заканчивала», — подумала Ульяна, устало потерла виски и снова уставилась в экран. Внезапно раздался аккуратный стук в дверь.       — Да-да? — откликнулась Ульяна, не отрываясь от работы. Красавченко, руки которого были заняты очередной стопкой отчетов, плечом подтолкнул дверь, чтобы войти.       — Привет, — улыбнулся он Шапошниковой и поискал глазами, куда поставить ношу.       — Привет, — ответила Ульяна. — Дмитрий, верно?       Дима кивнул и спросил:       — Куда поставить?       — Да вот сюда можно. — Ульяна показала в свободный угол, и Дима сразу же опустил стопку папок и бумаг. Выпрямившись, он посмотрел в глаза молоденькой практикантки и с удивлением обнаружил, что вблизи ее сходство с майором Шапошниковым куда сильнее, чем может показаться сначала.       — Как работается? — спросил Красавченко, не в силах оторвать взгляда от синих глаз Ульяны. Она была не красавицей, но определенно симпатичной, а ее чистый открытый взгляд точно привлекал внимание. Ульяна же в свою очередь втайне любовалась Димой. «Вблизи он еще симпатичнее», — подумала она, осторожно разглядывая его голубые глаза, подчеркивающий их темно-синий костюм и аккуратный галстук.       — Работается? Работается нормально. Хотя сейчас мне кажется, что отчеты не убавляются, — призналась Ульяна. — Дмитрий…       — Можно просто Дима, — сказал он.       — Дима, — заново начала она, — возможно, это очень глупый вопрос, но… вы случайно не родственник музыкантов Красавченко?       Дима с теплотой засмеялся:       — А что, есть сомнения?       — Да вы… то есть ты… Вы совсем не похожи, если честно. — Ульяна немного стушевалась, но изо всех сил старалась этого не показать. Однако от внимательного взгляда Дмитрия Красавченко не ускользнуло ее смущение. Он посчитал это хорошим знаком.       — Я их сын, — огорошил Дима Ульяну. Та удивилась и смогла сказать лишь:       — Ух ты, — а затем снова покраснела. Красавченко улыбнулся. Ульяна с самого начала показалась ему довольно милой. Ему захотелось познакомиться с ней поближе, и потому Дима решил брать быка за рога.       — Ульяна, а ты не хочешь куда-нибудь сходить на выходных?       — Нет! — вдруг воскликнула девушка, и Дима удивленно вскинул вверх светлые брови. — То есть… я хотела сказать, что… у меня уже есть планы.       — Ох, — только и смог выдать Красавченко. — Понял. Извини, я не знал, что ты уже…       — Что? Нет-нет, мои планы не включают в себя парня, — заверила его Ульяна. — Просто твое предложение… оно очень неожиданное. И я не знала, что так получится, поэтому… может, в другой раз?       — Можно, — согласился Дима и на всякий случай спросил:       — У тебя точно никого нет?       Ульяна усмехнулась:       — Точно. Мой бойфренд бросил меня, когда узнал, что меня взяли на стажировку в ваш отдел, а его нет.       — Ну и дурак, — беззлобно прокомментировал Дима. — Завидовать любимому человеку — последнее дело.       — А ты разве никогда никому не завидовал? — хитро улыбнулась Ульяна. — Особенно если успехи делает твоя девушка.       — Нет, — признался Дима. — Своим девушкам я никогда не завидовал. Я завидовал тем, кого не заставляли заниматься музыкой.       — Ты занимаешься музыкой? — с восторгом спросила Ульяна. — Как здорово!       — Когда был маленьким — занимался. И не думал, что это здорово, — усмехнулся Красавченко. — Сейчас я редко играю, но все же люблю это дело. Играю на скрипке, кстати.       — Я тоже занималась когда-то, — произнесла Ульяна. — На фортепиано играла. Но перестала сразу, как окончила музыкальную школу. Искренне восхищаюсь теми, кто не перестает любить музыку после испытания музыкалкой.       Внезапно в дверном проеме показалась фигура Шапошникова. Скрестив руки на груди, майор строго посмотрел на племянницу и подчиненного.       — Опять болтаем? — сурово спросил он. — Дим, работа закончилась? Или, может, тебе, Ульяна, делать нечего? Что языком треплем? Уже две жертвы, а мы до сих пор не можем установить связь между ними! Ты с матерью Милославской побеседовал? — вопрос был обращен уже к Диме.       — Побеседовал, — откликнулся Красавченко, повернувшись лицом к начальнику. — Все как всегда, Павел Ильич: врагов нет, друзей много, а кто мог желать Наде зла — неизвестно.       — Плохо! — повысил голос Шапошников. — Плохо, что мать не знает почти ничего о дочери! Хотя, — Павел язвительно посмотрел на Ульяну, — что-то мне это напоминает.       — Что вы имеете в виду, Павел Ильич? — В Ульяне вдруг начала закипать злость, и Шапошникова решила покончить с нападками дядюшки. Она, значит, добросовестно и быстро работает, а ей нельзя даже немного отдохнуть, чаю выпить, поболтать с новыми коллегами (пусть даже и временными)? «Как в тюрьме», — мрачно подумала Ульяна. А Павел Ильич, отослав Диму дальше работать, вошел в каморку, закрыл дверь и резко ответил:       — Я заметил, Ульяна, что ты уже очень мешаешь работать нашему отделу. Сначала ты треплешься с Кузьминым, затем — с Красавченко. Ты не понимаешь, что отвлекаешь их от дел и сама отвлекаешься? Или ты все-таки пришла глазки строить молодым полицейским, а не работать?       — Ты прекрасно знаешь, что это не так, — прошипела Ульяна. — Дядь Паш, я тебя не понимаю: сначала ты поддерживаешь мое стремление работать в органах, потом не даешь мне выполнять мои будущие непосредственные обязанности. Посадил за бумажки и радуешься. Если ты так хотел мне помешать — зачем ты тогда помог мне получить эту стажировку? Ты мог взять вместо меня Святослава, глядишь, мы бы и не расстались.       — Этот твой Святослав плохо на тебя повлиял, — ядовито заметил Шапошников. — Как только ты начала с ним общаться — ты стала просто неуправляемой. Вечно где-то гуляешь, ничего не делаешь, на вопросы не отвечаешь. Курсовые начинаешь писать лишь за месяц до сдачи, — добавил он то, в чем Ульяна сама призналась несколько часов назад. Шапошникова, не ожидавшая такого удара от родного человека, буквально задохнулась от злости.       — Это не твое дело! — крикнула она, не сдержавшись. — Не твое дело, с кем я общаюсь и когда пишу курсовые! Как же надоел твой контроль, ты не представляешь! Как будто я до сих пор маленькая девочка, которая не может сама о себе позаботиться и постоять за себя. Дядя, мне уже двадцать два! В таком возрасте люди уже собственные семьи заводят, а ты до сих пор пытаешься выбирать мне бойфренда.       Павел Шапошников молча слушал гневную тираду племянницы. Его взгляд был непроницаем, хотя внутри майора поднялась буря эмоций. Он беспокоился об Ульяне, но не показывал этого, так как знал, что ее реакция будет именно такой. «Как же она не понимает», — думал Павел, созерцая красное от злости лицо племянницы, — «что я не желаю ей зла? Что я не хочу поссорить ее с ее непонятными бойфрендами, а лишь хочу попросить стать более внимательной и серьезной? И правильно расставить приоритеты». Однако, положа руку на сердце, он признался себе, что в ее возрасте был абсолютно таким же.       — Просто скажи честно, что ты никогда не был в восторге от моих отношений со Святославом, и все, — выпалила Ульяна. Шапошников промолчал. Он не понимал, почему от него требовалось быть в восторге от отношений племянницы с кем-либо — не он же встречается с этими парнями. Тем более Ульяна все время напоминала ему, что она уже взрослый человек и сама несет ответственность за свои решения. Но раз она по-прежнему жаждет чьего-то одобрения своих поступков — выходит, не такая уж она и взрослая на самом деле?..       Не наблюдая никакой реакции, Ульяна тоже затихла. Ей показалось, что она повела себя очень непрофессионально, когда начала выяснять отношения во время рабочего разговора. Но извиняться она не спешила — решила сначала остыть, а потом откровенно поговорить с дядей Пашей, расставить все точки над «и» и искренне попросить прощения за дерзость и грубость. Шапошников окинул Ульяну взглядом и спросил:       — Все, успокоилась?       Получив утвердительный ответ, Павел продолжил:       — Ульяна, я знаю, что ты так-то другого от практики ожидала. Но сама посуди, кто тебя сразу же выпустит в поле? Теория и практика — не одно и то же. Вполне возможно, что на практике ты сто раз пожалеешь, что выбрала эту профессию.       — Ну-у… Не факт, — не согласилась Ульяна. Шапошников пропустил ее реплику мимо ушей и снова заговорил:       — Если ты считаешь, что я все время хочу поссорить тебя с твоим бойфрендом — каким бы по счету он ни был, — ты ошибаешься. Я просто вижу, что ты становишься рассеянной и необязательной, когда начинаешь встречаться с очередным молодым человеком. Но это, Уля, не то, что тебе сейчас нужно. И ты сама это знаешь. — С этим Ульяна вынуждена была согласиться, предварительно напомнив, чтобы он называл ее Ульяной, а не Улей. — Ульян, твоя главная задача сейчас, вот прямо сейчас — научиться работе с отчетами. Это не менее важно, чем осмотр места преступления и опрос свидетелей и подозреваемых. Но вернусь, пожалуй, к твоему ненаглядному Святославу — он сразу показался мне не слишком хорошим и порядочным человеком. Поэтому я не удивился, когда узнал, что он тебя бросил из-за стажировки.       — Да уж, насчет него ты точно был прав, — признала Ульяна, и Павел слегка улыбнулся:       — Ну вот. А теперь представь, что бы было, если бы на стажировку в наш отдел попал твой дружочек. Ты бы так и не узнала, что на самом деле он завистливый и злобный мужчинка.       — Точно, — хихикнула Ульяна. — Но я не жалею, что мы расстались, хотя у нас было немало и приятных моментов. А за своих сотрудников не беспокойся: шуры-муры крутить я с ними не собираюсь. У нас разница в возрасте большая, а меня привлекают только сверстники, — развела она руками. — Да и большинство твоих подчиненных уже женатые.       — А тебя это остановит? — усмехнулся Шапошников. Ульяна закатила глаза.       — Ой, дядь Паш, кто бы говорил. Уж кого-кого, а тебя статус женатого точно не останавливает от интрижек.       Майор опешил от неожиданного упрека со стороны племянницы, но скрыл свой шок, быстро нахмурившись:       — Ты меня еще учить будешь? Давай, собирайся и домой. — Он кинул взгляд на свои часы. — Уже семь.       Ульяна с довольным видом поднялась, потянулась, осторожно подвигала плечами, разминая мышцы, и начала одеваться.       — Павел Ильич, а над чем вы сейчас работаете? — полюбопытствовала она. Шапошников кратко ответил:       — Над убийствами.       — Очень смешно, — фыркнула Ульяна, надевая шапку. — Когда ты на Диму ругался, что он плохо работает, ты сказал, что у вас уже две жертвы. И как они связаны, непонятно.       — Мы склоняемся к тому, что единственное, что их может связывать, — учеба в Петровском районе. — Шапошников едва скрывал нетерпение, с которым ожидал ухода Ульяны — слишком уж много суеты с ней было. Он уже сто раз пожалел, что предложил ей пройти практику под его руководством. — Кстати, жертвы — твои сверстницы, так что будь осторожна. По пустырям не ходи. Даже днем. И вообще будь осмотрительнее. «Назло маме отморожу уши» — так себе стиль поведения. Тем более в твоем возрасте.       — А можно я сама разберусь, что для меня нормальный стиль поведения? — огрызнулась Ульяна и протиснулась между Шапошниковым и дверным косяком на выход. Павел пропустил ее, подняв руки ладонями вперед — дескать, хорошо, ладно, будь по-твоему. Уж чего-чего, а еще больше ссориться с племянницей, которая теперь еще и проходит у него практику, ему не хотелось.       Выйдя из своего импровизированного кабинета, Ульяна быстро окинула взглядом лица коллег своего дяди и поняла: они слышали их довольно громкую перебранку. Впрочем, сейчас ей было все равно. Выйдя из душного здания Петровского РОВД на освещенную вечерними огнями улицу, Ульяна глубоко вдохнула свежий морозный воздух и на выдохе счастливо рассмеялась. Первый день был тяжелым, но в то же время плодотворным. Она успела обработать примерно две большие стопки отчетов, познакомиться и пообщаться с двумя подчиненными ее дядюшки и заодно немножко поругаться с самим дядей. «Не поругаться, а обозначить границы», — поправила она себя и позвонила по номеру, который ей дал Володя Кузьмин. Уже спустя пять минут она двигалась в сторону метро.       Будет тяжело все время доказывать дяде Паше — простите, Павлу Ильичу, — что она как сотрудник чего-то стоит. Однако делать это нужно. «Бороться и искать, найти и не сдаваться» — ее девиз. Ульяна шла бодрым шагом и с боевым настроем. Первый день всегда самый сложный, завтра должно быть уже легче. В этом она ни капельки не сомневалась.

***

      — Так, ну и что мы имеем? — поинтересовался Голованов через три дня. Кузьмин бодро отрапортовал:       — Я досконально проверил соцсети Лопатиной и Милославской, а также их родителей и друзей. И телефоны. Никаких пересечений. Абсолютно. Жертвы точно не были знакомы, Андрей Борисович.       — Ладно, — принял ответ Голованов. В обсуждение вступил Ветров:       — Андрей Борисович, я поговорил с преподавателями Надежды Милославской. Те описали ее как трудолюбивую студентку. Никаких претензий ни у нее к ним, ни у них к ней не было. По словам куратора ее группы, Надежда всегда училась хорошо, все сдавала в срок, ни с кем не конфликтовала. В общем, Надежда — типичная отличница и пай-девочка. Была.       — Понятно, — кивнул Голованов. — Но то, что она была пай-девочкой, не значит, что у нее не было врагов.       — Андрей Борисович, я поговорил с Екатериной Свиридовой, — встрял Бубнов. — Ну, с подругой Милославской, у которой Надежда сидела допоздна. Так вот, Екатерина рассказала, что за Надеждой все время ходил какой-то парень, вроде из другого корпуса. Поклонник. Говорит, проходу Надежде не давал, а та не знала, куда от него деться.       — Имя поклонника выяснил? — поинтересовался Голованов. Тимур заулыбался:       — А то! Парня зовут Вадим Семенов, учится он тоже в ИТМО, только в корпусе на Чернышевской. Свиридова с ним не знакома, но видела пару раз. Говорит, безобидный парень. Надежде все время то цветочки дарил, то конфеты.       — Семенова опросили уже? — спросил Голованов. Бубнов помотал головой:       — Пока нет. Сейчас поедем.       — Думаете, это он Милославскую убил? — усомнился Шапошников. — Из-за неразделенной любви?       — Мог, почему нет, — пожал плечами Красавченко. — Может, он болезненно воспринимал отказы Надежды и в один момент не сдержался и…       — Вот давайте не будем гадать на кофейной гуще, — прервал его Голованов. — Бубнов, Красавченко, поезжайте к этому Семенову, поговорите да понаблюдайте за ним. Вдруг он вовсе не такой безобидный, как считает подруга Милославской. Паш, а ты пока оставайся здесь, присмотришь за Ульяной. Кстати, где она?       — Понятия не имею. Она же взрослый человек, передо мной не отчитывается. — Павел с сарказмом улыбнулся.       — Жаль, — с досадой отреагировал Голованов. — А должна бы отчитываться. Потому что сейчас ты, Паша, — ее непосредственный начальник. Будь добр, позвони ей и узнай, почему она опаздывает.       — Хорошо.       — Так, все, работаем, — распорядился Голованов.

***

      Кузьмин первым вернулся на свое место и успел увидеть, как Ульяна спешно снимала верхнюю одежду и приводила себя в порядок. Заметив лейтенанта, Шапошникова выдавила кислую улыбку:       — Доброе утро.       — Доброе, — дружелюбно отозвался он. — Чего опаздываешь? Голованов уже поручил Павлу Ильичу вызванивать тебя.       — Да так, допоздна гуляла, — хмыкнула Ульяна и смачно зевнула. Кузьмин заулыбался:       — И с кем же это ты гуляла?       — В одиночку, — кратко откликнулась Шапошникова и посмотрела наконец ему в глаза. — Кстати, спасибо за рекомендацию того магазина. Я себе купила новый ноутбук практически за копейки. Твой Колян — просто находка.       — Рад помочь, — любезно откликнулся Кузьмин, и тут зашел Шапошников. Встретившись с его недовольным взглядом, Ульяна нарочито вежливо произнесла:       — Извините за опоздание, Павел Ильич. Этого больше не повторится.       Посмотрев на нее и ничего не сказав, майор медленно направился к своему кабинету. Ульяна и Кузя непонимающе переглянулись, и вдруг Павел Ильич заговорил:       — Тебе сегодня особое задание, Ульян: отвезти некоторые документы в другие отделения. Их не очень много — всего шесть, но они находятся в разных концах города. Поэтому приготовься к тому, что минимум полдня придется провести на ногах. — Вернувшись к стеллажу рядом со столом Бубнова и взяв с полки несколько толстых папок, Шапошников протянул их Ульяне. — Траты на проезд тебе компенсируют.       Перехватив ношу, Ульяна с недоверием посмотрела сначала на нее, затем на майора. Тот кивнул:       — Давай. Быстрее начнешь — быстрее закончишь и вернешься, — и выразительно посмотрел на Кузьмина. Тот ответил ему вопросительным взглядом, но Шапошников удалился в свой кабинет и закрыл дверь. Кузьмин спросил:       — Что это сейчас было?       Ульяна пожала плечами:       — Самой интересно.