Сенсоры

— Уилл… Голос звучал далеко, словно Уилл находился в комнате и все звуки доносились снаружи. А кроме того, Уилл чувствовал себя далеко. — Уилл? Его сердце громыхало словно молот, отдаваясь эхом внутри черепа и посылая волны боли от головы в каждую без исключения клеточку тела. — Уилл! Уилл наконец открыл глаза, и все звуки тут же усилились. Всё вдруг оказалось слишком громким. Он посмотрел на Джека. У того было встревоженное выражение лица. — Ты в порядке? Тебя начало трясти. Что ты увидел? Уилл огляделся вокруг, но остальные члены команды по-прежнему были далеко, возле дома жертвы. Уилл попросил оставить его одного, чтобы он мог сосредоточиться на сцене преступления, хотя на самом деле уже увидел всё, что требовалось. Но ему ведь нужно было сказать что-то для расследования… Джек приподнял брови, ожидая ответа. — Он… — начал Уилл, и откашлялся, чтобы упорядочить мысли. — Жертва умерла возле дома… как ты и сам уже знаешь. — Ага, это мы выяснили. А есть что-то насчёт убийцы? «Ага. Ты сейчас смотришь прямо на него», — подумал Уилл, чувствуя, как у него бешено заколотилось сердце. — Убийца.. опытный. Всё проделано ловко и эффективно, — сказал он вслух, потому что действительно понял это при взгляде на сцену преступления. Его собственные воспоминания были слишком туманными. — Судя по следам на шее, жертву задушили, а потом перетащили сюда и подвесили. Убийца хотел, чтобы жертву нашли. Он… специально выбрал это дерево. Почти как если бы он делал заявление, посылал сообщение. — Сообщение для кого? — Не знаю… Закрывая глаза, Уилл действительно всё это видел, хотя не совсем понимал. Он убил этого человека и оставил себе самому сообщение? Лишь для того, чтобы каждый раз, когда он думал, будто ему приснился кошмар, он знал, что всё это произошло по-настоящему? Глянув на дерево с трупом, Джек слегка покачал головой. — Можешь в это поверить? После стольких лет… Уилл тоже посмотрел на труп, стараясь контролировать выражение своего лица. Жертва оказалась главным подозреваемым по одному из его первых дел до ухода в отставку. Они тогда были почти готовы выдвинуть обвинения, но из-за отсутствия улик этот тип ушёл безнаказанным. И вот он висел здесь, убитый точно так же, как и его собственные жертвы: растянутый на дереве, с прибитыми над головой руками. Уилл тогда не работал с Джеком, но ему, наверное, уже сообщили о том расследовании. — Как думаешь, что это? Карма или божественное наказание?.. — спросил Джек. Уилл лишь пожал плечами. Он думал, что это явно наказание, но уж точно не очень божественное. * * * Позже Уилл даже не помнил, как сел в машину и проехал весь путь от Квантико до Вулф-Трап. Он помнил лишь, как вышел из машины и пошёл к своему дому. У него в голове роились тысяча мыслей одновременно, но он не мог сосредоточиться ни на одной. Он был убийцей. Он убил человека. И хуже всего было то, что это казалось ему совершенно отвратительным, но в то же самое время — немного справедливым, учитывая, что это был за человек… И от этого понимания Уиллу делалось дурно. Когда он вошёл в дом, собаки радостно его поприветствовали, но Уилл их проигнорировал, потому что перед ним возник Ганнибал. Они долго смотрели друг на друга, и до Уилла потихоньку начало доходить. Он галлюцинировал серийного убийцу, иногда копирующего методы других убийц — и именно так Уилл и поступил. Ещё он готовил затейливые блюда, слушал классическую музыку… Он что, превращался в Ганнибала Лектера?.. Уиллу вдруг вспомнилось кое-что из его снов: момент, когда он обычно просыпался. Когда он вскрывал своих жертв. И ему также вспомнилось, что Ганнибал Лектер обычно забирал у своих жертв… Уилл перевёл взгляд с Ганнибала на свой холодильник, на свою кухню, и практически помчался туда. Распахнув дверцу морозильника, он принялся рыться внутри. Он так давно сюда в последний раз заглядывал, поскольку большую часть готовки взяла на себя его галлюцинация. Уилл надеялся, что его догадка была неверной, он отчаянно на это уповал… Но тут он увидел пластиковый судок, который не помнил, чтобы туда ставил. Вытащив его из морозильника, Уилл снял крышку… и выронил судок на столешницу, отскочив назад и врезавшись в стену. — Уилл… — позвал его Ганнибал. У Уилла закружилась голова и его начало подташнивать, поэтому он привалился к стене и, дрожа, сполз на пол. В судке лежал кусок печени, и в данную секунду Уилл не сомневался, что это была человеческая печень. Обхватив голову руками, он попытался выровнять дыхание, несмотря на холодную дрожь вдоль позвоночника. Ему казалось, что его сейчас вырвет. Он услышал, как к нему подошёл Ганнибал, но не стал открывать глаза. — Уилл, ты понимаешь? — спросил тот, но Уилл не ответил. — Теперь ты понимаешь, что всё это было настоящим? Разлепив веки, Уилл увидел, как Ганнибал присел рядом на корточки. И у него защипало в глазах и в горле, потому что всё оказалось ещё хуже, чем он опасался. Он не просто сходил с ума… Он слабо кивнул. — Это были не кошмары, — тихо сказал он. Ганнибал легко покачал головой. — Нет, не кошмары. — Я убил всех этих людей… Ганнибал нахмурился, словно Уилл сказал что-то, чего он не ожидал. — Разве что технически. Но нет, ты их не убивал, Уилл. Это сделал я. Уилл засмеялся, и этот звук удивил их обоих. У него по щеке потекла слеза. — Что ж, я обязательно скажу судье, что ничего не сделал. «Ваша честь, я невиновен, убивала моя грёбаная галлюцинация!!» Он встал, чувствуя тошноту, злость и одну из самых сильных мигреней на своей памяти… И побежал в ванную, где изверг в унитаз всё содержимое своего желудка. Схватившись за раковину, чтобы встать, Уилл глянул в зеркало и увидел там себя, а прямо у себя за спиной — Ганнибала. — Уилл. — Оставь меня одного… Выйдя из ванной, Уилл, шатаясь, побрёл к кровати и сел на краю. Ему казалось, что ноги его больше не держали, что его мозг больше не хотел даже думать обо всём, что он сделал, обо всех людях, которых он убил, даже сам того не осознавая… — Уилл, я это сделал, чтобы ты понял, что всё было реальным. — Ты ненастоящий… — не глядя на него, прошептал Уилл. Краем глаза он увидел Гаррета Джейкоба Хоббса, который смотрел на него и улыбался, наслаждаясь его страданиями. У Уилла к горлу снова подступила тошнота, но он сомневался, что у него в желудке хоть что-то осталось. — Ты что, действительно полагаешь, будто ты… — Ты ненастоящий!!! — заорал Уилл на них обоих, и от громкости собственного крика у него болезненно завибрировала голова. Он закрыл глаза (отчасти из-за нестерпимой боли, но отчасти — потому что не мог больше выносить вида своих галлюцинаций) и зажал уши руками. Он хотел перестать галлюцинировать, хотел нормально соображать, хотел не чувствовать себя заблудившимся в лабиринте, из которого нет выхода… Он хотел, чтобы всё это закончилось. Когда он снова открыл глаза, Ганнибал с Хоббсом исчезли. Уилл издал измученный вздох — ему казалось, будто его тело весило целую тонну. Он не мог двигаться и не мог думать… Поэтому он медленно лёг на застеленную постель и позволил себе провалиться в темноту. * * * Когда Уилл наконец проснулся, Ганнибал сидел в кресле. Он несколько часов выждал, прежде чем вернуться после того, как Уилл его прогнал, и обнаружил Уилла крепко спящим. Увидев, что Уилл открыл глаза, Ганнибал выпрямил ноги и сделал глубокий вдох. Уилл вяло сел на кровати и со вздохом сжал пальцами переносицу. У него болела голова, Ганнибал чувствовал эту боль по их связи, хоть и не тянулся к его сознанию. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Ганнибал, когда Уилл, по-видимому, заметил его присутствие. — Так, словно я… блекну. Наклонив голову, Ганнибал тихо сглотнул. — Сходи прими душ и выпей две таблетки. Когда выйдешь, нас с тобой ждёт разговор. Уилл посмотрел на него так, будто хотел его ударить, но ничего не сказал — вместо этого он встал с кровати и, пошатываясь, побрёл в ванную. Услышав шум льющейся воды, Ганнибал пошёл в гостиную и взял судок с уже почти полностью разморозившейся печенью, взятой им у одной из предыдущих жертв. Затем нарезал её ровными ломтиками и свистнул. Его тут же окружили собаки, и он принялся бросать им всем по очереди кусочек за кусочком, пока печень не исчезла. Жаль было не приготовить такой качественный продукт, но учитывая недавнюю реакцию Уилла, Ганнибал сомневался, что было бы хорошей идеей попробовать скормить печень ему. После этого Ганнибал занялся ужином, приготовив форель с овощами — безопасный выбор для деликатного этапа, на котором Уилл сейчас находился. Когда Уилл вышел из ванной, с до сих пор мокрыми волосами, он выглядел ещё более усталым, чем обычно (Ганнибал даже не думал, что такое возможно). Сев на своё привычное место, он вперился взглядом в еду. — Это рыба, Уилл, — догадавшись, о чём тот думал, сказал Ганнибал, садясь напротив. Уилл с отвращением посмотрел на него и отодвинул тарелку от себя. — Уилл… — Сколько? — перебил его Уилл, и Ганнибал наклонил голову набок. — Сколько людей я… убил? Снова вздохнув, Ганнибал придвинулся вперёд и положил локти на стол. — Ты не убил никого, кроме Гаррета Джейкоба Хоббса, — ответил он, стараясь, чтобы Уилл понял. Тот вдруг посмотрел в угол. Ганнибал проследил за его взглядом, но там ничего не было. Когда Уилл снова повернулся к нему, его лицо выглядело совсем бледным. — Сколько? — повторил он. — Шесть, — после паузы ответил Ганнибал. — Включая нашего друга на дереве. И он — единственный, кого я оставил так, чтобы его нашли. Уилл с силой зажмурился. Ганнибал потянулся было к его сознанию, но у него тут же закружилась голова, так что он отдёрнулся. Он хотел помочь Уиллу наконец-то всё понять, перестать считать происходящее галлюцинациями, но это казалось невозможным. — Что ты сделал с… с?.. — разлепив веки, начал Уилл, но, похоже, не мог этого произнести, поэтому просто кивнул в сторону кухни. Ганнибал догадался, что он спрашивал о печени. — Я от неё избавился. Не думаю, что ты одобрил бы её в качестве еды, — ответил Ганнибал. У Уилла сделался такой вид, словно его вот-вот стошнит, но потом ему всё-таки удалось немного успокоиться. — Не поделишься со мной своей теорией о происходящем? Ты что, действительно считаешь, будто убил всех этих людей, даже не приходя в сознание? Зато — каждый раз без исключения — с действительно высокой температурой? — напрямую спросил Ганнибал. Уилл лишь уставился на него, полуприкрыв глаза. — Ты что, действительно веришь, будто каким-то образом вдруг научился готовить блюда, которые никогда прежде не готовил? Будто ты вдруг научился вещам, которых никогда раньше не умел? А как насчёт моих воспоминаний — их, по-твоему, ты тоже выдумал? Уилл резко встал и на секунду опёрся на стол — наверное, у него опять закружилась голова. Но как только он смог идти, устремился в спальню, оставив еду нетронутой. Ганнибал тоже поднялся и последовал за ним. — Глубоко внутри ты и сам знаешь правду, Уилл, просто отказываешься её увидеть и принять. Но неужели тебе действительно проще думать, что это ты убил всех тех людей? — Уходи, — стоя к нему спиной, ответил Уилл. — Вот как ты собираешься разрулить эту ситуацию — не при... — Ты ненастоящий… Тебя не существует… — Уилл наконец повернулся к нему и грустно на него посмотрел. Затем пошёл обратно и лёг на кровать… Но не уснул. * * * — Уилл? Несколько раз моргнув, Уилл сфокусировал взгляд на нахмуренном лице Джека. — Ты с нами? — Я… да. Да. Извини. Беверли послала ему понимающую улыбку из-за стола, на котором лежал труп. — Итак, как я уже сказала… Причина смерти — удушение, как мы и думали. Никаких других повреждений, предсмертных или посмертных, не найдено. Кроме, разумеется, отверстий на обеих ладонях и… — Никакие органы не изъяты? — перебил её Уилл. Все обернулись к нему, но Прайс покачал головой. — Нет, все органы на месте. — Почему ты предположил пропажу органов? — спросил Джек. Уилл пожал плечами. — Просто догадка. Извините, продолжайте. Прайс с Зеллером переглянулись, а Беверли опять заговорила. — Эм-м… Так вот, как я и сказала, единственные повреждения — это отверстия от гвоздей. Убийца действовал очень тщательно и, к сожалению для нас, не оставил возле дома никаких улик. Ни единой ниточки с одежды… — Это может объясняться тем, что наша «жертва» была пьяной в зюзю. Убийце, наверное, даже не пришлось прикладывать усилий… — заключил Зеллер, а Прайс приподнял бровь. После окончания брифинга Джек всех поблагодарил и попросил Уилла пройти в его кабинет. Когда за ними закрылась дверь, сердце Уилла оглушающе загрохотало у него в ушах. — Ты в порядке? — спросил Джек, хоть и явно знал ответ на свой вопрос. — Настолько, насколько могу быть, — соврал Уилл, стараясь не выдать себя голосом. — Ну, по твоему виду не скажешь, — отозвался Джек (и Уилл не стал этого отрицать). — Уилл, просто… Если тебе нехорошо, сходи поговори с Аланой, ладно? Кивнув, Уилл вышел из его кабинета, зная, что пойдёт поговорить с Аланой, хоть та и не могла ему помочь. Только не тогда, когда он настолько увяз в окружающей его темноте. Только не тогда, когда он настолько потерялся в себе. * * * Когда Ганнибал перенёсся вечером к Уиллу, тот сидел на диване, глядя в телевизор, но особенно не следя за происходящим на экране. Ганнибал почувствовал его температуру, словно та была самостоятельной сущностью, стоящей в комнате и вызвавшей у него лёгкое головокружение в ту же секунду, как он появился. Уилл даже не повернулся, хотя Ганнибал знал, что тот заметил его прибытие. Сев на диван, Ганнибал вперил в него взгляд, ожидая, пока он что-то сделает или скажет, но Уилл продолжал смотреть в экран. — Ты уже ужинал? Уилл слегка поёрзал, но по-прежнему отказывался на него взглянуть. — Так вот что ты решил делать? Игнорировать меня? — спросил Ганнибал, когда стало очевидным, что Уилл не собирался ему отвечать. Подошедший Бастер ткнулся носом ему в ладонь, и Ганнибал потрепал пса по ушам. Уилл проследил за ними краем глаза, но затем покачал головой. — Это всё ненастоящее… — прошептал он сам себе. Ганнибал наклонился ближе. — Уилл… — позвал он, но тот не повернулся. — Уилл. — Заткнись! Уилл наконец посмотрел на него, что показалось Ганнибалу маленькой победой (пусть и всего на секунду, поскольку это был разъярённый взгляд). — Я тебя игнорирую, потому что ты ненастоящий и… — Уилл вдруг замолчал и сжал пальцами переносицу. — Он ненастоящий. Ненастоящий. С этими словами он встал и зашагал на кухню, так что Ганнибал пошёл следом. — Поезжай в Балтимор, Уилл, — сказал Ганнибал, когда Уилл налил себе стакан воды. Уилл едко хохотнул. — Завтра. Поезжай в Балтимор и запроси интервью с Ганнибалом Лектером. — Заткнись, — повторил Уилл и достал из ящика баночку аспирина. — Если ты так уверен, что я ненастоящий, сделай это. Съезди в Балтиморскую государственную больницу для душевнобольных преступников и попроси со мной увидеться. Уилл наконец обернулся, но увидев, как близко Ганнибал стоял, отодвинулся, опёршись на столешницу. Вытряхнув из баночки две таблетки, он запил их водой. — Мне нечего сказать Ганнибалу Лектеру, — снова нарушив собственное правило ему не отвечать, сообщил Уилл. Затем он поставил стакан в раковину и пошёл прочь, выгнувшись, чтобы ни в коем случае к Ганнибалу не прикоснуться. — Думаю, ты просто боишься, что всё это может оказаться настоящим. Уилл застыл посреди гостиной, и Ганнибал понял, что, скорее всего, угадал. Он позволил своему сознанию потянуться к Уиллу, хоть и знал, что его хлестнёт температура (как и произошло)... Но под ней Ганнибал уловил кое-что ещё: злость. Она практически бурлила у Уилла внутри, и Ганнибалу стало интересно, продолжалось ли это с самого момента его появления, или Уилла разозлил его последний комментарий. Впрочем, он любопытствовал недолго, потому что Уилл вдруг резко развернулся и подошёл к нему, оказавшись прямо перед ним. Вцепившись в его тюремный комбинезон, он толкнул Ганнибала к холодильнику. А потом невероятно быстрым движением (учитывая его состояние) схватил лежащий на столешнице нож и прижал к Ганнибаловой шее. Ганнибал стоял совершенно неподвижно, пока Уилл, тяжело дыша, смотрел на него. Его ярость и температура обжигали, словно открытое пламя. — Если ты настоящий… — протянул Уилл, шире распахнув глаза, — то что произойдёт, если я пущу тебе кровь? Ганнибал понимал, что это, скорее всего, говорила температура, но всё равно улыбнулся. Вид Уилла в таком состоянии вызывал у него восторг, хоть тот ему и угрожал. И в эту секунду Ганнибал задумался, что же произойдёт, если Уилл его ранит. Вряд ли это причинило бы ему физический вред — но ранит ли Уилл себя самого? Или никого из них? Решив, что его любопытство перевешивало осторожность, Ганнибал придвинулся чуточку ближе, настолько, чтобы почувствовать прикосновение лезвия к своей коже. — Есть только один способ это проверить, — прошептал он. Уилл поджал губы, немного дрожа. Его грудь тяжело вздымалась, а взгляд сделался ещё более злым (если это было возможно). Он отодвинул нож от Ганнибаловой шеи, и тот уже решил, что всё закончилось… как вдруг Уилл резко подался вперёд, и Ганнибала кольнула боль. Нахмурившись от неожиданности, он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на своё плечо: ткань комбинезона была немного разорвана и под ней виднелся тонкий порез. Из него к бицепсу потекла струйка крови, и Ганнибал не шевелился, пока она не исчезла под разорванной тканью, оставив на рукаве медленно расплывающееся красное пятно. Ганнибал поднял взгляд на Уилла, который тоже округлившимися глазами смотрел на порез. Потянувшись к нему своим сознанием, Ганнибал почувствовал, что его злость сменилась замешательством. Ганнибал потрогал порез. Когда он провёл по нему пальцем, ранку защипало. Изучив собственную окровавленную подушечку, Ганнибал поднёс палец к губам и облизнул. Его рот наполнился привкусом крови, и он закрыл глаза, удивляясь, как такое было возможным. Когда он открыл глаза, Уилл озадаченно таращился на него. Ганнибал молча встретил его взгляд, не зная, что сказать или сделать. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, но потом до Уилла, по-видимому, дошло, как близко они стояли. Настолько близко, что их дыхание смешивалось и Ганнибал чувствовал жар его разгорячённого тела сквозь оба слоя их одежды. Отпустив его, Уилл попятился, качая головой, словно не совсем уверенный, что произошло. А потом, снова не глядя на Ганнибала, бросил нож на столешницу и пошёл в спальню, выключив по дороге свет и оставив Ганнибала одного в темноте. Когда Ганнибал пришёл в себя, он сосредоточился на своей комнате в Балтиморе, и кухня Уилла исчезла. Он тут же проверил своё плечо и с разочарованием обнаружил, что его комбинезон снова был целым. Он всё равно оттянул ворот, чтобы увидеть кожу, но там тоже ничего не было. Но он ведь это почувствовал — до сих пор чувствовал порез у себя на коже и вкус крови у себя во рту... На секунду закрыв глаза, Ганнибал решительно двинулся к кровати и вытащил из угла матраса маленькую скрепку. Чилтон забыл её вынуть из одного из принесённых им журналов, и Ганнибал всё это время её хранил — на всякий случай, хотя скрепка и была слишком маленькой, чтобы ей можно было причинить серьёзный ущерб. Но сейчас Ганнибал собирался ей воспользоваться. Он никогда не чувствовал тяги к любого рода самовредительству и не собирался им заниматься. Ему не нужно было причинять себе боль — речь шла о другом: он ведь почувствовал, как лезвие Уилла поцеловало его кожу, до сих пор продолжал чувствовать эту пульсацию, словно от настоящего пореза… И сама идея смотреть на своё плечо и не видеть там пореза Уилла была для него невыносимой. Сев на краю кровати, Ганнибал расстегнул молнию комбинезона настолько, чтобы обнажить плечо. Затем, зажав скрепку между большим и указательным пальцами, прижал её кончик туда, где чувствовал порез… И повёл скрепкой по коже, чуть вздрогнув, когда снова ощутил боль. Он посмотрел на тонкий получившийся порез — неровный и неидеальный, но теперь у него была отметина... Отметина Уилла. * * * Эта неделя стала для них обоих неизменным безнадёжным танцем. Ганнибал пытался придерживаться их привычного распорядка, каждое утро появляясь приготовить завтрак, а по вечерам — сделать ужин. Уилл отказывался прикасаться к любым его блюдам и начал готовить себе сам. Первые несколько дней Ганнибал пробовал с ним заговорить, но в итоге сдался, поняв, что ничего этим не добьётся. Поэтому они начали проводить время в полной тишине — Уилл изо всех сил старался его игнорировать, а Ганнибал делал всё возможное, чтобы максимально усложнить ему эту задачу. Шли дни, и Ганнибал не мог не заметить, что Уиллу становилось ещё хуже. Его галлюцинации участились, хоть он и пытался это скрывать. Ганнибал временами замечал, как он впивался взглядом в какое-то место в комнате или резко поворачивал голову, словно что-то услышал — после чего притворялся, будто ничего не произошло, хотя Ганнибал чувствовал его нервозность и беспокойство. О расследовании уже через считанные дни начали забывать. Список местных жителей, которых можно было допросить, быстро исчерпался, но никто ничего не видел и не знал, так что следствие зашло в тупик. У ФБР не было вещественных улик, не было свидетелей и не было совершенно никаких зацепок — в полном соответствии с планом Ганнибала. Когда наступил канун Рождества, Ганнибал подумал, что, возможно, Уилл поедет в гости к пригласившим его вчера Джеку с Беллой. Но когда он появился у Уилла, тот смотрел телевизор, завернувшись в одеяло у разожжённого камина. Непохоже было, чтобы он собирался куда-то идти, поэтому Ганнибал сел на «свой» диванчик, а Уилл продолжил изображать, будто его не видит. — Ты не собираешься праздновать Рождество? — через пару минут спросил Ганнибал. Уилл лишь вытянул из-под одеяла руку и потыкал в пульт, делая звук громче. Ганнибал не удержался от лёгкой улыбки. — Это из-за температуры? Если хочешь, я мог бы что-то приготовить, — он повысил голос так, чтобы Уилл мог его слышать. — Кажется, в морозильнике ещё осталось немного форели. Не самое рождественское блюдо, но… — Я не отмечаю Рождество, — не поворачиваясь к нему, сухо бросил Уилл. И на секунду закрыл глаза, словно только что вспомнил, что не должен был с Ганнибалом заговаривать. После чего вздохнул и продолжил смотреть телевизор. На этом их разговор и закончился. Когда подошло время обеда, Ганнибал вернулся к себе, и в комнату за стеклом вошла санитарка с «особенной» едой по случаю Рождества. — Спасибо большое, Дэниз. И счастливого Рождества, — поблагодарил Ганнибал, когда она поставила его обед. — И вам счастливого Рождества, доктор Лектер, — монотонно отозвалась та. Тем вечером Ганнибал ужинал у себя, давая Уиллу возможность немного отдохнуть от своего общества. А на следующее утро вернулся и продолжил мешать себя игнорировать. Но в конце недели Ганнибал проснулся среди ночи от ощущения, что что-то не так. Сразу подумав об Уилле, он появился у того в кровати: незастеленной, но пустой. Ганнибал потрогал левую половину матраса (где полагалось лежать Уиллу), но та оказалась холодной. Встав, Ганнибал увидел, что несколько собак тоже покинули свои лежанки, явно нервничая. И тут он услышал из ванной всхлип. Приблизившись и включив свет, Ганнибал обнаружил Уилла сидящим на полу между унитазом и умывальником, прикрывая глаза ладонью от слепящего света. Но взгляд Ганнибала упал на вторую руку Уилла, лежащую у него на коленях. И сжимающую пистолет. Убрав ладонь, Уилл посмотрел на него, и Ганнибал увидел, что он плакал и дрожал. — Уилл? — позвал Ганнибал, пытаясь оценить ситуацию, хотя в глубине души и сам уже всё понял. — Я не могу… Я не могу продолжать ждать, — пробормотал Уилл, и Ганнибал не знал, обращался ли тот к нему или к себе самому. — О чём ты? Ганнибал медленно шагнул вперёд, чувствуя под своими босыми ступнями холод выложенного плиткой пола. — Я продолжаю это видеть каждую ночь… Я убиваю их каждую чёртову ночь, снова и снова, — прошептал Уилл и слегка шевельнул пистолетом. — Я же тебе уже сказал, Уилл. Это не ты их убивал, — в сотый раз повторил Ганнибал. Уилл покачал головой и по его щекам скатилось несколько слезинок. — Я не могу продолжать ждать, пока сделаю это снова, — сказал он, игнорируя слова Ганнибала. — И… я не хочу угодить в тюрьму. И Ганнибал сообразил, что Уилл задумал. Сделав ещё шаг вперёд, он присел перед Уиллом на корточках, слегка опустив голову, чтобы тот видел его глаза. Впервые за всю неделю Уилл так и сделал — по собственной инициативе. — Уилл, дай мне пистолет, — попросил Ганнибал, протянув ладонь. — Я не могу продолжать ждать, что что-то случится. Что… я снова кого-то убью. Я могу причинить вред кому-то невиновному… Взглянув на пистолет, Уилл дрожащей рукой его приподнял. — Уилл, посмотри на меня, — попросил Ганнибал, и тот снова послушался. — Я не могу… — повторил он. Протянув руку, Ганнибал погладил его по спине. И в ту же секунду на него обрушились эмоции Уилла: его страх, его отчаяние, его грусть… Они захлестнули Ганнибала словно волна, но он старался себя контролировать и оставаться спокойным, чтобы поделиться этим спокойствием с Уиллом. У того по щекам снова потекли слёзы, но он немного перестал дрожать и теперь не отрывал взгляда от Ганнибала. — Вот так… — прошептал Ганнибал. Обхватив дуло пистолета, второй рукой он уверенно сжал ладонь Уилла, следя за тем, чтобы не разрывать их контакта. И медленно потянул пистолет к себе. Убедившись, что Уилл за него больше не держался, Ганнибал позволил его пустой руке упасть. Закрыв глаза, Уилл прислонил голову к стене, словно его только что освободили от огромной тяжести. Тихонько вздохнув, Ганнибал встал и отнёс пистолет в спальню, убрав в одёжный шкаф (поскольку не мог по-настоящему от него избавиться). Затем вернулся в ванную и помог Уиллу подняться, взяв за руку и заставив опереться на себя. И отвёл его к кровати. Упав на матрас, Уилл свернулся калачиком и замер. На его щеках сохли слёзы. Он уснул прежде, чем Ганнибал успел накрыть его одеялом. Той ночью Ганнибал остался с ним, чтобы убедиться, что ему больше не приснятся никакие кошмары. * * * Уилл проснулся от звонка своего телефона и несколько раз моргнул, прежде чем смог сосредоточиться на экране. Там было написано «Джек», поэтому он сел и откашлялся, после чего взял трубку. — Да? — Уилл, у нас новое дело. Приезжай в Симфонический концертный зал Джозефа Мейергофа. Повесив трубку, Уилл положил телефон на тумбочку возле кровати и вдруг вспомнил события прошлой ночи. У него сжался желудок от одной мысли, что он был так близок к тому, чтобы и впрямь со всем покончить… Проснувшись ночью от очередного кошмара (о которых он теперь знал, что на самом деле это были воспоминания), он понял, что больше не может этого выносить. Он был тикающей бомбой и не мог продолжать убивать людей, даже не осознавая своих действий… Вот только сейчас у него не было времени об этом размышлять, потому что его ждала работа. И хотя, возможно, именно работа его и разрушала, кто-то ведь должен был её делать… Когда Уилл вышел в гостиную, Ганнибал уже ждал его с приготовленным завтраком. Уилл не мог смотреть ему в глаза — впервые за всю неделю, не потому, что пытался его игнорировать, но потому, что помнил, как Ганнибал вытащил ночью пистолет у него из пальцев. Уилл молча съел то, что Ганнибал приготовил, и ни один из них не произнёс ни слова. Приехав на место преступления, Уилл поёжился, как только увидел тело. На стуле в самом центре сцены сидел мужчина с перерезанным горлом. Изо рта у него выглядывал гриф инструмента. Убийца в прямом смысле слова превратил этого человека в музыкальный инструмент. — Жертва — Дуглас Уилсон, участник Балтиморского симфонического оркестра. Тромбонист, — сообщил Джек, когда они поднялись на сцену. Члены команды судмедэкспертов начали расходиться, как всегда это делали, когда появлялся Уилл. — Ты в порядке? — спросил у него Джек. Уилл кивнул, не отрывая глаз от тела. Это было мрачное и гротескное зрелище, но каким-то образом оно обладало зловещей красотой, гипнотизируя Уилла с того самого момента, как он сюда вошёл. — Ну, не торопись. Мы вернёмся, когда ты будешь готов, — сказал Джек, и вышел вместе с Беверли и остальными. Услышав, как за ними закрылась дверь, Уилл попятился, чтобы увидеть сцену под лучшим углом. В поле его зрения возник Ганнибал, и Уилл удивился — обычно тот не появлялся на местах преступлений. Наклонив голову, Ганнибал рассматривал труп. Решив не обращать на него внимания, Уилл дошёл до края сцены и закрыл глаза. Образы потекли сами собой. Он увидел, как разрезает жертве горло, чтобы добраться до трахеи и обнажить голосовые связки. Затем он вскрыл этому человеку горло изнутри, используя гриф виолончели. Он хотел сыграть на нём, как на музыкальном инструменте… Так что Уилл подошёл к телу, держа в руке смычок, и начал играть. По залу эхом разнеслась тёмная и глубокая мелодия... Открыв глаза, Уилл тихонько охнул. Ганнибал стоял рядом и смотрел на него. И тут кто-то зааплодировал. Уилл обернулся, думая, что это решил пошутить один из судмедэкспертов… Но вместо этого увидел сидящего посреди зала Гаррета Джейкоба Хоббса. Тот хлопал своими бледными ладонями и улыбался, глядя прямо на Уилла. — Кажется, я знаю, кто этот убийца, — сказал Ганнибал. Уилл обернулся, и аплодисменты стихли. Ганнибал подошёл изучить труп повнимательнее. Стойко его игнорируя, Уилл вышел из зала, прежде чем успел галлюцинировать что-либо ещё. * * * В Квантико Джек оставил его в лаборатории вместе с Беверли, Зеллером и Прайсом, сославшись на срочные дела. Все трое судмедэкспертов кружили вокруг прозекторского стола с лежащим на нём телом, а Уилл сидел на стуле чуть поодаль — он так устал, что боялся рухнуть на пол, если встанет. Судмедэксперты рассказали обо всех своих находках на трупе, включая оливковое масло, особенно озадачившее Зеллера. — Он удалил вокруг голосовых связок все немышечные ткани и жировую клетчатку. А сами связки обработал диоксидом серы, — сообщил Зеллер. — Диоксид серы сделал их более жёсткими, — уточнил Прайс. — Чтобы на них было легче играть, — догадался Уилл, и посмотрел на труп. И вдруг почти на него разозлился. — Мне пришлось тебя вскрыть, чтобы извлечь из тебя нормальные звуки… Троица следователей удивлённо на него уставилась, и Уилл отвернулся, сообразив, как прозвучали его слова. — Он не поленился отбелить связки, прежде чем на них сыграть, — продолжил Зеллер. — Дело не в отбеливании. Он это сделал, чтобы… повысить их эластичность, — поправил его Уилл, поскольку видел это у себя в голове. — Он обработал голосовые связки так, как обрабатывают кетгутовые* струны. Я играла на скрипке, — объяснила Беверли, прежде чем кто-то из присутствующих успел спросить, откуда она знала такие вещи. Встав со стула (и поборов приступ вызванного этим движением головокружения), Уилл подошёл к столу. — Это требовало твёрдой руки… Уверенности. Он уже убивал прежде, — сказал он. — В похожем стиле? — спросил Прайс. Уилл покачал головой. — Нет, иначе. То, что мы видим сейчас — это проба нового инструмента искусным музыкантом. Все трое переглянулись, и Уилл развернулся к выходу. Он знал, как прозвучали его слова, но не мог найти в себе силы хоть капельку по этому поводу обеспокоиться. Вернувшись вечером в Вулф-Трап, первым делом Уилл сел на диван и запрокинул голову. Ему казалось, будто с каждым днём его тело становилось всё тяжелее — или он просто всё больше и больше уставал… Может, наступит день, когда он не сможет даже встать с кровати. — Не хочешь, чтобы я рассказал тебе то, что знаю об этом убийце? Уилл не открывал глаза, но почувствовал появление Ганнибала, так что оно его не напугало. — Он был другом одного из моих пациентов, — продолжил Ганнибал. — Не знаю, жив ли тот до сих пор, или наш музыкант его уже убил… Он определённо хотел это сделать. Наконец разлепив веки, Уилл посмотрел на него. Ганнибал сидел на диванчике напротив, задумчиво водя пальцем по нижней губе. Собрав остатки сил, Уилл побрёл в ванную, где проглотил две таблетки аспирина. — Не хочешь узнать, как его зовут? — настоял Ганнибал из-за двери в ванную. — Нет, — сухо ответил Уилл и захлопнул дверь. * * * Ганнибал старался не воспринимать нежелание Уилла увидеть правду как что-то личное, но это начинало становиться утомительным. Вернувшись к себе, он задумался, что ещё мог предпринять. Письма исключались: он не хотел, чтобы кто-то узнал об их связи, а вся его исходящая корреспонденция проверялась гораздо большим количеством людей, чем ему хотелось бы, так что эту идею он отверг сразу. Другим вариантом был телефонный звонок, но Ганнибал не сомневался, что Уилл сумел бы себя убедить, что это очередная галлюцинация. Поэтому Ганнибал отмёл и эту мысль. Но ему нужно было что-то предпринять, причём быстро. У него оставалось мало времени: Уиллу становилось хуже с каждым днём. И тут, пока он кружил по своей комнате, его осенило. Он мог сделать кое-что, что Уилл никак не смог бы проигнорировать или списать на галлюцинацию… Он терпеливо дождался обеденного времени, когда к нему зашла медсестра. — Луиза, вы бы не могли передать доктору Чилтону или ещё кому-нибудь из персонала, что я хотел бы как можно скорее побеседовать со своим адвокатом? — обворожительно улыбаясь, попросил он. Не впечатлившись его хорошими манерами, медсестра поставила еду в передаточный лоток и кивнула. Ганнибал её поблагодарил, а когда она вышла, снова улыбнулся, предвкушая свой новый план. * * * На следующий день ему пришлось вытерпеть ещё одну утомительную утреннюю сессию с Чилтоном, во время которой тот заставлял его проходить один бесполезный тест за другим. Но поскольку Ганнибалу нужен был его телефонный звонок, он вёл себя хорошо. — Одна из медсестёр сказала мне, что вы хотите поговорить со своим адвокатом? — когда они закончили, спросил Чилтон, собирая бумаги у себя на столе. — Да, я хотел бы кое-что с ним обсудить, — отозвался Ганнибал, и из-под маски его голос прозвучал глубже обычного. — Что ж, хорошо. Немного позже медсестра принесёт вам телефон. У Ганнибала было много поводов не любить Чилтона, но тот обычно держал своё слово. И действительно, вскоре после того, как Ганнибала отвели обратно и освободили от маски и смирительной рубашки, в комнату вошла медсестра. — Не приближайтесь, — предупредила она, хотя Ганнибал и так стоял в самом дальнем углу, сплетя руки за спиной. — Двинетесь прежде, чем я отсюда выйду — получите дубинкой. — Разумеется, — с лёгкой улыбкой кивнул он. Медсестра подкатила к передаточному лотку столик на колёсиках, на котором лежал беспроводной телефон. Отодвинув заслонку, она опустила трубку в лоток и снова его закрыла. — Большое вам спасибо, — поблагодарил Ганнибал. Бросив на него последний взгляд, медсестра вышла. Подойдя к лотку, Ганнибал высыпал туда всё содержимое своих карманов. И взял телефон. — Вы готовы сделать свой звонок? — спросил из трубки сотрудник больницы. — Да, пожалуйста, — жизнерадостно подтвердил Ганнибал. И принялся за работу: вскрыв нижнюю часть трубки, он сунул туда кусочек фольги от жевательной резинки, которую вот уже несколько недель прятал у себя в комнате — на всякий случай. Звонок оборвался, и запищали новые гудки. Ганнибал снова поднёс трубку к уху. — Оператор слушает. — Оператор, я инвалид и не могу пользоваться руками. Вы бы не могли соединить меня с Тобиасом Баджем? Ему принадлежит магазинчик с музыкальными струнами в Балтиморе, я точно не помню названия... — Подождите секундочку, — отозвался оператор, и на несколько мгновений наступила тишина. — Тобиас Бадж, магазин «Музыкальные струны»? — Да-да, это он. — Я сейчас перенаправлю ваш звонок. Хорошего вам дня. — Спасибо. Улыбнувшись, Ганнибал подождал, слушая новые гудки. Через несколько секунд кто-то взял трубку. — Магазин «Музыкальные струны». Чем могу вам помочь? — спросил мелодичный голос. — Здравствуйте. Тобиас? — улыбнувшись шире, поздоровался Ганнибал. — Да, это я. — Это Ганнибал Лектер. Вы, должно быть, помните, мы с вами однажды встречались благодаря нашему общему знакомому, Франклину. — …Прошу прощения, вы сказали «Ганнибал Лектер»? — после короткой паузы переспросили в трубке. — Да. — Тот самый Ганнибал Лектер? — несколько скептически уточнил Тобиас. — Да, Тобиас. Слушайте меня внимательно, у меня мало времени. Это звонок вежливости. В ФБР есть специальный агент, который о вас знает, но ещё не успел никому ничего рассказать. Я могу предложить вам нанести ему дружеский визит? Ганнибал несколько секунд подождал, но Тобиас молчал. — Вы меня слушаете? — Да… — гораздо более серьёзным тоном, чем в начале их разговора, ответил тот. — Хорошо. Тогда запишите или запомните: Уильям Грэм. Он живёт в Вулф-Трап. Уверен, вы сможете найти его в адресной книге, — сказал Ганнибал и подождал ещё секунду. — Произнести вам по буквам? — Нет, я всё записал. — Замечательно. И, пожалуйста, не забудьте передать ему от меня привет. Ах да, и не волнуйтесь… Со мной ваш секрет в безопасности. Тобиас повесил трубку, так что Ганнибал привёл телефон в прежний вид и положил обратно в лоток. И снова улыбнулся — всё шло по плану. * * * Проснувшись, Уилл несколько раз моргнул, пока его глаза привыкали к царившей в комнате темноте. Затем сел в кровати и взглянул на часы на тумбочке. Три часа пять минут утра. Он не совсем понимал, что его разбудило: он проснулся не от кошмара. Но тут в гостиной зарычал кто-то из собак, и у Уилла ёкнуло сердце. Сбросив одеяло, он подошёл к шкафу, натянул первые попавшиеся штаны и взял пистолет (лежащий здесь с тех самых пор, как он пытался им воспользоваться три ночи назад). Уилл вышел в гостиную. Рычала Макс. Остальные члены стаи сбились возле неё в кучу или спрятались в соседней комнате. На секунду Уиллу подумалось, что, возможно, это просто его очередная галлюцинация, но собаки никогда их не видели и не слышали — за исключением Ганнибала. Так что единственным возможным объяснением такого их поведения было появление возле дома кого-то чужого. Поэтому Уилл решил выйти наружу. Сперва он выглянул из окон, но ничего не увидел. Сняв пистолет с предохранителя и выставив его перед собой, он медленно открыл дверь. Затем проверил крыльцо (с обеих сторон), но там никого не было. Закрыв дверь, чтобы собаки не выскочили во двор, Уилл спустился на несколько ступенек вниз, продолжая внимательно осматриваться… но он видел лишь лужайку перед своим домом, растущие вокруг деревья и темноту… Он уже хотел опустить пистолет, но в доме залаял кто-то из псов, так что он резко обернулся. И увидел идущего к нему Гаррета Джейкоба Хоббса. Уилл застыл, не в силах пошевелиться… И получил кулаком в лицо. Бегло взглянув на нападавшего, Уилл понял, что это был вовсе не Гаррет Джейкоб Хоббс… но прежде чем он успел сообразить что-либо ещё, незнакомец с силой ударил его в живот, вынудив упасть на землю. И пистолет выскользнул у него из пальцев. * * * Ганнибал резко проснулся от ощущения, что к нему кто-то прикоснулся… но, разумеется, рядом никого не было. Сев в кровати, он сразу же почувствовал волну боли в области живота. И тут до него дошло: Уилл. Он сосредоточился на Уилле, и обстановка мгновенно переменилась. Ганнибал быстро оценил ситуацию: он стоял у Уилла под домом, внутри лаяли и выли собаки, Уилл полз по земле, пытаясь добраться до своего пистолета… И к нему шёл Тобиас Бадж, держа в руке что-то похожее на струну. Ганнибал подошёл ближе, так что дальнейшие события развивались у него на глазах. Уилл почти дотянулся до пистолета, когда к нему подоспел Тобиас и ударил его ногой в бок, отшвырнув на несколько футов. Ганнибал дёрнулся от удара, а Уилл закашлялся, пытаясь прийти в себя, но Тобиас навис прямо над ним и растянул струну в руках, готовясь его ей задушить. В последнюю секунду Уилл успел выставить между струной и своей шеей руку, и Тобиас резко дёрнул струну на себя, оторвав Уилла этим движением от земли. — Ганнибал Лектер передаёт вам привет, мистер Грэм, — сказал ему на ухо Тобиас, и у Уилла округлились глаза от шока и физического напряжения. Всё вдруг словно застыло, и Уилл вдруг появился рядом с Ганнибалом. Его тело по-прежнему находилось в нескольких футах от них, замерев в схватке с Тобиасом, но в то же самое время Уилл стоял возле Ганнибала, хватая ртом воздух и ошеломлённо озираясь по сторонам. — Что… что происходит?.. — спросил он, жадно глотая воздух и глядя на своё собственное тело. — Полагаю, тебе грозит опасность, — отозвался Ганнибал. Уилл, похоже, только теперь заметил его присутствие. — Что? Да что за… Что здесь творится?? — Уилл, этот человек — Тобиас Бадж. Это он твой искусный музыкант, убивший тромбониста, — терпеливо объяснил Ганнибал, и Уилл на секунду глянул на Тобиаса, продолжая пытаться восстановить дыхание. — Я же тебе говорил, что знаю, кто это сделал. Снова повернувшись к нему, Уилл недоумевающе нахмурился. — Уилл… Я могу тебе помочь. Я могу с ним справиться, — сказал Ганнибал. — Нет, нет… Нет. Уилл затряс головой и закрыл глаза… И, судя по всему, вернулся в своё тело, потому что время снова потекло с нормальной скоростью. Уилл застонал от усилий, но ему удалось локтём свободной руки врезать Тобиасу по колену, застав врасплох. Это дало ему необходимую секунду, чтобы освободиться от струны, и он упал на землю, снова ударив Тобиаса в то же место, заставив рухнуть на колени от боли. Уилл попытался встать и броситься к пистолету, но поскользнулся, и за это время Тобиас успел прийти в себя. Ганнибал увидел, как тот бросил струну на землю и достал что-то из кармана. Нож. — Уилл! — не выдержал Ганнибал. Уилл только-только успел подняться на ноги и обернулся, услышав его предупреждение — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тобиас ринулся на него с ножом. Уилл сумел увернуться от первых нескольких выпадов, но Тобиас был силён, а Уилл ослаб от лихорадки, усталости и уже полученных ударов, и он явно не был готов к драке… Поэтому нож слегка задел его руку, вспоров футболку и запятнав её кровью. Уилл застонал от боли и снова поскользнулся, пытаясь уклониться от новых атак. Воспользовавшись этим, Тобиас опять навис над ним и схватил его за шею, приподняв в воздухе. Уилл попытался освободиться, но хватка оказалась слишком крепкой... Тобиас занёс нож и ударил — так быстро, что это движение невозможно было увидеть в темноте. Уиллу удалось лишь сместить траекторию удара, так что нож угодил ему в плечо, а не в шею, как Тобиас, наверное, задумывал. Уилл закричал, и время снова остановилось, заморозив всё вокруг. Дрожа и зажимая левой рукой рану в плече, Уилл возник рядом с Ганнибалом и рухнул на колени. Ганнибал тут же присел перед ним, придерживая его, чтобы он не упал. — Уилл. Посмотри на меня, Уилл, — позвал Ганнибал, слегка встряхивая Уилла, чтобы тот открыл глаза. Кровь текла у него между пальцев, несмотря на попытки зажать порез. Морщась, Уилл наконец поднял взгляд на Ганнибала. — Ты умрёшь, если не позволишь мне помочь. Ты это понимаешь? Уилл слабо покачал головой, но Ганнибал знал, что тот понимал. — Дай мне помочь… — Почему… Зачем ты это делаешь? — спросил Уилл. — Я хотел, чтобы ты мне поверил, — объяснил Ганнибал, на секунду посмотрев на застывшего Тобиаса, ударяющего тело Уилла ножом. Затем он снова повернулся к Уиллу. — Дай мне об этом позаботиться. У Уилла по щеке скатилась слеза — наверное, потому что он понимал, что на самом деле у него не было выбора… а потом он закрыл глаза и легонько кивнул. Ганнибалу этого хватило. Сосредоточившись, он скользнул в тело Уилла. Его тут же захлестнули волны боли, но он сумел удержать концентрацию. Открыв глаза, он схватил рукоятку погружённого в его плоть ножа и дёрнул на себя. Затем молниеносным движением воткнул нож Тобиасу в бедро, отчего тот на секунду ослабил хватку, позволив ему освободиться. Попытавшись встать, Ганнибал быстро понял, что в теле Уилла это было непросто, потому что оно ослабло от усталости и ран. Но в конце концов у него получилось. Тобиас тоже поднялся на ноги, сжимая обеими ладонями бедро и выглядя удивлённым контратакой. Улыбнувшись, Ганнибал перехватил нож поудобнее и сделал приглашающий жест рукой. Поджав губы, Тобиас бросился на него. В самый последний момент Ганнибал скользнул в сторону и взмахнул ножом, ударив Тобиаса в спину. Тот закричал, извиваясь от боли и пытаясь дотянуться до раны, но у него ничего не получилось. Ганнибал подождал его следующей атаки и, когда Тобиас снова метнулся к нему, опять ударил его ножом, на этот раз в грудь. Когда Тобиас понёсся на него в третий раз, Ганнибал перебросил нож в другую руку и резко и точно стукнул Тобиаса ребром ладони по горлу, чего тот совсем не ожидал. Тобиас упал на колени, безуспешно пытаясь дышать — эффект от подобного удара длился как минимум несколько секунд. На мгновение остановившись перевести дух, Ганнибал посмотрел на Уилла, который наблюдал за происходящим издалека, продолжая сжимать плечо (хотя Ганнибал чувствовал, как кровь струилась по его собственному плечу). Тобиас обеими руками схватился за горло, словно мог таким образом снова загнать в свои лёгкие воздух. Приблизившись, Ганнибал встал у него за спиной в точно такой же позе, в которой тот пытался убить Уилла. Вот только Ганнибал не собирался допускать неудачу. Схватив Тобиаса за подбородок, он слегка запрокинул ему голову, игнорируя слабые попытки ударов. И, приставив лезвие к его шее, поднял глаза — чтобы увидеть смотрящего на него Уилла… Ни один из них не отвёл взгляда, когда Ганнибал повёл ножом, перерезая Тобиасу горло. Выпустив тщетно пытающегося остановить кровь Тобиаса, Ганнибал поднял лицо к небу — взглянуть на луну, и сделал глубокий вдох. А затем закрыл глаза и покинул тело Уилла. Когда он снова открыл глаза, Уилл упал на колени и, выронив нож, уставился на свои залитые кровью руки. Ганнибал опустился на колени перед ним, и Уилл перевёл на него взгляд, сотрясаясь от неконтролируемой дрожи и судорожно хватая ртом воздух. Протянув руку, Ганнибал зажал рану у него на плече и, после секундного колебания, погладил его свободной ладонью по щеке, вытерев несколько случайных брызг крови. Это было ласковое прикосновение, призванное успокоить, но в данный момент оно не могло справиться со своей задачей — наверное, потому что Ганнибал и сам был не до конца спокоен, взбудораженный эмоциями Уилла и своими собственными. — Ч-ч… что?.. — попытался спросить Уилл, но слова застревали у него во рту. — Всё будет в порядке, Уилл. Отдохни, позволь мне обо всём позаботиться… — Нет, нет, нет… — моргая, пробормотал Уилл, и у него по щеке скатилось несколько слезинок. Часть из них исчезли под Ганнибаловой ладонью. — Всё хорошо. Запрокинь голову назад, закрой глаза… Шагни в тишину потока, — посоветовал Ганнибал, вспомнив его недавние слова. Уилл слабо потряс головой, пытаясь сопротивляться… Но всё-таки закрыл глаза, давая Ганнибалу своё разрешение, и наконец расслабился, уплывая в бессознательное. И Ганнибал обо всём позаботился. * * * Уилл проснулся, комкая простыни в кулаках и резко садясь в постели. И тут же почувствовал пульсирующую головную боль. Но когда он сел на краю кровати и потёр лицо ладонью, его мысли были заняты чем-то другим... Воспоминаниями о вчерашней ночи. Они не нахлынули на Уилла внезапно и не всплыли у него в памяти кусочек за кусочком — они находились там с тех самых пор, как он открыл глаза. Он прекрасно всё помнил: драку, лицо того человека, Ганнибала, который стоял рядом и просил Уилла впустить его в своё тело… то, какой чёрной выглядела кровь на его ладонях… И слова Ганнибала, когда тот говорил Уиллу закрыть глаза и предоставить всё ему… Это было последним, что Уилл помнил. Уилл попытался убедить себя, что это был кошмар, но не мог продолжать себе лгать. Больше не мог… Потому что он знал, что это произошло на самом деле. У него до сих пор не укладывалось в голове, как Ганнибал мог оказаться настоящим, но он продолжал слышать голос того человека, снова и снова повторяющий одно и то же: «Ганнибал Лектер передаёт вам привет, мистер Грэм...» Как такое вообще могло быть возможным? Если Ганнибал не был плодом его воображения, то чем он мог быть? Уилл попытался встать, но у него ныла каждая клеточка тела. Он помнил, как его ткнули ножом, и оттянул ворот футболки, чтобы взглянуть на своё правое плечо в том месте, где его пронзил нож. Рана оказалась перевязана, но она чертовски болела. И, хоть Уилл этого и не помнил, он знал, что это Ганнибал его подлатал и отмыл от крови его руки и одежду. От этой мысли у него скрутило желудок, так что он задвинул её в дальний уголок своего сознания. Поднявшись, Уилл почувствовал боль в боку и задумался, не сломаны ли у него рёбра. Выйдя в ванную, он изучил свои отметины: его левая щека окрасилась в фиолетовые оттенки от самого первого удара, а на правом запястье (которое спасло его от удушения) остался след от струны. Он выглядел по-настоящему хреново, а чувствовал себя ещё хуже. Когда он, прихрамывая, вышел из ванной, зазвонил телефон, так что Уилл заковылял к тумбочке. На экране высветилось имя Джека, и у Уилла заколотилось сердце. Каждый мускул его тела прошила нервозность, но он всё-таки взял трубку. — Это Уилл, — сказал он, стараясь не дать тысяче вертящихся у него в голове мыслей просочиться к нему в голос. — Извини, что звоню тебе в канун Нового года, Уилл, — начал Джек, и Уилл нахмурился. Он совсем потерялся в датах, поэтому не имел ни малейшего понятия, что уже наступил канун Нового года. — У нас ещё одно тело. Похоже, в Балтиморе какая-то сумасшедшая неделя… Желудок Уилла снова ухнул куда-то вниз. Не может быть, чтобы… — Эх… Хорошо, я скоро буду. Повесив трубку первым, Уилл бросил телефон на кровать… И в ту же секунду увидел на другой половине постели какую-то записку. Уилл взял её в руки. Аккуратным и элегантным каллиграфическим почерком, совершенно непохожим на его собственный, там было выведено всего несколько слов, но их хватило, чтобы сердце Уилла пропустило удар. «Ты не сможешь меня игнорировать вечно. Г. Л.» Смяв записку в кулаке, Уилл швырнул её обратно на кровать и, задыхаясь, поднял взгляд… Из угла комнаты на него смотрел своими безжизненными глазами улыбающийся Гаррет Джейкоб Хоббс. * * * Прибыв на место преступления, Уилл постарался обуздать дрожь, но это было непросто, поскольку он не мог перестать представлять, что его здесь ждало. Дверь «Музыкальных струн» была распахнута настежь, туда и обратно сновали полицейские, пытаясь удержать любопытствующих зевак за оградительными лентами. Когда Уилл наконец вошёл в магазинчик, Джек обнаружился внутри. — Что с тобой стряслось? — хмурясь, спросил он, увидев Уилла. Уилл сперва не понял, о чём тот, но потом вспомнил о синяке у себя на щеке. Ну, по крайней мере, он сообразил надеть шарф, чтобы спрятать ссадины и порезы на шее. Изображая беспечность, он махнул рукой. — Да ерунда. Просто небольшой дурацкий инцидент, — солгал он, чувствуя, как у него подскочил пульс. По выражению лица Джека было понятно, что он не купился на подобное объяснение, но уже через несколько секунд он сосредоточился на расследовании. — Наша жертва — Тобиас Бадж, владелец этого магазина, — сообщил Джек, пока они шли сквозь уставленные музыкальными инструментами комнаты. — Его обнаружил один из учеников, проходивший утром рядом и увидевший открытую дверь. Он счёл это странным, учитывая, что сейчас канун Нового года, поэтому вошёл внутрь и обнаружил… вот это. Парень получил психологическую травму на всю жизнь, это уж точно. Когда они подошли к телу, Уиллу пришлось на секунду закрыть глаза. Увиденное подтвердило мучившие его всю дорогу опасения: он узнал своего нападавшего, хоть сейчас тот и сидел на стуле — почти в той же позе, что и недавняя жертва в концертном зале… — Выглядит почти как наша последняя жертва, но что-то кажется неправильным, не так ли? — полуприкрыв глаза, спросил Джек. — Потому что это другой убийца, — не в силах сдержаться, прошептал Уилл. — Я тоже так думаю, потому что самое интересное не здесь. В подвале мы нашли разные кишки, если верить парням из лаборатории, человеческие. И я готов биться об заклад, что какие-то из них принадлежат нашему тромбонисту… Уилл кивнул, не отрывая взгляда от тела. Джек вздохнул. — Если этот тип — убийца музыканта из оркестра, не исключено, что, у нас появился охотник на убийц... В эту минуту в комнату кто-то вошёл, избавив Уилла от необходимости отвечать. — Сэр, у нас тут снаружи Франклин Фруадево. Он говорит, что дружил с убитым, — сообщила женщина в полицейской форме. — Хорошо, спасибо, — отозвался Джек, и повернулся к Уиллу. — Дай нам знать, когда закончишь. Уилл снова кивнул, и Джек вышел, а вокруг наступила тишина. Но Уилл был не один — здесь опять объявился Гаррет Джейкоб Хоббс, наблюдающий за каждым его движением. Уилл потряс головой, стараясь заставить того исчезнуть, но Хоббс никуда не делся, продолжая пристально на него смотреть… Уиллу не нужно было мысленно воссоздавать убийство, поскольку он помнил каждую мелочь. Он ясно видел лицо Ганнибала, когда тот перерезал Баджу горло, оборвав его жизнь и спасши жизнь Уиллу. И, хоть Уилл этого и не помнил, он знал, что всё остальное тоже сделал Ганнибал. Это он отмыл и подлатал Уилла, и подготовил труп, эмулируя убийство Тобиаса. Ганнибал сделал всё, чтобы Уилл не смог продолжать его игнорировать, не смог продолжать выдумывать отговорки… Выйдя (или, точнее, почти выбежав) на улицу, Уилл врезался в Джека, беседующего с невысоким, очень расстроенным и нервничающим мужчиной. — Извините, — сказал Джек незнакомцу, и махнул Уиллу, чтобы тот отошёл в сторону. — Ты уже закончил? — Да, я… — ответил Уилл, но вдруг услышал вой. Он обернулся… и увидел, что все остальные вели себя как ни в чём не бывало. Никто кроме него не прислушивался, потому что это была очередная галлюцинация. Не удержавшись, Уилл поёжился. — Я… Джек, я что-то нехорошо себя чувствую. — Ага, выглядишь ты тоже неважно. Ты заболел? Или это из-за расследований?.. Я понимаю, что это была сумасшедшая неделька… — Я… не знаю, — признался Уилл и, сняв очки, провёл ладонью по лицу. — Ладно, не волнуйся. Езжай домой и отдохни немного. Что бы ты здесь ни нашёл, это может подождать. Ты сможешь вести машину? Уилл кивнул (хотя на самом деле не был в этом так уж уверен), и Джек его отпустил. Слыша в висках грохот собственного сердцебиения и чувствуя волны боли во всех частях тела без исключения, Уилл побрёл к своей машине. Приехав в Вулф-Трап, он понял, что даже не помнил этой поездки. Он понятия не имел, как сюда добрался… Головная боль его просто убивала, несмотря на две выпитые таблетки. И первое, что он увидел, войдя в дом — это поджидающего его Гаррета Джейкоба Хоббса. Уилл просто не мог этого больше выносить. — Оставь меня… в покое! — заорал он, начав тереть глаза, словно мог таким образом прогнать Хоббса. — Уилл? Обернувшись, Уилл увидел в стороне Ганнибала, но повернулся обратно к Хоббсу. Тот был повсюду, неизменно напоминая Уиллу, что он сделал. Кем он был… — Ты ненастоящий, — пробормотал Уилл. — Уилл, ты что, до сих пор считаешь, будто… — начал было Ганнибал, но Уилл покачал головой. — Нет, не ты… он! — и он указал на Хоббса. Его голова практически горела, словно пламя, которое он не мог потушить. У него на секунду помутилось в глазах, но он всё равно чувствовал смотрящие на него мёртвые холодные глаза. — Уилл, здесь никого нет. — Что? Да вон же он… — Уилл снова показал на Хоббса, хотя его рука ощущалась чужой. — Кто? — Ганнибал сделал шаг ближе. — Гаррет Джейкоб Хоббс! — Уилл, он мёртв. Ты его убил, помнишь? Уилл сжал голову руками, потому что боль сделалась нестерпимой. Как это Ганнибал мог не видеть Хоббса, когда тот стоял прямо перед ними, с этой своей омерзительной усмешкой. — Нет! Не ври мне, вот же он! Уилл взглянул на Ганнибала, но тот лишь покачал головой, снова отрицая чьё-либо присутствие. Но Уилл же видел, Гаррет Джейкоб Хоббс был здесь… Ведь так?.. — Что?... Что со мной происходит?! Жар у него в голове усилился. Уиллу казалось, что она сейчас взорвётся… А потом всё вдруг потемнело. * * * Обхватив лицо Уилла ладонями, Ганнибал приподнял ему веки. У него был припадок и его тело содрогалось в яростных конвульсиях. Ганнибал опасался чего-то подобного, но не думал, что это случится так скоро. Он думал, что у него оставалось ещё немного времени — поговорить с Уиллом, помочь ему понять… Он задумался, что можно было предпринять теперь, но решение выглядело довольно-таки очевидным. Когда спазмы прекратились и Уилл потерял сознание, Ганнибал закрыл глаза и вздохнул, прежде чем занять его тело — он знал, что почувствует зашкаливающую боль Уилла как свою, пусть и слегка приглушённую, и именно это и произошло. Снова обретя способность двигаться, Ганнибал обнаружил, что это стало труднее, чем когда-либо. Он уже знал, что когда он управлял лихорадочным и бессознательным Уиллом, его движения становились слегка замедленными, но контролировать его тело после приступа оказалось гораздо сложнее. В обычных условиях Ганнибал никогда не стал бы перемещать Уилла в подобном состоянии, но сейчас решил, что, поскольку на самом деле двигался не Уилл, с ним всё будет в порядке. А кроме того, Ганнибал боялся, что Уилл получит повреждения головного мозга, поэтому ему требовался медицинский уход, который Ганнибал просто не мог обеспечить. Как только Ганнибал смог управлять телом Уилла, он вышел из дома, сел в его машину и поехал сквозь начинающийся снегопад. * * * Открыв глаза, Уилл увидел лишь размытую белую стену. Застонав, он несколько раз моргнул, пока ослепительный свет наконец не перестал жечь ему сетчатку. Определив, что он находится в безошибочно больничном помещении, Уилл, насупившись, осмотрелся вокруг. Стол, несколько ваз с цветами, простенькая мебель и большое окно, сквозь которое струился дневной свет… И вдруг у подножья кровати материализовался Ганнибал Лектер. Он выглядел напряжённым и хмурящимся, и у Уилла тут же подскочил пульс. — О боги, опять ты?.. — не выдержал Уилл, и тут же понял, что у него совершенно пересохло во рту — его голос прозвучал совсем хрипло. Повернувшись к маленькому прикроватному столику, Уилл увидел там пластиковый стаканчик с водой и соломинку. Сделав несколько глотков, он поискал кнопку вызова персонала. И поморщился от боли: эти простые движения потребовали от него огромных усилий. Развернувшись обратно, Уилл обнаружил, что Ганнибал немного успокоился (что бы его ни взбудоражило). Пройдя к одному из стоящих в палате кресел, тот сел и со вздохом забросил ногу на ногу. Прежде чем Уилл успел придумать, что ему сказать, палату наводнили люди: получившая его вызов медсестра, две другие (тут же принявшиеся проверять, всё ли в порядке), Джек (ненадолго мелькнувший, прежде чем медсёстры выгнали его за дверь)... И, наконец, доктор. — Мистер Грэм, меня зовут Джоана Малики. Я ваш лечащий врач, — сообщила подошедшая к Уиллу женщина, светя ему в глаза маленьким фонариком. — Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась она (и последняя остававшаяся в палате медсестра вышла за дверь). — Я… не очень понимаю, что происходит. И у меня всё болит, — признался Уилл. — И то, и другое совершенно нормально. Вы можете мне сказать, как вас зовут, год вашего рождения и кем вы работаете? Уиллу пришлось подавить смех, потому что это очень напомнило ему фразы, которые Ганнибал заставлял его произносить после провалов в памяти. — Меня зовут Уилл Грэм, я родился в тысяча девятьсот восемьдесят первом году и я работаю специальным агентом в ФБР. — Очень хорошо, — похвалила доктор, словно Уилл был ребёнком, правильно ответившим на вопрос учителя, и записала что-то в блокнот. — А теперь, вы можете сказать, что последнее вы помните? Уилл слегка повернулся — так, чтобы краем глаза видеть Ганнибала. Тот продолжал сидеть в кресле, наблюдая за происходящим. — Я… точно не знаю. Я поехал осмотреть место преступления, — вспоминая на ходу, ответил Уилл. — И… вернулся обратно домой, потому что нехорошо себя чувствовал. А потом… кажется, это всё. Ему действительно ничего больше не припоминалось, но он знал, что с ним что-то произошло. Что-то, чего он не мог вспомнить. И там точно был Ганнибал… — Это было два дня назад, мистер Грэм, — сообщила доктор, и у Уилла ёкнуло в животе. — У вас случился приступ судорог. Мягкий, но всё могло закончиться гораздо хуже, не обратись вы так быстро в больницу. Хотя мы до сих пор не совсем понимаем, как вы сумели самостоятельно до нас добраться в таком состоянии… Но то, что вы мало что помните, вполне ожидаемо. — Я действительно не помню… — заверил её Уилл, всё ещё пытаясь переварить новость о судорогах. — Это нормально. А теперь, мистер Грэм, вы знаете, почему у вас произошёл приступ?.. На секунду закрыв глаза, Уилл сглотнул. Он знал, что с ним творилось что-то не то, но думал, что просто сходит с ума... — Нет, не знаю, — наконец ответил он. — У вас были сильные головные боли, высокая температура, приступы дезориентации или даже провалы в памяти?.. — Уилл слабо кивнул, и доктор бросила на него сочувственный взгляд. — У вас энцефалит, мистер Грэм. Вы знаете, что означает этот термин? — Уилл покачал головой, потому что, хотя у него были смутные догадки, основанные на самом названии, точно он не знал. — Это острое воспаление мозга. Оно вызывает у пациента — в данном случае, у вас, — все перечисленные симптомы. Не знаю, как долго оно у вас тянулось, но судя по воспалительному процессу, уже некоторое время. Вам действительно стоило обратиться к врачу, мистер Грэм… Вы могли получить серьёзные повреждения мозга. Уилл на секунду отвёл глаза, но его наполнило удивительное спокойствие… Если верить доктору, он чуть не умер, но он наконец-то узнал, что с ним происходило. И это было облегчением. После этого доктор сообщила, что Уилл сейчас находился под сильными седативными препаратами, потому что он поступил в довольно тяжёлом состоянии. И что ему предстояло провести в больнице ещё несколько дней, хотя его энцефалит уже начал стабилизироваться, да и само лечение было очень простым — всё, что Уиллу требовалось, это отдых и антибиотики, плюс периодические медосмотры. Озвучив все эти новости, доктор, похоже, на секунду заколебалась, но потом указала на его плечо. — И ещё кое-что. Мы… обнаружили у вас некоторые свежие ранения. Их уже кто-то обработал, но мы понаблюдаем за состоянием вашего плеча, пока вы здесь. — О… хорошо. Я… со мной просто произошёл несчастный случай, — объяснил Уилл, надеясь, что они ничего не сказали Джеку. Доктор кивнула. Когда она наконец вышла, Уиллу не выпало даже нескольких минут отдыха, потому что в палату тут же зашёл Джек. Уилл слегка приподнялся, пытаясь найти позу поудобнее, но и кровать, и его плечо отнюдь не облегчали эту задачу. — Здравствуй, Джек, — поздоровался он, не зная, что ещё сказать. — «Здравствуй, Джек»? — переспросил тот, становясь у подножья кровати, и Уилл понял, что Джек на него злился. — Да ты себе хоть представляешь... Джек оборвал сам себя, похоже, передумав насчёт своей изначально заготовленной речи. — Как ты мог никому ничего не сказать? Как ты мог не пойти к врачу в ту же секунду, как тебе стало нехорошо? — возмутился он. Уилл не удержался от смешка. — Да ладно тебе, Джек. Если бы я пошёл к врачу в ту же секунду, как мне стало нехорошо, то не смог бы заниматься работой. А я был тебе нужен. — Но не так ведь! Это же не было каким-то лёгким недомоганием, не так ли? Если верить врачам, ты болел на протяжении нескольких месяцев. Месяцев, Уилл. Уилл лишь кивнул, поскольку не мог этого отрицать (а кроме того, он изрядно устал). — Послушай… Ты только что очнулся, так что давай отложим этот разговор на другой день, — сообщил Джек, проведя ладонью по лицу и, похоже, немного успокоившись. Повесив куртку на стул возле заставленного цветами стола, он перенёс вес с одной ноги на другую. — Как ты сейчас себя чувствуешь? — гораздо мягче спросил он. — Честно? Я устал и сбит с толку, и у меня всё болит... Джек кивнул. Уилл видел, что он хотел спросить что-то ещё. Через какое-то время он наконец решился. — Ты помнишь, как ты здесь очутился? В больнице? — Нет… Доктор задала мне этот же вопрос. В чём дело? — Она тебе не сказала? — удивился Джек, и Уилл покачал головой. — Уилл, у тебя был приступ. С судорогами, — ответил Джек, как будто это в достаточной мере всё объясняло. — Дежурная медсестра увидела, как ты вошёл в больницу, а потом просто упал на пол. Врачи не понимают, как ты смог самостоятельно сюда добраться и вести машину… Но по их словам, если бы ты не пришёл, всё могло закончиться гораздо серьёзнее. Уилл нахмурился, пытаясь что-нибудь вспомнить, но у него в памяти была сплошная темнота… — Как бы там ни было, не забивай себе этим голову прямо сейчас, — махнул рукой Джек, и Уилл уже хотел напомнить, что он ведь сам поднял эту тему. Но передумал. Несколько секунд они оба молчали. Уилл собрался было спросить Джека о расследовании, как вдруг тот, похоже, о чём-то вспомнил. — Да, знаешь что? Вчера произошло кое-что ещё более странное. — Ещё более странное, чем я, ведущий машину после приступа судорог? — попытался пошутить Уилл, чтобы разрядить обстановку. — Ну, это ты мне скажи. Угадай, кто звонил справиться о твоём самочувствии? Уилл задумался. Первое, что пришло ему на ум — Эбигейл, но он не понимал, что в этом было бы странного. Наконец он пожал плечами, сдаваясь. — И кто же? — Чесапикский Потрошитель. Вцепившись в простыни, Уилл резко повернулся, не в силах сдержаться… Но Ганнибала в кресле больше не было.