Сенсоры

— Ты сказал?.. — Да. Сердце Уилла заколотилось быстрее, так что он нахмурился и сглотнул ком в горле, пытаясь найти нужные слова. — Тот самый Чесапикский Потрошитель? Ганнибал Лектер?.. Джек дважды кивнул, а затем обошёл кровать и сел на стуле рядом. — Поверь, я отреагировал точно так же… «Сомневаюсь», — подумал Уилл, сдавленно вздохнув. — Ты… вы с ним откуда-то знакомы? Ты проводил с ним интервью или что-то в этом роде? Я не припоминаю подобных записей в твоём личном деле, но… — Нет, я… мы не знакомы. Уилл пытался сосредоточиться на вопросах Джека, но у него в голове снова и снова вертелась одна и та же мысль: Ганнибал Лектер действительно был реальным. Всё было реальным. Уилл и так уже это знал, но услышанное подтверждение от кого-то другого окончательно его убедило. И он даже не знал, как на это реагировать. Полагалось ли ему испугаться, потому что он делил свою жизнь и свой разум с известным серийным убийцей? Или ему стоило обрадоваться, поскольку это значило, что он всё это не выдумал — и не свихнулся?.. — А что… что именно он?.. — попытался спросить Уилл, но у него в мозгу крутилось слишком много мыслей, чтобы он мог сосредоточиться хотя бы на одной. К счастью, Джек понял, что он имел в виду. — Он позвонил вчера в офис ФБР. Оказывается, ему разрешили звонок в Балтимор, но, поскольку это была странная просьба, Чилтон надзирал за всем лично, — объяснил Джек, и у Уилла вздёрнулась верхняя губа при мыслях о Чилтоне, стоящем по другую сторону стекла и наблюдающем, как Ганнибал говорит по телефону, не давая ему ни малейшего уединения. — Он позвонил и попросил поговорить с Уиллом Грэмом. Ему ответили, что тебе нездоровится, и он спросил о твоём состоянии, словно откуда-то знал, что ты… Ну, сам понимаешь. — Болен? — предположил Уилл, и Джек поджал губы, не желая озвучивать это самолично. — Алана полагает, что он узнал о тебе из той статьи Фредди Лаундс, — продолжил Джек. Уилл рассеянно кивнул. Наверное, им это казалось логичным. Вздохнув, Уилл позволил себе опуститься на подушку. Он чувствовал себя уставшим, хоть (как выяснилось) и проспал двое суток целиком, пропустив даже Новый год. Джек провёл у него ещё несколько часов, рассказывая о разных вещах, которые Уилл пропустил, и о расследовании — в то же время пытаясь ненавязчиво выяснить, увидел ли Уилл что-то полезное на месте преступления, прежде чем у него случился приступ. Уилл ответил, что не помнит и что даже если он что-то и увидел, то, наверное, обо всём забыл из-за судорог. Через некоторое время Джек распрощался, сообщив, что вернётся проверить его состояние завтра. Но на следующий день первым его утренним посетителем стал не Джек, а Алана. С серьёзным выражением лица войдя в палату, она строго уставилась на Уилла, скрестив руки на груди. Его кровать наклонили так, что Уилл теперь сидел, а не лежал, но он всё равно ещё немного приподнялся, закряхтев, когда его плечо прошила волна боли. — Почему у меня такое ощущение, будто ты на меня злишься? — спросил он, хоть и прекрасно знал почему. — Ты сказал, что с тобой всё в порядке, — возмутилась Алана, и Уилл не удержался от слабой улыбки, хотя ситуация была отнюдь не смешной. — Я сказал «насколько могу быть». — О, ну конечно, это всё меняет. Прости, что неправильно тебя поняла, — саркастично отозвалась Алана. — Алана… твоей вины здесь нет, — уже серьёзнее сказал Уилл, потому что это было правдой. Он сам принял решение не обращаться ни к кому за помощью. Он даже не мог винить в этом Ганнибала (хоть тот и потворствовал данному решению, поскольку оно играло ему на руку). — Нет, очень даже есть. Это я одобрила твоё возвращение к оперативной работе — помнишь такое? Я поверила тебе, когда ты сказал, что обратишься ко мне в ту же секунду, как тебе покажется, что что-то не так… Уилл просто смотрел на неё, не зная, что ещё сказать. Через несколько секунд Алана вздохнула и выражение её лица немного смягчилось. — Как там мои собаки? — спросил Уилл, и Алана покачала головой, словно не веря, что он о таком спрашивал в сложившихся обстоятельствах. Джек сказал, что Алана предложила позаботиться о его собаках, как только узнала, что он в больнице. — С ними всё в порядке. Я заезжала к тебе домой сегодня утром и ещё раз заеду попозже, — ответила Алана. — Они очень по тебе скучают. — Спасибо тебе. Правда, — от души ответил Уилл. — Пустяки, — Алана наконец расплела руки и вздохнула. — Тут кое-кто хочет тебя увидеть. Но если тебе недостаточно хорошо для светских визитов… — Нет, я… Я в порядке, — заверил Уилл. Он чувствовал себя слегка одурманенным из-за лекарств, но в остальном — вполне неплохо. Кивнув, Алана на секунду вышла, а когда дверь открылась снова, в палату зашла Эбигейл. Уилл просиял, искренне обрадованный её увидеть, и Эбигейл приблизилась, чтобы легонько его обнять. — Я оставлю вас двоих побеседовать, — сообщила Алана, и снова вышла. — Как ты? — спросил Уилл у Эбигейл, когда та села на стул возле кровати. Она улыбнулась. — Разве не я должна задавать вам этот вопрос? — Ну-у… Они дружно засмеялись, а потом Эбигейл заправила волосы за ухо. Сегодня она была без привычного шарфика, поэтому Уилл увидел тонкий шрам на её шее и невольно поёжился. — Я в порядке. А вы как? — спросила Эбигейл, встревоженно хмуря брови. — Со мной всё хорошо… — по привычке ответил Уилл, и тут же слегка закатил глаза. — Мне уже лучше. А кроме того, мне тут дают целую кучу бесплатных наркотиков,— пошутил он. Эбигейл на секунду улыбнулась, но затем потупила взгляд. — Вы нас напугали, вы это знаете? Когда Алана мне вчера сообщила, я… — Эй, я в порядке, — снова заверил её Уилл. — Правда. Ты от меня так просто не избавишься. Эбигейл снова улыбнулась, на этот раз надолго. Какое-то мгновение они оба молчали, а потом Эбигейл, похоже, о чём-то вспомнила. — Можно вас кое о чём спросить?.. — Конечно. Эбигейл поджала губы, а затем её улыбка стала проказливой. — Когда мы были в том парке в Балтиморе, вы сказали, что у вас есть друг, который сейчас находится в тюрьме... — сказала она. Уилл кивнул. Он помнил тот разговор, и у него слегка подобрался желудок. Ему казалось, будто это было целую жизнь назад, хотя на самом деле прошло максимум два месяца. И тем не менее, всё так изменилось... — Ваш друг… это Чесапикский Потрошитель? — тихо спросила Эбигейл, приподняв брови. Уилл нахмурился. — Я просто… случайно услышала, как Алана с кем-то об этом разговаривала. Извините. Уилл засмеялся, удивив этим их обоих. — Так значит, ты случайно услышала разговор Аланы… — сказал он, и Эбигейл опустила взгляд. — Нет, не волнуйся, всё в порядке. Я… честно говоря, я просто не знаю, что тебе сказать, — ответил он, тем самым по сути подтвердив её предположение. — Я понимаю, если вы не хотите мне говорить... Вскинув бровь, Уилл посмотрел на неё. — Может, как-нибудь в другой раз, хорошо? — предложил он, и Эбигейл снова улыбнулась. — Ты сохранишь мой секрет? — Вы же сохранили мой… Конечно, — кивнула Эбигейл. Уилл снова откинулся на подушку, потому что у него начинало болеть плечо, несмотря на лекарства. Доверить этот секрет Эбигейл было большим риском — проболтайся она кому-то, даже случайно, и к Уиллу возникнет множество вопросов, на которые он и сам не знал ответы. Когда Алана с Эбигейл ушли, появился Джек (как и обещал), который сообщил, что расследование пока никуда не продвинулось. Уилл не удержался от облегчённого вздоха (пока Джек не видел). Уилл провёл в больнице ещё два дня, искренне ненавидя каждый час. Он терпеть не мог больницы, особенно когда ему приходилось в них лежать. Поэтому когда во вторник зашедшая к нему для осмотра доктор сообщила, что его сегодня выпишут, он буквально спрыгнул с кровати. — Вам нужно будет прийти на медосмотр на следующей неделе, и на нём, в зависимости от вашего состояния, мы назначим дату следующего визита, — подписывая бумаги для его выписки, объяснила доктор. — И мистер Грэм… пожалуйста, приходите, если почувствуете, что что-то не так, — с серьёзным взглядом добавила она. Уилл кивнул, и на этот раз он действительно собирался именно так и поступить. Одевшись и собрав свои немногочисленные здешние вещи, он наконец покинул больницу — и обнаружил прямо под зданием ждущего его Джека. — А где моя машина? — спросил Уилл, забираясь на пассажирское сиденье к Джеку. — Мы отвезли её к твоему дому, — объяснил тот, заводя двигатель. Больше всего на свете Уиллу сейчас хотелось оказаться в одиночестве, но он всё равно был рад, что Джек решил его подвезти, потому что его плечо этим утром чертовски болело. — Хочешь кофе или… чего-нибудь ещё? — предложил Уилл, когда они подъехали к его дому. Но к его большому облегчению Джек покачал головой. — Нет, спасибо, мне нужно возвращаться в Квантико, — ответил Джек, и Уилл кивнул. Он уже потянулся открыть дверцу, когда Джек заговорил снова. — Уилл, ты… просто позвони мне или Алане, если тебе что-то понадобится. Хорошо? Снова кивнув, Уилл выбрался наружу. Затем дождался, пока машина Джека скроется из виду, и издал долго сдерживаемый вздох. Как только он открыл входную дверь, собаки бросились ему навстречу, и он опустился на колени, чтобы по очереди всех обнять, искренне обрадованный их увидеть. Он скучал по ним сильнее, чем ему казалось, хотя прошло всего несколько дней. — Ну ладно, ладно, хватит, — улыбаясь, пожурил он, когда псы начали пытаться на него вскарабкаться, вылизывая ему лицо. Оставив дверь открытой, чтобы собаки могли выйти, Уилл зашёл в дом. И на него тут же обрушились его последние воспоминания перед приступом. Он посмотрел в угол, где видел Гаррета Джейкоба Хоббса, затем повернулся туда, где стоял Ганнибал, утверждающий, что там никого нет… Уилл ни разу не видел Ганнибала после того самого первого дня, когда проснулся в больнице. По какой-то причине тот исчез и не возвращался. Уилл был этому рад — ему не хотелось видеть Ганнибала, лёжа в больничной кровати, в палате, куда постоянно заходили медсёстры. Но теперь, приехав домой, он вынужден был признать несколько фактов: во-первых, ему нужно было взглянуть Ганнибалу в лицо, зная, что тот настоящий. Во-вторых, ему требовались ответы. И в-третьих… хоть Уилл и не хотел этого признавать, он соскучился по присутствию Ганнибала (хотя не то чтобы хотел того увидеть). Когда все псы вернулись в дом, Уилл закрыл входную дверь и встал посреди гостиной, не уверенный, что ему делать. — Ганнибал? — позвал он, чувствуя себя слегка по-дурацки, потому что это напоминало призывание какого-то духа. Но Ганнибал не появился. Стиснув зубы, Уилл задумался о многочисленных случаях, когда тот объявлялся. Он не сомневался, что в большинстве из них это Ганнибал к нему приходил, но иногда, по мнению Уилла, контакт инициировал он сам — например, после своих кошмаров… А потом Уиллу вспомнился самый первый раз, когда это произошло: во время убийства Гаррета Джейкоба Хоббса. Возможно, именно это и было катализатором — его эмоциональная нестабильность? Закрыв глаза, Уилл сделал глубокий вдох и позволил себе погрузиться в самые дальние закоулки своего сознания. Вскоре у него в голове замелькали образы некоторых из его многочисленных расследований. Он увидел, как душит какого-то мужчину, ударяет ножом женщину, кромсает целую семью, топит их, поджигает их, стреляет в них… — Уилл. Открыв глаза, Уилл рухнул на колени, судорожно глотая воздух. Его трясло, потому что он словно открыл дверь, за которой пряталось всё, что он обычно держал запертым в подвале своего разума. Когда ему удалось справиться с дрожью, он поднял голову и обнаружил, что находится в Балтиморе и прямо перед ним стоит Ганнибал. — Ты знаешь, что это не обязательно? Ганнибал присел перед ним, и они смотрели друг на друга, пока Уилл пытался отдышаться. — Тебе нужно просто сконцентрироваться, — объяснил Ганнибал. — Сосредоточься на нас и на своём доме, и наша связь сделает всё остальное. Зажмурившись, Уилл последовал его совету, думая о Ганнибале и о своём доме. Почувствовав лёгкое колебание воздуха, он снова открыл глаза. Он стоял на коленях у себя в гостиной, тогда как Ганнибал уже успел встать. Он протянул Уиллу руку, но Уилл её проигнорировал и поднялся самостоятельно. После чего, ни слова не говоря, пошёл на кухню и налил себе бокал виски — он сейчас в этом нуждался. — Ты выглядишь гораздо лучше, — услышал он из гостиной голос Ганнибала. Отхлебнув виски, Уилл обернулся. Он хотел задать Ганнибалу слишком много вопросов и сказать слишком много вещей, но нужно ведь было с чего-то начать. Он выбрал нечто простое. — Ты звонил в ФБР, чтобы спросить обо мне. Ганнибал с тихим вздохом сел на свой привычный диванчик. Уилл вернулся в гостиную с бокалом и бутылкой виски, и сел на второй диван. — Да, — после паузы ответил Ганнибал, хоть слова Уилла и не были вопросом. — Почему? Ганнибал чуть наклонил голову, словно обдумывая, отвечать ему или нет. — Я о тебе беспокоился. Уилл снова отхлебнул виски. — Беспокоился, — повторил он, и с горечью улыбнулся. — Ты мог просто появиться рядом… — Тебя два дня держали на сильных седативных препаратах. Я… не мог до тебя дотянуться, — объяснил Ганнибал, и теперь Уилл задумался, верить ему или нет. Ганнибал лгал ему о стольких вещах, но какой ему был смысл лгать об этом? Какая Ганнибалу Лектеру могла быть польза от звонка в офис ФБР с вопросами об Уилле? — Я говорю правду, Уилл, — угадав его мысли, сказал Ганнибал. — Да? Ну, мне-то откуда знать? Ты мне лгал обо… да обо всём, — Уилл вдруг ужасно разозлился. И сообразил, что копил это в себе с тех самых пор, как проснулся в больнице. — Не обо всём. — Прошу прощения? — Я пытался сказать тебе правду, но ты мне не верил, — сообщил Ганнибал, и его голос прозвучал почти укоризненно. Издав смешок, Уилл кивнул. — Ах да, точно, извини. Ты сказал мне правду после долгих месяцев вранья. После того, как ты меня использовал и мной манипулировал… А потом, когда я тебе не поверил, ты послал кого-то меня убить. Прости меня, пожалуйста, — саркастично протянул он. Ганнибал облизнул губы и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени. — Я не посылал его тебя убить… — Позволь мне выразить некоторый скептицизм… — Я же пришёл, чтобы тебе помочь, не так ли? Мне нужно было, чтобы ты мне поверил — и в итоге ты поверил. Несколько секунд они оба молчали, а потом Ганнибал отодвинулся обратно. — Думаю, у тебя есть вопросы насчёт этого всего, — предположил он. Уилл нахмурился. — Угу, примерно с миллион. Он снова посмотрел на Ганнибала, выдерживая его взгляд. В больнице у него было несколько дней, чтобы наконец признать, что Ганнибал реален, но Уилл до сих пор не понимал, как такое вообще было возможным. — Если всё это происходит на самом деле, то... что ты? Что мы? Что… это? — после паузы спросил он. — Я точно не знаю. Я знаю лишь, что между нами существует эта связь. — Ты не знаешь? И всё? — Меня не слишком интересовало, как или почему это происходит. Мне было интереснее, что мы можем с этим сделать. — Вроде использования моего тела, чтобы убивать людей прямо из тюрьмы, — отозвался Уилл, и в его голосе прозвучало больше обиды, чем злости. — Вроде того, — сухо ответил Ганнибал. Уилл покачал головой. — Ты даже не собираешься попытаться как-то оправдаться? Ганнибал еле заметно наклонил подбородок. — Мне жаль, что мне пришлось от тебя это утаить и что это причинило тебе боль… Но я не жалею о своих действиях. — Ты ведь, в конце концов, Ганнибал Лектер… — прошептал Уилл. Ганнибал слегка улыбнулся — впервые за весь визит, и Уилл не смог не улыбнуться в ответ, хоть и не совсем от души. — Это ты отвёз меня в больницу? После моего приступа? — уточнил он, потому что за время своего пребывания в больнице уже догадался, что это должен был сделать Ганнибал. Уилл сильно сомневался, что смог бы сесть после чего-то подобного в машину и целый час проехать под снегопадом без происшествий. — Да, — просто ответил Ганнибал. — Почему? — А что тут странного? — Ну, раньше тебе было плевать на моё благополучие. Думаю, это кристально ясно, — отозвался Уилл, а затем озвучил то, о чём уже давненько думал. — Это потому, что я — твой единственный способ сбежать из своих четырёх стен?.. Он боялся услышать ответ, потому что хотел Ганнибала ненавидеть, но почему-то не мог. Может, у него получилось бы, если бы он выяснил, что Ганнибал с ним просто играл. Что, хотя всё происходящее и было настоящим, оно не было настоящим для Ганнибала. Но Ганнибал ничего не ответил, и Уилл знал, что он и сам не знал ответа. Вместо этого он встал (избегая встречаться с Уиллом взглядом) и пошёл на кухню, где взял бокал, после чего вернулся обратно на диван и тоже налил себе виски. Подавшись вперёд, Уилл со вздохом потёр подбородок. — Я до сих пор не могу поверить, что всё это было реальным… — сказал он вслух. — Все эти завтраки, обеды и ужины, всё время, которое мы провели вместе… Всё это лишь потому, что тебе было скучно? — Мне понравилось проводить с тобой время. Ты не сказал бы того же самого? — Понравилось? — переспросил Уилл и хохотнул. — О, разумеется, твоё общество наполняло меня просто непередаваемой радостью. Настолько, что в итоге я угодил в больницу. — Не думаю, что меня можно винить в твоём энцефалите, Уилл… — Но ты же о нём знал, не так ли? — уточнил Уилл. Ганнибал лишь пригубил виски, так что Уилл понял, что угадал. — Ты знал, но ничего мне не сказал, потому что это играло тебе на руку. Потому что иначе меня было бы не так просто контролировать. Не было бы никаких лихорадок, и ты не смог бы совершать свои маленькие эскапады. Ганнибал ничего не ответил, но это было и не обязательно. Они оба знали правду. Уилл уже открыл рот, чтобы спросить его кое о чём другом, но передумал. Закрыв глаза, он вспомнил те два раза, когда он Ганнибала поцеловал, и почувствовал жуткую обиду и стыд. Теперь ему нужно было смириться с фактом, что он позволил себе настолько с кем-то сблизиться, чтобы захотеть его поцеловать. А потом действительно поцеловать… Уилл-то считал Ганнибала галлюцинацией, хотя происходящее никогда не казалось ему иллюзорным — наоборот, всё ощущалось таким реальным… Как он мог быть таким идиотом? Как он мог настолько утратить бдительность?.. Уилл попытался прогнать эту мысль, пока Ганнибал не успел её увидеть, но открыв глаза, понял, что, наверное, опоздал. — Хочешь спросить меня о чём-нибудь ещё?.. Покачав головой, Уилл закусил нижнюю губу, пытаясь подавить всплывающие у него в голове воспоминания. Он хотел узнать, но боялся возможного ответа, поэтому ничего не спросил. Глубоко вздохнув, он снова потёр подбородок. И вдруг отчётливо понял, что ему нужно сделать — и его накрыло облегчение. — Мы срослись, теперь я это знаю, — он грустно улыбнулся. — И мне интересно, сможет ли хоть один из нас пережить разрыв. Ганнибал тоже слегка улыбнулся и подался вперёд, чтобы поставить свой бокал с виски на деревянный столик. — Не думаю, что тебе нужно задаваться этим вопросом. — О, но я не хочу задаваться этим вопросом… Я хочу это выяснить. Ты меня использовал, чтобы убивать людей при помощи моего тела без моего ведома. Ты лгал мне насчёт энцефалита, ты мной манипулировал — я могу продолжать и продолжать этот список… — сообщил Уилл, и Ганнибал наклонил голову, наверное, не совсем понимая, к чему он вёл. — Я хочу, чтобы ты ушёл... Ганнибал нахмурился, и Уилл отчётливо почувствовал момент, когда его сердце пропустило удар. Он на секунду закрыл глаза, стараясь не дать эмоциям Ганнибала повлиять на свои собственные. — Уилл... — Я не стану по тебе скучать. Я не стану тебя искать. Я не хочу тебя видеть, не хочу тебя чувствовать и я больше не хочу о тебе думать. — Ты же знаешь, что это невозможно, — Ганнибал пытался сохранять спокойствие, но Уилл чувствовал, что ему было отнюдь не спокойно. — Мне плевать… Ганнибал выглядел недовольным, но Уилл просто последовал его недавнему совету: сконцентрировался на желании, чтобы он исчез. Из его гостиной, из его жизни… И Ганнибал исчез. * * * Снова очутившись у себя в камере, Ганнибал закрыл глаза и тяжело вздохнул. Затем подошёл к кровати и сел на край. Последние несколько дней он только и делал, что ждал. Ждал, пока узнает что-то про Уилла. Ждал и боролся с тягой перенестись к нему в больницу, выжидая, пока Уилл сам к нему придёт… А теперь, похоже, ему предстояло подождать ещё немного. Но к его большому удивлению, это не вызывало у него раздражения. Ганнибал чувствовал лишь лёгкую грусть, но не был уверен, свою или Уилла. Как бы там ни было, он знал: Уилл не сможет осуществить то, что сейчас пытался. Их нельзя было разъединить, только не теперь, когда они успели так тесно вплестись в жизнь друг друга. Поэтому всё, что ему оставалось — набраться терпения и ждать… Ждать, пока Уилл тоже это поймёт. * * * Выйдя из душа, Уилл покормил собак, зажёг камин, включил какую-то музыку и сел на диван. И издал глубокий вдох, потому что почти почувствовал себя дома. Почти. Он пытался не слушать часть своего сознания, проигрывающую их с Ганнибалом недавний разговор. Потому что это была та самая часть, которая на протяжении всего пребывания Уилла в больнице и всего сегодняшнего утра — с того самого момента, как он прогнал Ганнибала, — неустанно твердила, что чего-то не хватало. Чего-то, что казалось не совсем уместным. Уилл говорил правду, когда сказал, что больше не хочет о Ганнибале думать… Но он знал, что это будет непросто, потому что куда бы он ни взглянул, везде всплывали воспоминания про Ганнибала: как тот готовил на кухне, как они вместе ужинали за столом, или смотрели телевизор, или лежали в постели… В доме Уилла не осталось ни одного уголка, который не напоминал бы ему о Ганнибале. Но хуже всего было то, что теперь ему приходилось всё переосмыслять. Каждую произошедшую в последние месяцы мелочь. Потому что тогда Уилл ведь считал Ганнибала ненастоящим, всего лишь плодом своего воображения. А теперь, когда Уилл знал, что это Ганнибал спас жизнь Эбигейл, да и самому Уиллу (хотя он же и поставил её под угрозу)... Уиллу предстояло признать тот факт, что они с Ганнибалом вместе жили. Что Уилл ел рядом с ним, спал рядом с ним, прикасался к нему и даже поцеловал его… Как Уилл мог не думать об этом каждую секунду, проведённую дома? Уилл закрыл и отложил взятую с полки книгу, когда стало очевидным, что он не может сфокусироваться на словах. Затем посмотрел на диван напротив — пустой, — и сомкнул веки. Ему нужно было оставаться сильным. Он хотел, чтобы Ганнибал исчез из его жизни, так что ему нужно было напомнить себе, как тот его использовал. Как сны, которые Уилл считал кошмарами, оказались воспоминаниями о том, как Ганнибал убивал людей при помощи его тела. Как Ганнибал врал ему до тех пор, пока это не перестало быть выгодным… Уиллу нужно было об этом помнить. Съев наспех приготовленный ужин и выпив прописанные доктором таблетки, Уилл лёг спать пораньше, и этой ночью ему снились кошмары. Лихорадка исчезла, но эти сны были его собственными — они не были вызваны энцефалитом, тот их лишь подпитывал. И без больничных наркотиков, помогавших ему спать, Уилл увидел себя убивающим жертв из разных своих прошлых расследований. Он проснулся, тяжело дыша и чуть не плавая в собственном поту. У него не было сил менять среди ночи постельное бельё, поэтому он просто постелил на матрас полотенце и лёг сверху, игнорируя тихий голосок в голове, который подсказывал, что существовало кое-что, обычно помогавшее ему уснуть после кошмаров. Весь следующий день он пытался заниматься как можно большим количеством дел, лишь бы только у него не оставалось времени думать. Он выгуливал собак столько раз, что в итоге они больше не хотели выходить на улицу. Он убрался во всём доме, перестирал кучу одежды, которая даже не была особенно грязной, рассортировал все свои документы, книги и содержимое выдвижных ящиков, и приготовил несколько блюд. Разобравшись со всем этим, вечером Уилл понял, что у него закончились дела — а ведь прошёл всего один день. В университете его отправили на неопределённой длительности больничный, сказав, что не разрешат вернуться к работе, пока он полностью не выздоровеет (с подтверждением от врача). Джек ничего не говорил, но Уилл знал, что тот даст ему немного времени поразмыслить, чем он хотел бы заниматься — разве что появится по-настоящему сложное дело. Так что Уилл провёл дома, не работая, всего один день, но у него уже зудела кожа, а мозг работал слишком быстро. Он знал, что настоящей причиной тому была не его незанятость, но зарыл эту мысль в дальний угол своего сознания, прежде чем та успела толком сформироваться. Ночью ему опять снились кошмары, так что он проснулся уставшим, хотя по сравнению с усталостью, которую он чувствовал последние месяцы, всё могло быть гораздо хуже. Днём Уилл решил навестить Эбигейл и повёз её на шопинг в торговый центр в Балтиморе — чтобы и он, и она могли отвлечься от своих мыслей. Уилл был по-настоящему рад увидеть её нормальной восемнадцатилетней девушкой, меряющей одежду, которую (они оба это знали) она никогда не стала бы носить, и смеющейся над реакцией Уилла, выходя из примерочной в очередном абсурдном наряде. В итоге Эбигейл выбрала несколько вещей, которые Уилл ей подарил, и он даже обзавёлся парой обновок для себя. — Уилл? — окликнула его Эбигейл, когда они ели мороженое. Уилл несколько раз моргнул. Он с отсутствующим видом таращился в пространство — сам не зная, как долго. Они сели перекусить в кафешке с бургерами, и мысли Уилла машинально вернулись к тому дню, когда он повёз Эбигейл в парк в Балтиморе и Ганнибал упрашивал его не есть бургер. Теперь Уилл, разумеется, знал причину: по их связи он иногда чувствовал эмоции Ганнибала, слышал окружающие его звуки, чувствовал вкус еды, которую тот ел… Вполне логично, что для Ганнибала дела обстояли точно так же. Но это было так странно — Ганнибал Лектер умолял его не есть фастфуд, зато кормил человечиной... Уилл откашлялся, пытаясь перестать думать о Ганнибале (что у него успешно получалось почти весь день). — Извини, я задумался о… кое о чём, — извинился он, и отправил в рот ложку мороженого. — Что-то случилось? — спросила Эбигейл, вертя в пальцах пластиковую ложечку. — Нет, с чего ты взяла? — Не знаю, вы кажетесь каким-то отсутствующим. И… немного грустным, — пожала плечами Эбигейл, и Уилл на секунду приподнял брови. Он иногда забывал, какой она могла быть наблюдательной. Он привык читать других людей, но не привык, чтобы читали его. — Извини. Я просто… в некотором роде поругался с одним человеком, — ответил он, упростив всё настолько, что и сам готов был над собой посмеяться. Эбигейл покосилась в обе стороны, словно удостоверяясь, что за соседними столиками не было других посетителей, и наклонилась ближе к нему. — С вашим другом? — шёпотом спросила она. Уилл слабо улыбнулся. — Ага. С моим… моим другом. Произнеся это слово, он почувствовал укол боли, и сделал глубокий вдох, чтобы справиться с внезапно образовавшимся комом в горле. — Он что-то сделал? В смысле… помимо того, что делал, пока не угодил в тюрьму, — поинтересовалась Эбигейл. Уилл слегка нахмурился. — Я немного о нём почитала, — она снова пожала плечами. Улыбнувшись, Уилл покачал головой, но скорее позабавленно, чем обеспокоенно. — Угу, он… Сделал кое-что, что я вряд ли смогу ему простить. Кое-что, что я не хочу ему прощать, — опустив взгляд, уточнил он. Эбигейл отодвинулась обратно и они продолжили молча есть мороженое. — Мне кажется, что вы по нему скучаете, — опять заговорила Эбигейл, и Уилл посмотрел на неё. Её глаза выглядели грустными. — Вы же знаете, иногда нам не приходится выбирать, будет ли кто-то нам дорог, или нет… Даже если они совершают ужасные поступки. Она поджала губы и опустила взгляд. Уилл знал, что она говорила не про них с Ганнибалом, а про своего отца, но всё равно почувствовал её боль наряду со своей собственной, и поёжился. Попрощавшись с Эбигейл в больнице, Уилл пообещал снова к ней наведаться через пару дней, потому что всегда рад был её повидать, а кроме того, ему, наверное, не помешало бы отвлечься. Остаток недели прошёл слишком медленно, и Уиллу почти каждую ночь продолжали сниться кошмары, хоть и без прежних сильных мигреней и высокой температуры. А где-то к середине следующей недели он начал чувствовать последствия нехватки сна. Он сделался почти таким же уставшим, как и в последние месяцы, и начал терять контроль над своей сосредоточенностью, помогающей ему держаться подальше от Ганнибала. Как-то раз он услышал рядом женский голос и вскочил с дивана, уставившись на выключенный телевизор — чтобы сообразить, что начал соскальзывать к Ганнибалу и это, наверное, была одна из медсестёр в БГБДДП. Уилл поспешно оборвал их «соединение», чувствуя, как у него бешено заколотилось сердце. В другой раз до него вдруг донёсся запах жареной рыбы, и он недоумённо покосился на свою тарелку с салатом, но затем догадался и потряс головой, снова сосредотачиваясь. Однако чаще всего это были разные мелочи, вроде шороха угля по бумаге, или щелчка двери в камеру, когда к Ганнибалу кто-то входил или выходил, или внезапной волны неприятной эмоции вместе с пониманием, что та доносилась «с другой стороны». Тем не менее, Уилл продолжал с ними бороться и продолжал повторять себе, что это пройдёт. Что со временем он перестанет всё это чувствовать. Но как он мог быть в этом уверенным? Как он мог себя в этом убедить, когда чувствовал пустоту при каждом взгляде на диван напротив. Как он мог в это поверить, если — хоть он и не хотел этого признавать — он скучал по Ганнибалу больше, чем когда-либо мог себе представить. Уилл до сих пор так на него злился, что его трясло от гнева каждый раз, когда он про Ганнибала думал, но самым сильным чувством была не злость, и не боль, и не предательство… Уилл скучал по Ганнибалу Лектеру, и это не было чем-то поверхностным — Уилл чувствовал его отсутствие каждой клеточкой своего тела. Может, он действительно свихнулся из-за своего энцефалита, но он продолжал и продолжал пытаться. И всё равно не мог перестать по Ганнибалу скучать. Придя на приём к доктору Малики, Уилл старался держаться как можно бодрее, но ему было никак не спрятать мешки под глазами или желтоватый синяк на щеке — уже почти заживший, но придающий ему довольно-таки нездоровый вид. — Вы не очень хорошо выглядите. Вы достаточно спите, мистер Грэм? — слегка нахмурилась она. — Ну… Не совсем, — признался Уилл, неуютно себя чувствуя на офисном стуле. — Но не думаю, что это как-то связано с энцефалитом. Это скорее… побочные последствия моей работы. — Но сейчас-то вы не работаете. И я не одобрю вашего возвращения, пока не увижу, что вы как следует выздоровели. Почему бы вам не попробовать немного расслабиться? Займитесь чем-то приятным, попробуйте какие-то новые хобби. Улыбнувшись, Уилл кивнул. «Если бы только всё было так просто», — подумал он, но вслух, разумеется, не сказал. — Я постараюсь, доктор. На следующий день Уилл последовал её совету и отправился рыбачить на одно из ближайших озёр. Погода была холоднющей, так что ему пришлось нацепить столько слоёв одежды, что он едва мог двигаться, но он был полон решимости пойти на рыбалку. В последний раз он рыбачил ужасно давно, не считая того похода на озеро с Джеком, возле туристических домиков, когда они даже не оставили себе рыбу — так что это было не совсем то. Уилл просидел на замёрзшем озере всё утро. Вернувшись домой с тремя форелями, он еле мог шевелить руками, но был доволен. Две рыбины он заморозил, а третью приготовил себе на ужин. И почти сразу же отправился в кровать, потому что так устал, что у него закрывались глаза. Той ночью обошлось без кошмаров, но он всё равно видел сны. Ему снилось, что Ганнибал с ним разговаривал и он чувствовал его ладонь у себя на щеке — как тогда, после убийства Тобиаса Баджа… А потом Уилл проснулся — в тот самый момент, как потянулся Ганнибала поцеловать. Тяжело дыша, он сел в кровати и посмотрел на часы. Было всего четыре часа утра, так что он рухнул обратно в постель, проведя ладонью по лицу… Больше он той ночью так и не уснул. На выходных он опять навестил Эбигейл и они поехали в другой балтиморский парк, с небольшим озерцом, где покормили местных уток, гусей и лебедей. Они избегали затрагивать скользкую тему: ни Уилл не заговаривал о Ганнибале, ни Эбигейл про него не спрашивала. Но когда Уилл отвёз Эбигейл обратно в лечебницу, его покоробило от одной мысли о возвращении домой — настолько, что он даже немного испугался. Его дом всегда был для него убежищем, единственным местом, где он всегда чувствовал себя в безопасности… А теперь Ганнибал у него это отнял, потому что единственное, что Уилл дома чувствовал — это Ганнибалово отсутствие. На следующей неделе Уиллу начало казаться, будто он снова разваливается на части. Кусочек за кусочком, почти как во время своей болезни. Он не спал и половину необходимого времени, а оставшуюся часть дня старался не думать о Ганнибале — что автоматически заставляло его о нём думать. Поэтому Уилл был измучен, раздражён и зол. Чертовски зол — на себя, на Ганнибала и на тот факт, что чем бы эта их связь ни была, именно Уиллу — из всех людей-то — выпало делить её с Ганнибалом. На выходных он вдруг чуть не расплакался во время прогулки с собаками — и заорал на весь лес во всю мощь своих лёгких. Собаки уставились на него, а некоторые даже боязливо приблизились с поджатыми хвостами, решив, что они что-то натворили. Уилл погладил их в качестве извинения. Он так устал от недосыпания и попыток контролировать каждую свою мысль, чтобы не соскользнуть случайно к Ганнибалу… Он не хотел сдаваться, не хотел Ганнибала видеть… По крайней мере, так он себе повторял, снова и снова, пока его мозг и тело прямо-таки рвались встретиться с Ганнибалом и почувствовать его рядом. Ночью Уилл попытался поспать, но проснулся, задыхаясь, от очередного сна про Ганнибала, и у него появилось ощущение, будто он сходит с ума. Перекатившись на другой бок, он уставился на пустое место в кровати, где так часто появлялся Ганнибал, — и на секунду ему остро захотелось, чтобы тот был здесь. Поспешно прогнав эту мысль из головы, Уилл закрыл глаза и позволил себе уронить слезу, которая скатилась у него по щеке и исчезла в подушке. И в эту секунду Уилл понял, что проиграл эту битву с самим собой. Когда солнце поднялось над горизонтом, он открыл входную дверь, чтобы собаки могли выйти во двор. Ему пришло в голову приготовить завтрак, но он знал, что его попросту вырвет, если он что-то сейчас съест. Когда все псы вернулись обратно в дом, Уилл закрыл дверь и встал посреди гостиной, думая об одной-единственной вещи, занимавшей его мысли с тех самых пор, как он проснулся. Буквально кричащей внутри него. Он старался, он очень старался, но это была проигрышная битва с самого начала. Опустив руки, он зажмурился. И позволил обрушиться всем барьерам и стенам, которые выстроил в своём воображении. Он представлял себе, как разбивает их кирпичик за кирпичиком и проходит на другую сторону… Когда Уилл открыл глаза, он был в Балтиморе, и его сердце пропустило удар при виде Ганнибала. Тот сидел у себя на кровати, спиной к стене и с книгой в руках. При появлении Уилла он сразу приподнял голову, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, но все эмоции Уилла резко усилились, и Уилл понял, что Ганнибал чувствовал то же, что и он. Впервые за долгие недели Уилл расслабился. От длительного напряжения у него заныли все мышцы до единой, и он чуть не расплакался от облегчения. Он не сказал ни слова. Вместо этого он просто подошёл к Ганнибалу и сел рядом, подражая его позе. И вдруг понял, что сейчас заснёт — поэтому он позволил себе положить голову Ганнибалу на плечо. Тот слегка напрягся от столь близкого контакта, но Уилл уже проваливался в сон. * * * У Ганнибала перехватило дыхание, когда голова Уилла коснулась его плеча. Мало что могло на него подобным образом подействовать, но Уилл был одним из таких явлений. Ганнибал ждал и терпел их разлуку как мог, но наконец-то Уилл к нему вернулся. Ганнибал устроил голову поверх головы Уилла и ему подумалось, что даже если бы он видел Уилла каждый день, всю свою жизнь, то всё равно вспоминал бы этот момент и свои чувства, когда его ожидание наконец закончилось. * * * Разлепив веки, Уилл несколько раз моргнул, полностью дезориентированный. Затем потёр глаза рукой и медленно сел. И тут он вспомнил свои последния действия: как он отправился к Ганнибалу и уснул рядом с ним… Но сейчас Уилл лежал у себя в кровати и Ганнибала тут определённо не было. Взглянув на часы, Уилл увидел, что было уже пополудни. Он проспал кучу времени, хотя его это не удивило — ему предстояло наверстать около трёх недель сна. Встав с кровати, он надел пижамные штаны и побрёл в ванную. А потом направился в гостиную, где обнаружил очень знакомую, но всё равно шокирующую картину: что-то готовящего у него на кухне Ганнибала. Уилла накрыла злость от одного его вида, и Ганнибал повернулся к нему. — Доброе утро. Хотя, полагаю, уместнее было бы сказать «добрый день», — поприветствовал его Ганнибал и продолжил мешать что-то на сковородке. — Ты в курсе, что у тебя совсем закончился орегано? — Прекрати, — прошептал Уилл, но Ганнибал его, похоже, не услышал. — Ты мог бы накрыть на стол, пока я… — Прекрати! — уже громче повторил Уилл, и на этот раз Ганнибал услышал. — Не делай этого. — Не готовить обед? — приподнял бровь Ганнибал, и Уилла это ещё сильнее разозлило. Стиснув зубы, он подошёл к столу и опёрся на него обеими ладонями. — Не притворяйся, будто ничего не происходит. Будто всё в порядке. Просто… не надо. Уилл позволил своему голосу окраситься злостью. Когда он поднял голову, Ганнибал стоял в той же позе, что и раньше, разве что теперь удерживал сковороду над конфоркой. — Хорошо, — через несколько секунд наконец сказал Ганнибал. — Я могу продолжить готовить? Раздражённый его поведением, Уилл закрыл глаза, но кивнул. Затем неохотно накрыл на стол и, когда обед был готов, они оба сели. Ганнибал приготовил пасту с овощами, моллюсками и креветками — без мяса. Уилл посмотрел на него, и Ганнибал слегка улыбнулся. Закатив глаза, Уилл принялся за еду. И хотя он всё равно злился, впервые за все эти недели он почувствовал себя уютно. — Когда твой следующий визит к доктору? — спросил Ганнибал, когда они поели, поднимаясь отнести тарелки на кухню. Уилл сам отнёс к раковине свою тарелку и стакан, и отошёл, чтобы не мешать Ганнибалу загружать посудомоечную машинку. — В следующую среду, — сунув руки в карманы, ответил он. — Как ты думаешь, она скажет, что тебе уже можно возвращаться на работу? — Я даже не уверен, что хочу возвращаться на работу, — признался Уилл. Он немало над этим думал, вернувшись из больницы. Ему хотелось вернуться к преподаванию, но с оперативной работой дела обстояли не так просто. В первый раз он ушёл в отставку, получив физическую травму от подозреваемого. Но сейчас ситуация была совсем другой. — Возможно, тебе стоит прекратить работать на Джека. По крайней мере, на время, — закрыв дверцу посудомоечной машины, предложил Ганнибал. — Тогда никто не сможет ловить таких, как ты, — ответил Уилл, на несколько секунд уставившись ему в глаза. После чего развернулся и пошёл в гостиную, где уселся на свой диван. — Многие лишатся жизней... Ганнибал проследовал за ним и сел напротив. — Меня не волнуют жизни, которые ты спасаешь, Уилл. Меня волнует твоя жизнь. Уилл смерил его мрачным взглядом. — Не говори такие вещи. — Почему? Это правда. — Это… просто не говори. Тебе нет до меня дела, ты заботишься только о себе, — покачал головой Уилл, хоть и знал, что это не совсем так. Ганнибал вздохнул, но ничего не ответил, и они оба отвели взгляды. — И что теперь? — через несколько минут спросил Ганнибал, и Уилл понял, что он имел в виду их, эту их ситуацию. — Ничего. Ты вторгся в мою жизнь, и я ничего не могу с этим поделать. Не уверен, смогу ли я жить с тобой всю свою оставшуюся жизнь… но теперь я знаю, что не смогу жить без тебя. Уилл попытался произнести это с невозмутимым видом, но его выдала дрогнувшая бровь, так что он опустил глаза. — Я уверен, что мы найдём способ. Ты же сам сказал: мы срослись. Уилл потёр висок, хоть у него и не болела голова — это было что-то вроде неосознанного жеста. А потом вспомнил мысль, в последние недели многими ночами не дававшую ему покоя, когда он лежал без сна в постели. Уилл не смог не озвучить её вслух. — Эта связь… Мы словно вращаемся по орбитам друг друга, не в силах избежать гравитации, — он посмотрел на Ганнибала. Тот улыбнулся. — В этом случае, спасибо богам за гравитацию. Уилл сглотнул, ничего больше не говоря. Он не назвал бы их связь подарком богов… Но вместе с тем она не казалась ему и наказанием… Так чем же она тогда была? * * * На следующее утро, когда они как раз завтракали — точно так же, как и множество раз до этого, — собаки вдруг забеспокоились, а потом Уилл услышал шум подъезжающей к дому машины. Он тут же уставился на Ганнибала и на два комплекта посуды на столе. — Я это унесу, иди открывай дверь, — отозвался Ганнибал, вставая и беря свой завтрак. Уилл до сих пор точно не знал, что увидели бы другие люди (сейчас — даже меньше, чем когда он считал Ганнибала галлюцинацией). Ганнибала они видеть явно не могли, но что насчёт второй порции еды, его тарелки и столовых приборов?.. Или их видели только Уилл с Ганнибалом? Подойдя к входной двери, Уилл сперва отодвинул занавеску. Увидев машину Джека, он вздохнул, но всё-таки открыл дверь. — Утро. Или сейчас слишком рано для визита? — спросил Джек, выбираясь из машины и выдыхая облачко пара. — Да нет, всё в порядке, я как раз заканчивал завтракать. Хочешь кофе? — С удовольствием. Уилл приготовил ему кофе, пока Ганнибал стоял рядом и смотрел прямо на Джека. Уилл чувствовал лёгкое неудовольствие, но знал, что оно исходило от Ганнибала (хотя не то чтобы Уилла появление Джека прям-таки порадовало). — Держи, — Уилл поставил чашку Джека на стол, туда, где несколько минут назад сидел Ганнибал, и вернулся на своё место. Сев напротив него, Джек отхлебнул кофе. — Ух ты, очень вкусно. Что это за марка? — О, да это просто… я сам мелю зёрна, — объяснил Уилл, и Ганнибал, улыбаясь, сел рядом с ним. — Ну, на вкус просто потрясающе... — повторил Джек, делая новый глоток. Уилл доел свой тост, остро чувствуя, как за ним наблюдают две пары глаз. Откашлявшись, он отпил кофе. — Так что тебя ко мне привело в воскресенье, Джек? — Да просто хотел узнать, как твои дела, — ответил тот, и Ганнибал тихонько фыркнул, судя по всему, не поверив его словам. — Так что… как ты? Уилл слегка улыбнулся из-за Ганнибаловой реакции и поставил чашку на стол. — Спасибо, мне уже лучше. — Когда твой следующий визит к доктору? — На следующей неделе. В среду. — Отлично. Дай знать, что она тебе скажет, хорошо? — Конечно… — отозвался Уилл, и они оба отхлебнули кофе. Уилл подождал несколько секунд, зная, что Джек изнывал от желания спросить его о работе… Наконец тот слегка подался вперёд. — Уилл, а ты… Ты думал, чем хочешь заняться? Когда полностью поправишься. Уилл придвинулся ближе к спинке стула и поскрёб шею, обдумывая, как лучше сказать то, что он хотел. — Джек, я знаю, что я тебе нужен, но… я не уверен, вернусь ли я обратно «в поле», — сообщил он. — Уилл, я понимаю, что ещё слишком рано. Тебе необязательно давать мне окончательный ответ. Просто подумай об этом, а пока что сосредоточься на своём выздоровлении, хорошо? Уилл кивнул, думая, что от Джека будет несколько сложнее избавиться, если он всё-таки решит отказаться от оперативной работы. Джек допил свой кофе, попутно рассказав Уиллу о расследовании, над которым они сейчас работали (хоть Уилл и предпочёл бы о нём не слышать), и вскоре после этого ушёл. Проведя взглядом его отъехавшую машину, Уилл вздохнул. — Можно тебя кое о чём спросить? — раздался позади голос Ганнибала, и Уилл тут же снова разозлился. — Разве тебя когда-то останавливало наличие или отсутствие моего разрешения на что-то? Закрыв дверь, Уилл обернулся. Он знал, что его слова били ниже пояса, но ему было плевать. Ему хотелось причинить Ганнибалу боль, и если он мог это сделать только при помощи слов — ну что ж. Ганнибал выглядел невозмутимо, но Уилл знал, что задел его своим комментарием. Теперь, без энцефалита, он чувствовал его эмоции ещё отчётливее. Во время болезни всё, что он считывал от Ганнибала, словно просовывали в маленькую дверцу, но теперь он всё видел, слышал и чувствовал как сквозь настежь распахнутые двери. Вернувшись к столу, Уилл принялся собирать всё, что нужно было отнести на кухню. — Причина, по которой ты подумываешь не возвращаться к оперативной работе... — пройдя за ним на кухню, начал Ганнибал, пока Уилл загружал посудомоечную машинку. — Это то, как ты себя чувствовал из-за энцефалита и расследований… Или то, как ты себя чувствовал из-за убийств? Уилл застыл с чашкой в руках. Поставив её на столешницу, он повернулся к Ганнибалу. — Что?.. — Когда ты видел и чувствовал в своих кошмарах убийства, когда ты их проживал… Ты сказал, что чувствовал моё наслаждение как своё собственное, целиком и полностью, — напомнил Ганнибал, хотя Уилл и так прекрасно всё помнил. — Не это ли тебя пугает? Перспектива вернуться, погружаться в их сознание и, возможно, захотеть их остановить как-то иначе, чем посадив в тюрьму. Уилл на секунду опустил взгляд, чувствуя, как в нём поднимается новый всплеск злости, словно рычащее животное, готовящееся атаковать. А потом резко схватил Ганнибала обеими руками за воротник его тюремной формы и прижал к холодильнику, нависнув над ним и тяжело дыша от ярости. Ганнибал даже не шелохнулся. — Почему ты так себя боишься, Уилл? Своего разума? Разве ты не видишь, насколько он потрясающий? — Ты просто хочешь, чтобы я стал таким же как ты, — стиснув зубы, процедил Уилл, сильнее толкая его к холодильнику. Ганнибал на долю секунды нахмурился. — Это верно, что я вижу в тебе родственный ум, Уилл. Но в то же самое время ты совершенно на меня не похож. Уилл насупился, озадаченный его словами, но не переубеждённый. Что бы Ганнибал ни говорил, Уилл знал, что тот будет рад, если он снова убьёт. Точно так же, как радовался, узнав, как Уилл себя чувствовал, убивая Гаррета Джейкоба или во время своих кошмаров (хотя в них всех этих убийц убивал не совсем Уилл). — Всю жизнь люди твердили тебе, что ты должен опасаться своей истинной сути… Но если бы ты прекратил постоянно себя бояться, ты бы понял, насколько великолепен твой разум. — Если бы я только мог прогнать тебя из своей жизни, навсегда, — прошипел Уилл, чувствуя, как у него гулко заколотилось сердце. Ганнибал лишь сглотнул, не двигаясь с места и глядя ему в глаза. Уилл вдруг сообразил, как близко они стояли. Это не могло не напомнить ему, как они точно так же стояли некоторое время назад. Уилл тогда в порыве злости прижал Ганнибала к холодильнику и угрожал ему ножом. Его вела и затуманивала лихорадка, но он помнил, как порезал Ганнибала и почувствовал лезвие и на его, и на своей собственной коже. И насколько его это озадачило… Уилл знал, что Ганнибал тоже вспомнил ту ситуацию, и посмотрел на его рукав. А потом резко дёрнул в сторону воротник его комбинезона, обнажая левое плечо. И увидел тонкую розовую линию. На секунду у него перехватило дыхание, потому что её не должно было быть. Ганнибал ведь был реальным и, хотя Уилл не совсем понимал, как работала их связь, он знал, что они по сути наведывались друг к другу разумами… Так как подобное могло произойти? И тут Уилл понял — по их связи — что это сделал Ганнибал. Эта отметина появилась не потому, что его кожу порезал нож Уилла, но потому, что Ганнибал решил потом повторить эту рану собственноручно. Уилл шагнул ближе, слегка блокируя своё сознание и не пуская в него мысли Ганнибала. Он посмотрел Ганнибалу в глаза — и тот выдержал его взгляд. А Уилл вдруг понял, что его злость исчезла, сменившись глубоким замешательством. * * * Той ночью Ганнибал с трудом пытался заснуть, как вдруг почувствовал, что Уиллу плохо. Когда Уилл пытался его прогнать, он чувствовал подобное почти каждую ночь, но оставался у себя, борясь с желанием перенестись к нему. Но сейчас, поскольку они снова воссоединились, Ганнибал не стал сдерживаться. Он сконцентрировался на Уилле — и очутился у того в кровати. Его черты лица подёргивались во сне, так что Ганнибал приподнялся на локте и осторожно тронул его за предплечье. Вздрогнув, Уилл тут же проснулся и уставился на него широко распахнутыми глазами. Убрав руку, Ганнибал лёг обратно, предоставляя ему свободное пространство. Он знал, что Уиллу понадобится время, чтобы снова привыкнуть к их близости. В конце концов, во время всех их интимных моментов Уилл ведь считал его ненастоящим. Сейчас, когда он узнал правду, ему понадобится немало времени, чтобы снова спокойно себя рядом с Ганнибалом чувствовать. Встав с кровати, Уилл снял футболку, надел новую и вернулся обратно в постель, где повернулся к Ганнибалу спиной. Уже через несколько минут он снова уснул, и Ганнибал тоже сомкнул веки… * * * — Что ж, вы выглядите гораздо лучше, чем во время нашей прошлой встречи, — сообщила Уиллу доктор, когда он сел на стул напротив. — Ага, чувствую я себя тоже лучше. — Ваши трудности со сном разрешились? — она приподняла бровь. — Да. У меня… получилось немного расслабиться, — ответил Уилл, и поджал губы. — Рада это слышать. Ну а теперь, давайте посмотрим на этот снимок МРТ... Вынув из конверта фотографии, доктор их просмотрела и кивнула. — Воспаление полностью исчезло, мистер Грэм, — с улыбкой сообщила она, так что Уилл тоже улыбнулся. — Я назначу вам ещё один медосмотр на следующей неделе, но если всё пойдёт такими же темпами, вы сможете вернуться к работе. Вам нужно будет лишь продолжать принимать лекарства и отдыхать — и всё будет хорошо. Она встала, давая понять, что приём окончен, так что Уилл тоже поднялся и протянул ей руку для благодарного рукопожатия. Выйдя из больницы, он уже хотел поехать обратно домой, но затем передумал. Вместо этого он отправился в Квантико, надеясь, что Джек окажется на месте (а не в разъездах по какому-то расследованию). Но когда он постучался к Джеку в кабинет и дверь открылась, внутри обнаружился не только сам Джек, но также Алана и Фредерик Чилтон. Уилл удивлённо приподнял брови. — Лёгок на помине, — чуть улыбаясь, сказал Джек, и Уилл нахмурился. — Входи, мы тут как раз о тебе говорили. Джек отодвинулся, давая ему пройти, и Уилл зашёл в кабинет, уже жалея о своём визите. Эта троица собралась здесь, и они говорили об Уилле? Это не могло означать ничего хорошего. — Уилл, — кивнула ему со стула Алана. — Я слышал о случившемся с вами, мистер Грэм. Очень рад видеть, что вы уже выздоровели, — поприветствовал его Чилтон, протягивая руку. — Спасибо, — ответил Уилл, после секундного колебания пожав его ладонь. Джек вернулся к себе за стол и жестом предложил Уиллу сесть на свободный стул (поскольку Чилтон остался стоять). Уилл послушался — и вдруг остро почувствовал, что его сейчас со всех сторон окружали люди. Он откашлялся. — Так значит… вы обо мне говорили? — попытался завязать разговор он. — Да. У нас с доктором Чилтоном возникла... одна идея. Он хотел сперва обсудить её со мной, но раз уж ты тоже здесь… Уилл повернулся к Чилтону, гадая, что это могла быть за идея. — Видите ли, мистер Грэм… Как вы знаете, я работаю в Балтиморской государственной больнице для душевнобольных преступников, — с гордостью в голосе сообщил Чилтон. Уилл лишь кивнул, так что он продолжил. — И, как вы уже тоже знаете, один из наших многочисленных пациентов — это… Ганнибал Лектер. При упоминании Ганнибала у Уилла тут же скрутило внутренности, но он сохранял спокойное выражение лица. И заблокировал сознание, чтобы случайно того не «позвать», поскольку не знал, чем закончится этот разговор. Хотя у него появилось лёгкое подозрение. — Мне это известно, да. — Когда вы очнулись в больнице, Джек сообщил вам, что Лектер звонил о вас справиться, не так ли? — Сообщил, — Уилл мельком взглянул на Джека. — Фредерик, он это всё уже знает, почему бы тебе не перейти к сути? — нетерпеливо сказал Джек. Чилтон нервно улыбнулся, а Алана заёрзала на стуле. — Вы бы не хотели провести с Ганнибалом Лектером интервью? Уилл поднял бровь, хотя на самом деле его этот вопрос не слишком удивил. Это было вполне естественное предложение, особенно от Фредерика Чилтона, которому так не терпелось забраться к Ганнибалу в голову. — Провести с ним интервью? — Ну, как вы наверняка знаете, за три года, которые он провёл в нашей больнице, он почти ни с кем не соглашался беседовать. А в тех интервью, которые он обязан давать, он всегда ухитряется не сказать нам ничего стоящего. Но поскольку вы его, как выяснилось, интересуете, мы подумали, что, возможно… — Не «мы». Ты, Фредерик, — вмешалась Алана. Чилтон кивнул. — Да, извини. Я подумал, что это уникальная возможность. В смысле, уж конечно, кому-то вроде вас должно быть хоть чуточку любопытно… — Кому-то вроде меня? — переспросил Уилл, хмуря брови и чувствуя, как у него быстрее забилось сердце. — Ну, вы ведь изучали Лектера, не так ли? — О… Да, я его изучал, — подтвердил Уилл. Он откинулся на спинку стула, обдумывая это предложение. Пойти увидеть Ганнибала, по-настоящему увидеть… Он не мог отрицать, что был заинтересован (разумеется), но вовсе не по предполагаемой Чилтоном причине, а из-за их связи. А ещё Уилл знал, что не мог этого сделать — не сейчас. Не тогда, когда он всё ещё чертовски на Ганнибала злился. Единственное, о чём он думал бы, окажись Ганнибал перед ним — это как бы пробраться за стекло, чтобы врезать ему по роже. — Должна сказать, что я категорически против этой идеи, — заметила Алана, и Уилл обернулся к ней. — Ганнибал Лектер явно тобой заинтересовался — наверное, после той статьи Фредди Лаундс, но нам стоит помнить, что этот… человек собой представляет. Он ничего Уиллу не расскажет, а просто получит новую игрушку, с которой сможет поиграть, — заявила она, после чего с извиняющимся выражением лица повернулась к Уиллу. — В кои-то веки я согласен с доктором Блум, — сообщил Джек, похоже, удивив этим Алану. — Помимо того факта, что ты только выздоровел, я не думаю, что это хорошая идея. Но решать, разумеется, тебе. Все трое уставились на Уилла, отчего он почувствовал себя немного неуютно. — Ну-у… я подумаю, — глядя на Чилтона, ответил Уилл. — Но вряд ли я соглашусь, — продолжил он. Алана, судя по виду, немного успокоилась. — Что ж, жаль это слышать, но я понимаю, — сказал Чилтон. Алана встала и обошла его стул. — Нам пора возвращаться в больницу. Уилл, рада была видеть, что у тебя всё в порядке, — попрощалась она, и Уилл кивнул. — Мистер Грэм, — снова протянул ему руку Чилтон. Уилл уже хотел её пожать, как вдруг ему пришла в голову мысль получше. Встав, он взялся за протянутую кисть Чилтона, но затем приобнял того, похлопав по спине. Когда он шагнул назад, Чилтон выглядел удивлённым (как и Алана, и, наверное, даже Джек, хоть со своего места Уилл и не видел его лица). Откашлявшись, Уилл сел обратно на стул. — Эм-м… Ну, что ж, до встречи, — попрощался Чилтон, и они с Аланой вышли, закрыв за собой дверь. — Это было… необычно, — поднял брови Джек. — Как бы там ни было… Ты хотел меня зачем-то повидать? — Угу, хотел, — ответил Уилл, вспомнив изначальную причину своего визита. — Я сегодня был у доктора. — Точно, ты же сказал, что это в среду, — кивнул Джек, бросив взгляд на календарь в углу своего стола. — И что она тебе сказала? — Что мне определённо гораздо лучше. И что на следующей неделе она, скорее всего, одобрит моё возвращение на работу. — Отличные новости, Уилл. Рад это слышать. Уилл кивнул, но потом вздохнул. Не так-то легко было сказать Джеку то, что он собирался. — Да, это хорошие новости, — согласился он, и слегка подался вперёд, прежде чем продолжить. — Послушай, Джек, я тут обо всём подумал… Вряд ли я вернусь обратно в поле. По крайней мере, не в ближайшее время. Не думаю, что смогу это выдержать прямо сейчас. Джек со вздохом отодвинулся к спинке стула, но спустя несколько секунд кивнул (наверное, понимая, что ничего не мог сейчас сказать, чтобы Уилла переубедить). — Хорошо, я понимаю. Но знай, что эта дверь всегда будет для тебя открытой. И… я не могу обещать, что в будущем не попытаюсь уговорить тебя вернуться обратно, — с лёгкой улыбкой сказал Джек. Уилл выдавил из себя ответную улыбку, зная, что Джек вовсе не шутил. Уилл не сомневался, что Джек придёт к нему снова — рано или поздно. * * * — Надеюсь, я не помешал вашему обеду, доктор Лектер. В журнале за этот месяц вышла ваша статья, — сообщил Фредерик Чилтон, помахав упомянутым журналом перед стеклом. Ганнибал действительно обедал, но отложил пластиковую вилку и встал за столом, сложив руки за спиной. Он написал ту статью больше двух месяцев назад, но знал, что иногда публикация занимала даже дольше, так что о ней почти позабыл. Чилтон подошёл к передаточному лотку и опустил туда журнал. И в этот миг Ганнибал уловил запах, который совсем не ожидал сейчас ощутить, тем более от Фредерика Чилтона. Медленно обогнув стол, он поднял голову и втянул носом воздух. Увидев его перемещения, Чилтон быстро шагнул назад, наверное, вспомнив, что произошло в последний раз, когда Ганнибал приблизился к стеклу. — Лектер, назад! Ганнибал замер, осознав свои действия. В данный момент ему не хотелось получить наказание, поэтому он вернулся обратно к столу. Но он унюхал достаточно и теперь не сомневался — это был запах Уилла, хоть и более глубокий и сильный, чем когда Ганнибал к нему наведывался. У Ганнибала защемило в груди. Это означало две вещи: во-первых, Уилл виделся с Чилтоном (скорее всего, тем самым утром), причём стоял очень близко к нему. А во-вторых, если разница с их ментальными «визитами» была настолько большой… Значит, личная встреча с Уиллом полностью всё изменит. Ганнибал, наверное, почувствует его ещё сильнее, чем раньше. Сильнее, чем он смел вообразить. Убедившись, что Ганнибал не собирался ничего предпринимать, Чилтон наконец толкнул лоток на другую сторону стекла и вышел, не сказав ни слова. Приблизившись к лотку, Ганнибал взял журнал, но у него не было настроения читать собственные напечатанные слова. Его мозг пытался представить ситуацию, в которой Уилл подошёл бы так близко к Чилтону. И тут он понял… Это не было случайностью. Уилл сделал это специально: чтобы добиться от него реакции. Ганнибал улыбнулся, чувствуя за Уилла гордость.