Грядущее

Сакура проснулась на удивление бодрой. Она уже не нервничала, как перед встречей с Шодайме. Сегодня она будет в своей стихии и полностью погрузится в работу. Харуно была готова показать себя с лучшей стороны. Сакура натянула на себя свою стандартную форму шиноби, собрала слегка отросшие волосы цвета ханами в высокий хвост и с улыбкой взглянула в зеркало. Теперь она ощущала себя свободнее и раскрепощённее. В голове закрадывались мысли о том, что ее наряд может показаться слишком открытым, и вызвать нежелательное внимание к своей персоне, осуждение общества. Харуно фыркнула. Впервые ей было все равно, что о ней подумают, вполне достаточно комфорта и собственной уверенности в себе и своих силах. Она все же надела темную накидку сверху, чтобы не испачкать свою одежду. У входа ее ждала Минами, Сакуре уже начинало казаться, что женщина дежурит перед ее дверью сутками напролет, хотя это было глупым предположением. На удивление Минами и бровью не повела, когда увидела одеяние Харуно. – Доброе утро, Сакура-сан, – проскрипел старческий голос. – Доброе, Минами-сан, – куноичи улыбнулась. Почему то это женщина казалась ей справедливой и мудрой, она внушала доверие. Сакура шла за женщиной по петляющим коридорам поместья, стараясь запомнить, что и где находится. Сегодня завтрак ей принесли прямо в комнату, что слегка удивило и смутило девушку. Прислуга заверила ее, что это временная мера и позже она будет принимать пищу в компании господина Хаширамы и Тобирамы. Эта перспектива не радовала, но выбора у Харуно особо не было. Клан Сенджу отнесся к ней, как к гостье, хотя Сакура прекрасно видела, что ее держат рядом еще и потому что не доверяют. Минами и куноичи наконец вышли из этих жутких лабиринтов, путь по которому Сакура кажется так и не запомнила. Они шли по оживленному кварталу. Утро действительно было прекрасным. Под солнцем поблескивала смоченная росой трава. Раскрывали свои лепестки цветки. Все пробуждалось. Свежая прохлада сочеталась с редкими порывами утреннего ветра. Небо еще не сияло своей привычной голубизной, а временно было покрыто небольшими белыми облаками. Еще не стояло звенящего хора птичьих голосов, а лишь изредка слышны были курлыканья ранних утренних голубей. Однако жизнь в будущей Конохе уже активно кипела, туда сюда сновали женщины и рабочие, продавцы и торговцы зазывали людей. Как Сакура и предполагала, к ее персоне было обращено множество различных взглядов. Практически все внимание было приковано именно к ней. Люди смотрели на нее с разными выражениями лиц: кто-то с агрессией, с интересом и любопытством, с возмущением, с горящими от предстоящих сплетен глазами, даже с симпатией. Харуно привыкла к пристальному вниманию из-за своей яркой внешности. Ей сложно было затеряться в толпе даже в своем времени. Она представляла насколько экзотичной и странной выглядит в глазах этих людей, привыкших жить по традиционным устоям в своем изолированном мирке. Она не хотела обвинять их в своей ограниченности. В конце концов, Харуно находилась не в своем времени, ей нужно быть терпимее. Именно Сакура была здесь чужой… Подобные мысли почему-то отдавались неприятной тоской в области сердца. Коноха была и ее домом, и, несмотря на то, что Сакура прекрасно осознавала, что это ещё не та деревня, в которой она родится, это место давало призрачное спокойствие. Поэтому так неприятно было ловить на себе осуждающие взгляды прохожих. Сакура с интересом разглядывала «зачатки» деревни, которая еще не была объединением кланов Сенджу и Учиха, но уже сильно напоминала ей будущую Коноху. Все вокруг было пропитано особым шармом традиций того времени. Множество домов обладали выгнутыми крышами со слегка поднятыми углами. Это были деревянные строения с тяжеловесными верхами и лёгкими стенами. Сакура практически не видела массивных сооружений. Почти на всех домах присутствовали изящные элементы, стремящиеся ввысь и уравновешивающие общую композицию. Однако стоит заметить, что это был отнюдь не бедный квартал и все дома вокруг казались пышными. Тут даже находился небольшой храм, Харуно восхищенно подняла взор к Самону, слегка замедляя шаг. Но заметив, что отстала от своего проводника, поспешно прибавила ходу. Минами привела ее к небольшому зданию, которое видимо было оборудовано, как госпиталь, однако на деле совсем не годилось и не справлялось со своими функциями. Внутри в огромной неразделенной комнате сновало множество целителей, в основном женщин и стариков. В помещении стоял терпкий, затхлый запах крови. Раненных было очень много, с таким натиском никто не справлялся. Кто-то из шиноби и людей просто не доживал до осмотра. Сакуре стало очень неприятно. «Неорганизованно» – одним словом. – А ты еще кто? – фыркнула высокая блондинка, увидев Сакуру. Харуно сразу же почувствовала прилив раздражения от надменности в голосе женщины. – Она медик шиноби, – холодно сказала Минами, опережая Сакуру, глаза которой уже были недовольно сощурены, – по приказу господина Хаширамы. – Шиноби? – девушка удивленно подняла брови и сразу смутилась, – что же, – она подрастеряла свой пыл, – хорошо, я введу ее в курс дела. – Делай, что следует, – сурово ответила женщина. Харуно была удивлена стальными нотками и холодом в ее голосе. Минами-сан только что заступилась за нее? Это было довольно приятно, хоть и обосновывалось только тем, что она представляла интересы своего господина. В любом случае, эта мудрая женщина, кажется, предотвратила драку. – Спасибо за сопровождение, Минами-сан, – Сакура вежливо поклонилась. – Удачи, – уголки губ суровой женщины поднялись в легком подобии улыбки, она развернулась и скрылась из виду. – Раз уж ты шиноби, – с некоторым неверием в голосе начала блондинка, – займись тяжёлыми случаями, – она неопределенно махнула рукой в правый угол комнаты, как бы указывая, что каждый, кто там окажется не жилец. Сакуре безумно не понравился такой подход и халатность, она ничего не сказала некомпетентной целительнице и направилась к одной из коек. На ней лежал мужчина шиноби, с серьезным ножевым ранением. Снующие туда-сюда медики, словно обходили его стороной, боясь подходить к столь тяжелому случаю. « Пока эти идиотки теряют время, он умирает» – куноичи была очень зла. Пострадавший находился без сознания, Сакура уложила его ровнее, запрокинула голову мужчины и немного повернула ее набок. Такая позиция необходима для обеспечения правильного и достаточного проникновения воздуха в легкие человека без преград. Крови было очень много, она имела яркий алый оттенок. Харуно просканировала бок мужчины, чтобы еще раз убедиться в своей правоте. Работа медика требовала точности, у нее не было права на ошибку. У шиноби было артериальное кровотечение, поэтому Харуно сразу зажала поврежденную артерию пальцем, непосредственно внутри раны. После этого действия девушка наложила жгут, чтобы на время остановить хлещущую кровь. Пока Сакура напряженно работала, ее обступили целители и с интересом наблюдали за процессом. Сакура приложила руки к ране мужчины, собирая чакру. Она глубоко вдохнула и сконцентрировалась, не обращая внимания на удивленные взгляды и восхищение в глазах людей. Спустя какое-то время кропотливой и терпеливой работы, жизнь шиноби была вне угрозы. Сакура утерла пот со лба и сразу двинулась к следующей койке. Она не могла позволить себе отдыхать, когда все было настолько запущено. – Невероятно, где вы этому научились? – Действительно ирьенин! – Сакуре хотелось отмахнуться от подобных вопросов, словно от назойливых мух. Целители не отпускали ее, будто преследовали, внимательно следили за каждым движением. В то время, как сами могли заняться другими пациентами и не усложнять ей работу. У следующего мужчины со светлыми волосами был открытый перелом бедра. Сакура нахмурилась, тут дела обстояли еще хуже. Фрагменты сломанной кости повредили немалую площадь мышечной ткани, сосуды и нервные окончания. В результате сильной боли и кровотечения у мужчины сбилось дыхание, и сердечный ритм. Блондин находится в легкой панике, бредил. Сакура приложила руку, горящую чакрой к его бедру, чтобы слегка облегчить боль. – Его нужно обездвижить, – приказала Харуно в пустоту, ни к кому не обращаясь, но ее сразу же послушали, и несколько целителей бросились помогать. Сакура наложила жгут чуть выше открытой раны. Она снова занялась вливанием чакры, борьбой за жизнь пациента. Харуно периодически приходилось отвлекаться и унимать боль мужчины, потому что он впадал в панику и начинал метаться по койке. В этом случае ей помогали не отходившие от нее несколько человек. Вскоре и этот пациент был вне опасности. Харуно выпорхнула из здания на задний двор, вдохнуть свежего воздуха. Девушке потребовалось приложить некоторые усилия и задействовать свои навыки скрытности, чтобы сбежать от назойливых медиков. Она потратила непозволительное количество чакры, пытаясь помочь всем и каждому, слишком запущенным оказался импровизированный госпиталь. Сакура потеряла много энергии, которую она копила три года усердных тренировок, еще на войне, однако теперь после освоения Бьякуго но Ин, ей было куда проще пополнить резервы, на это не уйдут годы. « Сакура сидела в позе лотоса, в одном из кабинетов для занятий с Цунаде. Кафель ощущался холодным, и неприятно заставлял стадо мурашек бегать по голым девичьим коленкам. Высокие потолки, и хорошая акустика помогали Харуно сконцентрироваться на энергии внутри нее. – Три года? – в голове стучал собственный голос. – Ты должна постоянно накапливать чакру, и так в течение трех лет, – говорила наставница. Сакура упрямо сжала зубы, чувствуя, как пот стекает по лбу, а все тело дрожит от перенапряжения. Она практически ощущала, как чакра медленно, но верно заполняет ее резервы, внутри подсознания. – И так будет продолжаться три года? – тихо шепчет девочка, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.» «Сакура сжимает маленький кулачок, собирая в нем чакру, и замахивается, чтобы ударить скалу. Но внезапно ее тело не поддаётся. Харуно даже не успевает испугаться, силы покидают ее, и она обмякает, больно ударяясь лицом о выпуклые острые осколки скал. – Сакура! – взволнованно кличет Пятая, подбегая к маленькой куноичи.» « Ирьенин стоит в кабинете напротив своей наставницы. Хокаге чем-то обеспокоена, но ее выражения лица остаётся суровым. Сакура чувствует себя безумно усталой, но старается не выдавать своего состояния и упрямо сжимает кулаки, выпрямляя спину. – После использования техники ста лечений, твой обычный уровень чакры очень снизился. Это может стать проблемой во время лечения или боя. В данный момент я не могу позволить тебе проводить операции или участвовать в сражениях. Сразу после разговора с Цунаде, Сакура отправляется в лес, на отдаленную освещенную солнечными лучами поляну, посреди которой росло огромное, толстое многовековое древо. Харуно заметила его однажды, когда собирала целебные травы, это место ей понравилось. Девочка концентрируется на своих ощущениях. Она должна научиться контролировать эту технику. Она создает второй отсек поменьше, в котором можно хранить накопленную чакру. Если оба резерва будут полны, Сакура сможет, как и оперировать, так и сражаться. Она не сдастся, теперь Харуно найдёт свои особые умения, от которых сможет оттолкнуться и совершенствоваться. Она должна показать, что может быть полезной». Сакура погрузилась слишком сильно в воспоминания, затягиваемая в дни своего генинства. Ее Печать силы сотни считалась апогеем контроля чакры и регенерации, делая Харуно практически неуязвимой. Девушка копила огромное количество энергии в течение длительного периода времени, сохраняя ее в определённую точке своего тела — на лбу. Когда Сакура закончила формировать печать, ее уже практически идеальный контроль чакры позволил использовать техники без какой-либо потраченной энергии впустую. При снятии печати на войне, Харуно истратила ещё не всю накопленную чакру. Сакура решила получить выгоду из своего (как она надеялась) временного присутствия в этих обстоятельствах, и по новой заполнить все резервы. Для этого понадобятся время и тренировки. К счастью или, к сожалению, первого было предостаточно. Голова кружилась, тело ломило, в глазах темнело – опять истощение. Слишком неосмотрительной она стала в последнее время. Цунаде-сама точно бы сейчас дала подзатыльник своей ученице за такую безответственность. «Лишь бы наставница была жива…»– снова неприятные тягостные мысли роились в ее голове. Сакура вдруг почувствовала, как теряет точку опоры и равновесие. К удивлению куноичи, она избежала поцелуя с землей. Ее поймали за худые плечи чьи-то сильные руки. Сакура подняла взор на своего спасителя и удивленно замерла. Тобирама аккуратно придерживал девушку за плечи, не позволяя ей упасть. Лицо Нидайме оставалось непроницаемым и спокойным. Харуно растерялась и даже не смогла выдавить благодарности, только удивленно смотрела на мужчину, периодически глупо моргая. Его руки были крепкими и сильными, удерживали девушку в стоячем положении. – Вполне неплохо, – хмыкнул альбинос и его взгляд отчего-то слегка потеплел (или ей показалось). Невероятно, слышать похвалу из уст Второго Хокаге было очень приятно! Девушка догадалась, что Нидайме какое-то время наблюдал за процессом лечения и хмыкнула. Она кивнула, аккуратно высвобождаясь из вынужденных объятий, облокотилась на стену, обретая опору в виде нее. Сакура абсолютно точно была смущена. Она старалась скрыть румянец на щеках и отвела взгляд. В последнюю их ночную встречу, Тобирама точно подозревал Харуно в чем-то, вполне логично было предположить, что он будет за ней следить. Однако девушке очень хотелось верить, что ее помощь раненным доказала Тобираме, что Харуно не враг. Но пристальный взгляд мужчины доказывал, что все подозрения с нее еще не сняты. О ками, может он всегда так смотрит? Взгляд Сенджу переместился вниз, и он слегка поднял брови. Харуно смутилась, да его точно удивила необычная форма для шиноби девушки. – Благодарю, Тобирама-сама, – кивнула Харуно. – Твои познания в медицине обширны, – спокойно начал Сенджу, Сакура слегка напряглась, – хотел бы я на нее взглянуть. – На кого? – нахмурилась девушка. – На твоего учителя, она ведь обучила тебя всему, верно? – девушка сглотнула и неуверенно кивнула, – за такого профессионала любая страна сражалась бы, имя такого человека было бы предано огласке, – в его голосе сквозила ирония. Этот призрачный суффикс «бы» так и кричал, что ее историю он считает выдумкой, – мой брат легко поверил тебе, он открыт и наивен, не думай, что я такой же, – в словах Второго Хокаге она слышала угрозу. Он буквально говорил, что стоит ей только дать повод – никто с ней церемониться не будет. Конечно, Сакура знала, что он не поверил в ее небылицы. Но просто не могла сказать ничего путного. Не рассказывать же ему, что она из будущего, в самом деле? Он пристально вглядывался в лицо Сакуры, на миг она перехватила взор алых глаз, и по спине пробежало стадо мурашки, то ли от страха, то ли еще из-за чего-то, Сакура не могла разобрать. Харуно растерялась, Нидайме над ней издевался, пытался вывести на чистую воду. Сакура недовольно хмыкнула, какой же он в жизни упертый баран, нет бы поблагодарить ее за спасение людей и работу, или хотя бы не доставать. Девушка не посчитала нужным отвечать на его провокации, только надулась еще сильнее. В компании этого мужчины она едва сдерживала свои порывы гнева, периодически переходя на неприкрытое хамство. А такое безрассудство вполне могло стоить ей жизни. Однако если быть честной, нервишки Харуно шалили в последнее время постоянно, и она сама же страдала от своей вспыльчивости. У Сакуры и так были довольно большие проблемы с самоконтролем. Кулаки постоянно так и чесались врезать кому-нибудь за любое неосторожное слово. Сакура все еще побаивалась Тобираму, однако просто не могла сдерживаться, когда кто-то отпускал колкие комментарии в сторону ее близких. И хотя Сенджу вероятно хотел задеть именно ее, а не кого-то другого, раздражения в Сакуре не убавилось. Кто-бы мог подумать, что она будет хамить самому Второму Хокаге? Признаться честно, хвастаться тут особо нечем. «Шаннаро, будешь так продолжать, он точно тебя прикончит», – резонно заметило подсознание. Летний день постепенно догорал. Солнце медленно опускалось к горизонту. Оно уже было не такое обжигающее и слепящее, как днем, а приятно пригревало вечерними лучами. Диск окрасился в ярко-оранжевый цвет, и по небу расползлась розово-персиковая дымка. Они стояли в спокойной тишине, прислонившись к старой стене госпиталя. Сакура подняла голову к небу, мечтая раствориться в зефирных облаках, окрашенных теплыми тонами, и оказаться в своем времени, дома. Огромное оранжевое солнце отражалось нефритовых глазах девушки, оно напоминал ей улыбку Наруто… «Не сдавайся, даттебае!» – до боли знакомый голос стучал в голове. Сакура улыбнулась тёплым лучам закатного солнца. – Идем, я провожу, – мужчина, который все время молчания, облокотившись на стену и скрестив руки на груди, пристально вглядывался в огромные зеленые глаза девушки, вздохнул. Он повернулся к растерянной Харуно спиной, и направился вперед, не оборачиваясь. Сакура даже не успела возразить, напомнить, что она могла бы задержаться допоздна. Но мужчина не дожидался ее ответа, даже слушать не стал, Харуно фыркнула. И сжав руки в кулаки, недовольно поплелась за высокой фигурой шиноби. Нидайме проводил ее до самого порога комнаты. Харуно все еще сердилась, поэтому ничего ему не сказав, громко захлопнула дверь перед его носом. Тобирама постоянно выводил ее из себя, однако она не могла отрицать, что он вызывал у нее уважение и восхищение своей силой, умением вести сражения и тактикой. Нидайме был очень одаренным, гением. Опыт общения с таким человеком (пусть даже и неприятный) все равно был очень интересным. Ей нравилось подмечать детали его манеры поведения и довольно грубой речи. Признаться честно, она узнала много нового, например то, что в жизни легендарный Нидайме общался и вел себя, как ворчливый старик. Сакура злобно прыснула от таких мыслей и завалилась на постель в слегка приподнятом настроении. Ей абсолютно точно нужно было попасть в библиотеку клана Сенджу. Пока что девушка приняла позицию пай-девочки. Харуно планировала проявить себя с лучшей стороны, избавиться от пристальной опеки Нидайме, получить доверия Хаширамы и попасть в библиотеку. Звучало, конечно, отлично, а на деле, в плане дыра на дыре. Она должна была изучить свитки о пространственно-временных ниндзюцу, узнать чуть больше информации. Однако осуществление плана могло занять слишком много времени. Возможно, стоит поискать на рынке в книжных лавках что-то подобное? В любом случае, даже для этого было бы неплохо избавиться от надзора. Сакура заметно нервничала перед предстоящим ужином в компании Сенджу. Она то и дело сминала юкату холодными руками. Однако страх и нервозность сопровождали ее весь день, заставляя прислушиваться к каждому сказанному среди людей слову. Сакура все еще боялась, что перемирия между кланами не состоится. Харуно не хотелось попадать в парадокс времени. Также куноичи опасалась осуществить преждевременный прорыв в медицине, тем самым тоже изменив будущее. Все катаклизмы и отклонения, которые могло вызвать ее пребывание в эпохе воюющих государств, не укладывались в ее голове, были слишком сложными. А просчитывать каждое слово и действие она не могла - безумство. Девушка была дерганной не только из-за внутренних терзаний чувства ответственности, постоянное внимание Тобирамы тоже сказывались на ней. Правый глаз Сакуры уже заработал нервный тик и дёргался, а Нидайме продолжал копать под нее, хотя, казалось бы, девушка и сама вполне справлялась с этой задачей. Если в ее рассказах продолжат, появляется несостыковки и сюжетные дыры, а поведение будет подозрительным, то неизвестно, что случится раньше, Тобирама свернет ей шею или Сакура сама найдет себе неприятностей на пятую точку. Харуно ощущала, как всего за два дня уже навела на себя столько лишних и даже вполне уместных подозрений. «Поздравляю, Сакура, ты взвалила на себя еще и ответственность за правильный ход времени! Этого тебе небольшой бонус к остальным проблемам! Блестяще!» Отчего-то сердце девушки было не на месте. Вдруг в дверь раздался стук. – Войдите, – Харуно вскочила с кровати. Минами спокойно прошла в комнату. Ее лицо оставалось невозмутимым и суровым, а осанка идеальной, но куноичи заметила некоторую встревоженность и нервозность во взгляде женщины. – Прощу прощения, Сакура-сан, у господина Хаширамы и господина Тобирамы появились неотложные дела, они просили извиниться перед вами и ужинать без них, – проговорила женщина. – Что-то произошло? – своими угловатыми движениями и слегка нервным видом Сакура выдавала волнение. – Все в порядке, Сакура-сан, – Минами поклонилась, избегая прямого зрительного контакта.

***

Как только Сусаноо активировалось, оно стало продолжением воли Мадары, действуя и атакуя за него. Огромное ультрамариново-синее человекоподобное существо давило на пространство вокруг своей угрожающей могущественной чакрой. Она владело волнистыми клинками, напоминающими крисы. В это время тяжелый зной летнего дня медленно, но бесповоротно убегал прочь, все как будто замерло. Солнце, катилось по небосклону, приближаясь к горизонту. Оно поменяло свой цвет и оттенок на теплый, который словно невесомая вуаль покрывал все вокруг. В какой-то миг все небо багровело, кроваво-красный закат расползался, источая угрожающие неспокойные нотки. Вся природа в алых лучах изменилась. Зелень растений стала контрастнее. Все живое, словно замерло. – Мокутон: Кадзукай Коорин! Из-под земли мгновенно выросли деревья, создавая непроходимый лес. Гигантское щупальце из древесины охватило сусаноо Мадары, склоняя того к земле. Дым, смог, и грязь поднялись вверх, образовывая огромное серое облако. Все вокруг задрожало, с молниеносной скоростью множество побочных зелёных щупалец вырывались из земли, окружая Учиху. На стеблях огромных древесных ветвей распустились коралловые цветы, истощающие золотистую пыльцу, которая сразу образовало большое облако вокруг Мадары. Пыльца, которую производят эти цветы, высвобождает в атмосферу что-то вроде сонного порошка. Сусано, крепко сдерживаемое натиском деревьев, начало заваливаться на колени. – Ядовитая пыльца? – прохрипел Учиха, когда поток смердящего облака ударил его в лицо. – Хватит Мадара, бессмысленно сражаться! – крикнул Хаширама, принимая боевую стойку, взгляд его пылал решимостью. Мадара проигнорировал фразу Сенджу, высвобождаясь от пут ветвей. Он ощущал невероятную боль во всем теле, и чакра расходовалась с каждой секундой. – Техника древесного голема! – Хаширама быстро сложил печати. За спиной шиноби в буквальном смысле вырос зеленый гигант - человекообразное существо из дерева с полноценным телом, вместе с древесным драконом вокруг торса. Хаширама смог использовать это существо, как боевой аватар для битвы. Сусаноо Мадары и голем Хаширамы вступили в бой. Защита Учихи была идеальной, и даже мощнейшие выпады техник Хаширамы не могли пробить ее. Человекоподобный воин сусаноо схватил голема, подтягивая гиганта к себе, и резким выпадом, ударяя его об гору. Сенджу едва удержался на ногах. – Мадара! Мы были друзьями, и у нас была одна мечта, – тяжело дыша, начал Хаширама. Он не успел закончить, огромный клинок сусаноо надвигался на голема. – Сколько можно говорить об этом? – с надрывом крикнул Учиха, замахиваясь катаной. Слова Хаширамы крепко отпечатывались в подсознании, оставляя там неприятный невидимый след. Признаться честно, Мадара уже давно склонялся прекратить клановую кровавую резню, но Изуна не поддерживал это решение, поэтому глава Учиха ощущал особый прилив энергии и желание сражаться. Он мог потерять своего последнего брата, Мадара чувствовал липкую мерзкую беспомощность и всепоглощающую злость, которая словно поедала его душу, когда думал, что Изуна погибнет. Он испытал немалое облегчение, когда неизвестно откуда взявшаяся девчонка смогла спасти брата, но с другой стороны тревогу. Огромный поток чакры столкнулся, поражая своей мощью и образовывая вокруг себя невероятные разрушения, прошибая шиноби и землю. Ожесточенный кровавый бой между кланами Учиха и Сенджу длился целый день. Уже вовсю светило ясное солнце. Воинов окружали горы, повсюду виднелись разрушения и воронки, образовавшиеся в результате столкновения мощнейших техник Мадары и Хаширамы. Горы вокруг походили на острые пики, местами на округлые вершины, которые густо заросли лесом. Выше над ущельями вздымались настоящие горные широкие вершины, побеленные бархатистым снегом. Они возвышались одна за другой. Эти горы рождали ледяные, быстрые и хрустально чистые реки, которые сбегают вниз к деревне. Мадара впервые лежал на земле. Он истощил все свои запасы чакры и был довольно сильно ранен, тело отказывалось поддаваться воле хозяина. Он был очень слаб, сусаноо выкачало из него последние силы. Рядом на одном колене сидел Хаширама, он тяжело дышал и пытался вернуться в норму. Учиха уже не ощущал никакого желание прибегнуть к слабым попыткам вырваться, Сенджу оказались сильнее. Выжившие воины брали Учих в плен. На горизонте показался Тобирама, он был практически не ранен, выглядел отстраненно и холодно. – Мадара, тебе конец, – беспристрастно произнес Тобирама и занёс лезвие катаны над Учиха. Мадара практически почувствовал своим разгорячённым уставшим телом холод стального смертоносного клинка. Он спокойно прикрыл глаза. – Стой, Тобирама, – вдруг прикрикнул Хаширама на брата. Среди уставших выживших воинов послышались удивлённые вздохи, в которых сквозило неудовлетворение. Мадара приоткрыл свинцовые веки. – Почему, старший брат!? – низкий голос мужчины сорвался на агрессию, – это наш шанс! – он повернулся с Шодайме, и яростно взглянул на него. – Никто его не тронет, – в голосе вечно улыбчивого шутника Сенджу сквозили стальные нотки и угроза. Мадара хмыкнул. Геройствовать значит, удумал, вот только Учиха не нужна была жалость. – Хватит тянуть, Хаширама, для меня будет честью умереть от твоей руки, – даже слова давались ему тяжело. Мадара уже давно не чувствовал себя таким свободным и спокойным, несмотря на физическую боль, которая перестала что-то значить для него. Изуна выжил по счастливой случайности, благодаря неизвестно откуда взявшейся девчонке. Теперь он сможет возглавить клан Учиха, и Мадаре было нечего терять. Признаться честно, он шел на этот бой со странным предчувствием, словно что-то обязательно должно измениться в это сражение. Теперь он ощущал, что готов умереть. – Если я убью лидера клана Учиха, это разозлит юнцов ещё больше, – серьезно заговорил Хаширама. – Нет среди Учих настолько преданных людей. – Ты ошибаешься, я уверен, что есть, – говорил Хаширама, – может не сейчас, но позже появятся. Покончим с этой войной? Мы создадим идеальную деревню, в которой будет существовать мир. Почему мы не можем вернуться в те славные деньки? – лицо Сенджу на миг озарили отблески приятных давних воспоминаний. – Мы разные, – прохрипел Учиха. По правде его действительно тронули слова бывшего лучшего друга. Мадара всегда не переставал бежать от Хаширамы и от этих уз, которые образовались между ними еще давным давно, он выбирал интересы клана. Однако сейчас его сердце почему-то забилось быстрее, мысли в голове слились в одну путаницу. – Неправда! Пока Изуна ещё не понимает, что значит мир, но позже он скажет тебе спасибо. Если наши кланы объединятся, ты сможешь защитить своего брата, – лицо мужчины на миг озарило тепло, – а я своего. Ну же, Мадара, – он протянул руку, и что-то в его взгляде заставило устои Учиха пошатнуться.

***

Когда Сакура не застала Тобираму и Хашираму утром, ее тревога усилилась еще сильнее. Она не стала беспокоить Минами, потому что женщина ходила по дому, словно бледная тень, не сложно было догадаться, что она тоже не знала, где Сенджу. Девушка старалась отвлечься, заваливая себя работой в госпитале. К счастью после показательной демонстрации своих навыков, все целители безоговорочно слушали Харуно и внимали каждому ее слову. Девушка принимала важные операции в отвратительных антисанитарных условиях, из-за чего постоянно взрывалась в течение рабочего дня, демонстрируя всем работникам госпиталя свой эмоциональный дисбаланс. Харуно опять потратила много чакры, что привело к неплохой разгрузке количества больных, поэтому отлучилась чуть раньше положенного. Сакура ощутила еще большую нервозность и беспокойство, когда не застала Сенджу дома. Ее довольно сильно напрягали собственные волнения, неужели Сакура успела всего за пару дней привязаться к этим людям? В голове всплыл образ недовольного Тобирамы и пристального взгляда его алых глаз, Харуно неловко, истерично рассмеялась. «Точно нет» – она скорее боялась сбить правильную линию времени. Сакура поняла, что не сможет успокоиться сегодня, если срочно что-то не сделать. Ей нужно было выместить на чем-то или на ком-то скопившееся напряжение. Девушка вспомнила, что не тренировалась уже несколько дней, физические упражнения точно помогут Харуно снять стресс. Воодушевленная предстоящей тренировкой, Сакура привела в порядок вишневую форму, закрепила свой нож танто и подсумок с кунаями, натянула на руки черные перчатки. Она ощутила прилив бодрости и заряда, подмигнула отражению в зеркале. Да ей точно не хватало хорошей встряски все эти дни, полные эмоциональных скачков. В голове мелькнула мысль о том, что сбегать вечером из поместья не самая лучшая идея, граничащая с безрассудством. «Хотела же сидеть тише воды, ниже травы, а сама направляюсь в ночи тренироваться» – но Сакура лишь отмахнулась от назойливого голоса в своей голове. Она же не пленница, в самом деле! Хаширама назвал ее своей многоуважаемой гостьей! «Но ты знаешь, что это неправда, тебе никто здесь не доверяет». Харуно тихо вышла из своей комнаты в темный коридор, стараясь не шуметь и не хлопать своей дверью. Она почти сразу растворилась в приятных мыслях о предстоящей тренировке и бодро зашагала по деревянному полу с гордо поднятой головой и легкой полуулыбкой на губах. Сакура все никак не могла запомнить дорогу и периодически терялась в лабиринте дома, вот и сейчас, она не успела отойти от комнаты, а уже не была уверена в своем маршруте. – Куда-то собираешься? – раздался за спиной размеренный холодный голос с нотками усмешки. Сакура резко подпрыгнула на месте, приглушенно вскрикивая и вставая в боевую стойку. Она настолько зазевалась и потеряла бдительность, что даже не заметила появление Тобирамы, который уже довольно долгое время стоял сзади, скрестив руки на груди и облокотившись на стену, наблюдал за комичной сценой. Мужчина хмыкнул, развеселенный такой эмоциональной реакцией и испуганно-возмущенным взглядом зеленых глаз. – Вы! – она нервно ткнула пальцем в мужчину, сразу же ощущая себя невероятно глупой, – опять подкрадываетесь! – Сакура постаралась успокоиться, честно признаться, она действительно перепугалась настолько, что даже не заметила облегчения, которое испытала, увидев Сенджу невредимым. Она снизу вверх смотрела на Тобираму, который был одет в свободное кимоно, и можно было предположить, что он давно в поместье, но ссадины на лице и взъерошенные светлые волосы выдавали то, что он только недавно вернулся и наспех переоделся. Белоснежные торчащие в разные стороны волосы, потрепанный, слегка расслабленный вид и это кимоно, Сакура удивилась ходу своих мыслей. А ведь Нидайме был безумно красивым, Харуно заметила это только сейчас. Наверняка потому что все это затмевал его ужасный грубый характер. В привычку Тобирамы вышло постоянное подавление окружающих и недоверчивость, и куноичи не могла осуждать его за это, ведь их с Хаширамой с самого детства воспитывала война. – Мне незачем подкрадываться. С твоей внимательностью, не удивлюсь, если ты бы не заметила стадо быков, промчавшихся в метре, – он пожал плечами. Харуно начинала закипать. Какой же Нидайме сложный и противный! Девушка почувствовала, как краснеет от злости и непроизвольно сжимает кулаки, продолжая сверлить мужчину взглядом. – Я иду тренироваться, – твердо сказала куноичи, глядя на мужчину исподлобья. – Нет, – он все также пристально смотрел на нее, его голос не выдавал ни одной эмоции, – ты идешь со мной, – он снова развернулся, не дожидаясь ответа, и пошел в противоположную сторону. Харуно еле сдержалась, чтобы не отправить Тобираму вместе с его наглым видом и всем, что там еще к нему прилагается, в полет по коридору, сильнее сжимая кулаки, чакра вокруг которых уже пылала, раскаляя воздух. «Раскомандовался!» Девушка все еще стояла на месте. Ярость и негодование были настолько ощущаемыми, что Сакура особо не заморачиваясь, со всей силы заехала кулаком по пустому пространству, где секунду назад находился Тобирама. Она с удовольствием представила под своим кулаком не воздух, а челюсть второго Хокаге, занося руку для следующего удара. – Эй, что это ты там делаешь? – Нидайме остановился и обернулся вполоборота, глядя на Сакуру и приподнимая брови. Харуно, которая так и застыла в странной позе, избивая воздух, глупо улыбнулась, резко убирая руки за спину. – Ничего, Тобирама-сама, я иду, – она поспешно поплелась следом, уныло опуская голову, когда мужчина снова отвернулся от нее, и ощущая себя полной идиоткой в его глазах. Нидайме вывел ее на небольшую террасу, выходящую в тот самый сад, в котором Харуно разревелась в первую ночь пребывания в поместье. Терраса была освещена теплым светом бумажных фонариков. Здесь стоял Хаширама, Сакура сразу напряглась, заметив, что старший Сенджу был куда более потрепанным, чем его брат. Значит, ее догадки подтвердились - они были на битве. – О, Сакура, – увидев их, он улыбнулся и почесал в затылке, Харуно отметила для себя, что такой же жест часто употреблял Наруто, – надеюсь, мы тебя не отвлеки. – Нет, Хаширама-сама, – улыбнулась девушка, на миг, бросая недовольный взгляд на Тобираму, что не укрылось от внимания Шодайме, – с вами все в порядке? – Да, я в полном порядке, как приятно, что ты обо мне беспокоишься, – Сакура почувствовала, как краснеет, – на самом деле, у меня есть к тебе просьба, помощь нужна не мне. Девушка сразу встрепенулась, словно от пощёчины, умасленная теплыми словами Шодайме, она чуть не расслабилась. Харуно нахмурилась. – Конечно, что произошло? – Ты можешь осмотреть моего друга Мадару? Он сейчас в этой комнате, – Ни чуть не смутившись, прямо выдал Хаширама. Выражение лица Харуно нужно было видеть, кажется, у нее отвисла челюсть. Она просто изумленно замерла, широко распахнув глаза, лихорадочно переваривая информацию. – Ну вот, – нахмурился Тобирама, наблюдая за шоком девушки, – нужно было сначала все объяснить, старший брат. – Эээ, – начала Сакура, не дав ничего сказать, смутившемуся Хашираме, – клан Учиха и Сенджу заключили перемирие? – высказала свою догадку вслух Харуно. Сакуре очень хотелось верить в правдивость своего предположения. Так у нее будет на одну проблему меньше. – Да, ты права, схватываешь все налету, – улыбнулся Шодайме, – я хочу, чтобы ты помогла ему, как наш лучший медик, – Сакура залилась краской и хотела возразить, но шатен перебил ее, – не скромничай, я уже знаю о твоих успехах в лечении больных. Харуно вздохнула, она могла попытаться возразить, но это действительно было правдой. Она была одной из лучших даже в своем времени, а сейчас тем более. Пожалуй, титул талантливого и одаренного медика был одним из тех достижений, которыми Харуно могла уверенно гордится. – Хай, Хаширама-сама, – она учтиво поклонилась и направилась к указанной комнате. Внутренности между делом скрутило, сердце стучало быстрее. Сакуру с ног до головы окатило волной страха от одной неосторожной мысли оказаться с этим человеком в одной комнате, наедине. Но она не могла ослушаться приказа. Это же был не тот Мадара, которого она знала в будущем, ведь так? Она колебалась, собрав все мужество и храбрость в кулак, девушка тихо приоткрыла дверь. В Комнате царил полумрак, Мадара лежал на футоне посередине небольшого помещения. Глаза Учихи были прикрыты, но Сакура чувствовала, что он в сознании. Темная спутанная грива разметалась по подушке, на уголке рта виднелись багровые капли крови. Разглядывая его из тени, Харуно не могла не признать, что он был красив благородной, жестокой Учиховской, если можно так выразиться, красотой. Он выглядел уставшим и обессиленным, но даже в таком состоянии недооценивать Мадару Учиху - абсолютная глупость. Он был безумно силен. Девушка навострила все рецепторы, словно ощетинилась. Она медлила, оставаясь в тени. «Веду себя, как трусиха, Шаннаро!» – после подобного комментария своего подсознание, девушка высоко подняла голову и прошла вперёд, при этом, не ослабляя бдительность ни на секунду. Мадара тихо хмыкнул, когда Сакура подошла к нему на расстояние вытянутой руки, но не спешила сократить его. Харуно осматривала его, оценивала степень ранения. Сакура недовольно нахмурилась, когда поняла, что он был неплох. Да, ранения были неприятными, но угроза для жизни была не такой большой, а состояние не критическим. Другой бы целитель тоже вполне справился с подобными ранами, хоть и не так качественно, без применения чакры то. Куноичи не могла упрекнуть Хашираму, она понимала, что это дипломатия. Сенджу предоставляют для главы клана Учиха своего лучшего медика в знак уважения, чтобы таким действием подкрепить мирное соглашение. Харуно принялась за дело, направляя чакру в ладони. Сакура решила использовать Шосен Дзюцу, она все ещё оставалась в напряжении. Ирьенин изучала обманчиво расслабленное лицо Учиха, который внимательно следил за каждым ее действием, пусть и с закрытыми глазами. Сакура всем телом ощущала угрозу, исходившую волнами от этого мужчины. Вдруг в голове полыхнула страшная мысль. Сакура может легко убить его, правильно направив чакру. И никто не сможет ничего заподозрить, ведь Харуно может сделать так, что он умрет по естественным причинам и даже Мадара не поймет, что она сделала. И никаких войн, потерь, смертей, боли и разочарования. Куноичи сама ужаснулась ходом своих мыслей, проецируя свой испуг на лице. Она напряглась всем телом, сверля Мадару гневным почти безумным взглядом, лихорадочно обдумывая все, и шумно вздохнула. «Нет, она не способна на это…»– Сакуре много раз приходилось убивать, ведь она была шиноби, но это было другое, да и кто знает, как повернется история, если она позволит себе такую слабость. Когда Сакура пришла в себя, то поняла, что Мадара уже не притворяется спящим. Он смотрел на нее своими бездонными, словно пучина, холодными глазами чудовища, который захочет погрузить мир в вечное цукиеми спустя много лет. Несмотря на внутренний страх, Сакура не дернулась и не отвела взгляда, в ней пылала ненависть. Она вынуждена была сейчас лечить человека, из-за которого погибли родители Наруто, из-за которого ее сенсей остался одиноким и несчастным, потерявшим всех близких ему людей, из-за которого умер ее товарищ и бывший одноклассник Неджи, из-за которого погибло столько людей. Видимо ее эмоции отразились на лице куноичи, потому что в темных глазах Мадары мелькнула заинтересованность. Сакура отвела взгляд и погрузилась в лечение, но почти сразу была прервана. – Что послужило причиной твоей ненависти? – усмехнулся Учиха. Сакуру передернуло то ли от тошноты, то ли от страха. Этот человек давил на нее своей темной устрашающей энергией. «Он не человек, Шаннаро!» – Вам показалось, Мадара-сама, – максимально вежливо старалась ответить Сакура. Она каждым миллиметром своего тела чувствовала напряжение, царившее в комнате, воздух стал густым и ощутимым. Вдруг, дверь в темную помещение отворилась, и кто-то зашел внутрь. Сакура почувствовала, будто это дало ей глоток кислорода, так сильно ей стало легче от чьего-то присутствия. Харуно ощутила, как на ее плечо опустилась теплая большая ладонь. – Как он? – спросил Шодайме, наклоняясь над девушкой. – Мне уже лучше Хаширама, – не дал ответить Сакуре Мадара. Девушка лишь слегка удивлённо кивнула. – Спасибо тебе, Сакура-чан, – улыбнулся ей шатен. От такого обращения ей на миг почудилось, что перед ней Наруто, и Сакура не поняла, каких чувств у нее в этот миг было больше грусти или невесомого счастья от присутствия ауры лучшего друга. Когда Шодайме показался в поле ее зрения все пространство, словно озарило солнце. Вот оно, Мадара был, словно тягучая безвозвратная тьма, а Хаширама же, как солнечный теплый свет. – Да, Хаширама-сама, – она улыбнулась ему. – Выздоравливай скорее, Мадара, – хмыкнул Шодайме. – Естественно, – усмехнулся Учиха. За спиной послышались отдаляющиеся шаги и скрип двери. Сакура снова осталась наедине со своим кошмаром, ей хотелось поскорее закончить лечение. Оставалось совсем чуть-чуть. – Я вижу ее, – нарушил тишину Учиха. – О чем вы, Мадара-сама? – тихо спросила Харуно, избегая прямого взгляда. – Не смей дерзить, ты знаешь, о чем я,– в голосе звучало раздражение, Сакура даже не успела испугаться, он ухватил ее за запястье, сжимая до хруста. Харуно испуганно распахнула глаза. – Пустите, – она дернулась, но хватка оказалась крепкой. – Твои способности недурны, – он усмехнулся, словно играя с куноичи, – но твоя тихая злость ничтожна. От этих слов Харуно взорвалась, уже никакие отголоски разума не бились в ее голове. Огромная всепоглощающая злоба разлилась по всему телу. Ей захотелось сделать ему невыносимо больно, переломать все ребра, только чтобы он прочувствовал хотя бы малую долю той невероятной боли, что причинил ее товарищам. Сакура яростно глядя ему в глаза, перехватила руку мужчины своей, сжимая ее в ответ. Она почувствовала, что у него также, как и у самой Харуно расползается синяк и лопаются капилляры, но этого было мало. Злость в ее глазах полыхала сильнее, она была безумной, все сильнее сжимая руку мужчины. Наконец, послышался треск сломанных костей, и Харуно резко выпустила руку Учиха. Мадара не шелохнулся и не дернулся, скорее, слегка удивился, приподнимая брови. «Шаннаро, что я только что натворила?» – Сакура моргнула и принялась залечивать нанесенные ему самой же травмы. Он может убить ее прямо сейчас… Учиха выпустил запястье куноичи, которая этого даже не заметила, она лечила его, не отвлекаясь и вся дрожала, то ли от злобы, то ли от шока. Сакура, наконец, закончила и словно в тумане, хотела встать и уйти. Но он опять нарушил ее личное пространство, хватая за подбородок и больно сжимая пальцами. Сакура хотела вырваться, его прикосновения были ей противны, она боялась его. – Что вы себе позволяете? – стараясь звучать спокойно, спросила она. Мадара пристально вглядывался ей в глаза, словно пытаясь что-то там разглядеть. – Будь осторожна с выражениями, впредь, – он выпустил девушку из своей стальной хватки. Харуно не нужно было и секунды на размышление о дальнейших действиях. Она как ошпаренная вылетела из комнаты, несясь по коридорам, куда глаза глядят. Девушка запрыгнула на первую попавшуюся крышу, убегая, несясь дальше от проклятого Мадары Учихи, от этого дома, от этих людей и этого времени. Глаза закрывала плотная пелена злых слез. Сакура не переставала бежать вперед, посылая чакру в ноги. Ее нервозность и агрессия была лишь спровоцирована поведением Учихи, Сакура вполне представляла, чего от него ожидать, когда заходила в эту комнату, просто девушка безумно устала и хотела домой, в свое время. Харуно мечтала о том, чтобы ее просто ущипнули, а она проснулась бы у себя дома от недовольного ворчания Мебуки. Она остановилась только тогда, когда оказалась в ночном лесу на берегу той самой чистой реки, на которой когда-то появилась впервые. Какая злая ирония судьбы. Одинокая луна освещала всё вокруг. Деревья возвышались над Харуно глухой стеной. Ночные лесные звуки окружали девушки, и где-то в глубине души она осознавала, что такой лес, полный диких хищников небезопасен. Сквозь ветки в темноте невозможно было что-то разглядеть, но Сакуру это сейчас не заботило. Она кипела от злости и бессилия. Ей так безумно хотелось вернуться домой, в родную деревню, даже на передовую, ведь эта Коноха была ей чужой, как и люди, живущие в ней. И Сакура была никем, здесь ей не было места. Тобирама, которым она восхищалась когда-то, считал ее шпионкой, и она не могла его осуждать за это. Хаширама приютил, как брошенного щенка, но и он тоже не доверял Харуно. Сейчас, Мадара практически ничего ей не сделал, а она уже чувствовала безумную злость и ярость. Поток слез, не переставая катился по белоснежным щекам, а Харуно даже не обращала на них внимание. Ей хотелось увидеть улыбку Наруто, опоздания Какаши-сенсея, недоумение Сая, получившего затрещину от неосторожно сказанных слов, услышать поддевки Ино и вечные порицания Мебуки. Но их не было. Только бесконечная пустота, и люди, для которых она была никем. «Разве ты была кем-то в своем времени?» – желудок неприятно скрутило. Сакуру окатило волной осознания. Она только поняла, что может навсегда застрять в этом времени из-за чьей-то глупой ошибки или воли. Она может больше не увидеть лица родителей и друзей, Саске-куна… Образ холодного Учихи всплыл в ее голове сам собой. Еще в деревне перед войной, Сакура вдруг осознала, что ее чувства к последнему из проклятого клана превратились во что-то другое… Девушка заваливала себя работой, чтобы стать сильнее, а Саске-кун скорее стал ее целью, чем объектом романтических чувств. Однако, когда она увидела лицо Изуны Учиха, безумно походившего на Саске, то поняла, что не так то просто разобраться со своими внутренними привязанностями. Но теперь это все не имело значения… Как повернется ее жизнь, если Харуно останется здесь навсегда? Сердце болезненно сжалось. Нельзя об этом думать. Зачем Мадара Учиха устроил это показательное шоу? Он хотел ее унизить? Или растоптать гордость? Она не знала, но так безумно ненавидела этого человека. Ей хотелось ударить его, избить, выразить на нем свое отчаяние и злость. Если бы не он, не было бы войны, и Сакура бы не застряла в прошлом. Такие доводы, как и обвинение нынешнего Учихи во всех смертных грехах звучали слишком эгоистично. Но даже несмотря на свою злость, Сакура ничего не смогла сделать, кроме как сломать кости в его руке, и сразу же самой их залечить. «Жалкая». «Ничтожна» – стучал в голове насмешливый голос Мадары. Учиха убьет ее, если она продолжит так смотреть на него, источая ненависть и злость. Мадара был еще не тем человеком, который захочет погубить мир, но в какой-то ближайший момент он изменится и станет монстром из плоти и крови, обладающим невероятной силой. Харуно была удивлена, почувствовав его волнение за брата, но это не отменяло всего плохого, что он совершал и совершит. Сакура поистине наблюдала за рождением чудовища. Он больше ее не пощадит, стоит только дать повод. В голове теплилась слабая надежда, что Сенджу не дадут ее в обиду. Но это было такой глупой мыслью, что девушка сразу же сдержала порыв горького смеха. Они не доверяли ей, Тобирама считал шпионкой, а Хаширама всегда выбирал лучшего друга. Здесь неоткуда было ждать помощи. Мадара видимо ощущал по отношению к ней некоторую благодарность за спасение брата, Харуно почувствовала это. Он просто провоцировал ее, а Сакура и рада поддаться, даже ярость свою контролировать не может. «Стоп, провоцировал?» – в голове запульсировало от потока противоречивых мыслей. Действительно, Мадара скорее всего хотел просто вывести Сакуру на эмоции, но зачем? Чтобы проверить? «А я сломала ему кости… Шаннаро!» – Харуно покачала головой, она вообще не понимала, что происходит. Сакура подпрыгнула, в воздухе нанося удар ногой по невысокому, близстоящему дереву. В голове вдруг сам собой всплыл образ лучшего друга. «Наруто вытянул вперед большой палец и улыбнулся, его золотистые волосы развивались на ветру, также, как и оранжевая форма. Ему в спину светило солнце, отчего казалось, что Узумаки излучает тепло и уверенность». – Не сдавайся – удар и дерево разлетается на щепки, падает с характерным звуком, разнося эхо по лесу. – Только вперед! – ещё удар. – Шаннаро!!! – третье дерево падает, разряжая грохотом ночную тишину. Весь лес в округе разлетался в щепки. Сакура и сама понимала, что выглядела настоящей ненормальной истеричкой. Слишком много всего происходило с ней в последнее время и такого нервного срыва, она наверняка заслужила. К счастью, никого, кто бы смог увидеть столь жалкое проявление слабости не оказалось, и девушка позволила себе лишнюю драму. Сакура не знала, сколько времени она потратила, вот так громя потаенные уголки нетронутого леса. Она злилась, плакала, кричала, но опустить руки не позволяла вера лучшего друга, которую он когда-то не нарочно поселил в ее сердце. Пожалуй, Наруто делал лучше всех людей, которых встречал, он стал символом надежды для множества шиноби. Сакура не могла предать веру лучшего друга и все испортить, она уже давно не была маленькой бесполезной и слабой эгоисткой, Харуно не должна навредить будущему, не должна сдаваться. Даже если застрянет в этом времени, Сакура сделает все, чтобы сыграть правильную роль в истории. Но для начала она изучит все свитки и докопается до правды. Наконец, Харуно выдохлась. Поваленные деревья вокруг напоминали девушке о ее слабости. Сакура даже не обратила внимание на стертые в кровь костяшки пальцев и ссадины от неудачных ударов. Несмотря на преимущества своей разрушительной силы, Харуно была очень маленькой и хрупкой с виду, отчего ее тело тоже страдало от невероятной мощи. Она убежала вглубь чащи и кажется, заблудилась. Сакура была слишком усталой и истощенной, чтобы что-то анализировать, она просто привалилась спиной к толстому дереву и медленно скатилась вниз, прикрывая глаза от бессилия.