Грядущее

Перед Сакурой, балансируя в воздухе, восседал бледнокожий человек с глубокими старческими морщинами. У него были коралловые волосы и странные рога, о происхождении которых Харуно знать не хотелось… На его лице виднелся красный круговой символ в центре лба. Хагоромо был одет в темный плащ с высоким воротником. Харуно точно подумала, что умерла. Ее шок и страх было не описать словами. Она только недавно вспоминала о прародителе всех шиноби, и вот он предстал в ее больных фантазиях. Сакура прикрыла глаза, стараясь прогнать видение, тело едва ощущалось, словно она потеряла материальную оболочку. Она снова открыла глаза и встретилась с терпеливо ожидающими ее реакции невероятными очами Хагоромо. – Не может быть, – прошептала куноичи, – мудрец шести путей. – Вижу, слава имени идет впереди меня, однако смысл этого утверждение далек от истины, – его голос был скрипучий и одновременно полный силы, он эхом отдавался в пространстве. Ощущение нереальности происходящего все еще не покидало куноичи. Думай, Харуно, думай. Есть несколько версий происходящего. Либо у Сакуры начались галлюцинации, например, ей кто-то подмешал наркотик в чай, либо она действительно умерла, может как-то вышла на связь с божеством. Но могло ли это случиться от простой медитации? Или Хагоромо сам появился в ее сознании? Внезапная догадка пронзила голову, Сакура широко распахнула свои салатовые глаза, лихорадочно складывая пазл. Она еще недавно думала о том, что Ооцуцуки способен путешествовать во времени и исправлять его ход, значит ли это… – Я…– Сакура медлила, переваривая информацию, – очутилась в прошлом по вашей воле? – она неуверенно сглотнула. – Верно, куноичи, – от холодного голоса стало не по себе. Невероятно, то есть все неслучайно? – Но зачем? – только и выдавила из себя Харуно, если бы она не находилась сейчас в своем (предположительно) сознании, ее наверняка бы вывернуло наизнанку. – Общество людей меняется стремительно, их культура обычаи и речь тоже. Понятен ли тебе мой язык, дитя? Сакура кивнула, язык Хагоромо перескакивал со странных наречий и тяжелых фраз на просторечные выражения. Она догадывалась, что невероятный поток информации всех времен, который хранило это богоподобное существо, смешивался в одно единое, поэтому его речь была столь странной. Однако куноичи изучала огромное количество древних свитков, некоторые из них приходилось расшифровывать месяцами, поэтому она понимала речь мудреца. – Я уже давно путешествую во времени и пространстве, не имея физической оболочки и множества из тех факторов, которые приписывают человеческой натуре, – туманно начал Хогорома, глядя, словно сквозь нее, – Я не должен был допустить подобной войны, которая произошла. Мой старший сын, Индра Ооцуцуки, был признан гением, но он был слишком недоверчив и закрыт к людям. Младший мой сын, Ашура Ооцуцуки, оказался полной противоположностью брата — у него абсолютно не было талантов, но он стремился стать сильнее своими силами и заводил дружбу с каждым на своём пути, – сердце гулко отбивалось в груди, Сакура догадывалась, о чем поведает ей мудрец шести путей. – Чувствую, ты знаешь, к чему я веду. Сила и чакра моих сыновей стала передаваться из поколения в поколение, перерождаться в реинкарнациях. – Наруто и Саске-кун, – тихо прошептала Сакура, сглатывая. Необыкновенные глаза Хагоромо внимательно смотрели на куноичи, словно изучая. – Верно, но ты не зришь в корень… – Мадара, – с толикой злости и отчаяния сказала Сакура, – и Хаширама. – Мудрец удовлетворенно кивнул, продолжая смотреть сквозь девушку. – Силы моих сыновей Ашуры и Индры не должны были слиться в одном человеке, я допустил ошибку, не предусмотрев этот катаклизм, – он снова взглянул прямо на сжавшуюся в комок Сакуру, все еще не понимающую к чему ведет мудрец, – и тебе, куноичи, придётся изменить ход событий, начиная с истоков. – Лицо Харуно исказило замешательство и плохо скрываемый страх. – Но… вмешательство в прошлое - это ведь опасно, игры с историей и временем, – она неуверенно сглотнула, Харуно потрясывало. Какая глупость, может у нее действительно галлюцинации? – почему я? Ведь я не перерождение, как Саске-кун и Наруто и не обладаю чакрой Ооцуцуки, во мне нет никакой особой силы. – В тебе, куноичи действительно не было от рождения ничего особенного, но и заурядной не назовешь. Однако, сейчас твоих способностей достаточно для уготованной тебе миссии. Дело в том, что Наруто Узумаки и Саске Учиха нужны в том времени, их роль слишком велика. Твое же предназначение ждет тебя здесь, – достоинство кольнуло, и она возможно бы громко возмутилась, если бы не страх, сковавший тело и до сих пор не проходившее ощущение, что она под наркотическим эффектом. Да, Сакура не так сильна, как ее товарищи, но она спасала множество жизней, превзошла свою учительницу – легендарного саннина. – Люди, которых я лечила, ничего не значат? – не своим голосом пискнула Сакура. Признаться честно слова мудреца даже обидели ее. Конечно, он не называл Харуно слабачкой, лишь заявил, что Саске-кун и Наруто играют огромную роль в войне, тем самым обесценив жизни тысяч шиноби, которые выжили только благодаря Харуно. Однако Хагоромо признал ее уникальную силу, что невероятно льстило куноичи. Но все же, она не была готова к ТАКОМУ. – Ради мира и благополучия часто приходится жертвовать жизнями людей, тебе ли не знать, – спокойно отозвался мудрец, разжевывая ей все, словно маленькому ребенку. – В твоих силах модифицировать грядущее. А Сомнения в своих способностях лишь уязвляют. Кандидатуру я подобрал верно, путешествия в пространстве также переносит не каждый организм, тело, рассудок, сознание, чакра – могут не сохраниться в первоначальном виде. Для пространственно-временных перемещений нужна сильная воля, умение ставить ментальные блоки. Есть, конечно, еще причины, но о них я поведаю позже, дитя. Сакура, сглотнула, вспоминая свою иннер и адскую головную боль, прошибающую ее приступами. Ментальные блоки значит. Кто бы мог знать, что когда-то ее детское раздвоение личности затянет ее в такую бездну? Ладно, вполне логично, что были другие факторы, которые привели Харуно в такое шаткое положение. Сакура вполне могла гордиться сильной волей, но ведь в мире существовали другие шиноби, специализирующиеся на сознании и обладающие особым кеккай генкай, например, представители клана Яманака. Однако Харуно не стала больше выяснять, почему именно она была избрана для подобного, видимо на то были свои туманные причины. И дело далеко было не в том, что Сакура самая лучшая, сильная и особенная, как бы ей не хотелось бы в это поверить. Может, то, что она медик и неплохо разбирается в психологии? Если поедет собственная кукуха, будет держать себя в руках или хотя бы пытаться? Когда ее друзья находились на войне, все вместе, сражаясь, бок о бок, она вынужденно оказалась настолько далеко от них, что не описать. Их буквально разделяли годы. Цунаде всегда говорила ей гордится собой, ведь Харуно принесла огромный вклад в медицину, но все же эта «миссия» была чем-то выходящим за все рамки, которые она когда-либо ставила для себя. В голове до сих пор звучало абсурдно. А еще это было страшным испытанием, которое ей проходить по собственной воле не захотелось бы никогда. Ну, Сакура ты же хотела стоять наравне с товарищами, сделать что-то стоящее. Кажется, появился подобный шанс. Сейчас правда ее и вполне устраивала роль рядового медика. «Трусость!» – гаркнул внутренний голос. Нужно собраться, ведь она шиноби в первую очередь, и сделает все, чтобы исполнить свой долг. – В-в чем состоит моя миссия? – тихо спросила она, поднимая затравленный взгляд на мудреца. – Начни с малого, не позволь твоему появлению в эпохе воюющих государств изменить будущее до неузнаваемости, – ответил Хагоромо. – Это ведь не все? – Харуно нахмурилась. – Терпение. Времени теперь предостаточно, – смысла настаивать на своем она не видела. Сакуре и так хватало всего этого. Однако его слова болью отдавались в груди, а она то дура надеялась, вернуться домой. Наивная. Харуно сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Я… Не смогу вернуться домой? – отрешенно и неуверенно спросила девушка, ощущая, что ответ ей может не понравиться. – Все зависит от тебя, куноичи, – от слов Хагоромо в душе колыхнулась слабым огоньком, почти угасшая надежда. Сакура снова сглотнула и задумалась, опуская глаза к своим коленям. – Наруто… Он жив? – она позволила себе еще один вопрос, адресованный божеству, боясь разгневать его. – Как знать, – верно, ведь все будущее теперь зависит от нее. И то, как сложится ход истории тоже. Этот ответ придал сил Сакуре, она не подведет своих друзей больше, ни за что. Чего бы ей не стоило. Неуверенность улетучилась, сменяясь решимостью, даже страх отступил. Сакура подняла горящие глаза к Хагоромо, сталкиваясь с его изучающим взглядом и решительно кивнула, наконец, поднимаясь на ноги. Мудрец шести путей слегка усмехнулся, словно ждал подобного поведения весь диалог. Только Харуно встала на свои ноги. Помещение поплыло. Цвета заплясали вокруг нее, силуэт прародителя Ниншу медленно терял очертания. Она снова падала в пропасть, с каждой секундой ощущая, как невесомое тело наливается свинцом, а затекшую шею и спину сковывает тягучая боль. Сакура открывала глаза, осознавая, что снова находится на ярко освещенной поляне, под слепящим солнцем. Еще минуту назад она была в приглушенном влажном месте, похожем на заброшенный храм, поэтому ясный свет и жара, заставили куноичи неприятно поморщиться. Она рефлекторно оглянулась по сторонам, казалось, прошло всего несколько секунд после того, как она закрыла глаза, в то время, как диалог в подсознании длился для Харуно целую вечность. Что-то невероятно древнее и могущественное было в облике Хагоромо, что-то, что заставило повести плечами, пытаясь избавиться от глубокого старческого голоса в своей голове. Недолго думая, она вскочила с насиженного места, и как ошпаренная побежала обратно. Хорошее настроение быстро улетучилось. Сакура влетела в свою комнату, плотно зашторив все окна, чтобы солнечный свет не пробивался вовнутрь, и позволила дать волю своим эмоциям. Благо санузел прилегал к ее апартаментам. Сакуру вывернуло наизнанку и продолжало трясти, а ведь она почти ничего не ела… Девушка едва нашла в себе силы доползти до кровати и бухнуться на нее, глядя стеклянными глазами в потолок. Она даже не замечала, как слезы водопадом лились из глаз. В некоторые моменты Сакура ощущала себя противно слабой. Она всегда старалась быть сильной - во всех смыслах. Сейчас, она уже понимала, что постоянная тяга к самосовершенствованию, изнурительным тренировкам, недовольством собой и пренебрежительно отношению к своему состояние, выработались на фоне низкой самооценки. Это был своеобразный детский комплекс. Слабая. Обуза. Бесполезная. После осознания своей никчемности в ней что-то перемкнуло, и механизм запустился с удвоенной скоростью в обратном направлении. Сакура хотела, стремилась соответствовать своим идеалам - быть сильной, независимой, непоколебимой. Она восхищалась Наруто и ставила его себе в пример, не то, что бы их взгляды на мир и принципы идентично совпадали, совсем нет, просто Узумаки всегда был символом непоколебимой человеческой воли, к которому ей всегда хотелось тянутся. Чертов маленький загнанный в угол ребенок, отвергнутый всеми, и не сломавшийся под напором этой агрессии и ненависти, не ставший ее плодом... Теперь Сакура понимала, Саске сам выбрал свой путь - ненависти, мести и жалости к себе, Наруто же, несмотря на все жизненные трудности, всегда был сильнее Учиха, крепче духом. Выбор есть всегда, просто его нужно уметь разглядеть. Ее отношение к последнему из этого проклятого клана стремительно менялось и это заставляло ее бояться себя ещё больше. Любовь и привязанность к Саске были с ней на протяжении всей жизни, становились двигателем ее прогресса, а упуская это чувства, она боялась, что вместе с ним улетучатся остатки прежней Сакуры. Сейчас, после эмоциональных всплесков и нервов, связанных с ее путешествиями во времени, к ней пришла лёгкая апатия. Она лежала и смотрела в потолок, ощущая себя слабой... И ничего не смогла с этим поделать. Она была слаба перед жестокими законами этого мира, перед войной, перед мудрецом шести путей, перед тремя основателями. Сакура чувствовала как решимость, и воля медленно ускользают от нее, будто она погружается во тьму... Самое страшное, что может случиться с человеком, это когда он поддается искушениям и добровольно отдается в руки темноты, теряет себя. Сакура теряла себя. Она не знала, насколько это серьезно, но она чувствовала, как что-то менялось, может это ее взгляды на жизнь? Или рассудок постепенно ускользал от нее? Сакура не любила слабых людей ( кроме Саске), она всегда равнялась на сильных. Таких, как Цунаде, например, Харуно всегда хотелось походить на ее учительницу. Вот, кто был ее идеалом и негласным кумиром, вот по кому жизнь прошлась нехило, но она не сдалась, не потеряла внутренний стержень, не утратила себя. И Сакура не хотела терять себя... Говорить ничего не хотелось, да и было это лишним. Сакура не видела Тобираму уже несколько дней. После очередного срыва, она дала себе слово, что больше не будет плакать по пустякам и опускать руки, она уже взрослая и теперь помимо невероятной ответственности у нее появилась надежда. Сакура разбирала бумаги с документами и работала в госпитале, отдавая все свои силы, чтобы приходя в спальню сразу забываться сном и не думать о своем неприятном положении лишний раз. Разговор с мудрецом шести путей казался таким далеким и туманным, словно был плодом ее разыгравшейся фантазии или сном, но умом Харуно конечно понимала, что это не так. Словом ее существование более менее пришло в норму. Пока младший Сенджу пропадал на миссии (так сказал Хаширама), атмосфера в доме стала менее давящей. Сакура чувствовала, что дышать легче без постоянного пристального внимания, которого ее удостаивал Нидайме. Казалось даже, что такие будни в госпитале за работой и постоянной кипой бумаг – норма. Но о природе таких мыслей она задумываться не хотела. Харуно планировала отправиться в госпиталь пораньше, выходя их своей спальни к террасе. Она окинула взглядом небольшой внутренний сад, в котором провела свою первую неспокойную ночь в этом доме. Тобирама тогда знатно ее напугал и взбесил. Сейчас сад казался пустым и по утреннему спокойным. «Садовник явно постарался на славу» – подумала Харуно, подмечая аккуратные клумбы и идеально выложенные отполированные камни. Здесь росла пурпурная Глициния, нежно-розовая зефирная Космея, Амариллис, Нарциссы. Сакура невольно залюбовалась декоративной растительностью, останавливаясь на краю веранды. Сзади послышались легкие непринужденные шаги. Уже по походке, Харуно узнала Хашираму и расслабилась, его присутствие не тяготило. Аура будущего Хокаге была легкой и светлой. – Ты знаешь язык цветов, Сакура-чан? – вдруг раздался размеренный голос Шодайме. Харуно слегка удивилась, приподнимая брови, но все же невесомо кинула. Мужчина уверенно прошел вперед, огибая заинтересованную куноичи, и подошел к садовой клумбе. Он остановился, словно наслаждался свежим цветочным ароматом, прикрыв глаза. Хаширама достал небольшой нож танто из складок своего бежевого хаори, нагнулся над клумбой и аккуратно срезал один цветок. Сакура все еще стояла в молчании, слегка удивленная таким странным порывом Шодайме, она благополучно промолчала. Шатен, словно ничего и не случилось, вернулся на террасу, и со светлой улыбкой протянул девушке бледно-желтый нарцисс*. Сакура пораженно посмотрела на протянутый цветок и ощутила, как по щекам расползается предательский румянец. – Будущей деревне очень важна поддержка такого ирьенина, как ты, – мягко сказал мужчина, видимо, довольный реакцией. Сакура приняла цветок. Это вовсе не было ухаживанием, лишь очень красивым жестом проявления благосклонности, однако Харуно уже забыла, как дышать от смущения. Никто и никогда еще не благодарил ее так красиво. «Первый Хокаге то настоящий романтик оказывается». – Спасибо, Хаширама-сама, – неловко сказала Сакура, с трепетом глядя на цветок, – вы мне льстите, – пробурчала девушка еле слышно, на что шатен ни капли не рассердился лишь заливисто и открыто рассмеялся. «Невероятный человек» – подумала Харуно, смущенно наблюдая за ним, – «А еще он реинкарнация Ашуры. Не стоит спускать с него глаз» – заметил неприятный голосок подсознания. Харуно нахмурилась, – «не хочу думать об этом». В какой-то момент Сакура осознала, что если не сейчас, то удачного времени, для начала действий больше не представиться. Тобирамы ведь в доме нет! Главное звучать убедительно и легко! Она сглотнула, решительно смотря на собеседника. Шодайме кажется, подметил переменившийся настрой куноичи и окинул ее заинтересованным взглядом. – Хаширама-сама, я хочу попросить у вас разрешение на посещение библиотеки, – начала она, не теряя зрительного контакта, – если вы конечно не против. Я бы хотела изучить некоторые свитки с медицинскими техниками. Лицо Шодайме приняло легкую задумчивость, но гнева в его эмоциях вроде не наблюдалось. Сакура замерла, забыв как дышать. – У нас не так много подобных техник, – лениво протянул шатен, вглядываясь в ультрамариновое небо. Точно, огромный прорыв в медицине произошел, когда к власти пришла Пятая – внучка Хаширамы. Однако у клана Сенджу непременно есть что-то интересное – в этом Харуно не сомневалась. «Кто же тебя к такому подпустит?» – ехидничал голос в голове. Сакура отмахнулась от навязчивого второго я, и терпеливо уставилась на Шодайме, стараясь выражать своим видом трепет, внимание и расслабленность. Одна из фирменных милых улыбок Харуно приклеилась к лицу. Иногда умение манипулировать было незаменимым навыком для шиноби. – Хорошо, только Хору будет сопровождать тебя в библиотеке, чтобы ты не потерялась, – серьезно ответил Хаширама. Сакура, несомненно, ликовала в этот момент. Радость захлестнула ее эмоции, почти сразу уступая легкому разочарованию. Глупо было думать, что ее отпустят без надзора к клановым чтивам Сенджу. Счастье, что хоть что-то может себе позволить, однако легкий огонек досады все-таки теплился внутри. Фраза «Не потерялась» интерпретировалась скорее как: «Хору будет следить, чтобы ты ничего не украла, не испортила и тем более не прочитала какие-то ценные уникальные тайны клана Сенджу, которые какой-то бесклановой шпионке знать точно нельзя». Так бы сказал Тобирама, если бы был тут, хотя, скорее всего, если бы младший Сенджу был в поместье действительно, он бы не допустил Харуно к библиотеке и на пушечный выстрел. Сакуре не стоило забывать, что она все еще темная лошадка в их глазах, хоть Хаширама и относился к ней хорошо и с гостеприимством. Но это напускное, по правде никто ей ничего и не доверяли, что ее (о чудо) подпустили к библиотеке - было уже огромным прорывом в ее деле. Хотя, с другой стороны и не стоило доверять, Сакура не планировала пока что искать медицинские техники, ей нужно было закопаться поглубже, подступиться более опасным и нужным свиткам, но что-то ей подсказывало, что это будет не так-то просто, ведь придется пытаться водить за нос некоего инкогнито Хору. Эх, не помешал бы Харуно сейчас друг с Шаринганом. – Конечно, Спасибо вам, Хаширама-сама! – она выдавила улыбку, мысленно продумывая дальнейшие действия. Шутки кончились. – На самом деле, Сакура, у меня есть к тебе одно серьезное дело, – начал Хаширама. Харуно подняла заинтересованный взгляд. – Я слушаю. – Через пару дней к нам на прием придет Дайме, его дочь и подопечные, – он устало провел рукой по лицо, морщась, – мы будем разбирать некоторые политические вопросы, но помимо этого... – он говорил, словно о чем-то утомляющем и проблематичном в исполнении, – Феодалы ведь живут по традициям, одной из важных составляющей подобных встреч является официальная чайная церемония, которую будет необходимо провести. Сакура закусила губу, она не совсем понимала, к чему клонит Первый Хокаге. Из всей довольно скудной информации о нынешнем Дайме она могла лишь догадаться, что тип был не из приятных, как и его дочь. Куноичи могла лишь посочувствовать трем основателям, но не совсем понимала, зачем Хашираме делиться этим с ней. – Я, правда, не хотел тебя втягивать в это, вижу, ты не совсем освоилась, к сожалению, не все зависит от моих решений. Тебе, как подающему надежды ирьенину и будущей главе госпиталя, – ЧТО? У Харуно отвисла челюсть от таких высказываний, ни слишком ли быстро он все это ей доверил? Невероятный человек, – придется участвовать в приеме Дайме, в церемонии. Лучше представить тебя сейчас, чем позже. – Х-Хаширама-сама, – только и выдавила она. Сакура вдруг поняла, что ее резкое появление в доме Сенджу и в жизни деревни должно непременно заинтересовать Феодала страны. Скрывать и прятать куноичи, перевернувшую медицину с ног на голову не было смысла, ведь в мыслях Хаширамы Сакура навсегда останется с ними в Конохе. От этих доводов в груди неприятно защемило, словно она предает кого-то. «Шаннаро» – за что все эти трудности? – Не волнуйся, это всего лишь формальности, проблем возникнуть не должно, – и снова его светлая улыбка. Улыбка человека, у которого из-за Сакуры в жизни прибавился лишний десяток дополнительных проблем. Харуно почувствовала себя бесполезной и всех утяжеляющей, совсем как в детстве. Неприятно. Сакура напряглась, вспоминая все, что знала о феодалах. В ее времени эти высокопоставленные аристократичные снобы отличалась чуть ли не средневековыми принципами жизни и бдением старых традиций. Она сопровождала на нескольких миссиях дайме и его свиту, но никогда близко не общалась со знатью, да и желание не было. Даже если в ее времени эти люди так сильно отличались от простых гражданских и тем более шиноби, то, предстоящая встреча совсем не радовала. Харуно только в компании Сенджу и других шиноби чувствовала себя спокойно, они были просты в общении, в то время, как разница в воспитании и годах с Феодалом может дать о себе знать в самый неподходящий момент. Сейчас, кажется, дайме находился в довольно шатком положении. Историю Харуно всегда учила. Противоречия, вызванные постоянно воюющими кланами шиноби и ослаблением централизованного правления сёгуна, должны были неминуемо привести страну к войне. Стабильное положение даймё было нарушено. Кланы активно и энергично вели военные действия против своих соседей. В Эпоху Воюющих Государств, (она же - 戦国時代, Сэнгоку Джидай) страны мира были одинаковыми по размерам, и, желая расширить свои владения, получить больше власти, находились в постоянных конфликтах и войнах. Интересы стран в сражениях представляли кланы шиноби, которые в то время исполняли функцию наемной армии. По сути даже великие Учихи и Сенджу были пешками в большой политической игре, которую вели феодалы стран, подливая масла в огонь и только разжигая взаимную ненависть в угоду своим хитростным планам и попыткам получить власть. Они не стеснялись никаких методов, открытых манипуляций, предательств. Сакуре стало мерзко, на душе разливалась злость. Главное, сохранять видимое спокойствие. «Вдох – выдох. Дыши, Харуно!» Сейчас Харуно понимала, что слепая ярость в ее положении неуместна. Кровопролитная эра, в которую она попала, подходит к концу и это положит начало образованию скрытых деревень, которые она привыкла видеть в будущем. – Да, Хаширама-сама.

***

Солнечный бурный день вновь сменился ночью. Хрустальные капли обильного летнего дождя, смочившего всю округу, растекались по броне и волосам. Изумрудная листва деревьев потяжелела от водного груза, склоняя могучие переплетения ветвей к земле. Лес заполнял поднимавшийся от земли петрикор. Внизу вся земля превратилась в месиво из бурой грязи, хлопающей под подошвой. Запах трав, ягод и кустарников смешался c обильной влагой в воздухе. Капли агрессивного дождя становились настойчивее, создавая своей симфонией буйный шум, стучавший в ушах. Небосвод заволокли грязно-серые тучи, почерневшие буквально на глазах. Они скрывали своей плотной мутной пеленой бледно-серебристым плоский диск луны. Кора деревьев, на которую он опирался рукой, увлажнились, теряя крепость консистенции и пачкалась, буквально распадаясь на бурую, пропавшую мхом и плесенью субстанцию. Такая быстрая смена погоды наводила на неприятные мысли, не было ли это влиянием чьей-то мощной техники? Вода не была проблемой для Тобирамы, однако неприятная погода и плохая видимость сказывались на его настроении помимо всего прочего. Альбинос прислушался к своим ощущением - на два часа чья-то неизвестная чакра, движется в его сторону. Он нахмурился. Внезапная миссия была неприятной ношей, ему не хотелось оставлять Хашираму наедине с Харуно, но сейчас он понимал, что это необходимо, все могло оказаться куда серьезнее, чем он предполагал. Не самым приятным известием последних дней стало то, что разведка заметила подозрительную активность чакры близ деревни, словно кто-то расставлял барьеры в лесу. А позже, совершенно случайно выяснилось, что человек в длинном темном плаще расспрашивал на рынке торговцев о политике и славе Хаширамы. И это не могло быть просто глупым совпадением, Тобирама чуял, что что-то происходит прямо у него под носом, что-то настолько значимое, что даже внутренние чувства обострились. Кто-то имел зуб на главу клана Сенджу, планировал покушение или захват, а Тобирама этого позволить не мог. К Харуно он приставил своих людей на время отсутствия, казалось, дело явно без ее вездесущей розовой макушки не обошлось. Узнав, как обстоят дела, он лично отправился на разведку, несмотря на все свои планы, волнение за брата и жажда крови захлестнуло все с головой. Младший Сенджу не мог никому доверить безопасность Хаширамы, и пусть изначальная миссия была разведывательной, за ней позже последует карательная… Тобирама сдерживал порыв выследит смельчака и самолично голыми руками, без использование чакры, открутить ему голову, но жажду сражений и злость, копившуюся в нем последнее время, затмевал рассудок. Нужно было мыслить трезво. Он много думал о Сакуре в последнее время и это безумно нервировало. Образ ее зеленых глаз плотно въелся под корку сознания и мерещился ему то тут, то там. Возможно, он слишком увлекся своим расследованием и не заметил, как превратился в параноика. Однако вполне логичные мысли о том, что шпионы рыскавшие по лесам, могут быть связаны с Сакурой в его голове не давали отступиться от слежки и постоянного наблюдения. Успокаивало только то, что хоть Хаширама и доверчив, он не настолько глуп, чтобы подпустить какую-то девчонку настолько близко к себе и позволить навредить. Сначала ее появления он трезво считал, что держать Харуно под крылом, то есть поместье – правильное решение, ведь она будет всегда на виду и не сможет ничего замыслить, но уже позже, выяснив, на что она способна, Тобирама подумал, что такое положение было столько же опасно, сколько выгодно. К потоку неприятных мыслей прибавлялась предстоящая встреча с Дайме, этим упитанным стариком с мерзкой ухмылкой, который и лишнего шагу ступить не мог, ища только выгоду для себя. Он вспомнил, как тяжело приходилось великим кланам, зависящим от воли Феодала, ищущего власти и расширения территорий любыми способами, не брезговав никакими методами. Этот человек был готов заполнить мир, морем крови детей, позволяя врагам и помехам для достижения цели, захлебнуться в ней. Укрепляя свою власть, богатейший дайме в результате длительных междоусобных войн достиг самого высокого официального положения с установлением правления сёгуната. Феодал таким образом получил легальные возможности для своего усиления путём получения определённой части налогов и разделения земель. Тогда его сила была на пике, Тобирама знал, что после мирных соглашений он потеряет часть власти и приползет к ним, стараясь ухватиться за сильных союзников и привязать себя к Сенджу любыми методами. Из этого вытекала тот самый нежелательный союз с дочерью Феодала. Мало того, что жениться Тобирама в принципе не планировал, ко всему прочему прибавлялись невыгодные для клана условия и Хэнэко в роли невесты. Хотя, он мог бы и это стерпеть, если бы в подобном браке была необходимость, но ее (слава ками) не было. В прошлый раз Феодал шуточно «припугнул» их подобным, на этот раз он вполне мог пойти на провокации и шантаж, если этот союз действительно был ему нужен. Альбинос напрягся, ощущая неизвестного врага совсем поблизости. Он скрыл свое присутствие, всматриваясь в фигуру человека в черном плаще. Незнакомец скинул капюшон, которой сползал на глаза и мешал обзору, сам плащ казалось, был шиноби не по размеру и висел на нем мешком. Он осмотрелся по сторонам. Это был долговязый парень лет шестнадцати, со светлыми короткими пшеничными волосами и вороватым взглядом. Блондин остановился недалеко от пункта наблюдения и достал из внутреннего кармана плаща какой-то потрепанный лист и несколько свитков. Из-за плохого освещения и плотному заслону из воды, сложно было рассмотреть, что именно написал незнакомец, Тобирама сощурился, силясь понять иероглифы, по тому, как двигается рука, сейчас бы ему не помешало идеальное зрение Учиха. Несмотря на внешнее спокойствие блондина, его движения были отрывисто дерганными, беспокойными. Из всего написанного Сенджу разобрал: « Вся информация, которую мне удалось заполучить». Этого было достаточно, чтобы сложить два плюс два – перед ним стоял шпион, собирающий какие-то данные о деревне, именно он расспрашивал торговцев на базаре. Скорее всего, он был лишь пешкой и за спиной этой фигуры стоял кукловод, который послал юного неопытного шиноби для сбора информации, слишком неосторожен он был. Казалось, сильный дождь ни капли не заботил незнакомца, он легко вывел что-то на куске бумаги и прокусил большой палец, из которого хлынуло несколько багровых капель. Он наклонился к земле. – Техника призыва! – несмотря на юный вид, голос оказался грубым и низким. На месте соприкосновение ладони с землей расползались чернильные иероглифы. Воздух прорезал негромкий хлопок, перед блондином появился крупный ястреб с темно-серым оперением и настороженным взглядом черных глаз. Птица смотрела на призвавшего ее шиноби с некоторым снисхождением. – Это все, что есть. Доставь, – грубо приказал шиноби, привязывая к лапе небольшое послание и прикрепляя к птице свитки. Смысла следовать за птицей Тобирама не видел - призывное животное почувствует слежку и рассекретит Сенджу. Как только птица без лишних слов скрылась из виду, блондин еще раз огляделся по сторонам, и, видимо, не заметив ничего выражающего опасность, как-то облегченно вздохнул и накинул темный капюшон, выдвигаясь в сторону деревни. Младший Сенджу пригляделся, он заметил, что шпион слегка прихрамывал на правую ногу и периодически щурился, словно конечность отдавалась ему болью. Тобирама проводил фигуру человека долгим пристальным взглядом. Он легко привстал с корточек, ловко и бесшумно запрыгнул на следующую широкую ветвь дерева, устремляясь за фигурой в черном плаще.

***

Сакура шла по оживленному базару, разглядывая прилавки. Она впервые за долгое время ненадолго освободилась от съедающей душу тоски и тревоги, погружаясь в атмосферу шумных улиц. Некоторые люди до сих пор смотрели на нее с интересом, и от лишнего внимание девушке так и не удалось избавиться. Впрочем, сегодня ее настрой это не портило. Тобирама до сих пор не появлялся у нее на глазах, сегодня у Харуно был долгожданный выходной, а это значило, что вечером она сможет сходить в библиотеку. Эта мысль будоражила и одновременно пугала и заставляла чувствовать предвкушение. Как только Сакура попала в это время, она отказалась от крупных денег, которые ей дал Хаширама, обеспечив себя только самым необходимым, сейчас же, она получила первую честную оплату за свой труд и могла потратить ее на себя. Люди, толпившиеся на оживленной улице, казалось, были не менее интересными для нее, так же как и Сакура для них. Тут были и зажиточные торговцы, выставляющие разные редкие товары, простые крестьяне в сдержанных одеждах, торговавшие выращенными продуктами, владельцы небольших и крупных лавок, знатные люди в дорогих кимоно и в сопровождении личной охраны. Сакура зашла в небольшую лавку, в которой продавались женские наряды. Она сразу попала в темное помещение с приглушенным светом и фиолетовыми расписными стенами. Вокруг все пропахло благовониями, от чего голова шла кругом под влиянием легкого дурмана. Здесь все было пропитано духом и традициями, находясь в этой атмосфере необыкновенный шарм почему-то давил на Харуно. Она ощутила неприятный комок, ведь под напускным лоском длинных традиционных кимоно таилась бесконечные рамки, в которые впихивали большинство юных девушек. Она была уверена, что их рано фиктивно выдавали замуж, заставляли носить эти одежды и вести себя подобающим образом, ограничивали свободу и не ставили наравне с мужчинами. Эта золотая клетка касалось в основном знатные и обеспеченные семьи. Бедняки и шиноби жили проще, но и это не отменяло ужасных несправедливых реалий, окружающих ее. Сакура зарылась в дорогие ткани, подыскивая что-то подходящее. Ее выбор остановился на вишневом кимоно с поясом (которое ей придется укоротить, чтобы дать себе свободу движений) и разрезом на ноге и темных сетчатых чулках. Если нескольких юкат, которые ей любезно предоставила Минами, было достаточно для повседневности, то для тренировок ей требовалась сменная форма, ведь старый костюм шиноби она не могла носить каждый день. Удивительно было вообще найти подобную одежду среди шикарных традиционных нарядов для знатных дамочек. Сакура мысленно фыркнула. Харуно расплатилась с продавщицей, чей змеиный натянутый оскал напомнил ей улыбку Орочимару – куноичи передернуло. Женщина в свою очередь Сакуру симпатией тоже не наградила, ее брови поползли вверх, когда она оглядела форму Сакуры, в глазах читалось осуждение. Когда она направлялась к выходу из лавки, заметила кусок темной шелковой ткани, переливающейся в полумраке. Что-то заставило ее подойти к зазывающему очаровательному товару – это было черное длинное кимоно, украшенное рисунком вишнево-алых цветов, под цвет тугого пояса, с рукавами три четверти. Оно было настолько красивым, что Харуно не сдержала порыв провести рукой по тонкой струящейся ткани. Девушка покачала головой, кимоно было ей абсолютно ни к чему, к тому же такая покупка не укладывалась в ее скудные бюджет. «Опять забиваю голову ненужными вещами» – с этой мыслью она вышла из магазина. Только Сакура двинулась вперед по улице, как на пути появился до боли знакомый темный силуэт в форме с высоким воротом и гербом клана на спине. В нее сразу же впился взгляд глубоких знакомых глаз. – Доброе утро, Изуна-сан, – из вежливости кивнула она. – Здравствуй, Сакура, – парень заинтересованно оглядел ее с ног до головы. Харуно не знала, как реагировать на встречу с этим человеком, так как все обстоятельства их предыдущих пересечений были крайне странными и сложными, но что-то в душе подсказывало, что исходя из свойственного всем Учихам упрямства, Изуна не отстанет от нее, если ему было что-то нужно. – Закупаешь вещи на первые деньги? – спросил парень, когда они вместе двинулись вниз по улице. Сакура с тоской заметила за их спинами красивый храм, в который все порывалась сходить. – Да-да, одежда для тренировок, – кивнула куноичи, размахивая темным свертком. В голове вдруг мелькнула мысль, о том, что Изуна по слухам был почти таким же искусным воином, как и его брат. Харуно вполне была бы за утроить спарринг с Учиха, но просить сейчас об этом было бы слишком бестактно с ее стороны. Видимо, Сакура настолько изнылась по компании и партнерам в тренировках, что готова была броситься на любого. Тем более, она целыми днями работала в больнице, и времени на тренировке было не так-то много. – Точно, а с кем ты тренируешься? – он, что специально? – Ну…– вяло протянула Харуно, инстинктивно опуская голову вниз, словно провинившийся ребенок, – пока ни с кем. Приходится довольствоваться одиночными тренировками, пока я еще не нашла партнера, хотя точно в нем нуждаюсь, – девушка исподлобья взглянула на Изуну, в его глазах в мгновение мелькнули задорные огоньки. – Хм, и какое ведение боя ты предпочитаешь? – такого вопроса Сакура не ожидала, она слегка удивилась. – Я веду ближний бой, обычно делаю упор на тайдзюцу, – Сакура наградила его своей самой милой улыбкой, смотря снизу вверх. Каждый раз она упивалась эффектом, который на людей производила демонстрация ее грубой силы, так не вяжущейся с образом. Конечно, ведь на первый взгляд Харуно выглядела хрупкой и хилой. – Интересно, – хмыкнул парень, – можем как-нибудь устроить спарринг, – задумчиво протянул он, не заметив реакции девушки. Сакура расширила глаза, но сразу же постаралась взять себя в руки, ощущая разливающееся по телу удовлетворение. Было приятно избежать участи первой предложить подобное, такой бой должен быть довольно интересным. Изуна словно прочитал ее мысли, Харуно безумно обрадовалась такому предложению и искренне улыбнулась. – Правда? – не дожидаясь ответа и не сдержав порыв эмоций, она сжала кулачки, – спасибо, Изуна-сан. Парень очень сдержанно улыбнулся уголками рта, и Сакура с грустью отметила, что такую искреннюю улыбку у Саске-куна она видела очень редко. Изуна действительно казался ей более светлым и эмоциональным. «Опять. Соберись уже!» Они проходили мимо группы людей из клана Учиха, которая притаилась за углом одного из жилых домов. Сакура их бы и не заметила, если бы не недовольный шепот, переходящий на шипение шел. Ну конечно, от кого еще может идти столько неприятной энергии! В тени черные одежды с высокими воротами, и смоляные пряди волос казались воплощением чего-то сверхъестественного, привидеться же! Высокий мужчина с растрепанными короткими волосами и морщинистым грубым лицом, стоявший в центре, которого обступили со всех сторон, недовольно сверкал глазами и что-то тихо говорил. Даже на расстоянии Сакура почувствовала агрессивное колебание чакры. Увидев Изуну, в лице неприятного типа мелькнуло узнавание вперемешку с восхищением, и он решительно двинулся в их сторону, обступая своих приятелей. – Изуна-сама! – прикрикнул он, подходя все ближе, Сакуре не понравился взгляд этого человека. – Тсутому, – холодно кивнул Изуна, обращая взор на мужчину. Незнакомец остановился в метре от Учиха и окинул Сакуру каким-то неприятным липким взглядом. Харуно сдержала порыв поежиться. Было видно, что Изуна вызывал у него уважение или он старался услужить более сильному и влиятельному члену клана. – Мы вас только ждем, сегодня все в силе? – с легкой радостью в голосе, сказал мужчина. Харуно не особо волновало, куда собралась неприятная компания людей в темном с вечно недовольным видом, поэтому она не стала забивать себе этим голову. Он снова посмотрел на Сакуру, в ответ она лишь нахмурилась, не собираясь проигрывать зрительную схватку неприятному Тсутому, – а это еще кто? – вопрос адресован Изуне, словно Харуно пустое место или вещь какая-то. «Держи себя в руках, Шаннаро!» – но это комментарий был праведно проигнорирован, Сакура уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь грубое и неуместное, как Изуна прервал ее. Учиха еще пару минут назад вел с ней непринужденную беседу и улыбался, а сейчас сделался мрачнее тучи, бездонные глаза слегка потемнели. Сакура отметила, что парень, словно инстинктивно загородил ее собой и склонил голову набок. – Вежливее, Тсутому, это – Сакура Харуно, уважаемый и талантливый медик, – девушка с благодарностью и легким удивлением перехватила взгляд Изуны. Мужчина слегка стушевался, уловив от Учиха неприязнь и первые признаки раздражения. Он робко кивнул, и кинул за спину еще один взгляд, на этот раз еще более неприятный, нечитаемый. От чего по спине пошел холодок. – Да, Изуна-сама, – он пристыженно опустил глаза. – Увидимся, – коротко бросил шиноби и зашагал в другую сторону. Вздохнув, Сакура поплелась следом. Не то, чтобы ее дух мог сломать какой-то там неприятный Учиха (иронично), просто после этих переглядок Сакура ощутила себя выжатой, как лимон. Этот Тсутому ей не понравился. – Не обращай внимания. Он недалекий грубиян, – разрезал тишину Изуна, и Сакура в который раз удивленно взглянула на него. Ей сложно было описать свои эмоции, он казался каким-то настоящим что ли. И, несмотря на то, что Харуно вполне может сама за себя постоять, заступничество Учиха было ей приятно. – Оно видно, – хмыкнула Сакура, Изуна невесомо усмехнулся и остановился. – Увидимся позже, здесь я вынужден откланяться. – До свидания, Изуна-сан, – куноичи кивнула. – До встречи, Сакура, – парень быстро растворился в толпе, затягиваемый хохотом и громкими беседами торговцев. Харуно еще какое-то время смотрела ему в след. Странные смешанные чувства колыхнули в душе. Это была светлая грусть с глухой тоской и благодарный трепет. А все, потому что он так одновременно похож и так отличался. Сакура понимала, что всего лишь цепляется за образы своих друзей, стараясь их увидеть в новом для себя мире, и от того, на душе становилось еще паршивее. Это так эгоистично, Изуна ведь даже не догадывается, что разговаривая с ним, Сакура видит совсем другого человека. От самой себя стало противно, и Харуно тряхнув головой, пошла дальше. Она какое-то время бесцельно бродила по улице в поисках каких-то книжных лавок, но ничего не нашла. Это было странно, ведь она была почти уверена, что видела их раньше. Вечером, этого же дня Сакура напросилась в библиотеку под присмотром Хору. Он оказался невысоким парнем с короткими каштановыми волосами в темной броне, кажется, Харуно уже встречала его в поместье. Без лишних слов, он провел девушку в огромное помещение в подвале дома. Сакуре сразу бросились в глаза высокие крепкие стеллажи, заваленные свитками и книгами, приглушенный свет ламп и свечей, красное дерево. В библиотеке стоял любимый и до боли родной запах книг. Клей, краситель, старая бумага, книжная пыль. В таких местах Сакуре хотелось забыться и спрятаться ото всех, от внешнего мира. Со всех сторон на нее смотрели книги. Элегантные странные свитки в кожаных переплетах, словно манили куноичи к себе. Харуно вышла из транса и недовольно обернулась. Хору внимательно следил за каждым ее движением, но в лице его не было враждебности. Сакура начала анализировать, беря в руки первый попавшийся свиток со знахарскими отварами и прикрываясь им, искоса поглядывая на парня. У ее надзирателя был не презентабельный вид, судя по доспехам, он шиноби-воин, не самого высокого ранга, так как его приставили наблюдать за ней, с другой стороны он проверенный, и предан Сенджу, раз его одного заставили следить за Харуно. По тому, как Хору периодически кладет руку на ножны, Сакура может предположить, что он рассчитывает на свое кендзюцу, и слегка волнуется, жест выходил нервным, как защитный механизм. Надзирателю душно в громоздких доспехах, он не рассчитал затхлость библиотеки. Это значит, что он либо не предусмотрителен, либо не был здесь ранее, надеяться хотелось, что и то и другое к нему относится. Итак, Хору около двадцати трех лет, он неопытен и не особо одарен, но верен и рвется в бой, по видимому его не радует скучное задание, но парень стремиться продемонстрировать Сенджу свою преданность. Недурно, теперь нужно его отвлечь. Сакуре не оставило труда незаметно поместить на свое место клона, а самой скрыться за стеллажами. Не стоило недооценивать Хору и думать, что он ничего не заметит, поэтому Харуно - клон отвлеклась от свитка и недовольно сморщилась. – Хору-сан, – мягко протянула она, включая все свое очарование. –Ммм? – он одарил ее не особо заинтересованным взглядом. – Я ведь не жила здесь раньше, не понимаю местных наречий, – она нахмурилась, еще раз кинув недовольный взгляд на свиток, – не поможете? Хору глубоко вздохнул, словно сопровождение юной куноичи было для него мукой, и девушка очень грубо оторвала его от важных дел, но все же поднялся с места и подошел к Сакуре. – Что тебе не понятно? – он угрюмо свесился над свитком, присаживаясь рядом. – Вот здесь, – она поморщила нос, ненавязчиво пододвигаясь ближе, чтобы их ноги соприкасались, Сакура постаралась заглянуть в глаза Хору и вызвать его смущение. На лице надзирателя появилось подобие сконфуженной гримасы. Ему кажется, стало неловко. Отлично! Харуно-клон продолжала спрашивать про разные особенности речи, легко и непринужденной флиртуя с шиноби. В это время настоящая Сакура судорожно и максимально тихо осматривала дальние стеллажи и свитки. Обмануть Хору было легко, но бдительность терять нельзя, ведь он тоже ниндзя. «Пространственно-временные техники» – мысленно причитала Сакура, слегка нервно оглядывая всевозможные книги и свитки. Глаза метались от одной полки к другой, в библиотеке царила атмосфера спокойствия и величия, Сакура буквально ощущала силу тайн и различных техник, что скрывались здесь. Возможно, это даже давило на нее, словно само помещение говорило, что самозванке тут не место. Тем более с такими корыстными целями. Ее внимание привлекла потрепанная книга, в старом переплете, похожая на записной дневник. Что он забыл в этой секции, полной разных секретов и запретных техник, скрытых от чужих глаз? Сакура тихо достала книжку, и раскрыла ее, бегло анализируя аккуратный почерк. Находка представляла собой записки какого-то неплохого тактика. Он раскрывал техники своих сильных противников и записывал их слабые и сильные стороны. Довольно умно. Пальцы нащупали в темноте, выпирающий старый пожухлый кусок пергамента – вырванные страницы, вложенные в книгу. Сердце отчего-то забилось сильнее, Сакура вытянула находку из дневника, оглядывая написанное. В глаза бросилось: «клан Ооцуцуки». Харуно судорожно вытянула листы и начала быстро бегать глазами, стараясь вникнуть, о чем написано. «Склон Мира Мёртвых. Особенная клановая техника, с помощью которой, пользователь может создавать разломы внутри тканей пространства, что дает ему возможность мгновенно переместиться в любое желаемое место…» Невероятно. « Пространство и манипуляции со временем. Некоторые представители клана Ооцуцуки, обладающие Кеккей Мора смогли преодолеть даже такие, казалось бы, непреодолимые преграды для существа материального, например,– время…» Харуно судорожно сжала тонкими пальцами несколько скомканных листов. Хору ее манипуляции начинали надоедать, и как он за столько времени не заметил подделку? Того, что она увидела было достаточно, чтобы понять, эти записки то, что ей сейчас необходимо. Не обратив должного внимания, на укол совести, Сакура запихнула скомканные старые листы в подсумок, судорожно оправляя одежду. Она довольно сильно нервничала. Девушка оглянулась на высокие шкафы, с сожалением понимая, что это лишь мизерная часть из того, что она могла бы узнать отсюда. Да и воровать ценные записки из библиотеки такого клана, у людей, которым она была многому обязана, было неправильно, но в ее ситуации простительно, наверное. Сакура бы взяла с собой целый дневник, но времени не было, и она подозревала, что эта, потрепанная на первый взгляд, книжонка представляла собой, куда большую ценность, чем могла показаться. Клон-Харуно привстала, чтобы убрать тяжелый том на верхнюю полку, конечно же, по случайности, из ее рук тяжеленная книга выскользнула и свалилась на голову итак разгневанного и немало утомленного Хору. Тут он потеряла свое терпение и наконец, сорвался, вскакивая и гневно осматривая куноичи. – Хватит с тебя книг, на сегодня! – фыркнул он, почти сразу осознавая, что слишком грубо и неуважительно высказался, – пойдем, – уже мягче. – Ага, – только и кивает Сакура, которая за секунды замешательства уже рассеяла клона и вернулась на законное место. Выходя из библиотеки под пристальным взглядом своего надзирателя, Сакура почувствовала, как бушевавший в крови адреналин, дает нервозности медленно отступить. Она судорожно сжимала руки, надеясь, что в записках будет что-то нужное.