Грядущее

Куноичи не сразу сообразила, что к чему. Она бы отругала себя за потерю контроля и такую глупую ошибку, если бы ее разум был не затуманен. Как она могла позволить Мазэко пырнуть себя отравленным ножом? Но почему боль поражала ее тело та-а-а-а-к медленно? Харуно поднесла руку к лицу и принюхалась. Наркотик. Помимо яда, лезвие было смазано наркотиком, кто бы мог подумать? Отрава еще не подействовала на ее организм в полной мере, и Сакура мысленно надеялась на лучший исход событий. В свое время Цунаде позаботилась о том, чтобы Сакура имела иммунитет к множеству известных ей ядов, однако стоит молекулярной составляющей измениться на одну сотую процента, организму будет тяжелее противостоять. Она явно недооценила проворную шпионку. На этот раз Сакура едва устояла на ногах, стараясь сохранять равновесие. Двое основателей уже не могли не заметить странного поведения куноичи. Мадара обернулся и сверкнул шаринганом, Сакура сдержала желание попятиться, слишком плохие ассоциации вызывала эта картина. Что-то странное блеснуло в его взгляде. — Яд, — тихо констатировал он, осматривая неглубокую рану на животе куноичи. Тобирама стал мрачнее грозовых туч, — нужно отправить ее к целителям. — Не нужно, — упрямо сказала Сакура, покачнувшись, — я изготовлю антидот сама, в покоях есть все необходимое, — заметив, как Мадара помрачнел, и уже хотел было ей возразить, она продолжила, — клановые целители будут только мешаться под ногами, это замедлит процесс, — слова звучали грубо, но правдиво. Прежде чем она успела задуматься о том, как добраться до своей комнаты и изготовить антидот. Ее подхватили знакомые крепкие руки. Их обладатель тоже был вполне узнаваем. Тобирама поднял, ее словно пушинку, его лицо оставалось хмурым и непроницаемым, однако глаза алого цвета приобрели странное выражение, словно в них блеснуло лёгкое беспокойство. Нидайме кивнул Учиха. Сенджу пах хвоей, снегом и едва уловимыми нотками мяты. Кто бы мог подумать, что Сакура окажется на руках у самого Второго Хокаге?!?! Не будь Харуно во власти дурмана, она бы смутилась и покраснела, но голос в голове только шептал, что ей нужно быстрее добраться до комнаты, и не важно какой мужчина, с суровой гримасой на лице, донесет ее до туда! Несмотря на действие наркотика, непонятный эффект дурмана то овладевал ею, то отступал. Смазанное зрение и звон в ушах сменялись ясностью ума. Вскоре Сакура убедилась в том, что Мэзэко недостаточно смазала клинок наркотиком. Харуно довольно быстро адаптировалась. Однако эти симптомы легко сменились другими, началось действие яда. Харуно с ужасом ощущала вкус горького миндаля во рту, першение в горле и головокружение. Эти знакомые симптомы говорили только об одном - цианиды. Дело плохо. Сакура к счастью для себя осознала, что весь набор больше походил на легкое отравление синильной кислотой – она могла вылечить подобное. Тем более она ощущала, как ее регенерация ослабляла эффект яда. Почему-то она не спешила говорить Тобираме о том, что вполне может идти сама. Харуно забавлял и одновременно пугал тот факт, что Будущий Второй Хокаге носил ее на руках. Даже яд, медленно растекающийся по телу, позволял ей мысленно наслаждаться сложившимся положением. Должно быть, знай Нидайме какие мысли роявится в голове Харуно, он бы посчитал ее очень наглой. – Я могу идти сама, – тихо прошептала Харуно, с досадой понимая, что сейчас ей придётся тратить силы для того, чтобы передвигать ногами. —Ты и так слишком медлительна, а если будешь плестись еще дольше, чем обычно, я не выдержу, — Сакура еле сдержалась от того чтобы громко фыркнуть. Не выдержит он ее, нашелся тут. Это она его не выдерживает. Тобирама дошел до комнаты и бесцеремонно выбил дверь ногой, распахивая ее настежь и все еще не выпуская Сакуру из рук. Он зажег керосиновую лампу у стола. К счастью, у Харуно в подсумке всегда было все необходимое для быстрого изготовления противоядий на месте. К тому же она позаботилась о том, чтобы собрать нужные травы, которые могли пригодиться. Она была знатоком ядов. Сам Сасори Красного песка когда-то был шокирован тем, что Сакура смогла вывести антидот для его яда, который был настолько мощным, что при попадании даже малейшего его количества в кровеносную систему его жертва умирала в течение трех дней, при этом получая паралич и испытывая сильнейшие боли. Эта отрава была наполнена тяжелыми металлами, которые попадали в мышцы и уничтожали клетки тела. Противоядие для этого яда крайне сложно в структуре — настолько, что никто в Сунагакуре не был в состоянии создать его. Кроме нее! Сакура освободилась из ослабевшей хватки Второго, и принялась доставать все необходимое. —Как ты? — тихо подал голос Нидайме. Девушка удивленно моргнула. Невероятно, Тобирама буквально носил ее на руках и интересовался ее самочувствием. Это, что галлюцинации, вызванные наркотиком? Лимит его любезности был видимо, исчерпан на ближайшие пять лет, не меньше. — Все в порядке, — нет, все было не в порядке. Ее пошатывало и тошнило, но Сакура вовсе не была безвольным овощем и могла заняться своей работой пусть и с видимыми усилиями. Тобирама нахмурился сильнее обычного, наблюдая, как девушка концентрируется. Его лицо было непроницаемо, но она практически физически ощущала жажду крови и злость, исходящую от него. Эти неприятные эмоции к счастью были теперь направлены не на нее, а на угрозу Хашираме. Она тряхнула головой. Не время предаваться панике. Теряя контроль над своими эмоциями, и шиноби и ирьенин рискует лишиться жизни. Сакура проводила немало серьёзных операций и сама бывала на грани смерти, сейчас она на себя надела маску хладнокровия. Куноичи натянула на себя стерильные перчатки, шатко доковыляла до стола, задрала вишнёвую безрукавку, оголяя тонкую талию и подтянутый живот. Она взялась с помощью чакры выводить яд из раны. Девушка была сконцентрирована на процессе и не замечала, с каким странным выражением лица Тобирама наблюдал за ней. Харуно сразу же провела быстрый анализ токсинов, отправляя содержимое в колбу. Сакура нахмурилась. – Дозировка яда слишком мала, не думаю, что он смог убить бы меня, даже не выведи я токсины, – бросила она хмурому Нидайме, наблюдающему за ней. Она, конечно же, врала, ведь это были цианиды, но Харуно хотелось хоть как-то сбавить напряжение в комнате. Сакура уже забыла, как сложно выполнять подобные махинации самостоятельно. Тобирама стоял, скрестив руки на груди. Когда Харуно вывела все токсины из организма, она начала смешивать правильную пропорцию противоядия. — Что это? — Нидайме подошёл вплотную, разглядывая стеклянную пробирку. Сакура уловила чувствительным обонянием нотки хвои и мяты, исходящие от него, и сжала зубы, раздражаясь тем, что эффект наркотика мешал и отвлекал на разные мелочи. — Тиосульфат натрия, он ослабляет действие яда, — тихо сказала она, прежде чем выпить содержимое пробирки. Сакура, наконец, облегчённо вздохнула, но почти сразу же обратила внимание на яд, извлеченный из организма. Она хмуро оглядывала опасную жидкость. Невероятная догадка пронзила ее. Девушка судорожно сглотнула, еще раз анализируя содержимое пробирки. При вдыхании паров синильной кислоты смерть наступает в течение одной минуты, обычно такие яды использовали как пар, пускаемый в воздух. Но здесь особое преобразование с помощью чакры его формы для того, что смазывать оружие. Этот яд был ей знаком. Селение скрытого водопада! Однажды Сакура отправилась туда в одиночную миссию, которую по итоги успешно завершила. Это было пустяковое задание по началу, однако его ранг вырос в течение определённого времени, когда Харуно пытался отравить местный знаток ядов. Кажется, это был парень, чья семья из поколения в поколение передавала рецепты своих отрав, он использовал цианиды, извлекаемые из растений. Отравляющее действие этих ядов основаны на том, что они связываются с ферментами тканей, отвечающими за клеточное дыхание, подавляя их активность, и вызывают кислородное голодание. Невероятно, ведь, то с чем она столкнулась в будущем, оказалось здесь в прошлом. Однако эта дозировка была меньше, чем на миссии в Такигакуре. Даже враг ее недооценивал. Почему именно яд из деревни скрытого водопада? Что-то тут не сходиться, какой-то факт ускользает от нее. В голове роились беспорядочные потоки мыслей. Адреналин и внезапные выводы, сделанные на основе состава яда, добавили ей сил. Она легко залечила неглубокий порез на животе, и все еще ощущая физическую слабость, вплотную подошла к Тобираме. В его глазах промелькнула странная нечитаемая эмоция. — Тобирама-сама, — ее голос звучал твердо, однако интуиция подсказывала, что нефритовые глаза все еще перекрывала пелена дурмана, — я почти уверена, что эта женщина связана с Такигакуре, — в его красных глазах вспыхнул огонь заинтересованности. — С чего такой вывод? —Я…— она старательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего, — я бывала в тех краях, где сейчас образовалась деревня скрытого водопада и встречалась с местными шиноби, которые используют яды, — это была правда, — они выводят подобные отравы на основе цианида, я уверена в этом. — Тобирама склонил голову вниз, выражая заинтересованность. Сакура снова покачнулась, в попытке устоять, хватаясь рукой за кимоно Нидайме. Если бы не действие наркотика, она бы постыдилась своей невежественности. Нидайме инстинктивно спас ее от падения, крепко удерживая девушку за талию одной рукой. Казалось, он даже не придал этому внимания, в то время как Харуно ощущала предательский румянец на щеках. — Цианид? Откуда в столь нецивилизованной маленькой деревне такие опасные яды? — в полумраке его глаза казались совсем темными. Сакура, все еще ощущая мужскую руку на своей талии, еле заметно сглотнула. — В чистом виде цианид в природе не встретишь, — она постаралась придать голосу беспрестанные оттенки, — однако, ядовитые соединения цианогрупп – амигдалины, можно найти в растительных продуктах. Например, в миндале, вишневых и абрикосовых косточках. Могу предположить, что люди, сведущие в ядах, с помощью чакры научились добывать яд естественным путем и преобразовывать. Ей было некомфортно находиться в такой непосредственной близости от младшего Сенджу. Он всего лишь поддерживал Харуно, чтобы она не шаталась и не мельтешила перед глазами. Однако почему Тобирама находился так непозволительно близко? Полумрак комнаты и обострившиеся чувства остаточные от наркотика придавали общей атмосфере неправильной интимности. Она ведь могла просто сесть. Какая-то странная тишина воцарилась в комнате, Сакура чувствовала, как стучит собственное сердце и ощущала тепло крепкого мужского тела. Харуно сделала поспешный шаг назад и неловко плюхнулась на кровать. Ками, вот бы он не заметил румянец на щеках в темноте. Тобирама молча кивнул своим мыслям и кинул напоследок задумчивый взгляд на Харуно. — Отдыхай.

***

Сакура несколько недель не вылезала из госпиталя. Дни пролетали быстро, работы было много. Она мало отдыхала, синяки пролегли под глазами. Иногда ирьенин засыпала на кушетке прямо в клинике. Девушка не давала усталости брать вверх, пичкая себя стимуляторами и кофеином. Возможно, она просто бежала от себя. Хагоромо больше не появлялся, и Харуно уже начинала казаться, что все произошедшее с ней просто происки разыгравшейся фантазии на нервной почве. Она медленно сходила с ума, привычно загружая себя работой, чтобы не задумываться о грядущем. Через пару дней после случившегося в поместье, по Конохе прошел слух о том, что Хашираму Сенджу пытались убить. Воцарились беспокойства. Феодал спешно открестился от Мэзэко, полностью передавая ее под распоряжение Сенджу и временно затаился. Позже, от Минами, Сакура узнала о незавидной участи Мэзэко и даже испытала к ней сострадание. Девушку бросили в камеру, перед тем, как провести допрос, но на него она не попала. Выпила яд. Вот так просто приняла решение лишиться жизни, чтобы не стать предателем. В какой-то степени Харуно даже уважала ее поступок. Боль и сопереживание, которые совсем не вязались с образом шиноби. Сакуре было тяжело осознавать, в каком жестоком мире она живет. Она понимала разумом, что Никто не обладал абсолютным знанием истинных правильных убеждений в жизни. Ведь ту же Мэзэко что-то привело к шпионажу и всей той ненависти, что она испытывала к Конохе. Она не могла проникнуть в чужие мысли, допытываясь до потаенных мотивов человеческой души, не могла влезть в нравственные убеждения незнакомых ей людей. Сакура не могла всем помочь и всех понять, и она честно старалась не задумываться о мотивах странной девушки с пшеничными волосами, которая канула во тьму(но не получалось). Любил ли ее кто-то? Была ли у нее семья? Сакура была медиком, она не раз абстрагировалась от сочувствия к людям, которые умирали у нее на руках, и поначалу было больно. Еще больнее становилось, от осознания, что лица умерших в ее операционной смазались, она не помнила, как эти люди выглядели, какого цвета были их глаза. Цунаде говорила ей не проявлять мягкотелость, если Сакура хочет посвятить себя медицине. Она не сможет спасти всех. Медики – не боги. От того, что она осознает все ту жестокость и несправедливость мира, люди не перестанут страдать. Жизнь - испытание, естественный отбор. Конечно, проявление сочувствия и милосердия – человеческий фактор. Вот только на войне это никак не поможет. К тому же, какой смысл распыляться о моральных ценностях, о так называемой человечности, когда тебя с детских лет учат быть шиноби? Убийцей, военной единицей страны, оружием для осуществления приказов. Темные мысли непрестанно роились в ее голове каждый раз, когда она позволяла себе отвлечься от работы. Ей снилась кровавая луна и пара чудовищных глаз, горящих шаринганом, крики умирающих шиноби, стеклянные глаза Наруто и обезумевший Мадара. Кровавая мерзкая мясорубка, которую она наблюдала каждый раз, когда к ним поступали раненые с передовой линии фронта. Отрубленные конечности, увечья, отказывающие органы, искаженные предсмертной агонией лица шиноби, погибающих за будущий мир. Настало ли для них это светлое будущее? Война, таков был ее горький вкус, все еще сохранившийся на ее устах. В жизни шиноби битвы неизбежны, они закаляют, делают сильнее. Но только, если речь идет о воинах как оружии, людей, в глубоком понимании этого слова, войны ломают. И, несмотря, на то, что в душе медика полыхали печали и тревога, Коноха процветала. Деревня с каждым днём разрастались, гражданских и шиноби становилось больше. Даже инфраструктура разительно отличалась от того, что Харуно замечала раньше. Стояли тёплые и солнечные дни, а улицы наполняли голоса торговцев и проходящих мимо людей. Вся деревня дышала единым подъемом, восхищением и видением того, какой станет для них счастливая мирная жизнь селения, которому не нужно будет каждый день проливать кровь детей. Сакура любила Коноху всей душой за ее дух и сплочённость, сейчас она явственно ощущала это. В прошлом куноичи находилась или в будущем, Деревня Скрытого Листа – ее дом. Сакура старалась отгородиться от любых взаимодействий с окружающими. Только целительница по имени Лико, которая старательно помогала ей, могла скрасить дни Харуно, а правильнее выразиться, Сакура терпела ее общество. Она не видела Изуну с того дня, как они напились и гуляли по Конохе в ночи. Должно быть, он был занят делами клана. Честно, ей было ни капли не стыдно за такую выходку, она неплохо выпустила пар. Она вообще мало пересекалась с основателями, полностью ушла в себя и работу на благо разрастающегося госпиталя Конохи. С Изуной она снова встретилась на рынке, когда хотела прикупить для себя крепкого чая и заварного кофе. Харуно заметила знакомую макушку в толпе и сама окликнула его. Изуна слегка вздрогнул, оборачиваясь. Странно, обычно Учиха ощущал ее присутствие заранее, либо он так рассеян, либо… — Сакура, — темные глаза потеплели, — давно не виделись. Несмотря на то, что темные обсидиановые глаза Учиха глядели на нее приветливо и дружелюбно, он все еще оставался в видимом напряжении. Непривычно, учитывая, как парень был расслаблен с ней ранее. Что же произошло? — Много дел в строящемся госпитале, — простодушно ответила Сакура, надеясь, что он не заметил последствия ее работы на износ, — а вы чем занимаетесь, Изуна-сан? От формального обращения шиноби слегка поморщился. — Я был на миссии, — ответил он, и перевел взгляд на кофе в ее руках, — этот горький напиток заменил тебе сон? — едко поинтересовался Учиха. Харуно нахмурилась. К счастью отвечать не пришлось, потому что к ним подбежал какой-то человек с явным намерением заговорить. Это был молодой парень с веселой улыбкой и запыхавшимся видом, светлые волосы и лицо показались Сакуре смутно знакомыми. — Вы же Сакура-сан? — спросил он, слегка краснея. Девушка подметила, что незнакомец был долговяз и по-мальчишески нескладен, скорее всего, ее ровесник. Она никак не могла припомнить, где уже встречала его простодушное лицо и растрёпанные волосы. — Ну, да, а что? — недоуменно выгнула бровь Сакура. — Ну, я…— он улыбнулся и протянул ей букет белых лилий, — это, в общем, вам. Харуно заморгала. Она только сейчас заметила, как переменился настрой Изуны. Его лицо приняло стандартную маску Учиха, стало холодным и непроницаемым. От шиноби повеяло пассивной агрессией. Сакура нервно хихикнула и приняла букет. —Э-э-э, спасибо, но за что? — она чувствовала себя максимально глупо. —А, Сакура-сан, вы забыли меня, — Харуно отчего-то ощутила стыд, — меня зовут Хотэка, вы вылечили мою ногу около месяца назад. Осознание того, сколько времени она уже находится в прошлом, ударяет по Харуно, словно хлыст, однако она не позволяет эмоциям взять вверх. Сакура окинула молодого человека новым взглядом, вспоминая его. Да, кажется, это был шиноби с открытым перелом бедра. Она подметила, что парень все еще прихрамывает на одну ногу. — Ааа, — куноичи позволила себе искреннюю улыбку, — спасибо, но не стоило, ведь это мои долг ниндзя-медика, — ей было приятно внимание к своей персоне, однако Сакура действительно не видела в своих действиях ничего необычного или героического. — Вы так говорите, будто спасение жизней какая-то обыденность, — усмехнулся незнакомец, — я никогда не видел таких навыков, интересно, у кого вы этому обучились? Куноичи слегка напряглась. — Мой учитель - непревзойденный шиноби, — уклончиво ответила она, надеясь, что расспрос не продолжиться. Она провела в компании этого парня меньше минуты, а он уже полез со странными вопросами. Харуно нахмурилась, новым взглядом окидывая незнакомца. Шестое чувство забило тревогу. — Сакура, — девушка вздрогнула, вспоминая, что Изуна все еще стоял рядом, она повернулась на имя. Лицо Учиха оставалось холодным и напряженным, — идем, я провожу. Девушка поспешно закивала, и мысленно поблагодарив Учиха, бросила последний оценивающий взгляд на Хотэку. — Спасибо, Хотэка, — куноичи махнула рукой, позволив толпе утянуть себя в шумную воронку. Новый знакомый успел лишь выгнуть брови и пропал. Странный он. Девушка шла молча, не выпуская из виду знакомую спину с гербом клана Учиха. Изуна выглядел настолько отчуждённым и напряженным, что Сакуре стало зябко. Это было как минимум странное поведение для легко воспламеняемого упрямого спорщика Учиха. Харуно немного заволновалась. Неужели он тоже почувствовал что-то странное или она сделала что-то не так? Возможно, свойственная всем Учиха раздражённость вспыхнула в нем, когда Хотэку проявил к Сакуре какое-то внимание. Они дошли до ворот в поместье Сенджу и попрощались. Сакура планировала заняться бумагами, однако непонятное поведение Изуны заставило ее передумать. Она буквально ощущала, как странно циркулирует его чакра. Сакура сделала вид, что ушла по своим делам, скрывшись за вратами кланового поместья. Она подавила свою чакру, думая о том, что, скорее всего, совершает полнейшую глупость. Девушка дождалась, пока знакомые легкие шаги стихнут, и ловко вскочив на крышу ближайшего дома, направилась следом, стараясь соблюдать безопасное расстояние. Ноги в привычных сандалиях легко ступали по черепичной поверхности невысоких зданий. Харуно и не помнила, когда в последний раз испытывала в ногах такое приятное покалывание чакры. Сакура ощущала лёгкую растерянность и беспокойство, она старалась находиться как можно дальше от объекта своих наблюдений. Честно сказать Харуно была напряжена, и ей вовсе не хотелось подозревать в чем-то Изуну. Однако шестое чувство било тревогу, а девушка считала, что шиноби всегда стоит прислушиваться к своей интуиции. Последнее время Учиха был мрачнее, чем обычно Сакура знала, что осознания случившегося Союза между кланами, которое повлекло такие масштабные перемены в его укладе жизни, дается Изуне куда тяжелее, чем другим. Она не понаслышке была знакома с учиховским упрямством, гордыней и чувством мести. Куноичи сама не понимала, зачем следует за ним, откуда взялось это желание опекать и удержать этого шиноби от чего-то неправильного. На этот раз она явно ощущала, что не проецирует на него свои чувства к Саске, нет, и природа своих опасений пугала ее еще больше. Изуна прямо шел к окраинам строящейся деревни. Шумные улицы и высокие богатые постройки сменились бедными кварталами. Учиха остановился у одного из небольших грязных пабов. В этом неприятном районе даже атмосфера царила гнетущая, вокруг сновали бедняки и пьяницы, гражданские в лохмотьях выпивали, лежа прямо посреди улицы и громко спорили о чем-то. Сакура закусила губу, притаившись за одной из труб на крыше дома. Она аккуратно выглянула, стараясь подавить чакру до максимума и уповая только на то, что возможно Изуна не столь наблюдателем как тот же Тобирама. Она старалась не думать о том, что будет, если ее поймают, например, за слежкой, девушка все еще находилась в деревне на птичьих правах. Темноволосый юноша не был сенсорам – единственный факт, ориентируясь на который Сакура позволила себе эту безрассудную слежку. Ками, что же она творит? Учиха остановился. Его гордую фигуру поглотил неестественный мрак теней близстоящих домов. Из переулка выскользнул знакомый силуэт высокого мужчины с морщинистым лицом из клана Учиха. Заискивающе выражение глаз Тсутому заставило Сакуру нахмуриться. Почему Изуна встречается с ним в таком странном месте? Когда Сакура повстречала этого человека, у нее сложилась не самое хорошее впечатление, и ей казалось, Изуна испытывал к нему схожие чувства. «Что же ты скрываешь?» - она щурится, стараясь направить чакру к ушам, чтобы лучше слышать, при этом, не излучая мощных импульсов. — Изуна-сама, мы ждали вас! — его голос звучал сбивчиво, и довольно громко, — Тот человек, он… действительно поможет? В переулке воцарилась десятисекундное молчание, и Сакура уже было испугалась, что ее местоположение рассекретили. Но Изуна перешел на шёпот: — У нас с ним… в каком-то роде смежные мотивы… — Вы знаете, как ваша поддержка важна для нашей части клана, — быстро затараторил воодушевленный Тсутому, — если бы не вы, Изуна-сан, мы бы не знали в ком искать справедливых суждений, вы наша надежда! — Он вдруг запнулся, словно кто-то заткнул ему рот рукой. Надежда. Сакура позволила себе тихо сглотнуть вязкую слюну, стараясь не дышать вовсе. — Не здесь, — коротко кинул Изуна, и оба Учиха поспешили скрыться. Сакура так и стояла тенью на крыше. Ее сердце отчаянно колотилось, а уши заложило. Ей было по-настоящему страшно, а глаза почему-то накрыла странная пелена влаги. Глупый-глупый усуратонкачи Изуна задумал играть во взрослые игры! Насколько Сакура понимала, Учиха воспользовался тем, что и Мадара и братья Сенджу были заняты внешней политикой и экономическим развитием новой деревни, и решил устроить своеобразное свержение власти в клане. Спокойно, возможно, она просто не так все поняла. Разве стоит делать вывод, услышав лишь обрывки какого-то диалога? Однако странное поведение парня и собрания соклановцев по всей деревне лишь подтверждали тревожные догадки, чем опровергали. Она надеялась, что мрачные предположения были неверными. Мятежные помыслы Учиха не должны были касаться истории, она не могла позволить случиться непредвиденным проблемам извне. Учиха принижали и отстраняли от аппарата власти испокон веков, народ считал их нестабильными из-за силы глаз, которая подпитывается страданиями и жестокостью. Возмущение клана чисто по-человечески Сакура понимала, но она была в первую очередь шиноби Конохи, и долг перед деревней стоял превыше всего. Если Изуну не получится уговорить мирно, ей придётся применить силу. От этого осознания становилось нестерпимо грустно на душе. Даже предубеждения Изуны насчёт того, что он сможет победить братьев Сенджу и противостоять Мадаре казались глупыми и неуместными, но кто знал, к чему могут привести заговоры, тайные встречи мятежников, Изуна не был глупцом и на основе этого факта, Сакура страшилась наличия каких-то преференций у Учиха. Она знала, что переворот власти в Конохе никогда не заканчивался ничем хорошим, переворот Учиха тем более. Сакура была виной всем этим проблемам, ведь именно она спасла Изуну, и она несла за него ответственность в прошлом. Сакура не знала, как донести Учиха, что в их планах множество пробрешин и, что даже воплощение замыслов в жизнь не изменит шаткого положения клана. Перевороты чреваты кровопролитием, Государственный переворот или его попытка чаще всего - показатель существующей нестабильности, перекосов во внутреннем развитии сформированного общества, состоящего в Конохе из могущественных кланов. Он говорит о слабости демократических институтов и неразвитости гражданского общества. Во время правления Третьего из-за того, что Данзо имел неограниченную власть, Коноха была как никогда близка к смуте. В целом опыт будущего показывает, что даже удачный государственный переворот, как правило, чреват долгосрочными негативными последствиями для всей деревни, зачастую приводит к человеческим жертвам и репрессиям, в последний раз на веку Сакуры подобное закончилось кровавой резней. Если случится переворот, народ не будет любить клан, применяющий холодную силу и устрашение властью, правление клана Учиха назовут тиранией и это принесёт всем вокруг лишь большую боль. Глаза Изуны застелила ненависть и холодная злость, мешающая ему анализировать и внимать голосу своего сердца, Сакура ощущала боль в области грудной клетки при мысли о том, что ещё один Учиха на ее веку погружался во тьму, закрываясь от всего мира. Почему она всегда воспринимала подобное на свой счёт? «Жалкая, бесполезная!» Изуна пал жертвой своих предубеждений, которые вели его во мрак, и девушка не хотела позволять ему уйти слишком далеко во тьму. Надежда – так назвал Изуну Тсутому. Были ли планы озлобленного и загнанного в угол клана оправданным риском, и суждено ли было в каком-то временном отрезке ему получить желаемое? Сакура мысленно заставила досчитать себя до ста, пока добиралась домой. Нельзя отметать вероятность того, что она неправильно истолковала диалог между Учиха. Нужно попробовать последить за Изуной еще, прежде чем заводить опасные темы. После всех потрясений и проблем, которые Сакура уже ощутила на своей шкуре, она не стала заниматься рутинными бумагами. Ворвавшись в свою спальню, в практически предистерическом состоянии, она, не соблюдая никакой скрытности, нащупала рукой скрипучую половицу, внутри которой скрывалась полость с бумагами из библиотеки. Сакуру слегка потрясывало. Харуно босой ногой резко и небрежно отодвинула половицу и достала оттуда скомканные куски старого пожелтевшего от времени пергамента, пропавшего пылью и древностью. Харуно развернула лист дрожащими руками и начала вчитываться. Что-то из этих бумажек, чтение которых она долго откладывала на потом, должно было облегчить новые проблемы и помочь разобраться в происходящем. «Разломы можно использовать, чтобы соединить два различных места в одном и том же измерении или же создать путь, соединяющий два измерения. Также, с помощью порталов можно перемещать отдельные части тела, когда пользователь частично входит в них, и этот метод может использоваться для того, чтобы затянуть врага в другое место.» Невероятная мощь. « Клан Ооцуцуки…» Какие-то ранние предположения Харуно встали на свои места, объединяясь в картину. Хагоромо использовал свою божественную силу и эту технику для перемещения Сакуры в прошлое. Харуно хотела неодобрительно цокнуть языком, когда поняла, что несистематические записи в дневнике повествуют уже о чем-то другом. «Принцесса Кагуя Ооцуцуки… Прародительница всей чакры и первый её обладатель.» Из-за совершенного владения чакрой Кагуя может использовать все пять базовых природных трансформаций и стихии. Инь-Ян». Руки Харуно подрагивали, и она жадно вчитывалась в текст. «Томогорощи но Хайкоцу.» «Бьякуган.» «Ринне Шаринган…» Великие глаза. Считалось, что Владелец Риннегана, послан с небес, чтобы стать "Богом Творения", который сможет вернуть в мире равновесие, или же "Богом Разрушения", который сведет всё в ничто. Пробуждения Риннегана, которого так жаждал будущий Мадара - означало одно… Он мог призвать богиню! И это не были какие-то шиноби отступники, кучка безумных воскрешённых или даже кьюби. Кагуя. Сакура судорожно выдохнула, ее руки дрожали. Лицо наверняка утратило всякие остатки живого цвета. Кагуя являло собой не просто сильнейшую Куноичи истории, она была божеством из другой эпохи и незнакомого доселе мира, прародительница всего Ниншу. И если образ богини располагал к лику милосердного и мудрейшего божества, то эта женщина была озлоблена на все человечество, желающая воплотить свои ужасные и поистине великие планы в реальность. Харуно уже когда-то слышала о ней, но теперь, узнав из записок неизвестного ей автора немного о способностях Кагуи, девушка была в ужасе. Она не остановится не перед чем. Будущий Мадара возможно и сам не понимал, какую беду накликивает на мир своими действиями. Хагоромо хотел, чтобы она нашла ответы, чтобы исправила ошибки прошлого, но не сказал, насколько непосильной окажется эта ноша. Сколько всего она уже успела натворить? Сакура надеялась найти ответы в записях, сделать пребывание в прошлом чуть проще и наметить дальнейший план действий, но все стало только хуже. Теперь, помимо озлобленного клана, который она сама косвенно сподвигла на злодеяния, появилась еще непобедимая Кагуя. Пробуждение деспотичной богини, которая возвысила себя до уровня творца всего мира. Прекрасно! — Катастрофа, — глухо прошептала Сакура, ощутив, как на худые плечи куноичи в мгновение ока взвалилась тысячелетняя тяжелейшая ноша.

***

Харуно неловко переминалась с ноги на ногу, оглядывая кабинет Шодайме. Ее глаза были опухшими от слез, но умело, замаскированы легким макияжем. Девушка так бы и просидела всю ночь и утро над кипой старых бумажек, обдумывая свои дальнейшие действия и предаваясь унынию, если бы посыльный не сказал, что господин Хаширама вызывает ее по важному делу. — Что-то случилось, Хаширама-сама? — нервозно спросила она, заметив странное волнение во взгляде обычно лучезарного мужчины. Он неловко запустил руку в волосы и светло улыбнулся. — Все-то ты видишь, Сакура-чан, — и снова этот искренний добродушный до боли знакомый тон, — по правде, ничего серьезного, но я… беспокоюсь за Мадару, — отрывисто выпалил Сенджу. Сакура моргнула. — В каком смысле? — Понимаешь, он будет вероятно на меня очень зол, если узнает, в каком свете моя забота выставляет его, — хихикнул мужчина, но почти сразу его лицо снова приобрело серьезное выражение, — Мадара упрямец, и все же он мой друг, поэтому я беспокоюсь. — Господин Хаширама, я все еще не понимаю о чем вы. —Насколько ты знаешь, у клана Учиха кеккей Генкай - это их глаза… — на этот раз напряглась Харуно, — Раньше во время наших битв Мадара слишком часто использовал возможности шарингана и перенапрягал от рождения слабые глаза. Он не любит любые проявления своей слабости, оттого он никогда не жалуется. Но... я чувствую, что с ним происходит что-то плохое. Сакура закусила губу от волнения. Так… глаза Мадары слабли уже в таком молодом возрасте? Значит ли это, что его шаринган не будет способен в будущем натворить столько бед. Но почему? Что она упустила? Внезапная догадка пронзила ее тысячами молний. Изуна выжил, Мадара не смог заполучить вечный мангеке!!! Как она раньше не догадалась!? Младший брат не смог отдать свои сильные глаза Мадаре, оттого Учиха слеп. Легкое подобие жалости всполохнуло в ее сердце, однако она быстро подавила это странное чувство. Мадара - чудовище! И всегда будет таковым для неё. — Я хочу, чтобы ты навестила его и осмотрела глаза Мадары, — наконец, сказал Хаширама, выражения его лица оставалось серьезным. Сакура не удержалась и вскинула брови. Осмотреть? Да Мадара ее даже на порог не пустит, стоило ожидать вместо приветствия парочку свистящих кунаев, если она приблизится к кварталу Учиха? Да и тем более не в ее интересах было спасать Мадару от слепоты. Она ощущала себя практически миротворицей, однако в глубине души чувствовала, что что-то в ее мыслях неправильно. Пока пусть ее отношения с главой проклятого клана были натянутыми, он все же относился к ней с видимым почтением и толикой адекватности. Конечно, не стоило забывать, что, по всей видимости, этот человек на расстоянии одной истерики до превращения в маньяка убийцу, нацеленного на уничтожения мира. — Простите, Хаширама-сама, но…— девушка постаралась подобрать правильную фразу, — я не думаю, что Мадара-сама захочет принять помощь, — она помедлила, взвешивая все за и против, — от меня. — О, Сакура-чан! — залепетал мужчина, — не волнуйся так, я уже все продумал! Мадару я предупредил запиской, с тобой пойдет Хору, он уже готов к визиту целителей. Харуно мысленно взвыла. Ками, как будто ее нервы за последние дни были недостаточно расшатаны? Парочка встреч с Мадарой и у нее задергается глаз. Вечерело. Высокие стены, величественные, но тёмные, мрачные и лаконичные постройки даже во времена активной эксплуатации казались безлюдными. Дома с традиционными походящими на раскрытый зонт кровлями, крышу которых поддерживали сваи. Пустой и гнетущий квартал клана встретил ее холодом и безлюдностью. «Времена идут – ничего не меняется!» - недовольно бурчало подсознание, когда она подходила к вратам, украшенными черной черепичной крышей и гербом с веером. Сакура поежилась от холода, вспоминая как тепло ей было в поместье Сенджу. Там во всю ключом струилась жизнь, подобная природной чакре членов этого клана. Хотя энергетика Тобирамы казалось ей скорее навеянное холодной, как снег на хвойных верхушках или дуновение зимнего сладкого ветра. Аура же клана Учиха была промозглой, словно могильный холод тянул по всему кварталу длинные цепкие лапы. Ассоциативный ряд уже так себе! Несколько Учиха у ворот без лишних слов впустили их, хотя видок у стражников был не самый дружелюбный. «Как Изуна вообще живет здесь?» Поместье главы клана было самым впечатляющим по размером, но в целом его мало что отличало от остальных выдержанных построек. Перед господским домом располагался небольшой садик с бассейном, а вокруг находились посадки, несколько валунов и ровно рассыпанный гравий. Сакура заприметила личный огород для усадьбы еще со двора, мысленно ухмыляясь, с него шла зелень к столу господина, конечно, как его зловещему величеству питаться тем же чем и простые смертные. Банный и чайный домики они уже миновали, не встретив ни единой живой души. Общая гнетущая атмосфера предвечернего квартала не предвещала ничего хорошего. Хору, казалось, ощущал такую же гамму чувств, Сакура спиной чувствовала, как он напряжен. Шиноби вошли в дом, и их встретил перепуганный мальчишка посыльный, который проводил Сакуру и Хору – ее молчаливого спутника, на второй этаж. Пока они в какой-то тихой молчаливой спешке поднимались наверх, Харуно охватывало странное беспокойство. Перед самым входом в комнату в конце длинного пустого коридора, когда перепуганный ребенок быстро оставил их, Хору решительно взялся за ручку двери. Он тоже ощущал некую тревогу в безлюдных комнатах мрачного дома. Сакура перехватила взгляд провожатого. Пусть в библиотеке она насмехалась над его бдительностью, сейчас ее глаза горели уважением к тому, как он выполнял свои обязанности, но… Это был только ее путь. — Спасибо, Хору-сан, дальше я сама, — сказала она, в полумраке мягко касаясь его ладони. —Но…— он замешкался, — Учиха Мадара он… — Знаю, — постаралась улыбнуться куноичи, — вы можете помешать лечению, прошу, подождите тут. Мужчина недовольно поджал губы, но отступил. Сакура переступила порог комнаты, ощущая, будто идёт на казнь. Все рецепторы обострились. В нос ударил острый запах каких-то медикаментов. Она сразу же огляделась, это было тёмное небольшое помещение, выполненное в традиционном лаконичном стиле, как и все в этом доме, обладало давящей промозглой атмосферой. Мадара в свободном темном кимоно сидел прямо на столе посреди комнаты. Его темные словно ночь глаза с интересом наблюдали за вошедшей Харуно. Единственным источником света в комнате было зеленоватое свечение маленькой лампы на столе. В неестественном и даже болезненном свете прибора, кожа Учиха казалось ещё бледнее, а его красивое и лицо украшала маниакальная усмешка. «Ками, Сакура, будь начеку». Зеленоватый приглушённый свет играл в густых темных волосах Мадары. Этот контраст делал его образ более устрашающим, и Сакура даже призналась себе, что он выглядел эффектно. Высокий, широкоплечий мужчина, от которого за километр веяло жаждой крови, темнотой и истинным безумием. Почему Харуно решила, что что-то угрожает ей? Она чувствовала это своим подсознанием. В его чудовищной гениальной голове что-то происходило, что-то, что проецировал этот жуткий замёрзший и по странному пустой даже для Учиха квартал. Сакура поклонилась и напустила на себя спокойный вид. Янтарные огоньки, до этого зловеще поблёскивающие в глазах Учиха, на мгновение потемнели. — Добрый вечер, Мадара-сама, Хаширама-сама сказал мне осмотреть вас, — проговорила Сакура, стараясь подавить любые зачатки эмоций, скользившие в голосе. Ей нужно было сосредоточиться на убийственном спокойствии… Мадара кивнул, кидая на нее оценивающий странный взгляд, и поджал тонкие губы. Какие бы жуткие мысли не роились в этой нечитаемой голове, ему не нравилось, что Харуно могла знать о его слабостях. Сакура отзеркалила его мимику, слегка поджимая губы, чтобы расположить проблемного пациента к себе. Когда ты шиноби, манипуляции и всяческие уловки являются очень хорошим преимуществом. Она почувствовала, как руки похолодели, и по ним прошла легкая дрожь. Девушка подошла к Мадаре вплотную, ощущая некоторую скованность движений. Мужчина не удосужился встать со стола и пересесть на кресло, чтобы ей было удобнее. Он внимательно следил за каждым ее шагом. Сакура подавила нахлынувшую волну раздражения, когда ей пришлось расположиться в каких-то ничтожных дюймах от Учиха, и поднесла бледные руки к темным глазам, сканируя их чакрой. То, что она увидела, должно было принести Харуно незабываемое облегчение и что-то вроде праведного триумфа, но в отместку своим доводам, она ничего не почувствовала… ничего, кроме некоторой жалости и сожаления. Мадара слеп и от излишнего использования мангеке, терял зрение в геометрической прогрессии, тут даже ее «чудесные» силы не могли справиться с жестокой и несправедливой силой кровавого шарингана. Сакура сглотнула, поднимая глаза к красивому, словно вымощенному из мрамора лицу Мадары. Он совсем не был похож на Саске так, как Изуна, но в нем явно читались нотки особенного шарма, присущего этому клану. Холодная и жестокая его внешность играла обманчивую роль для женщин, но на самом деле демонстрировала всю его отчужденность от обычного мира. Глаза сочной зелени встретились с темными ониксовым. Сакура замерла, словно статуя. Она только сейчас осознала, что из-за вальяжной позы главы клана Учиха оказалась в странном положении, располагаясь между полусогнутых ног Мадары. Девушка хотела сделать несколько поспешных шагов и постараться вернуть позволительную дистанцию между ними, но ее тонкую руку перехватила мужская. Лицо Мадары оставалось нечитаемым. Куноичи на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки. — Пустите, — тихо проговорила она, не в силах вырваться из плена темных глаз. — Что с моими глазами, девчонка? — шёпотом вторил он, — мне не нужна жалость от кого-то вроде тебя, — резко выпалил он, и холодная маска исказилось презрением. —Вы…— начала Харуно, подавляя из ниоткуда возникшее чувство жалости, на смену которому пришло негодование, — знаете, что слепните, зачем подтверждение из моих уст? — недовольно выпалила она, сразу же жалея о сказанном. Горечь, исказившая его лицо всего на мгновение, заставила Сакуру подавать легкий приступ тошноты. — Тогда для чего ты сюда притащилась. Беспол…. — Замолчите!!! — злобно вскрикнула Сакура, ощущая как эмоции сменяют друг друга, с быстротой за гранью ее понимания. Она попыталась вырваться, но тщетно. Сакура издала странный звук, напоминающий кошачье шипение. Только сейчас она поняла, почему это помещение казалось таким отчуждённым и изолированным, а пейзаж за окном мертвенно неизменными. На комнате стояли печати, отделяющие их от внешнего мира. Никто ничего не услышит и тем более не зайдет себя без ведома Мадары. В подсознании образовался липкий страх. Чем руководствуется это человек? Он решил убить ее вот так? Это же очень глупо, ведь Хаширама сразу обо всем узнает. А если Мадара не хочет убивать Харуно, что, если для нее уготована участь пострашнее? Сердце в страхе отбивало чечетку. В зеленых глазах видимо мгновенно промелькнули мысли, торопливо пробежавшие в голове Сакуры. Мадара улыбнулся ей в губы, наклоняясь ближе. Харуно окаменела. Она даже не успела понять, что произошло, когда в глазах Учиха блеснул знакомый алый свет. Темный оникс запылал кровавым, утягивая девушку в пропасть. « Толпа галдела, отовсюду слышались стоны раненных, в воздухе стоял столб пыли. Пахло кровью и болью, но все, кто еще мог стоять на ногах, двигались в одну сторону. Люди со счастливыми слезами на глазах, в неверии, удивлении и счастье пробирались в толпу, лишь бы поглядеть на героя. Сакура устало ковыляла, стараясь прочистить себе дорогу, не сбив никого. Ее тело ломило, множественные ссадины и раны болели, словно тысячи иголок исполосовали мягкую кожу, но она продолжала прорываться вперед, несмотря на истощение чакры. Она заработала его, когда лечила раненных и руководила больницей. Но ее физическое состояние было не чета моральному. Сакура все еще не верила в происходящее! И вот, наконец, толпа гражданских и шиноби расступилась перед ней, и она увидела его. Узумаки, черт бы его побрал!!! Целёхонький и без единой царапинки, он счастливый стоял в окружении толпы детей и улыбался им. Какаши-сенсей счастливо усмехался сзади одним видимым глазом и тоже выглядел вполне здоровым. — Да вы меня порвете, — дети пытались обнять Узумаки, — Сакура-чан… Харуно сдержала порыв опять разрыдаться от счастья и облегчения. Наруто поднял на нее свои голубые глаза и отзеркалив ее, замер. Толпа притихла, наблюдая за ними, дети расступились. Харуно всего на мгновение погрузилась в себя, осознавая, как сейчас ее переполняет любовь к Узумаки. Наруто смог! Он всех спас, стал героем и защитил Коноху. Ками, как она переживала за него, пока этот непоседливый джинчуурики лез на рожон и рисковал своей жизнью, как вообще можно было так безрассудно поступать? Ей захотелось избить его до полусмерти и потом самостоятельно собрать каждую косточку обратно. Она не придала значение чувствам вины и стыда, теснившимся на задворках сознания. Харуно в мгновение ока подлетела к Узумаки, отвешивая ему затрещину. — Заставил меня волноваться, козел! — недовольно прикрикнула она, стараясь скрыть волнение и нежность обыденным проявлением шуточной агрессии. Наруто пошатнулся, но Сакура вовремя поймала его плечи, приподнимая. Девушка не совсем осознавала, что делает, когда в порыве чувств обняла этого дурака. Измученная и дрожащая от усталости, она вдохнула родной запах Наруто, сдерживая слезы и покрепче сжимая плечи друга. «Ками, живой!» Узумаки изумленно замер и неуверенно обнял ее в ответ. Все равно, что все смотрят, чувства благодарности и переживания переполняли ее. Больше всего на свете она хотела произнести одну только фразу. «Прости меня, Наруто…» Но из уст вырвалось только: — Спасибо тебе…» Столп воспоминаний подхватил ее снова. Сакура понеслась куда-то глубоко в прошлое. Чувство паники захлестнуло ее, девушка попыталась сопротивляться, но все тщетно. Чужое алое око несистематично роилось в ее воспоминаниях. « Она утерла пот со лба. Сегодня Цунаде была с ней особенно жестока. Во время тренировки принцесса слизней уже несколько раз ломала ей кости. Сакуре хотелось кричать и канючить, но она понимала, что больше может оставаться бесполезной. Сквозь боль и детские непрошенные слезы, она с видимым усилием оттолкнулась от дерева, служившего укрытием. Харуно все еще оставалась слишком медленной и уязвимой, а рефлексов, выработанных на тренировках, было недостаточно. Тогда Цунаде усилила натиск. Сакура не успела оглядеться и сориентироваться, когда кулак, наполненный чакрой, прошелся в миллиметре от лица. Дерево с треском повалилось наземь. Девочка инстинктивно отпрыгнула, почувствовав боль в подвернутой лодыжке. Тяжело дыша, Сакура попыталась навострить уши. Оглядываясь по сторонам. Наставница снова пропала из поля зрения. Куда же она…! — Снова слишком медленно! — громогласно раздался недовольный голос наставницы, и Сакура почувствовала, как воздух уходит из легких. Харуно отлетела, больно ударившись затылком о камень. Адская боль пронзила грудную клетку. Кажется, у нее было сломано ребро». — Пошел вон!!!! — безустанно билась в истерике Харуно. Она не понимала, находится ли в своем подсознании или имеет телесную оболочку. Ее беспорядочно швыряло по воспоминаниям, как тряпичную куклу и каждый раз она переживала физическую боль и эмоции прошлых лет заново. Склизкое ощущение присутствия чужого человека, который читает ее мысли и видит моменты ее слабостей. Проклятый Мадара. Как она его ненавидит. Сакура безуспешно пыталась его блокировать, пока мужчина не набрел на ценные и важные воспоминания. Например, о войне и самом себе. Прошло несколько секунд и, Сакура уже решила, что у нее получилось как-то вырваться из власти красных глаз. Но ее вдруг затошнило и снова затянуло воронкой. «Боль снова пронзила ее миллионами острых осколков. Сакура действовала интуитивно, рефлексы сработали самостоятельно. Перед ней застыли расширенные золотисто-карие отвратительно-красивые глаза противника. На этот раз тело едва слушалось ее, находясь под действием адреналина, стимуляторов и практически в предсмертной агонии. К куноичи пришло запоздалое осознание того, что взмах меча уже разрезал воздух. «Слава Ками, что с Чие все в порядке» — пронеслось в голове, прежде, чем она осознала плачевность своего положения. Клинок отступника торчал из ее живота. Кровь стекала из уголка губ. Бабуля замерла в неподвижном удивлении. Боль была невыносимой, ноги крупно дрожали. Внутренние органы скручивались, и Сакура чувствовала, как к горлу подступает вязкая жижа собственной крови. Рука судорожно вцепилась в клинок, торчащий из живота. «Главное – правильно все рассчитать». — Детка, раз ты ниндзя медик, то должна понимать свое положение, — раздался слегка удивленный, но по обыкновению насмешливый и игривый голос Сасори Красного Песка. — Пошел к черту, — выплюнула она, тяжело дыша. Когда-нибудь Харуно Сакура сдастся, но не сегодня!» Следующее воспоминание всколыхнуло в ней панику еще большую. Когда ее измученное фантомное тело подхватил вихрь красных лепестков и черно-белый мир снова приобрел краски, она увидела ночную Коноху. Сакура сглотнула вязкую слюну. На этот раз она была наблюдателем, а не главным действующим лицом. Скорее всего, это было вызвано, не всемогущей властью шарингана в ее сознании, слабостью глаз Мадары и большим количеством потраченной на нее чакры. Но это не отменяло ее страха в преддверии того, что он мог увидеть. Помимо постоянного унижения, стыда и липкого чувства, вызванного вторжением в личное пространство и интимные мысли куноичи, Сакура испытала страх. Она смогла разглядеть на другой стороне улицы мутную тень с очертаниями темной гривы и красными сияющими глазами. « Маленькая двенадцатилетняя Сакура стояла к ней спиной. Она тихо всхлипывала, глядя вслед уходящему мальчику.» — Нет, — Сакура в панике выбежала на дорогу, заслоняя маленькую себя от взора незваного гостя, к своему удивлению и воодушевлению осознавая, что она может передвигаться внутри своего сознания. Мадаре нельзя было видеть Саске – своего будущего потомка, с которым ему придется сойтись в поединке. Наруто, он, к сожалению уже лицезрел, однако Саске – часть клана Учиха и Мадара наверняка запомнит мальчика. Харуно на мгновение взглянула на двенадцатилетнюю себя из воспоминаний. Униженную, отвергнутую, растоптанную и слабую девочку, которую она ненавидела долгие годы упорной работы. Только сейчас она не испытывала ни злости ни ненависти. Сакура Харуно была маленьким изнеженным ребенком, рано столкнувшимся с реалиями жестокого мира шиноби. Позже, чем Наруто или Саске она познала горечь и осознала свой собственный путь и только из-за этого корила себя долгие годы? Ненавидела слабую версию прошлого, потому что сама еще не переросла низкую самооценку и максимализм. Всегда гналась за Саске, которому никогда не были нужны ее навязчивые чувства. Но именно злополучный Учиха замотивировал ее стать сильнее, его слова и цель вернуть возлюбленного в Коноху придавали Сакуре сил долгое время. Отгоняя ее от себя, сильнее интуитивно привязывал манипуляторными нитями. Да, сейчас осознавая боль, через которую она прошла, в пору было ненавидеть Учиха, но вместо этого лишь… «Спасибо за то, что помог стать сильнее, Саске-кун…»— пронеслось в сознании, и Харуно позволила себе вздохнуть полной грудью впервые за последние пять лет. (Насколько вообще это было возможно, находясь в собственных воспоминаниях). Сакуре захотелось утереть слезы с лица девочки и крепко-крепко ее обнять. «Шаннаро, я схожу с ума…». Очертания Мадары становились ближе, и девушка почувствовала прилив железной уверенности вперемешку со странной злостью. Уверенность в своих силах подкрепило запоздалое осознание, что она не одна. Знакомое ощущение подхватил легкий теплый ветер. Сакура подняла голову к небу. «Как давно я не чувствовала твое присутствие…» «Соскучилась?» — прозвучал громогласно ехидный голос. «Мммм», — Сакура позволила себе легкую улыбку, —« И не мечтай!» « Не будь такой занудой!» «Выгоним его отсюда, как делали это раньше». « И без тебя знаю!» Мутный мир воспоминаний обрел странную четкость и окрасился в черно-белый. Сакура почувствовала небывалую уверенность в себе. Ками, это ведь ее голова и мир, в котором все идет по ее правилам. Мадара сам поймал себя в ловушку Иннер. Все вокруг задрожало. Тень, обладающую шаринганом, дернулась, словно кто-то нанес невидимый удар фантомному телу. —Пошел вон из моей головы! — закричала Сакура, не понимая, что руководило ей воля Иннер или она сама. Хотя ответ был крайне прост, она, наконец, научилась принимать эту часть своего сознания и обратила Иннер в силу. Сакура, тяжело дыша, упала на пол, больно ударяясь коленями о деревянный настил. Рецепторы и чувства вернулись к ней не сразу, тело дрожало в напряжении, голова кружилась. Несколько секунд ей казалось, что она парит в невесомости. Мадара тоже тяжело дышал, застыв над ней в той же позе. Сакура все еще сидя на коленях у ног Учиха(как унизительно), подняла на него горящий гневом взор. Шаринган деактивировался, и из глаз Учиха стекала струйка крови. Харуно подавила инстинктивное желание осмотреть его глаза. Мгновение Мадара выглядел удивленным, но как только он посмотрел вниз, на стоящую на коленях задыхающуюся Харуно, он отзеркалил взгляд, полный злости и мрачности. Конечно! Как это так, кто-то смог подавить и выгнать из сознания Мадару великого и ужасного?!?! — КАКОГО ЧЕРТААА?!?! — позволила заорать себе Сакура. Мадара применил к ней шаринган, буквально врываясь в ее голову, и вполне мог повредить работу мозга. Пытал ее как предательницу. Да как он?!?! Мужские пальцы мгновенно сдавили горло, смыкаясь вокруг тонкой шеи куноичи и приподнимая ее. Сакура рвано вздохнула, ощущая, как глаза Учиха горят нездоровой ненавистью и безумием. Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться стальной хватке в полной мере. — Кто ты такая? — тяжело дыша, прошептал он, — что это за люди? Как ты… это сделала??!! Сакура поморщилась, чувствуя, как нехватка кислорода, затуманила ее реакцию. — Я не обязана отвечать, после столь бесцеремонного нападения со стороны главы клана Учиха!! — словно ядовитая змея прошипела она, захлебываясь воздухом, и хватаясь за крупную руку мужчины на своей шее. Мадара маниакально улыбнулся. Сакура чувствовала, что он не в себе. — Кажется, ты не поняла, что вопросы здесь задаю я, — усмехнулся он, неожиданно ласково проводя свободной рукой по ее ключице. К горлу подкатила вязкая слюна. Сердце забилось быстрее, в глазах отразился страх загнанного зверя. Она сглотнула. — Пусти. — Что если нет? Сакура посмотрела на него впервые за все время, проведенное в прошлом, с пугающей осознанностью в нефритовых глазах. — Ты чудовище, — слова, слетевшие с искусанных губ, прозвучали как узнанный только что неожиданный факт. Рука на шее медленно разжалась, выпуская девушку из плена. Харуно, не взглянув на своего мучителя, развернулась и, не зная себя, вылетела в распахнутое окно.