Грядущее

Хаширама сидел на торчащей бахромой черепице крыши башни Хокаге. Его бежевые хакама развивались от легкого дуновения ветра, пока он глядел на цветные верхушки крупных строений, а за ними - рисовые поля и огороды, вдали показывались тростниковые крыши крестьянских домиков, луга, упирающиеся своими невидимыми границами в бесконечную гладь синего леса. Ночная вуаль голубого кристального цвета укрывала селение своей щедрой рукой. Легкое касание чужих дзори о крышу рядом с собой заставило его покачнуть гривой каштановых волос и хлопнуть ладонью по месту рядом. — Предаёшься безделью? — сухо спросил его молодой мужчина, вписывающийся в бледный лик луны. Его седые пушистые волосы ночь осыпала белыми блестящими поцелуями, бледные кожу оттенила от алых глаз. — Я созерцаю то, что теперь в моих руках хрупкое и целое одновременно, боюсь разрушить неосторожным движением, — воодушевленно сказал мужчина, не сводя глаз с деревни. Тобирама вздохнул. — Старший брат, чтобы сохранить деревню, не забывай кто ты такой и то, как устроен мир вокруг нас. Хаширама мрачно усмехнулся, не ожидая от альбиноса откровений в такой вечер. Ему больше казалось, что мужчина привычно закроется от него за стеной сарказма. — Ты веришь женщине Узумаки? — Тобирама скрестил руки, и широкие края его кимоно коснулись черепицы. Хокаге поднял на него проницательные темные глаза, вспоминая себе очертания чужого округлого лица, веселые искры женских очей, тонкие руки, осанку и грацию, теплоту слов и поступков. Он доверял Мито Узумаки, внутренний радар, вычисляющий намерения ближнего безошибочно говорил Сенджу, что принцесса страны Водоворотов не была опасна. Она наоборот таила в себе массу тепла, которое манило его к себе, заставляя цепляться за очертания темных глаз. — Да, брат, она замечательная! — Не говори как влюбленный придурок, — он скептически выгнул бровь, — ты хоть секунду подумал о том, кем может оказаться эта женщина и какую власть получить? Хаширама театрально впал в уныние, утыкаясь подбородком в свои крупные колени и демонстративно отворачиваясь от брата. — Отото, я обо всем подумал, прекращай быть таким жестоким, — он вдруг повернул хитрые глаза к младшему брату, — и кто из нас еще влюбленный придурок?! Это ведь ты по вечерам шастаешь куда-то, а потом возвращаешься весь пропахший больничным спиртом? — он громко всхлипнул, когда бровь Тобирамы истерично подёрнулась вверх и в следующую секунду его сильные руки схватили шею брата в убийственный захват, — а-а, з-задушишь, Тобир-рама, — прохрипел он, чувствуя как последний дух покидает тело. — Будь хоть немного серьезнее. Когда младший Сенджу выпустил старшего, тот еще какое-то время пытался откашляться, истерически посмеиваясь. — Сакуре-чан сейчас нелегко пришлось, — сказал он ласково, вспоминая необыкновенную куноичи, — она ни за что не признается, но уход Мадары тоже сказался на ней… Сакура была близка к обоим братьям Учиха и теперь они… Тобирама посерьезнел, в красных глазах его мелькнула россыпь звезд небесной реки. — Ты-то сам как? — странно было слышать в словах брата неприкрытую заботу, Хашираме она грела душу. Любая маска на лице Тобирамы читалась им с легкостью, и он всегда знал, какой особой искренней верной любовью брата одарен Ками, но видеть ее неприкрытой было настоящим удовольствием. И все же, он не мог не признать, что скучал по своему не кровному брату, которого с ним связала судьба и война, общие идеалы и ценности. Теперь Мадара больше не видел их на одном пути, плечом к плечу, как было всегда, он выбрал шагать порознь и отрекся от всего, что имел в деревне. « Руки тряслись, его грудная клетка разрывалась от невыносимой злости и беспомощности, несправедливо, больно. Все вокруг душило неправильностью. Почему они должны были вести себя так жестоко? В полумраке приглушенно горела одинокая свеча, слабо охватывая оранжевыми всплесками изрубцованное, синее и мертвенное тело брата, его оголенную спину, руки, чуть дрожащую голову. Серебряные волосы разметались во футону, светлые покрывала испачкала темная кровь. По собственным щекам непроизвольно текли слезы, и он трясся, словно девчонка, сидя на коленях рядом с Тобирамой, чье дыхание было хриплым и рваным, как жуткие борозды ран, уродовавших его детское тело. — Ты… не должен был заступаться за меня, — пробормотал Хаширама сквозь всхлипы, не общая внимание на мутность взора, сопли и то, что пелена темной чёлки спадала на глаза, — я… все исправлю. — Тебе нельзя меня лечить, — отозвался брат. Это было правдой, ему запретили использовать «нестабильные» способности, из-за их неконтролируемости, хотя, когда дело касалось Тобирамы, играл совсем другой фактор. — Мне все равно, — в душе поднималась знакомая волна гневной дрожжи, трясущиеся руки загорелись, и комнату наполнило яркое неестественное травяное свечение, излучающее легкий холодный треск. Шрамы все равно останутся, он совсем не умел лечить аккуратно, как это делали знахари, зашивая раны, — я больше не позволю отцу сделать с тобой такое, Тоби-ото… Брат лишь фыркнул, прежде чем потерять сознание от боли. Хаширама запомнил, что на его лице не было слез… С того самого момента непонимание традиций и старых законов не просто укоренилось в нем, оно переросло в нездоровую неприязнь к отцу и восприятие его, как угрозы для жизни близких. Буцума Сенджу так воспитывал своих детей воинами, как им говорил, хотя он был всегда немногословен и пусть с Хаширамой никогда так жестоко не обращались, как с другими братьями, он был будущим главой клана и наследником мокутона, старший сын получал от отца лишь взгляды призрения и завышенные ожидания, никакой той «любви», о которой всегда говорили, упоминая клан Сенджу. Если отец сделал с Тобирамой такое, чтобы наказать их обоих… Хаширама хотел бы вместе с Мадарой воплотить свои мечты, чтобы его близкие жили в другом мире…» — Я… в порядке, — он слабо улыбнулся, глядя на небо, гадая, смотрит ли его лучший друг сейчас на ту же луну, — Мадара выбрал свой путь. Тобирама молчал некоторое время, все также наблюдая за деревней перед собой, он пошелестел просторной одеждой, сложил одну печать. Раздался слабый треск, периферийная легкая красноватая искра и серые клубы сладкого дыма поползли вокруг, оплетая дурманом ночь. До Хокаге начали доходить горьковатые ароматы кисеры, которую курил брат. — Ты же помнишь про миссию в стране Молний? — по правде на это задание Тобирама вызвался сам, после недавнего времени он стал считать, что любые скрытые угрозы – его забота, — уже собрал хорошую команду? Не передумал? — Конечно, Хаширама, — он выпустил струю дыма, — Кагами, Теруо и Кейго – лучше всех знакомы с делами Облака. Мы с Харуно попадем во дворец, она приступит к своей части сделки, а я в это время спокойно проникну в хранилище, заберу бумаги, обезопашу нас и мы скроемся. Хаширама легонько нахмурил лицо, ему не нравилась опасность и дальность задания. Все чаще на границах стали происходить стычки с Облаком, которые открещивались от всего, приплетая ронинов и разбойников, все понимали, что страны находятся в состоянии напряжения. Информация, которую хотел добыть Тобирама, могла бы обезопасить Коноху и скомпрометировать Страну Молний при начале вооруженного конфликта, однако сам факт «воровства» чего-либо означал возможную провокацию. Этой миссией они могли развязать войну. Он точно верил в силы и ум своего брата, но остальная часть команды всегда находилось под угрозой. И все же, когда он стал так близок к политике, некоторые вопросы решать самому стало физически невозможно, а некоторые проблемы приходилось устранять, принимая все на веру. И все же роль маленького целителя в этом задании - быть практически наживкой. — Я знаю, что она сильна, но как Сакура-чан воспримет тот факт, что вылечить никого не сможет? Мужчина рядом флегматично пожал плечами, но Хаширама почувствовал, что его тоже волнует роль девушки медика. — Харуно кричит, что она ниндзя на каждом углу. Пусть проявит свою хваленую выдержку, — усмехнулся он, слабо веря во что угодно, но только не в хладнокровие этой куноичи. Хаширама был согласен с сомнениями брата. Он повернул голову, глядя на струю сладкого дыма, вылетающую легкой витиеватой паутиной и стелющуюся по ночной, синей мгле. — Присмотри за Сакурой-чан, — он поймал серьезный взгляд алых глаз. И ответом ему послужил кивок.

***

Сакура сидела под деревом на поляне, наблюдая за тем, как Мито собирала цветы для икебаны. Это было место, где они когда-то встретились с Изуной впервые. Воспоминания подняли в ней волну сожаления и бурной смеси неприятных чувств. Она снова отвлеклась на красноволосую принцессу. Поразительно, но эта куноичи умела не только создавать множество сильнейших печатей, но и быть такой спокойной нежной и умиротворенной. За последние дни Сакура заметила, что они с Шодайме очень сблизились, и была этому безумно рада. Да и сама Харуно как-то быстро прониклась к Узумаки, Мито оказалась очень взбалмошной и веселой, но доброй и чуткой к другим. Такой интересный темперамент прослеживался у всех Узумаки? Ей удивительно легко сходили с рук избегания Нидайме некоторое время. После того поцелуя, Сакура испытывала эйфорию и невероятный подъём, которые, впрочем, очень быстро сменились чувством вины. Что она творила? Это буквально был дед ее бывшей наставницы! Чувства к кому-то из этого времени изначально были обречены на провал. Она повторяла себе, как мантру: «никаких привязанностей в прошлом». Но сколько раз уже ослушалась этих наставлений. Тобирама тоже не спешил появляться в поле зрения после случившегося. Возможно, они просто пришли к молчаливому согласию избегать друг друга, и несмотря на то, что это явно было к лучшему, в глубине души она немного расстроилась. Но долго так продолжаться не могло, Сакура осознавала, что теперь, когда она как никогда близка к разгадке местонахождения увядающего древа жизни, и ей нужно было любой ценой заполучить информацию, пусть даже придётся манипулировать чьими-то чувствами, в частности своими тоже... Харуно нужно убрать этого человека из своих мыслей и будней, нельзя было подпускать его так близко. Не получалось. Воспоминания о Втором Хокаге плотно въелись под кожу, и, кажется, уже был запущен процесс, который невозможно остановить. Пожалела? Не то слово. Вернула бы все назад? Ни за что. — Сакура, посмотри, какие красивые, — улыбнулась ей Мито, подходя с большим букетом полевых цветов, они перешли на ты с недавнего времени. — Очень, и пахнут сладко! — кивнула Харуно, отвлекаясь от пугающих мыслей, — эти, кстати, лекарственные. — Ну и замечательно, — девушка присела рядом. Полы ее золотистого кимоно волочились по сырой земле. — Мито, ты же испачкаешь эту красоту! — возмущенно запротестовала ирьенин, глядя на длинное одеяние принцессы. — Не беспокойся об этом так, это всего лишь одежда, — усмехнулась она, вглядываясь в ультрамариновое небо. Уголки пухлых губ приподнялись в искренней улыбке, — знаешь, я и подумать не могла, что Коноха окажется такой замечательной. Красивая природа, климат, а главное люди в ней… Думала, что этот политический визит, который в планах отца должен был закончиться фиктивным браком, станет еще одной враждебной клеткой, — Сакура позволила себе положить руку ей на плечо, — я никогда так не ошибалась. — Мито… поверь мне, Хаширама очарован тобой, он хороший человек. — Я убедилась в этом. Сакура, — она повернулась к куноичи, нахмурилась, — вижу, у тебя на душе неспокойно. Ты можешь мне все рассказать, я пойму. Разве не для этого мы встретились? Как только я увидела тебя такую яркую, дерзкую, сильную. Я поняла, что вот человек, который поймет и покажет пример своим характером. Мито сжала руку Сакуры на своем плече. Глаза куноичи слегка расширились от удивления, щеки покраснели. Оглядываясь назад, между ней и Узумаки действительно было что-то общее. Две сильные девушки, заключенные во времени, которое не считалось с их талантами и желаниями. Вот, только Сакура этой эпохе не принадлежала. Она была лгуньей, а Мито настоящей принцессой. — Я-я просто устала, — Харуно увела глаза не в силах выдержать приступ эмпатии Узумаки и не расколоться. Шаннаро. — Когда захочешь рассказать, я буду рядом, — кивнула девушка. Сакура выдохнула, с каждым новым днем ей становилось тяжелее держать ужасную тайну и лгать всем вокруг. Это бремя тащило ее на дно жалости к себе и ночных кошмаров. К счастью, ее новую волну тревожных мыслей прервал хлопок. Харуно схватилась за кунай, Мито сделала то же самое, вооружившись неизвестно откуда взятым ножом. Но это оказался всего лишь Теруо, который с сомнением поглядел на двух девушек. — Сакура-сан, Хокаге требует вас к себе, — сказал он, все еще с сомнением глядя на кунай в ее руке. — А, ну, раз так, — она усмехнулась, убирая оружие. Непривычно было видеть кабинет, в котором орудовала не Цунаде, совсем другим. Однако стоило отдать Хашираме должное, помещение выглядело уютно, оно было забито множеством горшков с различными растениями. Со времен ухода главы клана Учиха, Шодайме чаще обычного уходил медитировать и иногда его глаза покрывала пелена скрытой печали. Сакура знала, что он мучился из-за разлуки с Мадарой, ведь их судьбы были навеки связаны особыми нитями уз. Лишь встречи с Мито, братом и Харуно озаряли его теплые глаза привычной искренностью света. Необычно тепло и одновременно тяжело от осознания того, какой важной частью жизни она стала для самого Первого Хокаге. Корила себя за то, что в глубине души получала скрытое удовольствия от близости со всеми этими людьми. Когда Сакура прошла вслед за Теруо, она сразу же напряглась, заметив, что помимо Шодайме в комнате еще находились Кагами Учиха, Кейго и Тобирама. Ком мгновенно встал поперек горла, а щеки были в опасной близости от того, чтобы опалиться огнем. Она вспомнила горячие губы Нидайме на своих и… Мысленно, куноичи прервала неприличную цепочку воспоминаний и, стараясь избегать взгляда альбиноса, встала рядом с Кагами, переместив внимание на сидевшего в своем кресле Хашираму. — Что ж, теперь все в сборе, — он хлопнул в ладоши, оглядывая каждого с лихорадочным блеском карих глаз, — у меня есть миссия для вас, ребята. У куноичи на мгновение перехватило дыхание. Как давно она не слышала этого слова, если конечно не брать в счет такие пустяки, как миссия по спасению мира? Старые добрые задания, когда они с Наруто и Какаши могли потрепать парочку разбойников, спасти какую-нибудь принцессу или, в конце концов, посмотреть другие страны. На самом деле, далеко не все их миссии проходили так безмятежно и плодотворно, а большинство из них вообще заканчивалось чем-то близким к катастрофе, но… вероятно, она скучала по чему-то такому. И даже непосредственная близость с Нидайме не заставила бы ее отказаться от этого, все-таки это была работа. — Сакура, это в первую очередь будет касаться тебя, — словно прочитав ее мысли, продолжал Хаширама, — к сожалению, никто из нас не может прекратить распространению слухов. Уже все страны в курсе, что Коноха прибрала к рукам невероятно талантливого медика, и недавно Райкаге послал нам сообщение о том, что его дочь сильно больна неизвестной хворью. Они просят твоей помощи, Сакура-чан, — он вмиг стал серьезным, — Тобирама отправиться с тобой в качестве дипломата, у нас есть выгодные условия, которые мы могли предложить Деревне Скрытого Облака, Теруо, Кейго и Кагами будут вашим эскортом. Харуно проанализировала сказанное им. Вероятно, в том шатком положении, в котором родная деревня оказалась после всех скандальных ситуаций наладить отношения и подписать важные договоры с Райкаге под предлогом исцеления его дочери, было выгодно. Вот только слишком частое фигурирование упоминаний Страны Молний стало напрягать ее внутреннее чутье. Неужели они наткнулись на новый заговор? Сакура с сомнением посмотрела на остальную группу. Не совсем понятно, зачем им требовался эскорт, миссия рассчитывалась на двоих, тем более учитывая уровень их боевой подготовки. В голову закрались опасения, что возможно все было не так гладко, как говорил Хокаге и им требовалась подстраховка. В любом случае, виделась неплохой перспектива не находиться наедине с Нидайме все это время. Однако он все равно будет постоянно рядом. Ей предстояли долгие дни.

***

Нет большего счастья и наслаждения, чем после нескольких дней путешествия по лесам, по незнакомым дорогам остановиться на долгожданный ночлег у озера. Путь в лесах страны огня – это километры тишины. Это грибная прель, липкие корни, облепленные хвоей, нежная яркая трава, холодные белые грибы, земляника, лиловые сверкающие колокольчики на полянах, дрожь бамбуковых листьев, робкие косые лучи. Сакура смахнула пот со лба, путники держали высокий темп, но не такой, каким обычно перемещался Нидайме. Харуно чувствовала, что отряд тормозил его. Она закусила губу, двигаясь наравне с Кагами, сзади них прикрывали Кейго и Теруо, а Тобирама был спереди. Последние дни они практически не разговаривали, не считая парочки неуместных шуток рыжеволосого шиноби. Сакуру устраивал такой расклад. Она немного устала, отвыкшая от таких больших забегов, но не показывала этого. Несколько пилюль обжигали бедро сквозь сумку, она чувствовала, что была, не так далека от их использования, когда Кейго вдруг выдохнул. Девушка обернулась и поняла, что все безумно устали. Невозмутимыми оставались лишь Кагами и Второй. — Я уже не могу это выносить. Начинаю сомневаться в том, что вы вообще люди, не спать, не есть несколько дней. Ну как так, — пробормотал он и сразу же громко ойкнул. — Заткнись, — рыкнул на него Теруо, тяжело дыша. Тобирама остановился и объявил привал. На них опустились лесные сумерки, от мхов тянуло сыростью и в траве горели салатовые яркие светляки. Внизу, у подножия сосен, уже царствовала глухая темнота. Над ними, путаясь под куполом высоких деревьев, бесшумно пролетели летучие мыши. Команда из Конохи остановилась у небольшого, но гладкого и чистого озера. Вода блистала, как чёрное зеркало. Сакура жевала свой паек, глядя на искры редкого пламени. — Я так голоден, ты не представляешь, — пробормотал Кейго, обращаясь ко всем одновременно, — съел бы целого буйвола. — Не нервируй меня, ешь молча, — раздраженно ответил ему пурпурноволосый товарищ, откусывая кусок вяленого мяса. — Ай, не буфь тафим груфым, — он некультурно запихал в себя огромный кусок пищи и разговаривал с полным ртом, — а, Кафами-кун, ты будешь доедать свою порцию? — он перевёл взгляд на спокойного Учиха - тот съел всего ничего. Мальчик, который до этого завороженно глядел на костер и в его кудрявых темных волосах плясали оранжевые огни, отвлекся. — А, нет, можете взять, Кейго-сан, — он с охотой пододвинул к напарнику свою еду. Только шиноби потянулся за ней, как Теруо с треском ударил его по рукам. — Не попрошайничай, придурок, нам всем понадобятся силы! По щекам рыжеволосого ниндзя струились притворные слезы. Кагами забавно моргнул. — Разве я виноват, что постоянно хочу есть? — Контролировать себя надо, — Теруо сложил руки на груди, но все же его взгляд смягчился. Сакура наблюдала за их перепалкой с легкой тоской на сердце, раньше, она бы непременно вспомнила, как порицала Наруто за подобные вещи, но чем дольше она находилась в этом времени, тем реже она вспоминала о таких параллелях. Эта мысль показалась ей странной и немного тревожной. Тобирамы не было с ними, он куда-то ушел. Костер все еще приятно согревал ее руки, уютная тишина повисла между шиноби на неопределенное время. — Я думаю, раз мы теперь временная команда — Теруо прокашлялся, — нам нужно узнать друг друга немного лучше. — Куда лучше? Я знаю, когда в последний раз у тебя было несварение, кажется, дня чет…, — рот Кейго был закрыт рукой разъяренного Шимура. — Идиот, мы с тобой работаем и живем вместе, но Кагами-сан и Сакура-сан раньше не ходили на миссии таким составом. Разве ты не подумал, что было бы целесообразнее хотя бы изучить боевые направления каждого. Эта мысль показалась Сакуре очень разумной, она неловко переглянулась с Кагами и кивнула, слегка улыбаясь. — Ты прав, Теруо-сан. Я ирьенин, однако, прошла обширную боевую подготовку и могу выходить на передовую, специализируюсь на тайдзюцу. Кейго сверкнул на нее очаровательными глазами. — Так значит бравый ниндзя-медик Конохи еще и отличный боец? — в его голосе слышалась шаловливая игривость, — под твоими прекрасными руками, я готов сдаться без боя. Теруо и Сакура одновременно закатили глаза. Кагами выдавил подобие улыбки. — Я одинаково развиваю тайдзюцу и ниндзюцу благодаря шарингану. — У нас в команде все достаточно крутые, — улыбнулся Кейго, — предпочитаю дальние атаки стихии ветра, а Теруо – мастер владения мечом и булавы. — Булава? — Сакура не смогла скрыть заинтересованности, поддавшись вперед, она не замечала у него ничего подобного, — вы запечатываете оружие в свитках? Шимура помедлил, видимо прикидывая, стоит ли ей доверять подобные секреты, кивнул. Сакура не пропустила мимо ушей тот факт, что Теруо и Кейго жили вместе, она все еще не знала фамилию второго… Он тоже был Шимура? Или они…? Щеки покраснели. — Думаю, самое время для захватывающих историй! — усмехнулся Кейго, Теруо неоднозначно хмыкнул на такое заявление. Сакура и Учиха вопросительно подняли брови, — а, точно, вы не знаете, ну, любую миссию веселее проводить, обмениваясь интересными историями, не находите? Харуно снова была вынуждена неуверенно переглянуться с Кагами. — Ну как так, не будьте такими кислыми! Мы всегда рассказываем друг другу истории о миссиях у костра! — Мы ходим почти на все миссии вдвоем, — скептически заметил Теруо, на что Кейго прищелкнул языком. — Не будьте занудами, не всегда! — он осмотрелся в поисках поддержки и остановился на куноичи, почувствовав ее интерес, — Сакура-сан, хоть ты разбавь этот мрачный праздник уныния. — Хорошо, Кейго-сан, но начинай ты, — она лукаво усмехнулась. Сакура попыталась вспомнить одну из своих нелепых миссий с Наруто, но почему-то… в голову ничего не шло. Как-то забылось. Вокруг них стало совсем темно. — Хорошо! Слушайте, это было несколько лет назад, когда мы отправились по приказу клана на задание по добыче важных бумаг, — он картинно закашлялся. — Ты хочешь сказать, на кражу, Кейго-сан, — подбодрила Сакура, услышав как Кагами фыркнул, сдерживая смешок. Шиноби выглядел оскорбленным. — Не совсем! Кейго увлёкся, рассказывая подробности серьёзной миссии, которая в его исполнении превратилась в настоящий цирк. Даже Кагами смеялся над выразительными жестами и описаниями сокомандника. Так прошло некоторое время у костра, которое действительно помогло им немного сблизиться и не чувствовать прежнего напряжения. — Думаю, нам пора спать, — заметил Теруо, глядя на Луну. На его красивом лице блестела тень легкой улыбки. — Я могу подежурить первой, — вызвалась Харуно. — Хорошо. — Ну как так, я один рассказал историю! В следующие раз это будете вы, и не спорьте — обиженно и наигранно надул губы Кейго. Он вообще относился к тем людям, которые были намного умнее, чем показывали. Треск тлеющих углей пробирал до костей. Харуно оставила с ребятами клона и решила отойти на пару метров в чащу, чтобы привести свои мысли в порядок перед предстоящей миссией. Ее внимание привлекла глубокая, чистая и ровная, словно зеркало, гладь озёра, отражающая белое золото и россыпь драгоценных камней, мерцающих и льющихся по ней. Сакура сделала несколько неловких шагов в сторону манящей воды, чувствуя, как природа ее чакры зовёт. Она не успела даже проанализировать ситуацию, увидела знакомую серебристую шевелюру. На краю озёра сидел Тобирама, он не учувствовал в их разговорах и, казалось, был полностью увлечён своим мечом, а во второй его руке мелькнула тоненькая странная нить. Сакура знала, что он почувствовал ее, не обратил внимания, но отступать было глупо. После стольких дней взаимного избегания можно было попытаться хотя бы заговорить. Тем более, что у нее имелись подозрения, о которых хотелось бы предупредить заранее. — Почему вы не спите, Тобирама-сама? Сейчас мое дежурство. Мужчина обернулся и недовольно посмотрел на неё. — Настолько качественное, что ты оставила их одних, — сухо заметил он. Сакура начинала кипеть. — Вообще-то там клон и я отошла всего на пару метров! — Будь готова отправиться обратно, не обосновывайся там, — сказал он, все еще глядя на кинжал. — Что не так? — Сакура нахмурилась, подошла ближе и села на край камня, — вы не доверяете Райкаге? Тобирама снова посмотрел на нее прищуренными глазами. Но один красноречивый взгляд алых глаз не оставил сомнений в утвердительности ответа. — Просто восприми это как часть задания… — Вообще-то… — она потупила взор, — я хотела кое о чем вам сказать… Это случилось совершенно случайно, но я кое-что подглядела в личных вещах дочери Дайме, — Тобирама скептически приподнял бровь на слове «случайно», — это было письмо от кого-то из Страны молний, короткое, несодержательное и в нем упоминалось имя какого-то Хакумо, конечно, я знаю, что людей с таким именем сотни, но все же… — Так зовут нашего будущего сопровождающего, одного из свиты Райкаге, — младший Сенджу напряг челюсть. Значило ли это, что их будет встречать человек из письма? А Нидайме даже не отчитывал ее за вмешательство в чужую частную жизнь! Крылась ли причина в том, что он сам был параноиком или в том, что Тобирама подозревал Хэнэко в чем-то…— кто написал? — Я… я не помню инициалы. Это было довольно странно, раньше, во время миссий Сакура могла похвастаться отменной фотографической памятью, которая и способствовала ее умению запоминать огромные справочники по медицине. Она напряглась, пытаясь воссоздать в голове вечер в онсэне. Конечно, эта мелочь не должна была действительно волновать, но... все чаще она начала замечать у себя проблемы с памятью. На некоторое время повисла пауза – каждый обдумывал ситуацию. — Вскоре после возвращения — мужчина помедлил, явно взвешивая следующие слова, — я отправлюсь в путешествие на запад. Это исследовательская миссия к истокам клана Ооцуцуки. Харуно замерла. Ее сердце отчего-то сделало кульбит. Земли предков – то самое место, где могла произрастать фланария. Она внутренне подобралась – пришло то время. Любой ценой нужно было отправиться с ним, даже, если придётся прибегнуть к манипуляциям, она должна была… — Вы… — Я бы хотел, чтобы ты пошла со мной. Сакура с готовностью кивнула, чувствуя, как щеки покраснели. Искорка знакомого зеленого свечения, мелькнувшая в боковом диапазоне, привлекла ее внимание. Она снова посмотрела на меч, нить была обернута чакрой. Харуно моргнула несколько раз, не в силах себя сдержать, она бесстыдно пододвинулась к Нидайме, так, что их ноги соприкасались, и потянулась пальцами к мерцающей тонкой материи. Ее ударила мелкой неприятной волной тока. — Ай! — она отдернула руку, обиженно надув губы. — Что за привычка трогать все, что не нужно, — сухо пробормотал мужчина. — Что это такое? — тонкая искорка в его руках снова светилась, только уже небесно-голубым цветом. — Нить, способная высасывать чакру. Она еще не доработана. У Сакуры расширились глаза. Она удивленно моргнула. В будущем, шиноби выявили, что подобным эффектом обладали металлы с высокой проводимостью, но подобные изобретения стоили на вес золота. Кто же знал, что Второй балуется такими вещами в свободное время. — Потрясающе, — она снова потянулась к нити, но Тобирама отдёрнул руку и поднял ее над головой. — Ее радиус действия ничтожно мал и сама вещь неэффективна. — Но! — Сакура попыталась достать материю, но все тщетно, она нахмурилась, — если не ошибаюсь, из таких нитей можно образовать угольник, который расширит радиус действия и увеличит коэффициент полезности техники. Сенджу моргнул, он явно обдумывал ее идею. Задумчивое и немного удивленное выражение на его лице заставило Сакуру игриво улыбнуться. — Чем вы займетесь, когда мы прибудем? — Вечером состоится официальная встреча с Каге и его советниками, — Нидайме ущипнул себя за переносицу. Он явно был напряжен и не ждал впереди ничего хорошего. Сакура поддалась вперед, в нос ударил опьяняющий дурман мяты. — Будь готова. — Вам нужен отдых, после недавнего ранения это…— она не успела закончить, потому что лицо вмиг стало мокрым, а в рот попала холодная вода. Поражённая куноичи осознала, только что озеро плюнуло в неё водой, и явно оно сделала это не без помощи одного ворчливого седого шиноби. Сакура глупо заморгала, прежде чем покраснеть. Тобирама едва скрывал смешок. Это было глупо и по-детски с его стороны, но, пожалуй, она не могла не ответить тем же. — Раз так!!! — зло сказала куноичи, подчиняя себе сгустки воды, — тогда держитесь, Сенджу-сама! Несколько последовавших в него водных сфер были отражены, но одна попала в цель. Раздался веселый писк Сакуры. Лицо сурового нина мгновенно стало мокрым и более недовольным, ухмылка пропала с него. Ирьенин заливисто рассмеялась. Хохот сменился бульканьем и позорным побегом, когда с пущей силой несколько водных потоков начали догонять ее. Девушка позволила себе вскрикнуть и пригнуться, но в следующий миг… Ее накрыло маленьким фонтаном из воды холодного озёра. Полностью. Мокрая и недовольная, с водорослями на голове она несколько раз ошеломлённо моргнула. Жидкость стекала по лицу и одежде. Тобирама перестал сдерживаться и позволил себе рассмеяться. Это был очень хриплый, приятный звук. — Тебе в любом случае, нужно было сменить свою одежду на что-то подобающее, — заметил он, глаза больше не были сужены и не выражали даже напускной враждебности. Форма Сакуры действительно считалась слишком экстравагантной для политического визита, и она специально припасла с собой юкату в пол, но.... — Очень смешно! — девушка топнула ногой и, развернувшись, быстро скрылась, чтобы переодеться где-то. Прошло несколько дней непрерывного пути, вся команда изрядно устала. Леса редели. Перед подходом к границе страны, Тобирама приказал всем разделиться. Для Харуно это не было удивлением, она предполагала, что шиноби будут страховать их в случае чего. Кейго и Теруо должны были оставаться тенями в одном из мотелей деревни, пока Сакура, Кагами и Сенджу отправлялись в башню. Оказалось, Учиха совсем недавно наносил «дипломатический» длительный визит Стране Молний и что-то подсказывало Харуно, он и являлся особым информатором Тобирамы. В некогда враждебные земли ведь приехал сам небезызвестный Морской дьявол, брат Хокаге, представитель клана основателей, и необыкновенная целительница, вытворяющая настоящие «чудеса». Пейзаж быстро и кардинально менялся. Деревня расположилась среди скалистой местности, что еще сильнее замедляло темп путников. Кварцевые горы острыми пиками вздымались вверх, пыль оседала внизу, и длинные витиеватые реки, словно лианы оплетали подножия голубой гладью. Показалась самая высокая башня деревни, похожая на воздушный шар, ее купол вздымался к небу, скрывая пику за густой ватной пеленой пушистых облаков; она вырастала прямо из горы и уходила внутрь неё, наверху здания раскинулся искусственный зеленый сад. Вся Кумо пряталась в облаках, отчего она и получила своё название. Дома были построены в горах, и только небольшая их часть выпирала из скал, создавая своеобразные наросты длинных балконов. Они выглядели более традиционными и древними, чем в ее времени, а горы были первозданные и их шпили уходили в самые небеса. Все здания пестрили желто-синими цветами. Ворота деревни они прошли вместе с толпой путешественников, хотя внешность шиноби была настолько примечательной, что они были уверены - посты заметили их и донесли заранее. Несмотря на то, что вся деревня состояла из длинных балконов и лестниц, свисающих над пропастью, людей было очень много. Торговцы зазывали к своим товарам, шиноби бдели, гражданские гуляли. Сакура носила длинную вишневую юкату в пол, на которой заранее сделала два поперечных разреза до бедер. Под традиционное одеяние, она надела стандартные черные лосины и закрепила на бедре подсумки с оружиями. Волосы собрала в хвост, а на талии завязала тугой оби. Тобирама тоже был одет на гражданский манер в темно-синее кимоно, которое, Сакура была уверена, скрывало под собой не меньше оружия. Только долговязый Кагами в темной юкате благодаря своей внешности и подростковому телосложению, казался безобидным. опыт научил ее больше всего остерегаться неприметных. Все бесшумно двигались по витиеватым лестницам. Люди оборачивались на них с разными эмоциями: удивлением, интересом, опаской и даже узнаванием. На подходе к башне шиноби становилось все больше и, наконец, один из них подошел к странникам из Конохи. Это был привлекательный молодой человек среднего роста с синими волосами и янтарными глазами. — Господин Сенджу-сама,— он поклонился, поравнявшись с ними, — Кагами-сан и госпожа Сакура-сама, — еще один вежливый жест, — меня зовут Хакумо Нира. И я буду вашим проводником к Райкаге-саме. Имя молодого человека заставило Сакуру подобраться, но она старалась не придавать этому значения, последовав вместе с Тобирамой за шиноби Кумо. Они прошли несколько постов с охраной, и попали внутрь башни, похожей на шар, которая, видимо, использовалась как военный штаб, дом Райкаге и резиденция. Словно в улье, шиноби сновали туда-сюда на нижних ярусах. Дальше винтовая лестница вела их в самый центр. Чем выше они поднимались, тем сильнее давление и тревога брали над Харуно верх. Уши заложило, девушка почувствовала странное неуместное волнение. Когда она неловко споткнулась на ступени, Тобирама грубо поймал ее за локоть, помогая избежать поцелуя с камнем, и кинул предупреждающий взгляд: «соберись, Харуно». Райкаге оказался невысоким мулатом, с красивыми южными чертами лица и тёмными бесчувственными глазами, не отражающими эмоций. Он поприветствовал шиноби и распорядился, чтобы Сакуру проводили к его больной дочери. Ни один мускул на его лице не дрогнул при ее упоминании, и Харуно это показалось очень странным. Как оказалось, совет, на котором Райкаге обсудит с Тобирамой предложения Конохи пройдёт завтра, поэтому они с Нидайме остались наедине для обычной беседы. Хакухо молча повёл Сакуру в тёмную, мало освещённую часть башни. Узкие коридоры были снабжены маленькими бра с лампами, и на каждом шагу виднелись разные двери. В тишине проходов, похожих на лабиринт, с которыми у Сакуры всегда было плохо, шаги отдавались громким эхом. Наконец, они достигли комнаты. Сопровождающий молча поклонился и ушёл. Харуно замерла в нерешительности, все рецепторы ободрились, в следующую секунду она открыла дверь с тихим шелестом. Это было красивое помещение, где на большой кровати под пологом среди простыней и множества подушек лежала бледная темноволосая девушка. Ее худое лицо было искажено муками агонии, глаза закрытыми, дыхание неровным, пот блестел на лице, волосы спутались. Она даже не заметила, как Сакура зашла. Все помещение находилось в гнетущем полумраке. Лишь отсветы алой свечи едва доставали лица больной. Вялые стоны и тяжелые вздохи разносились по комнате. Сакура сразу же почувствовал неприятный ком сочувствия, стараясь вернуть себе хладнокровный настрой. — Меня зовут Харуно Сакура, я буду вашим врачом, — представилась она, но девушка не ответила, она явно бредила и не слышала ничего. Дела были плохи, куноичи закусила губу и начала диагностику. В душу девушки забрались липкие подозрения. «Дочь» Райкаге болела туберкулезом тяжелой стадии – не самая дворцовая болезнь, тем более в таких теплых краях. «Это уж точно не неизвестная хворь, как выразились в послании». В любом случае, кем бы ни была эта девушка, и какую бы роль в их политическом визите не играла, она была пациентом, которого нужно было вылечить, и Сакура собиралась этим заняться. Куноичи набросала план лечения, включая составление рецепта серьёзного антибиотика, рацион питания, графики дыхательной гимнастики и вливания чакры. Обычно такие болезни лечились долго, но она планировала управиться за краткие сроки. Еще ирьенин надеялась, что ей не придётся осуществлять хирургическое вмешательство. Этот метод чаще всего применяется при кавернозной форме туберкулеза легких, когда медикам приходится удалять сильно пораженную часть органа. После того, как она закончила заниматься принцессой и ее тяжелым диагнозом, куноичи чувствовала себя безумно уставшей. Она расписала рецепты лекарств и график лечения на несколько дней вперед, понимая, что выздоровление не дастся девушке легко в таком запущенном случае. Она отправилась прогуляться по улицам деревни не только ради закупки некоторых трав на рынке, но и для того, чтобы утолить своё любопытство. Все вокруг шумело и искрилось оживлением, но было другим… Люди, они отличались внешне, поведением, мимикой, даже одеждой. Большинство прохожих выделялись смуглой, бронзовой и тёмной кожей, светлыми или очень тёмными волосами, они были грузными, имеющими густую растительность. Сами строения оставались диковинными - винтовые каменные лестницы, переходы между ущельями через бетонные арки, домики, врастающие в серые горы и множество ярусов узких улочек, на которых толпились люди с большими тюками и гуляли холодные ветра. Отовсюду раздавались запахи мяса и молочной продукции. Большинство граждан носили лаконичную светлую или тёмную одежду - это были мужчины, Сакура почти не видела женщин на улицах, кроме детей и пожилых дам в консервативных кимоно, продающих что-то с очень строгим видом. Видимо, в Стране Молний девушки и вовсе имели меньше прав, чем в Конохе. Несмотря на то, как много ее окружало громких, крупных мужчин, они явно признавали ее за чужачку и после первых заинтересованных взглядов, внимание граждан гасло… Ей показалось, что вокруг все были куда сильнее заняты своими делами, чем ею. Интересное, новое впечатление. Харуно понимала, что, учитывая расположение деревни, травы тут найти было не так просто, и, возможно, они стоили приличных денег. Она немного заплутала среди коридоров, оказываясь в толпе людей, гомона и пыли. Рука инстинктивно нащупывала кунай, закреплённый на шортах под длинной одеждой. Сакура напряглась, врезавшись в чьё-то плечо, и вдруг… Ее сердце замерло, а взгляд сфокусировался на темном пятне впереди. Эти длинные смоляные волосы, даже собранные в хвост, светились вороньем крылом. Широкая спина и походка. В горле пересохло, какофония звуков затопила глотку, ударяясь волной о рёбра. Жарко. Она двинулась сквозь толпу вперёд, шепча извинения, пытаясь поймать, выловить густую гриву. Знакомое, пугающее чувство, чего-то очень-очень опасного, чего-то из ее времени. Сердце топила тревога, пока она протискивалась сквозь людей, пахнущих молоком и кожей. Она тянула руки, пытаясь ухватиться за полы кимоно этого человека. — Стойте, — Сакура дёрнулась. Она осталась посреди улицы, но мираж развеялся, будто его и не было. Странное чувство пропало, заменяюсь опустошением. Ирьенин тяжело дышала. — Ненормальная, — фыркнул темнокожий бородатый старик, отпихивая ее. Сакура моргнула. Привидится же… В следующую секунду она уже жалела, что позволила своим чувствам взять верх, ослабить бдительность и повестись на провокацию. Ее схватили за руки и дернули вперёд, несмотря на боевой рефлекс призывающий вывернуться, странная сила, словно пригвоздила к месту. Новая волна страха накатила с пущей силой. Сакура больно ударилась спиной о каменную стену, когда оказалась прижата к задней части дома чьим-то телом. В следующий миг оцепенение поразило все ее нутро. — Мадара?