Нарисуешь в небе солнце

      Под утро Лера лежала, сладко сомкнув веки, когда какой-то мимолетный шорох вдруг разбудил ее. Впрочем, может, его и не было, а она в очередной раз проснулась за эту ночь. Кажется, она пробуждалась каждые два часа, смотрела на время с экрана телефона и тут же засыпала вновь. А который час на этот раз? Пол-одиннадцатого. Александр Леонидович встает позже. Или?..       Приподнявшись на локте, она услышала как журчит вода в раковине на кухне, значит, все-таки проснулся и, видимо, не так давно.       Леркин сон как рукой сняло, надо вставать. Не смотря на то, что она долго не могла уснуть и спала мало, но вялым овощем Лера себя не чувствовала, еще бы, когда тут рядом ее источник сил, волнений, скачков настроения и слез в подушку, справедливости ради, последнее случалось не так уж и часто и уж точно не в эту ночь. Потянувшись, она повернула направо, ну-ка, где там наш серотонин?       -- С добрым утром!       -- С добрым, -- вполне себе добродушно ответил он, что уже обнадеживает само по себе, и полуобернувшись добавил, --  Ты же помнишь, где ванная? Когда умоешься, завтрак будет готов.       И вновь повернулся к ней спиной, что-то готовит, интересно, что именно. А впрочем, неважно, из-под его рук Лерка охотно отведала бы и манную кашу, которую ненавидела еще с садика, или, упаси господь, вермишель на молоке, ни разу не пискнув слов отвращения. К слову, насчет второго блюда, она не так сильно уверена.       Чистку зубов пришлось ограничить лишь полосканием рта водой с пастой, без своей щетки приходится туго, ну а откуда она могла знать, что останется у него на ночь? Предупреждать надо. Хотя... нет, все он сделал правильно, шокировать так постепенно. И с полотенцем напряг: а мало ли вдруг инфекцию от чужих подцепишь? Впрочем, деваться было некуда, пришлось утереться, чем бог послал. Лерка так быстро обтерла лицо, руки и как ошпаренная дернулась от воображаемых микробов. Тьфу, выключай давай своего внутреннего медика, ты тут в конце концов не за этим. Знать бы еще зачем.       А на завтрак была подана простая яичница. Лерка даже на автомате смутилась: а куда столько холестерина с утра? И затем опомнилась, у Александра Леонидовича холестерин в крови в норме (она до сих пор не понимала, как в голове могут укладываться столько анализов разных людей), а у нее и подавно, так что почему бы и нет? А теперь окончательно выключаем внутреннего медика, что-то он разбушеаался.       -- Кстати, забыл сказать, -- заявил он, садясь за стол, -- Что то белое полотенце слева -- свежее, повесил для тебя.       Смущенно поблагодарив и уткнувшись в тарелку, Лера чертыхнулась про себя, вспомнив танцы с бубном только что в ванной вокруг этого самого полотенца. А ведь говорила мама, что мания на чистоту и тотальную дезинфекцию до добра не доведет, м-да.       Маракулин хмуро жевал яицницу, искоса поглядывая на Леру. Болезненно худое, угловатое созданье, на котором его футболка так и висит как на вешалке, причем,в районе колен, с небрежным, взлохмаченном пучком на голове. И откуда только у нее берутся силы? Впрочем, он сам сегодня выглядел ничуть не лучше, Лерке даже показалось, что он вовсе и не спал этой ночью, лицо больно осунувшееся. Оба молчали, трещать на этот раз ей не хотелось, тишину изредка нарушали капли, грубо падающие на сковородку в раковине из-под крана. "Надо починить", -- подумал он.       Когда ее порция была съедена, Лера наконец осмелилась поднять на него взгляд, Александр Леонидович тут же его поймал, будто ждал этого, и кивнул в сторону двух бутербродов с колбасой, возьми, мол, если не наелась, на что она покачала головой: "Нет, спасибо, не люблю плотный завтрак".       -- Можешь на какое-то время остаться у меня, если хочешь.       -- Что, правда? -- она вытаращила на него глаза и, дождавшись кивка в ответ, добавила, -- Но тогда мне нужно будет вернуться домой за вещами. Ноут там, для учебы, и прочее...       И снова кивок:       -- Если вдруг передумаешь возвращаться или, ну мало ли, родители не разрешат, можешь не ставить в известность, я пойму, просто не хочу лишать тебя выбора. Главное, чтобы на улице не оштрафовали.       -- Фигня, у меня медицинский студенческий. Сойдет за пропуск.       И тут Лера поняла, в кого это она такая замороченная, ее очень тронули его слова, она ответила ему слабой улыбкой, боясь ненужными расспросами и бурной радостью разрушить аттракцион невиданной щедрости. Вдруг  за чаем она опомнилась, подошла к холодильнику и открыла дверь.       -- Что ищешь? -- вытянул шею артист.       -- Да так, смотрю... не повесилась ли мышь, -- Лера осмотрела содержимое. Да нет, продуктов много, причем, разнообразных, яйца остались, молоко, мясо, даже фрукты кое-какие еще есть. Видать, байки про оставшегося одного дома мужчину, будто бы он беззащитнее фикуса, лишь стереотипные шутки.       -- Какие ее годы? -- невозмутимо ответил тот, запивая второй бутерброд чаем. Вот же юморист...       Оказавшись мгновениями позже на улице, Лера вдруг поняла, что совершенно не помнила, как она сюда вчера вечером добралась, что немудрено, будучи в такой эйфории. А вот теперь она напряглась: под ногами было еще скользко, зима что-то в этом году задержалась, и к тому же она до одури боялась заразиться, дышалось тяжело, сам воздух казался тяжелым и ядовитым, впрочем, на улице еще не так страшно, а вот в метро... Чувствуется, запаса кортизола в организме в этом году будет ого-го, а пока что... Пока что она вперемежку со своими загонами наслаждалась произошедшим. Лера перебирала в уме, как Маракулин, как бы невзначай, предложил ей остаться у него, как он проводил ее до двери  с фирменной грустинкой во взгляде, пронзительной до глубины души, ей все казалось, будто бы у него в глазах выражалась надежда на ее возвращение. Само это воспоминание бросало в жар, голова кружилась от блаженства, кончики пальцев покалывались и вся она томилась в нетерпении.       И тут -- ближе к дому -- к ней пришло озарение: а вдруг ей и впрямь лучше остаться дома, вдруг так будет лучше? Вот побудет она, допустим, какое-то время у него, ему надоест и что, он будет терпеть ее, проклиная себя за сказанную глупость? Или как раз напротив, с личными границами у него все в порядке и он вскоре сам вышвырнет ее из своего дома, что тогда? А если она на обратном пути подцепит-таки вирус и заразит его? Как потом с этим жить?       В дверях ее с особым, немного, к слову, пугающим оживлением встретили и мама, и папа, видимо, соскучились.       -- Ну что, как посидели с подружкой?       -- Отлично, -- машинально ответила Лера, пробираясь поскорее к себе в комнату, -- Предлагает остаться у нее, типа ей без меня скучно.       --- Расскажи чем там занимались. А кушать хочешь? А как там на улице, народу много?       Не желая слышать их, она тут же закрыла за собой дверь и зажмурила глаза: "Ну же, решайся, неужели ты не хочешь вернуться к нему и дальше слушать их галдеж? Неужели струсишь и оставишь все как есть? Больше такого шанса у тебя не будет, Лерыч". И, открыв глаза, она решительной рукой взяла и расстегнула рюкзак. The show must go on.