Вивьен оставалась в приюте еще шесть месяцев, а затем ей посчастливилось найти работу на ткацкой фабрике в Коукворте. Она немного неохотно распрощалась с обитателями приюта и вместе с дочерью переехала туда, поселившись в Паучьем тупике в махонькой квартирке над пабом. Их жилье насквозь пропахло табаком и дешевыми крекерами, и каждый вечер ходило ходуном от шумных посетителей заведения. Они сменили фамилию на Нортон, чтобы не привлечь к себе внимания. Не смотря на то, что их, казалось бы, уже давно никто не ищет, Вив все равно преследовало параноидальное ощущение разоблачения.
Девчушка же росла невероятно сообразительным, любопытным ребенком. Она была будто ярким огоньком в этом запыленном, богом забытом месте. Всплески стихийной магии у нее начались раньше, чем у большинства детей – всего в четыре года. Окружающие диву давались ее одаренности и пророчили ребенку великое будущее. Но мать не терпела столь активного поведения дочери, всячески наказывая ее каждый раз, когда та не могла удержать порывы волшебства в себе. С каждым годом Вивьен все сильнее отдалялась от дочери, ища забытие на дне стакана. Так она познакомилась с Клариссой – официанткой в том самом баре под ними. Женщина прониклась искренней любовью к малышке и изо всех сил пыталась образумить ее мать, но поняв тщетность попыток, решила сама, в меру своих сил, заниматься ребенком.
Годы шли, а ничего не менялось, кроме частоты и длительности посещения Вивьен заведений с увеселительными эликсирами. Она даже перестала смотреть на Селесту. Бывало, что они не разговаривали днями. Единственный, кто дарил девочке утешение – Кларисса, которая как могла занималась, воспитывала, дарила материнскую ласку ребенку. Порой, Селестина смотрела на других детей и их родителей и не могла сдержать слез. Ребенку было невдомек, что же с ней не так. Почему у нее нет папы, и почему собственная мать ее не любит? Она наблюдала за счастливыми семьями, каждая улыбка которых все глубже ранила ее сердце. А затем приходила домой, смотрела на уснувшую в кресле в пьяном угаре мать и мечтала о том, как уедет в Хогвартс, найдет друзей и станет хоть кому-то нужной.
Всего однажды девочка спросила у матери об отце, получив знатную оплеуху и приказ больше никогда не говорить об этом, умолкла. Это добавляло все больше вопросов и все сильнее подпитывало злобу внутри нее. Местные сплетничали мол, отцом девочки был магл, оно и понятно, зачем бы еще матери скрывать личность отца своего ребенка? Вполне очевиден ее стыд: родить ребенка вне брака, да и еще и от магла. В такое время лучше было не связываться с грязнокровками и полукровками, если жизнь дорога. Не то чтобы все терпеть не могли маглов, но когда темные волшебники заполучают столько власти – на их пути лучше не стоять, к тому же и особо сообразительными простых людей никогда не считали. Окруженная давлением, и презрением Селестина напоминала пробивающуюся сквозь сорняки розу, отчаянно хватавшуюся за жизнь, выпуская шипы.
Наконец пришел тот долгожданный день – Лесси получила письмо из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Это был счастливейший день в ее жизни. Наконец она получит собственную палочку, наконец сможет колдовать, наконец сможет уехать из этого жуткого места! Что может быть чудеснее? На долгое время Селеста забыла о проблемах и неурядицах, полностью отдавшись предвкушению начала учебного года. Ничто не могло ее огорчить – ни равнодушие матери, ни косые взгляды людей, ни даже наполовину опустошенная коробка заплесневелого тыквенного печенья, что она получила на свой одиннадцатый день рождения. Через месяц – незадолго до отъезда, девочка вместе с матерью и Кларисс отправились в лучшее место для совершения покупок – Косой Переулок. Селестина, восторженная, бегала от магазина к магазину, рассматривая все эти волшебные штучки. Через полчаса ходьбы Вивьен потеряла всякий интерес к происходящему и отлучилась в «Дырявый котел», скинув заботы о ребенке на подругу.
- Что ж, учебники мы купили. Письменные принадлежности… котел, форма… набор флаконов – есть. Осталась палочка, – бормотала под нос Кларисса, всматриваясь в список. – Идем к Олливандеру!
Заходя в лавку она столкнулись с золотоволосым мальчишкой, что только что приобрел себе первую волшебную палочку. Он размахивал ею во все стороны, делая вид, будто он храбрейший герой, сражающийся с драконом. Войдя в лавку, у девочки отвисла челюсть. Как среди стольких палочек найти свою? Как же их много! Но внезапно из-под стойки выглянул седоватый щуплый мужчина и пристально посмотрел на Лесси. Продавцы палочек умело распознавали характер покупателя с первого взгляда. А как иначе, ведь они должны подобрать палочку для клиента. Да, разумеется, палочка сама выберет хозяина, но до этого, мастер должен знать, что предложить.
- Та-ак… - протянул Мистер Оллевандер и скрылся в глубине магазина. – Вот, держи. Это ива с волосом единорога.
Селестина, даже не заметив, что продавец даже не поздоровался в ответ Клариссе, воодушевленно схватила палочку и махнула ею, но… ничего не произошло. Совсем. Девочка тут же занервничала.
- Ничего, дитя, сейчас поищем что-то другое, – и снова он скрылся за стелажами. – Возьми вот эту, она из бука.
Девочка вновь взмахнула палочкой и от взмаха раздался ветер, что чуть не свалил Олливандера с ног.
-Нет, снова не то… странно…
Они провозились там добрых полчаса. Эммануель препробывала самые разнообразные палочки – из сосны, вишни, вяза и кедра; с сердцевиной из жилы дракона и волоса Вейлы – все не то. И, наконец, Мистер Олливандер вышел с запыленной коробочкой, внимательно вглядываясь то в нее, то в девочку.
- Может эта? – задумчиво пробормотал владелец, протягивая девочке тринадцатидюймовую палочку. Едва взяв ее в руку, вокруг Селеста будто потеплело и палочка начала едва заметно светиться.
- Поразительно! – воскликнул Олливандер.
- Что поразительно? – подняла на него глаза девочка.
- Это палочка из акации с сердцевиной из волоса Фестрала. Две самых непростых, чувствительных составляющих. Я не мог подобрать ей владельца уже очень многие годы.
- Почему? Вы ведь могли продать ее кому угодно, – любопытствовала девочка.
- Увы. Никто не будет брать палочку, которая ему не подчиняется, – странно улыбнулся мужчина.
- Спасибо большое, – мило сказала Кларисса и расплатилась за покупку. – Всего доброго.
- И вам всего, – обеспокоенно, но с улыбкой ответил Олливандер.
Они вышли из лавки и Лесси тут же потянула женщину в «Волшебное оборудование для умников». Девочка была без ума от этого магазина, бегала от стеллажа к стеллажу, от полки к полке. Она не могла наглядеться на все эти волшебные побрякушки: флаконы, глобусы, телескопы… Так и представляла как делает с ними невообразимо магические штуки. Но они, к сожалению, ничего не купили. Финансовое состояние Вивьен и Селестины нельзя было назвать шибко хорошим, даже набор флаконов пришлось покупать у старьевщика. Но все это было мелочами, ведь скоро наступит важнейшее и счастливейшее время ее жизни.
***
Вот и настало 1 сентября. Селеста судорожно заканчивала сбор вещей. Она переживала не только из-за первого дня и поступления, но и потому что накануне ее мать по обыкновению пропала (наверняка прогуливала последние деньги) и, похоже, даже не думала провожать дочь. Девочка взяла вещи и с дрожью в коленках направилась на вокзал. Она уже вышла на улицу, как сзади кто-то подбежал.
- Думала отпущу тебя одну? – провела по щеке девочки Кларисса.
- Но у тебя же работа сегодня? – удивленно и радостно воскликнула Селеста.
- Я отпросилась. Это важнейший день в твоей жизни и ты не должна быть одна, – улыбнулась женщина, взяла у девочки сумку и повела ее вдаль по улице.
Они прибыли в Лондон и сразу отправились на нужную платформу. Она была полна учеников и провожающих. Лесси моментально прониклась атмосферой и тут же забыла обо всех своих неприятностях. Она обняла Кларисс и шмыгнула в поезд.
Прибыв в Хогвартс у Селестине перехватило дыхание. Это было нечто поразительное, великолепное! Огромный потрясающей красоты замок, светящийся огоньками; восхитительные пейзажи и чувство волшебного, волшебного, даже для мира магии, окутывающее тебя с головой. Переправив первокурсников на лодках к школе, их повели в Большой Зал, где началась церемония распределения. Она подходила к середине и, наконец, прозвучало долгожданное «Селестина Нортон». Девочка подскочила к профессору, уселась на стул и ей на голову надели Распределяющую Шляпу.
- Хм… - резко послышалось у девочки в ушах. – Будет сложно. Куда же тебя определить? Вижу храбрость, и ум, и независимость. Пуффендуй – нет. Трудно. Может Гриффиндор или Слизерин? Или Когтевран?.. – и Шляпа замлокла где-то на полминуты, а затем резко выпалила - Слизерин!
Девочка вздохнула с облегчением и направилась за стол своего факультета. Теперь в ее жизни почти не осталось неопределенностей. Она знакомилась с сокурсниками, веселилась, с предвкушением ожидая начала учебного процесса.
***
Шли годы. Селеста стала успешнейшей ученицей. Она не была особо старательной, но благодаря интуиции, логике и, надо полагать, везению она училась весьма хорошо. Школа стала для нее всем, даже не смотря на то, что за все эти годы она так и не завела близких друзей. Она была милой и дружелюбной, но при близком общении весьма закрытой и недоверчивой, от этого ни с кем и не сближалась. Но несмотря на это она была вполне счастлива.
С каждым годом она все меньше писала матери, а с третьего курса перестала возвращаться домой на рождественские и пасхальные каникулы. Девочка приезжала туда лишь летом, да и то, находила работу и появлялась дома редко. Одно лето она работала в ломбарде Мистера Бортника. Он не особо нравился людям, его считали хмурым и неприветливым, но Нортон, поработав в его лавке, обнаружила, что он был добрейшим и интереснейшим человеком, каких она встречала. Девочка проводила с ним много времени, даже вне рабочее время. Дети Мистера Бортника давно выросли и разъехались, кто куда, и он нашел в Лесси сосуд, который можно и нужно заполнять знаниями и опытом. Он поучал ее, рассказывал истории, учил травологии и зельеваренью. В последнем он был действительно хорош, ведь еще с юношества мечтал стать зельеваром. Девочка привязалась к нему и по прошествию очередного учебного года, вновь пошла работать на лето к нему.
Отношения же девочки с матерью покрылись толстой коркой льда. Вивьен будто тонула, медленно опускаясь на дно, хватаясь пальцами за этот лед. Не потому что хотела выбраться, скорее инстинктивно. А ее дочь сидела сверху и смотрела сквозь толщу замерзшей воды, как глаза матери застывают, становясь стеклянными. Селестина изо всех сил борола в себе желание пытаться разнести лед, потому что знала, что лишь разобьет руки в кровь, и не добьется больше ничего.
Они уже давно не разговаривали, лишь изредка перекидываясь дежурными фразами. Иногда, девочка замечала в какой гримасе искажается лицо Вив при взгляде на нее. Как можно ранить ребенка еще сильнее? Порой, не выдерживая, Лесси давала волю чувствам на плече Клариссы. В один из таких вечеров, женщина проговорилась, что девочка, по словам Вив, очень похожа на отца, и что, скорее всего, это и являлось причиной подобного отношения к ней. Не смотря на то, что теперь она хотя бы знала исток проблемы, Селестине стало ничуть не легче, она стала лишь еще с большим рвением работать и еще с большим нетерпением ждать нового учебного года.
